Текст книги "Золотая планета. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 110 (всего у книги 140 страниц)

  Ночь пролетела быстро, времени на все, как я и думал, не хватило. В терминах девчонки путались, особенно Сестренки, и часам к пяти утра всем стоило больших усилий не разругаться вдрызг. Кофе лился лошадиными дозами, а под самое утро Паула принесла стимуляторы – для меня. Они проходили специальную подготовку, могут не спать несколько суток, я же без химии долго не протяну. А утром кровь из носа мне надо быть сильным и бодрым, а не вялым, как сосиска.

  План мы в итоге с горем пополам разработали, правда, все же пришлось поругаться с Кассандрой, доказывая, что надо делать именно так, как говорю я, хоть это местами противоречит тому, чему их учили. На их стороне был опыт, я воспринимался девчонками как не нюхавший пороху выпендрежник, но в итоге она сдалась и подняла руки кверху:

  – Хорошо! Будь по-твоему! Но если у тебя не получится...

  Да, понимаю. Если не получится, мне никогда больше не дадут порулить. Сегодня комвзвода я и только я, но если мы вновь проиграем, я окончательно рухну в глазах "чертовой дюжины", и задвинуть Кассандру после этого окажется невозможно.

  Потому-то поджилки и тряслись. Вдруг я не прав? Вдруг ошибаюсь? Но голос, которым я отдавал приказания, был тверд и сух – голос уверенного в себе человека. Ибо если они почувствуют мои сомнения... Лучше тогда не начинать!

  Сегодня мы вновь "полицейские". И наша задача – штурм позиции "воров", то бишь "террористов", или еще какой нечисти – инструкторы не заморачиваются с легендами. Нас было меньше, мы не знали, сколько человек нам противостоит, какова их изначальная позиция, но несмотря на это и на наши прошлые поражения, тренеры включили противницам нашу волну. Как дополнительный мешающий фактор.

  Но я про себя довольно усмехался – сегодня все это играло нам на пользу, особенно последний фактор. Я чувствовал, что ночь потратили мы не зря, и дирижируя девчонками, словно юнитами на карте в сетевой игре, получал незабываемый кайф. Ведь план окружения "террористов", мой собственный, разработанный "на коленке" после получения задания, работал – девчонки выявили уже две их позиции, и до сих пор мы не потеряли ни одного человека.

  – Восемьсот двадцать восемь: "Рейс на Антофагасту задерживается по техническим причинам", – увел я Мию на юго-запад. – Щелчок в ответ. – Восемьсот четыре: "Искрящийся бульдозер – ландшафтный дизайнер"! Повторяю, "Искрящийся бульдозер – ландшафтный дизайнер"! – Щелчок. – Восемьсот девять: "Призрак коммунизма бродит по Европе". Повторяю, "Призрак коммунизма бродит по Европе"!

  Тишина, и вновь щелчок. Я мысленно кивнул.

  – Маркиза, что у тебя? – вынужденно вышел я в "нормальный" режим общения.

  – "Джоконда"! – ответила наш снайпер. После чего я улыбнулся – все идет просто замечательно.

  Бред? Чистой воды. А на самом деле я отправил Кассандру, как интуита, человека с развитыми наследственными биоэнергетическими способностями, вперед, как приманку, послав Мию обойти ее с юго-запада для подстраховки. Гюльзар же заняла выбранную мною ранее позицию. Розу пока держал в резерве, а с Паулой мы пошли "сорок четвертым" в обход, дабы сделать сюрприз.

  – Мия, обходи справа! – отрапортовала Кассандра. – Огонек, Маркиза – вижу их, на шесть часов...

  А теперь "деза". Вот и попробуйте разобраться в этой каше! Параллельный поток бреда и дезинформации! Девочки из "сорок четверки" нервничали, это было заметно – дважды меняли позицию. Мы не стреляли, пока это в наши планы не входило, стараясь как можно дольше держаться невидимыми. Конечно, трюк с городами легко расколоть, тот еще по сложности шифр, но попробуйте потягаться с "Джокондой" и "Призраками коммунизма"... Или Маркизиным "Искрящимся бульдозером"! Кстати, так и не ответила, в связи с чем ассоциация. В итоге же чтобы вычислить через прослушку канала наши перемещения, нужен сильный логический аппарат, или специальный компьютер. Первым девочки не обладают от природы, а второй в легких скафандрах не предусмотрен. Но самое страшное – напряжение. Мы здесь, где-то неподалеку, но почему-то до сих пор не стреляем, не раскрываем себя, и, судя по раздающемуся в динамиках бреду, явно что-то задумали. Что?

  – Роза, обходи с юга, – произнес я. – Снайпер на два – четырнадцать. Прикрой меня. Восемьсот шесть – два пи эр. Повторяю, два пи эр. "Латная рукавица".

  Все, Роза в деле. "Террористки" не вырвутся – некуда, мы их обложили. Однако дуром переть на позиции "сорок четверки", каковые нам известны лишь примерно, подобно смерти. Именно потому я и послал вперед Кассандру.

  – Восемьсот четыре, "Сигнал к атаке – два зеленых свистка вверх". "Два зеленых свистка вверх"! – озвучил я старый, как мир армейский прикол. В ушах раздался щелчок. Щелчок – необходимость в условиях слива "дезы". Пусть определят, кто именно из нас щелкает, кто именно из девчонок "восемьсот четыре", а кто "восемьсот двадцать восемь".

  – Вижу их, – голос Кассандры. – Огонек, прикрой справа.

  Точка Кассандры сместилась – перебежала. Я кивнул Пауле, та поддержала:

  – Вижу тебя! Противника не наблюдаю!

  – Они впереди, на одиннадцать-тридцать. Маркиза, где тебя черти носят?

  – Поняла, от тебя на одиннадцать тридцать!

  – "Черный эдельвейс"! – раздался голос Розы. Ага, обнаружила снайпера, позиция – "второй этаж". Ну вот, мы знаем уже три их позиции. Восемьсот одиннадцать, DE на Манаус!

  Я щелкнул, обозначая, что понял. По здравому размышлению мы решили не ограничиваться буйством больной фантазии и все-таки оставили цифры. Правда, обозначили их по-древнегречески, буквами. Дойдут до этого противницы, хватит ума – хвала им. Но я в этом сомневался.

  Итак, снайпер на сорок пять градусов к центру от позиции Паулы. Еще раз бросив взгляд на тактическую карту, завихренную перед забралом, прикрыл глаза.

  – Мия, уходи на север. Восемьсот двадцать восемь: "Танго белого медведя"!

  Щелчок.

  – Восемьсот четыре: "Мардоний". Повторяю, восемьсот четыре: "Мардоний"!

  Щелчок.

  – Восемьсот один: "Спектр кислого яблока" на AC.

  Непродолжительное молчание.

  – Восемьсот один?

  Щелчок. И еще щелчок – подтверждение.

  – Первая ступень?

  – Первая к пуску готова! – голос Розы. Все, она на позиции. Теперь Паула.

  – Вторая ступень?

  – Вторая готова! – отозвалась красноволосая.

  – Третья?

  – Тридцать секунд, полет нормальный!

  Я замер, выжидая. Десять секунд, двадцать. Наконец, Мия отчиталась:

  – Третья ступень к старту готова!

  – Поехали!

  Через сигналы внутренней связи послышались привычные уже звуки боя. Грохота пороховых зарядов, как в древние времена, естественно, нет, скорострельные винтовки достаточно тихие. А мы стреляем вообще импульсами – нет даже звука попадания игл в преграды. Но вот сопение, пыхтение и мат разгоряченных бойцов своего взвода во время ведения огня или попытки укрыться от оного по внутривзводной линии ни с чем не спутаешь.

  – Есть! – голос Розы. Отлично, первый снайпер, "черный эдельвейс", снят. Теперь вторая часть операции, фаза "Мардоний", по имени греческого полководца, возглавившего армию персов после бегства Ксеркса. Бросившегося в погоню за сделавшими вид, будто убегают, греками, и попавшего в их хитрую ловушку.

  Сработало! Даже со своей позиции увидел, как перебегали некоторые из защищающихся. Кассандра забормотала нечто нецензурное, и, отстреливаясь, подалась назад. И еще назад. Ее не прикрывали, нет – она должна была отойти самостоятельно. "Сорок четвертые" же, не видя поддержки, переключали внимание на нее целиком и продолжали раскрывать свое местонахождение.

  – Восемьсот двадцать восемь?

  – Поняла! – проговорилась Мия, но было не до конфиденциальности – бой начался. С ее стороны послышались щелчки и сопения – нашу итальянку она прикрыла, дав уйти.

  – Восемьсот девять.

  Гул снайперской рельсовой винтовки не спутать ни с чем. А наше оружие, повторюсь, издает те же звуки, что и настоящее.

  – Есть! – доложилась Маркиза.

  – И у меня! – добавила Мия.

  – Молодцы! – выдохнул я, пытаясь сдерживать эмоции. Да, выбили двоих, никого не потеряв, раскрыв позиции "сорок четвертых". Но это не конец боя. С опытом противников, а так же учитывая, что мы так же частично раскрыли себя, они перегруппируются и встретят нас. Если их полный боекомплект – восемь человек, то в данный момент наша численность всего лишь сравнялась.

  – Отойти на позицию-два, – приказал я, забыв о всяком политесе. – Мия, Гюльзар, как договаривались. Патрисия, курс на Медельин. Ранена?

  – Немножко. Не в счет, – отмахнулась Кассандра.

  Да уж, здесь ранения не в счет. Но в реальном бою ранение – есть ранение, и я был очень даже не прав, подставив ее под пули. Но об этом подумаю позже.

  – Третья фаза. Начали!

  Я махнул Пауле и мы принялись вновь обходить наших противниц, точнее место, где они окопались, выбирая позицию для следующей, завершающей фазы. А именно блицкрига. Это был самый скользкий и ответственный момент в плане, ибо если не получится... Все, что мы напридумывали и только что сотворили не будет стоить ломанного центаво.

  Переговариваясь на своем "сленге", попутно все еще пытаясь скормить противницам хоть что-то из "дезы" о нашем местоположении, мы окружили их. И заняли всё, что можно было занять в нашем случае. После чего все девчонки, одна за другой, отрапортовали о готовности.

  – Я Роза! "Время собирать камни", Хуан!

  – Я Мия! Подтверждаю! "Время собирать камни"!..

  – Я Кассандра!..

  И так далее.

  – "Время собирать камни", – улыбнулась лежащая в двадцати метрах от меня красноволосая. Последняя. Я тяжело вздохнул.

  – Ну что ж, "Время собирать камни"...

  И нажал на иконку активации нашего "последнего аргумента".

  Это была жесткая агрессивная музыка. Пела группа, как в подавляющем большинстве песен Золотого века, на староанглийском. Голос у вокалиста был грубый, низкий, но в нем жила непередаваемая энергетика. Саму музыку можно назвать бешеной, и это не будет преувеличением, но "бешеность" эта какая-то торжественная, толкающая вперед, словно на подвиги. И если сделать громкость такой песни на полную, дезориентация слушающих на несколько секунд будет обеспечена.

  Конкретно эта песня была о Второй мировой войне, об одном из ее бесчисленных сражений – высадке англо-саксонской армии во Франции. Но выбрал я ее из всего доступного множества не за текст, не за харизму и не за "бешеность". А за символизм. Символизм названия. Ведь если у нас все получится, это будет наша первая победа над "сорок четвертыми". Даже не так, это будет МОЯ первая победа в противостоянии. И голос запел:

Through the gates of hell

As we make our way to heaven

Through the nazi lines

Primo victoria!(z)

  Да, именно это я и сделал – включил песенку с бешеной тяжелой музыкой на всю мощность. Причем, отключив фильтры громкости. То есть девочки «сорок четверки» хапнут децебел по полной программе, ибо фильтры наших общих доспехов (они у нас одинаковые) настроены на довольно широкий диапазон, и все, что я выставил, попадет им в приемные устройства. Их фильтры, разумеется, справятся, не дадут оглохнуть, но дезориентация при этом будет обеспечена. Пока они не сообразят и не прикрутят громкость вручную, на что надо время, минимум несколько секунд. И этими драгоценными секундами мы постараемся воспользоваться.

  А что в наших ушах? А ничего. Еле-еле слышный тихий фоновый звук, чтоб совсем уж не потерять его – а то мало ли, что там воспроизводится? Программирование звуковых функций доспеха заняло у меня много времени – я знал, что подобное возможно, но никогда раньше не делал. Но в итоге научился, и научил девчонок. И впредь буду активно применять все наработки в этом вопросе на практике. Но бог с ним, с этим звуком. Поехали!

  Паула вскочила и побежала, я высунулся из своего укрытия, поводил винтовкой – чисто, и тоже помчался вперед. Через секунду услышал ор Мии и мат Розы.

  – Есть! Хуан, есть! Двое!

  – Трое, – поправила Мия.

  – Кассандра, заходи справа! – Это вновь Роза.

  – Девчонки, я на позиции! Гоните их на меня! Вижу их! – А это наша снайпер.

  – Четверо! – доложилась Кассандра. – А, нет, пятеро! – Молодец, Гюльзар!

  – Великое дело – овец на бойне резать! – недовольно буркнула та.

  Я был не согласен с ее формулировкой насчет "овец", но воздержался. Оставалось еще две боевые единицы противников – их резерв. Теперь я точно знал, что их двое, потому, что они всегда оставляют в резерве двоих. Учебник...

  Так, дом. Обойти. Нету. Справа. Нету. Теперь за те валуны.

  Паула маякнула – они там. По времени уже должны были прийти в себя и отключить звук. Они в смятении – потеряли весь взвод, но боеспособны. Красноволосая показала два пальца и жест, означающий, обхожу справа. Я кивнул и перекатился, проползая в сторону, обходя слева.

  Одна из противниц появилась, но то ли увидела, то ли почувствовала меня – открыла огонь. Вслепую – там, куда она стреляла, меня уже не было. Что, девочки, нервишки пошаливают?

  Есть, новый перекат. Очередь. Просто так, напугать.

  Получилось. Отпрянула. Исчезла. Видимо, побежала. Я вскочил и последовал за нею, остановившись лишь у угла. Высунул телескоп камеры. Чисто.

  Вновь треск внутри сети и фразеологизмы Паулы. И обобщение:

  – Слева, Хуан!

  – Понял!

  Рванул наперехват. И перехватил.

  Они обе, отстреливаясь от Паулы, сидели за горой бетонного крошева. Почему проморгали меня – не знаю, наверное остаточное после дезориентации. Но спрашивать их о чем-либо в мои планы не входило. Хотел было сразу стрелять, как увидел на одном из шлемов буквы, которые пишутся в момент нанесения принимающего слоя перед полигоном, чтобы инструкторы на видео знали, кто из нас кто: "Natalie". Та самая.

  – Эй! – крикнул я по внешнему каналу до того, как понял, что именно задумала шальная мыслишка в моей голове. И тут же спрятался за плиту, ибо они увидели меня, открыли огонь, и тут же рванули дальше, в обход здания.

  – Паула, стреляй в ту, что слева. Правую не трогай! – бросил я, видя перемещения аристократки по тактической карте.

  – Поняла! – отозвалась красноволосая. – Ты где?

  – Обхожу с запада. – Я вскочил и полез в обход.

  – Вижу их! – доложилась Гюльзар. Кого валить?

  – Для тебя – левую, – оценил я местоположение девочек и Маркизы.

  – Готова! Седьмая!

  Я вскочил и припустил со всех ног.

  – Куда она?

  Голос Паулы:

  – На юг! Шарахнулась от Маркизы!

  – Гоните ее вон к тому зданию к юго-западу от меня! Не давайте высунуться! Повторяю, Паула, просто не давай ей высунуться!

  – Живьем хочешь взять? – усмехнулась аристократка, и я почувствовал, что она бешено нажимает на курок.

  – Она под зданием, – отрапортовала Маркиза. – Могу снять ее. Точно не нужно?

  – Точно. – Я уже лез на "второй этаж" ближней ко мне конструкции, означающей разрушенный дом. Есть. Теперь разбег, по балке... Прыжок... Есть!

  – Как она?

  – Сидит! – Паула зловеще рассмеялась. – Она твоя!

  – Девчонки, все в Манаус! – скомандовал я и прыгнул.

  Да, наша внутренняя связь была отключена (и я бы удивился, будь иначе – музыка-то все еще играла), и последняя оставшаяся противница не знала, откуда я хочу напасть. Залегла и отстреливалась от Паулы. Потому я полностью владел инициативой.

  Прыжок. Есть, приземлился на нее. Ошеломление. Удар латной перчаткой в забрало – совершенно не больно, но символично. Теперь ее винтовку в руки, откинуть в сторону.

  Она попыталась защититься, отмахнуться, но выглядело это как размахивание руками без цели и смысла. Я сделал шаг назад, давая ей прийти в себя и чуток отползти, и даже приподняться. И только после этого опустил приклад ей на шлем, перехватив винтовку, словно дубину.

  Бумц!

  Есть! Внутри меня запела сладостная песня – песнь победы! Это была та самая б..., что дубасила меня вместе с товарками в наш прошлый поединок. Не давала встать, подняться даже, приходуя и приходуя меня, словно унижая, и получая от этого удовольствие. Действительно, "время собирать камни".

  Бумц! Бумц! Еще и еще раз! Мои руки поднимались и опускались, удар становился все резче, сильнее. Кажется, эта Натали что-то кричала по громкой, внешней связи, но я не слушал. Что значит ее крик ТЕПЕРЬ, после всего ими сотворенного?

  Бумц! Я вспомнил лицо ее подруги там, в столовой. Так и не понял, импровизация это была или нашептал кто-то, знающий мою школьную биографию. Бумц! По забралу. А как ты хотела, детка? Кому в этой жизни легко? Я же вас не трогал, знали, куда лезли.

  Бумц! А это за библиотеку. Там точно не обошлось без "слива" – нарыть информацию о моей матери они могли. Но зачем она им, учитывая кодекс чести, принятый в корпусе? Здесь чуть ли не половина – дети проституток или нелегалов (что в принципе то же самое), а еще наркоманов и алкоголиков. Или просто брошенных, оставленных в родильных домах. Сами бы девочки не додумались пенять меня прошлым матери, это однозначно нашептывание "сверху".

  Бум. Бум. На шлеме появились вмятины, но это было всего лишь сигналом к тому, что можно бить и в другие части доспеха.

  – Хуан! – Паула. Обошла и встала справа, в десятке метров. – Хуан, что ты делаешь?

  – ПлачУ по счетам! – рассмеялся я, но как будто прокаркал. Да, мне было нехорошо, ярко-алая пелена стояла перед глазами, все более и более наливаясь кровью, но я держал себя. Я мстил, да, но это не было безумием.

  – Хуан, прекрати! – голос напарницы разрывался от тревоги. Не надо, девочка. Все будет нормально. Просто надо проучить некоторых сучек, и всё.

  Бум! – Приклад снова опустился. Кажется, Натали завыла.

  – Что, сука, не ждала? Думаете, только вам можно все делать безнаказанно? – снова закаркал я по громкой.

  – Хуан!

  Но мой приклад снова поднялся и опустился. Затем я начал пинать противницу ногами. Ногами не больно вообще, все равно что просто толкать, но эйфория от этого непередаваемая. Я парил в ней, ловя незабываемые ощущения, ожидая, когда офицеры посчитают, что достаточно, что я "убил" ее и не включат в ее забрале красный свет.

   Я в своем праве. "Смерть" фиксируется только при попадании импульса на доспех, причем определенной мощности и в определенную часть. При попадании в руки или ноги, например, засчитывается лишь "ранение", процент от общей мощности. А вот так, без импульса, все будет зависеть от воли тренеров, внимательно наблюдающих за поединком.

  – Прекрати, говорю!

  – Они заслужили! – не сдавался я. – Все они! И она в частности!

  – Знаю. Но все равно прекрати!

  Я остановился и зыркнул на аристократку через забрало:

  – Оставь свое благородство и замашки знаешь где? – И тут же пнул начавшую было подниматься Натали.

  – Прекрати! Или я буду стрелять! – Красноволосая подняла винтовку в мою сторону. Я вновь рассмеялся, демонстративно поднял свое оружие и еще более демонстративно опустил на противницу, вкладывая в удар все силы. Как там, на испытании, когда дрался с роботом.

  – Нет! – закричала она, но тщетно. Злость и ярость на "сорок четверок", сдобрившись злостью на Паулу, поднявшей на меня хоть и игровое, но оружие, перехлестнули через край. Удар. Еще удар. Противница обмякла, но оно и к лучшему – полежит, отдохнет.

  – Я сказала стой! – кричала Паула.

  Удар, снова удар... И голос в ушах:

  – Поединок закончен. Побеждает тринадцатый взвод.

  Забрало Натали, подсвеченное изнутри, сияло красным светом. Рука моя, сжимающая оружие, замерла. Пелена ярости перед глазами была недовольна, ей хотелось веселиться еще, но что-то внутри, что выше меня, не давало ей это сделать. Это было нечто сродни слову "приказ", я знал, что его нельзя ослушаться. И застыл.

  В следующий момент тело Паулы сбило меня с ног, моя винтовка отлетела куда-то, а еще через мгновение сверху упало другое тело, которое тактическая карта определила как Розу.

  – Шимановский, отставить! – зазвенел железный голос Катарины в ушах. О, она уже здесь? – Повторяю, отставить! Остынь!

  – Да отпустите вы меня! Ироды в юбках! – закричал я, чувствуя, как волна внутри сходит на нет. Девчонки крепко держали, навалившись на мои руки всем весом. Конечно, в доспехе я с ними справлюсь, но зачем? Это же СВОИ... – Отпустите! Со мной все в порядке!

  – Точно в порядке? – Паула приблизила свое забрало к моему, заглядывая глаза в глаза. Я увидел в ее взгляде океан тревоги и кивнул.

  – Да.

  Было стыдно.

* * *

  – А если бы Маркиза не выстрелила и не прекратила этот балаган? Ты бы убил ее?

  Я пожал плечами.

  – А почему тренеры не "подсветили" ее сами?

  – А ты думаешь, они видят такие подробности? Ты думаешь, на их памяти кто-то мог прикладом проломить шлем?

  – Но я же не проломил!

  – "Не проломил"! – передразнила Мишель. За малым!

  Она грустно вздохнула.

  – Мальчик-мальчик, что с тобой делать?

  Я вновь пожал плечами.

  – Не я это начал. И я всячески пытался достучаться, чтобы вы сами прекратили это.

  – Ты ничего не понимаешь.

  – Не понимаю? – Я расхохотался. – Это я не понимаю? Все я понимаю! Вы нас стравливаете! Специально! "Сливаете" им относительно меня каверзную информацию! Позволяете делать, что они хотят! А когда я защищаюсь, выставляете меня идиотом! "Не понимаю"!

  Я могу идти? – перевел я тему на насущное, понимая, что разговор бесполезен.

  – К сожалению, да. – Она скривилась.

  – К сожалению?

  – К сожалению. Я бы помурыжила тебя в камере еще, хотя бы до утра. Но комиссия, в которую, кстати, я не входила для объективности, полностью тебя оправдала. Ты не нарушил ни одного правила, хоть твоя противница и в медблоке.

  Я вздохнул, остывая.

  – Там все серьезно?

  Пожатие плеч.

  – Неизвестно. Состояние ее стабильное, жить будет. А насчет пригодности к службе... Мне кажется, все будет в порядке, но врачи говорят, что досрочная демобилизация возможна. Будем смотреть.

  Помолчали.

  – Чай не предлагаю, сегодня не то настроение, извини.

  Она красноречиво поднялась, я поднялся вслед за нею.

  – Иди, отдыхай. Мне же покой, видимо, не светит...

  Я попытался сказать что-то эдакое, злое, но промолчал – действительно, спать ей сегодня не придется. Она и не переодевается идти домой, хотя уже половина одиннадцатого вечера. "Сорок четверка" будет мстить за свою, обязательно, и сейчас ее задача придумать, как меня от них защитить.

  Вышли из кабинета мы вместе, и в молчании какое-то время шли по коридору. Затем она махнула рукой и пошла в сторону отсека наказующих. Я же побрел домой, в каюту, стараясь ни с кем не встречаться глазами.

Глава 10. Взгляд бездны

  Я только заснул, когда в ушах раздалось пилиликание. Выругался.

  Это было сложно, провести целый день в тесном помещении камеры без возможности уснуть. Но когда стимуляторы, наконец, отпустили, и двухсуточное бодрствование накатило девятым валом, вдруг раздается сигнал внутреннего вызова! И не ответить нельзя – я сейчас не в том положении, чтобы игнорировать важные звонки. А они важные, ибо мои девчонки дома, все, и значит, звонить мне может только тот, чьи звонки важные априори.

  Покрутил приемный рычажок браслета, не смотря, кто это звонит. Догадывался. Но в ушах раздался незнакомый голос какой-то тетки:

  – Подходи к шлюзу. Срочно. Тебя ждут.

  – Кто это?

  Ответом стала усмешка, связь разорвалась.

  Я опустил глаза на браслетное табло, где ярко горела подсвеченная надпись: "Сирена".

  Вновь про себя выругался. Поднялся. С такими людьми, как сеньора Морган, не шутят, не стоит заставлять ее долго ждать.

  – Кто там? – подняла голову лежащая рядом Кассандра. Не спит. Наверняка прокручивает в голове произошедшее, и то, как теперь ей быть. Как вести себя и что делать. Я про себя усмехнулся, но не зло. Она уже давно готова к переменам, просто не видит во мне лидера, которому можно без зазрения совести отдать власть над взводом. Пока не видит.

  – Ты ее не знаешь, – отрезал я, чувствуя себя злой раздраженной невыспавшейся сволочью. Она мое состояние понимала, потому выпад проигнорировала. Отвернулась в сторону мирно сопящей Мии.

  Быстро оделся, заскочил в умывальную и ополоснул лицо водой. Посмотрелся в зеркало. Да уж! В гроб краше кладут! Развернулся и пошел на выход.

  У шлюза меня, действительно, ждали. Молчаливая сеньора из "старых дев", личная стража ее величества. Вот даже как! Лейтенант, начальник караула, кивнула на гермозатвор – мол, все в порядке, свободен. То есть, и досматривать меня не будут?

  Нет, не будут. Беглый знак сеньоры, и я молча следую за ней.

  Шли мы достаточно долго, но за все время не перебросились и парой фраз. Я слишком хотел спать, чтобы во мне проснулось желание общаться, она же старательно выполняла приказ и смысла в болтовне не видела. Наконец, подошли к строению, в котором я никогда не был – к управлению дворцовой стражи. Огромное здание, в котором чего только не было, в том числе меня до сего момента.

  Если кто-то думает, что королеву охраняют ангелы, он сильно ошибается. Да, девочки входят в первое кольцо, частично во второе, но именно охраняют, координируют действия охраны, они, дворцовая стража. Агенты, снайперы, бойцы, пилоты всех видов транспорта, операторы, координаторы, связисты... Целый мир! И только последняя ступень этого мира – мои ангелочки. Да, это важная ступень, ибо стражи не могут сделать ничего, что выходит за пределы своей инструкции, в отличие от неподсудных никому ангелов, но всего лишь завершающая.

  На входе нас встретили трое бойцов в доспехах с опущенными забралами. Моя провожатая вставила в протянутый терминал пластиковую карточку золотого цвета с черной полоской, после чего они проверили ее сетчатку и пропустили.

  Коридоры внутри управления представляли собой совсем не то, что наши. Широкие, светлые, совершенно не давящие. И хотя был первый час ночи, нам постоянно встречались люди, причем явно не обслуга дроидов-уборщиков. Сильные личности с незапоминающимися лицами, крепкие мускулистые парни с бесстрастными глазами, или наоборот, скользкие типы с бегающими глазками. У всех у них были тут дела, даже в это позднее (раннее?) время. Отвыкший от вида мужчин я будто попал на другую планету, стоило больших усилий не пялиться удивленно на всех подряд. Самому было неловко – честное слово, будто какой-то представитель сексуальных меньшинств! От последней мысли я про себя выругался.

   "Шимановский, расслабься!– позлорадствовал внутренний голос. – Будто ты не знал, куда идешь и какие могут быть накладки!"

  Знал. Всё я знал. Просто непривычно возвращаться в Большой Мир, слишком многое перевернулось во мне с ног на голову за жалкие несколько месяцев.

  Наконец, пришли. По виду – приемная, но место секретаря пустовало. Перед нами высился тяжелый гермозатвор, рассчитанный, судя по виду, не только на прорыв атмосферы, но как минимум на ядерный удар на территории дворцового комплекса. Перед приемной, двери которой по умолчанию оказались распахнуты, стоял вооруженный парень в доспехах с поднятым забралом, и когда мы вошли, проводил нас долгим цепким взглядом. Впрочем, оставшимся при этом совершенно равнодушным. Провожатая нажала на кнопку вызова на браслете – навигатор завихрять не стала, поднесла запястье к губам.

  – Мы пришли.

  Ответ шел непосредственно ей в уши, я не слышал. Однако через полминуты гермозатвор поднялся, из него показалась знакомая стройная фигура сеньоры председателя совета офицеров.

  – Спасибо, подожди снаружи. Я позову, когда надо будет вести обратно.

  Провожатая кивнула – без подобострастия. Из чего я сделал вывод, что у нее достаточно высокий статус несмотря на звание всего лишь капитана-лейтенанта. И неспешно, вразвалочку, совсем не по военному, удалилась.

  – Мигель, – Сеньора Морган вышла и обратилась к парню на входе.

  – Да, сеньора! – вытянулся тот, но тоже без подобострастия. Он ее уважал, но не боялся.

  – Можешь отдыхать. До утра.

  – Но сеньора?..

  – Я сказала – ты услышал! – отрезала она. Парню осталось лишь молча кивнуть.

  – Пошли. – Это мне.

  Она взяла меня за руку и потащила в кабинет. Двери в приемную за ее спиной начали съезжаться. Я бросил беглый взгляд через плечо – огромные тяжелые створки, так же, как и гермозатвор кабинета, способные выдержать снаряд среднего калибра. М-да!

  Кабинет сеньоры Морган представлял собой... Кабинет. Не знаю, как описать его, чтоб передать свои ощущения, но было видно, что используют его по прямому назначению – для работы, а не для всего на свете, как в кабинетах большинства сеньор в корпусе. Немного большие, чем в кабинете Мишель, столы, простые, из тяжелого прочного пластика, без выпендрежа. Несколько кип бумаг на собственном столе хозяйки. Мощный, но без изысков, терминал. И тоже пепельница, но обычная, стеклянная, без драконов.

  – Располагайся, – кивнула сеньора на длинный стол для посетителей, сама подошла к шкафу, оказавшемуся кухонной панелью, достала горячий чайник, а после кофейник с уже готовым сваренным кофе.

  – Кофе будешь? – Это вопрос или констатация?

  За кофейными принадлежностями последовали какие-то булочки, конфеты. Ну, наконец и déjà vu, а то я уже засомневался!..

  – У меня не как у твоей подруги, – промурлыкала хозяйка кабинета, словно читая мои мысли. – Но зная, что ты придешь, я послала курьера, чтоб купил чего-нибудь. Ты же любишь конфеты?

  Конфеты... Разведка у нее на уровне! Я пригляделся – те же золотистые обертки с русскими названиями.

  – Люблю, – согласился я.

  – А чего тогда такой напряженный? – Она повернулась и улыбнулась.

  – Не пойму. Вам не нравится, что я сплю с вашей бывшей напарницей. Но это личное или профессиональное?

  Сеньора Морган рассмеялась. Поставила вазы на стол, села, откинулась на спинку. Пронзила оценивающим взглядом, от которого стало не по себе. За ее показной улыбкой я ничего не мог прочесть, и это напрягало.

  – Скорее, профессиональное, – выдавила она. – Мне трудно просчитать все стороны этого шага, как положительные, так и отрицательные. Но тебе хочу посоветовать не расслабляться. Для таких, как она, секс – всего лишь инструмент влияния.

  – Я знаю, сеньора. – Я улыбнулся в ответ. – Больше скажу, это касается большинства обитателей заведения, в котором учусь.

  – Это точно! – Она вздохнула, руша маску "добродушной хозяйки", но тут же надевая вместо нее маску "доброй тетушки". – Это в женской природе, Хуан. Каждый приспосабливается, как умеет, а что может еще противопоставить сильному мужчине слабая женщина?

  С этим было трудно спорить, да и мысль не была мне нова. Потому, приняв приглашение, я принялся наводить себе кофе. В разговоре на какое-то время возникла пауза, которой мы не преминули воспользоваться, чтобы еще раз прощупать друг друга.

  Что прочла во мне она – затрудняюсь сказать, но относительно нее картина начала обрисовываться. Властная женщина, умная и очень осторожная. Не доверяющая никому...