Текст книги "Золотая планета. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 140 страниц)

Последнюю фразу она бросила с усмешкой, которую я благополучно проигнорировал.

– Ты ведь хранитель, да?

Этот вопрос вызвал новый приступ злости.

– Была! Час назад!

– Не переживай, восстановят, – улыбнулся я, вкладывая в голос уверенность айсберга, прущего на древний деревянный парусник.

– Тебе откуда знать!

Я понял, что разговаривать бесполезно – любое мое слово только еще больше злит. Откуда такая неприязнь? Что такого я сказал там, за столом? Ведь не было же, когда я только вошел в игровую!

– Ты тоже… Извини меня… – я попробовал сменить пластинку, решив все же попытаться наладить мосты. Сама судьба толкает к этому, грешно противится высшим силам. – Я не хотел довести тебя. Вывести – да, но не до такого состояния.

Она парировала точно так же, как и я полчаса назад – высокомерно усмехнулась. И многозначительно промолчала, дескать, чего взять с такого тупицы, как я?

М-да. Но я честно пытался.

Следующий виток беседы начала она. Шли мы медленно, идти далеко, и, видимо, остыв, она поняла, что совершает ту же ошибку, и это неправильно. Ведь возможно нам придется работать в одной лодке; не сейчас, так через десять, пятнадцать, двадцать лет. А фраза "корпус – семья" здесь не пустой звук. Момент же сейчас исторический, определяющий: если расстанемся врагами – будем врагами до конца, и барьер, что останется, станет непреодолимым.

– Я знаю, что ты хочешь спросить, – как бы выдавила она из себя. – У тебя по глазам это видно. Ты правильно понял, это действо было разыграно специально для тебя, с самого момента твоего появления. Нам нужно было пощипать тебя, и я щипала. Пыталась.

Я молча ковылял, не реагируя.

– На самом деле над ними не издеваются. Воспитывают, да, перепадает им лишнего… Не без этого. Но беспредела, как ты подумал, здесь нет.

Я нацепил на лицо выражение уязвленной гордости. Дескать, хочу тебе поверить, но не могу. Не так просто. Теперь она должна "уломать" меня помириться, иначе это будет не извинение с ее стороны, а высочайшая милость и "прощение". А мне такого не нужно.

– Сам подумай, откуда взяться беспределу с нашими жесткими порядками? – продолжила Афина, повышая тональность. – У нас чихнуть нельзя без разрешения! За малейшее нарушение – наказание! От простого телесного до какого– нибудь экзотического, вроде карцера метр на метр, где нельзя выгнуться. Или где льется вода, а ты сидишь, мокрая, дрожишь, и молишься, когда тебя оттуда достанут и высушат!

– Я не знаю ваши порядки, – недоверчиво покачал я головой. – И о ваших наказаниях. – Ничего не слышал о них.

Она пожала плечами: можешь не верить, потом все равно убедишься.

– Они делают кое-какую работу, – продолжила альфа-самка тише. – Но отхватывают в основном те, кто реально провинился. Или кто много на себя берет. И та девочка… Провинилась. Она знала, за что получала.

– А я – нет! – воскликнул я.

– А ты – нет, – согласилась она. – Потому она и получала на глазах у тебя. Чтоб ты вышел из себя, разозлился и стал уязвимым.

– А вы бы поставили меня на место.

– Естественно. – Смешок. – Ты слишком хорошо начал, взял слишком высокий старт. Это многим не понравилось. Офицеры бегали на цыпочках перед твоей персоной, стелились, устраивали операции в городе, каких никто из нашего поколения и не упомнит. И все непонятно ради чего. Затем твое испытание. Ты знаешь, что оно произвело здесь фурор?

Я отрицательно покачал головой.

– Все посходили с ума. Младшие вообще чуть в штаны писать не начали от счастья, что с нами будет такой крутой мачо!..

И мы решили поставить тебя на место. Сразу и навсегда. Объяснить, что то, что было раньше – было раньше, а сейчас будет так, как будет, начиная с вот этого момента.

– "Мы" – это хранители?

– Да. Разных взводов. Собрались и решили. Но ты очнулся в самый неподходящий момент – на базе из тех, кто решал, осталось всего три человека, из них в кубрике только я. Остальные или с нулевыми объектами, или встречают королеву, или в городе. А я твою проверку провалила…

Она разочарованно вздохнула. Слишком уж искренне, чтоб ей не поверить.

– И чего я стОю? – довольно усмехнулся я. Во дают девочки!

Моя альфа-самка фыркнула и пошла быстрее.

М-да, конфликт ожиданий, точнее не скажешь. Все друг от друга чего-то ждут, но все в итоге обламываются. Им не по зубам моя интуиция, я на ощупь бью одну из них, чувствуя слабину в психике. Они же оказываются… Самыми обычными девчонками, совсем не страшными и не такими уж опасными.

Незаметно мы вышли к воротам. Нас встретили те же самые три девчонки, с которыми я разговаривал несколько часов назад.

– Привет! Все-таки решил идти? – воскликнула ближайшая ко мне, поднимая забрало. – А почему именно с нею? Она же не это… Не того! – Глаза девчонки смеялись.

Ну у них и "телеграф"! Все всё знают, даже кто на посту!

Вторая, стоящая за ее спиной, также откинув с лица щиток, непонятно усмехнулась:

– Расскажете лучше, что там у вас произошло? Из первых рук? А то мы тут стоим, не в теме…?

Я сделал вид, что меня нет, предоставляя слово спутнице. Правильно, пусть отдувается.

Афина помялась, затем бросив в мою сторону недовольный взгляд, развернулась к девчонкам:

– Да, тут такое дело! Сидим мы с девчонками, в "конкур" режемся. И тут один сукин сын заходит к нам на огонек…

Дальше я не слушал. Она говорила шутливо, совсем не желая обидеть, скорее посмеяться над ситуацией, но мне было все равно. В голове набатом звучало ее "сукин сын". "Hijo de puta [3].

Я дал ей несколько секунд – ровно столько времени, сколько надо, чтобы поудобнее перехватить костыль и со смаком запустить ей в голову…

…Бум!

Я попал. И если честно, считаю это невероятным чудом. Она считала примерно также, поэтому медленно обернувшись, зыркнула со смесью злости и удивления. Последовала пауза, несколько секунд, во время которых первая взяла верх над второй, и моя альфа-самка вновь набросилась на меня, валя на землю и пытаясь дотянуться до горла. Рефлекс у нее такой, что ли?

На сей раз схватка окончилась быстрее – девочки стояли на вахте и были готовы ко всему. Лишь только мы приземлились, руки, усиленные гидравликой доспехов, подхватили ее, как пушинку, и оторвав от меня, отбросили прочь.

– Я!.. Я покажу ему!.. Да он!..

Одна из девочек перегородила дорогу:

– Что он?

– Он!.. В меня!.. Запустил!..

Раздалось дружное ржание. Девчонки не смогли сдержаться при виде комичности ситуации. Хранителя! Сзади! По голове! Костылем!

– И не стыдно бросаться на увечного? – произнесла та из них, которую я мысленно держал за старшую. – Если кому расскажем, засмеют ведь!

– Но он!..

Вновь смех.

Афина начала остывать, понимая нелепость ситуации, в которой оказалась. Стояла с раскрытым ртом, не в силах ничего произнести. Моя половинка, взывавшая все это время о мщении, получила незабываемое удовольствие от ее мимики.

Я, опираясь на стену, поднялся, подобрал оставшийся костыль и довольно оскалился.

– Это тебе за сукиного сына, тварь! – пояснил я. – Подбирай выражения! А скажешь еще слово про мою мать – отрежу язык!

Воцарилось молчание. Слишком боевую тональность я взял, помягче надо было. Такого поворота не ждали даже смеявшиеся минуту назад девчонки. Не от мальчика-новичка, толком еще не принятого, по отношению к хранительнице. Да, кажется, я перевыполнил все планы в стремлении себя поставить! Как и восстановить здесь всех против своей персоны.

Старшая покачала головой, подняла и протянула мне пущенный снаряд:

– Жди здесь. Я свяжусь с Марселой, тебе выделят другого провожатого.

И направилась в сторону, активируя "перчаткой" внутреннюю связь.

– Не стоит, – ответил я ей в спину. – Камилла справится.

Старшая развернулась:

– То есть?

Я пожал плечами.

– Камилла справится. Довезет меня. Не надо менять провожатого.

– Но она… – Девчонка кивнула в сторону не менее удивленной Афины.

– И что? Она раскаивается и больше так не поступит. Правда, Афина?

Та молчала.

– Пока, девчонки, до встречи! – Я помахал всем ручкой, и проходя к шлюзу, подтолкнул свою альфа-самку в плечо. – Ладно, пошли!

Пришлось подождать несколько секунд, пока створки не начали разъезжаться в стороны. Все-таки девчонки не до конца поверили в то, что я серьезно. И когда я уже прошел их, старшая громко усмехнулась:

– Смотри, Хуанито, как знаешь!

Я напоследок обернулся и одарил ее белозубой улыбкой.

– Спасибо, – прошептала альфа-самка, когда мы прошли вторые створки и начали спускаться в гараж.

– Не за что, – хмыкнул я.

Почти всю дорогу ехали молча. Она лишь спросила адрес, прежде чем загрузить его в бортовой терминал. Затем сидела и смотрела по сторонам, думая о своем. Как и я. "Мустанг" – машина большая и просторная, даже в кабине пилотов нам было достаточно места, чтобы не чувствовать друг друга локтями.

– Что теперь, Хуан? – не выдержала она, когда мы подъехали к космонавтам.

– Что именно? – не понял я.

– Что будем делать дальше?

Я пожал плечами.

– Может, для начала попробуем понять друг друга?

Она задумалась.

– Я не против. Но у меня не получается.

– Ты пристрастна. У тебя цель – поставить на место. Ей ты и следуешь.

– Нет, не следую. Уже не следую. Но все равно не понимаю.

– Я всего лишь пытаюсь защитить себя, – решил я раскрыть карты. – Не хочу быть бесправной "зеленью". Ангелом я не буду еще долго, но и так, как та девочка с коктейлями…

– Только и всего?

Я кивнул.

– И только ради этого ты устроил целый концерт?

– А чего мелочиться?

Она вновь задумалась.

– Поняла. Просто… Не думала, что упреждающие удары могут быть сильнее планируемых. НАСТОЛЬКО сильнее.

Помолчали.

– Моя очередь, – напомнил я.

– Спрашивай.

– Почему ты напала?

Это был ключевой вопрос всей сегодняшней ситуации. Если отвечу на него, вся мозаика разом встанет на свои места. Корпус в моем восприятии лишится очередной тайны, я стану сильнее… Но что-то подсказывало, что тайн у него еще много.

– Вы хотели меня испытать, разозлить. Вывести из себя. Ты встретила отпор, бывает, но извини, ты ХРАНИТЕЛЬ! Тебя учили владеть собой, своими эмоциями! Не поверю, что это не так! Ведь если иначе, то наши королевы обречены. Как же ты сорвалась? Да еще дважды за какой-то час?

Афина потупилась.

– Учили. И испытывали. Знаешь, какие у них методики! – воскликнула она с жаром. – Всё прошла, всё сдала. А с тобой…

Вздох.

– А с тобой вдруг как тормоза сорвало. Будто… Нет, не могу. Сама поражаюсь, а объяснить не могу. Ты мне как душу наизнанку выворачивал. Сидел и выворачивал. Ни с кем так не было, никогда. Я же говорю, сама в шоке!

Я задумался. В ее словах было нечто, какая-то информация, могущая перевернуть мою жизнь. Я чувствовал это, ощущал своей воспаленной интуицией… Но не мог понять и вычленить нужное.

И в итоге просто принял к сведению, что произошло так, а не иначе.

– Против тебя я будто беззащитная была, будто на ладони, – продолжила она. – Или как в гинекологическом кресле, только в душЕ. Понимала, что завожусь, а ничего сделать не могла… Не знаю я! – воскликнула она, подводя итог своей аргументации.

М-да, неубедительная аргументация.

– И все же? Ну, беззащитная. Но что я такого сказал? "Тварь"? Ты же сама ею передо мной предстала, целенаправленно. Знала же, что делаешь! Отчего такой глюк?

– Ты знаешь, что такое одиночество? – грустно усмехнулась вдруг она.

Я раскрыл рот, чтоб ответить… И начал понимать.

Пазлы принялись вставать на свои места, и получившаяся картинка оказалась настолько простой…..Насколько и трагичной.

– Ты сам выл когда-нибудь? – продолжала она, повышая и повышая тон. – Лез на стену? Тебе хотелось когда– нибудь удавиться, залезть в петлю? Да, у нас специальные программы, с нами постоянно работают психологи, да и сами мы друг за другом присматриваем… Но этого недостаточно.

Нас ломают. Психологически. А потом противопоставляют всему остальному миру. Ты знаешь, что дворцовая стража ненавидит нас? И не потому, что мы – женщины, а они – мужчины. И поэтому тоже, но не только. И гвардейцы. И все остальные.

Это способ программирования лояльности. Создать замкнутую структуру, запитанную саму на себя. Любое отклонение, желание эту структуру предать, означает одиночество. Полное и безоговорочное. Предав корпус, каждая из нас лишится последнего, что удерживает от оного. Весь мир – враги, только мы – мы.

– А как же аристократия? А браки с представителями знати?

Горькая усмешка.

– Понты. Это ПРИКОЛЬНО, брать нас замуж. А королеве выгодно.

Нет, на самом деле есть счастливые пары. Находят себе спутников, обустраивают семьи, многие счастливы… Но все равно корпус – дом, что бы ни было за его пределами. И муж, или спутник… ВСЕГО ЛИШЬ муж или спутник. Дальше, за границами семейного мирка, все тот же враждебный мир.

– Считается, что мы не знаем этого, не понимаем, – закончила она. – Но только учитывая средний IQ бойцов глупо думать, что это так.

И с теми же мальчиками нас специально разводят, чтобы создать барьер. Чтоб потом… Проще было арендовать на ночь, чем найти по сердцу. Многие не выдерживают, замыкаются, уходят в работу… Что и нужно королеве, и тем, кто этот корпус придумал.

Я сидел ошарашенный:

– Но зачем?

Она пожала плечами.

– Мы – лучшие. Это официальная версия. Реальная – дополнительная форма контроля. На самом деле не все так плохо, и девчонки находят счастье, и всякое разное случается не намного реже чем за забором. Но стоит это гораздо больше нервов и сил. И времени. И в итоге получается корпус телохранителей в том виде, какой он есть. Вот так, Хуан.

Потому я и сорвалась с цепи. Не тебе, чужаку и юнцу, да еще мужчине, об этом рассуждать. А что самоконтроль не сработал… Уже объяснила.

Я молчал. Не знал, что ответить. Но этого и не потребовалось.

– Вот видишь, выговорилась – и самой легче стало! – Она глубоко вздохнула и улыбнулась. – Везучий ты сукин сын, Ангелок! Пришел, всех сделал, на белом коне… – Она грубо выразилась. – И ничего за это! Теперь еще духовником станешь!

– Духовником?

– Конечно! К кому кинутся твои девчонки, как ты думаешь, когда ты дорастешь до того, чтобы можно было делиться с тобой такими проблемами?

Я вновь пожал плечами. Ее логика мне не нравилась. И еще более не нравилось то, что это абсолютно вероятная логика – к кому им еще бежать?

– Я вот с тобой поговорила, поплакалась, и хоть ничего вроде не сказала, а уже легче. Нет, Мутант – мудрая сука! Теперь понимаю, для чего тебя взяла!

– Быть духовником для всего корпуса? Лекарем душ? – Я натужно рассмеялся, хотя смешно мне не было.

– Почему бы и нет?

– У меня нет опыта. Только интуиция.

– А он и не нужен, опыт. Поверь. Будь собой, доверяй себе. И все получится.

Тронуть тебя после сегодняшнего вряд ли кто решится – показал ты себя хорошо. Так показал, что… – Она вновь выразилась в выражениях, от которых у меня покраснели кончики ушей. – А кто решится – сама виновата, я той макаке не завидую. А так глядишь, девчонки к тебе потянутся. И ты их девчонками сделаешь, настоящими, а не этими ряжеными куклами с иглометами. Мы ж все такие, хотим быть настоящими…

– И корпус перестанет быть корпусом, – закончил я иным умозаключением, – так как сломается несколько его основополагающих принципов.

Она отрицательно покачала головой.

– Ничего не сломается. И Мишель это понимает. Просто не может она против своих попереть, вот так, напрямую. А "свои" – закостеневшие неудовлетворенные сучки, которые боятся что-то менять. Нет, Мутант молодец! Я за нее!

Я вновь не нашел, что ответить. Лучше помолчать, а то так и богом меня сделают. Каким-нибудь Древним, посланным к ним со спецмиссией. Но с души свалился камень. Пусть девочки думают что хотят, лишь бы не трогали.

– Ну что, поняли друг друга, как считаешь? – усмехнулась она, видя мою реакцию.

Я скупо кивнул.

– Мир?

– Мир. – Я пожал протянутую руку.

– А как насчет третьего желания? – Она быстро-быстро отстегнулась, залезла в кресло ногами и перелезла ко мне на колени, сев сверху. Поскольку я и так сидел в ауте, отреагировать не успел, а потом стало поздно.

– Третье желание? Для закрепления примирения?… – она наклонилась и обдала меня горячим дыханием, плавно переходящим в касания губами шеи, подбородка… А затем резко и красноречиво впилась в губы.

Я осоловел от одного запаха ее волос и тела, не говоря об остальном. Она была ничего девочка – и спереди все при ней, и сзади. Не то, что я не хотел сопротивляться вообще, хотел, неправда, но я трезво оценивал свои шансы. А шансов у меня, восемнадцатилетнего юнца, против нее, не было совершенно. Если бы я лишь попытался ее оттолкнуть, мое тело объявило бы импичмент, потому все, на что меня хватало, не вцепиться в нее и не продолжить банкет с моей стороны. Но и так сопротивляться я мог далеко не до бесконечности.

К счастью, она была достаточно опытной девушкой, чтобы понять мой настрой и мои смятения, и в самый последний момент, за миг до того, как мне стало бы все равно, отстраниться.

– Ками… – Вздох. – Камилла… – Еще вздох. И еще. – Камилла, ты классная, – все-таки, я взял себя в руки, – но поверь, сейчас это последнее, в чем я нуждаюсь. Не надо. Пожалуйста.

Она погрустнела, но понятливо пересела назад.

– Она красивая, да?

Молодец! Умная девочка! Хотя и понимает все по-своему. Но незачем разубеждать, я скупо кивнул в ответ.

– Ты ее любишь?

– Безумно.

– Я бы хотела, чтобы кто-нибудь ради меня пошел бы на такое. Правда.

– Может ты и найдешь его. Когда-нибудь.

– Может быть… – потянула она. Затем бодро вскинулась:

– Хорошо, Хуан. Не переживай, я поговорю с девочками. Объясню ситуацию с нашим конфликтом, что ты нормальный. Не бойся, примут. Половина и так готовы расхватать тебя на сувениры, вторую же половину я обработаю. Дальше все будет зависеть от тебя, но изгоем ты не станешь. Это в моих силах.

Я тепло улыбнулся – кажется, впервые искренне тепло.

– Спасибо. А можешь еще кое о чем попросить? Ну… Из области того, о чем ты не договариваешь, а я не спрашиваю?

В ее глазах появилось удивление.

– Валяй?

– Объясни им, что у меня… Что я не могу с ними. Ни с кем. Во всяком случае, не сейчас. Чтобы не устраивали охоту. Об этом ведь идут разговоры, как и о том, кто первая меня того… – Я сделал неприличный жест.

И по ухмылке Афины понял, что попал. Наверняка все еще запущеннее, но ограничимся перечисленным.

– Хорошо, – она вновь кивнула, – поговорю. Ну что, ангелок, приехали! И тебя встречают!

Последнее обращение ее звучало с маленькой буквы и с легкой издевкой. Но я не обиделся. Люк тяжелого "Мустанга" поехал вверх, и я, почти не напрягаясь, вылез наружу, вооружаясь своими пластиковыми помощниками на ближайшие несколько дней.

Внизу, у подъезда, меня уже ждала мама – видно, ее предупредили, что я еду, и увидев меня, со слезами на глазах кинулась навстречу. Я бросил короткий взгляд через плечо – Афина довольно улыбалась.

…Уже лежа в кровати, привычной и уютной, я долго не мог уснуть, перебирая по фрагментам события минувшего дня. Или дней. И никак не мог прийти в себя от пресловутого конфликта ожиданий. Девочкам проще: они ожидали некого загадочного высокомерного монстра, а получили обычного парня. Я же представлял себе корпус некой таинственной организацией, населенной суровыми всемогущими амазонками… А получил обычных девчонок.

К самой же организации с кондором на символике я больше не испытывал никакого благоговения. Да что там, благоговения я не испытывал давно. Но было уважение, преклонение перед мощью, организованностью. Теперь же все чувства вытеснила огромная безбрежная… Жалость.

С этой мыслью я и уснул, прокручивая в голове песню, которую услышал, проходя с Камиллой мимо русскоязычной "диаспоры" на пути к выходу. Теперь мне было понятно, отчего на глазах девочек блестели влажные капельки.

У тебя нет птенцов, у тебя нет гнезда, Тебя манит незримая миру звезда. А в глазах у тебя неземная печаль… Ты-сильная птица, но мне тебя жаль. Одинокая птица, Ты летаешь высоко, И лишь безумец Был способен так влюбиться: За тобою вслед подняться За тобою вслед подняться Чтобы вместе с тобой Разбиться… Глава 6. Покушение

Сентябрь 2447 г., ЮАИ, префектура Сеара, Форталеза

Всеобщее напряжение передалось и ей. Девчонки что-то долго слушали по шестой, недоступной ей линии, что-то возражали, затем Мамочка отошла на пару десятков метров, и, отвернувшись, принялась горячо спорить. Кровавая Мэри же стояла с потерянным видом, рассматривая трупы, будто первый раз в жизни их видит. Наконец, затянувшаяся пауза закончилась, но немного не так, как ожидалось. Метрах в пятидесяти от них остановилась большая бронированная машина, из которой лениво вылезло четверо одетых в броню людей, двое из которых держали в руках массивные ручные игольники, двое же – легкие винтовки. Изабелла бы не удивилась, в принципе, они и ждали, вооруженных представителей имперских властей, если бы не одно «но». Машина была окрашена в зелено-желто-синие бразильские цвета местной полиции, как и доспехи вышедших бойцов.

Первой отреагировала Мамочка, двинувшись к ним навстречу, выставляя вперед и чуть вверх паспорт. Обычный, не дипломатический, который выдали для легенды. Движения ее сразу приобрели текучесть и плавность:

– Сеньор! Мы – граждане Венеры! Эти люди на нас напали, и мы…

Естественно, всех их сразу взяли на прицел. Но и без этого дергаться в их положении представлялось нерациональным. Да, это не служба имперской безопасности, и тем более не его императорского величества служба дворцовой охраны, но полиция все равно представляет власть.

– Сеньорита, руки за голову! На колени! Резких движений не делаем! Вот так!

Один полицейский, прицепив к специальной защелке на поясе игольник, принялся профессионально ощупывать Мамочку. Другой, с винтовкой, встал сбоку от нее и держал на мушке. Двое оставшихся подошли к ним, бросая косые взгляды на гору трупов рядом; было видно, что им не по себе и подобную картину они явно не ждали здесь видеть.

– Прошу вас, сеньориты, без глупостей, – растерянно обратился боец, которого она посчитала командиром патруля – он был на десяток лет старше остальных. – Руки за голову. Резких движений не делаем. Если имеется оружие – предупредить и медленно вытянуть в сторону. На колени. Опускаемся, опускаемся, сеньориты!

Изабелла бросила украдкой взгляд на Мэри, та еле заметно кивнула. Линия связи с Ланой молчала.

– Что за… здесь творится?! – вдруг воскликнул его напарник и крепко высказался на нелитературной смеси испанского и португальского.

– Разберемся, – зло, сквозь зубы выдавил командир.

– Мы не виноваты, сеньор! – Изабеллу начала охватывать паника. В таком дурацком положении она оказалась впервые в жизни. Даже там, на Венере, когда их с Хуаном окружили отморозки, она не чувствовала себя так беспомощно.

– Разберемся! – вновь бросил командир и нехорошо усмехнулся. – Что у вас? – обернулся он к напарникам, закончившим осматривать Мамочку.

– Сто девятый AEG. И ножи. Много ножей, – покачал головой ощупывавший ее телохранительницу страж порядка, внимательно разглядывая извлеченный метательный нож. Командир скривился:

– Давай ее сюда, будем разбираться… – Судя по его лицу, делать это ему ой как не хотелось.

Первый полицейский, зафиксировав Мамочке магнитами руки за спиной, грубо толкнул ее в спину, после чего подвел к ним и так же грубо, тычком, обозначил, что надо опуститься. Тем временем другой передал командиру ее документы, а оставшийся в стороне, не участвовавший в обыске Мамочки, вначале зафиксировал им с Мэри руки, а затем принялся методично их обеих ощупывать. Это было похоже на дешевую комедию. Если бы они были на Венере, она подозревала бы, что вот-вот из-за угла появится довольная рожа ведущего популярной сетевой передачи и крикнет: "Внимание, вас разыграли!" Но они не были дома, а на Земле разыгрывать ее просто некому. Это во-первых. Во-вторых, ее девчонки, которые по инструкции должны знать обо всех планируемых сторонними людьми розыгрышах, в целях безопасности прежде всего разыгрывающих, судя по выражениям лиц не знали о подобном ничего. Ну, и наконец, трупы. Трупы были реальными, из крови и мяса, подделать такое сетевой развлекательной передаче вряд ли под силу даже с современным уровнем развития технологий. И судя по всему, именно обилие настоящих мертвых тел так завело полицейских – еще не начав интересоваться, кто перед ними, те готовы были растерзать и ее, и девчонок.

Мысли Изабеллы были самым мерзким образом прерваны – ощупывавшие ее руки, вполне профессионально проверившие наличие всевозможных скрытых средств смертоубийства, позволили себе лишнее и начали щупать то, что с профессиональной точки зрения ощупывать не нужно. Это было настолько откровенное облапывание, что…

Изабелла сдержалась. Глубоко вздохнула и стерпела. Хотя видит бог, ей ОЧЕНЬ хотелось врезать подонку. Но она понимала всю серьезность своего положения – если бы все было просто, Лана и девочки никогда бы не довели дело до подобного. Что-то случилось. От нее пока скрывают, что именно, но делают это с целью не дать ей наделать глупостей. И она должна облегчить девчонкам работу настолько, насколько можно.

Впрочем, она не сомневалась, ситуация разрешится. Рано или поздно. И она отомстит этому легавому. Так, что помнить тот будет до конца жизни. Пока же ее мысли заработали, лихорадочно анализируя происходящее и пытаясь сделать хоть какие-то выводы.

Полиция не занимается дипломатическими персонами. И тем более не занимается членами семей глав иностранных государств. Вдвойне тем более государств дружественных. Этим занимается имперская тайная служба, а именно одно из ее подразделений, "императорская служба дворцовой охраны" – аналог их дворцовой стражи, но с более широкими полномочиями. В частности, представители ИСДО [4] должны курировать их, ее саму и ее охрану, пока они находятся на территории империи. И именно они должны реагировать на любое происшествие с их участием. Да, она гуляет по городу одна, и никого не ставит о планах дальнейшего маршрута в известность, так как сама не знает эти планы, но кто-то из чинов ИСДО обязательно должен присутствовать, или хотя бы висеть на связи в эфире. Непрерывно. Во избежание. Соответственно, после нападения уличной гопоты именно сотрудники этого учреждения должны были приехать сюда для протоколирования происшествия и принесения первичных извинений. Ни о какой полиции речи в принципе идти не может, тем более местной, муниципальной. Полиция не решает вопросы государственной важности.

Это в теории. На практике же ее глаза видели следующее:

а) приехали именно полицейские.

б) ведут они себя нагло и вызывающе, видимо, даже не представляя, кто перед ними, и

в) намерения у них очень агрессивные.

Впрочем, не все стражи выглядели растерянными от произошедшего, глаза одного из них, того, кто первым ощупывал Мамочку, выдавали куда большее напряжение, и почти совсем не выдавали изумления. И это вносило в царивший вокруг хаос элемент порядка. Изабелла знала, что все, находящиеся здесь, давно под прицелами девчонок Ланы, что те успеют отреагировать на любую угрозу, но видимо, обладая большей информацией, та шла на риск чтобы что-то проверить. А значит, нужно подыгрывать, пока Лана не решит, что достаточно.

– Сеньоры, мы просто шли по улице, – подала голос Мамочка. – А они вышли наперерез и сделали недвусмысленное предложение. Мы – честные девушки, порядочные… – при этих словах полицейские скривились. – …И когда мы отказались, они напали на нас.

– Мы просто защищались! – добавила Мэри. – Мы невиновны!

Полицейские рассредоточились. Один по-прежнему держал всех на мушке, командир патруля достал ручной терминал и внимательно изучал данные изъятых у них паспортов, третий, не скрывая омерзения, принялся обходить тела и считывать данные их браслетных чипов, тут же сверяя их с сетчатками глаз. Четвертый же, "скользкий", как она про себя его окрестила, отошел в сторону.

– Что там? – спросил командира державший их на мушке, когда тот в очередной раз скривился.

– Бред. Пай-девочки, студентки. Прибыли "в целях ознакомления с местными достопримечательностями". – Он грязно-прегрязно выругался. Уши Изабеллы, в отличие от девчонок, не привыкшей к подобной лексике, чуть не свернулись в трубку. – А ну-ка, девочки, быстро говорим, кто такие и чего вам здесь нужно?!

Мамочка лаконично пожала плечами, жестом передавая презрение вышестоящего существа нижестоящему.

– Я думаю, вас это не касается, сержант. Мы будем разговаривать только в присутствии венерианского консула.

– М-да!.. – Сержант вновь выругался и обратился как бы к напарнику. – Пай-девочки студенточки венерианочки, "случайно" забредшие в фавелы, располагающиеся за десятки километров от туристической зоны, так же "случайно" валят перегородивших им дорогу отморозков местного эскадрона. Некоторых убивают из запрещенных к ношению игольников, которые, кстати, туристам абсолютно без надобности, других же режут, как свиней на бойне. При этом количество отморозков более чем в два раза больше их, и ребята они не из пугливых. Что скажешь?

– Скажу, мутно это все… – Его напарник выразился так, что покраснели не только уши, но и щеки Изабеллы. – Мне не нравится.

– Пьер, что там? – бросил командир проверяющему трупы. Тот, явно борясь с тошнотой, подошел и протянул свой терминал.

– Дерьмо там, вот что.

Сержант взглянул на его планшетку, внимательно пролистал данные, затем вновь выматерился, но на сей раз сквозь зубы.

– Солано. – Он отточенным движением отстегнул защелку одной из вспомогательных сумок на боку, предназначенную для хранения боеприпасов, и ловким движением, требующим длительных тренировок, вытащил мятую пачку сигарет, после чего не менее ловким движением выдавил из нее сигарету и подкурил от пистолета-зажигалки, извлеченной из другого не предназначенного для подобного хранения кармана.

– Вон тот парень – племянник самого сеньора Солано, – пояснил для остальных Пьер.

Установилась тишина, нарушаемая лишь нервными выдыхами старшего группы, пускающего вверх едкие струи дыма.

– Может кончить их? – предложил "скользкий". Изабелла вздрогнула. Чего-то подобного она подсознательно ожидала. – И это будут уже не наши проблемы.

Старший выдохнул ядовитую струю и щелчком отправил в сторону то, что осталось от сигареты.

– Это иностранные граждане. Причем непростые – он окинул место побоища. – Контрразведка оторвет нам головы.

– А если нет, – возразил тот, который держал их на мушке, поддерживая "скользкого", – это сделает сеньор Солано. И ему будет плевать, что это клиенты "красноперых", помяните мое слово. Погиб его племянник, ему будет на них…

Видимо, сержант думал о том же, поскольку нервно потянулся за второй сигаретой.

– Если не отдадим "красноперым" – будут проблемы. Если отдадим – будут проблемы. – Он снова выматерился, причем многие обороты его речи Изабелла вряд ли когда-нибудь услышит еще.