Текст книги "Золотая планета. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 140 страниц)

– Свяжись с коллегами. – Луис показал пальцем в потолок.

Кастилио тут же щёлкнул тумблером экстренной связи с диспетчерской ДБ.

– Это двадцать третий участок. Тревога один. Да, открытый сигнал. Да, принимаем. Фиксируете? Сами? Точно не нужно? Да, хорошо, вас поняли. – Кастилио повернул голову. – Сказали не лезть, они уже занимаются.

– Вот и славненько! – Луис довольно потёр руки. Известно, какой же гвардеец не мечтает перекинуть свою работу на безопасность?

Меж тем на картинке стало видно, что носителя прибора скрутили. Ох уж эти дети! В восемнадцать они ещё не взрослые, что бы о себе ни думали. Глупые детишки, просто большие, Луис хорошо знал это. Но очень-очень злые детки!

– Сколько их? – спросил у Кастилио.

– Одиннадцать.

– А положил он сколько?

– Шестерых.

Чернокожий гвардеец присвистнул от удивления.

– Кто это, как думаешь?

– Откуда мне знать? О, смотри-смотри!

Кастилио аж приподнялся. На экране, по ориентации вид сзади и чуть сбоку, показались новые действующие лица. Ещё два паренька, оба – вооружённые безобидными с точки зрения закона, но эффективными в драке орудиями – доской и дубиной, и с криком набросились на нападавших. Картинка сбилась, началась куча-мала.

– Они что, поохренели там все?

Парни сработали как надо. Подбежали сзади тихо, когда банда Толстого уже не ждала нападения, громко заорали и принялись остервенело дубасить всех подряд, кого достанут. Дрались парни неумело, но компенсировали неумелость безудержной яростью. В их глазах искрилось безумие, они сжигали в нём самих себя. Упоение, эйфория, кайф – у ребят впервые в жизни появилась возможность поквитаться с обидчиками, и они, как и я, были готовы идти ради этого до конца.

Я не стал терять время и вырвался, пользуясь общим замешательством. Дальше что-то происходило, кто-то кого-то бил, кто-то кому-то лез под ноги, мешал, раздавал и получал удары. Сколько по времени это заняло – не скажу, но недолго – в драке всегда всё недолго. Наконец устаканилось.

Итог не впечатлял. Ребят теснили – сказалось численное преимущество. Их было пятеро против двоих, но ребята были вооружены и прикрывали друг друга. Положение тяжёлое, но стабильное. Ещё один из наших обидчиков валялся с окровавленной головой – это его трубой, стопроцентно. Ещё пятеро, включая Толстого, оказались напротив меня.

Противники выглядели помято, в глазах у них больше не светилось выражение слащавого превосходства. Они не были уверены в победе, как раньше, хотя осознавали, что их намного больше. Теперь они готовились к битве – не прогулочной драке, на которую рассчитывали изначально, а к серьёзному бою на выживание. Такой расклад мне нравился. Теперь бы не допустить ошибки…

Я не стал ни на кого бросаться, наоборот, развернулся и побежал назад, к фонтану. Против пятерых на ровном месте шансов нет, будь я хоть трижды супермен, а вот задумка с фонтаном шансы давала.

Взлетел на парапет. Бегущий следом противник остановился и отскочил – я выше его. Следующий попытался атаковать, но удар моей туфли в челюсть переубедил его действовать неосмотрительно. Следующим бежал Толстый. Притормозил, затем попытался атаковать вместе с первыми двоими, один из них запрыгнул на парапет сбоку.

Но соль в том, что парапет был обставлен горгульями, изо рта которых к центру била струя воды. Их было восемь штук, две из них защищали меня справа и слева, оставляя для атаки либо пространство спереди, где у меня было преимущество высоты, либо сзади, со стороны бассейна. Туда-то и устремился первый из преследователей.

Я рванул ему навстречу, спрыгнув в воду. Воды было по колено, даже чуть больше, она стесняла движения, но, с другой стороны, противники также теряли преимущество мобильности.

Я атаковал его. Оказавшись в воде, в непривычной ему среде, противник растерялся, и я засадил ему хороший прямой в челюсть, на несколько секунд выведя из строя. Тут же развернулся и встретил второго, уже спрыгивающего в воду сзади меня.

Удары снизу – штука коварная. А если вместе с ударом перекинуть противника через себя да швырнуть в воду, то и вообще ошеломляющая. Второму совсем не повезло – падая, неудачно приводнился, ударившись виском о каменное колено горгульи. Бассейн начал окрашиваться красными разводами крови. Убил? Даже если так – мне его не жалко.

Тут вновь пришлось отступать, дальше от барьера. Подоспели Толстый и ещё двое, двигались ко мне с двух сторон. Я напал на Толстого, обменявшись парой ударов, толкнул его, тот упал. Mierda, дно скользкое, поросло какой-то склизкой зелёной гадостью! Как бы самому не навернуться!

На меня наседало ещё двое. Вроде как очухался первый, их стало трое. А сзади поднявшийся Толстый вытаскивал на бортик окровавленного второго, но скоро он присоединится к остальным.

Я лавировал по бассейну, мокрый, по колено в воде: рубашка и штаны намертво прилипли к телу, сковывали движения, но мои противники чувствовали себя не лучше, потому наседали не очень активно. Шла эдакая позиционная борьба за места, с которых меня можно окружить. Но бассейн хозяева школы построили большой, развернуться есть где, со скульптурной композицией и чашей в центре, с восемью массивными расправившими крылья горгульями, льющими воду в чашу изо рта.

Бой шёл с переменным успехом. Мешало всё: вода, скользкое дно, выступающие части фигур, струи воды в лицо – потому моих скромных контратак было достаточно, чтобы сдерживать троих противников. Но тут к ним присоединился Толстый, что-то крича сквозь журчание воды. Я не расслышал, да и что хорошего он может крикнуть? С четырьмя стало сложнее – они отвоевывали сантиметр за сантиметром, загоняя меня в ловушку, и я почувствовал, что настал момент для последнего козыря. Если не сейчас – то никогда.

Достав из кармана гранату, сдернул с неё предохранитель и подкинул вверх:

– Ложись!

Услышали меня пацаны, не услышали – не знаю, я находился слишком далеко. Да и поможет ли она им? У них иная позиция, возможно, полыхнёт как раз им в лицо. Но судьба поединка решалась не там, значит, роли это не сыграет.

Я упал на колени, окунувшись по плечи в воду и подняв тучу брызг. Полыхнуло. Венерианские светошумовые гранаты не такие, как на Земле. Здесь везде замкнутое пространство, ударная звуковая волна может натворить слишком много бед, потому акцент делается на вспышке, а не на звуке. Звук тоже мощный, меня оглушил, но всё же не настолько, как если бы я взорвал русскую или имперскую гранату.

Они не успели отвернуться или зажмуриться. Толстый вроде как успел что-то сделать, и ещё один, но и они оказались небоеспособными. Двое других вообще стояли в прострации. Стояли и орали, схватившись за глаза.

Я начал с них. Бил без жалости, чтобы наверняка вывести из строя – только удара в спину мне не хватало. Одного успокоил кулаком в кадык, второго – под дых, затем не по-джентльменски двинул его по почкам – этот точно больше не соперник. Третий пытался оказать сопротивление, но поскользнулся и упал. Также недостойным истинного кабальеро ударом я отправил его отдыхать, превратив коленом лицо в кашу. Он упал лицом вниз и не двигался, вокруг также расплывались кровавые лужи. Захлебнётся? Туда и дорога!

Толстый тоже пытался оказать сопротивление, и я был рад, что эта скотина что-то соображает. Убивать бесчувственного человека? Не то что подло, мне плевать на моральный аспект, а… не тот кайф, что ли.

Несколько коротких атак, и Кампос завалился на спину, подняв тучу брызг. Я медленно надвигался, переставляя ноги в воде. Он попытался отплыть или отползти, но упёрся затылком в бортик. Я добрёл до него и двинул кулаком в корпус. Затем схватил за грудки, приподнял и отвесил с размаху в челюсть. Кулак взорвался от боли, что-то я не рассчитал, но и на рожу Толстого было страшно смотреть: губа разбита, из носа кровь, сам деморализован и лепечет что-то невразумительное.

– Дурак ты, Бенито! – Я снова заехал под дых. – Не трогал бы ты меня, и было б всё замечательно!

Он что-то крикнул в ответ, но я перевернул его и с силой опустил головой в воду. Толстый сопротивлялся, барахтался, пытался меня достать, но бульбы вокруг его головы говорили, что процесс пошёл. Как-то изловчившись, он умудрился вырваться и вынырнуть, закашлялся, но я вновь врезал ему со всей силы и вновь опустил под воду.

* * *

Сержант Корвальо смотрел во все глаза и не мог им поверить. Владелец навигатора сделал красивый финт и перенёс арену действия не куда-нибудь, а в работающий фонтан. То, что у них фонтан в школе, дополнительно добавило ему неприязни к этому учебному заведению – он ненавидел богатых, а там учились самые что ни на есть буржуи.

– Во даёт, а?

Но Луис взирал на происходящее молча. Лишь когда один из ребят ударился головой и бесчувственно осел в воду, не выдержал:

– Охрану школы, быстро!

Корвальо набрал что-то на пульте, и через три секунды индикатор соединения на карте загорелся зелёным.

– Вы что, поохреневали там все?! – заорал Луис в резервный ручной микрофон. – У вас что творится? Что за побоище? Щас вас всех посадим, на хрен!

На том конце что-то пытались протестовать, но чернокожему гвардейцу было наплевать.

– Это гвардия, двадцать третий участок! Бегом разобрались, мать вашу! Щас спецназ высылать будем, если не растащите своих орлов!

На том конце буркнули нечленораздельное, означающее испуганное согласие.

– Бегом! – добавил Луис и отключил связь. – Пооборзели, уроды!

Бой тем временем подходил к концу. Защищающийся (Кастилио всё бы отдал, чтобы увидеть его лицо) отбивался умело, но перед ним оказалось сразу четверо, и бассейн фонтана больше не мог помочь ему. Затем он что-то крикнул, и произошло…

Что произошло, два гвардейца поняли, лишь когда фильтры голографического изображения взвыли и выдали сигнал о реальной мощности светового потока. Кастилио и Луис ошарашенно переглянулись.

– GRF-116, – вымолвил Кастилио.

– В средней школе! – убито добавил Луис.

Несмотря на то что дело официально взял в разработку департамент, они почувствовали, что скоро на их участке начнутся очень-очень большие разборки. Достанется всем, и гвардии в том числе.

Тем временем на визоре защищающийся, нанеся несколько болевых приемов, добил оставшихся противников, а затем принялся топить последнего, самого здорового и толстого из них.

– Что он делает? – Луис вновь выругался. – Он же его убьёт!

– Мне кажется, именно этого он и хочет, – усмехнулся Кастилио. И ощущение, что скоро наступит чёрная полоса в работе, сильно окрепло.

Ситуацию спасли охранники, только в этот момент выбежавшие из школы, с дубинами-шокерами наперевес. Гвардейцы видели их смутно, навигатор был мокрый, находился в неудобном положении, наклонённом, обзору мешали водяные струи, которые были там повсюду, но силуэт охранника, опускающего шокер в воду, рассмотреть успели. После этого картинка схлопнулась и наступила тишина.

– Как думаешь, он успел его прикончить? – обернулся Корвальо к напарнику.

Луис отрицательно покачал головой.

– Кто это вообще такой? Один положил около десятка!..

Чернокожий гвардеец ответа не знал. Зато у него имелись иные мысли.

– Кастилио, ты говорил, у тебя среди журналистов есть знакомые?

– Ну, есть немножко… – Корвальо не понял, к чему клонит напарник.

– Звони.

– Зачем? Это оперативная информация, дело взял под контроль департа…

– Кастилио, ты дурак! – рявкнул Луис. – Это какой канал? Открытый! А открытый – что значит? Общедоступный!

– Но утечка…

– Пусть об этом думает начальство того парня, что послал сигнал!

Кастилио просиял.

– Как думаешь, сколько они за это заплатят? – Луис кивнул на потухшую голограмму.

– За такой материал?.. Душу продадут!

Пальцы сержанта Корвальо уже завершали нужные манипуляции. Откинувшись в кресле, он величественно произнёс:

– «Свободная Венера»? У меня есть сенсационный материал. Да, просто сенсация! И вы ещё успеете к шестичасовым новостям…

Если кто-то думает, что отходить от шокера приятно, – сильно ошибается. Прошло часа три, а я всё ещё чувствовал себя выжатым лимоном. Выжатым, скомканным и порванным в клочья. Одежда высыхать не торопилась, благо стена возле приёмной, о которую я облокотился, была теплой, даже горячей, не заболею.

По порядку. Как донесло «радио» в лице Селесты и Хуана Карлоса, браслет с меня не снимали, и я висел в сети, пусть и школьной, – охране действительно приказали не вмешиваться. И они бы не вмешались, но им позвонили из управления гвардии, они вынуждены были это сделать. К сожалению. Также, к сожалению, Толстый остался жив. Ему досталось хорошо. Всех их, находившихся в финальный момент в бассейне, как и меня, шандарахнуло током плюс к имевшимся повреждениям, «скорые» мотались одна за одной, но всех выходили. Даже того типа, что ударился виском. Итого: семь человек госпитализировано с различными степенями тяжести, трое – в бессознательном тяжёлом состоянии, но «холодных» нет. Меня этот факт огорчил.

Департамент, тот самый, на который я возлагал большие надежды, оказался заодно с Виктором Кампосом. Продажные шкуры! Приехавшие детективы отобрали у меня навигатор Бэль и завели уголовное дело об использовании электронных военных систем не по назначению, как-то так, чёткую формулировку не запомнил. Вдобавок к делу о хулиганстве, которое завели сразу.

Навигатор… Это вообще оказался не навигатор, а система координации боя, прибор, используемый спецподразделениями. Модель его оказалась старой, не подпадающей под гриф «запрещено к распространению», но распространялись они только в специализированной среде и под жёстким контролем. То есть Бэль и её охрана могли, как юридическое лицо, охранное агентство, получив кучу разрешений, использовать такой, а я не мог.

Комиссар беседовал со мной полчаса, но я ничего ему не сказал. Что сказать, что мне дала его девочка-аристократка, которую я случайно встретил в парке? Бред! Аристократки не ходят по паркам для плебеев. А если ходят – их не могут встретить простые парни, вроде меня. Таких, как я, к таким, как они, никогда не подпустят.

Комиссара очень интересовал и другой вопрос: как мне удалось перестроить прибор, стерев хорошо защищённый идентификационный номер? Я так понял, это очень сложная процедура, в кустарных условиях её не сделаешь, а без номера определить настоящего владельца они не могут. Стирание номера – это не ношение, это уже преступление, и комиссар горел желанием выслужиться, а потому прессовал меня по-чёрному.

Я говорил, что нашёл его в переходе метрополитена, ничего не знаю, крутил это по кругу, как диск, и, повоевав со мной полчаса, дэбэшник сдался. Уж больно потрепанный и пофигистский вид у меня. Понял, что большего сейчас не добьётся. Но проблема не решена, в будущем меня ждут серьёзные испытания.

К слову о навигаторе – это он поднял весь сыр-бор. Мой бой фиксировали все службы города, та красная кнопка оказалась активатором сигнала тревоги, да такого, на который обязана реагировать вся планета. Но, даже несмотря на такую огласку, с мёртвой точки в плане коррупции ничего не сдвинулось.

Кроме спецслужб, мой сигнал схватили более четырёхсот человек, учащихся и работников школы, – те самые устройства, которые я активировал перед выходом в вестибюль. Там были не только динамики – абсолютно все приборы связи в радиусе сотни метров. Я принудительно отправил сигнал на них, на все окружающие браслеты, не только музыку – всё. Так что я стал героем, школа говорит только обо мне, но от этого на душе не легче.

– Да, сеньор комиссар… Конечно, сеньор комиссар… – расшаркивался Витковский перед офицером-безопасни-ком. Не тем, что допрашивал меня, а другим – более важным. – Это дети, всего лишь дети, сеньор комиссар! Конечно справимся! Ситуация полностью под контролем!.. Нет, родители не будут заявлять… Ну, не поделили дети чего-то, конечно, разберёмся… Нет, не стоит акцентировать на этом внимание… Конечно, школа договорится с родителями, можете положиться в этом на меня… Да, как обычно…

Я видел, как в карман офицера из рук директора перекочевала золотая пластинка, они не стеснялись делать это почти в моём присутствии. Пластинка не такая, что валяется у меня в кармане, которую я забыл отдать Бэль в субботу, а более массивная, империалов на тысячу. Словом, и здесь глухо, как в воздуховодной шахте.

Итог: я (пусть не сам, с помощью прибора, полученного случайно от другого человека) устроил дебош. Знатный, мощный, агрессивный, какой и планировал, с тяжёлыми последствиями. При этом подал в город сигнал, круче которого быть не может, параллельно скинув информацию четырём сотням человек. И всё равно с мёртвой точки ничего не сдвинулось. Кампоса и дружков увезли в больницу, кто более-менее ходячий – отпустили по домам, не предъявив никаких обвинений, а против меня завели сразу два дела – хулиганство и электронный терроризм. Даже камеры, камеры системы охраны школы, были всем до фонаря. Золотая пластинка в карман дэбэшника – и проблемы решены.

Расшаркавшись с комиссаром, директор подошёл ко мне и, кивнув «Пошли», вошёл в приёмную:

– Сиди здесь.

Я сел.

Кресло было кожаным, причём из натуральной кожи, не заменитель, не промокнет. Жаль. Хоть в мелочи, а хотелось напакостить напоследок. Передо мной сидела крашеная кукла, секретарша Витковского. Я развалился, закинул ногу за ногу и принялся внимательно её рассматривать, оценивая сиськи и остальные внешние данные. Да, с такой бы и я повалялся! Теоретически. Практически бы побрезговал. Ненавижу высокомерных шлюх!

Она меня боялась, и сильно. Руки её дрожали, постоянно что-нибудь роняла, а глаз без конца дёргался, косясь в мою сторону – не буду ли её убивать прямо здесь? Я состроил кровожадную гримасу – такая реакция на свою персону начинала нравиться. «Шимановский, Великий и Ужасный!» Она занервничала ещё больше.

Встала, вошла к Витковскому, прикрыла дверь. Вдруг раздался гневный рык, слышимый даже сквозь закрытую дверь. Клёво!

Секретарша выскочила, семеня мелкими шагами, смотря в пол. Следом появился директор, красный как рак, рявкнул:

– Заходи!

Я поднялся и вошёл, развалившись в кресле перед его столом. Он сел, уставился на меня. Помолчали.

– Шимановский, я тебя предупреждал? – начал он старую песню.

Я не реагировал. Пусть говорит что хочет, итог всё равно известен.

– Я предупреждал тебя, никаких фокусов! И что в итоге?

– В итоге на меня напали, и я был вынужден защищаться.

– Да? – Он сделал очень удивлённое лицо. – А у меня другие сведения! Ты с двумя подельниками подло напал на сокурсников, избил их, да так, что трое находятся в больнице в тяжёлом состоянии!

Я безразлично пожал плечами. Что-то сдерживало его, какая-то боязнь – видно, не был уверен в дэбэшной крыше. Потому сидел и разговаривал со мной, вместо того чтобы молча дать пинка под зад. Накручивал себя, решался.

– То, что вы нарушили закон, я молчу – пусть разбираются гвардия и суд, у меня нет полномочий лезть в их дела. Но то, что это произошло в моей школе, на подотчётной мне территории… – Он назидательно покачал головой. – Здесь я имею власть и все полномочия. Ты отчислен!

Почему я даже не вздрогнул от этих слов?

– Вы не можете отчислить меня без решения дисциплинарной комиссии, – решил всё же пободаться я. Да, это бесполезно, но апатия ещё не полностью овладела мной.

– Могу, почему нет? – удивился он.

– Потому что у вас нет доказательств. Я же могу предоставить массу свидетельств обратного. Того, что сам являлся объектом агрессии, на меня напали.

– Разве? – Он картинно развёл руками. – Ты, наверное, имеешь в виду съёмку, которая велась с твоего… с той штуковины, что была у тебя на голове?

Я кивнул. Что эта крыса придумала?

– А согласно уставу, данные с посторонних источников не могут являться основанием для исключения. Кроме проверенных специальными службами, подлинность которых установлена экспертами. А теперь подумай, Шимановский, ДБ станет ввязываться в вопрос твоего исключения? Оно им надо?

Ах ты ж, скотина такая!

– Гвардия…

– Гвардия это дело не ведет. – Витковский ехидно оскалился. – Ну, кому и что ты доказал? Слушать старших надо, Шимановский, а не выпендриваться! А теперь смотри.

Он развернул на боковой стене панель визора, во всю стену, и, что-то понажимав, вывел туда данные камер внутреннего слежения. Их было шесть штук, с разных ракурсов.

– Смотри-смотри!

Я смотрел во все глаза. Наблюдать за картиной боя со стороны, видя все допущенные ошибки… Здорово! Бой, оказывается, длился недолго, хотя казалось, шёл целую вечность.

– Ай-ай-ай, какой агрессивный мальчик! А говоришь, жертва нападения! – В этот момент я добивал предпоследнего противника и брался за Толстого. – Опять же откуда у тебя граната – пусть разбирается безопасность, но пронос её на территорию… А также шокер и кастет… Ты сам прекрасно понимаешь, Шимановский!

Я понимал. Это вещдоки, которые безопасники также изъяли и увезли. Но их-то в случае чего они предоставят как миленькие!

– А теперь последний штрих.

На экране все шесть каналов свернулись в дорожки, директор поднял их выше и выделил рамкой.

– Единственным основанием доказательства твоей правоты является эта съёмка, так? На неё ты рассчитывал, выходя в вестибюль? И тогда, в столовой, и когда бил сеньора Рубини?.. Эх, юноша, юноша, как можно быть таким наивным!

На голограмме высветилась табличка: «Удалить?»

Подтверждение.

«Файлы удалены».

– Все, Шимановский, свободен. Завтра зайдёшь за документами.

– Но… – Я привстал, пытаясь протестовать, но он со всей силы рявкнул:

– Я сказал, завтра заберёшь документы! Сегодня рабочий день закончен! Пшёл вон!

Глава 12

ВОПРОС НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

Март 2447 года, Венера, провинция Полония,

Новая Варшава

Досье содержало много интересной информации. Раньше Войцеха не очень интересовало подобное, проходило мимо, а теперь всё казалось увлекательным и познавательным. Читая, он переоценивал противников, смотрел на них по-новому, другими глазами. И всё больше уважал этих людей. Ненависти и желания отомстить это не убавляло, наоборот, приятно драться с достойным противником, а эти люди были куда как достойны.

Начать стоит с того, что, когда её высочеству исполнилось тринадцать лет, её отдали в корпус на обучение. Все члены прямой ветви королевской семьи, по крайней мере девочки, проходят его, иначе что это за королевы, если они не способны постоять за себя? Но на сей раз её величество королева Катарина решила выпендриться, поступить не как обычно. А впрочем, чего ещё ожидать от фанатки «Звёздных войн»? Она решила сделать из дочери настоящую принцессу Лею, сказочную героиню, тем более титул позволял.

В корпус набирают девочек тринадцати – четырнадцати лет, шерстя приюты планеты. Группы человек сто. Затем отбраковывают слабых или глупых (тесты на интеллект входят в программу наряду с физическими) и неуравновешенных. Остаётся группа человек десять – двадцать, которой в дальнейшем занимаются.

Лея, с документами, переделанными на имя Катарины Веласкес, очутилась среди группы таковых сирот. Катарина вроде как её официальное имя, ну и что, что третье, а людей с фамилией Веласкес на планете – пруд пруди. Она сдавала тесты наряду со всеми, как самая обычная девочка из приюта, чтобы не выделиться, и никто ничего не заподозрил. Даже экзаменаторы не знали, что среди их подопечных принцесса крови, настолько основательно её величество подошла к делу. И она прошла конкурсный отбор сама, без всякого административного ресурса!

Её зачислили в группу самой обычной курсанткой, кадеткой, или как они там называются. Два года после этого, оторванная от внешнего мира, проходила обучение наряду со всеми. А учат там жёстко, одно слово – мясорубка.

Принцесса выдержала. Именно там выковывался её железный характер, благодаря которому она всё ещё на плаву и даже диктует знати свою волю. Но через два года настал завершающий этап, испытание, отделяющее «малышню» от полноправного звания «ангела», – «Полигон». Полигон с большой буквы.

Это святое испытание для всех кадетов корпуса. Реальная битва на выживание, в которой гибнет много их воспитанниц. Им не заканчивается обучение, оно длится ещё года два, но после Полигона девочки дают вассальную клятву, получают право голоса и становятся полноправными членами сообщества.

Это испытание – игра, похожая на «Короткое оружие». Такие же лабиринты, та же цель – уничтожить всех соперников, только, в отличие от игры, оружие у всех настоящее. Как и кровь.

Команды две, с равным количеством бойцов. Первая – кадетки, претендентки, вооружённые до зубов пятнадцатилетние писюхи. Вторая – зэки-смертники. Он дважды видел вербовщиков корпуса, приезжавших в «Пуэрто де Диос» с предложением участия. Некоторые его знакомые согласились – в случае победы с них снимут все обвинения, изменят внешность, документы и с новым именем выпустят в Большой Мир, перечеркнув прошлые преступления. Туда берут не абы кого, а самых сильных, самых отвязных, самых опасных – настоящих зверей. Этим людям нечего терять, они знают это и дерутся как львы. Его бы точно не взяли, хотя он и служил в армии. Зэки также вооружены до зубов, перед поединком им дают на выбор целую гору оружия – что хочешь, то и используй. Цели, правда, отличаются: у «ангелов» – уничтожить всех зэков, не допустив спасения ни одного из них; у зэков – добраться до выхода, находящегося за позициями «ангелов», в самом конце лабиринта.

«Ангелам» засчитывается победа, только если все зэки уничтожены, никто не спасся. В противном случае – поражение и дополнительный год обучения с переэкзаменовкой. Скользкие моменты рассматривает их совет офицеров, орган, имеющий право наложить вето на приказ королевы. Стоит ли говорить, что «ангелами» становятся далеко не все? Демократично и просто: если убили – то убили, значит, плохо училась и права стать королевским телохранителем у тебя нет. Естественный отбор, очень жестокий, но справедливый.

Её нынешнее величество пошла на Полигон вместе со своей группой. Кроме королевы и нескольких доверенных лиц, никто не знал об этом – страна могла проснуться утром и узнать, что наследницы престола больше нет в живых. На взгляд Войцеха, королевы не должны поступать так, но королева Катарина пошла на это.

Вышла Лея из Полигона полноправным «ангелом», а это очень много. Её приняли как свою – не как объект охраны, будущего работодателя и повелительницу, а как РАВНУЮ. Первая в истории королева, имеющая такой статус! Она даже дала клятву матери, как и все, правда, не вассальную, а клятву верности, но ритуал был соблюдён. Поэтому корпус за неё горой – они всегда горой друг за друга, – но на основании идеи, солидарности, близости, а не потому, что клялись служить. Так-то вот.

«Группа Принцессы». Этот термин появился лишь после коронации Леи, но не удостоился должного внимания СМИ. А зря. На самом деле «группа Принцессы» уже тогда определяла будущую политику государства – это были люди способные, сильные, лично преданные Лее – те, на которых она могла опереться и которые никогда не предадут, ведь за плечами у них нечто, что не купишь и не осуществишь повелительным росчерком пера. За плечами у них была дружба,

боевое братство

.

В группу входило шесть человек, включая её саму. Принцесса, Сирена, Красавица, Бестия, Нимфа и Малышка. Надо сказать отдельно, что в корпусе нет имён, по крайней мере первое время. Попадая туда, человек лишается права его носить, оно засекречивается, даже находящиеся в твоем взводе не знают, как тебя зовут на самом деле. Имя надо заслужить, оно рассекречивается лишь в силу необходимости, а «мелюзга», кадеты, обязаны носить прозвища, приравненные к именам, по которым их идентифицируют. У их отделения оказалась довольно странная подборка имён: отдавало сказкой, лаской, нежностью. Только Войцех имел отчётливое представление, что за подобной «ласковостью» скрывалось очень-очень много крови. Их прозвища – как насмешка над остальной жизнью, над всеми, кто не связан с корпусом телохранителей. Малышка? А то, что эта малышка голыми руками может порешить десятерых, не доставая оружия? Самое то! А Нимфа? Звучит? Нимфа – личная немезида её величества, её имя произносят шепотом даже в стенах императорской гвардии! Бестия? Да, эротично. Только вот, работая инспектором по особым поручениям, куда Лея пристроила её после своей коронации, Бестия арестовала больше ста человек, многие из которых получили реальные, вполне ощутимые сроки. А инспектируя как-то тыловые структуры вооружённых сил, не стесняясь, отдала приказ о повешении четырёх генералов прямо на месте, по факту вскрытия крупных хищений. Точно, Бестия!

Сама Лея получила прозвище Принцесса не за то, что была принцессой, а, судя по записям, за аристократизм. Коллеги не знали о её положении вплоть до окончания Полигона, когда королева Катарина, вся в слезах, не бросилась к окровавленной дочери. Та была ранена несерьёзно, но разве сердце матери этим успокоишь?

Принцесса так и осталась Принцессой, несмотря на изменение статуса, и ныне в недрах корпуса её зовут так, и никак иначе. Её сестра Алисия позже прошла тот же путь, по проторённой дорожке, но на сей раз товарки знали, кто она такая, – просочилось. Тем не менее принцесса Алисия Полигон прошла наряду со всеми, без поблажек, превратившись в хищную Лису, первую помощницу и главу департамента безопасности.

Командиром «группы Принцессы» была не Лея, как могло показаться, а Сирена. Да-да, та самая сеньора безопасница, вербовавшая его! После коронации её имя рассекретили, и она возглавила корпус, правда ненадолго – что-то у них с её величеством не срослось, они поссорились. Но в момент вербовки она занимала пост главы всех «ангелов», следовательно, ни ДБ, ни ИГ отношения к «Проекту 021» изначально не имели. Значит, его противники – корпус, и только корпус.

* * *

Войцех вздохнул и допил холодный кофе. Он и не заметил, как за чтением прошёл целый час, настолько его увлекло. Что ж, это была только вводная статья, дальше шли подробности по конкретным людям. Он вызвал официанта, заказал чего-нибудь поесть, понимая, что застрял тут надолго, и открыл первое досье.

Аделия Сервантес, Бестия. Происхождение неизвестно. Рассекречена в 2425 году, после коронации. Около года занималась своими делами, затем в конце 2426 года была призвана на службу инспектором по особым поручениям с самыми широкими – читай неограниченными – полномочиями. Осуществляла проверки во многих ведомствах, силовых структурах, армии. Про генералов Войцех уже прочёл, тогда разразился скандал, на который её величество не обратила никакого внимания. Скандал постепенно стих, но планета вдруг поняла, что королева Сказочница – совсем не та, кем её считали до этого.