Текст книги "Золотая планета. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 140 страниц)

С подачи или при содействии Бестии было казнено более тридцати человек, более сотни получили сроки, количество административных санкций исчисляется тысячами. За шесть лет она выявила нарушения и хищения на сумму в десятки миллиардов империалов, превратилась в грозу коррупции силовых ведомств. На неё пытались покушаться восемь раз, из них три более-менее удачно – сеньора Сервантес была ранена, – но ни разу успешно. В 2432 году она создала особую инспекционную службу при ИГ, существующую поныне, в которую по традиции набирают закончивших свой контракт «ангелов», после чего надолго исчезает.

Вновь появляется на горизонте лишь год назад в качестве инспектора по делам образования. С тех пор громких скандалов вокруг её персоны не было, но Войцех уверен, что при такой биографии – будут.

Он принялся всматриваться в её черты. Маленькая, склонная к полноте девушка с суровыми глазами. Пухленькая, по-другому не скажешь! Где её атлетические черты, где доказательства «ангельской» подготовки?

Вот она старше, а вот и современные снимки. Всё такая же круглая, невысокий рост… В жизни не подумаешь, кто она на самом деле!

Но это именно та женщина, о которой написано, досье Мексиканца он доверял.

Когда я пришёл, мать уже вся извелась. Увидев, запричитала, начала что-то высказывать. Грязный, всё ещё мокрый, побитый, на несколько часов позже. Что бы вы подумали на её месте?

Спустя полчаса на кухне, переодевшись и помывшись, я уплетал за обе щеки ужин, рассказывая свои приключения. Мать лишь вздыхала и качала головой. По лицу видно, хотела расплакаться, как это бывает у женщин, от избытка чувств, но держалась.

– Твою школу по всем каналам показали, – наконец выдавила она. – Массовая драка, десятки людей пострадали. Директор ваш выступал, сказал, виновные выявлены и будут наказаны. А потом ты не отвечал. Я сразу подумала, что ты где-то там, в центре событий!

Я аккуратно взял её за руку:

– Мам, всё нормально! Ничего бы со мной не случилось! Веришь мне?

Она обняла меня и всё-таки разрыдалась.

«Ну вот, Шимановский, единственный человек, который тебя любит. И чем отвечаешь ты? Как бы она пережила, если бы тебя сегодня убили? Понты, да, дело благородное, но задумывался ли ты во время их приступов о близких людях? То-то, герой!»

Мне было стыдно и неловко. Но она простит меня, любого, какой ни есть, что бы я ни натворил в жизни и что бы при этом ни думал.

– Мам, я не мог иначе. Прости…

Она всё поняла. И естественно, простила.

Отставив пустую тарелку, я сел перед ней и вновь взял за руку.

– Мам, теперь дело. Не обижайся, оно очень важно, только поэтому прошу. Попробуй связаться с моими родственниками. Может быть, они могут помочь?

Мама отпрянула, испуганно глянув:

– Какими родственниками?

Совершенно не умеет врать! Хоть бы не пыталась, что ли?

– Мам, мы взрослые люди, давай не будем. Тем родственникам, которые финансируют нас уже много лет и благодаря которым я учусь… учился в хорошей школе. Если не хочешь – не говори про них ничего, просто свяжись. Они должны помочь – помогали же всё это время? – Затем, вздохнув, добавил: – Кроме них, у меня больше никого не осталось, никаких надежд. Остаётся только забрать документы с волчьим билетом и идти в старую школу на районе.

Молчание.

– Пожалуйста, мам. Если надо, я пойду погуляю, мне не сложно. И не буду подсматривать, кто они.

– Да, иди-иди… – Мать в прострации отвернулась. – Хорошо, я попробую.

Темнело. Я гулял уже третий час, но домой не торопился. Если бы мама не договорилась или, наоборот, договорилась, она бы дала знать. Значит, всё в процессе. В конце концов, это богатые люди, а значит, занятые, у них может не быть времени вот так сразу взять и приехать или хотя бы выслушать. Скорее последнее, кто приедет на ночь глядя?

Я в любом случае не в обиде, лишь бы выслушали, хоть через десять часов. Вопрос в том, хватит ли у них влияния, чтобы помочь? Кто они вообще такие?

Но спрашивать об этом не буду. Раз мать скрывает… Это её право, в конце концов. Она – мать.

А если они аристократы? Настоящие, из «золотой сотни»? Было бы здорово, эти бы решили проблемы в два счёта. Ну, встретил же я Бэль, почему и тут не может подфартить? Правда, на мои отношения с девушкой это не повлияет или даже повлияет в худшую сторону – я ведь не знаю, из какого они клана, может, с отцом Бэль в контрах, – но всё равно было бы здорово.

С такими мыслями и рассуждениями я добрался до центра района.

О районе нашем можно рассказать отдельно, он заслуживает этого. Дело в том, что он проектировался как городок для военных, точнее, флотских. Офицеры флота, отслужив определённое количество лет, получают служебное жильё с правом выкупа после завершения контракта. Вот для них и их семей и строили район изначально, полностью независимый, с отдельным куполом и автономными коммуникациями, своей станцией метро и отдельной хордой к виадукам. Было это давно, Альфа строилась быстро, и планировалось, что район станет чуть ли не элитным, но затем по каким-то причинам генеральное строительство повели в другом направлении, а «район космонавтов» так и остался на отшибе. Конечно, позже построили районы дальше к северу, но там сейчас вообще трущобы. Этот всё же считается благополучным, хотя его рейтинг по городу невысок.

Одной из достопримечательностей района, позволяющей удерживать хоть какую-то планку, является комплекс монументов, посвящённых космосу – всем людям, так или иначе внесшим вклад в его развитие. В центре находится круглая площадь-аллея, посреди которой высится большой памятник с барельефами и колонной-ракетой «Восток», основа композиции. Вокруг него, словно лучи, расходятся аллеи, переходящие затем в главные магистрали района. На каждой из них – памятник поменьше, посвящённый конкретному пионеру, дающему также название аллее и улице.

Вот, например, памятнику Нейлу Армстронгу, первому лунопроходцу. Я подошёл и внимательно разглядывал композицию. На мой взгляд, самая скучная из всех – но что можно ожидать от гринго? Ведь это они делали статую по заказу венерианского правительства, как и все остальные. Улица за ним так и называется улица Нейла Армстронга.

А вот китайская достопримечательность выполнена в помпезно-пропагандистском вычурном восточном стиле – памятник пионерам Марса. Три человека, держащиеся за руки, и развевающийся флаг с пятью звёздами в верхнем углу. Никакого намека на историчность момента, лишь символика. Их улица не отражает имена, называясь скупо и лаконично – улица Пионеров Марса. Жёлтые, с присущими им традициями коллективизма, в своё время не стали делить свой экипаж и считать, чья именно нога ступила на красный грунт первой, а занесли в анналы истории сразу всех, но власти Альфы, проектируя район, сочли, что перечислять троих долго, и назвали улицу так.

С противоположной стороны расположен, пожалуй, самый роскошный памятник. Энрике Фернандес, первый человек, спустившийся сюда, под облачный покров Венеры, и установивший тут флаг Империи. Кстати, то место, место первой высадки, находится недалеко от Альфы, там тоже расположен мемориальный комплекс, куда едут на экскурсии сотни туристов. Но и здесь памятник пронизан былой славой и величием метрополии, цветы у его подножия не переводятся.

А вот и главный для меня памятник. И не потому, что я живу на этой улице, улице Первого Космонавта Гагарина. И не потому, что считаю себя, как и он, немного русским. Той России, в которой жил он, давно нет, а та, что есть сейчас, так же далека от меня, как и от него. Просто этот человек… герой, легенда! Симпатичный улыбающийся бронзовый юноша с поднятой рукой, в скафандре с надписью «СССР». И монументальная фраза, выбитая на всех языках мира: «Поехали!» Он притягивает своей простотой, внешностью, своей харизматичной улыбкой. Его делали русские, как Фернандеса – имперцы, а китайцев – китайцы, и скульптор умело передал своё трепетное отношение к человеку-истории.

Он был первым. Не так, ПЕРВЫМ. Больше в истории первых не было, как бы ни пытались американцы утверждать, что они круче, раз первые добрались до Луны, а китайцы – до Марса. Имперцы тоже строят из себя героев: дескать, проникнуть сюда, сквозь сферу вечного урагана, сесть в пятисотградусной жаре и почти стоатмосферном давлении – не хухры-мухры, но это всё не то. Они НЕ первые, какие бы аргументы ни приводили.

До этого человека в космос летало лишь несколько собак, половина из которых не вернулась. Взлетая, он сам не был уверен, что приземлится, – вероятность успеха оценивалась в чуть более пятидесяти процентов. Всё же приземлившись, он чуть было не погиб, его нашли уже на исходе расчётного времени, когда искать живого человека бесполезно. И он победил.

Я подошёл к монументу и внимательно его осмотрел. Весёлое лицо парня… Насколько же старше меня он был тогда? Не намного.

Это герой, но герой не только он. Целая нация, страна героев! Нищая, разрушенная в годы Второй мировой войны, страдающая от человеконенавистнического режима. Страна, где люди жили впроголодь, но смогли, напрягая все силы, сделать это – стать Первыми. Подвигом может называться лишь то, что сделано через силу и муку, претерпевая лишения или опасности, а не то, на что потрачены большие деньги.

А я, совершил ли я в жизни хоть один поступок, который может назваться подвигом? Не знаю, но понимаю, на кого буду равняться.

В берушах раздался противный «пиим» от браслета. Я активировал связь – мама. В душе всё поднялось от волнения.

– Да?

– Сынок, он точно удалил все файлы?

– Да. В моём присутствии.

– Он мог блефовать?

Я задумался.

– Не думаю. Кто я такой для него? Да и не нужны ему лишние проблемы.

– Хорошо.

Мать разъединилась.

Сделав ещё круг, я опустился на лавочку, наблюдая за людьми. Жизнь не окончена! Подумаешь, исключили. Зато я ушёл сам, с гордо поднятой головой, а не уполз, побитый, как щенок. Парни… Интересно, что стало с ними?

Хуан Карлос обещал выяснить, но пока известий не поступало. Их сильно избили, та схватка тоже была нешуточная, но вроде приказа об отчислении никто не видел. Что бы там ни было, завтра я всё узнаю.

Минут через десять вновь раздался звонок.

– Да?

– Можешь идти домой.

– Что они сказали?

– Придёшь – потом.

Я не против.

– Завтра пойдёшь и напишешь заявление, чтобы забрать документы, – с ходу огорошила мать. – Будешь учиться в другой школе.

– Но они и так мне их отдадут… – не понял я.

– Ты неправильно понял, не они отдадут, а ты! Заберёшь!

Я присел, стоять и размышлять на такие абстрактные темы сложновато.

– То есть меня не могут отчислить.

– Да. Данных с камер нет, следовательно, нет никаких доказательств, что ты виновен.

– У них останется открытое дело. Даже два. Ещё запись с навигатора и вещдоки…

– Сын, – серьёзно посмотрела мать, – где вещдоки?

Я замялся:

– В департаменте, – и зачем-то уточнил: – Безопасности.

– А запись с экспертной оценкой кто может выдать? Что ты сказал по этому поводу?

– Департамент…

До меня дошло.

– Они что… могут надавить на департамент?

– Ну, зачем сразу «давить»… – усмехнулась она. И я понял, что всё гораздо круче, чем я думал. – Приказать!

С открытым ртом я сидел минут пять.

– У них своя волосатая рука в департаменте, у твоих родственников – своя… – Она усмехнулась от слова «родственники». – Вопрос лишь в том, чья рука чьей может приказывать.

Вот это я идиот! У меня под носом всё это время находилось решение проблемы, а я бегал, суетился, придумывал какие-то схемы. Было достаточно лишь подставить самого себя и подключить их, и проблема была бы решена! Точно, идиот.

И тут же я одёрнул сам себя – всё правильно я делал. Если они за столько лет не соизволили со мной связаться, значит, у них были на то причины. Например, нежелание меня видеть и слышать. Неспроста же мама ничего не говорит про них? Так что всё правильно, помогли – и ладно, рассчитывать на них в будущем не стоит.

– Спасибо, мама!

Я бросился ей на шею. Она аж прослезилась от счастья.

Она любит меня сильно-сильно! И я больше не должен допускать, чтобы она из-за меня плакала.

– А теперь марш в постель, тебе завтра рано вставать.

Я попробовал протестовать:

– Зачем? Я там всё равно больше не учусь. Высплюсь…

– Раньше встанешь – раньше отстреляешься! – отрезала она. – Если Витковский не захочет идти на контакт, с ним будут разговаривать юристы. Так что иди… не прямо к открытию, но пораньше, к десяти.

– Хорошо, мам. Спасибо!

Я пошёл в свою комнату. Она лишь улыбнулась вслед.

Я уже ложился, когда меня настиг звонок Хуана Карлоса.

– Мужик, ты крут! – заорал он. – Ты видел это?

– Что? – не понял я.

– Как это – что? Сюда зайди!

На пол комнаты, «ударившись» о мой визор изнутри, «упала» ссылка.

– Посмотри, потом обсудим.

Я встал, нехотя включил терминал и зашёл в сеть по ссылке.

И офонарел.

Пять картинок, пять радиальных изображений, на которых запечатлены мои сегодняшние противники, возглавляли топ планетарной сети. «8 246 532 просмотра», – гласила подпись внизу.

Восемь. Миллионов. Просмотров. За. Пять. Часов. На стомиллионной планете.

– Понял? – радостно орал Хуан Карлос. – Ваша революция свершилась! Сработало, ты победил!

Но я и так это уже понял. Витковский труп, даже если завтра молча, не споря, вернёт документы.

В довершение Хуан Карлос кинул мне другую ссылку, музыкальную. Одна из популярных радиостанций столичного региона, текущий хит-парад. И гордая третья строчка с надписью: «Linkin Park».

Поистине революция свершилась!

Март 2447 года, Венера, провинция Полония,

Новая Варшава

Вторую он узнал сразу. Боль, подзабытая за долгие годы, вновь нахлынула с новой силой, в глаза ударила кровь.

Ему понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Эту сеньору он пристрелит лично, с особой жестокостью! Теперь, увидев изображение, он понял, почему её назвали немезидой, а от одного имени дрожат неслабые имперские гвардейцы. От этого имени затрясся бы и он сам.

Тот день закончился хорошо. Дон Мигель, руководитель проекта, объявил, что основная работа завершена, остались лишь тестовые испытания. Что это за испытания, относящиеся к человеческому зародышу, никто понять не мог, но люди верили – они всегда верили дону Мигелю. Им надоел этот бункер, надоела такая жизнь. Да, здесь хорошо кормят, есть все условия для жизни – комфортной жизни, – но не было главного – того, что отделяет человека от счастливого человека. Свободы. Мужики вешались от скуки и отсутствия баб, не спасали ни работа, ни тренажеры. Груз толщиной пятьдесят метров давил нещадно.

Вечером того дня прилетела юная королева. До этого он не видел её, не приходилось, хотя она посещала их не первый раз, а тут прошла рядом, в метре от него. «Ангелов» он тоже до этого времени не видел и представлял их иными – на самом деле обычные девчонки, молодые. Глаза их вовсе не стеклянные, напротив, живые, любознательные. Единственное – форма, лёгкие доспехи белого цвета с гербом Веласкесов на груди, да тяжёлые игломёты в руках, с которыми они не расставались ни на секунду.

Затем было общее собрание. Анхелика побежала туда, визжа от удовольствия – предчувствие скорого окончания работы вселяло в людей уверенность и хорошее настроение, он же остался – веселиться не хотелось. Тревожное чувство обуревало его, он не мог понять, откуда исходит угроза.

Анхелика. Каким образом эта фифа умудрилась проникнуть сюда, толково не могла объяснить даже она сама. У него сложилось две версии – либо прослышала, что здесь хорошо платят, и с кем-то переспала, либо её взяли специально, выслушав умных людей, для определённой ненаучной цели.

С женщинами тут туго, всего пять, и, не считая Анхелики, самой младшей из них под сорок. Мужикам хочется, ан нет, игрушки – пожалуйста, а живых жриц любви сюда не доставляют. Вот и завербовали хотя бы одну на всех!

Первые полгода он не обращал на неё внимания и даже избегал, но потом… Все произошло случайно, он даже не успел понять как. Просто очутились в одной постели, и всё.

Самое интересное началось дальше. Анхелика стала всё чаще и чаще ночевать у него и всё реже и реже с кем-то другим, пока в один день не перенесла к нему вещи. С тех пор с другими он её не видел.

Любил ли он её? Может быть, теперь уже трудно сказать, но она ему нравилась. Взбалмошная, горячая… И оказывается, верная. Но верная не первому встречному, а… Он не мог подобрать слова, но такое случается – девочки остепеняются, найдя мужчину мечты.

Быть мужчиной мечты ему нравилось, тем более ночью она вытворяла такое… что он ни разу не пожалел и не припомнил ей прошлое. Да и ей было наплевать на прошлое, принцип «не нравится – не трогай» у Анхелики остался до конца.

Тогда он бродил по различным помещениям в поисках того, чего и сам не знал. Чего-то, цепляющегося за взгляд. Взгляд не цеплялся ни за что, кроме некоего напряжения – то тут, то там ему попадались «ангелы», куда-то бредущие и что-то проверяющие. Это не понравилось. И когда Анхелика вернулась в их каюту, план уже созрел.

Единственная возможность отсюда выбраться – строительная шахта возле третьего блока. Она замурована, да и им не давали атмосферные скафандры, на всякий случай. Но несколько резервных скафандров хранилось у выхода, на аварийном щите, и под шумок их можно взять.

Обычно щит охранялся вместе с выходом молчаливыми парнями из дворцовой стражи, не разговаривающими и не понимающими шуток. Но сегодня, по случаю приезда королевы, все парни были рассеяны по внутренним помещениям, а палубу сторожили те, кто прилетел с королевой на шлюпках, – совсем другие люди. Но их задача – охранять шлюпки, насчёт скафандров в аварийке они могут и не знать.

Он рискнул и не прогадал. Пилоты на палубе не сводили с него глаз, но ровно до того момента, как он внаглую не открыл щит и не сгрёб скафандры, после чего стал им неинтересен.

Пронести к шахте их удалось, но оставался второй момент – как её вскрыть? Ключ ему никто не даст, а замки там надежные, нужны оружие глубокого проникновения типа игломёта или взрывчатка. Где взять то или другое?

Долго думать ему не дали, на следующий день королева улетела. Что ему не понравилось, так то, что её

сопровождал дон Мигель, царь и бог эксперимента, а две телохранительницы сзади несли тяжёлый свинцовый ящик. Кто хочет угадать, что там могло быть?

Правильно, результат их работы.

Это не понравилось ещё больше, и он начал готовиться.

Анхелика ломалась, не верила. Он творил чудеса красноречия, но она, как заведённая, утверждала:

– Вот закончатся испытания, и нас всех выпустят.

– Да не выпустят они! – яростно шептал он. – Это утечка, понимаешь? Слишком много людей знает, что и как мы тут делали! Не знаю, для чего ей это, но в оборонную концепцию этот эксперимент не входит! Мы – угроза!

Но девушка лишь надувала губки и уходила прочь.

Они прилетели через неделю. Работы не было, люди ходили поникшие, слонялись из угла в угол, у всех было плохое настроение – словно чувствовали дамоклов меч. И звук открывающихся лифтовых шлюзов привёл всех в восторг, все радостно помчались ближе к палубе. Только он, стиснув Анхелику и зажав той рот, бросился к строительной шахте.

Они были почти на месте, когда услышали первые крики. Крики сопровождались противным звуком «ж-ж-ж-ж», когда иглы на большой скорости врезались в высокопрочный металл.

– Сиди здесь! Никуда не выходи!

Он затолкнул девушку под стол и двинулся к четвёртому блоку. Ему нужно оружие, хоть какое-нибудь!

В правдивости своих предчувствий убедился почти сразу, первый труп встретился через два поворота. Паренёк-лаборант из группы «B». Они вместе пили пиво и болели «за наших» на чемпионате мира два месяца назад, просмотр которого не могли запретить даже под страхом апокалипсиса. Покойся с миром!

Следующий лежал через десять метров. Он был ещё жив, истекал кровью, но его рот лишь беззвучно открывался, не в силах ничего выдавить. Войцех лишь крепче стиснул трубу, выточенную недавно здесь же, в бункере, специально для сегодняшнего события.

Ему помогла внезапность. Они рыскали по помещениям, добивая уцелевших, ведя охоту и не ожидая сопротивления – какое может быть сопротивление, когда в твоей руке игломёт? И когда та, первая девчонка вынырнула из-за угла, удивиться его резкому появлению просто не успела.

– Привет.

Труба опустилась ей на висок.

Девчонка сползла по стене, следом за её головой тянулся кровавый след – бить Войцех умел. Теперь оставалось молиться, чтобы её координатор не был связан с другими, чтобы остальные не видели, что произошло.

Оружие отсоединить от браслета. Координатор тоже можно снять. Система прицеливания запитана на браслет, как и множество других функций, но это не смертельно – он может стрелять и так, навскидку, а сквозь голограмму перед лицом достаточно видеть только карту. Теперь

он

вышел на охоту, трепещите, стервы!

Охотники, или убийцы, как правильнее, потеряли ещё двоих, прежде чем поняли это и не организовали полноценную погоню. Войцех почувствовал, что надо делать ноги, и помчался в укромное место, также подготовленное ранее.

У «ангелов» есть традиция под названием «вендетта». Гибель каждого из своих они обставляют с большой помпой; зверски казнить виновника гибели считается делом чести всего корпуса, и, пользуясь неприкосновенностью и неподсудностью, устраивают на планете целые рейды, во время которых кого-то бьют, мучают, пытают и отправляют к праотцам в поисках убийцы. Потому сейчас, потеряв троих, они озвереют.

Он успел. Затем целых полчаса сидел и смотрел, как пробегают мимо то в одну сторону, то в другую, топоча, белые бронированные сапоги. А, вот вам, выкусите! Анхелику найти тоже не должны, тот стол не простой, под ним стойка центрифуги, за которую можно спрятаться. Если не знать об этом, ни за что не догадаешься, что там может находиться человек, так что Анхелика в безопасности.

Когда всё стихло, решил рискнуть и направился к третьему блоку. От игломётной очереди замки разлетелись, словно стёклышки. Прикрыв их куском внешней обшивки, он бросился в лабораторию за девушкой.

…И угодил в ловушку.

В центре лаборатории стояла юная сеньора, судя по манере держаться привыкшая отдавать приказы. О, это была великолепная сеньора, просто красавица! Чёрная как смоль смугляночка с длинными волосами и большими чувственными ресницами. Встреть он такую наверху, обязательно бы влюбился! Но они не наверху.

Из угла сбоку в него целилась ещё одна «ангел». Напротив… двое держали под руки бледную дрожащую Анхелику, приставив ей к виску пистолет.

– Я вышла тебя искать… – жалобно пролепетала та и зарыдала.

Все понятно. Дура, чего от неё ожидать!

– Бросай оружие, – спокойно произнесла сеньора. Она стояла, опустив руки, оружия в них не было. Но сеньора повелевала, и он чувствовал, что имеет на то осно вания.

– Щас прям!

– Тогда умрешь быстро, – продолжала соблазнять она.

Так он ей и поверил.

Ну что ж, значит, судьба у него такая. Вскинув игломёт, он нажал на курок, одновременно пытаясь отпрыгнуть вбок, сбив прицел девки в углу. Что затем произошло – не понял. Даже сейчас, через много лет, он боится думать об этом.

Чёрная двигалась быстро, невероятно быстро! Вскинула руку, и прямо из руки в него полетело нечто. Она тоже прыгнула, и раскалённые иглы лишь оцарапали ей бок.

Оружие в руках Войцеха издало звук «хрр» и замолчало.

Он лежал на полу, тяжело дыша от напряжения, в руке дымился игломёт с вошедшим в него, точно в систему питания, метательным ножом. Что это за нож, если вошёл в легированную сталь, словно в масло, старался не думать. Чёрная уже встала и довольно улыбалась. Это был великолепный прыжок, ни одна его игла не достигла цели.

Она улыбалась. Для неё это была игра, игра со смертью, но с достойным противником. И она победила.

Одна из державших Анхелику указала на её окровавленный бок. Доспех в этом месте был вспорот, и кровавые лоскуты одежды вылезали наружу.

– Зацепило, – безразличным голосом произнесла чёрная и приблизилась к нему. – А ты смелый. Мы уважаем смелых.

Войцех молчал, прикидывая свои шансы. Пока выходило, что их нет.

– Девчонку.

Ангелы отпустили Анхелику, та по инерции брякнулась на пол и заревела. Чёрная вытащила сзади из-за пояса пистолет и, не целясь, даже не поворачивая головы, выстрелила ей в голову. Из груди Войцеха вырвался крик.

– Ты сильный и смелый, – вновь произнесла чёрная. – Живи. Вы все заминировали? – Это уже не ему. Ей что-то ответили. – У тебя не много времени, герой. Проведи его с пользой!

Она усмехнулась и направилась к двери, не делая попыток добить его, проверить, обыскать или отобрать возможное оружие. Самоуверенная, сучка! Остальные молча последовали за ней.

– Анхелика! – Он подполз к возлюбленной, но надежды не было – её убили из огнестрела, верхняя половина черепа представляла собой отвратительную кашу. – Я доберусь до тебя! Доберусь, слышишь?

Послышался гул открываемого шлюза палубы. Ох, ё…, сейчас же рванёт!

Времени на горе и злость не осталось. Он что есть мочи, спотыкаясь на поворотах, рванул к шахте.

Грохнуло. Но пока это лишь взорвалась палуба, отсекая его от внешнего мира, надёжно замуровывая. Ну, это они думали, что замуровывая. Девочки плохо знали бункер, ориентировались по своим электронным схемам, тогда как он провёл здесь больше года и лично излазил всё.

Вот и тайник. Скафандр. Теперь нужен только один – второй больше никогда никому не понадобится. Надел.

Кислородный патрон. То, что скафандр остаётся здесь, не значит, что добро должно пропадать. Всё-таки в два раза больше воздуха – это в два раза больше времени, чтобы продержаться на поверхности.

Время. Он залез в шахту и пнул ногой коробку управления шлюзом. Крышка отлетела. Теперь включить.

Послышался гул, нижний люк шлюза начал отъезжать. Работает! Радости не было предела. Но медленно, очень медленно… Так можно не успеть!

Есть! Наконец! Шахта строительная, рассчитанная для переброски грузов, потому скоростными характеристиками шлюз не обладает. Влез внутрь, нажал «Закрыть», нижний люк с той же скоростью поплыл на место.

Стыковка, отлично! Раздалось шипение, начала наваливаться тяжесть. Верхний люк загудел и сдвинулся с места.

Сколько они будут ждать, прежде чем взорвут бункер? Пять минут? Десять? Может, хотят убраться подальше, чтобы не светиться, когда сейсмоприборы зафиксируют подземный толчок? Надежда только на это.

Есть, готово! Тяжёлая, вязкая атмосфера навалилась на него, словно туша слона. Только слон в десятки раз легче, вот в чём проблема! Идти, надо идти, лезть вверх, тогда, может быть, удастся спастись…

…Ему удалось. Кто ему тогда помог? Бог? Духи таинственного Священного Круга, смысла которого он до конца так и не понял? Древние? Этого сказать он не мог. Но он выжил и теперь должен, обязан отомстить за всех, кто остался там. И за Анхелику.

С планшета на него смотрела та самая сеньора, только постаревшая на два десятка лет. Те же бесстрастные чёрные глаза, та же форма губ с немного увеличенной нижней, те же длинные ресницы. Южный персик!

Она красива, очень красива, эта латинос! Но, судя по документам, самая опасная убийца планеты.

Нимфа. Елена Гарсия. Любовница и личный телохранитель королевы.

* * *

Странности я начал замечать ещё за квартал от школы. Оживлённая обычно улица была перекрыта жёлто-серым, цвета хаки, военным броневиком. Возле него стояли двое гвардейцев в штурмовых доспехах с деструкторами в руках и опущенными забралами. Серьёзные ребята, с такими не поспоришь!

Вокруг самой школы царило оживление, но какое-то непонятное. Суета? Какая-то тихая суета, не маетная. Подойдя ещё ближе, я понял причину – школа оцеплена.

Вокруг входа, от стены к стене, растянулась цепочка вооружённых до зубов бойцов. Здоровенные лбы, кто в штурмовых, кто в лёгких доспехах, как на подбор, идеально чёрных – я таких раньше не видел. Вооружены солидно – игломёты и деструкторы различной мощности, огнестрельные штурмовые винтовки. Кто это? Какой-то спецназ? Боятся, что сегодня снова будет дебош? Не, ребят, хватит! Хорошего понемногу! Комиссия из ДО? Возможно, после вчерашних новостей я бы этому не удивился. Но у ДО нет своих бойцов, тем более в идеально-чёрной форме.

ДБ? Её высочество заглотила наживку и лично решила почтить нас своим присутствием? Более вероятно. Но нестыковка – бойцы ДБ носят чёрно-синюю форму с опознавательным знаком – тем самым орлом на щите. Эти же ребята не носили ничего, даже погон – голые латы.

Весь в прострации, я подошёл к цепочке охранников. Перед ними стояла небольшая толпа – журналисты и зеваки – человек пятьдесят, но меньше чем на пять метров никто не приближался, обсуждая происходящее издалека. Я не стал спрашивать, что случилось, – узнаю внутри. Если бы лицензию отобрали или отменили занятия – Хуан Карлос бы сообщил, значит, занятия идут, и меня должны пропустить.

Напрасно я так думал. Дюжий охранник толкнул меня в плечо, отбрасывая назад, толкнул ощутимо, но благодаря гидравлике этого даже не почувствовал.

– Куда?

Я потер ушибленное место и кивнул в сторону арки:

– В школу.

– Нельзя. – Бесцветный-бесцветный голос.

– Почему?

Он не ответил. Такое ощущение, что я комар, досадная помеха, а кто в своём уме станет объяснять что-либо комару?

– Мне нужно забрать документы. Меня ждут. Школа ведь работает?

– Работает. – Охранник согласился, но на его дальнейших действиях это никак не отразилось. Видать, совсем проблемы с причинно-следственной связью!

– Я там учусь! – борзел я – теперь решил пробиться из принципа. – Если школа не закрыта, работает, почему я не могу туда пройти?

В голове бойца зашевелились извилины. Это выразилось в мучительной гримасе на лице.

– Стой здесь, – бросил он и начал делать пассажи, что-то набирая в невидимом мне виртуале.

Через минуту к нам подошла женщина, увидев которую я почувствовал, что челюсть отвисла. Высокая, стройная, атлетически сложённая, по виду я бы дал ей не больше тридцати, хотя лицо выдавало, что это сильно заниженная цифра. Смуглая, чистокровная латинос, с длинными угольными волосами и большими выразительными глазами. Одета в лёгкий бронированный доспех белого цвета с погонами полковника, но не простой, резной, с различными металлическими завитушками и прибамбасинками. Красивый доспех! С его грудной пластины на меня смотрел выгравированный кондор, раскинувший крылья и поднимающийся к солнцу. Герб Веласкесов. Правящей династии.

– Ты что-то хотел? – обратилась она ко мне.

– Я-а-а-а…. А-а-а-а… Э-э-э-э…

Я стоял с раскрытым ртом, не в силах ничего произнести. Мой мозг отказывался воспринимать такую информацию. Да, я знаю, шумиха вышла знатная, но не до такой же степени!

– Ты здесь учишься? – Видя, что я в ауте, сеньора полковник взяла инициативу в свои руки. Я кивнул. – Удостоверение?