Текст книги "Золотая планета. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 122 (всего у книги 140 страниц)

  Ее глаза прищурились, взгляд, адресованный Лее, запылал. Но ее высочество ее опередила, задав сестре прямой вопрос в лоб:

  – Почему так сложно, Лея? Да, мальчик важен. Для тебя. Но всего этого можно было достигнуть гораздо проще, без риска и для него, и для нашей репутации. Нашей общей, как совета офицеров. И твоей, как сеньора, допустившей такое.

  Я умолчу, сколько традиций и неписаных правил мы нарушили, сколько допустили прецедентов на будущее, сколько раз откровенно садились в лужу на виду у всех, роняя остатки авторитета, и как долго будем всё это разгребать. Скажи только, это того стоило?

  Лея задумалась. Затем усмехнулась:

  – Да, девочки. Это того стоило.

  Пауза.

  – Авторитет? Репутация? Это дело наживное, девочки. С вашими характерами и вашими подходами к делу порядок наведете быстро. Прецеденты? Да, создали. Но чтобы воспользоваться прецедентами, одного их наличия мало. А ситуации, когда кому-то захочется ими воспользоваться, вы не допустите. Во всяком случае, я в это верю, зная вас. – Она оглядела присутствующих внимательным взглядом. Всем стало неловко.

  – Что же касается паренька... Да, девочки, повторюсь, это стоило затраченных нервов и репутации. Мы добились того, о чем даже не мечтали, считая, что это невозможно в принципе. Он стал своим, понимаете? Без кавычек, сносок и условностей. Они его приняли. Более того, готовы встать за него горой, идти следом, если придется. И это уже сейчас, хотя до Полигона ему, как до Макемаке. (z) Мерседес так и не стала своей, даже для собственного взвода, хотя участвовала в десятке боевых операциях на равных со всеми. А он стал. Делайте выводы, сеньорины офицеры!

  Повисло задумчивое молчание.

  – Те девочки, – решила добить королева, – что собрались помогать ему, которых он осадил вчера вечером, это только начало, поверьте. Он – лидер, и корпус последует за ним, даже если на это не будет приказа.

  – И ты срываешь сложившуюся десятилетиями традицию подчинения ради какого-то безумного проекта, – фыркнула ее высочество. – Ты сама признаешь, что они последуют даже без приказа. А как же власть? Как же королевская власть, сестренка? – заводилась она. – Как же порядок? Дисциплина? Ты в своем уме?

  – Остынь, Алиса, – усмехнулась королева. – Да, отдаю. И поверьте, мне не очень нравится сложившееся положение вещей.

  Да, у нас дисциплина. Да, порядок. Были до этого момента. Но надолго ли? Сколько нам отмеряют быть надзирателями этого порядка, играть в собственную армию, пока всё вокруг не слетит с катушек?

  И тоже перешла на повышенный тон:

  – Себастьян уже в открытую скалится, намекая, что готов к "более плодотворному сотрудничеству"! Сеньоры олигархи в лицо озвучивают свои условия, как быть и что делать, если я хочу перевести страну на военные рельсы! При том, что китайцы со товарищи готовят новую масштабную провокацию, после которой и Себастьян, и русские ударят в спину! Это ты понимаешь?

  У нас нет времени на политес, Алиса! – попробовала она взять себя в руки, но получалось плохо. – У нас ни на что его нет! Мы должны рисковать, должны рушить устоявшиеся традиции, иначе совсем иные традиции разрушатся сами, без нас, и тогда вся планета хлебнет горя! Да такого, что вопросы дисциплины внутри корпуса покажутся жалкими и никчемными! Я ясно выражаюсь, или кто-то понимает не до конца?

  Все присутствующие сидели, повесив головы. У них уже была эмоциональная беседа с Леей на эту тему, где она убеждала их действовать в соответствии со своими задумками, а не тем, "как положено". Тогда тоже звучали подобные аргументы, но эмоциональный накал был существенно ниже.

  – Только что наш мальчик назвал нашу систему болотом, – продолжила ее величество, зло усмехнувшись. – Ваши традиции, ваша дисциплина и уставы – это уставы болота, Алиса, ибо корпус – гармоничная его часть. Мы много лет ничего не делали, никуда не спешили, охраняя свои традиции, как жук охраняет собственную навозную кучу. И ничего, совершенно ничего при этом не достигли!

  А я больше не хочу жить в болоте – хватит. И главное, если не выберусь из него, не вытащу оттуда нашу планету, я стану последней королевой, которая здесь правила. Всем последующим останется лишь дрессировать молодняк в личном никому не нужном охранном полку, поддерживая дисциплину лишь среди ангелочков, потому, что иных объектов приложения их власти не останется.

  Я все сказала. Кто что возразит?

  Воцарилось молчание. Никто ничего не хотел возражать, все прекрасно всё понимали. Власть сгнила, ее надо менять, и срочно – приперли обстоятельства. Но кощунственная мысль о том, скольким для этого придется пожертвовать, который день не давал покоя. Елена поймала себя на мысли, что тогда, на том совете Лея сказала правильно, прежней жизни больше не будет. Если они не разрушат устоявшийся порядок сами, им либо помогут это сделать "снаружи", либо задвинут всю их команду в такие дали Большой Политики, где они ни на что более не смогут влиять. И неизвестно, что хуже. И за последние два месяца, за время "прокачки" Хуана, эта мысль дошла до всех девчонок, даже для непримиримого консерватора Алисы.

  А значит, они будут рисковать, согласятся участвовать в проекте дальше. Эта верткая выдра Мишель сказала правильно – они все в одной лодке. За ее пределами каждой из них останется лишь маленький домик на берегу океана, и то если повезет вовремя "соскочить".

  На первый же план на ее взгляд теперь должен выйти вопрос, как не воспитать из мальчишки волчонка, который съест их самих. Как не дать ему пойти по пути кровавого тирана, наслаждающегося вседозволенностью и безнаказанностью. До этой мысли девочки еще не дошли, но уже начали задумываться, и это обнадеживало.

  – Хорошо, мы поддержим тебя, – выдавила Сирена обреченный вздох, выражая общий настрой. – Будем и дальше реализовывать твои проекты, какими бы безумными они не казались. Я ведь не верила! До последнего не верила, что он выкрутится! – воскликнула она. – Никто из нас не верил! Только поэтому мы продолжим: ты оказалась права, акция удалась, а твой проект раскручивается дальше, набирая силу.

  Но и ты пойми нас правильно, мы хотим знать не просто о Хуанито, о его наличии, и что он "чем-то там" обладает. Мы хотим знать, кто он, на что модифицирован, и, наконец, какова твоя конечная цель.

  – Пойми, – продолжала увещевать давняя подруга, – мы не против тебя. Мы – твоя команда. Но если мы – команда, отнесись к нам, как к команде. Раскрой оставшиеся карты. И тогда вместе подумаем, что и как делать дальше. Раз уж занялись такими делами, давай делать их до конца, но вместе, "всветлую"? Лея?

  Лея натужно задышала, чувствуя по взглядам Алисы и Мишель, что как в прошлый раз ей не отвертеться. Опустила голову. Наконец, выдавила:

  – Не могу, девочки. Не сейчас.

  Молчание. Четыре пары глаз выжидающе буравили ее, не торопя. Все присутствующие знали, на Лею нельзя давить. Наконец, выдохнула:

  – Я скажу вам. Обязательно скажу. Но давайте не сейчас? Пожалуйста! Вы мне верите?

  Присутствующие молчали.

  – Это не просто тайна, поймите. Это оружие, страшнейшее из придуманных на сегодняшний день. И оно только начало проявляться в мальчике. Только первые ростки, совсем не то, чего мы с Еленой в свое время ожидали. – Беглый взгляд на давнюю подругу, которая одними глазами поддержала ее, вселив дополнительную уверенность. – Это эксперимент, девочки. Дайте мне еще посмотреть, понаблюдать за ним. И когда у меня появятся первые определенные выводы, я скажу. Всё-всё скажу! И тогда составим окончательный план на будущее, – кивнула она на три стоящие перед ней голографические рамки. Одна, центральная, с изображением Изабеллы, была перед приходом Хуана предусмотрительно погашена, но с двух других присутствующим улыбались ее высочество инфанта и принц Эдуардо.

  – Год, Лея. Давай договоримся о годе, – вновь взяла слово принцесса Алисия. – Оговорим срок заранее, чтобы не было потом недосказанностей и недоразумений. – Она окинула всех присутствующих взглядом, и все, включая Елену, ей кивнули. – В апреле следующего года ты соберешь нас и раскроешь все секреты, на какой бы стадии проект ни находился. Мы же за это время постараемся выполнить все твои капризы насчет паренька, какими бы странными они ни казались, не задавая вопросов. Все согласны?

  Сидящие за столом вновь по очереди кивнули. Когда дошла очередь до Леи, та опустила голову, вновь вздохнула и улыбнулась.

  – Да, Алиса. Хорошо. Ровно через год я просвещу вас, что бы ни случилось. И поверьте девочки, это вынужденная мера. Слишком много еще того, что мы не понимаем...

  – Тогда следующий вопрос в повестке, что делать дальше, – перебила ее Елена. – Я отправила его отсыпаться. Но завтра он проснется, и надо будет как-то продолжать игру. Кто что скажет?

  – Ему надо отдохнуть, – покачала головой Сирена. – Его психика на пределе, тормоза еле держат. Если мы хотим переходить ко второй фазе, вначале нужно дать ему отдохнуть, и серьезно. Иначе у парня сорвет крышу, можно будет ставить на проекте крест.

  – Подтверждаю, – подняла руку Мишель. – Вы не видели его эти дни. Я – видела. Слишком много всего свалилось: противостояние, попытка убийства, попытка убийства единственного близкого человека, проблемы со взводом, а под конец еще и осознание ответственности за жизни других. Тех, кто хотел его убить, – глаза ее холодно сверкнули, но Лея сделала вид, что не заметила. – А ему нет и девятнадцати, нет никакой антистрессовой подготовки. Мы потеряем его.

  – В чем проблема? – пожала плечами ее величество. – Разве я против увольнительных? Сколько дней считаете нужным ему дать?

  – Две недели. Минимум. Лучше месяц, – холодно отчеканила Сирена. – Поверь, все сложно, я прошу именно месяц, причем провести его как можно дальше от корпуса. Просто понимаю, месяц ты не дашь, потому две недели. Но это минимум.

  – Возражаю, – взяла слово ее высочество. – Под нашего мальчика копают, причем конкретно. И не один человек – оставленные нами информационные "сигналки" срабатывали несколько раз. Уверенно могу сказать только об Октавио Феррейра, но я удивилась бы, не начни он копать. Остальные члены "большой тройки" вряд ли остались в стороне, возможно, как и некоторые более мелкие кланы.

  Плюс, вы все забываете наших неотмщенных девочек, – сузились ее глаза. – Прошлая весна, Варшава. Мы так и не нашли убийцу. А выбраться самостоятельно из обложенного города Красуцкий не мог – поверьте, я знаю, как работает безопасность.

  – Есть предположения, кто? – профессионально-сосредоточенным тоном спросила Елена, "уходя на волну", начиная анализировать в уме какую-то свою оперативную информацию. – Хотя бы предположения?

  Ее высочество пожала плечами.

  – Думать мы можем на кого угодно, но доказательств нет. Кто-то неумело пытался подставить дедушку Сантана, я уже рассказывала об этом, но в подобную версию не верю. Старому герцогу плевать на околотронные дела, его наследники устроены, а свое он пожил. Он не станет ввязываться в игры с такими ставками. А Софи сама подобное не потянет. Что касается остальных – повторюсь, не знаю. Мои люди так ничего и не нашли.

  Потому я могу гарантировать безопасность мальчишке только в течение нескольких дней, – покачала она головой. – Две недели... Слишком много. Может далеко, за пределами Альфы, где не так людно... Но вряд ли ему будет в кайф отдыхать на глазах у охранников, которых может сгоряча посчитать тюремщиками.

  – И вы забываете про "мозговерт" – подлила масла в огонь Мишель. – Мы не можем отпускать его из Альфы, ему нужно делать процедуры.

  – Да уж, та еще задачка! – вздохнула Лея, нервно сцепив руки в замок.

  – Могу отвезти их отдохнуть в Форталезу, – взяла слово Елена. – Всем взводом. Отвезу туда очередную смену, захвачу их хвостиком. "Мозговерт" же погрузим на яхту, захватим с собой – у нас есть несколько резервных машин. И возьмем кого-нибудь из девочек Рамирес, можно даже стажера, лишь бы справилась с программой-минимум. Будет им и отдых, и новые впечатления – всему их взводу.

  – И два месяца коту под хвост, – закончила королева. – Нет, неприемлемо. Хорошо, красиво, но неприемлемо.

  Вздох.

  – К началу военного конфликта он должен стоять рядом со мной и смотреть, вникать. Провокацию же по последним данным разведки наши Восточные друзья собираются организовать в течение года-полутора, максимум двух.

  Я ссорюсь с аристократией, заставляю принять внеочередные военные заказы в ущерб их бизнесу, вывожу корабли трех эскадр во внеплановый ремонт, чтобы ввести в строй к началу конфликта, экстренно перевооружаю марсианскую армию, а тут... – Она сделала жест, считающийся приличным, но явно из арсенала Елены.

  – Он мне нужен, девочки. Не через два месяца. Сейчас. На счету каждый день.

  – Тогда что? – фыркнула Сирена.– Мы не он, не требуй от нас невозможного.

  Вновь воцарилось молчание.

  – А может, – глаза Леи лукаво блеснули, – поступить проще? Радикальным, но не менее действенным методом?

  Все подняли недоуменные взгляды.

  – Если тормоза плохо держат, может, стоит сорвать их окончательно? Он ненавидит нас, особенно... Нас, – кивнула она, обозначая всех присутствующих. – Вот и пусть перебесится, даст злости выход? Под присмотром, конечно. А после с новыми свежими силами приступит ко второй фазе.

  – А переборщить не боишься? – напряженно рассмеялась Сирена – ей такая мысль была не по душе.

  – Боюсь, – согласилась Лея. – Но он справится. Он крепкий. Поверьте.

  – Принцесска, помнится, кто-то мнил себя его матерью... – глаза Елены сощурились в две маленькие щелочки. – Или я запамятовала?

  – Мать это женщина, добивающаяся результатов, моя дорогая Елена, – парировала королева. – Мать делает сына сильнее, способным лучше противостоять окружающему миру. А та, кто трясется над каждым его чихом, над каждой царапиной...

  – Тоже мать, – перебила Мишель, смотря куда-то в сторону. Глаза ее были зло прищурины. – Это тоже мать, Лея. Любящая.

  – Любовь матери не должна быть слепа, она не должна быть обуяна ею, – вновь возразила ее величество. – Сегодня ты трясешься над каждой царапиной своего дитеночка, вытираешь сопельки, позволяешь не есть маисовую кашу и баловаться перед сном, а завтра он начнет пить, курить, беспорядочно водить девочек и нюхать порошок коки – потому, что было жалко вовремя дать ему ремня и наставить на путь истинный.

  Она помолчала.

  – У меня уже есть Эдуардо, девочки. Я не хочу обжигаться второй раз. Или я сделаю его сильным и целеустремленным, или...

  – Или? – усмехнулась Сирена.

  – Или я плохая мать. Во всех смыслах этого слова.

  Повисло напряженное молчание. Никто не был согласен с ее величеством, но все понимали разумность логики ее доводов, как и признавали право сей жестокий шаг осуществить.

  – Я не буду это курировать. Отказываюсь в этом участвовать! – безапелляционно заявила Сирена, вскидывая руки. Мишель так же улыбнулась и покачала головой.

  – Я тоже.

  Лея с победным видом откинулась на спинку, расслабляясь.

  – А вам и не нужно. Более того, вам противопоказано – вы не справитесь. Слишком мягкие.

  Подруги предпочли оставить это высказывание без комментариев.

  – Мишель, сейчас же, в срочном порядке пишешь приказ о возвращении Лока Идальги. Она знает душу нашего мальчика вдоль и поперек, имеет влияние, которое вам и не снилось, и главное, у нее хватит духу на подобное. Вообще, зря вы с нею так поторопились, можно было спустить дело на тормозах, а уже потом разбираться, оставлять ее или нет. Так что пускай возвращается и принимается за работу. Думает, что делать и как, что для этого потребуется. Вы же ей всего лишь не мешайте.

  – У меня пока все, – подвела она итог собранию. – Предлагаю собраться завтра с конкретикой – что и как получается. И по корпусу, вашим действиям по его успокоению, и по нашему мальчику, и по сеньорам аристократам, – кивнула она сестре. Та кивнула в ответ. – Тяжелое нынче выдалось утро!..

* * *

Январь 2448 г., Венера, Альфа.

  – Ты уверена, что хочешь это делать?

  Лана задумчиво кивнула. Она чувствовала, что так надо, хотя логика говорила об обратном. Тем звериным чувством, руководившим ее действиями десять лет назад, на далекой Красной планете.

  – Мы не найдем его, – потянула она, на ходу ища оправдания. То ли самой себе, своим действиям, то ли перед девчонкой и напарницами. – Если сейчас отступим, уедем, завтра все следы окажутся заметенными. Я знаю, как работают эти люди: если мы хотим выяснить, в чем дело, надо действовать или сегодня, или никогда.

  Бэль тяжело вздохнула и покачала головой.

  – Я боюсь за вас. Что вас опять вышвырнут, и...

  Лана усмехнулась.

  – Куда? Куда вышвырнут? Ну, не будем твоими хранителями, вернемся в резерв. Но это всё, что нам грозит. Нет, Бэль, я "за".

  Изабелла перевела взгляд на следящую за завихрениями визора Мамочку.

  – Девчонки, зачем это вам? Это моя проблема, моя головная боль. Я не хочу вас ни во что втравливать. Мне в любом случае ничего не будет, а вам... Вас...

  Мамочка подняла равнодушный взгляд.

  – Слушай, давай так, или мы ищем твоего хоббита, или нет. Если ищем – то ищем. Если нет – зачем брались?

  Изабелла хотела возразить, но слов не нашлось.

  – Почему хоббита? – обреченно усмехнулась она.

  – Маленький. Незаметный, – начала перечислять Мамочка. – Все его видели, но никто не знает ни где он в данный момент, ни что с ним. Пока сам на свет не выйдет – ищи его свищи! (z)

  Что на такое ответить? Нечего! Изабелла хмыкнула и ушла в себя.

  Правда, ненадолго. Минут через пять раздался голос Мэри, следящей за камерами внешнего обзора школы.

  – Выходят. – Увеличила изображение, переместив его поближе к ней. – Это он?

  Изабелла аж подскочила, чуть не влетев лицом в электромагнитный вихрь. Вид одной из камер показывал здоровенного парня, не высокого, чуть выше среднего роста, но широкого и мускулистого. Толстым назвать его язык бы не повернулся, слишком уж он был накаченный, но при беглом взгляде это слово на язык просилось.

  – Он. – Перед глазами всплыла картинка ухмыляющегося лица собирающегося нагло облапать ее подонка. "Хочешь, сделаю тебя настоящей принцессой?" – раздались в ушах звуки его голоса.

  ...Принцессой он ее сделает! Как же!..

  – ...Не кипятись! – вернул ее в действительность ледяной голос Ланы.

  -А?..

  Изабелла поймала себя на мысли, что, кулаки ее до боли сжаты, руки мелко подрагивают, дыхание сбито, а мысли далеко-далеко. Плохо, очень плохо. Она принцесса правящего дома и должна уметь держать себя в руках. Даже в таких случаях. Но, господи, как долго она эту сволочь искала!..

  – Итак, это он, – констатировала Лана. – Тогда последний вопрос, решающий. "Да" – да. "Нет" – нет. Берем его?

  – Я...

  – Или "да", или "нет"! – повысила голос ее личная хранительница.

  Изабелла опустила голову и тихо выдохнула:

  – Да...

  Лана что-то кивнула сама себе, активировала пятый, общий канал. Лицо ее все это время оставалось эталоном бесстрастности.

  – "Девять-один" и "девять-два", занять позиции. "Девять-три", приготовиться. Клиент тот, кто нужно, работаем по плану.

  Пауза.

  – "Девять-три", работаем ювелирно. С охраной без церемоний, они работают на криминального хефе, но без "синих". "Девять-один", с гвардией в бой не вступать, только отсекать. Даже, если будут в вас стрелять. Как поняли?

  – "Прима" – "Девять один", поняли нормально. Не стрелять.

  – "Прима" – "Девять три", так точно, поняли нормально

  – Повторяю, никто не должен пострадать, – завершила она последнее напутствие. И дождавшись череду ответов, добавила:

  – Девчонки, наши действия санкционированы. Любые действия, в том числе подобные. Благословение дал лично его превосходительство, а значит, и королева. Просто сделайте свою работу, как умеете, как должны. Я в вас верю.

  Отключилась. И в ответ на вопросительный взгляд Бэль, коротко сформулировала:

  – Мы не проводили подобных акций много лет. Тем более так, с места в карьер, без подготовки, без старших офицеров и благословения Совета. Не хочу, чтобы у них в голове крутились лишние мысли.

  – К тому же это именно так – нас благословили, – обезоруживающе улыбнулась Мэри, отрываясь от полудюжины визоров, через которые следила за ситуацией.

  Тем временем Кампос, ведя под локоток красивую худощавую темноволосую девушку, подошел к одной из подсвеченных на карте маркером машин – большому серо-стальному "Либертадору", вокруг которого прогуливалось двое так же подсвеченных личностей, подозреваемых в причастности к охране сынка криминального дона. Ну-ну, угадали, в обоих случаях, отлично.

  Постояв с полминуты и потрепавшись о чем-то своем, Кампос обернулся к машине. Задний люк ее тут же начал подниматься. Галантно усадив девушку, он влез сам, после чего первый охранник запрыгнул в передний люк, на переднее сидение, и оба они почти одновременно встали на место.

  Второй охранник прошелся до стоявшего рядом "Фуэго" и исчез внутри. Обе машины тронулись, и тут же тронулась стоявшая неподалеку планетарная, но достаточно легкая "Иберия", выезжая кортежу наперерез, но пропуская его перед собой в последний момент. А вот эту машину девочки не определили. Впрочем, Лана изначально строила план, предполагая, что машин три, потому сюрпризом "Иберия" не стала.

  Со стоянки выехали согласно стандартной схемы – впереди тяжелый "Фуэго", способный выдержать выстрел противотанкового гранатомета или таранный удар, следом "Либертадор" собственно охраняемого объекта, замыкающая – легкая мобильная "Иберия", в любой момент готовая отреагировать на опасность, с какой бы стороны та не исходила. Разумно, лучшего придумать невозможно, а потому предсказуемо.

  – Действуем по первоначальному плану, – произнесла Лана, отмеряя расстояние от головной машины до засады по мини-карте. – Десять секунд... Восемь... Семь...

  Кортеж начал набирать скорость, но это была еще территория школы, потому набором в полном смысле слова назвать ее сложно – шли машины слишком медленно.

  – Четыре...

  В этот момент из "Мустанга" группы-три не спеша вылезла одна из ее новеньких девочек, облаченная в полную броню и шлем, держащая в руках ни много ни мало армейский импульсный деструктор. Лана до последнего не хотела его использовать, все-таки рядом школа, но броня – есть броня, а значит, выбора не было.

  – Две...

  Из другого "Мустанга", припарковавшегося на противоположной стороне дороги, метров на сорок дальше в сторону города, вылезла еще одна девочка из группы-три, вскидывая на плечо "Ландыш" – легкий ПЗРК русского производства, случайно найденный ею, любительницей разных оружейных диковинок, во втором арсенале. Имперские и венерианские аналоги этого оружия более мощные, но и более тяжелые. "Ландыш" же проектировался для войны совсем не на этой планете, в далекие-далекие времена, когда обратная сторона Венеры еще не называлась "русским сектором". И для использования под куполом группе, охраняющей лицо королевской крови, подходил гораздо больше современных монстров.

  – Один. Начали!..

  Головной "Фуэго" въехал в "горловину", как назвали они это место промеж себя. Это была граница территории школы и города, в стену здесь был вмонтирован огромный гермозатвор на случай пробоя основного городского купола – чтобы защитить школу в случае прорыва атмосферы. Естественно, быстро закрыть его в ручном, не в аварийном режиме, нельзя, нужно несколько долгих секунд. И то, если охрана этого заведения бдит так, как ей положено, в чем Лана изрядно сомневалась. Им же было достаточно секунд пять – пока машины не выедут на территорию города, что будет после – ее не интересовало. А "горловина".... Ни свернуть в сторону, ни развернуться въехавший в нее кортеж не сможет. Сворачивать некуда, а развернуться им не дадут девочки группы-три. Единственный выход – набрать скорость – так же проблематичен: практически с места броневики не могут разгоняться быстро.

  ...Все, вот он, момент истины – дыхание привычно выровнялось, а время замедлило бег. Первая машина показалась из-за поворота, вживую, а не на визорах камер внутришкольного слежения. Водитель, а управление кортежем редко доверяют автопилоту, заметил фигуру с деструктором издалека, и к своей чести, принял единственно правильное решение – "Фуэго" пошел на разгон. Но класс машины у него был не тот, чтобы разминуться с импульсом самого совершенного на сегодняшний день оружия. И импульс, посланный хранительницей почти параллельно земле, под днище, приподнял его в воздухе, превращая всю нижную часть в полужидкую металлическую кашу, перевернул и шандарахнул о стену "горловины", аккурат там, где начиналось расширение со стороны города. Видно, в последний момент нервы водителя сдали и он немного, совсем чуть-чуть повернул штурвал в сторону.

  Почти одновременно со скрежетом искалеченной машины о бетонопластик стен и земли раздался гулкий звук "П-ф-ф-ф-ф", отчетливо зафиксированный микрофонами внешнего наблюдения, и сверкающая молния ракеты "Ландыша" длинным росчерком понеслась в сторону "горловины", впечатавшись в бочину следующей, второй машины.

  "Либертадор" – еще более тяжелый транспорт, чем "Фуэго". Но у него есть свои слабые места. Например, если всадить небольшой химический заряд, как у "Ландыша", в определенное место на корпусе сбоку, под определенным же углом, он достаточно легко перевернется. И тем легче, чем больше скорость.

  Скорость этого "Либертадора" была маленькая, но пытаясь разминуться с поврежденным "Фуэго", водитель второй машины так же повернул штурвал в сторону. Совсем на чуть-чуть, но и этого хватило. И через мгновение толстая серо-стальная туша покатилась в сторону города, кувыркаясь вокруг своей оси.

  С "Иберией" церемониться не стали. Вновь дымный прочерк, направленный по сходящейся к земле линии, и последняя машина бандитов... Пардон, телохранителей дона хефе, взлетела в воздух в самом узком месте "горловины". Взрыв ракеты под днищем, конечно, не то же самое, что ультраминиатюрный ядерный взрыв, но и "Иберия" не эталон броневой мощи. Чтоб обездвижить и вывести из боя хватило и этого.

  Через секунду мир вокруг взорвался. Из трех припаркованных в разных частях дороги "Мустангов" начали выпрыгивать фигуры в безликих стальных и форменно-белых доспехах, беря зону проведения операции под контроль. Девочки группы-три ювелирно отрабатывали навыки прицельной стрельбы, очередями срезая с машин то, что может помочь тем двигаться, стараясь не зацепить людей, оставшихся в салонах. Группа-два тем временем взяла в кольцо каждую из машин, лаконично наставив на перевернутые и покореженные транспорты иглометы – оружие, для которого даже планетарная броня почти ничего не значит. Группа же один, разделившись на две части, начала перекрывать подступы к зоне. И если со стороны школы достаточно было выставить цепь из трех человек во всеоружии, то в сторону города из подствольников "Жал" одна за другой полетели дымовые гранаты. Все, первая фаза окончена, как и просила, ювелирно. Нареканий нет.

  – Всем группам. Охрану – мордой в землю. Сопротивление жестко пресекать. Мальчика и девочку не трогать. Повторяю, мальчика и девочку не трогать. В случае ранения оказать помощь.

  И не вслушиваясь в ответные отзывы, открыла люк и быстро зашагала к поверженному титану "Либертадору".

  Вооружившись четырьмя резаками – все, что у них были – девочки уже почти вскрыли оба боковых люка. Транспорту повезло, скорость его была невелика, он успел сделать всего два с половиной оборота и лег набок, причем поврежденным боком кверху. Когда она подошла, девочки почти закончили. Последний надрез, укрепить автозахваты..

  Вооруженные белоснежные фигуры отпрянули от машины. Один люк, затем второй, отстреленные автозахватами, полетели в сторону, после чего над проемами зависли боевые информационные модули, именуемые в народе "геликоптерами", передавая картинку того, что происходит внутри, одновременно деморализуя тех, кто там остался.

  – Все целы? – воскликнула командир "двоечки", запрыгивая на бочину машины, заглядывая туда визуально. – Ты и ты, помогайте.

  Две ее напарницы запрыгнули следом. С другой стороны трое ввалились в люк переднего сидения.

  – Лан, двое, – доложилась старшая. – Водитель и охранник. Целы, сопротивления не оказывают. Мальчик и девочка в порядке, оба, сработала подушка.

  Лана переключила вид на камеру командира группы-два и осмотрела все своими глазами. Да, ребятам повезло без кавычек – их сдавило подушками со сжатым воздухом, с двух сторон, по центру салона, и все фокусы с переворачиванием машины не доставили им ничего, кроме нервного потрясения.

  – Вот.

  Над люком показалась одна из бойцов, несущая на руках тело девчушки. Местная, школьница, выпускной класс – определила Лана ее примерный возраст. Та смотрела на всех ошарашенными глазами, ничего не понимая. Лана показала ее поставить на землю, разгерметезировала скафандр и сняла шлем.

  – Как ты? – спросила девчушку. Та замялась.

  – Что здесь происходит?

  – Твой друг кое-кому кое-что задолжал. – Она зверски оскалилась. – И теперь будет платить долги. Ты же свободна, можешь идти. Сама дойдешь? – кивнула она в сторону школы.

  Та оглядела свое тело, руки, ноги.

  – Вроде да, но...

  – Вот и иди! – подтолкнула в спину Лана. – В город пока нельзя, дорога закрыта. Пережди в школе, мы не долго.

  – Ага... – кивнула девчушка, и, спотыкаясь, побрела по указанному направлению.

  – Вы! Сучки! Совсем что ли охрене...? – раздалось со стороны заднего люка.

  Бр-р-р! Лана повернула голову. Девчонки, не церемонясь, вытаскивали на свет Бенито Кампоса. Того самого, о котором ее высочество прожужжало ей все уши, красочно описывая, что с ним сделает, когда найдет. С камер он показался ей хлюпиком, но вблизи впечатление производил грозное – опасный противник. Для обывателей, естественно.

  – Слышь, ты! Сучка траханная! – крикнул отморозок, видно, издалека признав в ней главную. – Меня выкупили! Вы-ку-пи-ли! Ты это понимаешь? Ты представляешь, что с тобой сделают?! Сейчас же освободите меня и моих людей, и...

  Что "и" окончить он не успел – дуло винтовки Ланы привычным уже за сегодня жестом врезалось ему в живот. Подонок взвыл, скрючился, по щекам его потекли слезы. Поднял глаза – во взгляде его плескалась ненависть... А еще страх. Да какой!

  Лана вдруг поняла, ей не придется его обрабатывать, как директора галереи и сеньора Жункейра, клиент "уже готов". И кто так постарался, что этот здоровенный наглый уверенный во всемогуществе и безнаказанности лоб вскидывает лапки кверху при виде доспехов королевских телохранителей? Ответ на этот вопрос ей отчего-то очень-очень захотелось узнать. В этот момент она поняла, что не жалеет, что ввязалась в эту авантюру. Есть такие тайны, которые стоят любых рисков.