Текст книги "Золотая планета. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 85 (всего у книги 140 страниц)

Итак, я дорос до главного постулата власти. Мне приоткрыли ставни, показали мир с высоты, причем совсем не столько в прямом смысле, сколько в переносном. И я все больше и больше приходил к мысли, что умереть за ТАКУЮ королеву – не так уж и плохо. В случае, если показанное мне – истина, а не хорошо поставленная комедия, конечно же, а в последнем мне придется разбираться весь оставшийся вечер и, возможно, ночь. Д-а-а-а-а!

Кабинка. Палец без участия мозга нажал цифру "6", затем "Закрыть". Створки медленно встали на место. Кабина плавно отправилась тот же путь, что прошла каких-то двадцать минут назад, но в обратном направлении.

Есть, не ошибся, тот самый зеленый коридор. Меня встречали сеньора Гарсия, четверо хранителей и Мишель, взволнованная, с хмурым лицом.

– Все в порядке? – спросила она, когда я вышел. Главная наказующая проводила меня оценивающим взглядом и шагнула в лифт, створки за ней начали смыкаться.

– Да, – выдавил я через силу.

Мишель взяла меня за рукав и потянула прочь, туда, где по моим расчетам были ступени – спуск вниз, на первый этаж.

* * *

Я и не заметил, как все вошли и начали рассаживаться по местам. Я сидел на столе председателя, этой невозможной сеньоры, в поведении и целях которой не разобрался, и под ее сухим взглядом поднялся. Она села и указала рукой на «точку».

– Прошу.

Я неохотно вздохнул и выполнил требуемое – церемониал нужно соблюдать.

– Мы тебя слушаем, Хуан, – услышал я ее мягкий елейный голос. Сама доброжелательность. Но обмануть им меня было нельзя – за каждым словом, как и прежде, пряталась сталь.

– Я готов, сеньора, – начал я с жаром, которого не ожидал от себя сам. – Готов служить ее величеству. Вы правы, у нее есть изъяны, и их не может не быть, пока она – человек… Но я…

– Готов, – перебила она. – Что ж, понятно. А готов ли ты, Хуан Шимановский, к тому, что тебя могут бросить, подставить? Пожертвовать тобой ради "Великой Цели?" – скривилась она.

Мне стало не по себе. Эта сеньора занималась тем, что вскрывала нарывы со своего заведения. Сдирала подсохшую кожицу, выпуская гной, выставляя его напоказ. Она вела себя неадекватно с точки зрения логики: как председателю Совета ей нельзя ни поступать так, как она обошлась со мной, ни устраивать акты антирекламы. Но она преследовала какую-то четкую иную цель, более важную, и все ее эксцентричные выходки четко вписывались в общую схему. Вопрос – что за цель?

– Тебя ведь УЖЕ предали, – продолжала бить она. – Уже сдали. Человек, которому ты верил. И тоже ради "Великой Цели". И ты все равно хочешь идти?

– Да… – прошептал я. Тихо-тихо. Но в помещении царила гробовая тишина и все меня прекрасно слышали.

– Почему, Хуан? – разочарованно воскликнула она. – Ты что, дурак?

– Нет, сеньора. – Меня начала разбирать злость, и я впервые почувствовал силу. Она давила меня, все это время, эта "штандартенфюрер"… Кстати, интересное слово! Где я его раньше слышал? Вот-вот, совсем недавно?!..Давила морально, подавляла. А теперь магия ее харизмы вдруг действовать перестала. Давно следовало разозлиться!

– Нет, я не дурак, – продолжил я, чувствуя, как глаза мои заблестели холодным блеском. – Вы предлагаете мне не идти туда, где плохо. Где бьют, унижают, могут предать. А вы можете назвать альтернативу? Хоть одну альтернативу в нашем гребанном мире, где можно не пресмыкаться перед какой-нибудь мразью, а служить? Честно служить, на благо Родине, народа и королевы? Я искал такие места, сеньора, но, к сожалению не нашел. – Я красноречиво посмотрел на сеньору Сервантес, главу ДО, которую видел в школе. Та меня поняла и опустила глаза. Наш зрительный дуэт не могли не заметить остальные, и так же все поняли.

– Ваш корпус – единственное место, где, как я считал, можно сделать это, – продолжил я с новой силой. – Жесткий устав, маленькая община, вековые традиции. Здесь никому не дадут вылезти вверх так, чтобы тот топтал окружающих. Чтоб необходимо было лизать его сапоги, чтобы выжить. И королева… Да, повторюсь, она не святая. Но она любит свой народ и готова ради него пойти на жертвы, а это такое… – я сбился. Вздохнул, выдохнул. Меня не перебивали. – …Это такое качество, какого я не видел нигде. Ни в ком! – закончил я, подобрав слова.

– Я готов рискнуть и поставить ва-банк, сеньора. Оно того стоит. И ваш гребанный корпус со своими законами, и королева Лея.

Сеньора усмехнулась себе под нос.

– Ты общался с ней всего несколько часов, но уже сделал такие далеко идущие выводы?

– Я верю своим ощущениям, сеньора. Я верю своей интуиции. А она говорит, что за ее величество стоит умереть. И да, я прекрасно отдаю себе отчет, что обратной дороги нет. Нет – значит нет.

Повисло молчание. "Кивалы" даже не пытались лезть в этот разговор, не их уровень. "Решающие" же думали. Анализировали. Взвешивали. Включая Катарину, которая, несмотря на статус "бедной родственницы", была в теме. Но больше всего думали сеньора "штандартенфюрер" и ее высочество – последняя даже смотрела на меня как-то не так, словно впервые увидела диковинное животное.

– Она может предавать, причем самых дорогих людей, – потянула сеньора председатель, скривившись, вспоминая что-то свое, личное. "Кивалы" после этих слов принялись активно… Ну, не отворачиваться, но искать глазами другие цели, как бы демонстрируя, что они ничего не видят и не слышат. – Твоя интуиция тоже не святая.

Да, скорее всего так и есть. Этой сеньоре я верил. Что-то у них было с королевой, какой-то напряг, и она не может забыть ей этого. Но себе, своим ощущениям, я верил больше. Потому поднял голову выше, улыбнулся и пожал плечами:

– Но я все-таки рискну.

Она медленно-медленно кивнула, признавая за мной такое право, после чего с облегчением выдохнула и хлопнула в ладоши.

– Так тому и быть! Ты сделал свой выбор.

Такой же облегченный вздох повторили все "решающие" и большая часть оставшихся офицеров. К моему удивлению. То есть, все серьезнее, чем я думал. После чего все снова начали подниматься и расходиться.

"Тест пройден, Шимановский! – обрадовал внутренний голос. – Ты рад?"

"Это был не тест, – возразил я ему. – К сожалению".

«А что же?»

Я задумался, но четко сформулировать термин, чем же являлся сегодняшний концерт, так и не смог.

«Точка невозврата. Просто точка невозврата. С тяжелой сигнальной артиллерией».

* * *

Лея любила это место. Здесь она успокаивалась, в голову ей приходили мысли, как решить ту или иную нерешаемую задачу. Почему-то всегда выходило, что решение у такой задачи простое, элементарное, вот только додуматься до него оказывалось не так просто. Почему? Елена не знала. Возможно, естественный свет здесь так влиял на нее, или состояние созерцания. А может, смотря на город и на планету, она чувствовала взваленную на нее ответственность, и в спокойной обстановке концентрировала все ресурсы тела и мозга?

Кто знает, но тем не менее, смотровая площадка давно стала местом, куда подруга уходила постоять и подумать, прийти в себя. И ждать, что она сразу спустится отсюда после встречи с Хуаном, было по меньшей мере глупо.

– Ты в порядке? – спросила она, приблизившись сзади, но не подходя вплотную. Лея кивнула. – Он ушел. Мишель забрала его.

– Хорошо.

Это "хорошо" было сказано настолько равнодушно, что Елена поежилась. Что-то творилось в черепной коробки ее Принцесски, что-то бурное, и как обычно, непонятное. И судя по всему, будет иметь большие последствия.

– Как ты? – задала она главный вопрос, ради которого и поднялась наверх.

– Хорошо. Думала, будет хуже. Но я сдержалась. Вновь, как и в прошлый раз. Знаешь, как было тяжело?

Елена знала.

– Но я – королева, и прежде всего должна быть ею. И я была королевой.

Лея была готова расплакаться, и то, что не плакала, было заслугой созерцательно-заторможенного состояния.

– Тебе не занять нишу Стефании, даже если ты сильно захочешь и расскажешь ему, – сказала Елена, читая у подруги в душе.

– Я знаю. И всегда знала. Но… Он мой сын, Елена. Это странное материнство, даже страшное, но это материнство. Я создала его, начиная с самого эмбриона, с самого генокода! Я больше, чем мать!

Вздох.

– …А она его просто родила…

Лея опала, и во вздохе этом отчетливо слышалась обреченная тоска.

– Но называться матерью я не могу совсем не потому, что его родила другая, – горько продолжила она. – В наши дни это мелочи, тем более с моим положением. Я не могу ею называться потому, что потеряла его, давным-давно, двадцать лет назад, оставив на произвол судьбы. Я оставила проект на самотек, Елена, и этого простить нельзя.

– Ты не оставила, – попробовала возразить она, но сама не была уверена в своих словах. Лея зло обернулась и закричала прямо в лицо:

– Я не интересовалась им, Елена! А значит, бросила!

Что, ну что мне стоило наблюдать, как он растет? Просто наблюдать? Как делает первые шаги, ходит в сад? А школа? Ты знаешь, какие проблемы были у него в школе? Он же русский! Считает себя таким потому, что дети-латинос дразнили его из-за национальности Стефании! Хотя какой он к дьяволу русский! Он сын королевы латиноамериканской планеты! И это потеря, Елена. Потеря, которая нам не раз еще аукнется.

А дальше? Дальше что? Да, он рос в достаточно суровых, но не критических условиях, закалялся, как мы и хотели. Но не слишком ли строгие оказались условия для проекта "Наследник"? Он волчонок! Скукоженный волчонок, смотрящий исподлобья на весь мир, в любой момент ожидающий удара! Он не верит никому! Никому, Елена! Даже мне! Не так: тем более мне!

– Это не так плохо для потенциального монарха, никому не верить, – возразила Елена, но Лею не убедила.

– Монарх должен быть монархом, человеком, понимающим, кто он, ощущающим свое достоинство. А не забитым зверенышем, в любой момент ожидающим подлости. Он должен решать проблемы, а не преодолевать их, выкладывая для их решения все силы в один единственный рывок, плевав на последствия. Он не уличный мальчик, не "страж трущоб", но в нем та же самая ущербная психология улицы.

А дальше? А эта долбанная частная школа, уже жалею, что запретила Аделии закрывать ее! Долбанная администрация, шлифующая в титулярах послушание и вышвыривающая всех, кто более менее проявит себя! Все эти унижения, все бессилие, которое он пережил! Как ты думаешь, хорошо ли отразится на человеке мысль, что он никто? Кем он после этого станет?

Да что администрация, его убить там могли! – вновь закричала она. – И кто? Какой-то сын криминального ублюдка, не стоящего даже того, чтобы я имя его вслух произносила! Почему я не интересовалась им, доверяя скупым отчетам Алисы? Почему не помогала? Хотя бы тайно, чтобы он не догадывался о моем существовании? Почему, Елена?..

Лея хотела сказать что-то еще, но задохнулась и сникла, а затем переключилась на другой аспект той же проблемы.

– Сережа – умная скотина. Так провернуть со Стефанией! Подумать только! Зечка! Проститутка! И я дала согласие на ее кандидатуру! Дала согласие, чтобы мой сын стал ее сыном!..

Елена молчала. Эта тема обсуждалась не раз, и не два, и даже не три. Сережа как обычно сумел провернуть невыполнимое дело, и в который раз это сошло ему с рук, несмотря на то, что объектом его подставы стало дело всей жизни ее Принцесски. Чтоб сделать такое нужно быть им и только им!

Очнулась Лея и поняла, что к чему, поздно, когда ничего нельзя было исправить. Сережа был отстранен от любой информации по проекту, но свое он к тому моменту получил – возможность беспрепятственно видеться с детьми, и гарантию того, что ребенок Стефании не сможет стать королем, создав его детям конкуренцию. А в перспективе вообще не мог стать кем– то значимым на этой планете, ведь с такой биографией "мамочки" это задача невыполнимая даже для человека с шестьюдесятью пятью возможными из шестидесяти восьми "новых" генов. Забирать же ребенка у Стефании и искать другую "мать" Лея так и не решилась.

– И после этого, всё зная и всё понимая, его бросаю еще и я. Разве могу я называться матерью после этого? – заключила Лея, почувствовав, что выдыхается. – Это я виновата, что он пришел к Мишель. Виновата в том, что ему понадобилась защита, которую могла дать только она. Я плохая мать, Елена!

Елена вздохнула и встала рядом.

– Не казнись. Так было надо. И ты знаешь это. Если бы кланы узнали, что ты интересуешься им… Такое дело, как внимание королевы, не спрячешь!

Лея отрицательно покачала головой.

– Это не оправдание. Можно было что-то придумать. Я потеряла этим больше, чем могла бы, узнай кланы о моем интересе. И главное, потеряла его самого. Он не простит мне, если узнает, не примет меня.

– А что сегодня? Как ваш разговор? Как прошло? Все получилось? – поспешила перевести Елена тему.

Лея задумчиво покачала головой.

– Да, почти. Но не стоило возить его вниз. Как мать я утверждаю, что это было сделано зря.

– Но как королева?

– Как королева… Он понял. Всё понял. И там, и здесь. Но не представляешь, чего мне это стоило!

Елена представляла – слишком хорошо знала свою Принцесску. Она подалась вперед и обняла ее.

– У меня вновь нет выбора, – прошептала Лея. – Я вновь не могу быть ему матерью, как и прежде – на чувства нет времени. Только мне кажется, я снова предаю его.

Елена отрицательно покачала головой.

– Он пришел, чтобы быть сильным, чтобы драться. И эту борьбу ты ему дашь. Нет, я так не думаю. Может, он в итоге даже скажет тебе "спасибо"?

В последнем Лея сомневалась. Впрочем, выбора у нее, и правда, не было.

– Однако теперь я больше не буду безвольной наблюдающей, – вскинулась вдруг она, отстранившись, и начала вышагивать по площадке. – Теперь я буду следить за процессом, так сказать возьму бразды правления в свои руки. Если не суждено стать матерью – я стану для него королевой. Настоящей, за которую он будет готов умереть и которой будет гордиться. Ведь королева – тоже в какой-то степени мать, мать всем своим подданным.

Усмешка.

– Мы боялись внимания кланов? Теперь бояться нет смысла. Я же обязана дать ему такой пинок, чтобы через время этим сеньорам стало тошно. Я должна сделать его сильным. И сделаю.

А для начала… – Она задумалась. – Для начала мы организуем небольшое представление. С одним единственным зрителем.

И вкратце изложила суть дела.

Елена стояла с открытым ртом, хлопала глазами.

– Но зачем так сложно? Это же…

Что "это же", сформулировать она не смогла. Слово "неправильно" не отражало достаточную глубину переживаемой ею эмоциональной окраски. Однако, она знала, что это серьезно – Лею не зря зовут Сказочницей, это вполне в ее духе.

– Это необходимо. Я не хочу, чтобы он удрал, столкнувшись с трудностями. Наших девочек за воротами ничего не ждет – или жизнь воровок, или проституток. У него же там прекрасное будущее. И главное, он знает ту жизнь, в совершенстве, знает ее ценности, в отличие от тех же девочек. Если захочет удрать – мы его не удержим. Понимаешь?

Елена понимала. У Леи не поднимется рука наказать его в случае побега. Однако, и устав корпуса – не игрушка.

– Поэтому самым главным барьером на дороге к дому должна стать его собственная воля, его собственное желание остаться. Он сам для себя должен взорвать мосты. Не мы ему – он себе. Нет барьеров сильнее, чем это. Вот мы и должны будем сделать так, чтобы он взорвал их.

– Я не смогу. – Главная наказующая планеты задумчиво покачала головой. – Я не актриса.

– Я знаю. Потому спустись вниз и вызови Сирену. Скажи, срочно. У меня к ней долгий-долгий разговор.

При звуках этого имени Елену перекосило, однако она понимала, что это правильное решение. То, что Лея хочет на нее повесить, не вытянет больше никто.

– Ты же разошли всем членам Совета приказ: завтра в полдень общее собрание. Явка обязательна. Гулять – так гулять…

* * *

Все разошлись. В огромном кабинете остались четыре женщины, подсевшие поближе друг к другу для удобства общения. Каждая из них имела солидный вес в обществе, у каждой был авторитет, и за каждой стояла сила. Но здесь они представляли одну силу, один фронт, что бы не разъединяло их за пределами здания с розовыми колоннами.

– Итак, дорогая моя, – воскликнула женщина с рыжими волосами, обращаясь к той, которую ушедший мальчик про себя окрестил "штандартенфюрером", не догадываясь, насколько точно угадал с прозвищем. – Что все это значит?

Сеньора в черной форме усмехнулась и сдула со лба выбившуюся пядь.

– Я буду его воспитателем. После того, как он пройдет курс молодого бойца, – кивок в сторону белокожей Мишель, – я заберу его. И буду тесно курировать. Обучать.

– Воспитывать, – добавила Елена, слегка скривившись.

Лицо Мишель в этот момент ничего не выражало, однако все чувствовали, что внутри нее идут тяжелые бои. Принцесса же задумчиво покачала головой – для нее это заявление новостью не стало. Впрочем, не стало только благодаря тому, что она просчитывала такую возможность развития событий ранее.

– Да, воспитывать, – Сирена выдавила победную улыбку. – Ей мало трех принцев на моей шее, она хочет взвалить и четвертого. Только знаете… – Ее глаза хитро прищурились. – Кажется, это хорошая новость. Мне он понравился, мы сработаемся.

– Зачем же было тогда его бить? – усмехнулась Елена. – Прилюдно?

Сирена повесила на лицо загадочное выражение.

– Способ знакомства. Расстановка приоритетов. Я не хочу получить второго Эдуардо – хватит, нанянчилась. Но, кажется, он мальчик способный, все понял, и дальше все пойдет хорошо. Если меня не обманывают опыт и интуиция, конечно же. И умение разбираться в людях.

У присутствующих не нашлось аргументов, чтоб прокомментировать это.

– Ладно, тогда о делах насущных, сиюминутных, – подвела итог витка беседы ее высочество. – Мои мальчики в данный момент активно занимаются тем, что уничтожают о нем все сведения, во всех планетарных базах данных. Теперь же, когда его передали с рук на руки, я уберу его и из секретных баз, с ограниченным доступом. К завтрашнему утру человека по имени "Хуан Шимановский" на планете существовать не будет. Единственное его личное дело будет находится в твоем шкафу – кивок на Мишель, которая согласно кивнула в ответ. Что-то еще от меня требуется?

– Оставь ему школу, – ответила златоволосая.

И глядя на недоумевающее лицо ее высочества, пояснила:

– Ему и девятнадцати нет. Он еще слишком маленький. Дай ему закончить собственную школу, легально, официально. Чтоб никто не смог потом придраться, в случае чего.

Ее высочество задумалась, но согласилась.

– Хорошо. Но я поставлю на его школьное досье защиту – его смогут найти там только те, кто знает, кого искать и где искать. Без биометрики и дактилоскопии, разумеется. Под твою полную ответственность и с твоей легендой.

Мишель кивнула.

– Я придумаю легенду. Беру школу на себя. У кого-нибудь есть возражения по поводу школы?

Возражений не было. И Елена, и Сирена восторга от подобной идеи не испытывали, но предпочли оставить мнение при себе.

– В таком случае, кроме закрытого досье школы, никаких упоминаний об этом человеке на Венере не останется. У меня все, – вновь подытожила ее высочество.

– Вот и славненько! – поставила точку в разговоре Сирена и поднялась. Сегодняшняя баталия с мальчишкой высосала из нее много сил. Да, внешне она железная, непрошибаемая, но только внешне. – В таком случае, я буду изредка наведываться, интересоваться, как у моего подопечного дела. Надеюсь, ты не против?

Мишель не была против. Но ноздри ее при этих словах невольно расширились.

– Забавный парень! Пойду изучать, что наш департамент нарыл на него за все это время…

Она облегченно вздохнула и направилась к выходу, завершив сегодняшнее непростое заседание.

ЧАСТЬ III. САЛАГА

Что может быть хуже, чем мир, которым управляют мужчины?

Разве что мир, которым управляют женщины.

Нэнси Астор

Глава 12. Начало

Ноябрь 2447, Венера, Альфа, королевский дворец

– Лаааааа-наааа!!!

Белобрысая бестия, сидевшая на парапете фонтана и что-то обсуждавшая с одной из нынешних охраняющих ее девчонок, сорвалась с места и помчалась навстречу. Прыгнула на шею, чуть не повалив.

Лана чудом удержала равновесие и выругалась про себя: не хватало еще растянуться во внутреннем дворике королевского дворца, на глазах у нескольких десятков зрителей!

– Приехала! Живая! А мы ждали тебя! Знаешь, как ждали?! Переживали, как ты там!!!

– Если ты не ослабишь хватку, то то, что я живая, будет легко исправлено… – мягко подала она голос сквозь сжимающие ее медвежьи объятия.

Бэль отстранилась.

– Извини!

На губах ее играла довольная улыбка. Простая и незамысловатая, без подтекстов. Она радовалась искренне, самого худшего, чего боялась Лана, не произошло – девчонка осталась такой же, как и там, в медицинском боксе в Форталезе.

Теперь уже Лана подалась вперед и обняла ее. Не так сильно, но не менее искренне. Пока она валялась в боксе на Земле, одна одинешенька, у нее было время сделать глубокий анализ себя любимой, разложить по полочкам и понять, кто она такая и как к кому в этой жизни относится. Понять, где ее дом, кто ее семья. В том числе сделать вывод относительно этой белобрысой дряни. Вывод оказался неоднозначным: она к ней привязалась. Хорошо это? Плохо? Она не знала, но сейчас поняла, что скорее хорошо.

Возможно, ей нравилась власть над девчонкой. Власть воспитателя над умом воспитанницы. Она давала ей пищу для размышлений, давала подумать над теми или иными вопросами, медленно, но верно превращая ее из взбалмашной испорченной девчонки в девчонку взбалмашную, но пытающуюся думать над своими поступками. Они лишь в начале пути, но сердце подсказывало, что сейчас, после покушения, прогресс в этом деле пойдет быстрее.

Но и кроме этого, кроме воспитательного момента, она привязалась к ней. Просто так, а не "потому, что". И очень по ней скучала.

– Ладно, пойдем… – Лана отстранилась и отвернула глаза в сторону, чтобы не выдать чувств. Она должна быть строгой воспитательницей, железобетонной, хотя бы внешне. В любой ситуации! Бэль не настаивала, взяв ее под руку, хотя поняла всё. Вот зараза мелкая!

– Мама в ожидании. Всех просителей на сегодня выгнали, сделали незапланированное окно. И я решила перехватить тебя прямо здесь, перед ее кабинетом, а то вы там с нею надолго… – Она сделала загадочную мину, видно, знала то, что ей узнать только предстоит. – Как сама? Как раны? Как прошел полет?

Лана пожала плечами.

– Раны зажили. Почти. Во всяком случае, не беспокоят. Полет не очень. Но не столько перегрузки достали, сколько невесомость, мать ее!.. – Она про себя ругнулась на родном диалекте.

В следующий миг голос девчонки зазвенел, будто начала натягиваться стальная струна:

– А зачем ты вообще сорвалась? Зачем летела СЕЙЧАС? Куда спешила? Или думала, что без тебя тут не справятся?

– Я… – Неожиданный переход. Слишком неожиданный, Лана растерялась.

– Разве можно было спустя столько времени лететь на космолете? – повышала обороты Изабелла. – После ТАКОГО ранения, когда мы три дня не знали, выживешь ты или нет?! Ты вообще в своем уме?

Выволочка? Это что, выволочка?

М-да, выволочка! Такого Лана не ожидала. И от кого? От Изабеллы Веласкес???

Она инстинктивно втянула голову в плечи, не решаясь перебивать или возражать – слишком непривычно смотрелась эта ситуация. И даже комично, не будь озвучиваемые аргументы чистой правдой. Все силы пришлось бросить на то, чтобы невзначай не улыбнуться и не обидеть этим девочку.

– Куда ты спешила?! – продолжала разоряться та. – А если бы раны открылись, и тебе стало бы хуже? Прямо на орбите, в невесомости? У тебя зачем голова на плечах? Чтобы шлем носить? Или думать? Кому ты хорошо сделала?

Девчонка хотела добавить что-то еще, обидное и грубое, но выдохлась. Лана все-таки улыбнулась и вновь подалась к ней, заключая ее в объятия.

– Спасибо! Что беспокоилась!

Бэль оторопела. Улыбка Ланы же стала еще шире.

– Но я ничем, почти ничем не рисковала, поверь! Ты знаешь, сколько в нас химии?

– Я… Нет… Но…

– Много. Очень много! – Лана назидательно подняла палец вверх. – И выходить из меня эта гадость будет не один год. А пока она во мне, любые раны будут заживать, как на собаке, а то еще быстрее. Так-то вот.

Ее высочество попыталось что-то возразить, но нужных слов не нашла. Впрочем, главные свои слова она сказала, все остальное не важно.

Да, химия. Только благодаря ей она выжила. Хотя, не только.

Лана усмехнулась, вспомнив Марс. Как тащилась, раненая, через пустыню, с разорванным боком, с пробоем, заклеенным всего лишь тонкой пленкой универсального клейкопласта, могущего в любой момент прорваться и разгерметизировать скафандр. Вот там да, там было страшно. А здесь? "Здесь вам не там", как говорил старшина Хохлов, один из немногих в их отряде кадровых военных старой республиканской армии.

Бэль сокрушенно покачала головой, подводя итог:

– И все-таки, так нельзя. Не делай так больше. Знаешь, как мы волновались?!

Вообще-то девчонка права. Рано. Слишком рано, несмотря ни на какую химию в крови. Но объяснять ей, что такое СКУКА, что такое ОДИНОЧЕСТВО, Лана не могла. Как и состояние, когда не хочется ни лежать на пляже, ни купаться в океане, а наоборот, поскорее бежать прочь от этой негостеприимной планеты, в свою уютную венерианскую норку. Но этого ей она не скажет, а значит, и оправдываться не будет. Лана улыбнулась и перевела тему разговора:

– Ладно, лучше ты расскажи, как вы тут без меня?

Изабелла пожала плечами.

– Плохо. Меня вот эти теперь охраняют. – Небрежный кивок за плечо, где следом за ними, на небольшой дистанции, шествовали две хранительницы из другого взвода. – Я их не достаю, честно, строю из себя паиньку, но они меня все равно не любят. Да, наверное, меня теперь никто не любит! – в сердцах воскликнула она. – Как будто это я виновата, что на меня покушались, и что погибли девчонки!

От упоминания девчонок сердце у Ланы защемило.

– Но я не сужу их, – продолжила Бэль. – Только жду, когда вернут вас.

– А с нами как, будешь паинькой, или возьмешься за старое? – не могла не поддеть Лана. Бэль сразу же поникла. – Ладно, прости! Я не хотела! – она притянула девчонку к себе. – Но нам придется заново выстраивать отношения. И нам с тобой, и тебе с девочками.

– Я с ними уже общаюсь! – засияла вдруг ее высочество и гордо вскинула носик. – Мы несколько раз виделись! В клуб ходили! Они нормальные, правда!

…Что ж, замечательно. Бэль продолжала щебетать, делясь впечатлениями, но Лана ее уже не слушала, мысленно вычеркнув еще один пункт из того, чем необходимо было заняться по прилету.

– А как твои дела с тем мальчиком? – переключила она тему на другой больной вопрос и ехидненько улыбнулась. – Нашла его?

Изабелла вновь сникла.

– Нет.

– То есть?

– Я сделала все, что могла. – Вздох. – Нарисовала фоторобот, проверила базы данных. Все до единой, какие смогла. Да только бесполезно, не находится нигде мой Хуан! Ни в одной из них! Как сквозь землю провалился! Записей камер тоже нет, кто-то постирал их, и я догадываюсь, кто и зачем. А дополнительных признаков, по которым можно конкретезировать параметры поиска, я не знаю. Его надо так искать, вживую, а этого я не умею.

Лана озадаченно покачала головой.

– А Мамочка? А твоя охрана? Не помогают?

Девчонка замотала головой.

– Мамочка и девчонки не могут. Они официально на отдыхе, в отпуске, у них нет полномочий. Никаких удостоверений, легенд, прикрытий и прочего – рядовые граждане Венеры. А нынешняя охрана… – Новый тяжелый вздох.

Продолжать не требовалось. Нынешняя охрана, да и любая другая, помогать ей вряд ли станет.

Тем временем они вошли в лифт. Да, именно лифт, личный ее величества. Оба предыдущих раза, когда она была в кабинете у Леи, шла наверх по лестнице, и это правильно. Но теперь с нею шагала Изабелла, и хранители на входе не посмели сказать ничего против. Нет, все-таки идти после ранения, да в сопровождении принцессы крови, имеет свои плюсы!

Девчонки нынешней охраны Бэль вошли следом, затем ее высочество нажала кнопку этажа кабинета матери. Лифт тронулся.

– Так что я вдвойне жду тебя, на тебя одну вся надежда, – закончила Изабелла прерванную мысль. – Даже если ты будешь числиться на отдыхе, ты сможешь выбить у мамы полномочия, чтоб мне помочь. Она не откажет.

– Думаешь? – Лана грустно усмехнулась.

Девчонка выдавила убийственно серьезную улыбку.

– Знаю. ТЕБЕ– не откажет.

Лана иронично покачала головой, но промолчала. Она вообще не была уверена, что выйдет из кабинета королевы сама, на своих двоих. В смысле, без наручников.

Эту мысль подтвердили выражения лиц хранителей, встретивших их наверху. Серьезные лица, многозначительные. Да, ее ждут, и к встрече готовы.

– Лучше подожди внизу. – Рука одной из хранительниц аккуратно, но жестко взяла за локоть ее высочество, не давая пройти дальше. Лана как бы по инерции сделала несколько шагов вперед, чтобы разорвать дистанцию с девчонкой, чтобы та не смогла вцепиться в нее, буде таковая мысль у нее проскочит.

Нет, не проскочила. Изабелла ни о чем и не догадалась, расплылась в улыбке и бросила:

– Я буду возле фонтана! Как закончишь – сразу спускайся!

Затем обернулась и вошла назад, в лифт. Ее собственные хранительницы, понявшие, что происходит определенно что-то не то, но так и не понявшие, что именно, предпочли за лучшее побыстрее последовать за охраняемым объектом. Тут и без них найдется кому разобраться.

– Иди. – Другая хранительница легонько толкнула Лану в спину по направлению к кабинету. – Она ждет.

Возле кабинета стояли еще две хранительницы личного взвода Леи, с горящими глазкАми активации на "Жалах" и красными точками на голографических забралах перед лицом.

* * *

Февраль 2448, Венера, Альфа, Золотой дворец, корпус королевских телохранителей

Почетна и завидна наша роль, Да наша роль, Да наша роль, да наша роль!

Сестренки уже закончили. Выбежали из ванной и бросились одеваться, сверкая обнаженными аппетитными частями тела. Из моей груди вырвался очередной вздох. Вздыхать мне приходится много, очень много – такое количество на дню, что считать бесполезно. Но если я хочу чего-то достичь здесь, то ничего с этим не поделаешь – придется терпеть. Это грустная тема, о ней позже, скажу только, что кроме Паулы здесь больше никто не считает, что от меня надо прятать свои прелести, что это неприлично или что-то в таком духе. Я уже настолько здесь свой, что меня просто не замечают, как мужчину! Если вы не поняли, я уточню: кроме Паулы НИКТО меня как мужчину не замечает! Ни один взвод, ни одно поколение, ни один иерархический статус. От «зелени» до самых-самых старших офицеров (бывало, пересекались в душевой) – спокойно смотрят сквозь меня, как сквозь пустое место. Да и с Паулой дела обстоят… Впрочем, об этом тоже попозже.

Итак, Сестренки вылетели из душа и принялись одеваться, попутно мутузя друг друга полотенцами. У них это норма, они почти всегда или дерутся, или пинаются, или пререкаются – ну натуральные близняшки! Только хуже. Маркизу я встретил возле гермозатвора, когда входил, уже одетую, Паула, в банном полотенце, сушила перед зеркалом над своей тумбочкой мокрые волосы. Значит, душевую заняла чистюля Кассандра, и мне туда попасть не светит.