Текст книги "Золотая планета. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 140 страниц)

– Местная! Самая обычная шлюха из переселенок! – презрительно скривил губы второй.

Первый не стал спорить. Желудок его сводило от ощущения тревоги.

– Чей это дом?

Второй ответил сразу, он знал всех владельцев местной недвижимости:

– Мексиканца.

Первый понял, дело труба. Даже если что-то сейчас случится, согласно негласной инструкции (да просто здравому смыслу), гвардия будет последней инстанцией, в которую они обратятся.

– А как думаешь, куда они её сначала… – веселился второй, не замечая его напряжения.

Она громко постучала по металлической окантовке двери-шлюза из монолитного бронепластика (как подозревали местные органы правопорядка, совсем не на случай прорыва купола). Через секунду раздалось шипение, и крышка зарешеченного окошка отъехала в сторону, на неё зыркнула пара злых глаз.

– Чего надо?

– Мальчики желают развлечься? – томно потянула она, облокачиваясь о дверь.

На той стороне задумались, но ответили тем же тоном:

– Это дом сеньора Фернандеса! Иди отсюда!

– А что, у дона Фернандеса работают мальчики, которые не любят развлекаться? Или они импотенты? Или предпочитают друг друга? – Последнее сопровождалось усмешкой.

За решёткой крепко выругались на смеси славянского и испанского и вновь задумались.

– Сколько?

– Сотня. С рыла.

– Жди здесь.

Окошко въехало на место, послышался щелчок герметизации.

Через несколько минут раздалось шипение, и теперь уже в сторону отъехала вся дверь, открывая тёмный провал входа.

– Быстро! Заходи! – произнёс тот же голос из-за косяка, не показываясь внешним камерам, которые, по её сведениям, располагались прямо за спиной.

Девушка довольно улыбнулась. Сработало! После чего деловито поправила волосы и последовала приглашению.

Вели её долго, тёмными запутанными коридорами. Лица своего проводника в темноте она не разглядела, но внешность его была сугубо латинская, а подрагивание рук указывало на нетерпение поскорее приступить к делу. Тому самому, ради которого её впустили. Мальчик порнухи обсмотрелся? Похоже на то! Чем ещё заниматься скучающим мальчикам, охраняя дом в самой защищённой части города, принадлежащий человеку, напасть на которого решится далеко не каждый псих?

Наконец коридор окончился площадкой с несколькими бронированными дверями без опознавательных знаков. Проводник прикоснулся к счётчику одной из них болтавшейся на шее карточкой, и та отползла в сторону. Вошли.

За дверью оказалась караулка. В ней сидело и скалилось, изучая её глазами, четверо мужиков бандитской внешности, облачённых в форму частной охранной фирмы, которая, как знала девушка, принадлежит хозяину дома и занимается далеко не охраной. Хотя нет, когда дело касается персоны хозяина, она занимается своими прямыми обязанностями. Но, судя по тому, что она внутри, ребятам эта работа не по душе.

– Сколько? – нагло скалясь, спросил один из них, наголо бритый развязный тип, с жутким польским акцентом. Судя по манере держаться, он тут маленький авторитет. Про себя она окрестила его сержантом.

– Сотня, – повторилась девушка и надула пузырь из жвачки.

– А чё так дёшево? – усмехнулся стоящий справа у двери, здоровенный детина с наколкой в виде тигра на плече. «Серьёзный противник», – автоматически отметило сознание. – Уж не туфту ли нам подсовываешь?

На девушку ни тон говорящих, ни их свирепый вид, ни окружающая атмосфера действия не возымели. Она не боялась их, наоборот, держала себя дерзко, словно предупреждала: «Не подходите, укушу!»

– Не нравлюсь – ради бога! Без вас обойдусь. А дёшево, потому что оптом.

– Это как? – подал голос второй из сидевших, бугай с тупым выражением лица. Стандартное бычьё, мышцы накачаны, способностей ноль – машинально оценила его девушка.

– А так. Если вас меньше чем шестеро – я пошла. На этой улице ещё много домов, где сидят голодные мальчики… – Она скорчила рожицу и стрельнула глазками, обозначая, что здесь онадиктует условия.

– А если больше? – спросил бритый так же нахально. Этот из местных, по тону видно. У них, в отличие от «имперцев», презрительное отношение к жрицам любви в крови.

– Больше – можно, – согласилась красноволосая.

– Сколько – больше? – поддержал детина с татуировкой. «Тигр» – окрестила его она.

– Сколько есть – всех можно. – Она вновь надула пузырь и хлопнула.

– А не лопнешь? – усмехнулся «тупой».

– Не лопну, – парировала она, излучая уверенность фонарного столба в своей несокрушимости. Сидящие в караулке отчего-то заржали.

– Будет тебе шестеро! И больше будет!.. – выдавил «сержант», сверля её глазами. – Только не все сразу.

– Сразу, не сразу – дело клиента. Сотня с рыла – и как хотите. Ну, так что?

Проводник, по знаку «сержанта», полапал её грудь, оценивая упругость. Надо сказать, грудь представляла большой интерес даже для гурмана и была подана в самом аппетитном виде.

– Нормально, – вынес вердикт тот.

Кто бы сомневался!

– Договорились, – вздохнул лысый. – Если скажешь, на хрена дешевить так. С твоими данными зараз можно до трёх сотен брать!

Девушка усмехнулась. Три сотни? В своё время ей предлагали кусок в час! Золотом! И стояли при этом на коленях. Тоже специалисты нашлись…

– Я ж сказала, оптом беру. Деньги на учёбу нужны. А там, где три сотни зараз, больше трёх сотен зараз и не заработаешь. Конкуренция… – Она деловито сплюнула жвачку прямо на грязный пол караулки. – Ну, кто первый?

– Чё, пацаны, как будем? – спросил «тупой», подсаживаясь поближе. – Сразу?

– Я те дам сразу! – подал голос «тигр». – Я первый, а там можешь и «сразу».

– А чё это ты всегда первый? – воскликнул её проводник и отчего-то завёлся. В караулке моментально запахло жареным.

– Заткнись! – рявкнул «сержант». Обстановка сразу разрядилась.

– А чё он… – пробормотал проводник, поворачиваясь к бритому. Как-то жалко пробормотал, сразу сдулся. Девушка непроизвольно усмехнулась. Видать, шибко авторитет у них этот лысый!

– Кто сейчас на посту? – спокойно спросил «сержант». – Вот как отстоишь своё время – будет твоя очередь. А пока идут те, кто отдыхает. Сначала он, за ним Чёрт. Потом время Карася заканчивается. И только потом ты. Кто чё не понял? – обернулся он к остальным.

Судя по рожам, поняли все.

– И если увижу, что кто-то не на месте, а с девкой кувыркается…

– Иди на пост! – Это уже к типу.

Тот недовольно засопел, но покорно развернулся и вышел.

Девушка вновь подала голос, словно ничего не произошло:

– Пока вас пятеро, мальчики. Что делать будем?

– Это пока пятеро. Народ ещё подвалит. – «Сержант» усмехнулся. – Ты куда-то спешишь?

Она не спешила. Медленно кивнула и достала из сумочки миниатюрную планшетку.

– А всего сколько будет?

При виде планшетки у четвёрки оставшихся бойцов любовного фронта рожи скисли. Автоматический портативный регистратор контрактов. М-да, девочка подготовилась.

– Человек десять. Может, восемь… – пожал плечами лысый. – А это зачем?

– Гарантия. Что не кинете. – Девушка бросила на окружающих бандитов, коими присутствующие и являлись, победный взгляд. – Знаю я вас, орлов! Не первый день работаю! Кто первый? – повторила она вопрос, добавляя в голос нетерпения.

– Я. – «Тигр» подался вперёд.

Девушка чуть было не скривилась. Из присутствующих – самая худшая кандидатура. Даже «сержанта» она оценивала ниже. Ну да ладно, справится.

– Денежки вперёд! – покачала она регистратором.

Детина внимательно прочёл текст контракта, кивнул и протянул руку с браслетом. Девушка считала с него информацию, затем поднесла регистратор к глазу будущего клиента и дождалась писка сканера сетчатки. Лишь после этого взяла карточку и провела по магнитке, списывая оговоренную сумму. Налоги и прочие выплаты тут же автоматически ушли на государственные счета, взамен же она получила гарантию, что, если что с ней случится, гвардия

^{note 16}

найдёт её обидчиков в течение нескольких минут. Хорошая гарантия, от всяких извращенцев и бандитов. Правда, очень дорогая – в некоторых районах страны до половины стоимости контракта, но по закону необходимая (хотя кто смотрит на законы ЗДЕСЬ?).

– Куда?

Иди за мной.

«Тигр» отворил дверь и повел её новыми коридорами и комнатами. По её подсчетам, шли они в глубь здания, и это хорошо. Вид окружающего убранства был не очень презентабелен, всё-таки крыло для прислуги, но даже здесь отдавало уютом. Хорошо Мексиканец устроился и людей своих гоняет! Сказано – имперец!

^{note 17}

– Сюда.

Её спутник отворил неприметную дверцу и затащил девушку в помещение, сплошь заставленное швабрами, вёдрами, ящиками, каким-то инвентарём и рулонами с чистящей тканью. Здесь сильно пахло моющими средствами и хлоркой – девушка поморщилась.

– Чего кривишься? Не аристократка, поди, не сдохнешь!

С последним высказыванием она могла бы поспорить. В иное время и с иным человеком. Но она уже давно предпочитала не вспоминать об этом в обычной жизни, не говоря о задании.

– Да, думала, тут есть что-либо приличнее этого свинарника… – потянула она.

– Где приличнее – там… Нельзя там, в общем! – ушёл от комментария клиент.

«Угу, естественно, нельзя. Где приличнее – там стоят камеры внутреннего наблюдения. А за развлечение с девочками в его доме, в рабочее время, Мексиканец на кол посадит…»

Детина тем временем перешёл к активной фазе действа, высвобождая такую прелестную и мягкую и притом упругую грудь из давящего корсета. Дыхание его сбилось, а рабочий орган напрягся до такой степени, что девушка испугалась, как бы он не кончил раньше времени.

– Ы-ы-ы-ы-ы!!!..

В голове мужика зашумело, он потерял контроль над происходящим. Она ему нравилась, эта шлюшка, как же нравилась! Ему всегда нравились латинос с большими сиськами! А цветные волосы…

Он жадно вдохнул их запах, развернув девку и прижал к себе. Обалдеть!

– Нравится?… – томно выгнулась она. Отвечать не было смысла.

Ну и что, что шалава? Именно таких он любит – высоких, грудастых… Таких сильных и гибких! А она сильная, не чета местным потаскушкам, и о-о-о-о! Очень гибкая!

Девчонка выгнулась дугой, обвивая руками его плечи.

…Пусть ею пользовались сотни людей, но он хочет, ХОЧЕТ такую! Хочет не на раз… Много раз! Он обязательно найдет её в городе потом, она станет ЕГО женщиной…

– Я тебя раньше не видел здесь… – пролепетал он, прерывисто дыша.

– Новенькая… – пискнула девушка.

– Надолго?

– Да уж не на день. Мы говорить будем или дело делать? – усмехнулась она.

Он пропустил ехидство мимо ушей.

– Я хочу тебя! Не сейчас… После! Завтра! И сейчас, и завтра!..

Девушка довольно улыбнулась:

– Я тебе понравилась, да? – и накрыла его руки на груди своими.

– Да… – Мужик почувствовал, что теряет рассудок от желания. Он скользнул ей под юбку и одним движением разорвал трусы, проверяя, что у девчонки под ними. Обнаруженное там ему понравилось, он вновь издал нечленораздельный утробный звук.

– Не спеши… – Она убрала его руки. – Посмотри, как я умею…

– Ы-ы-ы-ы-ы!

Она играла с огнём, пластично двигалась, выгибаясь в его руках под разными углами, демонстрируя чарующий танец и в то же время ставя некий барьер: «Не сейчас! Я всё равно буду твоя! Наслаждайся моим видом ещё!» Она сводила его с ума, и делала это умело. Бандит, олигарх, преступник, госслужащий – перед нею в такие моменты все были равны.

– Ты готов? Иди сюда, мой хороший! – воскликнула она, подпрыгивая и обвивая его тело ногами, утыкая его лицо себе в грудь, обхватив затылок.

Мужик взревел. Утонул в ней, забыл обо всём на свете, вновь и вновь издавая что-то мычаще-матерное. Он придавил её спиной к стене, да так, что у девушки потемнело в глазах. Но она терпела. Надо было доигрывать до конца.

– Нравится?

– Гы! – Детина приподнял голову, отрываясь от груди, лицо его расплылось в счастливой улыбке.

Это было потрясающе! Обычно проститутки тупо отрабатывали контракт, зачастую без лишних эмоций, а то и вообще без оных. Что такое оргазм на работе, знала едва ли треть из них. А тут такое шоу, да ещё всего за сотню… У него почти снесло крышу, а они ещё не начали!

Вот за это он и любил латинос – они живые, настоящие. И если что-то делают, то делают на совесть, потом вспоминаешь их выкрутасы очень долго.

– А хочешь, покажу кое-что ещё? Совсем отпадное?

Подтверждения не требовалось.

Девушка медленно эротично повернулась, томно выгнулась…

…И резко, с разворота, опустила ребро ладони на основание шеи детины.

Проследив за падением тела и убедившись, что тот выведен из строя, девушка заправила грудь назад, в лиф, сняла бессмысленный ныне клочок тряпки, ещё несколько минуту назад бывший нижним бельём, и грязно выругалась на венесуэльском диалекте испанского. После чего принялась вытаскивать из-за широкого пояса юбки, за которым эти дуболомы не догадались ничего проверить, шесть небольших предметов, которые, если собрать их вместе, превратятся в два миниатюрных игломёта облегчённой конструкции. Мужики!..

Пока она неспешно собирала детали, подгоняя замки к нужным пазам и вставляя в оружие лежащие в сумочке батарейки, «тигр» застонал. Быстро он! Сильная сволочь!

Девушка с силой ударила его ногой по лицу, отбрасывая назад и переворачивая на спину, затем приставила один из пистолетов ко лбу:

– На каком этаже центр электронного контроля?

– Ттттыыы…

Удар. Снова удар. Первый – носком в челюсть, второй – в промежность. Мужчина взвыл.

– Повторяю вопрос.

Слишком просто. Чересчур просто! Неужели они настолько теряют голову, что даже элитного бойца преступного мира, личного телохранителя пахана (в данном случае Мексиканца) так легко отделать? Она ожидала лучшей реакции, большего сопротивления. Большего самоконтроля, наконец! Потому и тянула резину с эротикой, рисковала.

«Так, не расслабляться, это только начало!» – одёрнула она сама себя.

– Уууууу!!!.. Су… – потянул тот.

Ещё удар. Хлёсткий, в лицо. Раздался хруст переносицы.

Из разбитого носа обильно потекла кровь, заливая подбородок.

– На каком этаже центр электронного контроля?

– Пы покойница, плядина…

Удар, на сей раз в пах. Мужик вновь взвыл. Не давая ему прийти в себя, она перевернула его на спину и взяла в мягкий, но надёжный захват.

– Значит, так, падаль! Сейчас я отрежу тебе яйца!

Раздался щелчок. Из её руки, с боков от запястья, рассекая кожу, на свет выскочило два тонких пластиковых лезвия. Из раны заструилась кровь, придавая лезвиям зловещий вид.

– Видел это? – Она наглядно продемонстрировала запястье, развернув его чуть в сторону.

Мужик увидел. И испуганно задрожал. Он знал, что означают эти лезвия. И что у сделавших

это

вне закона должны быть такие покровители, рядом с которыми Мексиканец – навозная муха.

– Веришь мне? – переспросила она. – Что отрежу?

Детина закивал.

– На каком этаже центр электронного контроля?

– Ма втагом… – промямлил он, но получил удар в ухо.

Девушка била резко, сильно, но с некоей грацией, заметной только профессионалам. Мужчина относил себя к числу профессионалов и грацию оценить смог. Перед ним стояла не уличная торговка телом и не студентка, решившая зашибить деньгу. Перед ним стоял киллер, хладнокровный убийца, и все его потуги что-то сделать обречены на провал.

– Тгетьем… – прохрипел он.

– Вот так-то лучше! – злорадно усмехнулась она и сделала невозможное. Освободила захват и отступила на шаг назад.

Мужчина до этого момента ещё на что-то надеялся, хотя осознавал, что его шансы невелики. Надеялся на то, что убийца на секунду откроется, подставится – всего лишь на секунду. Он сильнее и тяжелее её, он справится – нужна лишь одна ошибка…

…Но такие не подставляются. Это мечты. И когда захват ослаб, его удивлению не было предела. Целых две секунды он искал подвох. Искал, но не мог найти. Он не верил, что эта тварь его освободит или пощадит, но и не видел козырей у неё в руках. Стоит, безоружная (не считая лезвий-«бабочек» на запястьях), мило улыбается, приглашая действовать. Но это шанс, как ни крути, и им надо воспользоваться.

Он так и не понял, чего она добивалась. Его бросок, в который он вложил всю мощь тренированного тела, такой быстрый и резкий, натолкнулся на пустоту. Затем чьи-то руки и чьё-то тело развернули его, и он, ведомый собственной массой и набранным ускорением, начал заваливаться вперёд, сделав кульбит в полёте…

…Хрум!..

…Девушка какое-то время стояла над трупом, словно не веря, что тот мёртв. Но у живых людей положение головы не может быть под таким огромным углом к туловищу.

Она могла пристрелить его, зарезать, убить множеством других способов. Но он – «тигр», боец и достоин смерти в поединке. Эдакая дань уважения одного профессионала другому…

* * *

– Это Огонёк. Я внутри. Пока чисто, – произнесла она, выбираясь из каморки и активируя связь. Над её левой бровью вихрился голографический козырёк со схемой внутреннего расположения помещений. – План дома нашему не соответствует. Центр электронной защиты, предположительно, на третьем.

– Действуй по обстановке, – прозвучал голос в берушах.

Она действовала. Быстро, на случай, если операторы камер всё-таки не зря едят свой хлеб, подбежала к виднеющейся в конце коридора бронированной двери-шлюзу, ведущей во внутренние, «хозяйские» помещения, и прислонила к счётчику карточку поверженного противника. Раздалось шипение, и шлюз отъехал в сторону. Она вошла.

Всё, операция выполнена. На девяносто процентов. Конечно, до завершения ещё очень далеко, но тому предшествовало самое трудное. Теперь она в любом случае доберётся до операторского центра и отключит периметры охраны, разблокирует все двери и снимет сигнализацию – это лишь вопрос времени. Потом в дом ворвутся три группы захвата, из подвала, с улицы и с территории соседнего владения. Преград, отделяющих её от центра, больше нет, а помешать ей не сможет никто. В какой-то степени все, находящиеся внутри дома, уже покойники.

Она быстро шла по коридорам, словно Немезида, ангел возмездия, распахивая интересующие её комнаты и несясь дальше. Все встреченные ею люди не успевали удивиться или испугаться, получая раскалённую иглу в голову. Игломёт – страшное оружие, особенно маломощный. Тяжелые армейские способны только на то, чтобы крошить людей в фарш, а от такого, с низкой скоростью иглы на выходе, закипают мозги. В прямом смысле слова. При полном внешнем благообразии трупа.

Часть вторая

БОЕЦ

Глава 8

ДЕНЬ ИКС

Воскресенье прошло словно в тумане. Не помню, как пришёл домой в субботу, не помню, как лёг, как что-то отвечал матери… Я слушал музыку. Не так.

Музыку.

Как я мог раньше пропустить мимо себя такое? Почему не слышал ничего подобного? Да, качество оставляло желать лучшего. Да, местами звучали довольно наивные вещи, совершенно немодные и откровенно смешные. Встречались моменты, подобрать точное определение которым у меня не хватит словарного запаса (я всё-таки не музыкант), но от них отдавало таким примитивизмом, что скручивались уши. Однако почти каждое произведение несло в себе энергию, от которой душа вырывалась из тела и не хотела возвращаться обратно. Это было неистовство ритма, неистовство мотива, доводящее до слёз. И я плакал.

Всё воскресенье никуда не ходил, сидел дома. Слушал и качал, качал и слушал, искал в сетях старые архивы, древние, как само время, поднимал комментарии и биографии и уже к вечеру имел некое представление об эпохе, стилях и направлениях (зачастую неразличимых на глаз), биографиях и об истории Золотого века вообще.

Это было классное столетие, рубеж двадцатого – двадцать первого веков. Жаль, что оно закончилось так трагично. Но эти годы канули в Лету не зря, они оставили нам великое наследие.

Утром в понедельник в вагоне подземки я слушал уже знакомую АВВА. Кстати, это не исполнительница, а группа. У них две вокалистки с очень похожими голосами. А их родина действительно Швеция, та, старая, не похожая на нынешнюю, хотя поют на английском. Я думал о Бэль. О том, кто она, что за человек. И кто её родители.

С одной стороны, это импульсивная маленькая дрянь, не знающая, чего хочет её левая нога. С другой же – умная и рассудительная сеньорита, которая по всем параметрам заткнёт за пояс любую девочку нашей школы. Как она с ходу по полочкам разложила то, над чем я бился много лет!..

В общем, очень умная девочка, которая прячется за маску ребёнка. Возможно, они с маской в несколько более сложных отношениях, и это не банальная мимикрия, но рассуждающий психолог в ней превалирует.

И ещё, за вчерашний день я понял то, от чего пытался бежать в субботу. Понял и спокойно принял. Мне нравится Бэль. Нравится до чёртиков! Не хочу употреблять слово «любовь», им можно всё опошлить, но жить без неё… не смогу. Так или иначе, она должна остаться в моей жизни.

А значит, я должен быть её достоин. Я человек с не очень… высоким статусом и потому должен доказать это и ей, и её семье. А если так, сегодня нужно начинать решать свои проблемы, доказав это для начала себе самому.

Школа. Наверное, я всё же смогу воспринимать её без ненависти. Ведь это просто здание, где я и мне подобные получают знания, без которых тяжело устроиться в жизни. Она не виновата, что в ней учатся и работают подонки.

Да, преподаватели некоторые… скверные люди. Тот же командор, вызверяющийся на слабых, но пресмыкающийся перед сильными. И Кампос со своей бандой, устанавливающий бандитские законы. Но они – отражение общей Системы, контролирующей нашу жизнь. Школа кончится, а командоры и кампосы останутся. И дай бог, чтобы их было не больше, чем здесь.

Школьный двор встретил меня привычным фоновым шумом, издаваемым рассосавшимися вокруг фонтана группировками по интересам. Все что-то обсуждали, о чём-то спорили, кто-то с кем-то ругался – нормальное времяпрепровождение перед началом занятий. Я принялся искать того, кто мне нужен, но неожиданно был атакован сзади.

– Ни фига се у тебя реакция! – почесал Хуан Карлос ушибленную руку.

– А нечего со спины прыгать, – усмехнулся я.

– Я ж не зло, я так…

– И я так. Хотел бы сломать – сломал бы.

– Ладно, проехали, – примирительно махнул он. – Здорово!

Мы обнялись и присели на край парапета фонтана. Я выбрал место так, чтобы видеть арку, следить за входящими. Согласно утреннему плану, мне требовалось поймать двух человек, очень разных, но очень нужных, и я не знал, кого лучше ловить первым.

– Как выходные?

– Расскажу – не поверишь, – усмехнулся я.

– А это что у тебя? Ух ты!

Его лапищи потянулись к навигатору. Инстинктивно я перехватил их.

– Руки мыл?

– Я тоже себе такой хочу! Дай посмотреть?

Я расстегнул и дал ему. Он надел его, внимательно изучил изображение на козырьке, куда я преднамеренно вывел три видеовыхода с боковых камер, чтобы иметь представление, что происходит вокруг, и прицокнул языком.

– Где взял?

– Поносить дали.

– Нутром чую, дорогая штука!

– Угу. – Я согласился.

– А кто дал?

– Сеньорита одна. Ты её не знаешь. До субботы.

Я умолчал о том, что эта сеньорита его банально забыла, как Маша-растеряша из маминой детской книжки. Я тоже забыл, вспомнил о нём только в подземке, уже отъехав от «Площади де Сан-Мартина». Но я ведь не хозяин, мне простительно!

– Кстати, о сеньоритах. С тебя бутылка. – Он скорчил заговорщицкую мину.

– За что? – Я напрягся, приготовившись к какой-нибудь пакости. А как иначе, это же Хуан Карлос!

– За Николь. Ту девушку.

– А что с той девушкой? – не понял я.

– Ну… Я ей немного объяснил вчера, что она нравится одному человеку, который от природы очень скромный…

Я чуть не врезал некоему конструктору-судостроителю-самоучке в челюсть. Сдержался в последний момент. Он же ехидно усмехнулся, принимая мою реакцию совсем за другое.

– Только не говори, что она тебе не нравится.

Ну зачем он сюда влез? Я почувствовал, что начинаю заводиться:

– Слушай, я тебя просил об этом?

– Но она тебе нравится.

Добрый мальчик. Альтруист недоделанный. Поотрывать бы ему ноги его альтруистичные! И язык.

– Я? Тебя? Об этом? Просил? – по слогам выдавил я.

Хуан Карлос воззрился с недоумением:

– В чём дело, Хуанито? Что-то не так?

– Всё не так! – Я почувствовал, что ещё немного, и сорвусь на крик. – Кто тебе сказал, что она мне нравится?

– Да ты не нервничай. А разве это надо говорить? Сколько я тебя уже знаю, ты так на неё смотрел…

– Я много на кого таксмотрю. И что, всем будешь меня сватать? Или ты думаешь, что я такой неудачник, что не могу подойти к понравившейся девушке и познакомиться сам?

– Ну… Да.

Святая простота. Я так и застыл с открытым ртом.

Повисло недоброе молчание. После эдакого признания моя самооценка, только-только выровнявшаяся, начала показывать отрицательную динамику.

«Шимановский, ты и сам хорош. Как там говорится, «не надо зеркало ругать, когда лицо некрасивое»? Как-то так.

Что было бы, не встреть ты в субботу Бэль? Как бы ты тогда отреагировал на эту новость? Растерзал бы негодяя или удавился от стыда? Всё правильно, ты – неудачник. И тебя таковым воспринимают. Если уж лучший друг о тебе такого мнения… Это о многом говорит».

«Значит, утром ты принял правильное решение. С таким общественным мнением мечтать о Бэль… Не стоит».

– Слушай, дружище. – Я взял себя в руки и попробовал говорить спокойно. – Не знаю, что там тебе привиделось, как кто на кого смотрел, но в делах сердечных я пока ещё в состоянии обойтись без твоей помощи. И более того, та девушка, в смысле, который ты вложил, меня не интересует. Понимаешь?

– Нет. – Хуан Карлос покачал головой.

– Я не хочу с ней встречаться. У меня есть… другая девушка, которая мне нравится и которую я буду добиваться.

– Уж не та ли сеньорита? – Он усмехнулся, кивнув мне на голову.

– Всё возможно. Поэтому делай что хочешь, но ты кашу заварил, ты и расхлёбывай. А у меня дела, извини.

– Какие ещё дела? – воскликнул он. – Так что, получается, я напрасно?..

Но я его уже не слышал. Я шёл наперехват человеку, которого ждал, только что вошедшему, но не дошедшему до толпы подружек сбоку от фонтана. Это не самый важный человек из ожидаемых, но терять момент я не собирался. В кругу подруг, а она почти всегда в кругу подруг, сделать то, что я хочу, невозможно.

– Эмма, подожди!

Шпала, а это была она, обернулась. Я быстро подошёл, резко обнял её за талию, рванул к себе и, не давая опомниться, смачно поцеловал в губы. Пришлось немного встать на цыпочки, ну да бог с ним.

Несколько секунд ничего не происходило – она не успела сообразить, что надо дёргаться и вырываться. Ну, не ожидала от меня такого! А когда сообразила, стало поздно – со стороны это смотрелось как горячий страстный поцелуй влюблённых. Которые в ссоре, не могут выяснить отношения, но всё равно любят друг друга. И её смачное отпихивание выглядело как декорация, а не защита невинной девушки от посягательства на свою честь. Люди ещё помнили пятницу…

Она испуганно подалась назад, оглядываясь по сторонам на окружающих и ища поддержки.

– Шимановский? – В её голосе не было предела изумлению.

– А кто ж ещё, звезда моя! – потянул я, строя из себя заправского мачо. – Или не соскучилась?

– Но…

Что именно «но» – она не смогла сформулировать. Я же чувствовал, что мы становимся центром излишнего внимания, люди отрываются от своих дел и оборачиваются к нам. Для ошеломления Швабры того, что есть, достаточно, а становиться эпицентром новых сплетен в мои планы не входило. Хватит старых.

– Быстро. За мной.

Она не прекословила.

Я, не останавливаясь, уверенно тащил её за руку через двор. Она то и дело спотыкалась, ошалело оглядывалась, но семенила следом. Никто не преградил нам дорогу, не возмутился, не спросил, как дела, словно мы встречаемся незнамо сколько лет и произошедшее – наши личные проблемы. Весь школьный двор вернулся к своим делам, моментально забыв и о Шимановском, и о Долорес. Даже её подружки. Это стало для Швабры даже большим потрясением, чем мой поцелуй.

Вошли в здание. Я тащил её по коридорам, мимо аудиторий, к закутку за лестницей первого этажа, где уборщицы оставляют инвентарь. Обычно там закрыто, но я знал пароль от него – случайно нашёл в школьной базе, когда искал адреса недоумков банды Толстого. Встретившиеся нам люди также игнорировали сие действо, что ещё более угнетало мою спутницу.

– Что ты себе позволяешь, Шимановский? – взъярилась она, когда я втолкнул её внутрь и закрыл дверь. Послушный свет включился автоматически.

– Милая Эмма… – Я подошёл к ней мягкой походкой хищника на охоте и грубо, но не сильно толкнул назад, сажая на грязный, видавший лучшие времена пластиковый столик. – Милая Эмма, заткнись, пожалуйста, и слушай сюда!

Она заткнулась. Было в моём тоне нечто такое, что подсказывало – перечить не стоит.

– Сейчас ты сделаешь две вещи. Первая – скажешь мне, кто «хозяйка» игры. И вторая – что ты будешь ей должна, когда не выполнишь условие «лотереи».

– Я… – Она дёрнулась, вдохнула воздуха, но беззвучно выдохнула: – Какой «лотереи»?

– Эмма, мы взрослые люди. Я могу превратить твою жизнь в ад. Веришь мне?

Я приблизил лицо к её лицу и внимательно посмотрел в глаза. Она подалась назад, но я предусмотрительно схватил её за плечи.

– Я вижу, ты не хотела мне зла, просто выполняешь чужую прихоть и дурь. И я даже готов пойти тебе навстречу, помочь тебе. Но мне нужны ответы. Что вы загадали?

Эммануэль ссутулилась и опустила глаза. И кажется, покраснела.

– А можно я не буду это говорить? Это всё равно не касается никого, кроме нас.

– Это как-то связано с сексом? Нетрадиционнымсексом?

Она кивнула. Жалко как-то кивнула.

– Это очень… ОЧЕНЬ плохая вещь!..

Что же надо было такого загадать, чтобы сама Эмма Долорес ударилась в краску? Не думал, что такое возможно! Но дело это не меняет.

– Ладно, раз касается только вас… Но имя «хозяйки» ты назовёшь.

– А если назову, ты со мной переспишь?

Её глаза ехидно блеснули. Шпала резко, слишком резко, к моему изумлению, пришла в себя. Отошла и сразу перешла в контратаку. Я не ожидал такого, не так быстро, потому сдал позиции, уйдя в оборону.

– А чего сразу «переспишь»?..

– Тогда зачем я буду говорить, если ты всё равно этого не сделаешь?

Логично. Пожалуй, она не так безнадёжна в плане интеллекта, как я считал. Но тем не менее силовая партия окончена, я не смог задавить её. Пат.

Но это только партия, не битва. Вторая запланированная мной партия носит название «дипломатия», и в ней у меня преимущество.

– Ладно, Эмма, давай по порядку. Ты знаешь меня? Знаешь, что я без башни и мне по фигу, кто и что собой представляет в этой школе?

Она кивнула.

– И если я упрусь – меня не сдвинешь и танком?

Она вновь кивнула.

– В течение какого срока ты должна переспать со мной? Месяц? Два? Полгода?

– Три. Три месяца… – грустно пробормотала она.

– А ты можешь им сказать, что сделала это? А я подыграю?

– Нет, нужно видео.

Прикольные девочки! Я с них падаю!

– Закон «О порнографии», параграф первый, пункт третий, определение понятия «порнография». УК ВК статья сто тринадцать, пункт два, «Нарушение закона «О порнографии», штраф и лишение свободы до пяти лет. Вы перед игрой это читали?