Текст книги "Золотая планета. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 102 (всего у книги 140 страниц)

  – Они же не трогают тебя, ты же неприкасаемый, – сделала последнюю попытку Мари-Анж.

  Я отпустил ее. Усмехнулся.

  – Тебе не понять. Сегодня я неприкасаемый. А завтра? Мы должны бороться за себя. За каждый свой день, за каждый шаг. Отстаивать свое мнение, пресекать действия таких сволочей, как эти "сорок четвертые". А иначе кем мы будем? Это неправильно, Мари-Анж. И если офицеры считают такое положение вещей приемлемым, мы должны добиваться своего сами. И плевать на то, что будет!

  – В драке между "зеленью" и кадровыми бойцами виновата всегда "зелень", – напомнила она. Я вновь усмехнулся.

  – И что?

  Она не ответила.

  – Ладно, хорош демагогию разводить, пришли.

  Я толкнул дверь (гермозатвор игровой почти всегда открыт) и ворвался внутрь. Мари-Анж заскочила следом и встала за моей спиной. Пауза.

  Мы сразу отвлекли внимание на себя, став его центром. Я воспользовался этим, чтобы оценить ситуацию.

  Пятеро, хранители – золотые нашивки на воротничках. Четверо стоят в стороне, с довольными рожами, пятая, предварительно скрутив, прикладывола Криску головой об пол. Та кричала, но поделать ничего не могла – была надежно спеленута в "крабовый" захват – это когда руки и ноги свободны, но сделать ими ничего не можешь. Держащая ее здоровенная шатенка-полукровка, имела такие размеры тела, что, наверное, могла руками гнуть подковы, куда Криске вырваться из ее объятий! Это плохо, что перекачанная, – автоматически отметил я для себя. – Но не смертельно. В конце концов, большой шкаф громче падает.

  Эта особь была местной знаменитостью. Зовут ее Рыба, и она – самая мощная сеньора этого заведения. Возможно, буч, но я ей свечу не держал, да и не важно сие. Важно то, что придется не сладко, и это подтачивало мои порывы решить дело силой. Возможно, просто заставить отпустить девочку – не такое плохое решение?

  – Отпусти ее! – проревел я. Именно проревел, слишком зверски зазвучал голос. Настолько, что даже массовка, человек пятнадцать зрителей инцидента, стоящих около правой стены, повтягивали головы в плечи.

  – Что? – Недоумение на лице Рыбы быстро прошло, сменившись хищной улыбкой. Кажется, она обрадовалась мне, что я пришел, хотя я не понимал причину. Боковым зрением бросил взгляд на ее товарок – те тоже расплылись в улыбках.

  – Я говорю, отпусти девчонку! – повторил я, но получилось не так грозно.

  – А ты кто такой, чтобы мне указывать? – с вызовом вскинулась она. Ирония из нее так и лучилась.

   «Э, да она сама собралась разделаться с тобой, дорогой мой Хуанито!»– воскликнул мой внутренний собеседник. Я это уже и так увидел, и вздохнул с облегчением. Не надо разводить политес и накручивать ситуацию. Все по-честному.

  Рыба медленно поднялась, выпустила хнычащую Криску из захвата, но тут же перехватила ее за волосы и рывком заставила подняться.

  – Стой, сука! Тут за тобой защитничек пришел! Стоять, я сказала! – она резко дернула, запрокидывая ей голову назад. Раздался вскрик.

  Я проглотил. Она отпустит ее, как иначе. Перед ней гораздо более лакомый кусочек – единственный в корпусе мальчик, зачем ей какая-то шмякодявка?

  – Зачем ты его привела?!! – раздался голос сзади. Хорошо знакомый голос. И выражал он эмоцию страха. – Ты что, совсем дура?

  Реплика была произнесена почти шепотом, но в звенящей тишине ее услышали все. Предназначалась она моей спутнице, а авторство принадлежало знакомой богине по имени Камилла. О, и эта здесь!

  Что тут происходит? От ситуации явно начало разить, но я все еще не понимал чем и почему. Тем временем Рыба бросила косой взгляд вбок, на массовку и Камиллу, от которого за километр отдавало презрением, затем переключилась на меня.

  – Ну-ну! Говори, защитничек! Я тебя слушаю!

  – Отпусти ее! – вновь произнес я, лихорадочно пытаясь сообразить, что происходит. А точнее, прислушиваясь к интуиции, моей верной помощнице и подсказчице, что делать. Интуиция молчала.

  – А то что будет? – Рыба оскалилась. – Что ты мне сделаешь? Хуанито, так ведь тебя?

  Мое имя она будто выплюнула. И я понял. Понял.

  Я – проект королевы и офицеров. Тех самых людей, от которых они пострадали. Причем незаслуженно, во всяком случае, сами так считают. А значит, "построив" меня, они хоть как-то реабилитируются в своих глазах – ведь как-то иначе отомстить командирам не могут.

  Меня взяло зло. Я понял, что высокомерие – это еще не все человеческие пороки, и далеко не самый страшный из них. Кулаки мои непроизвольно сжались.

  – А ты кулачками не поигрывай! Не надо! – рассмеялась она. – А то нехорошо может кончиться!

  – Хуан! – раздалось сзади. – Не надо! Прошу!

  Я молчал. Рыба бросила мне за спину злобный взгляд, но Камилла была ей ровня, такая же хранительница.

  – Они только этого и ждут! Прошу тебя, не надо!

  – Ну и пусть ждут! – выдавил я, пытаясь унять злость. Не время, рано. Дракона надо выпускать в строго определенный момент, иначе он таких дел наворотит!.. – Вот он я, перед ними!

  – Это хорошо, что перед нами, – усмехнулась противница. – Ну что же, куколка, за тобой пришли! – наклонилась она к Криске. – Твой защитник! Твой герой! Герой, ведь правда? – Взгляд на меня. – Слушай, а мне пришла в голову идея. А ведь наш мальчик еще не прошел посвящения! Да и присягу не давал. Не так ли? – Видимо, реплика предназначалась окружающим, поскольку сама она в этот момент не сводила с меня глаз. – А раз так, то он тоже обязан слушаться старших.

  – Не смей! – Камилла встала почти рядом со мной. – Он под защитой офицеров!

  – А мне плевать! – Кажется, разгоряченная алкоголем Рыба дошла до кондиции. Плохо только, что держалась она легко, на ее состоянии алкоголь сказался мало, ее даже не шатало. – Он – "мелюзга", "малыш", и должен делать то, что ему говорят. – Новый злобный взгляд на Камиллу. – Я хочу, чтоб он принес мне мартини!

  Улыбка, в мой адрес.

  – Давай, Хуанито! Три мартини, и я даю слово, больше не буду обижать девочек из твоего взвода! – кивок на Криску, которую в этот момент дернула. Девушка взвизгнула.

   "Они целенаправленно задрали Кристину, мой друг,– озвучил мою догадку внутренний голос. – Специально, чтобы позлить тебя, вызвать на конфронтацию. Даже не зная, что ты сюда придешь".

   "А может не стоит так сильно усложнять?– возразил я. – Может, все не так плохо? Совпадения в жизни тоже бывают!"

  В последнее верилось с трудом. Однако я стоял и ждал развития событий. Она должна напасть, накрутить себя и напасть. Мое же дело – помочь ей в этом. И это не так сложно, как кажется.

  – А знаешь, чешуйчатая, как называются люди, издевающиеся над слабыми, но трусящие перед сильными? – начал я "помогать" ей и усмехнулся. – Падальщики! Ты – падальщик! Шакал! Гиена! Подлая трусливая тварь! Обижать слабых? – Я кивнул на Криску. – Это да, ты можешь. А как насчет сразиться с сильным?

  Все-таки мозги у нее есть. И акцию конкретно против меня они не планировали. Не сегодня. Рыба стушевалась. Ей нужно было сделать всего шаг, один единственный, но она, видно инстинктивно, боялась делать его и продолжила разводить демагогию.

  – Это ты что ли сильный?

  – Не похоже?

  Неестественный смех.

  – Эта... Правильно сказала, ты под защитой. Меня за такое по головке не погладят. Но если принесешь мартини, я ее отпущу, обещаю!

  Я снисходительно покачал головой.

  – Значит, все-таки трусишь? Передо мной, "мелюзгой", не "зеленью" даже? Да еще перед мальчиком, чьи параметры никогда не достигнут ваших?

  – Никогда в жизни!

  Есть, она ее отпустила, резко оттолкнув в сторону. Я почувствовал, что у меня развязаны руки, и одновременно, что атмосфера в игровой раскалилась докрасна.

  – Назад! – Камилла сделала шаг в сторону, становясь между нами с Рыбой и ее товарками. – Не лезьте!

  Я не видел, что делают девочки, был занят игрой в "гляделки" со своей противницей. Теперь уже точно противницей. Вот только начинать драку она все так же не спешила. Смотрела мне в глаза, и решимость ее падала. Что она там видела – не знаю, но явно не то, что привыкла видеть в глазах прессуемой "зелени". Я даже не был озадачен ее комплекцией и силой, и это дополнительно сбивало с толку.

  – Ну же? – вновь провоцировал я, наградив ехиднейшей из улыбок.

  – Хуан, если ты сейчас же принесешь мартини, я буду считать инцидент исчерпанным, – пошла она на попятную. Так, а вот это зря. Я так не играю.

  – Дорогуша, ты тронула МОЮ девочку, – услышал я свой напряженный голос, почти рычание. – Ты знала, чья она, когда трогала. Даже больше скажу, специально это сделала. Не так ли? И теперь должна перед ней извиниться. Если ты сейчас же не сделаешь этого, я уработаю тебя так, что родные напарницы не узнают.

  Пауза. Ее ход.

  – Так, что здесь происходит? – Сзади послышался шум. Даже не оборачиваясь, я понял, что там – в игровую вбежали наказующие. Послышался высокий звук "у-у-у-и-и-и", активация винтовки. Бред, стрелять они не станут, это так, элемент устрашения. – Эй, вы, двое! Оба, шаг назад! – рявкнул голос. Только мне отчего-то не было страшно.

  – Быстро, извинилась! – проревел я.

  И она не выдержала. Но я знал, чувствовал, что она ударит. Нет, скорость тут ни при чем, я увидел это в ее глазах, когда она только подумала о замахе. Потому ушел, уклонился и контратаковал.

  Все-таки я ее переоценил в плане алкоголя. Держалась она молодцом, но мозг был затуманен, и выдавать нужной скорости не мог. Это позволило драться с нею на равных: мы были равны и в скорости, и в росте, и в массе. И оба были правшами. Идиллия, а не бой! Наказующие что-то кричали, но они были далеко. Девочки из поля зрения исчезли – и ее напарницы, и Камилла – с наказующими не шутят. Но НАС, дерущихся, нарушивших приказ, не трогали!!!

  Я в основном защищался, ждал момента. Но не потому, что считал себя слабее – как раз тут у нас возник паритет. А потому, что ждал момента. Кроме перечисленного, алкоголь обладает еще одним скверным качеством – затуманивает мозг. И при всех прочих равных, я выиграю битву на тактическом уровне, как только она допустит малейшую ошибку.

  К счастью, этот момент наступил быстро. Битва профессионалов это всегда быстро, тем более на таких скоростях. И вот уже я блокировал ее, жестко, из арсеналов комбинированной школы, разрабатываемой Нормой, затем контратаковал взял ее в захват сам. Немного иной, но тоже "крабовый" – ее руки свободны, но не могут нанести мне существенный вред. Ноги же я ей согнул в коленях, а саму ее запрокинул назад, вроде того, как меня обездвижила Сирена на Совете офицеров.

  – Хуан, прекрати! – вновь голос "морпеха". Блин, да что ж она делает? Почему не разнимет нас силой? Или тут тоже какая-то засада? Я продолжил, полностью ее игнорируя.

  – Что, тварь? Как оно, когда тебя унижают? Здорово, правда? Это тебе не слабых вдоль стенки строить! Гадюка! Быстро проси прощения! – заорал я на нее изо всех сил.

  Подействовало, только не так, как предполагал. Уже съежившаяся, скособоченная от страха, Рыба вдруг завыла, с мрачной решимостью солдата, идущего в безнадежную атаку, лишь бы не умирать на заклании, активировала "бабочки". Щелк. Щелк. На обеих руках.

  Вж-ж-жик!

  Я ее выпустил и отшатнулся, рука со смертоносным артефактом пролетела мимо.

  Да, в захвате сделать она мне ничего не могла, но только голыми руками. Теперь же, вооруженная лезвиями толщиной с молекулу, была способна одним касанием отрезать мне половину руки. И я отступил. Пришлось. И вновь отступил.

  Вжик! Вжик! Она наступала, глаза ее злорадно блестели.

  – Что, Хуанито, не ожидал? Думаешь, ты у нас самый крутой?

  Вжи-ик! Che cazzo!!! Да где эти наказующие?! Я вообще ничего не понимаю, или одно из двух?

  – Думаешь, тебе тут все позволено? – продолжала она. – Ты никто, Чико! Понял? Совсем никто! И даже если ты принц, ты в первую очередь Чико! Ангелок! Рядовой боец, не принявший присягу! И только после все остальное!

  Вжик!

  Я еле увернулся, отскочил. Уперся в стол. Не долго думая, нырнул под него и вынырнул на той стороне.

  Теперь нас разделяло полтора метра относительно защищенного пространства, достаточного для маневров. Нет, если бы она хотела, она бы прибила меня, вы не думайте. Все это время она имела такую возможность, но лишь махала руками направо и налево, обозначая, что может и чего хочет. Видимо, поэтому и "морпехи" не стреляли, ждали, чем кончится концерт. А тот близился к логическому завершению.

  – Будешь еще не слушаться старших, малыш?

  Она сделала вид, что бросается вокруг стола вправо, я подался влево. Она сделала вид, что подается влево, я ушел вправо. Смех.

  – Ну вот, кто из нас трусишка? И что о тебе подумают ТВОИ девочки?

  – Все, хватит! Довольно! – донесся все тот же голос, теперь в нем проклюнулись нотки тревоги. Слава богу! – Рыба, Чико, немедленно прекратить! Это приказ!

  Моя противница недовольно зарычала.

  – Ангелито! Хуан! – продолжала наказующая. – Шаг назад, подними руки вверх! – Рыба, дернешься – стреляю!

  – Не выйдет ничего у вас! – хрипло засмеялся я, все так же глядя противнице в глаза. – И вы сами в этом виноваты.

  Всё, фас. Козырь, который я берег с момента, как только вошел в игровую. Даже раньше, когда встретил Мари-Анж. Мой зверек, заботливо подкормленный злобой и ненавистью. Взять!!!

  В этот раз ощущения нахлынули незаметно, я пропустил момент, когда начал атаку. Понял, что атакую, лишь когда стол, дернутый с неимоверной даже для меня силой, уже летел в нее.

  Бах!

  Она отшатнулась, но была слишком массивная, чтобы удалось сбить ее с ног. Отскочила в сторону, не понимая, что происходит. Я же понимал, всё понимал! Это была та самая холодная ярость, когда человек может контролировать себя в припадке берсеркизма. Дракон, управляющий моим телом, схватил стол, выставил перед собой и понесся на противницу, набирая с места как можно больший разбег.

  Бум!!!

  Увлеченная столом, Рыба врезалась в стену со всей силой моего рывка. Конечно, такая сила ее тоже не свалит, но это было только начало. Я бросил теперь уже ненужный стол, и, отскочив назад, вновь понесся на нее, утробно рыча нечто нечеловеческое.

  Бум! Хрум!

  Кажется, это был хруст ее ребер. Парочку точно сломал! Рыба стояла в прострации, обескураженная, но ангелы не зря считаются хорошими бойцами – она была все еще в сознании и могла сопротивляться.

  Вжик!

  Слабенький какой замах. Не те уже силенки. Да и стол мешал ей провести полноценную атаку.

  Я вновь отскочил и вновь ударил ее с разбега всем корпусом. Вновь непонятный хруст. Надеюсь, все-таки ее ребра. Теперь схватить ее саму и швырнуть на пол. Да, вот так! Теперь стул...

  У моего дракона есть одно очень нехорошее свойство – он пакостный. Не любит, когда его хозяину, а значит и ему, чем-то угрожают. И стремится от угрозы всячески избавиться, чтобы в следующий раз неповадно было. Вот и сейчас, подхватив стул, он подошел к поверженной противнице и с нечеловеческим рыком опустил ей на руку, которой та пыталась закрыться.

  Стул разлетелся. Но в руке остался фрагмент – достаточно прочная ножка из твердого пластика.

  Противница лежала перед ним, по щекам ее потекли слезы. Она смотрела на него с мольбой, признавая поражение, прося о пощаде. Но дракон был непреклонен.

  Остатки стула поднялись вверх и вновь опустились, аккурат на кисть левой руки. На то место, откуда у противницы торчали коварные артефакты.

  Хрусть!

  Есть, этой рукой она больше не сможет ударить. Во всяком случае, в обозримом будущем. Сильно обозримом. Теперь другая рука. Удар. Мало, не хватает прочности ножки. Другую ножку, вот же, валяется рядом. И снова удар. Есть, это противное "хрусть". Теперь всё, теперь можно и пощадить. Ты же этого хочешь, девочка? Пощады?

  ...Я стоял над нею, над поверженной женщиной-скалой, и пытался прийти в себя. Миссия дракона выполнена, противник повержен, но отчего-то очень не хотелось возвращаться назад. В этот момент меня смели, сбили с ног, повалив на землю. А затем мое тело накрыла живая масса из шевелящихся людей.

  Они легкие, и слабые – куда им до дракона! Однако их много, и они делали то, что единственно возможно в их ситуации – погребли его тело под своими, не давая даже двинуться. Затем укол, и земля, на которой лежал дракон, начала переворачиваться...

Глава 6. Полузащитник (часть 2)

  – Подъем!

  Железный громовой голос. Я нехотя поднялся, отгоняя остатки сна, сел. Да уж, нет худа без добра – не помню, когда последний раз столько спал!

  Железная дверь, закрывающая бокс камеры, открылась. За решеткой стояли две фигуры, опознать которые было трудно ввиду яркого света лампы из коридора, бьющего им в спину, а мне в лицо. Раздался скрип железной решетки. Обе фигуры вошли в камеру, обретая черты. Одной из них оказалась наказующая, приставленная охранять камеры. Не кадровая, из тех, что назначают для дежурства из резерва, а потому весьма любопытная и строгая только с виду. Другая – знакомая мне еще по Совету сеньора Морган, одетая на сей раз в гражданское.

  Наказующая внесла в камеру стул, поставила, и, стараясь делать вид, что ей все безразлично, вышла, предварительно закрыв нас решеткой.

  Сеньора Морган тяжело вздохнула, передвинула стул на середину камеры и села на него верхом, сложив руки перед собой на его спинке, после чего принялась активно меня рассматривать. По ее выражению лица я не мог прочитать ничего. Единственное что отметил – усталый вид. Наверное, замордовали в связи с моим делом. В противном случае, что она забыла здесь в штатском? На службе у нее своя форма, идеально черного цвета, в которой была в прошлый раз. Ее явно выдернули из дома, и скорее всего, после работы. Плюс, косметика, точнее ее отсутствие – в боевой вид привести себя было некогда. Для женщин такое сродни смертному греху, вещь недопустимая, и возможна только в очень уж экстренных ситуациях.

  – Ну и как тебе тут? – нарушила сеньора паузу спустя минуты две. Я равнодушно пожал плечами.

  – Выспался.

  Снова тягучее молчание, словно очень-очень густой кисель. Наконец, она вздохнула и выдавила, прогоняя оцепенение:

  – Хуан-Хуан! Что же мне с тобой делать?!

  – Вы мой адвокат? – усмехнулся я.

  – Трибунал не предполагает наличие у обвиняемого адвоката, мальчик. Если ты стоишь перед трибуналом, ты уже виновен. Априори. Трибунал всего лишь определяет степень вины и назначает наказание.

  – Так в чем проблема? Назначьте это свое наказание!

  – В том и проблема. Сверху пришел приказ. Негласный, но подобного рода вещи к исполнению обязательны. Ты должен продолжить обучение. Несмотря ни на что.

  Я расхохотался – кажется, давно мне не было так весело.

  – Улёт! Ну, делайте, как приказали, раз обязательно! Ко мне какие вопросы?

  Голос сеньоры налился сталью:

  – Ты напрасно радуешься поддержки сильных мира сего, юноша! Если королева приказывает "отмазать" тебя, это не значит, что ты крут! Это всего лишь значит, что твоя цена немного выше цены той девочки, которую ты искалечил! Но когда она окажется ниже чего-то другого, более важного для ее величества, она так же легко пожертвует тобой, как сейчас жертвует ею! Подумай об этом на досуге.

  Веселость с меня как рукой сняло. Да уж, умеет сеньора настроение портить!

  – К тому же не забывай, – продолжила она, – если мы не накажем тебя, это мало что изменит. Освободив, мы подпишем тебе смертный приговор. Весь... ВЕСЬ корпус встанет против тебя, и за твою жизнь после этого я не дам ломаного центаво.

  – Даже так? – потянул я.

  – Даже так, – кивнула она. С соболезнованием в голосе. – Они это могут. Даже зная, что мы их потом расстреляем. Их учат не дорожить жизнью, и поверь, они хорошо усваивают уроки.

  Вот теперь она меня озадачила. Я сложил голову на руки... Но ничего на ум не приходило.

  – Что вы от меня хотите?

  – Я должна понять ситуацию. Понять тебя. Мне надо знать, что говорить на Совете, какие вопросы задавать во время трибунала. Нам надо решить это уравнение, Хуан. С двумя неизвестными. И если не решим – ты труп. Это не преувеличение.

  Насчет последнего я верил.

  – Что с этой... Дамочкой, – все же пересилил я себя и не озвучил не очень приятный эпитет в адрес бывшей противницы. – Жива?

  Сеньора кивнула.

  – Но искалечена. Ты перебил ей кисти. Кисти заживут, полноценную жизнь вести она сможет, но быть боевиком... – Сеньора Морган отрицательно покачала головой. – Ее однозначно придется списать. А значит, у тебя автоматически появляются восемь смертельных врагов здесь, плюс один на воле.

  – Как вы обычно поступаете в таких случаях? – последнее высказывание я пропустил мимо ушей – и так понятно. – Как поступили бы со мной, не будь этой разнарядки?

  – Обычно мы списываем в запас. Это была драка, серьезная, и зачинщиком ее был ты. Да-да, ты, несмотря на то, что она первой ударила. А это однозначно списание. После мы берем списанного человека на заметку. Если уверены, что он.. Она не будет использовать приобретенные у нас навыки направо и налево, мы оставляем ее жить со своими проблемами. Если нет – зачищаем. Периодически сверяемся со всеми списанными, кто что делает, чем занимается, и, сам понимаешь, любой залет – и тоже зачищаем.

  – Представив дело, как несчастный случай? – удивился я такой откровенности. Вот так прямо в лицо, "зачищаем"? Скажи кому на территории – получат бунт!

  Но с другой стороны, меня готовят для более высокого эшелона, не для работы простым бойцом, что сеньора только что невольно подтвердила, и знать такие вещи, в качестве методов, мне как бы нужно.

  – В основном да, – кинула она. – Но если залет – можем забрать к себе и вполне себе официально утилизировать. Мы не несем ответственности перед системой правопорядка, но лишние источники неприятностей нам не нужны.

  Мощно поставлено! Мысленно я поаплодировал. Да уж, наказующие здесь не просто особая каста, это именно спецслужба, куда до них каким-то хранителям!..

  – Но твой случай – это не "обычно", – усмехнулась сеньора. – Я уже сказала, ты не просто спровоцировал и начал драку, ты покалечил кадрового бойца. И ладно бы самооборона, но сделал это целенаправленно, когда она тебе уже не угрожала. Я промолчу о том, что не подчинился приказу офицера, одно это уже серьезные проблемы, просто они меркнут перед тем, что ты натворил после.

  Пауза.

  – Это утилизация, Хуан. Однозначная. Так что я внимательно слушаю тебя, что произошло, как и почему. И о чем ты в тот момент думал.

  Все-таки придется рассказывать. Я мониторил сеньору во время монолога, как только мог, но кроме тревоги, ничего в ее эмоциях не выявил.

  И рассказал. Обстоятельно, что как было и за чем. Она долго сидела после моего рассказа, переваривала. Наконец, выдавила:

  – Норма будет рада, что у тебя получилось использовать концепцию "холодной ярости". Это ее разработка, ее изобретение. Но это единственная хорошая новость.

  Вздох.

  – Хуан, я внимательно читала твое личное дело, смотрела записи. Я понимаю тебя и что тобой двигало. Но ты был не прав. Это ящик Пандоры, который ты попытался открыть по незнанию, в своем гипертрофированном стремлении к справедливости. Эти методики придумали почти полтора века назад, очень давно, и они как часики работают все это время. Почему, как думаешь? Несмотря на всю свою нелогичность, а местами бесчеловечность?

  Я молчал.

  – Хорошо, подойду с другой стороны. Знаешь такую русскую поговорку: "Для чего в реке щука? Чтобы карась не дремал!"?

  Отрицательно покачал головой. Нет, эту не слышал.

  – Это можно описать одним словом, "эволюция". Естественный отбор. Если в реке не будет щуки, карась обленится, станет толстым, неуклюжим, регрессирует и вымрет. Так и мы, если поставим всех девочек в одинаковые условия, не создадим антагонизма, они обленятся. Работу свою выполнять будут, как в армии, как в частной охране, как в любой силовой структуре, но это будет уже не корпус королевских телохранителей. Это будет организация наемников с четко прописанными контрактами, только и всего. Даже армия мотивирована лучше – бессмысленные изнуряющие тренировки, чтоб только не сидеть без дела, крики командиров, бессмысленные с точки зрения гражданского человека наряды для провинившихся... Это отбор, естественный отбор, и до конца контракта, получив все причитающиеся льготы, доходят только те, кто сумел принять это и подстроиться. Те, кто при мобилизации будет думать о долге солдата, а не о своих мелочных меркантильных интересах. Понимаешь?

  Я нехотя кивнул.

  – У нас то же самое, только со своей спецификой. Государству нужно создать армию профессионалов, способных на все и беспрекословно подчиняющихся. Нам нужно создать армию, так же способную на все, подчиняющуюся еще более беспрекословно, но с возможностью использовать бойцов дальше, после контракта, для гораздо более интересной и ответственной работы.

  Например, эта Рыба и ее взвод. Кто они такие? Что будет с ними после демобилизации? Они сопьются, Хуан! Если не найдут себе в жизни занятия, которому посвятят все свободное время. Кто-то выйдет замуж, кто-то окунется в работу, станет хорошим хирургом, например. А тот, или вернее та, кто ничего не хочет, опустится до самого дна. Это запрограммировано. Те же, кто сопротивляется, кто бодается, кто чем-то интересуется и что-то постигает, тому мы даем шанс расти дальше. Предлагаем хорошую должность и карьерный рост. Там не сопьешься – некогда, и человек там полностью себя реализует. Попавшие туда будут стоять на такой высокой ступеньке, что вчерашние высокомерные "рыбы" лишь искусают локти от досады, что им такого не предложили.

  Усмешка.

  – Да, Хуан, вижу вопрос по твоим глазам. Королеве нужны свои люди. И то, с чем ты вчера так активно боролся – первый шаг отбраковки тех, кто ей не подходит.

  Такие, как, Кристина, пробивные, кто не следует в фарватере, у нас на заметке. С самого раннего времени, с поступления. У них большое будущее. Будущее "рыб" – гнить на помойке после контракта.

  А теперь подумай, нужна ли нам в этой схеме икона сопротивления? Нужен ли нам такой "благородный защитник", Робин Гуд двадцать пятого века? Или лучше обойтись без него?

  – Не по-человечески это, – возразил я.

  – По-человечески! – ее глаза сверкнули. – Они изначально сильнее сверстниц "на воле", приют – тоже кузница человеческих качеств! Тебе должны были говорить, у нас очень серьезный отбор, и в первую очередь психологический. Мы уже на этой стадии берем только сильных личностей. А чтобы развиваться дальше, сильным личностям нужна конфронтация. Продолжать?

  – Спасибо, я понял, можете не повторяться, – кивнул я ей и вздохнул. Вот ведь!.. Mierda!..

  – Вот так, Хуан. – Она покровительственно кивнула. – Мы можем позволить тебе быть иконой, но только тебе и только в разумных пределах. И только ради повышения твоего авторитета. Временного, конечно, за пределами "зелени" за авторитет тебе еще предстоит бороться. Но мы можем попытаться просчитать ситуацию и выехать на этом.

  У меня аж дух перехватило. Вот это лицемерка! Одним выстрелом двух зайцев! Вот тебе и решение уравнения с двумя неизвестными!

  Но с другой стороны, практичная лицемерка. А корпус всегда отличался практичностью.

  – Что потребуете взамен? – У меня вырвалась усмешка. Сеньора ее заметила, но сделала вид, что нет.

  – Невмешательства. Хочешь быть иконой – будь. Но отныне только духовным вдохновителем борьбы, а не участником. Если хотят стоять за себя – пусть стоят сами. Понятно?

  Я кивнул.

  – Кроме твоего пятнадцатого взвода, – оговорилась она, и глаза ее хитро блеснули. – Во избежание эксцессов. Раз ты за них отвечаешь – отвечай. Но что касается остальных... САМ драться ты отныне не можешь, что бы ни случилось. Ты как?

  – А у меня есть выбор? – улыбнулся я.

  – Выбор есть всегда. В общем, мы договорились?

  Я согласно кивнул.

  – Все, до завтра. Завтра у нас обоих сложный день...

  Она нажала кнопку на браслете, через минуту вошла тюремщица-наказующая и выпустила ее, забрав стул. Я же откинулся на кушетку и задумался. И думать мне предстояло очень о многом.

* * *

  Да, день сложный. В первую очередь из-за самого процесса ожидания. Ждать ведь тоже надо уметь! Я, вот, умел плохо, опыта маловато, но старался. За будущее переживалось не особо – будет – и будет! Расстрелять меня им не позволят, на съедение личному составу не отдадут, а что они там про меж себя придумают... Увидим. Гораздо больше беспокоило то, что будет после трибунала.

  Ведь это все не просто так. Наказующие НЕ МОГУТ позволить личному составу сцепиться друг с другом, это грубейшее нарушение устава. Само понятие "наказующих" предусматривает наказание за проступки, и, соответственно, контроль за таковыми, чтобы по возможности предотвращать то, за что потом надо наказывать. Ведь гораздо проще навешать пендалей до, чем расстреливать после свершения. Но нет, две наказующие спокойно стояли и смотрели, как я провоцирую Рыбу, давая мне начать драку, а после точно так же взирали, как я ее калечу. Правда, между этими событиями они дали Рыбе помахать руками с активированными "бабочками", но я повторюсь, чешуйчатая всего лишь демонстрировала превосходство. Она могла применить артефакты, только если бы я нахрапом полез на нее, но все присутствующие понимали, что я этого не сделаю. Я полез, да, но только после того, как обезопасил себя – через столешницу "бабочки" не опасны. А после вновь не вмешались. Что это напоминает?

  Правильно, мы ДОЛЖНЫ были сцепиться. Причем акция спланирована на самом верху. Ведь приказ о переводе хранителей в резерв может отдать только Сирена, глава дворцовой стражи. А кто такая Сирена известно всем. Сомневаюсь, что она рискнула бы действовать на свой страх и риск, без ведома и благословения королевы. Мишель тоже не могла не быть в курсе – мимо главы корпуса такие вещи не проходят, даже если она и не играла первую скрипку. И, наконец, сеньора Гарсия, начальник наказующих. Они подчиняются ей и только ей, и раз они не вмешались, то только согласно ее приказу. Без исключений.

  То есть, предстоящий трибунал – фарс. Давно запланированный фарс. И скорее всего, сам трибунал не последний в моей жизни, так как в сорок четвертом взводе кроме Рыбы еще восемь кобылиц, которые будут жаждать отомстить мне за напарницу, какое бы решение сегодня не вынесли. Вначале они затаятся, что естественно, но спустя какое-то время начнут проверять меня на прочность: сперва потихоньку, потом все активнее и активнее. Пока это все не перейдет в фазу "я или они".

  Вопрос: "Зачем им это"? Чего сеньоры офицеры добьются таким шагом? Ведь это не просто какой-то тест, вроде тех, что сдаю у Нормы на занятиях, это сложная ответственная операция, для реализации которой пожертвовали взводом хранителей!