Текст книги "Золотая планета. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 104 (всего у книги 140 страниц)

  Я нагло прошелся руками по ее телу, оценивая формы. До параметров Катарины или Паулы, конечно, далеко, но поинтереснее и Мари-Анж, и тем более Кристины. Она не то, что не сопротивлялась, а как бы даже помогала, крутясь и выставляя в лучшем свете свои анатомические особенности. И при этом была донельзя довольна.

  – Сегодня не обещаю. – Я улыбнулся, как кот, дорвавшийся до халявной сметаны. – Но зайду обязательно! Минимум шесть раз, – вспомнил я мордашки оставшихся членов взвода.

  Она прыснула.

  – Думаю, шесть будет мало. У тебя же теперь аж две "крестницы"! Постоянно будут перехватывать.

  Она не зло рассмеялась, я поддержал ее и принялся одевать захваченную с собой из спальной футболку. На развод, судя по всему, сегодня опоздаю, но мне было плевать. А вот бездумно побегать, потратить силы, сейчас самое оно. Тем более, после развода все равно на перевязку.

  Сознание я потерял на двадцать шестом ударе. Не впал в транс, а именно потерял сознание. На этом экзекуцию посчитали выполненной и отправили меня в лазарет, где я провалялся два дня. На третий же меня хоть и выпустили, но заниматься не велели ничем, кроме «мозговерта», занятия на котором пропускать нельзя ни в коем случае.

  Само собой, под вечер я оказался в пятнадцатой каюте. Где и остался на ночь, хотя не планировал. Но Крис оказалась очень уж настойчивой, а моя оборона после экзекуции оставляла желать лучшего. Где-то в другом месте да, но с ними, я чувствовал, теперь нас связывает нечто большее, чем просто дружба. Потому не протестовал, когда вмешалась еще и Мари-Анж, готовая выцарапать всем глаза, мотивируя, что она моя "крестница", связующее звено между ними и мной, и тоже имеет право быть первой. Девчонки, от греха подальше, не стали усугублять, потихоньку разошлись, я же остался с обеими "крестницами" наедине.

  Это было что-то! Такого со мной еще никогда не было! Сразу две! И обе практически никакие, без опыта, но страстно желающие оный как можно скорее наработать. Я творил с ними все, что позволяла фантазия, а она после месяцев почти что воздержания позволяла многое. Так что реакция на побудку у девочек была закономерная – глаза они сомкнули не так давно.

  Но я по-прежнему не мог понять, хорошо это или плохо, что у нас происходит с пятнадцатым взводом. ВСЕМ взводом, Тереза это только что подтвердила. Потяну ли я свою роль? Ведь ничего не дается просто так, и за возможность такого вот бешеного секса без тормозов и правил я буду платить свою цену. Которую могу банально не осилить. И что будет, если это случится?

  Тринадцатая каюта встретила меня тишиной – девчонки убежали на пробежку. Быстро нацепив скафандр и подобрав винтовку, я галопом бросился к своей разминочной дорожке.

  – О, привет! – увидев возле стартового терминала знакомую фигуру с иглометом, я опешил. – Какими судьбами?

  – Здравствуй-здравствуй, добрый молодец! Наказана. Разводящей нагрубила. – Девушка расплылась в хитроватой улыбке.

  Я фыркнул. Жанку переводят в хранители, она и ее взвод сдали все необходимые тесты, их служба уже нечто среднее между службой в резерве и в охранении. Попасть на штрафную дорожку в ее положении достаточно сложно.

  – Это как же нужно было нагрубить, что хранительницу, да еще саму русскую принцессу направили бегать на штрафную дорожку, вместе со всякими неудачниками? – усмехнулся я.

  – Ты себя недооцениваешь, – покачала она головой, но глаза ее смеялись. – К тому же, преувеличиваешь насчет принцессы.

  Я опустился на землю рядом с нею и продолжил тише:

  – Жанн, если ты представляешь интересы целой группы людей, целой диаспоры, это значит, что они тебе доверяют. Не просто доверяют, верят в тебя. Признали в тебе лидера, вожака. А вожаками не становятся абы кто, просто так...

  – Ладно, хорош трепаться! – вздохнула она, уходя от темы. – Побежали.

  И мы побежали, опустив щитки забрал. Автоматика зафиксировала номера наших скафандров, и с этого момента двигаться надо было очень быстро. Но мне нравился такой режим, мне нравился боевой транс. Я или сбивал с ног инерцией, или лупил прикладом по башке всех встречных роботов, расчищая дорогу, с удовольствием взлетал на вертикальные препятствия и перебирался через горизонтальные. Я чувствовал окрыление, полет. Жанка не отставала, но она предпочитала бежать осторожно, уклоняясь от роботов и оббегая ненужные препятствия. Наконец, минут через двадцать, когда до финиша было рукой подать, мы вбежали по лесенке на знакомую неподвижную металлоконструкцию, которую невозможно трансформировать в принципе, потому, что опорная, с которой прыгнули на макет строения, "разрушенного дома". Да-да, это была та самая зона, где я проходил вступительное испытание и попал в ловушку. Одной отличительной особенностью именно этого здания, подсказанной мне старшими товарищами, являлось то, что здесь нет устройств слежения. Вообще. Мертвых зон на территории базы достаточно много, но именно здесь, именно на этой трассе, на этой крыше гарантированно можно поговорить так, чтобы твоя беседа осталась незамеченной

  – Уфф-ф! – вздохнул я и откинул забрало. Она последовала моему примеру. – Тяжеловато сегодня!

  – Спать надо больше! – ее глаза смеялись. Что, уже все знают? Похоже на то. Вот... Террариум, блин!

  – Ладно, не бери в голову! – рассмеялась она. – Все в порядке.

  Я продолжал сидеть, мрачнее тучи.

  – Ой ты гой еси, добрый молодец! – продолжила подначивать она. – По что кручинишься-печалишься? По что буйну голову повесил? Али одолевают тебя какие тревоги и сомнения?

  И я рассказал. Как есть рассказал.

  Она выслушала внимательно, кивнула. Задумалась.

  – И что тебя не устраивает? Вроде же все хорошо?

  – Средневековье, – потянул я и усмехнулся вслед ее громовому хохоту.

  – Уморил, Ангелито! Серьезно!

  Вновь задумалась.

  – Не надо бояться. Феодализм это не так уж и плохо, если разобраться. Это немного не то, что нам говорят о нем и что демонизируют. Понимаешь, они идут на это ДОБРОВОЛЬНО. Отдают себя в твою власть в обмен на защиту. И твоя власть не касается их личной жизни, здесь можешь не переживать. Да, средневековая формулировка, сеньор(защитник) – подчиненный(вассал, защищаемый). Но что плохого в том, что вассал отдает сеньору что-то за защиту?

  – По-моему, ты углубилась в философию. На самом деле все прозаичнее.

  – Прозаичнее. – Жанка согласилась. – Больше скажу, кое-кто из них делает это неосознанно, до конца не понимая, что происходит. Это мы интеллектуалы, а там, кроме Терезы, может, и некому больше. Но интуитивно они все хотят этого и согласны. Иначе бы представления вчера не было.

  Они сами пошли на это, их инициатива, – подвела итог она. – И если ты оттолкнешь – обидишь. Оскорбишь. Они не простят.

  Так что поздравляю, Ваня! – закончила она весело и похлопала по плечу. – У тебя отныне свой собственный прайд!

  – Гарем... – мрачно поправил я.

  – Прайд, – покачала она головой. – Гарем – немного другое. А это стая, где ты – лидер и защитник. Прайд.

  – Да какой с меня, на хрен, защитник?! – в сердцах закричал я. – Кто бы меня самого защитил, этого защитника! Я же!.. Ты же не понимаешь, Рыба пьяная была, только поэтому я ее победил! А теперь...

  Она снова похлопала меня по плечу.

  – Хорошо, не защитник. Пусть будет полузащитник! Но не надо себя недооценивать. Понимаешь, Вань, то, что случилось, означает, что они тебе доверяют. Не просто доверяют, верят в тебя! Признали в тебе лидера, вожака! А вожаками не становятся абы кто, просто так. Понимаешь меня?

  Ее глаза ехидно блеснули. Я про себя выругался.

  – Значит, есть в тебе что-то, – вновь подвела она итог. – Можно выглядеть накаченным и перекаченным, как та же Рыба, но быть при этом тупым "мясом". А можно быть слабым, но вести людей за собой и сокрушать такое "мясо" силой духа. Силой тех, кто верит тебе. Это сложно объяснить, но это так. Так что ты на верном пути.

  Я не мог ничего возразить – еще сам не определился, что думаю.

  – Ладно, я чего приперлась сегодня, – сменила она тему. – Мы тут с девчонками обмозговали ситуацию и тоже пришли к выводу, что "сорок четверку" они тебе "слили". На растерзание.

  – Не много ли чести для меня?

  – Не думаю. – Она отрицательно покачала головой.

  – Они – хранители. На их подготовку потрачены бешеные средства. Они УЖЕ доверенные люди королевы – возразил я. – Были. До падения с Олимпа. Ради чего их так подставлять? Что может окупить потерю целого взвода хранителей?

  – Мы думаем, пост главы департамента безопасности, – огорошила меня Жанка. – Долго думали, но остановились на этом варианте, как самом приемлемом. Ты – Веласкес, хоть и дальний. – При слове Веласкес я поморщился, но она это проигнорировала. – То есть, ты достаточно дальний и неофициальный родственник, чтоб не претендовать на трон, но достаточно близкий, чтобы считаться частью семьи, частью клана. Ты пройдешь сумасшедшую подготовку, из тебя уже растят лидера и командира. И когда на трон взойдет ее величество королева Фрейя, ее будет кому опекать. Женщины они ведь такие, без мужчин не могут, – потянула она.

  – А тут вассальная клятва, отсутствие права на престол, презрение аристократии, как худородного, хоть и члена королевской семьи с вытекающей из этого преданности королеве... – поддержал я.

  – Да, Вань. Пост главы ДБ должен остаться в руках клана. Во что бы то ни стало. Но ни Эдуардо, ни тем более Изабелла не смогут его возглавить даже теоретически в отдаленном будущем. А ставить туда чужого человека, не члена семьи, чревато. Женщину, бывшего ангела, не поставишь – не воспримут всерьез, это не дворцовая стража. А тяжеловесы со стороны могут... Сам понимаешь, что могут натворить. Так что ты – лучшая кандидатура для того, чтобы сохранить этот пост за кланом и удержать его влияние. А так же наставить на путь истинный юную королеву, когда ей это понадобится. А ей это обязательно понадобится.

  Она вздохнула.

  – Но это только теория, сам понимаешь. Наши домыслы. Но согласись, по сравнению с этим взвод хранителей – ничто. Не тот масштаб.

  Я нехотя согласился.

  – Так что да, они стравливают вас, чтобы ты проявил характер, проявил способность справиться с любой ситуацией. А сеньорины офицеры будут сидеть и смотреть, как ты выкручиваешься, и решать, подойдешь ли для их дальнейших планов, или нет. Они не могут рисковать.

  Жанка помолчала.

  – Мы пойдем за тобой, Вань. Все мы, все наши. Это будет первый русский глава департамента безопасности, первый свой человек такого уровня за всю историю после оккупации. Но мы присоединяемся к офицерам – если сумеешь показать, что достоин, что ты на самом деле лидер... А если нет – Вздох. – извини.

  – Да, какие проблемы. – Я выдавил кислую улыбку.

  – И еще, насчет "пятнашки", – вновь улыбнулась моя собеседница. – За нее не беспокойся. Они – часть Системы, а Система не дает в обиду своих. Ты же чужак, на тебя это не распространяется. Так что трогать их "сорок четверке" запретят, вот увидишь, и из полузащиты ты все-таки станешь полноценным защитником. Так что сконцентрируйся на вашем противостоянии, это единственное, что действительно важно.

  – Спасибо. – Я облегченно вздохнул, Жанка редко оказывается неправой. – Побежали?

  Мы почти одновременно опустили щитки забрал, вскочили и рванули вперед. Да, на развод опоздали, но нам обоим было плевать. Есть вещи гораздо более важные, чем все разводы вместе взятые.

  Плита гермозатвора поползла вверх. Из кабинета раздалось властное: «Заходите». Они вошли. Все восемь человек.

  Мишель стояла перед кухонной панелью и наводила чай. Она любила именно чай, не кофе, не мате, что многие находили странным, однако у каждого могут быть свои причуды. За ее столом сбоку сидела главная наказующая и бесстрастно рассматривала вошедших, предоставляя говорить их прямой начальнице.

  – Значит так, девочки, – начала Мишель, наведя две кружки и поставив на стол, одну перед собой, другой перед сеньорой Гарсия. – То, что вы учудили...

  Она покачала головой, не найдя слов, чтобы выразить эмоции.

  – В общем, учудили, так учудили. А теперь слушайте внимательно. Совет очень недоволен положением с неуставными отношениями. Он всегда был недоволен, но сейчас он недоволен ОСОБЕННО – выделила она это слово. – Если вы еще хоть пальцем прикоснетесь к кому-то из "зелени", особенно к пятнадцатому звену, мы соберем Совет на внеочередное заседание и поставим вопрос о вашей ликвидации. Примерной, перед строем, чтобы другим было не повадно. Уяснили?

  Девочки пыхтели. Стояли и пыхтели, таким молчаливым образом выражая недовольство. Но недовольство это было сеньоринам офицерам до фонаря.

  – Мы вас предупредили, – подвела она итог, – теперь можете идти. Свободны!

  Они, как по команде, развернулись, но Звезда, старшая из них, вдруг обернулась вновь.

  – Сеньора, это касается только "зелени"?

  – – Пошли вон! – Мишель все-таки вышла из себя. Но как-то неестественно, неправдоподобно. И вошедшие прекрасно это поняли.

  – Так точно, сеньора! – вытянулась Звезда. Развернулась, и, чеканя шаг, вышла вслед за ошалевшими напарницами.

  Створка гермозатвора опустилась на место. Хозяйка кабинета взяла из вазы большой пряник и принялась размешивать ложечкой содержимое чашки.

  – А ты говорила, тупые, не допрут, – усмехнулась она своей бывшей напарнице и подруге. Да-да, подруге, несмотря ни на что. В ответ Елена философски заметила:

  – Им же хуже!

* * *

Январь 2448, Венера, Альфа

Земля в иллюминаторе, земля в иллюминаторе,

Земля в иллюминаторе видна...

Как сын грyстит о матери, как сын грyстит о матери,

Грyстим мы о Земле – она одна.

А звезды тем не менее, а звезды тем не менее чyть ближе,

Но все также холодны.

И, как в часы затмения, и, как в часы затмения ждем света

И земные видим сны. -

  пел красивый мужской голос с просто ужасным, невероятным акцентом. Дэн и Майкл, два щуплых долговязых паренька с невыспавшимися лицами и кругами под глазами, явно находящиеся на стимуляторах, работали уже третий час. Изабелла слышала, что в информационном отделе, опекаемом сестрой, их то ли пять, то ли шесть человек, и в плане взлома информационных сетей лучше них на планете нет. Есть равные, но не лучшие. И все они крепко сидят на крючке – официально в данный момент считаются отбывающими наказание в местах не столь отдаленных. Так что на парней положиться можно, это профессионалы, и раскопают в системе безопасности галереи даже то, о чем все давно забыли и даже не знали. Но пока ребята работали, они с девчонками катастрофически скучали.

  Вначале они переговорили друг с другом обо всем на свете, обсудили все волнующие темы. Потом не особо волнующие. Но говорить до бесконечности о моде, раутах, мальчиках, премьерах и платьях той или иной известной сеньоры Изабелла не могла – не в этом состоянии. Ее всю колотило, какая мода, какие платья? И разговор плавно сошел на нет.

  Сестра с Сильвией какое-то время по инерции еще обсуждали свои дела, но видя перед собой ее скорбное личико, быстро выдохлись. Так что всем оставалось только сидеть и слушать то, что крутила Лана. И эта музыка... Бэль никогда не слышала такой, хотя любила эпоху ее происхождения. Каким-то образом эти скрипящие, но манящие мелодии прошли мимо нее, потому она внимательно вслушивалась в каждое слово, в каждый звук, боясь не понять или чего-то пропустить.

И снится нам не рокот космодрома,

Не эта ледяная синева,

А снится нам трава, трава y дома,

Зеленая, зеленая трава. -

  продолжил певец с непередаваемой энергией. Сильвия, тоже слушающая с интересом, подала голос:

  – Жуткий акцент!

  – Двадцатый век, – усмехнулась Лана с переднего сидения. – Я вообще удивлена, что что-то можно разобрать. Разница, например, в языках пятисот и девятисотлетней давности колоссальная! Человек из того же двадцатого века воспринял бы речь человека века шестнадцатого как иностранную. Или близкую к иностранной.

  Девчонки не могли с этим не согласиться. Такая тенденция, начиная с двадцать первого века, прослеживалась во многих языках. С чем это связано гадали величайшие светила науки, куда уж им делать предположения!

  – Это гимн шестой интербригады, – продолжила Лана с тоской в голосе. – Добровольцы с Земли, отправившиеся умирать на Красную планету за свои идеалы. Если честно, совпадает только первый куплет и припев, остальные пять куплетов уже наши, местные. Из этого времени. Так что то, что вы слышите, реликт, оригинал! – Она грустно засмеялась. – Никогда не думала, что раскопаю такую древность!

  – Это не те, что погибли под Смоленском в полном составе? – спросила Сильвия, и тут же спохватилась. Лана нахмурилась, но сказано было без насмешки и иронии, потому просто промолчала.

  – И где же ты ее раскопала? – продолжила Сильвия, стараясь замять предыдущую реплику. Бэль знала, она тоже увлекается музыкой древности, но все-таки больше как коллекционер редкостей, а не ценитель творчества. А специализация ее – классический рок-н-ролл. Вот и сейчас в ее глазах разгорелся хищный огонек золотоискателя, нашедшего богатую жилу.

  Лана пожала плечами.

  – Девчонки дали послушать. Уважаемые сеньорины офицеры недавно взяли к нам мальчика, вы должны были слышать. – Сидевшая в конце салона возле люка Оливия при этих словах скривилась. – Из русского сектора. У него много таких вещей, на русском. Девчонки из диаспоры заслушиваются, он их снабжает. И мне подкинули по доброте – сама я на базе практически не появляюсь.

  – Да-да, слышали про мальчика, как не слышать, – промурлыкала Фрейя. Лицо ее вдруг расплылось в предвкушающей улыбке. – Но только ушами. Внутрь нас не пускают, даже меня. Загадочный паренек!

  – Ничего загадочного, – фыркнула Оливия. – Самый обычный.

  – О, ты с ним общалась? – заинтересовалась Сильвия.

  Оливия фыркнула вновь.

  – Можно сказать и так.

  – И как он? – воскликнула Фрейя.

  Пожатие плеч.

  – Высокомерный. Наглый. Пытается всех строить. Вроде как пуп Венеры и все должны его обожать. В общем, так себе, – подвела итог хранительница.

  – Хоть симпатичный? – плотоядно улыбнулась Сильвия.

  – Тебе понравится. – Оливия многозначительно оглядела ее тело. – Но главное, чтобы ТЫ понравилась ему. А то он у нас такой недотрога, привередливый, абы кого ему не подавай!..

  Девчонки переглянулись и прыснули.

  – Я прямо вся в интриге! – воскликнула Сильвия. – Буду ждать, когда с ним можно будет пообщаться.

  – А с музыкой там что? – вернула всех к исходной теме Изабелла.

  Оливия вновь пожала плечами.

  – Не знаю. Говорят, он из русского сектора, хотя испанский его без акцента. Вот и музыку слушает соответствующую. Больше не скажу.

  – Надо будет с ним как-нибудь встретиться... – произнесла она совсем безобидно, и имела в виду именно музыку, но эти подружки-хохотушки вновь прыснули. Изабелле осталось только вздохнуть и развести руками.

  – К нему не пускают, – подала голос Лана, включая другую композицию. – Он – экспериментальный проект, офицеры не хотят рисковать и светить его. Во всяком случае, пока.

  – И поступают мудро, – изрекла Изабелла, оглядев хитроватым взглядом сестру и ее подругу. – А ты сама с ним общалась? Наверное, у вас много общих тем, раз вы оба – русские?

  Лана покачала головой.

  – Я не русская. Я – марсианка. Да и некогда мне. Пару раз время было, пыталась его найти, но оба раза меня вызывала Мишель с какими-то идиотскими поручениями. Бюрократия!.. – она явно нецензурно выразилась, но про себя.

  – Зато ты командир оперативной группы, – подбодрила Оливия. – А здесь без бюрократии никак не обойтись.

  – Разве ж я спорю? – Лана обернулась и улыбнулась.

  – Лан, натаскайте с девчонками и мне такой музыки послушать? – попросила Бэль, чувствуя, как настроение медленно повышается. – Заинтриговали.

  – А с мальчиком потом познакомишься? – улыбнулась Сильвия.

  Изабелла фыркнула, но оставила подначку без ответа. Сейчас у нее голова болела совсем о другом. Ей надо было найти СВОЕГО мальчика, и все остальные подождут. Видно, окружающие прочли эти мысли у нее на лице и отстали.

  Атмосферу разрядило открытие люка машины. За разговором они не заметили, как к ней подошли взломщики сестры и как девчонки группы-два их неспешно проверили. Очнулись лишь, когда Дэн залез в салон, оставив Майка, как условно младшего, на улице.

  – Привет, красавицы! Скучали?

  Дэн бросил на Сильвию раздевающий взгляд. С Фрейей отношения у них панибратские, но сестра четко установила границы этих отношений, и даже пристрелила двоих непонятливых товарищей, решивших, что к ее словам не стоит прислушиваться. Речь шла не о сексе, парни просто пытались ее "построить", но намек поняли все и более не рисковали даже думать за пределы этих границ. Она же – ее сестра и принцесса, и тоже под табу. А вот Сильвия мало того что не принцесса, так еще и та любительница весело провести время. Изабелла была больше, чем уверена, ночевать молодой человек будет не дома.

  – Дэн! – показно посуровела Фрейя. Взломщик стушевался и начал доклад.

  – Врет он всё. Капитально врет.

  И изложил результаты своей инспекции в подробностях, в которых Изабелла мало что поняла. Однако Фрейя кивала головой и пасмурнела все больше и больше.

  – То есть, никто никак и ни при каких обстоятельствах не мог удалить эти данные дистанционно, – подвел он итог. – Ее высочеству – кивок в сторону Изабеллы – грубо навешали лапши. Их стерли, целенаправленно стерли, по месту, с обоих основных модулей, и что самое интересное, с резервного. Сделать это можно только из одного места – из операторской службы безопасности, и только запустив специальную процедуру, подтвердить разрешение на которую может лишь директор галереи. Лично.

  – Вот сволочь! – Изабелла сжала кулаки, вспоминая заявления директора, что, возможно, "данные уничтожены специальными службами планеты дистанционно".

  – В момент стирания данных, – продолжил Дэн, – за час до этого и час после, внутренняя система слежения не работала, записи не велись. То есть какой-то человек отключил систему наблюдения, стер данные за последний час (они еще не были сброшены на второй, архивный модуль, а значит, не требовали специальной процедуры) и спокойно удалил из основного архива то, что ему нужно. Еще через час система автоматически включилась, но все следы были заметены. Кроме одного – этот человек обладал полномочиями директора галереи, которые система безопасности самой сети подтвердила и совершила удаление. Вот такая раскладка, сеньориты.

  – То есть, директор сам удалил данные? – переспросила Сильвия. – А нашей дорогой Изабелле наплел что-то про спецслужбы?

  Дэн покачал головой.

  – Не обязательно, сеньорита. Теоретически службы могли прислать для уничтожения данных агентов, наделенных полномочиями. И директор запустил эту процедуру по их приказу. А соответствующий приказ, как и документ, удостоверяющий полномочия, в сети не регистрировался, например, у него в сейфе хранится.

  – То есть, он мог врать только насчет того, что это было сделано дистанционно, – уточнила Лана. Дэн обернулся в ее сторону.

  – Да, сеньорита. Теоретически. Практически же выяснить это мы не можем.

  – Зато мы можем. Пошли! – отдала она команду Оливии, и та начала распоряжаться группами на улице, подготавливая выход.

  – Будет еще всякая шваль "разводить" ее высочество, дочь самой королевы! – зло прошептала она. Тихо прошептала, но все услышали.

  Директор сидел ни мертв, ни жив. Второй визит их высочеств за день, да еще эта их дурацкая инспекция, которую они «убедили» провести под дулом винтовок своих безбашенных девок в белом. Какие-то их внутрикорпусные внутриклановые разборки, поиски неких мальчиков – как это далеко от реальных серьезных вещей, которыми он занимается! Но ему пришлось пойти на все это, выслушивать, кивать и разрешать. Потому, что они – принцессы, а этот статус в стране пока еще что-то значит. Да и стоит взбрыкнуть, что, мол, у вас нет нужных полномочий, эта дрянь инфанта организует таковые за пять минут. Только после в случае чего спокойно договориться с нею будет гораздо сложнее.

  – И все-таки, сеньор Алмейда, – увещевала его она, – вспомните. Это важно, и моя сестра будет вам несказанно благодарна.

  Глазки этой бестии хитро блестели, она прекрасно понимала, что к чему, и что он врет. Но она здесь никто, он же в своем праве и отчитываться перед нею не обязан. А девки... Не дура же она в самом деле использовать против него своих девок?! Попугать – да, уже пугает, скользкими такими намеками, но использовать.... Потому он не нервничал и успешно отбивался, воспринимая происходящее как стихийное бедствие. Ее высочество тоже понимала бесперспективность силовой акции, потому битых четверть часа пыталась давить морально, увещевать. Но понимала, что получается у нее плохо.

  – Сеньорита, я вам в сотый раз говорю, – продолжал директор, – я не знаю, о чем идет речь. Не имею понятия. Я не помню, чтобы приходил кто-то полномочный для работы с информационными архивами, а сам я настолько далек от этого, что боюсь сделать что-либо непоправимое. Вся информация, которая должна быть на месте, присутствует. Которая не должна – отсутствует. Об остальном не имею ни малейшего представления.

  – Ай-яй-яй, сеньор Алмейда! Как нехорошо врать! – улыбнулась она. – Мои люди доложили, что процедура уничтожения данных была запущена вами, а такую мощную систему безопасности, как у вас, трудно обмануть!

  – Я не исключаю возможности того, что кто-то подставил меня, ваше высочество, – улыбнулся он в ответ. – Незаконно скопировал мою биометрику, украл мои личные коды и пароли и провел эту операцию, никем не замеченный. После чего исчез. А я – "виноват".

  – Проводить такую сложную операцию ради того, чтобы удалить информацию о самом обычном дне самой обычной выставки? – усмехнулась стоящая чуть в стороне Сильвия.

  – У меня нет иного объяснения, сеньорита Феррейра, – повернулся он к ней и победно улыбнулся. Эта белокурая выскочка не пугала его совершенно, ибо имеющимся у нее авторитетом была полностью обязана тому, что является хоть и не особо любимой, но дочерью своего отца. – И вообще, сеньориты, почему вы считаете, что я должен перед вами оправдываться? – перешел он в наступление. – Я не совершал ничего противозаконного, совесть моя чиста, а если вам что-то не нравится... – Он развел руками. – Ничем не могу помочь.

  – И, кажется, у вас еще много дел, не так ли? Не смею вас отвлекать, и, надеюсь, это взаимно! – закончил он.

  Грубо, очень грубо, это все-таки принцессы. Но он не боялся. Все должны знать свое место. Если на месте этой дряни сидела бы, например, ее тетушка, коварная донья Алисия, или дон Серхио, ее отец, он пел бы совсем по-другому. А с этими шмякодявками надо так и только так, и никак иначе.

  Ее высочество опешила от наглости, собралась сказать что-то в ответ, но в этот момент к ним подошла одна их вездесущих сеньорит в белых доспехах с лейтенантскими погонами, стоявшая в дальнем конце комнаты.

  – Ваше высочество, позвольте мне? Я освежу память сеньору Алмейда, а заодно объясню, в чем именно он не прав.

  – Да, конечно! – Ее высочество инфанта тут же успокоилась и благосклонно кивнула. Это походило на фарс, на дешевую попытку запугать. Девочки насмотрелись детективов в сетях. Дон Алмейда иронично скривился.

  – Дэн? – бесцветно произнесла эта сеньорита. Понятливый юноша даже не стал уточнять, что от него хотят, молча вышел за дверь. Зная кто это, сеньор Алмейда прекрасно понимал его – лишние проблемы парню не нужны.

  – И что теперь? – хотел усмехнуться он в лицо этой дряни, но в следующий момент ее руки, оказавшиеся неожиданно сильными, приподняли его и бросили затылком о стену. Он даже не успел ничего понять, не то, что сопротивляться – настолько быстро и неожиданно она это сделала. Очнулся лишь сидя на полу. Затылок гудел.

  – Встать! – раздалось сверху.

  – Что вы себе позво.. – начал возмущаться он, но ему под дых заехал тяжелый доспешный сапог. – Ах ты ж...

  Он захрипел и сложился в три погибели, пытаясь сдержать вулкан пронзившей его боли. Била она его явно не в полную силу, иначе он не представлял, что бы с ним было. Но для металлического сапога и этого достаточно.

  – Ах ты ж... – Чуть придя в себя, он попытался перечислить все эпитеты, какими в мыслях только что ее наградил, но она подхватила его за грудки, резко дернула вверх, затем мгновенно передислоцировала в руки притороченную за спиной винтовку и со всей силы врезала ему дулом в живот. Ну как со всей, не со всей, конечно. Но и этого тоже хватило.

  Как он не сошел с ума от боли – сложно сказать. Но как только пришел в себя, наконец, включились инстинкты, и он попытался накинуться на нее, хотя понимал бесполезность затеи. Действительно, неуловимым движением был перехвачен и отправлен в полет к собственному столу.

  Бум!

  Подбородком, о столешницу. Больно, но не так, как было до этого. И челюсть двигается – слава богу. Но прийти в себя эта дрянь ему не дала, тут же развернула и снова двинула под дых, на сей раз кулаком.

  – Руки! Держать ему руки! – воскликнула этот демон, после чего два других белоснежных демона, стоявшие по бокам, навалились своими телами на его руки. Она же сама вновь перекинула в руки винтовку и не спеша прижала к его горлу цевье. Навалилась всем весом.

  Сеньор Алмейда захрипел. Ему было страшно, но боялся он не столько того, что с ним делают, а глаз этой бестии. Холодных, расчетливых, в которых плескалась сама смерть. Точно, демон! Из самой преисподней!

  Перед ним была машина смерти, машина для убийства, холодная и бесстрастная. И он, сам Жозе Алмейда, не последний человек в этом городе и в этом бизнесе, занимающий такой высокий пост и имеющий столь высоких покровителей, что страшно подумать, ничего не мог поделать!

  – Достаточно!

  Подчиненные этого демона в белом по команде отпустили руки, сама она выпустила его, убрав винтовку, отступила на шаг и подождала, пока он не прохрипится и не прокашляется.

  – Да что вы себе... – он попробовал вновь расставить точки над "i", но эта дрянь его опять схватила, оттащила на ту сторону стола и швырнула на пол, прямо к ногам ее высочества. Рядом моментально оказались еще две телохранительницы, иглометы которых недвусмысленно были направленны на него. Как намек.

  – Вот теперь спрашивай, – бросила эта дрянь. Он не увидел, но почувствовал, как она довольно улыбнулась.

  – Сеньор Алмейда, повторяю вопрос, – как ни в чем не бывало продолжила ее высочество принцесса Фрейя, даже с показной ленцой. – Кто стер информацию, переданную галерее дворцовой стражей, с вырезанным моментом посещения ее мной и моей охраной?