Текст книги "Республика, которую он защищает. Соединенные Штаты в период Реконструкции и Позолоченного века, 1865-1896 (ЛП)"

Автор книги: Ричард Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 80 страниц)

III

По мере того как в конце 1865 и начале 1866 года присутствие федеральных войск сокращалось, борьба между Конгрессом и президентом за то, какую форму примет Реконструкция, параллельно развивались политические конфликты на Юге. Там политическая организация и организация самообороны слились воедино. Они всегда были связаны между собой.

В избирательной кампании 1866 года президент-юнионист, возглавлявший республиканскую администрацию, вел кампанию против большинства членов Республиканской партии. Чтобы победить радикалов и обеспечить отклонение Четырнадцатой поправки, Джонсон сделал «замах по кругу», проехав с Востока через Средний Запад. В итоге он порадовал своих врагов и привел в ужас многих своих сторонников. С каждой остановкой толпы становились все более враждебными, а Джонсон – все более злым. Он спорил с зазывалами, сравнивал себя с распятым Христом и подвергался оскорблениям в прессе. Чтобы подкрепить свою привлекательность, он взял с собой Гранта, но это привело лишь к тому, что его собственные речи были заглушены призывами к генералу. Для ветеранов Союза, таких как отец Хэмлина Гарланда, «Грант, Линкольн, Шерман и Шеридан были одними из самых благородных людей в мире, и он [Дик Гарланд] не потерпел бы никакой критики в их адрес». Присутствие Гранта лишь заставляло Джонсона казаться меньшим человеком.[172]172
  Trefousse, 264–65; Downs, 164–66; Hamlin Garland, A Son of the Middle Border (New York: Grosset & Dunlap, 1928), 8.


[Закрыть]

В 1860-х годах не было единого дня выборов, и к сентябрю, когда республиканцы одержали победу в штате Мэн, признаки масштабной победы республиканцев стали очевидны. Республиканцы захватили страну к северу от линии Мейсона-Диксона, увеличив как свое большинство в Конгрессе, так и число радикалов в своих рядах. Они по праву считали себя «хозяевами положения». Если они сплотятся, то смогут преодолеть вето президента на любой закон.[173]173
  Трефусс, 267, 271; Фонер, 265–72; Перман, 248–49.


[Закрыть]

Выборы 1866 года разрушили надежды бывших конфедератов на легкую реадмиссию, а также на появление новой консервативной партии, в то время как они подняли надежды юнионистов и вольноотпущенников на новые правительства штатов под их контролем. Конгресс уже превратил Вашингтон и территории в лаборатории для проведения своей политики и добивался политического равенства. Конгресс предоставил чернокожим право голоса в округе Колумбия и сделал всеобщее мужское избирательное право условием для организации новых западных территорий. Республиканцы потребовали от южан ратификации Четырнадцатой поправки, если штаты Конфедерации будут рассматриваться для повторного принятия в Союз. Только Теннесси принял эти условия и вновь вступил в Союз в 1866 году. В остальных десяти штатах Конфедерации за поправку проголосовали в общей сложности тридцать три законодателя – или около трех на штат. Консерваторы Юга, за неимением альтернатив, приняли «мастерское бездействие». Они отказывались от любых компромиссов и ждали, когда республиканцы потерпят крах. Демократы в Конгрессе с Севера стремились ускорить этот крах, усугубляя Республиканские разногласия. Иногда они вставали на сторону радикалов, чтобы принять меры, которые, как они считали, окажутся губительными и ускорят конец правления республиканцев.[174]174
  Фонер, 271–72; Трефусс, 264–65; Перман, 229–65; Мазур, 272–76.


[Закрыть]

В ответ на это республиканцы нового сорокового Конгресса ушли в свои фракции, чтобы урегулировать разногласия до того, как законопроект будет вынесен на обсуждение. Когда им это удавалось, их большинство в две трети голосов позволяло им свести президента Соединенных Штатов не более чем к законодательной помехе. Но правление подразумевало не только законотворчество. Джонсон по-прежнему сохранял за собой полномочия главнокомандующего, а армия имела решающее значение для планов Конгресса по восстановлению Юга. Джонсон также обладал властью над Бюро по делам вольноотпущенников – отделом, который он ненавидел и который находился в военном министерстве. Озлобленный и раздраженный, Джонсон все больше сближался со старым руководством Юга, против которого он всю свою карьеру выступал. Он продолжал заменять чиновников Бюро по делам свободных людей, симпатизировавших радикалам, консервативными южанами.[175]175
  Benedict, 26; McFeely, 291–302; Downs, 146–55; Foner, 271–76.


[Закрыть]

Чтобы справиться с Югом, республиканцы в феврале приняли Акт о реконструкции 1867 года. Вместе с последовавшими за ним дополнительными актами он стал центральным элементом того, что по-разному называли Конгрессом, радикалами или военной реконструкцией. Как и многие другие законодательные акты того времени, он был плохо написан и громоздок, но в то же время силен и влиятелен. Он разделил конфедеративный Юг, за исключением Теннесси, на пять военных округов. Армия должна была защищать освобожденных и юнионистов от нападений на их жизнь и имущество и контролировать созыв конституционных конвенций штатов. Конгресс требовал, чтобы чернокожие могли голосовать за делегатов новых конституционных конвентов, в то время как Закон о реконструкции лишал права голоса тех, кто потерял право занимать должности из-за восстания против Соединенных Штатов. Юнионисты Юга особенно настаивали на этих положениях, чтобы гарантировать прекращение правления мятежников. Однако с точки зрения республиканской теории они создавали неудобное исключение из принципа правления, основанного на согласии управляемых. Правительства, сформированные в соответствии с новыми конституциями, могли ратифицировать Четырнадцатую поправку и подать заявку на повторное вступление в Союз. Пока эти новые правительства не были сформированы, правительства штатов, созданные в рамках президентской Реконструкции, оставались на своих местах, хотя военные могли смещать чиновников за нарушение Акта о Реконструкции.[176]176
  Фонер, 276–77; Перман, 269–72.


[Закрыть]

В некотором смысле, первоначальный Акт о Реконструкции стал высшей точкой республиканского радикализма и продемонстрировал пределы власти, основанной только на законодательстве. По крайней мере, на бумаге Конгресс значительно расширил федеральную власть и права чернокожих. В декабре 1866 года лишь около 0,5% чернокожих взрослых мужчин могли голосовать. В декабре 1867 года эта цифра выросла до 80,5%, причем весь прирост пришелся на старую Конфедерацию. Этого было достаточно для группы республиканцев, некоторые из которых были радикалами, готовыми пойти на мир и реадмиссию штатов Конфедерации. Судьба Реконструкции на все еще непокорном Юге будет зависеть от доступа к избирательным бюллетеням и силы новых правительств, которые создадут избиратели. Однако другие радикалы, возглавляемые Самнером и Стивенсом, не верили, что голосования будет достаточно. Они добивались сохранения военных полномочий, считая, что только сила может защитить чернокожих избирателей и гражданские права, и продолжали настаивать на конфискации и перераспределении, а также на создании интегрированных школьных систем. Эти законопроекты провалились. Также как и их попытка заблокировать билль об оккупации, который устанавливал условия мира. Республиканцы выдвинули условия мира: штаты Конфедерации должны были принять новые конституции с избирательным правом для бирасов. Была одна оговорка. Пока они этого не сделали, военные полномочия оставались в силе, и Конгресс в значительной степени, но не полностью, отнял контроль над ними у президента.[177]177
  Ричардсон, 41–52; Фонер, 275–80, 307–9; Валелли, 3; Даунс, После Аппоматтокса, 162–65, 168–74, 178.


[Закрыть]

Вольноотпущенники начали политическую организацию задолго до того, как Акт о реконструкции гарантировал им право голосовать за делегатов на новых конституционных конвенциях. У них не было реальной альтернативы республиканцам. Как сказал Дуглас, «Республиканская партия – это корабль, а все остальное – море». Лига Союза или Лояльная лига подняла вольноотпущенников на борт. В Филадельфии, Нью-Йорке и Бостоне Лиги Союза были патриотическими и патрицианскими мужскими клубами, но на Юге они стали тайными политическими клубами, связанными с Республиканской партией. В горных районах Алабамы и Северной Каролины некоторые чернокожие мужчины активно участвовали в Лигах Союза, организованных белыми мужчинами. Но во многих из этих случаев признание белыми прав чернокожих было условным и частичным. Белым юнионистам нужны были союзники в борьбе с бывшими конфедератами, но они не считали черных равными себе в политическом плане и не были привержены правам чернокожих после нынешней чрезвычайной ситуации. Поэтому на большей части Юга чернокожие организовали независимые Лиги Союза.[178]178
  Downs, After Appomattox, 193, 195; Trefousse, 264–65; Hahn, 177–89; Michael Kazin, American Dreamers: How the Left Changed a Nation (New York: Knopf, 2011), 66; Fitzgerald, 22–23, 10–16, 47–53.


[Закрыть]

Чернокожие были новыми гражданами, но они также были давними американцами с типичными американскими привычками. Еще до Гражданской войны свободные чернокожие начали объединяться в добровольные общества, которые варьировались от церквей до братских организаций с обычным набором тайных знаков и ритуалов. Энтузиазм чернокожих северян эпохи антисемитизма в отношении братских организаций встревожил Дугласа, который осуждал их как отвлекающие от борьбы с рабством. Однако после войны добровольные ассоциации стали основой для политической организации. На параде освобожденных людей в Мобиле 4 июля 1865 года были представлены не только два полка чернокожих войск, но и Ассоциация механиков и локомотивов, Ассоциация пароходчиков, Ассоциация пожарных, Благотворительное общество, Дочери Сиона, Сыновья Сиона, Миссионерское общество, Ассоциация молодых людей и другие.[179]179
  Litwack, 465–68, 471; Fitzgerald, 31–33; Hahn, 232–33; Valelly, 36–37; Stephen Kantrowitz, «‘Intended for the Better Government of Man’: The Political History of African American Freemasonry in the Era of Emancipation», Journal of American History 96, no. 4 (2010): 1001.


[Закрыть]

Оплодотворенная Законом о реконструкции 1867 года, лига росла в разных местах с разной скоростью. Способность вольноотпущенников организоваться часто зависела от способности и готовности северных военных офицеров и агентов Бюро вольноотпущенников помогать и защищать их. В Алабаме, где Союзный республиканский исполнительный комитет Конгресса, Бюро свободных людей, Африканская методистская епископальная церковь (AME) и оккупационная армия оказывали поддержку, лига расцвела. В соседнем Миссисипи, где защита часто отсутствовала, лига зачахла. Поскольку по мере сокращения числа солдат армейская защита была наиболее надежной в городах и поселках, отделения лиги часто сначала укоренялись там, а затем распространялись в сельской местности.[180]180
  Hahn, 177–89; Fitzgerald, 22–23, 110–16, 147–53; Downs, After Appomattox, 193, 195.


[Закрыть]

То, как действовали Лиги Союза в разных регионах Юга, зависело от демографической ситуации. В 1870 году в Южной Каролине, Миссисипи и Луизиане чернокожие составляли большинство населения, а в Вирджинии, Джорджии, Флориде и Алабаме они составляли значительное меньшинство – от 42% в Вирджинии до 49% во Флориде. Но во всех этих штатах округа с подавляющим числом чернокожих существовали наряду с округами, где их было очень мало. Округа «черного пояса» в Алабаме и Миссисипи изначально были названы в честь их почвы, сформировавшейся на мелководье древнего моря, а не в честь их жителей, но хлопок и рабство сконцентрировали там чернокожее население. В районах, где чернокожие составляли менее 20 процентов населения, Лиги Союза не представляли угрозы для доминирования белых в местной политике. Там, где население было в подавляющем большинстве черным, белые поначалу мало что могли сделать, кроме как жаловаться. Но там, где черные составляли от трети до двух третей всего населения, белые открыто враждовали, и Лига Союза часто была вынуждена действовать тайно.[181]181
  Foner, 283–85; Hahn, 180–88.


[Закрыть]

Несмотря на тревогу белых по поводу роста Лиги Союза и сопротивления чернокожих рабочих бандитскому труду, весной и летом 1867 года на мгновение показалось, что южные консерваторы извлекли уроки из Гражданской войны и отступят от насилия, охватившего Юг. Люди, которые поспешили ввязаться в катастрофический конфликт, теперь замерли на пороге второй борьбы. Некоторые из них призывали Юг признать поражение и сотрудничать с умеренными республиканцами в поисках компромисса. Альтернативы, по их мнению, были бы гораздо хуже. Приверженцы аккомодации опасались, что сопротивление затянет Реконструкцию настолько, что издержки для белых превысят выгоды от любого возможного успеха. Независимо от того, учитывали ли умеренные, такие как бывший губернатор Джорджии Джозеф Э. Браун, политику, целесообразность или собственные интересы, все они советовали смириться. Богатые южане все еще опасались, что планы радикалов по конфискации имущества будут возрождены, если Юг не пойдет на сотрудничество.[182]182
  Марк Уолгрен Саммерс, «Испытание воссоединения» (Чапел-Хилл: Издательство Университета Северной Каролины, 2014), 118; Перман, 272–74, 282–84.


[Закрыть]

Однако у сторонников аккомодации были свои иллюзии. Убежденные в зависимости чернокожих, они считали, что южные белые знают бывших рабов, заботятся о них и присматривают за ними, а северяне просто эксплуатируют их. Но хозяева обнаружили, что их собственные дома и поля кишат республиканцами, не впечатленными их патернализмом. Как заметил плантатор из Миссисипи, бывший виг и будущий умеренный губернатор-республиканец Джеймс Ласк Алкорн, «все, что наши люди утверждают о влиянии „старого хозяина“ на вольноотпущенников, – не более и не менее чем чепуха». Поскольку чернокожие не поддавались на призывы своих бывших хозяев, а большинство белых южан с сомнением относились к любому компромиссу с республиканцами, движение за согласие оказалось мертворожденным.[183]183
  Perman, 272–74, 282–303; Hahn, 163–64, 198–200, 204; Foner, 291–94.


[Закрыть]

Политические линии на Юге ужесточились. Вольноотпущенники, за исключением тех, кто зависел от белого покровительства или был принужден белыми, были республиканцами. Большинство белых южан были демократами, но значительное число белых на Юге примыкало к Республиканской партии. Они были готовы, по крайней мере на первых порах, отстаивать избирательное право чернокожих, и в союзе с чернокожими они обеспечили республиканцам большинство избирателей в большинстве южных штатов, но это был непрочный и хрупкий союз.[184]184
  Казин, 66; Даунс, Декларации зависимости, 91; Фонер, 283–85; Перман, 269–72.


[Закрыть]

На Юге существовали две основные группы белых республиканцев. Первую составляли так называемые «скалаваги». Большинство из них выступали против отделения, даже если впоследствии сражались на стороне Конфедерации. Другие оставались юнионистами во время Гражданской войны. Больше всего их было в горных и холмистых округах Аппалачей, особенно в Алабаме, Теннесси и Западной Виргинии, которая отделилась от Виргинии и стала новым штатом. В горных районах Алабамы, как и в приграничных штатах, шла гражданская война внутри Гражданской войны: юнионисты и конфедераты сражались и убивали друг друга. Обоюдная кампания убийств и террора продолжалась и во время президентской Реконструкции. Это горькое наследие заставило многих алабамских юнионистов объединиться с вольноотпущенниками. Большой совет Лиги Союза Алабамы утверждал, что «по природе вещей черный человек – ваш друг… Примем ли мы его в союзники, или мятежник – станет нашим хозяином?» Как и вольноотпущенники, они стремились к политической жизни, которой были лишены до войны.[185]185
  Hahn, 198–200, 204, 208–9; Fitzgerald, 1–28, 42–43; Foner, 298–303; Kantrowitz, 1001; Summers, 286–303.


[Закрыть]

Второй группой белых, приветствовавших голосование чернокожих, были «ковровые мешочники» (этот термин, похоже, вошел в обиход только в 1868 году): Северяне, переехавшие на Юг либо в качестве солдат, либо в поисках возможностей после войны. В основном мужчины, молодые и амбициозные, «ковровые мешочники» связывали свое будущее с прогрессивным республиканским Югом. Для них прогресс означал «свободные институты, свободные школы и систему свободного труда». Поиск возможностей привел их в политику. Они считали, что их политика приносит пользу вольноотпущенникам, а голоса вольноотпущенников – им самим.[186]186
  Томас К. Холт, Черное над белым: Negro Political Leadership in South Carolina During Reconstruction (Urbana: University of Illinois Press, 1977), 3–4, 131, 153; Foner, 295–97, 302, 317–33; Hahn, 205–15.


[Закрыть]

Фридмены, скалаваги и ковровые мешочники зависели друг от друга. «Мы должны держаться вместе, скалаваги, ковровщики и ниггеры», – сказал белый республиканец из Северной Каролины, но сама необходимость сказать это означала, что задача была сложной. У этих южных республиканцев были общие фундаментальные интересы, в частности страх перед старой южной элитой, но не все проблемы были общими.[187]187
  Hahn, 208–9, 251–53; Foner, 348.


[Закрыть]

Что особенно важно, их экономические интересы существенно различались. Скалолазы хотели облегчения долгового бремени и низких налогов. Обычная форма облегчения долгового бремени – защита усадеб и законы об отсрочке – предотвращала конфискацию земли кредиторами или сборщиками налогов за долги, возникшие до 1865 года. Однако облегчение долгового бремени помогло бы и врагам скалолазов – богатым и обремененным долгами плантаторам, и одновременно навредило бы черной сельской бедноте. В условиях поражения перераспределения вольноотпущенники рассматривали налоговые распродажи и принудительные продажи для уплаты долгов как появление на рынке дешевой земли и один из немногих способов получить фермы. Однако те чернокожие, которые получили свободу до войны, часто имели и некоторую собственность, и белых покровителей. Они не обязательно разделяли желание освобожденных перераспределить собственность своих покровителей.[188]188
  Holt, 58–61, 69, 128–31; Richardson, 53–57; Summers, 131–32; Michael Perman, The Road to Redemption: Southern Politics, 1869–1879 (Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1984), 31–32.


[Закрыть]

Ковровые мешочники и скалолазы также часто противостояли друг другу. Ковровые мешочники возражали против облегчения долгового бремени, поскольку боялись, что это отпугнет капитал, от которого зависело развитие. Они также хотели государственных субсидий на развитие инфраструктуры, в частности железных дорог. Скалолазы, в свою очередь, скептически относились к планам субсидирования железных дорог, поскольку это привело бы к повышению налогов.[189]189
  Холт, 3–4, 131, 153; Саммерс, 126, 131–32; Фонер, 295–97, 302, 317–33.


[Закрыть]

Распространение Лиги Союза стало первым шагом в более масштабных усилиях республиканцев по контролю над конституционными конвенциями штатов, предусмотренными Законом о Реконструкции. Регистрация новых избирателей включала в себя политическое образование, а политическое образование порождало не только черных избирателей, но и черных регистраторов и, в конечном счете, черных делегатов. Возникал новый политический класс. Один богатый житель Алабамы каламбурил: «Политический горизонт темнеет».[190]190
  Хан, 191–98, цитата, 198.


[Закрыть]

Конституционные съезды штатов следовали один за другим в узком промежутке между съездом Алабамы, который собрался 5 ноября 1867 года, и съездом Флориды, состоявшимся 20 января 1868 года. Только Техас, чей съезд собрался только 1 июня 1868 года и который разработал конституцию только в феврале следующего года, оказался за пределами этого окна. После этого в каждом штате прошли повторные выборы для ратификации конституций и выбора должностных лиц в новых правительствах.[191]191
  Там же, 202–15; Peter Kolchin, First Freedom: The Responses of Alabama’s Blacks to Emancipation and Reconstruction (Westport, CT: Greenwood Press, 1972), 163; Martin E. Mantell, Johnson, Grant, and the Politics of Reconstruction (New York: Columbia University Press, 1973), 72–73; «Constitutional Convention of 1869», in A Handbook of Texas Online (Austin: Texas State Historical Association). https:// tshaonline.org/handbook/online/articles/mhco6.


[Закрыть]

Съезды отразили раскол республиканцев. В основном белые районы Юга избирали белых южан – скалавагов. Более черные районы избирали ковровых мешочников и черных представителей. Черные представители от городских районов, как правило, были людьми, освобожденными до войны, многие из них были смешанной расы. Во всех штатах, кроме Южной Каролины, Луизианы и Флориды, число белых делегатов превышало число черных, причем зачастую значительно. В большинстве штатов в делегациях преобладали белые юнионисты. Ковровые мешочники составляли примерно одну шестую часть от общего числа делегатов.[192]192
  Фонер, 316–30; Саммерс, 130–33; Холт, 37–38, 43.


[Закрыть]

При всех своих разногласиях скалаваги, ковровые мешочники и вольноотпущенники обычно придерживались основных демократических принципов. Они требовали всеобщего избирательного права для мужчин, делая исключения только в случае предателей, отказывая в праве голоса ведущим конфедератам. «Мужское достоинство, а не собственность или цвет кожи», как выразился один делегат из Вирджинии, должно было стать основой избирательного права. Съезды отменили имущественный ценз и сократили ценз оседлости. Принципы были ясны, но практика, как правило, была более двусмысленной. Во Флориде и Джорджии умеренные республиканцы, а не радикалы, контролировали съезды и принимали правила, которые ограничивали влияние чернокожих избирателей. В целом конституции были на удивление консервативными документами.[193]193
  Hahn, 212–15; Saville, 156–57; Summers, 133; Foner, 327–33.


[Закрыть]

В 1867 году Республиканская партия добилась быстрого и поразительного успеха. Она захватила Юг и написала новые конституции. Но самые проницательные республиканцы понимали, что это только начало борьбы. Как заметил губернатор Теннесси Уильям Браунлоу, «никогда еще не было такого конфликта, какой нам предстоит».[194]194
  Фонер, 307.


[Закрыть]

Признаки грядущей борьбы уже были очевидны. У консерваторов Юга никогда не было реальной возможности доминировать на съездах. Их бойкот выборов, на которых выбирали делегатов, мало что изменил, но в некоторых штатах у них был реальный шанс отклонить новые конституции. Конгресс так небрежно составил законы о Реконструкции, что для утверждения конституций требовалось большинство зарегистрированных избирателей, а не только большинство тех, кто действительно голосовал. Таким образом, воздержаться было равносильно голосованию «нет», а подавление голосования путем запугивания чернокожих избирателей обещало принести реальные дивиденды. Поскольку существующие правительства, созданные в ходе президентской Реконструкции, должны были оставаться у власти до принятия новой конституции, отказ от конституции сохранил бы статус-кво с демократами у власти. Даже в условиях продолжающейся военной оккупации консерваторы считали, что это предпочтительнее, чем быть под властью республиканцев.[195]195
  Фонер, 332–33; Холт, 3–4, 35, 73; Перман, Воссоединение без компромисса, 304–12, 328–36.


[Закрыть]

Призыв консерваторов Юга к принципиальному и практическому сопротивлению новым конституциям стал неотделим от призывов к солидарности белых. Призывы к солидарности белых, в свою очередь, быстро перетекли в запугивание чернокожих. А когда экономического запугивания белых работодателей оказалось недостаточно, они перешли к террору.

Для устрашения южан возникло множество организаций, но самой печально известной стал Ку-клукс-клан. Основанный в Теннесси в 1866 году, Клан стал вооруженным крылом Демократической партии. Он нанес сильный удар в Алабаме и еще более сильный – в Миссисипи. Ночные рейды Клана легко возникли из патрулей рабовладельцев в эпоху антисемитизма. Новобранцев было легко найти в сельской местности, полной озлобленных бывших солдат, привыкших к насилию и не смирившихся с поражением, но, судя по всему, Клан набирал в основном сыновей из зажиточных рабовладельческих семей, потерявших богатство и положение после войны.[196]196
  Summers, 147–50; Perman, Reunion without Compromise, 340; Michael W. Fitzgerald, «Ex-Slaveholders and the Ku Klux Klan: Exploring the Motivations of Terrorist Violence», in Bruce E. Baker, Brian Kelly, and Eric Foner, eds., New Perspectives on the History of the South: После рабства: Race, Labor, and Citizenship in the Reconstruction South (University Press of Florida, 2013), 143–156; Foner, 329–33; Fitzgerald, Union League Movement, 55, 56.


[Закрыть]

Террор быстро перешел от попыток белых подавить экономическую независимость чернокожих к попыткам помешать избирательному праву чернокожих и уничтожить Союзные лиги. Белые террористы убивали республиканских лидеров средь бела дня. В октябре 1866 года в округе Каддо, штат Луизиана, было убито сорок два чернокожих. В округе Босье охота на негров привела к убийству по меньшей мере 162 вольноотпущенников. По иронии судьбы, успех вольноотпущенников в спасении от бандитского труда сделал их более уязвимыми для Клана. Разрозненные арендаторы и издольщики были более легкой мишенью, чем семьи, собравшиеся в бывших рабских кварталах. В Миссисипи запугивание и террор привели к победе над конституцией. В Алабаме террор был лишь одним из элементов более сложной смеси, которая сорвала принятие конституции.[197]197
  Foner, 425–26; Fitzgerald, Union League Movement, 55, 56; Summers, 147–50; Perman, Reunion without Compromise, 340.


[Закрыть]

Террор поставил республиканцев перед политической дилеммой. Насилие часто сопровождает американские выборы. Частные роты ополчения шествовали к избирательным участкам, а партизаны устраивали драки. Партии нанимали головорезов для запугивания оппозиции. Но до Реконструкции насилие не приводило к вмешательству солдат в выборы. Американцы избирали на должности людей с военной репутацией, но сама армия должна была оставаться вне политики. Террор на Юге сделал армию критически важной для политики. В отсутствие эффективного ополчения штатов только армия могла защитить избирателей и кандидатов.[198]198
  Thomas, 531; Emberton, 136–62; Downs, After Appomattox, 118; Fitzgerald, 51–57, 79–90.


[Закрыть]

Миссисипи, Алабама, Техас, а также Виргиния не успели вернуться в Союз к выборам 1868 года. В оставшихся южных штатах республиканцы одержали победы на выборах, но они не всегда приносили те результаты, которых ожидали радикалы и освобожденные. В Джорджии при содействии умеренных республиканцев демократы изгнали из законодательного собрания всех чернокожих членов. Они утверждали, причем достаточно точно, что закон гарантирует чернокожим право голоса, но не гарантирует им право занимать должности.[199]199
  Foner, 453–54.


[Закрыть]