Текст книги "Испанский сон"

Автор книги: Феликс Аксельруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 77 страниц)

И что я потом делал бы со своей армией? Вернее, что моя армия сделала бы со мной?

Он выпил рюмку водки и набрал номер телефона.

– Good afternoon, – услышал он медовый голосок.

– Сьёкье, – сказал он и ощутил комок в горле. – Это Вальд. Ты помнишь меня?

– О… Вальд! Как ты?

– Хорошо. Вижу, родимый фьорд еще далеко?

– О Вальд, милый Вальд… не надо о фьорде.

– Ты сейчас одна?

– К сожалению. Воздушные шары не так уж часты… да и страусы что-то редко забегают…

– Сьёкье!

– Я здесь.

– Я звоню просто так.

– Я поняла.

– Ты здорова?

– Вполне, – удивленно сказала Сьёкье. – Что-то случилось, Вальд?

– Почему ты решила?

– У тебя голос какой-то печальный, озабоченный.

– Это я так, просто устал… Знаешь?

– Да?

– Знаешь… я люблю тебя, Сьёкье.

Вальд услышал вздох.

– Сьёкье!

– Я здесь.

– Я хочу тебя.

– Я тоже.

– Только хочешь – или…

– Мы говорили с тобой об этом.

– Да. Да. Знаешь, я должен бы попрощаться с тобой и вернуться к своим делам, но так не хочется…

– Я… я понимаю тебя.

– Но надо.

– Да.

– Целую тебя, Сьёкье.

– И я тебя, Вальд. Будь осторожен, береги себя.

Вальд положил трубку. Потом выпил еще одну рюмку. Потом вздохнул и с отвращением стал набирать сотовый Эскуратова.

Глава XXVIII

Принятие ванны Госпожой. – Пальцы необходимо беречь. —

Две колонны. – Вуй и компания. – Потеря лица. – Игрушки

Вальда – Опасная сделка. – Не отрываясь от коллектива

Наутро Марина, придя на Большой Афанасьевский, застала Госпожу растрепанной, неухоженной и с лицом одновременно бледным и опухшим от слез.

– В чем дело? – ахнула она. – Вас обидели?

– Не спрашивай, – выдавила Госпожа. – Иначе…

Она махнула рукой и зарыдала.

Марина тщетно хлопотала, пытаясь помочь.

– Сделай мне ванну, – сказала наконец Госпожа. – Я совсем расклеилась; нужно приводить себя в порядок.

– Минуту, Госпожа…

Что же ей залить, думала Марина, в отчаянии перебирая флаконы с пеной для ванн. Цветочные запахи явно не ко времени… только выведут ее из себя; нужно что-нибудь нейтральное, мягкое… а, вот: морская пена. Или эвкалипт? Нет, морская. Выключив все пузыри, она залила пену, врубила воду на полную и побежала менять полотенца.

Она раздела Госпожу, с удовольствием вдыхая запахи ее тела, из-за бессонной, проведенной в одежде ночи более сильные, чем всегда. Бережно поддерживая усталую Госпожу за попку, не потерявшую аппетитности от невзгод, она помогла ей погрузиться в воду. Восстановив пенные покровы, нарушенные погружением Госпожи, она хотела было удалиться, как та схватила ее за руку.

– Посиди со мной.

– Конечно, Госпожа.

Марина села на теплый кафельный пол и приникла щекой к маленькой руке Госпожи, небрежно брошенной на борт джакузи. Она могла бы долго так сидеть. Она уже знала от Вероники, что случилось вчера, и теперь ее беспокоило лишь то, что могло случиться сегодня.

Я не дам Ему загулять, хмуро думала она, предполагая, что Господин не ночевал, и рассчитывая в дальнейших домашних хлопотах найти подтверждения этому. Вообще, думала она, пора бы мне появиться на Его работе и посмотреть, каковы там дела; уж мне ли не знать, как это делается, чтобы никто ничего не заметил… Если здесь замешана женщина, думала она, не завидую этой бедняжке; ох, и жестоко расправлюсь я с ней! Милая Госпожа, как страдает… хоть Он и Господин, но так нельзя поступать – это неправильно, некрасиво… Не позвать ли невзначай Веронику? Может, она развлечет Госпожу…

– Марина, – сказала Госпожа, – у нас большие проблемы. Не могу с тобой не поделиться; ты должна знать.

Марина замерла.

– С Филиппом беда, – сказала Госпожа и всхлипнула. У нее перехватило голос. У Марины перехватило сердце. – Его… Его…

– Да, Госпожа…

– Его украли бандиты. Держат в заложниках.

Волосы на голове Марины зашевелились от ужаса.

– Как… ой!

Она почувствовала, что вот-вот хлопнется в обморок. Это было нельзя. Она никак не должна была этого допустить. Она раскрыла рот, глотая воздух, как рыба.

– Какой кошмар. Я думала, это только в Чечне.

– Не только.

– Бедная Госпожа… как Вы, должно быть, натерпелись! Когда это произошло?

– Вчера… вечером, что ли… после обеда…

– Вы заявили в милицию?

Госпожа зарыдала.

– Нельзя! Они сказали, что если… если я заявлю, они будут отрубать Ему пальцы и присылать мне!

Они будут отрубать пальцы моему Господину.

– Они звонили Вам?

– Нет. Звонил Вальд… это наш друг, коллега Фила… он собирался вести с ними переговоры…

Госпожа слегка успокоилась.

– Очевидно, они вышли на него. Он сказал мне, чтоб я сидела здесь и не дергалась. Кстати, никому не открываем; я тоже в опасности, а может, даже и ты… Час назад он встретился с еще одним человеком, их партнером, с которым все это как-то может быть связано.

– Это случайно не тот, с кем… не «Цельный Бензин»?

– Как ты угадала? – удивилась Госпожа.

– Я просто больше ни о ком не слышала…

– Именно тот… Эскуратов…

Господи, ужаснулась Марина. Ведь именно об этом контракте Господин говорил… с Вальдом? да, с Вальдом, в тот самый день, когда она впервые увидела Его. Она не особенно-то прислушивалась к содержанию… но Господин был совершенно точно против; потом Господин разговаривал с этим Эскуратовым… она подслушивала, но тоже в основном голос, не слова – а жаль! что-то не очень ладилось… что-то заботило Господина… и, выходит, не зря.

– Так что они делают-то? – спросила Марина.

– Собираются ехать. Вряд ли он будет знать куда.

– Ну понятно.

Они будут отрубать пальцы моему Господину.

– Он обещал позвонить перед выездом.

– Я буду ждать с Вами, можно?

– Да. Марина!

– ?

– Не вздумай ничего убирать: плохая примета.

– Как скажете. А когда он позвонит… когда они уедут, я пойду в церковь, хорошо?

– Ах да… ты же… Можно мне с тобой?

– Но я хожу в католическую, – смутилась Марина.

– Это ничего… я много раз была в католических…

– Ну конечно. Лишь бы он позвонил.

– Да.

Они будут отрубать пальцы моему Господину.

Через полчаса или час – трудно сказать точно, через сколько, когда каждая минута кажется вечностью – раздался звонок. Две женщины одновременно метнулись к трубке. Госпожа бросила на Марину негодующий взгляд. Марина смутилась и опустила голову. Госпожа протянула руку к трубке, но внезапно отдернула ее, как от горячего утюга.

– Подними ты.

– Я?

– Если это не он, скажешь, что меня нет. Быстро!

– Я как раз и хотела…

– Я поняла… бери же!

Телефон издал второй звонок. Госпожа думает о Веронике, подумала Марина, поднимая трубку. Она не хочет сейчас Вероники, но не хочет подвергать ее лишней опасности, а еще – обижать внезапным своим отстранением или двумя словами никчемного разговора… Она не назвала вслух ее имя, но она думает о ней. Ай да Госпожа… даже в такую минуту не теряет самообладания!

– Алло? – сказала Марина.

Это был Вальд, и она тут же передала трубку Госпоже. Вальд звонил с дороги. Он сказал, что в составе небольшой колонны едет по Успено-Рублевскому шоссе, что в другой машине едет Эскуратов, что он не знает, куда они направляются, и чтобы больше звонков от него не ждали, так как телефон, по идее, должны вот-вот отобрать.

* * *

Четыре джипа, разбрызгивая мокрый снег, цугом неслись по второстепенной загородной трассе. В головном джипе, кроме водителя, были двое в кожаных куртках; один из них дремал, а другой, поглядывая за окно, иногда улыбался сам себе и в такие минуты становился похожим на череп. Второй джип был битком набит – то были люди Ильича, включая его самого, сумевшего, видно, выкроить час-другой из своего напряженного графика. Под стать второму джипу был и третий, заполненный людьми Эскуратова, включая его самого. Последний джип, в отличие от двух предшествующих, был почти пуст; в нем сидел единственный пассажир – Вальд Померанский.

По другой трассе и с другой стороны к назначенному пункту встречи приближалась другая колонна, очень похожая. Единственной разницей в составе автомашин было то, что в этой другой колонне один из джипов был отечественного производства. Все четыре машины этой колонны были умеренно полны вооруженными людьми в полувоенной форме; единственным невооруженным и одетым не как все был Филипп *ов.

Обе колонны встретились на пустынном, унылом перекрестке, где от дорожного указателя остался лишь столб, и далее двинулись в одном направлении. Ехали они таким образом не более десяти минут. Показалась туристская или, может быть, охотничья база – здесь путников ожидали два не слишком изысканных, зато больших и обильных стола; была приготовлена и сауна с девочками – но как бы на всякий случай, поскольку надобность в ней зависела от того, как пойдут дела за главным столом.

Восемь машин остановились вдоль длинного дома – со стороны это напоминало, наверно, заезд отдыхающих. Пассажиры выходили из машин по определенной системе и небольшими группами проходили вовнутрь, а некоторые так и оставались на воздухе; все это уже меньше походило на заезд, но вопросов у персонала базы не вызывало.

– Короче, – сказал после не слишком долгих рукопожатий и пяти застольных минут плотный человек с крупными чертами лица и короткой стрижкой, которого все называли и который сам представился странным имечком «Вуй», – чтоб все было ясно. Здесь никакая не разборка, не сходка… просто встреча по просьбе некоторых. Я вижу так: люди поступили неправильно и не понимают. Я – не то, что за ними никого и, значит, надо наказывать. Я – то, что если не понимают, значит, надо объяснить людям, поучить людей. А уж если и тогда не поймут…

И он выразительно развел руками.

– Кто от вас? – спросил он в сторону Вальда.

– Зачем же так официально, – улыбнулся Вальд, – если вы про «ВИП-Системы», нас тут всего двое…

– Хорошо, – мягко произнес Вуй. – Значит, вы, двое, не понимаете, что залезли в чужой огород.

– Нас наняли работать, – уточнил Вальд. – У каждого свой способ зарабатывать на жизнь. Мы вот делаем технические системы. Если говорить об огороде, это все равно что хозяин нанял нас вскопать этот огород, мы начинаем копать, а нам говорят – ребята, вы зачем сюда влезли.

Вуй помолчал.

– А если до вашего к хозяину подрядились другие?

– Мне кажется, – осторожно возразил Вальд, – вообще-то это дело хозяина.

– А если хозяин вам сказал: ребята, уже обещано?

– Но он же нам так не сказал.

– Да ну?

В голосе Вуя послышалась слабая, отнюдь не гипертрофированная издевка; это была реплика или профессионального актера, или профессионального устрашителя. Вуй не производил впечатления актера. Вальд переглянулся с Филиппом, сидящим на одной с ним стороне стола, но отделенного от него несколькими качками. Прозвучавшая реплика нехороша – только и смогли сказать друг другу их настороженные взгляды.

– Должно быть, вас плохо проинформировали, – сказал Вальд. – Что ж… со всеми бывает… На такой случай, то именно на случай каких-то возможных неувязок и так далее, мы специально озаботились, спросили… Да зачем мне оправдываться – вот он сам сидит, пусть скажет.

Вуй, нимало не смутившись, медленно повернулся в сторону Ильича.

– Дорогой, ты слышишь, что говорят?

– Конечно, слышу, дорогой.

– Спроси у своего человека.

– Борис, дорогой, – спросил Ильич у Эскуратова, – ты слышишь, что говорят?

– Слышу, – отозвался тот, – не глухой…

– Ты предупреждал – или нет?

– Не дети, – развел руками Эскуратов. – Дорогой, ты же сам помог мне организовать встречу. Вот, – показал он на того самого кожаного из «Славянской», сидящего через стол, – пришел человек… разговаривали…

– Погоди-ка, Борис, – не выдержал Вальд, – что значит «разговаривали»? Не ты ли…

– Нет, это тыпогоди, – мягким, но полным затаенной угрозы голосом перебил Вальда Вуй, – закончим с человеком, тогда спросим и тебя… Я поговорю с твоими людьми, дорогой? – ласково осведомился он у Ильича.

– Говори! – рубанул рукой Ильич, – все свои, рядиться не будем…

– Кто с кем разговаривал, ну-ка скажи! – выстрелил Вуй взглядом в Эскуратова.

– Они, – буркнул Эскуратов.

– Кто с кем?

– Они вот с ним, – показал он опять на кожаного.

– Ага, – удовлетворенно произнес Вуй. – И о чем они разговаривали? Ты помнишь?

– Он их предупредил.

– О чем?

– Не могу знать, – мрачно сказал Эскуратов. – Они говорили о каких-то узлах… о технике, а в этом я профан. Доверительно говорили – он вставал, подходил к ним, наклонялся… В конце концов, почему я должен знать? Не дети! Мое дело было организовать встречу.

Вероятно, чувствуя и даже как бы упреждая естественное желание Филиппа и Вальда взглянуть ему в глаза, он повернулся в их сторону и по очереди посмотрел на каждого. Взгляд его выражал тоску и беспомощность – взгляд человека, потерявшего лицо; глупо уже было его обвинять; было глупо стыдить, презирать, ненавидеть.

– А ты что скажешь? – спросил Вуй у кожаного.

– Что скажу? – переспросил кожаный и посмотрел на Филиппа и Вальда с улыбкой, делающей его похожей на череп. – Что тогда сказал, то и сейчас скажу… Сказал, не лезьте, ребята, где занято… Сказал, будут проблемы…

– Не понимаю, – развел руками Вуй и вновь повернулся к Вальду. – Что может быть неясного?

– Извините, – спросил Вальд, – а можно теперь я задам пару вопросов?

Вуй подумал.

– Не вижу, правда, зачем… но – хорошо, задай…

– Вот этот человек, – обращаясь к Вую, указал рукой Вальд на Эскуратова, – он не производит впечатление ребенка, вам не кажется?

– Говорят, все мужчины немного дети, – медленно сказал Вуй. – Что конкретно ты хочешь спросить?

– Если было то, что они сказали… как же тогда он мог подписать такой опасный для него договор? Вы ж понимаете, это все-таки не огород, не ремонт туалета… Странный поступок для опытного хозяйственника, не правда ли?

– Дорогой, – обратился Вуй к Ильичу.

Ильич нахмурился.

– Ответь, ну! – резко бросил он Эскуратову.

– Недосмотрел, – развел руками тот. – Доверился…

Он махнул рукой и сокрушенно съел что-то.

– Ты видишь! – вскричал Ильич и даже вскочил со своего места от возмущения. – Чья вина? За этого я отвечу, а за них кто? Пусть сами за себя отвечают… Жулики!

– Значит, вы и его обманули, – сокрушенно покачал головой Вуй. – Ай да жуки! Еще имеешь вопрос? – осведомился он у Вальда с явным недовольством. – Даже не знаю… Решили бы уже, договорились… с кем не случается… замирились бы, значит… да и в сауну… а, мужики? – обвел он стол взглядом. – Ты видишь?

Вальд полез во внутренний карман куртки, нащупал там посреди жвачки, потрепанных документов и прочего хлама небольшой твердый предмет в форме параллелепипеда и потащил было этот предмет наружу – но вовремя одумался.

– Извините, господин Вуй, – сказал он чрезвычайно вежливо, – но я располагаю некоторыми данными, которые мог бы предъявить вам только с глазу на глаз. Может быть, это побудило бы вас… э-э… несколько изменить вашу точку зрения.

Вуй изумленно уставился на Вальда.

– Мы таких вещей не делаем, – медленно сказал он и еще раз обвел стол глазами. – Говори… все свои!

– Вот именно потому что свои, – сказал Вальд, – знаете ли… короля играет свита…

Вуй улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– Но это всего пять минут, – сказал Вальд просительным тоном. – Что вам стоит? К тому же, – значительно добавил он, – знай я о такой постановке вопроса заранее, я бы все равно… сильно попросил вас о встрече.

– Как быть, дорогой? – спросил Вуй у Ильича.

– Твой дом, – сказал тот с некоторой досадой.

– Нудные вы какие люди, ей-Богу… – поморщился Вуй, глядя на Вальда. Он согласится, внезапно понял Вальд. Ему интересно… и не такие уж у него славные отношения с Ильичом – иначе зачем в свое время понадобился кожаный? Согласится. Хотя бы чтоб попозировать.

– Очень прошу вас, – сказал он чуть ли не подобострастно, подыгрывая Вую.

– Человек сильно просит, – вслух рассудил Вуй, уже не оглядываясь на Ильича. – Не могу отказать, когда вот так… Но смотри, – угрожающе добавил он, – начнешь хитрить, юлить – пожалеешь!

– Понимаю, – отозвался Вальд.

Вуй покосился на своего соседа-телохранителя. Тот вскочил. Вуй медленно начал вставать из-за стола, как бы невзначай поглядывая на Вальда. Я должен встать прежде него, сообразил Вальд, не должен заставлять его ждать… Он встал медленнее, чем сосед Вуя, но все-таки достаточно быстро, и Вуй перестал поглядывать невзначай.

В отдельное помещение, простенькое, уютное, зашли по очереди – телохранитель, затем Вуй. Телохранитель встал у двери; пропуская Вальда, он быстро обшарил его снаружи, ничего особенного не нашел и все равно продолжал смотреть на него с подозрением. Вуй грузно подсел к маленькому столу, показал Вальду садиться напротив.

– Ну, – проворчал, – вот он я.

– Скажите, – спросил Вальд, – что вы делаете с теми, кто вам – персонально вам – нагло врет в глаза?

– Это ты о себе?

– А есть разница?

Вуй самодовольно ухмыльнулся.

– Мне здесь никто, кроме вас, врать не будет.

– А если я докажу обратное?

Ухмылка сползла с лица Вуя.

– Думай, что говоришь, парень.

– Слушайте, – Вальд поморщился, – я не знаю, какой тут у вас расклад и кто кого должен подставлять и так далее… Это ваша игра. Но мы-то здесь при чем? Двое с той стороны конкретно врут, и я могу это доказать. Если бы вы просто хотели нас ограбить… но вы же не хотели нас ограбить, верно? Вы хотели нас поучить?

– Ну-ка, ну-ка, – сказал Вуй, – послушаем…

– Хорошо, – сказал Вальд.

Он опять полез во внутренний карман и нащупал было твердый предмет в кожаном чехле, но телохранитель молнией бросился к нему и схватил его руку. Вуй молчал.

– Простите, – сказал Вальд, – а нельзя ли полегче?

– Что у тебя? – подозрительно осведомился Вуй.

– Так… игрушка…

– Помоги ему, – скомандовал Вуй телохранителю.

Пальцы телохранителя проследовали вдоль руки Вальда и, расположившись рядом с его пальцами, обследовали продолговатый предмет. Медленно-медленно рука телохранителя, железной хваткой объяв руку Вальда вместе с предметом, вывела ее наружу. Предмет лег на стол.

Обстановка разрядилась.

– В одном прав Борис Эскуратов, – сказал Вальд. – Мы не дети… по крайней мере, стараемся не быть детьми.

Он коснулся предмета и нажал блестящую кнопку.

«Те пришли не с улицы, – послышался тихий, но четко различимый голос Эскуратова. – Ильич должен был сказать, от кого…» – Голос кожаного: «Это-то он сказал. А я ему сказал, что проблем не будет». – « У нас. А нам надо, чтобы у нихпроблем не было тоже».

– Вы узнаете голоса? – спросил Вальд.

– Хорошая штучка, – заметил Вуй.

Вальд выключил звук и сказал:

– Примите ее от меня в подарок.

Не поблагодарив, Вуй сгреб диктофончик в карман и задумался. Думал он, вероятно, не меньше минуты, а потом негромко бросил телохранителю:

– Скажи там, пусть принесут по стопке.

Тот выскользнул за дверь – буквально на пару секунд.

– Как тебя звать, чудо? – спросил Вуй.

– Вальдемар.

– Владик, значит.

Вальд пожал плечами.

– Твое счастье, что догадался меня отозвать.

– Я понимаю, – сказал Вальд.

– Не дети, значит, – ухмыльнулся Вуй. – А сейчас что, тоже пишешь?

– Сейчас нет, – сказал Вальд. – Я не самоубийца.

– Совсем хорошо…

В дверь осторожно постучали, передали через телохранителя по средних размеров запотевшей рюмке и по тарелке с селедочкой, огурчиком, лучком, хлеба кусочком.

Вуй молча поднял свою.

Выпили не до дна. Закусили.

– Ну и что? – насмешливо спросил Вуй. – И кому ты ее, эту пленку? Думаешь, я не знал?

– Я думал, вы судья, – сказал Вальд. – Вы же серьезный человек… неужели вас не задевает, как грубо они сработали?

– Это не твое дело, – сказал Вуй, как бы продолжая раздумывать. – Значит, по-твоему, я должен прямо сейчас взять вас и отпустить? Да?

– Но вы же видите, – развел Вальд руками. – Так было бы справедливо.

– Владик, ты не дурак. Почему вы без крыши?

– Это для меня религиозный вопрос.

– Ты верующий? Серьезно?

– Да, – сказал Вальд и перекрестился.

– А почему наоборот? – полюбопытствовал Вуй.

– Потому что католик.

Вуй помолчал.

– Я не могу отпустить тебя просто так.

– …

– Ты же понимаешь. Люди специально собрались… да и я не таков, чтобы обойтись диктофончиком…

– Хотя я нисколько не виноват, – сказал Вальд, – но раз уж так получилось, давайте я выйду из этого дела… Собственно, я и так должен выйти, – улыбнулся он, – не работать же мне после этого с Эскуратовым… Ваши ребята возвращают себе подряд. Разве этого мало?

– Пока не знаю, – сказал Вуй, – надо подумать. Подряд подрядом… а отступные все равно с тебя.

– Не могу, – тихо сказал Вальд. – Платить ни за что… Бог не велит.

– Ты видишь, я отнесся к тебе как к человеку, – со значением сказал Вуй. – Разве это не стоит подарка?

– У меня есть одна мысль, – сказал Вальд. – Почему бы вам вместо того… почему бы вам не продать мне…

Он замялся.

– Что? – алчно спросил Вуй.

– …одного вашего человека.

– Хм, – удивился Вуй. – Смотря какого.

– Я не знаю, как его зовут, – сказал Вальд. – Это тот тип, который звонил мне по телефону; он представился Иван Иванычем.

– А-а… Он дорогой.

– Ну, если сильно дорогой, тогда, значит, не потяну…

– А сколько бы ты предложил?

– Понятия не имею. А сколько вы бы запросили?

– Сто, – сказал Вуй почти не раздумывая.

– С ума сойти, – сказал Вальд. – Ему красная цена раз в десять меньше.

– Ошибаешься, – покачал головой Вуй. – Он хорошо работает… так вот сразу замену и не найдешь… А зачем он тебе?

– Ну, это как бы…

Вальд снова замялся.

– Твое дело, ты хочешь сказать?

– В общем, да.

– И здесь ты ошибаешься, – заметил Вуй. – От этого зависит цена; если он будет на тебя работать, цена одна, а нет – в таком случае можно дать и скидку.

– Он не будет на меня работать, – медленно сказал Вальд.

– Зачем же тогда?..

– Хочу с ним побеседовать.

На лице Вуя появилась ехидная улыбка.

– Понимаю… Пальцы будешь рубить?

– Нет. Просто… в яму посажу. Как Филиппа.

– А не пожалеешь потом?

– О чем?

– О чем-нибудь… люди жалеют о разном…

– Нет.

Вуй покачал головой.

– Разве Бог не велит прощать?

– Сложный разговор… Этот человек принес людям много страданий. Теперь его очередь.

– А ты мне начинаешь нравиться, Владик, – задумчиво сказал Вуй. – Да… Как бы ни был Ваня высок классом… а лишние эмоции и впрямь проявлял… приказы выполнял неряшливо… вообще много стал брать на себя…

Это для телохранителя, подумал Вальд.

– Что ж… – подытожил Вуй, – придется тебе помочь! На тридцатнике сойдемся? Ниже не проси.

– Базару нет, – сказал Вальд, поднял руку и звонко шлепнул ею по подставленной широкой ладони.

Они подняли рюмки и допили до дна.

– Однако нас уже заждались, – сказал Вуй, не закусив, – да ты и меня утомил этими разговорами. Идем. – Он начал приподниматься со стула, и Вальд уже встал без специальных намеков, хотя и еще медленней, чем из-за большого стола.

– Может, мы поедем? – спросил Вальд Вуя, пока они шли по недлинному коридору. – У вас тут наверняка какие-то еще свои дела…

– Не суетись, – бросил Вуй. – Во всем есть порядок… Будешь моим гостем, и твой друг тоже.

– Да ему бы поскорей к жене под бочок…

– Не нуди. Посреди всего от меня не уходят.

Вуй появился в гостиной, держа Вальда за плечо.

– Братва! – шутливо сказал он. – Объявляется перерыв. Пойдем попаримся, побалуемся с девочками… не против, Ильич? А потом добьем это дело.

– Вах, начинаю спешить, – посмотрел на часы Ильич озабоченно. – Зачем попаримся? Стрелка горит…

– Надо, надо немножко додумывать.

– Нехорошо, дорогой. Без ножа режешь…

Но Вуй раскрыл дружеские объятия и увлек Ильича в сауну. Вслед за ними потянулись остальные. Вальд удовлетворенно обнаружил, что Фила никто особенно не стережет; он с некоторой медлительностью подошел к нему поближе, и никто не помешал их общению. Ни они не подошли к Эскуратову, ни Эскуратов не подошел к ним. Когда перелатались в простыни, Вальд так и остался рядом с Филиппом, а Вуй опять оказался рядом с Ильичом, и видно было, как по мере их беседы желание последнего ехать на стрелку становится все меньше и меньше. В конце концов он послал за телефоном, сделал пару звонков и продолжал тет-а-тет с Вуем вплоть до перехода из сауны в бассейн.

Здесь уже ожидала веселая русалочья толпа; гвалт заполнил гулкое, интимно затененное помещение. Вальд и Филипп, теперь уже на правах гостей, были приглашены в бассейн наравне с другими. Оказавшись в воде, они некоторое время смущенно жались к железной лестнице; но девочки, сочтя такое поведение непонятной и обидной блажью, стали нарочно подзадоривать их еще громче и смелей, пока это и впрямь не начало выглядеть глупым и даже становиться опасным. Скромно отнекиваясь, они невольно выказывали свою моральную чистоту, тем самым противопоставляя себя коллективу. «Смотрите, мы здесь не свои, – как бы говорили они всем остальным; – сделайте нам что-нибудь плохое».

Тогда, плюнув на то, что было прежде, и на то, что могло быть потом, они оба пустились во все тяжкие. Вспомнив о Сьёкье, Вальд выбрал блондинку; Филипп, наоборот, выбрал брюнетку, чем-то похожую на его горячо любимую и несправедливо обиженную им жену. Они погнались за своими русалками, догнали их и схватили за простыни; те же, спасаясь бегством и визжа, отбросили и оставили в их руках эти простыни, подобно тому как ящерицы отбрасывают хвосты, и обернулись дочерьми Евы, имеющими в первую очередь ноги, и бедра, и задницы, и главные органы наслаждений. Ловкими движениями рук Вальд и Филипп поймали своих дам; это походило на синхронное плавание. Они обнажились. Они сжали груди дам. Они обняли дам за талии и прижали их к борту бассейна. Скользнув ладонями по двум гладким, горячим телам, они схватили их за задницы. Они приподняли эти тела, в воде легкие и послушные, и с удовольствием ощутили на своих плечах мягкие пальцы, а на поясницах – твердые щиколотки. Они вняли прерывистой дрожи этих напрягшихся тел, и – как купальные шапочки натягивают на голову, так они натянули их на свои возбужденные члены.

Глава XXIX

Salve Regina. – Секретная информация. – Об Орлеанской Деве

и Духе Живом. – Экскурс в историю. – «Не губите,

ваше сиятельство!» – Как пеленгуется сотовый телефон

– Salve Regina, mater misericordiae, vita, duicedo et spes nostra, salve. Ad te clamamus exules filii Hevae. Ad te suspiramus gementes et flentes in hac lacrimarum valle. Eja ergo, advocata nostra, illos tuos misericordes oculos ad nos converte. Они будут отрубать пальцы моему Господину.Et Jesum, benedictum fructum ventris tui, nobis post hoc exsilium ostende. O clemens, o pia, o dulcis Virgo Maria…

– Мария, – как эхо молитвы, послышалось за спиной.

– Я здесь, – сами собой шепнули губы.

– Волков переулок.

Она встала с колен.

– Госпожа, я должна немедленно Вас покинуть.

Госпожа безмолвно подняла на нее кроткий взгляд.

– Это необходимо; не спрашивайте ничего. Я люблю Вас, Госпожа. Все будет хорошо.

Она наклонилась, поцеловала Госпожу в лоб и пташкой выпорхнула из церкви.

Точно так же, как и в последний раз, с пересадкой из машины в машину, ее повезли в Романов переулок и повели знакомым путем, что она сочла добрым знаком. Тем не менее, мысли ее были далеко от Ордена; как она ни старалась, ей не удавалось хотя бы на время уйти от страшного образа отрубленных пальцев ее Господина. Она понимала, что это бесполезная, даже вредная мысль, но ничего не могла с собой поделать. Она испытала стыд, заходя в кабинет князя Георгия и представая перед ним не будучи исполненной благоговения, приличествующего моменту.

– Ты какая-то необычная сегодня, Мария, – заметил его сиятельство после обмена приветствиями.

– Не могу не удивиться проницательности вашего сиятельства, – сумрачно ответила Марина, – вы видите меня третий раз в жизни, и уже читаете во мне, как…

– Что-то случилось?

– Прошу вас, не обращайте внимания. Это личное… это пройдет…

– Не думай, что состояние твоей души не имеет для меня значения.

– Ваше сиятельство необыкновенно добры.

– Ну что ж, – сказал князь, – вижу, ты не настроена откровенничать; действительно, здесь не дамский салон. Тогда перейдем к делам. Ты довольна своей квартирой?

– Очень довольна, ваше сиятельство.

– Ты изучила источники?

– В какой-то мере, ваше сиятельство.

– Хм. Поясни.

– Видите ли… не все они так уж просты, некоторые совсем не бесспорны… а самое главное – мне кажется, мало что из них по-настоящему относится к делу.

– У тебя возникли какие-либо вопросы?

– Очень много, ваше сиятельство. По каждой книге я завела файл со своими комментариями… туда же вписывала и вопросы – наверно, глупые… Впрочем, если это кому-нибудь нужно, я могла бы переслать их по электронной почте… если бы знала куда.

– Я чувствую, ты хорошо поработала.

– Спасибо, ваше сиятельство.

– В прошлый раз, – напомнил князь, – мы остановились на тех средствах, которые должны помочь тебе. Сегодня я хотел бы развить эту тему.

– Я вся внимание, ваше сиятельство.

– Как и у любой другой организации, у Ордена есть определенное устройство, – сказал князь. – Он состоит из групп. Группы специализированы. Например, есть группы аналитиков различного профиля, группы специалистов по технологиям, группы подготовки силовых решений и так далее. Все группы состоят из профессионалов. Тебе нет нужды изучать все это; достаточно будет сказать, что требуется такое-то количество программистов, или историков, или даже боевиков, и соответствующие группы будут немедленно предоставлены в твое распоряжение.

– А если не хватит групп? – спросила Марина.

– Значит, будут скомплектованы новые.

– Вы так говорите, ваше сиятельство, – задумчиво заметила Марина, – будто у вас неограниченное количество всяких ресурсов. Какие же это деньжищи надо иметь, чтобы прокормить столько людей! Да и мыслимо ли сохранить тайну в таких условиях?

Князь улыбнулся.

– Чувствую, в твоем воображении возникло что-то вроде большого завода, – сказал он, – но это совсем не так. Мы не создаем подразделений так, как это делают… к примеру, в армии. Они, эти подразделения, уже существуют – в государственных службах нынешнего режима, во всяких научных институтах и так далее, вплоть до коммерческих фирм. Мы просто используем их, вербуем их начальников; отдельных специалистов объединяем в новые группы и так далее. Разумеется, все управление совершается по электронным сетям. Чтобы найти подходящих для нас людей, особые группы буквально рыщут по файлам… кстати, именно таким образом мы обнаружили тебя.

– Но как же вы их вербуете? – полюбопытствовала Марина. – Неужели с каждым проводится такая же трудоемкая работа, как со мной?

– Да ты смеешься, – сказал князь. – Откуда бы я взял столько времени? Ты – исключительный случай.

– Понимаю, – догадалась Марина. – Вы отыскиваете созревших для решения, почти готовых идейных борцов, которых остается лишь направить в нужное русло.

Князь расхохотался.

– Боже, – сказал он, утирая слезы и изумленно глядя на Марину, испытывающую сложные чувства от впервые услышанного ею смеха его сиятельства, – право, ты уникальное существо! Идейных борцов! – повторил он, качая головой и возвращаясь к обычному тону, – надо же додуматься… О каких идейных борцах ты говоришь в эпоху всеобщего разброда и смущения умов! Люди просто напуганы жизнью; безнадежным и даже опасным было бы объяснять каждому, под какие знамена он рекрутирован. Большинство из них даже и не подозревает об истинном смысле своего труда, их мотивы весьма примитивны: один трудится за небольшой побочный заработок, другой – за обещанную перспективу лучшего места; у многих и вовсе низменные цели, например подсидеть дурака-начальника, избежать каких-то огласок и так далее и так далее. Ты, кстати, должна меня хорошо понимать… я знаю, что тебе и самой не раз приходилось заставлять других делать нужные тебе вещи… в то время, как они думали, что…