Текст книги "Испанский сон"

Автор книги: Феликс Аксельруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 77 страниц)

– Не надо ля-ля, – раздался из Трубы презрительный голос Сида. – А про хрустальный кубок Бадвайзера впридачу – забыли?

– Ладно, – вздохнул рупор, – мы видим, теоретически вы подкованы. Раз так, предлагаем триста тысяч за эксклюзивное право, включая два интервью: одно в воздухе и одно по прибытии.

– Хм, – сказал Вальд. – Сумма неприлично мала.

– Побойтесь Бога!

– Это я и так делаю… ладно, раскрою несколько карт. Это первый в мире спонтанный трансатлантический перелет с автомашиной и страусом; к тому же один из воздухоплавателей летит на крыше автомашины. Надеюсь, теперь вам стало понятным многое.

– Триста пятьдесят тысяч.

– О’кей, – сказал Вальд, – девятьсот тысяч за голый эксклюзив, и это мое последнее слово. Раз уж вы так ожесточенно торгуетесь, с вами ухо нужно держать востро; каждое интервью, а также права на публикацию изображений будем обговаривать отдельно.

– Четыреста!

– Тысяча чертей! – крикнул Вальд. – Коли так – восемьсот за голый эксклюзив, и то лишь потому, что вы женщины; но это исключительная и самая последняя скидка. Dixi!

И Вальд решительно припечатал кулаком воздух. В рупоре послышался невнятный спор, и он без предупреждения выключился; авиамодель резко рванула назад к вертолету и исчезла из поля зрения.

На фоне ровного гуда нагревателя и ставшего уже привычным стрекота вертолета наступило молчание. Вертолет не улетал, но и не выпускал модели. Воздухоплаватели с часок помолились, затем в охотку пообедали и принялись загорать.

– Хоть я и не занимаюсь бизнесом, – невзначай заметил снизу Сид, – но на мой взгляд с этими журналистками ты был несколько жестковат.

– Ты вел бы дело мягче? – спросил Вальд.

– Да я вообще не стал бы с ними торговаться. Трахнул бы пару раз и дал бы это несчастное интервью.

– Как же ты их трахнул бы? Учитывая, что произошло в 1981 году… близ, э-э…

– Близ островов Вануату, – подсказал Сид, – но это не при чем; трахаться с дамами – для меня это целая программа. Вначале ради такого дела я бы специально опустился… Ты слышишь? По-моему, еще один вертолет.

– Вон он.

– Посмотри в телескоп, – посоветовал Сид.

– Но у меня больше нет четвертака.

Сид помолчал.

– Так и быть, – сказал он, – как другу, открою тебе секрет. Переверни телескоп вверх ногами.

Вальд перевернул телескоп, и четвертак выпал из щели. Он опять опустил его в щель, и телескоп заработал. Вальд вгляделся в голубизну. На сей раз приближался вертолет побольше, и вида он был достаточно угрожающего. Вальду удалось поймать его в створ телескопа; он успел установить, что внутри больше чем двое – люди были в черной одежде, лица их были закрыты темными шлемами. Как только стало ясно, что новый объект летит в направлении воздушного шара, из вертолета GNN International вновь выскочила авиамодель.

– Мистер Полански, – несколько нервно сказал голос из рупора еще до того, как вертолетик достиг корзины, – нам нужна твердая гарантия того, что вы не взвинтите цены на отдельно взятые интервью и права на публикацию изображений.

– Даю вам слово, что не взвинчу.

– Этого мало.

– Что же мне, расписку написать, что ли?

– Не нужно, – сказал рупор, и стержень с рамой, еще более вытянувшись, достиг корзины. – Будьте так добры открыть контейнер, укрепленный прямо под динамиком. Там капсула; заберите ее на борт. В ней вы найдете документы, с которыми мы предлагаем вам ознакомиться, то есть проект контракта, включающий в себя полный перечень конкретных мероприятий с вашим участием.

Вальд принялся за выполнение инструкций.

– Как видите, – продолжал рупор, комментируя действия Вальда, – в капсуле также сувениры от GNN International и нескольких спонсорских фирм, представительский «паркер», пара бутылочек отличного виски, блок сигарет – как известно, у воздухоплавателей вечно кончаются сигареты – и, наконец, пакет концентрированной люцерны для нашего общего пернатого друга. Обратите внимание, – вкрадчиво добавил рупор, в то время как Вальд уже распечатывал бутылочку, – что эти небольшие, но приятные знаки внимания совершенно бесплатны и переходят в вашу полную собственность независимо от того, достигнем ли мы окончательного соглашения.

– Спасибо, – сказал Вальд, отхлебнул глоток виски и оглянулся на большой вертолет. Вертолет уже перестал приближаться. Он висел в воздухе раза в два дальше от шара, чем вертолет GNN, гораздо противнее трещал и, казалось, внимательно наблюдал за событиями.

– Тем не менее, – затараторил рупор, как автомат, – поскольку мы уже сделали первый шаг вам навстречу, мы весьма высоко оценили бы такой жест доброй воли с вашей стороны, как временное обязательство не вступать в аналогичные переговоры с кем бы то ни было до окончания наших переговоров. Разумеется, если последние закончатся неудачно, вы немедленно будете освобождены от этого обязательства.

– Хм, – сказал Вальд и отпил еще глоток. – Виски и впрямь замечательное, но если вы будете затягивать переговоры, я лишусь других потенциальных заказчиков. Здесь должен быть какой-то разумный временной предел.

– Вы абсолютно правы, – сказал рупор, – и нам очень приятно, что по этому вопросу у нас полное взаимопонимание; оно вселяет в нас оптимизм. С вашего позволения, на самом верху внутри капсулы мы уложили очень краткий текст такого обязательства, который вы можете пробежать глазами прямо сейчас. Как видите, в нем предусмотрен конкретный срок: три часа. Мы просим вас подписать этот документ и положить назад в контейнер; затем мы улетим – у нас просто кончается горючее – а через три часа появимся снова.

– О’кей, – сказал Вальд, – я подпишу этот документ. Но я привык вести свои дела чисто. Здесь нигде не написано, что информация конфиденциальна; да если бы и было написано, я бы это зачеркнул. Поэтому, если в ваше отсутствие кто-нибудь еще захочет все того же, то… э… вступать в переговоры я не буду, но насчет трех часов им скажу. Пусть занимают живую очередь. Вы поняли?

– Хозяин – барин, – кротко сказал рупор.

– И еще у меня небольшая просьба.

– Слушаем вас; только, если можно, побыстрей.

– Перешлите, пожалуйста, текст контракта в «ВИП-Системы» на имя моего штатного юриста, г-на Х.; пока вы будете брать горючее, я хочу с ним посоветоваться и тем самым выиграть время.

– Это уже предусмотрительно сделано, мистер Пулавски… кстати, лично для вас мы вложили в пакет экспертное заключение титулованной фирмы о тексте контракта.

– Очень хорошо. Еще мне хотелось бы знать, во сколько вы вылетаете со своей базы. Вдруг потребуется внести в текст какие-то изменения?

– База здесь не при чем. Мы отлично оснащены; незначительные изменения в документах можно сделать прямо на борту нашего вертолета.

– Что ж, – отозвался Вальд, – тогда я с легким сердцем подписываю обязательство. На моих часах два сорок пять по Москве.

– Не хочется оскорблять ваших чувств…

Рупор замялся.

– Ну? – крикнул Вальд.

– В Москве все как-то нестабильно… в общем, мы просили бы обозначить время по Гринвичу.

Вальд проглотил оскорбление.

– Стало быть… одиннадцать сорок пять, о’кей?

– О’кей.

Вальд подписал бумагу. Едва он укрепил ее где положено, как оба вертолета – маленький и совсем маленький – опрометью рванули прочь, при этом авиамодель втягивала в себя штатив по дороге.

– Сид, – сказал Вальд, запихивая непочатую бутылку виски в Трубу, – лови посылку.

– Спасибо.

– Знаешь, я что-то беспокоюсь за них. Эта обмолвка насчет горючего… Видал, как чесанули?

– На все воля Божья, – сказал Сид. – Если они не дотянут, то есть плюхнутся в море, тебе больше дадут за интервью. Это же капиталисты, акулы.

– Мне было бы их жаль.

– Мне тоже. Я мог бы их трахнуть. Как они выглядят?

– Вроде ничего. Одна светленькая, зато другая как бы негритянка.

– Расскажи про их фигуры.

– Какие фигуры, Сид? Я и это еле успел разглядеть. Если б ты раньше открыл мне секрет телескопа…

Сид молчал.

– Чего молчишь? – спросил Вальд.

– Стараюсь скрыть разочарование.

Вальд раскидал по сторонам содержимое капсулы, достал документы и пробежал глазами несколько строк, формулируя первые вопросы своему юристу. Страус громко крякнул, с жадностью глядя на пакет концентрированной люцерны. Вальд покосился на него, пододвинул к нему пакет и вдруг подумал, что каникулы кончились.

Ему стало грустно.

– Сид, – спросил он, – ты выпил?

– Да.

– Неплохое виски?

– Согласен; однако под твоей задницей, в ящике номер один, тоже неплохой запас крепких напитков.

– Я не смог открыть этот ящик.

– Неудивительно: ключ от него в кармане у меня.

Виски ударило Вальду в голову.

– Сид, – предложил он, – давай поговорим о том о сем.

– Давай… например, о дамах.

– Ха! Мы еще не касались этой щекотливой темы.

– А я сейчас только об этом и думаю. То, что случилось, разбудило мое воображение; сейчас я пытаюсь домыслить внешность этих журналисток. Какая грудь у светленькой! Да и негритянка хоть куда, ¡vaya, vaya! Теперь я представляю себе, как бы я с ними поступил.

– И как?

– Как всегда, – сказал Сид, – не раздумывая. Вначале мы опустились бы на островах. Представь себе пальмы, бунгало, шумный международный бар… Их вертолет сел раньше; они уже ждут меня за столиком. Я подхожу. Подношу каждой по гвоздике, встаю красиво, как Стив Фоссетт… приглашаю на вечер… за счет заведения…

– Разве это этично, – спросил Вальд, – за счет заведения?

– Ты не понимаешь. Я – звезда; меня знают на всех островах, как облупленного. Я ходячая реклама для любого международного бара. Бармены соревнуются за право угостить меня и моих гостей.

– А ты не такой простой, каким кажешься, – заметил Вальд. – Итак, ты пригласил их… Что потом?

– Потом вечер. Мы танцуем втроем под пальмами, среди бунгало; темнота, звезды, огни. Мы прижимаемся друг к другу, улыбаемся друг другу, ощущаем запах друг друга. Наши тела разгорячены. Наши глаза начинают призывно блестеть.

В голосе Сида послышалась хрипотца, как в начале их путешествия. Вальду передалось его волнение; высунув голову за борт корзины и убедившись, что вертолет по-прежнему далеко, он спустил трусы и посмотрел на свой пенис, быстро увеличивающийся в размерах.

– Мы спускаемся к морю, – сказал Сид. – Я обнимаю их за плечи, сразу обеих. В нас возникает желание.

Страус с негодованием вскричал, устав от тщетных попыток раскурочить клювом пакет с люцерной. Вальд тихо выматерился и зубами вспорол пакет, краем глаза следя за тем, чтобы во время этих хлопот не утратить достигнутого. Затем он коснулся пениса пальцами и закрыл глаза.

– Мы раздеваемся, – продолжал между тем Сид, увеличивая паузы между словами. – Медленно, медленно раздеваемся при свете восходящей луны. Каждый из нас по очереди снимает одну из немногочисленных оставшихся на нас вещей, а остальные двое смотрят и восхищаются. По мере того, как мы делаем это, желание наше растет.

– Черт тебя побери, Сид, – нетерпеливо пробормотал Вальд. – Почему все так медленно?

– Не мешай, – буркнул Сид. – Так у меня заведено… мы медленно – очень медленно! – снимаем свою последнюю вещь и остаемся совершенно обнаженными. Желание наше становится нестерпимым… Тогда мы идем к воде и с тихим смехом погружаемся в ее ласковые объятия.

Вальд заключил член в объятия своей ладони.

– Наконец, мы касаемся друг друга. Не так неистово, как мы уже делали это во время танца. Мы делаем это нежно. Мы обнимаемся. Наши тела переплетаются; мы выкатываемся на мягкий песок. Светленькая говорит мне: «¡Te quiero, Paco!»… А негритянка говорит: «¡Te quiero tambien!» – и я…

Сид перестал говорить и наполнил Трубу глубоким ритмичным дыханием.

– Дальше! – крикнул Вальд.

– Дальше… я обхожусь… без слов, – в такт дыханию прошептал Сид, – и ты можешь… заняться этим же… и лучше… не отвлекай меня… пока я не…

Вальд последовал обоим советам.

Глава IX

Беседа с юристом. – Вред бадминтона. – Разговор с

Эскуратовым. – Разговор о рукоблудии. – Сэнди и Венди. —

Вальд подписывает контракт. – Как зовут страуса? —

Что случилось в 1783 году. – Где живет Сид

Через полчаса с небольшим, отдохнув и даже наскоро пробежавшись глазами по тексту контракта, Вальд услыхал из Трубы:

– На рассвете я беру их в корзину. Мы поднимаемся высоко в небо, и я показываю им весь мир.

Вальд подумал, не присоединиться ли. Потом тяжело вздохнул и набрал номер офисины.

– Они стоят рядом со мной, одетые по-курортному, – продолжал между тем Сид свою мысль, – светленькая в голубых джинсах, негритянка в короткой юбочке. Их захватывают романтические краски восходящего солнца, высота и величие воздушного океана. Грудь светленькой вздымается; она хватает мою руку и говорит: «Пако! ты чувствуешь, как у меня бьется сердце?» С этими словами она прижимает мою руку к своей груди.

– Алла? – спросил Вальд потише, чтоб не мешать товарищу. – Соедини меня с г-ном Х.

– Одну минутку, Вальдемар Эдуардович.

– Грудь негритянки вздымается тоже, и с этими же словами она прижимает к своей груди мою другую руку. Затем они обе, как по команде, поворачиваются ко мне лицом, и мои руки соскальзывают с их грудей на их талии… опускаются ниже… я беру их за задницы, в то время как они нежно поглаживают сквозь ткань шортов мой набухающий член…

– Х. Слушаю вас, Вальдемар Эдуардович.

– Вы получили проект контракта с GNN International?

– О, да.

– Как он вам?

– Они слегка повизгивают, выражая тем самым свое возрастающее желание. Их задницы упруги; кажется, мы можем провести целую вечность, лаская друг друга посреди этой пронзительной голубизны.

– Неплохо; однако, отдельные позиции…

– Какие именно?

– Клаузы третья, пятая и восьмая. Для начала третья; просмотрите, пожалуйста, текст.

– Наконец, мы втроем медленно опускаемся на дно корзины. Мы медленно раздеваемся, но не донага. Мы обнажаем только те части тела, которые ласкали до этого. Светленькая спускает свои джинсы… и я вижу, что под джинсами ничего нет. Кроме самого ее лакомого места, конечно… Светлые волосы между ногами слегка поблескивают; я опускаю свою руку в их пленительную глубину.

– Пробежался глазами.

– Обратите внимание на конец фразы: «…также и все прочие права на интеллектуальную собственность, существенно связанные с Событием, когда бы они ни возникли». Из-за этой формулы мы лишимся возможности, например, продавать права на фильм о полете… даже если этот фильм будет сниматься через десять лет.

– Напрочь лишимся?

– Не совсем; не оговорен верхний предел нашего ценового запроса, так как регламентирован только исчерпывающий список конкретных мероприятий. Улавливаете? Но они могут через суд своей юрисдикции склонить нас к так называемой справедливой рыночной цене.

– Плевать на фильм. Дальше.

– Наступает очередь негритянки. Она задирает свою юбочку, и я вижу, что под ней тоже нет ничего. Кроме… Темные волосы влажно поблескивают. Моя рука забирается в их зовущую глубину.

– Клауза пятая, о расчетах. Вы обратили внимание, что половина контрактной суммы депонируется до вашей посадки в Лас-Вегасе, штат Невада?

– Где? Ах, да. Хм.

– Притом в первой клаузе Событие квалифицируется как беспосадочныйперелет. Это значит, что если вы, паче чаяния, не долетите до Лас-Вегаса…

– Они обе закрывают глаза. Я ласкаю самые сокровенные их места и чувствую, как они увлажняются.

– Понял. Придется долететь.

– Хозяин – барин… Тогда последнее: клауза восьмая, перечень реквизитов. Зачем принимать деньги на банковский счет «ВИП-Систем»? С нас же заберут половину налогами… если не больше.

– Г-н Х., это не телефонный разговор.

– Отнюдь, Вальдемар Эдуардович. Речь идет об объектах интеллектуальной собственности, к тому же возникших в экстерриториальном пространстве. Конечно, можно и их обложить налогами, но можно и легально сопротивляться этому, так что разговор вполне телефонный.

– Клитор светленькой набухает первым, я ощущаю его под своими пальцами. Ее губы призывно раскрываются мне навстречу.

– О’кей. Ваши рекомендации?

– Очень простые – раз уж вы летите в Неваду, то купите тамошнюю фирму… через траст, конечно, чтобы ни одна падла в совке за жопу не взяла…

– Клитор негритянки тоже набухает, и она берет в руки мой член.

– Вы можете связаться с таким трастом сейчас же?

– Не совсем сейчас – траст будет карибским…

– Но у меня не предусмотрено остановки на островах.

– Я целую светленькую, в то время как негритянка подводит мой член к своему рту. Он упирается в ее чувственные губы. Ее рот открывается; она засасывает мой член глубоко, глубоко…

– Остановки не надо. Позже я дам вам контакт в Лас-Вегасе; туда будут доставлены все подготовленные к вашей подписи документы. Вопрос упирается в расписание карибского офиса – он открывается в девять утра, то есть в пять по Москве. Сколько, вы говорите, у нас времени?

Вальд посмотрел на часы.

– До двух сорока пяти пополудни по Гринвичу.

– О, какой у нее язык! Как сладко она водит им вдоль моего члена! Вверх – вниз… вверх – вниз… Меня охватывает блаженство.

– В таком случае вопрос решен. У меня будет целых сорок пять минут; этого более чем достаточно.

– Я замираю. В ту же минуту светленькая поворачивается ко мне задом, и негритянка вставляет мой член в…

– Решено. А после этого попрошу вас от моего имени выйти на GNN, сообщить им новые реквизиты и лично завизировать по факсу исправленный текст.

– Нет проблем.

– Еще одно. Если мы с этими репортершами опять начнем что-нибудь обсуждать, рабочий день по Москве в это время закончится. Не могли бы вы задержаться на полчаса в офисине?

– Вот с этим как раз заминочка, – сказал Х. – Сегодня понедельник; в семь у меня, как вы знаете, бадминтон… если я опоздаю хоть на одно занятие, тренер будет очень недоволен.

– Черт побери, Х.! Контракт сами знаете на какую сумму, а вы – бадминтон.

– Понимаю вас, Вальдемар Эдуардович. Но контракт контрактом, а бадминтон бадминтоном; к тому же мне ехать на Теплый Стан, а троллейбусы в часы пик, знаете ли, переполнены. Да и зачем мне быть в офисине?

– Я хотел бы подстраховаться… иметь возможность связаться с вами, если мне вдруг понадобится экстренная консультация.

– Но для этого мне не нужно быть в офисине, – с облегчением сказал Х. – Ваша секретарша знает номер моего пейджера; обещаю, что прикреплю его к своим спортивным трусам. Едва заслышав сигнал, я как можно скорее отпрошусь с тренировки, приму душ, переоденусь и перезвоню вам из первого же телефона-автомата.

– Хорошо, – сказал Вальд. – Кажется, все у нас?

– Не совсем… Есть один деликатный вопрос.

– Да?

– Вы должны указать мне наследника.

– Чего?

– Я рад, что вы благоразумно приняли мой совет насчет фирмы в Неваде… но если с вами что-то случится по пути… Насколько мне известно, у вас нет близких родственников, однако половина суммы, которая должна упасть на счет сразу после заключения контракта, может пригодиться вашим коллегам… друзьям…

– Понял, – сказал Вальд. – Я назначаю моим наследником господина Франсиско Кампоамора, по прозвищу Сид.

– Воздухоплавателя, который вместе с вами? Подумайте, логично ли это – в случае, если…

– Я сказал – Сид; а если он окажется не в состоянии принять наследство, то деньги достанутся известному вам г-ну *ову… кстати, не забудьте ознакомить его с окончательным текстом контракта. Такой вариант устраивает?

– Вполне.

– Ну, тогда удачной вам тренировки.

– Спасибо, Вальдемар Эдуардович.

Вальд отключился. Сегодня понедельник, подумал он. На сегодня было назначено подписание контракта с «Цельным Бензином». Очевидно, мероприятие откладывалось. Полагалось бы сделать звонок вежливости Эскуратову.

– Теперь очередь негритянки, – сказал тем временем Сид. – «Возьми меня сверху», – говорит она. Ее губы зовут меня. Она раздвигает свои ноги…

Вальд набрал прямой Эскуратова.

– …а светленькая вставляет мой член…

– Да.

– Борис, привет. Это Вальдемар.

– Ну, здравствуй, дорогой, – послышался уверенный в себе, номенклатурного тембра голос, за прошлую неделю успевший набить Вальду оскомину, а сейчас вдруг ставший неожиданно желанным. – Слыхал, слыхал о твоих подвигах… Значит, летим?

– Летим, Борис… еще как летим.

– Как же это ты, а?

– Сам не пойму. Переработал, наверно.

– И ведущего спеца снял с проекта. Не очень-то выглядит, а? После всего…

– С меня.

– Это уж не сомневайся.

– Но ты держишься?

– Твоими молитвами.

– Значит, держишься.

– Допустим…

– Обрати внимание, – сказал Вальд, – на шаре, на котором я лечу, написано не только «ВИП-Системы».

– Хм.

– Еще написано «Цельный Бензин».

– Предлагаешь радоваться?

– Пока нет… но вот если, к примеру, в ближайшие дни твои телефоны начнет обрывать неудовлетворенная клиентура…

– Не такой у меня бизнес.

– Как сказать, как сказать…

– Хм.

– А в воздушном океане, кстати, холодно. Ветра носят взад-вперед… ежечасно рискуешь жизнью…

– Вальдемар… конечно, обсудим, об чем разговор…

– Еще одно, Борис. Давай отменим к черту все увеселения; один мой полет достаточно нас прославит.

– Ты в своем уме, Вальдемар? Я и так еле отбиваюсь от халявщиков… а если мероприятие вообще отменить…

– Да пошли они все.

– Не знаю, не знаю…

– Подпишите по-скромному – и вперед.

– А когда спец? Партнер твой что-то менжуется…

– Спец, спец… Все вместе прибудем.

– Вот прибудете – тогда и подпишем.

– Какой же ты осторожный, Борис.

– Какой есть.

– Ладно, бывай. А то у меня уже сотовый дохнет.

– Бывай. Попутного ветра тебе.

Вальд выключил телефон и вслушался в окружающее. Ровно гудела нагревательная установка. Ровно трещал загадочный вертолет. В Трубе было тихо. Вальд посмотрел на часы. Начало пятого. Время тянулось страшно долго. Еще утром он этого не замечал. Помолиться, что ли… пока не прилетели журналистки?

Он с час промаялся. Молитва не проходила сквозь душу, звучала по-дурацки; он вымучивал ее, как второгодник у доски вымучивает надоевшее, бессмысленное стихотворение. Он понял, что толку от такой молитвы не будет. Это наказание за грешные забавы, подумал он.

– Эй, Сид, – сказал он в Трубу.

– Да?

– Я думал, я тот еще онанист, но смотрю, ты в этом деле меня здорово переплюнул.

– Это естественно. Лучшие онанисты – профессиональные воздухоплаватели.

– Но разве рукоблудие – это не грех?

– Не смеши. Ни один грех священники не отпускают так охотно. Тоже мне, нашелся моралист…

– Не моралист я. Просто беспокоюсь, как бы все наши молитвы не пошли прахом.

– Прощение и благодать вовсе не одно и то же.

– Поверю тебе, – вздохнул Вальд, – все равно у меня нет другого выхода… Так все твои сексуальные приключения – всего лишь фантазии онаниста?

– Не все. Например, в 1993 году…

Сид сделал небольшую паузу – видимо, сел поудобнее, желая поведать о любовном эпизоде, – но в это время наконец застрекотал маленький вертолет.

– Извини, Сид, – сказал Вальд. – Придется отложить твой рассказ; сейчас, может, заработаем денежек.

Вертолет без напоминания зашел с восточной стороны и выпустил авиамодель со знакомой механической конструкцией.

– Hi, м-р Пелевски, – сказал рупор.

Вальд завел телескоп и установил, что голос принадлежит негритянке. Собственно, это была не совсем негритянка – скорее мулатка какая-нибудь, – но после фантазии Сида Вальд не мог думать о ней как-то иначе.

– Hi, – сказал Вальд.

– Как видите, мы вовремя; достаньте, пожалуйста, из контейнера пакет и телефон.

– Зачем телефон? У меня есть один.

– Ваш уже сдох небось, а этот заряженный; звоните куда и сколько влезет вплоть до первой посадки. Бесплатный подарок от GNN International.

– Спасибо, – сказал растроганный Вальд. – Кстати, вам должен был позвонить мой юрист, г-н Х.

– Он и позвонил; как вы увидите, в текст контракта вставлены новые реквизиты лицензиара.

– Вальдемар, – шепнул Сид, – будь любезен, передай мне телескоп.

– Сейчас я гляну на пакет, – сказал Вальд, – а вы тем временем уж будьте так добры, передайте моему другу навигационный прибор. Я бы вас не затруднял, но он не влезает в Трубу, вот ведь какая заминочка.

– Будет сделано, – пообещала негритянка.

Вальд пристроил телескоп в контейнер – крышка осталась незакрытой – и углубился в чтение документа, представляющего собой копию дважды переданного факса. Каждая из страниц была завизирована г-ном Х. Неплохая работа, подумал Вальд и твердо решил не отвлекать Х. от тренировки.

Кроме факсимильной закорючки Х., на каждой странице красовалась чернильная подпись GNN International. Весь пакет был представлен в двух экземплярах. Тоже неплохо работают, сучки, с одобрением подумал Вальд. Трудно ожидать лучшего в такой своеобразной обстановке. Впрочем… специфика информационных агентств…

– Прежде чем подписать, – сказал Вальд, – я хотел бы с вами познакомиться.

– Я Венди, – сказала негритянка.

– Я Сэнди, – сказала светленькая. – Наши фамилии вы найдете на последней странице контракта, две последние в столбике.

– Очень приятно, – сказал Вальд. – Можете называть меня Вальдемаром; а моего друга зовут Франсиско Кампоамор, то есть Сид.

– Мы знаем, – сказали Сэнди и Венди. – Привет, Вальдемар. Привет, Сид, как поживаете?

– Хорошо! – крикнул Сид. – Скажи им, что они мне нравятся! Я хочу поговорить с ними!

– О’кей, – сказал Вальд. – Я подписываю.

Он снял колпачок с представительского «паркера», улыбнулся видеокамере и подписал контракт.

– Примите наши поздравления, Вальдемар, – сказала Венди; – нам жаль, что мы сейчас не можем скрепить наш контракт рукопожатием.

– Пусть пообещают сделать это позже! – заорал Сид, злой оттого, что на него не обращают внимания.

– Мы слышим, Сид, – мягко сказала Венди. – Конечно же, мы познакомимся ближе в Лас-Вегасе.

– Я приглашаю вас на ужин, – сказал Сид.

– Заметано, – сказала Венди.

– Мальчики, за работу, – сказала Сэнди. – Сейчас мы запишем три коротких фрагмента. Первый – приветствие Сида, а потом два мини-интервью. Сид, приготовьтесь к записи. Улыбайтесь и приветствуйте нас несколько раз подряд, мы покажем только один… Пять, четыре, три, два, один… начали!

– Привет! – крикнул Сид.

– Отлично, – шепнула Венди, – еще раз, милый…

– Привет! Здравствуйте, я – Сид Кампоамор, я рад встрече с вами!

– Well-done! – сказала Сэнди; – теперь пара советов насчет интервью. Старайтесь отвечать на вопросы быстро, не задумываясь; если не знаете, что говорить, говорите любую ерунду, например: «Об этом мне нужно посоветоваться с нашим страусом». Кстати, как зовут страуса?

– Понятия не имею, – сказал Вальд. – Он не наш.

– Пусть его зовут Ники, – распорядилась Сэнди, – и забудьте, что он не ваш. Если вам покажется, будто вы сказали что-то смешное, не стесняйтесь смеяться – мы уж поддержим вас так, что только судья не расхохочется. Вам все ясно?

– Да, мэм.

– Не называйте меня «мэм».

– О’кей, Сэнди.

– Расслабьтесь, для волнения нет резона: из ваших ответов будут выбраны только самые удачные, секунд на двадцать пять; и вообще мы смонтируем все в лучшем виде. Вопросы есть?

– Нет.

– Прекрасно. Советы окончены. Вальдемар, приготовиться к записи. Даю обратный отсчет: три, два, один… Hi, Вальдемар! – бодро сказала Сэнди.

– Hi! – сказал Вальд.

– Куда вы летите?

– В Лас-Вегас, Невада.

– Как драматично! Неужели вы надеетесь долететь без единой посадки?

– Все в руках Господа.

– Стоп, еще раз; ваша реплика не должна побуждать атеистов переключить канал. Как драматично! Неужели вы надеетесь долететь без единой посадки?

– Мы просто уверены в этом.

– Тогда вы летите в нужное место – в страну уверенных в себе мужчин… – Сэнди хихикнула. Вальд громко рассмеялся, не поняв почему, но почувствовав, что так надо. Венди показала большой палец, и Вальд обрадовался, что угадал.

– Является ли ваш полет формой протеста?

– Отнюдь.

– Какова, в таком случае, его цель?

– Чисто развлекательная. Хотим вдохнуть свежего воздуха и выиграть в казино доллар-другой.

– Здорово! Мы присоединимся к вам в Вегасе. А что за надписи на вашем воздушном шаре?

– Это названия спонсоров полета – крупных операторов российского рынка.

– Вы считаете, в условиях экономического кризиса в России этим корпорациям можно доверять?

– На все сто! – сказал Вальд, сложил пальцы колечком и выразительно потряс ими в воздухе.

– Представьте нам вашу маленькую птичку.

– Это Ники. Ники, улыбнись…

– Хороший, хороший Ники… Что он делает в полете?

– Жрет концентрированную люцерну, – ухмыльнулся Вальд, подумал, не посмеяться ли, решил, что это будет некстати, и добавил: – А вообще-то это наш талисман.

Возникла небольшая пауза. Сэнди и Венди негромко посоветовались.

– Исключите люцерну, – попросила Сэнди. – Хороший, хороший Ники… Что он делает в полете?

– Это наш любимый талисман!

– Это утерянная историческая традиция, – встрял снизу Сид. – Знаете, кто первым в истории поднялся на воздушном шаре?

– Монгольфье?

– Овца, петух и утка. Это было в 1783 году.

– Вот оно что… А когда полетел первый страус?

– Первый – наш, – твердо сказал Вальд.

– Ну и ну! – воскликнула Сэнди. – Спасибо… Увидимся позже, Вальдемар.

– Отлично, Вальдемар, – сказала Венди, – вы прирожденный шоумен. Сид, приготовиться. Начали!

– Сид, – громко спросила Сэнди, – это правда, что вас хорошо знают в Европе?

– Не только в Европе, – гордо сказал Сид, – на островах тоже. Я международная звезда.

– Что ж, – не без иронии сказала Сэнди, – я надеюсь, что вы станете звездой в Штатах тоже.

– Спасибо, мэм.

– Стоп! Я просила не называть меня «мэм». Я надеюсь, что вы станете звездой в Штатах тоже.

– Спасибо, мисс… Постараюсь полностью оправдать ваши надежды!

– Как долго вы готовили полет?

– Мы его не готовили. Обратите внимание, это первый в мире полет, начавшийся вообще без подготовки.

– Неужели? Это звучит невероятно! А почему вы летите на крыше вашего автомобиля?

– Это не мой. Я просто хотел…

– Правда ли, что вы первый в мире человек, который путешествует на воздушном шаре вместе со своим автомобилем?

– Нет. В 1986 году, во время фестиваля…

– Зачем вы взяли в полет свой автомобиль?

– Чтобы не пользоваться услугами рент-а-кара.

– Отличная идея! А почему вы летите на его крыше?

– Спросите об этом лучше у нашего страуса!

Раздался дружный смех – как по команде.

– Сид, вы загадочный человек, – сказала Сэнди, отсмеявшись. – Что вы думаете о Монике Левински?

– Лично вы мне нравитесь больше.

– Вы хотите сказать, что у президента Клинтона плохой вкус?

– Вовсе нет; просто он не был знаком с вами.

Сэнди опять покатилась со смеху. Вальду показалось, что этот смех – уже не для передачи.

– Спасибо, Сид. Увидимся позже!

– Класс, – громко шепнула Венди. – Сид, мы твои.

– Запись окончена, – сообщила Сэнди. – Вальдемар, Сид, поздравляем вас; отличный материал, отличное начало нашего сотрудничества.

– Что теперь? – спросил Вальд. – Позиция номер два в списке: «условный эфир»; мне это не очень понятно.

– Это просто означает, что если вы в состоянии связать пару слов, то нам дадут минуту прямого эфира.

– А мы в состоянии?

– Кажется, да, – сказала Сэнди, – но все решит проверяющий. Главное для нас – сколько зрителей в течение нашего сюжета переключатся на другие каналы, а это, само собой, будет ясно лишь после трансляции. Мы известим вас своевременно, Вальдемар. Увидимся позже.