Текст книги "Оружие возмездия"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 72 (всего у книги 77 страниц)

– Все просто, – Тогарус не смог сдержать улыбки, полной гордости и превосходства. Создания, почитавшиеся самыми могущественными в этом мире, подчинились ему. Воистину, это был триумф человеческой воли, триумф разума над первобытной, додревней мощью. И разве он, тот, кому готовы подчиниться даже могучие драконы, не заслужил права властвовать над людьми?

– Прежде, чем поручить вам нечто важное, я хочу убедиться в вашей верности, – произнес маг. – Я знаю, что сюда приближается отряд эльфов, несколько десятков воинов и маг, возможно, что не один. Они в паре миль от этой башни. Найдите их и уничтожьте всех до единого, если хотите, чтобы я поверил вам и не стал прямо сейчас обращать в прах это яйцо.

Дракон, более ничего не говоря, расправил крылья, взмахнув ими с такой силой, что в воздух поднялись облака пыли, и стрелой взмыл в небо, где к нему присоединился его меньший родич, все это время паривший где-то в вышине. Оба змея, сделав еще один широкий круг над руинами, устремились куда-то на юг.

Ратхар, неотрывно следивший за драконами и почти не обращавший внимания на произнесенные чародеем слова, вдруг почувствовал, что его руки кто-то коснулся. Обернувшись, наемник увидел Мелианнэ, которая сумела доползти до него, хотя наверняка ей пришлось при этом вытерпеть ужасную боль. Никому не дано было знать, чего стоит израненной эльфийке каждое движение, и как жизнь еще теплилась в ее теле.

– Ты все же пришел, – эльфийка говорила едва слышно, при каждом слове на губах ее выступала кровавая пена. – Для чего ты здесь, почему служишь этому средоточию зла?

– Молчи, тебе нельзя говорить, – Ратхар понял, что магия Тогаруса все же убивает принцессу, медленно, но неотвратимо. – Не трать силы, э’валле.

– Мне уже можно все, – Мелианнэ сплюнула кровь. – Жизнь вскоре покинет меня, так стоит ли цепляться за нее, пытаясь пожить еще несколько лишних мгновений? Мой оберег на этот раз оказался бессилен, магия человека была слишком сильной и слишком злой, но все же еще несколько минут у меня есть, и их нужно потратить с пользой. Если правда то, что говорят, меня ждет мир, намного более прекрасный, чем этот, а потому лучше поскорее туда попасть.

– Прости, что я не сумел защитить тебя в этот раз, – наемник вдруг ощутил вину перед умирающей эльфийкой, которая погибала не без его участия. – Я не знал, что задумал этот маг, иначе не пошел бы с ним. Когда мы с тобой расстались, я встретил молодого чародея, одного из тех людей, что преследовали нас в Дьорвике. Он умер у меня на руках, но я успел дать ему слово, что найду яйцо дракона и верну его хозяевам. Иначе, уверял он, равновесие будет нарушено и весь мир может исчезнуть в горниле ужасной войны. Я поверил этим словам. Тот чародей сказал, что я могу обратиться за помощью к Тогарусу. Он рассказывал про тайный орден магов, следующих неким правилам, и утверждал, что фолгеркский волшебник поможет мне исполнить его просьбу. Он ошибся, как я вижу, но тогда я ничего не знал, а теперь уже поздно.

– Нет, еще не все потеряно, – горячо зашептала Мелианнэ. – Нас все же двое, а чародей один, и он не считает нас опасными. Я только сейчас поняла, как мы ошибались, решившись на это предприятие. Все, мой король, сама я, да и весь наш народ, совершили страшную ошибку, когда решили выиграть войну таким способом. Но мы уже поплатились за все, что сделали. А теперь нужно остановить этого безумца, пока он не сотворил нечто ужасное. Мы сражались с врагами, посягнувшими на наши исконные земли, а этот человек жаждет завоевать весь мир. Он лишился рассудка, хотя и не в том смысле, какой обычно вкладывают в эти слова. Мне страшно представить, что может сотворить этот колдун, повелевая такой силой. Он зальет кровью весь мир, все обратит в пепел, лишь бы добиться торжества своих идей, – срывающимся голосом торопливо произнесла эльфийка. – Прошу тебя, Ратхар, останови его, если тебе дорог этот мир.

– Я не смогу, – голос наемника дрогнул. – Что может сделать простой воин, к тому же раненый, против могучего чародея? Мы скоро умрем, и не увидим, как рушится наш мир.

– Если ты еще считаешь себя моим слугой, как было там, на севере, то исполни мою последнюю волю, человек, – Мелианнэ говорила быстро, тяжело дыша, и наемник понял, что ее время вышло. Раны были слишком тяжелы, чтобы жить с ними дольше нескольких мгновений. – Убей чародея, даже ценой своей жизни, останови безумца!

Наемник, нашарив лежавший рядом клинок, медленно пополз к повернувшемуся спиной магу, что-то разглядывавшему в сумрачной дали. Тогарус замер, точно статуя, то ли не чувствуя движения у себя за спиной, то ли считая Ратхара недостойным своего внимания. Наемник, собирая оставшиеся силы, приготовился к последнему броску. У него был только один удар, и Ратхар был готов воспользоваться этой возможностью.

А Мелианнэ, уже чувствовавшая, как тело ее охватывает холод, пристально смотрела на человека, который был ее единственной надеждой сейчас. И рука эльфийки, действуя словно бы по своей воле, медленно выводила на каменных плитах замысловатый узор. Подарок, что сделал ей при расставании странный отшельник, живущий в сердце северных болот, сейчас, и только сейчас мог пригодиться ей. Смертельно раненая принцесса, не думая более о том, как продлить свое существование, вложила в заклятие все оставшиеся силы, наверняка убивая себя. Узор медленно наливался алым сиянием.

Глава 7. Сорвав все маски

Полсотни эльфов, разведчики, из тех, что охраняли рубежи И’Лиара, рвались вперед, прорубаясь сквозь густые заросли цепкого кустарника. Точнее, их было ровно сорок девять, в том числе один единственный маг, который сейчас и подгонял отряд, торопясь скорее добраться до древних развалин. Перворожденные шли по следу чужаков, отряда людей, сумевших незамеченными пробраться в этот запретный для любого живого существа, кроме эльфов, край. Горстка храбрецов опережала своих преследователей на несколько часов, но эльфы были в родной стихии, а потому расстояние между ними уменьшалось с каждой секундой. Но все равно маг, который при виде отпечатков человеческих сапог стал похож на одержимого, заставлял всех двигаться еще быстрее, не замечая, что даже самые выносливые воины едва держатся на ногах.

– Нужно сделать привал, – командовавший отрядом легковооруженных лучников эльф по имени Хинар поравнялся с легко бежавшим в голове растянувшегося длинной цепочкой отряда магом. – Еще час такой бешеной гонки – и мои воины станут падать замертво, точно загнанные лошади.

– Если мы помедлим хоть на мгновение, может случиться непоправимое, – отрезал чародей. – Пусть соберутся с силами. Я чувствую, мы почти настигли их. Нас отделяет от людей от силы пара лиг.

Улиар был всего лишь учеником, Ходящим По Лесу, как можно было перевести на язык людей его ранг эл’тара, но он был посвящен во многое, а потому сразу, как только их отряд наткнулся на следы пришедших с юга людей, он понял, что может быть их целью, и принял решение преследовать чужаков. Несколько позже эльфы наткнулись на следы боя, который печально закончился для небольшого отряда Перворожденных, которые, должно быть, обнаружили людей еще раньше и так же гнались за ними в надежде перехватить в глухом лесу.

Там, на небольшой поляне, усеянной трупами, Улиар почувствовал следы боевой магии, которую, в этом молодой маг не сомневался, пустил в ход кто-то из пришельцев. И это резко меняло дело, ведь присутствие в отряде лазутчиков мага говорило о более чем серьезных намерениях людей. Улиар не был уверен, сумеет ли он в поединке совладать с вражеским колдуном, но иного пути у еще мало сведущего в Искусстве ученика не было. Он только сделал первые шаги на пути познания тайн магии, но сейчас лишь он один имел хоть какой-то шанс на победу в схватке с чужаками, и не мог этим шансом не воспользоваться. До самых развалин древнего города, который и притягивал к себе людей, в раскинувшихся на сотни лиг лесах не было больше ни единого чародея, а немногочисленные дозорные отряды простых воинов едва ли могли помешать людям, имеющим, как выяснилось магическую поддержку.

И молодой чародей, рискуя не только своей жизнью, но и жизнями доверившихся его слову воинов, повел небольшой отряд вперед, к только ему и ведомой цели, избрав кратчайший путь. Следы чужаков теперь не имели значения, сомнений в том, зачем в И’Лиар тайком прокрались опытные воины и могучий маг, не оставалось. И эльфы, в своих знаменитых маскировочных плащах похожие не бесплотных призраков, в лесной полумгле неразличимые уже с двадцати шагов, двинулись сквозь дебри, прокладывая себе путь там, где до них, пожалуй, нога живого существа последний раз ступала сотни лет назад. Дважды им пришлось пересекать болота, к счастью, не слишком обширные, но все равно коварные и непредсказуемые, где даже чутье Перворожденных подчас оказывалось бессильным.

Из топей отряд выбрался примерно в двух десятках лиг от башни, и в тот момент Улиара скрутило, точно в жутком приступе внезапной боли. Обостренное, в том числе и благодаря особым заклинаниям, чутье эльфийского чародея донесло до его разума отзвуки творимой совсем близко магии. Это было злое чародейство, чуждое этому миру, враждебное для всего живого. Улиар знал только одну цель, с которой неведомый ему чародей мог прибегнуть к таким заклятьям.

– Хинар, предупреди все, чтобы были осторожны, – шепотом, точно опасался, что рядом могут скрываться вражеские шпионы, произнес эл’тар, едва державшийся на ногах, столь сильны были отголоски чужой магии, коверкавшей саму суть живого. – Среди наших противников есть опасный колдун, умелый и безжалостный. Он может повелевать демонами, призывая их из других миров.

– Демоны, – удивлению воина, граничившему со страхом, не было предела. – Что мы можем против них? – Хинар точно знал, на что способны его воины. Здесь, в этих заповедных лесах, он не побоялся бы выступить и против полутысячи людей, но вооруженных обычной сталью, однако сейчас, против вражеских чар, мечи и стрелы его бойцов наверняка были бессильны. – Человеческий колдун что, почуял нас, и натравит сейчас своих тварей?

– Не думаю, – горько усмехнулся маг. – Кем бы он ни был, мы его сейчас заботим мало. И боюсь, тот колдун не преувеличивает свои силы, относясь к нам с таким пренебрежением. Здесь есть нечто много более важное как для нас, так и для этих чужаков.

– Что это? Ты ведешь нас к Серому Городу, значит, это находится там? – догадался предводитель разведчиков. – Я слышал, туда совсем недавно направился отряд отборных воинов во главе с самим принцем Веларом. Скажи, люди идут туда же?

– Да, – кивнул Улиар. У него самого в этом уже не было сомнений. – И мы должны опередить их, задержать любой ценой. – Мир вокруг мага внезапно словно содрогнулся в агонии, и Улиар едва устоял на ногах. – Боюсь, они уже достигли цели. Там идет бой, в ход пущена магия. Бегом, нам нужно торопиться! – Последние слова молодой чародей уже кричал во весь голос, сорвавшись с места и устремившись вглубь леса.

Воины бежали легко, безошибочно находя самый удобный путь сквозь, казалось бы, непроходимые заросли. И все же, как ни старались эльфы, они не успели. Разведчики уже почти добрались до развалин, оставалось преодолеть едва ли пол-лиги, когда неясная тень скользнула по земле, стремительно пронесшись над головами замерших от неожиданности эльфов, и исчезнув где-то за кронами лесных исполинов.

– Что это? Куда оно делось? – Воины взволнованно озирались, держа наготове тугие луки и вытаскивая из ножен ярко сиявшие в полумраке легкие клинки.

– Берегись, – Хинар первым заметил приближающегося врага. – Рассыпаться всем! В укрытие!

Громадный черный дракон, прочная чешуя которого матово блестела даже при отсутствии солнечного света, летел над самыми деревьями, нацелившись на сгрудившихся эльфов. Распахнув пасть, он изрыгнул клубок огня, ударившийся о землю и обратившийся пламенным вихрем. Но эльфы, предупрежденные своим командиром, уже брызнули в разные стороны, не думая пока о бое, но ища укрытия, и лишь шестеро погибли, обратившись в пепел, прочие же скрылись в зарослях.

Дракон стремительно пролетел над тем местом, где приняли смерть Перворожденные, а вслед ему из кустов, из-за деревьев уже летели серебристыми росчерками меткие стрелы. Многие эльфы промахнулись от волнения, но немало стрелков взяли точный прицел, и граненые наконечники ударили в непроницаемую чешую, тщетно выискивая там брешь, чтобы сквозь нее вонзиться в драконью плоть. Эльфы стреляли без остановки, стремительно опустошая колчаны, но их усилия были напрасны. Броня, защищавшая тело летучего змея, оказалась поистине несокрушимой, но царапавшие брюхо стрелы разозлили крылатое создание. Дракон, удалившись на почтительное расстояние, развернулся и вновь устремился к укрывшимся в дебрях воинам.

Улиар, которому чудом удалось увернуться от рухнувшего с небес пламени, не успел ничего предпринять, едва оправившись от шока, когда дракон первый раз атаковал их. Теперь он пристально следил за приближением крылатого монстра, лихорадочно вспоминая немногие боевые заклятия, которым успел обучиться, и при этом убеждаясь, что его умений и сил будет недостаточно. Он уже приготовился ударить, когда увидел второго дракона, нежно-розовая чешуя которого казалась чем-то неестественным. Но дракон был здесь, и он уже нацелился на группу лучников, продолжавших увлеченно метать стрелы, метившие теперь в лицо приближавшемуся черному гиганту.

Молодой маг, не раздумывая, выскочил из зарослей, служивших ему сравнительно надежным укрытием, и, взмахнув руками, метнул в розового дракона огненный шар. Улиар использовал самое простое заклинание, не имея времени на более изощренную магию. Сгусток пламени ударил в грудь дракону, растекшись многочисленными брызгами по его чешуе, но крылатый змей, казалось, не обратил на это ни малейшего внимания. Он широко распахнул пасть, и тугие струи огня ударили в спины так и не заметившим новую угрозу эльфам. Дюжина воинов погибла в мгновение ока, испепеленная драконьим огнем, а Улиар, оказавшийся рядом, едва успел воздвигнуть перед собой щит. Пламя ударило в окутавшее эльфа облако тумана, не дотянувшись до Перворожденного на считанные дюймы. Напряжение Улиара, однако, было так велико, что он просто потерял сознание, и туман рассеялся, ибо некому более было поддерживать заклинание. Но в тот же миг иссяк огонь, бьющий из утробы дракона, и эльф, сам еще не зная об этом, чудом остался жив.

Драконы, кружа над лесом, один за другим резко пикировали, стоило только кому-либо из них заметить прятавшихся в чаще противников, обрушивая на метавшихся внизу эльфов потоки огня. Многие из Перворожденных, бросая оружие, разбегались, пытаясь укрыться от мечущейся по небу смерти, но драконы уничтожали их без пощады, как и тех немногих, кто еще пытался сражаться, словно не понимая тщетности своих усилий.

Бой, точнее, избиение, завершился спустя считанные минуты, когда последний из остававшихся на ногах эльфов обратился в невесомый пепел, так и не сумев укрыться от взора крылатых змеев. Весь отряд был уничтожен, и никто из эльфов не смог причинить даже малейшего вреда своим убийцам. Мощь, которую Перворожденные жаждали обрушить на людей, обернулась против них самих.

Драконы, мерно вздымая крылья, взвились высоко в небеса, пронзив стелющиеся над землей тяжелые облака, и направились обратно к башне. Они исполнили волю своего нового хозяина, и, надо сказать, сейчас делали это с удовольствием, наказав посягнувших на их свободу наглецов. Но человек, ожидавший их на вершине одинокого бастиона, сейчас был не по силам даже могучим драконам, и при мысли, что скоро придется вновь мчаться куда-то, исполняя приказы этого безумца, и не смея противиться его воле, драконы готовы были рычать от ярости.

А Улиар, очнувшись, с испугом и удивлением озирался по сторонам, видя вокруг только выжженную землю и обуглившиеся деревья, да еще оплавленные куски металла, ранее бывшие оружием и доспехами его спутников. Неизвестно отчего вышедшие из подчинения драконы жестоко расправились с целым отрядом, и это наверняка было только начало. Маг для успокоения совести прошелся по окрестным зарослям, но нигде не нашел даже признаков того, что кто-то из его спутников мог уцелеть. Все воины погибли, и теперь Улиар не знал, что же ему предпринять дальше. Идти к руинам в одиночку было опасно, ведь там его могли ждать многочисленные воины и могущественный чародей, и шансов на победу в схватке с таким противником у Улиара не было никаких. Оставалось только искать помощи, но откуда ее взять в этом необитаемом краю, эльф не знал. Он оказался в одиночестве, уставший и обессилевший, поскольку все силы ушли на то, чтобы отразить единственную атаку дракона.

Некоторое время эльф просто брел по лесу, даже не замечая, куда он движется, не пытаясь запомнить пройденный путь. Собственно, ему это было не нужно, ведь куда бы он ни забрел, стоит только попросить, и лес сам укажет ему обратный путь. Сам ранг молодого мага говорил о том, что он может безо всякой опаски находиться в лесу, хотя его знаний еще не доставало, чтобы повелевать силами, вечно дремлющими в этой зеленой полумгле.

Стоило только Улиару подумать об этом, как в его сознании словно вспыхнуло полуденное солнце. Он понял, что может сделать сейчас, когда остался в одиночестве. Да, он был слаб, его познания в магии были невелики, а молниеносный бой с драконами отнял немало сил, но на одно простое заклинание его еще хватало. К своему стыду Улиар однажды просто подсмотрел это заклятье, дождавшись момента, когда магические свитки учителя окажутся в его руках. Это случилось довольно давно, еще в самом начале обучения, когда способности начинающего чародея не позволяли ему на деле опробовать добытое таким нечестным образом знание. Улиар полагал, что его наставник не зря не спешил обучать этому заклятью своего любознательного ученика, но сейчас это был единственный шанс остановить тех людей, которые, должно быть, сумели расправиться с многочисленной охраной древней башни, подчинив себе драконов.

Эльф нашел подходящее место довольно быстро. Невысокий холм, лишенный растительности, оказался настоящим средоточием потоков магической силы, что сейчас и требовалось не рассчитывавшему в полной мере на себя чародею. Улиар вытащил из-за короткого голенища сапога, лишенного твердой подошвы, кривой кинжал, который с некоторых пор всегда носил с собой, дабы иметь под рукой хоть какое-то оружие. Пока закаленной стали не довелось попить крови врагов, с которыми молодой маг не успел встретиться в честном бою, и судьбе было угодно так, чтобы первой кровью, что оросит остро оточенный клинок, была кровь его хозяина.

Быстрыми и четкими движениями, так, словно ему приходилось это делать каждый день, Улиар вычертил на поросшем невысокой травой холме сложную фигуру, сплошь состоявшую из кривых линий, причудливо извивавшихся и пересекавшихся друг с другом. Память не подвела эльфа, и символ он изобразил с первого раза, ничего не изменяя в нем, что заставило Улиара испытать гордость за себя. Затем наступил черед более важных действий. Улиар медленно, точно испытывая удовольствие, провел кинжалом по запястью, и из рассеченных вен потекла горячая кровь. Дождавшись, когда ее побольше натечет в ладонь, эльф выплеснул ее всю в воздух, одновременно четко и неторопливо произнося слова заклинания. Брызги крови в воздухе вспыхнули золотым огнем, таким же светом налился вырезанный на земле знак, и холм вдруг содрогнулся. Волна покатилась по тончайшим эфирным нитям, пронизывающим это место, расходясь на все четыре стороны света.

Улиар устало опустился на землю, зажимая рану на запястье. Он не знал, услышит ли хоть кто-нибудь его призыв, но надеялся на это, поскольку иначе ему не останется ничего иного, кроме как спокойно ждать приближения смерти. Молодой эльф сделал все, что было в его силах, и теперь ждал, чтобы на его призыв о помощи явились те, чьи силы превосходили скромные способности самого Улиара в тысячи раз. Говорили, они уходят в лес, где проводят многие века, почти не вмешиваясь в дела своих собратьев, но помогая им в минуты смертельной опасности. А сейчас, решил молодой чародей, настал именно такой миг. Оставалось верить, что это было чем-то большим, чем простые сказки.

Почти в то же мгновение далеко на севере, в сердце безжизненных болот, раскинувшихся вдоль границы Дьорвика и державы эльфов, вздрогнул, просыпаясь, задремавший было мужчина. Он сел, прислонившись к бревенчатой стене свой избушки, укромно расположившейся на небольшом островке посреди топей. Мужчина был уже далеко не молод, и, пригретый теплыми лучами солнца, словно прощавшегося с этим миром на долгие месяцы зимы, сам не заметил, как его сморил сон.

Казалось, кто-то тронул гигантскую струну, которая издала под касаниями неведомого исполина протяжный звук, прокатившийся от горизонта до горизонта. На самом деле стояла тишина, не нарушаемая даже пением обитавших на болотах птиц, а звук этот, походивший на стон, прозвучал лишь в голове у человека, воспринимавшего окружающую реальность не так, как большинство его сородичей.

Мужчина резко встал, замерев на мгновение и даже закрыв глаза, точно прислушивался к чему-то, а затем заторопился в дом.

Едва он распахнул низкую дверь, навстречу ему из темной глубины жилища выступил огромный, размером едва ли не с теленка, пес. Животное внимательно, точно было наделено разумом, посмотрело в глаза своему хозяину, как будто ощущая его беспокойство.

– Вот так, Дарк, – насмешливо, но в то же время напряженно, произнес седовласый старец с телом молодого воина. – Она все же доверилась мне, когда иного выхода не осталось. А ты знаешь, как редко нынче можно встретить человека, которому можно доверять без опаски.

При этих словах мужчина коснулся груди, ощущая ноющую боль никак не желавших полностью затягиваться ран, скрытых рубахой из грубой шерсти. Он скривился, точно от неприятных воспоминаний, помедлил немного, а затем шагнул в дальний угол. Его пальцы, тонкие и сильные, сомкнулись на гладком посохе, простой деревяшке, отполированной частыми прикосновениями.

– Сегодня решится многое, – продолжал мужчина, разговаривая не то с сами собой, не то со своим псом, который тем временем сел посреди единственной комнаты, наблюдая за действиями своего хозяина. – Эти надменные глупцы принесли в наш мир то, ради чего многие из наделенных властью пойдут на любые жертвы, но хуже всего, что они не способны сохранить свое сокровище. Однако я рад, что она все же не отвергла мое предложение, пусть и вспомнила об этом позже, чем следовало. Думаю, она решилась на это лишь перед лицом смерти, они ведь такие, эти эльфы. Но, как бы то ни было, мне пора в путь, и следует поторопиться. А ты, Дарк, останешься здесь, дом ведь тоже надо стеречь, тем более, я еще намерен вернуться сюда. – С этими словами мужчина, опираясь на тяжелый посох, вышел прочь из дома.

Сопровождаемый осторожно ступавшим следом псом, болотный отшельник выбрался на небольшой холмик, торчавший среди поросших тростником и осокой топей. При нем был только тяжелый посох, который, пожалуй, при изрядной доле мастерства мог сойти за оружие, причем довольно опасное, и больше ничего.

Человек встал посреди бугорка твердой земли, опершись на посох и закрыв глаза, словно раздумывая о чем-то. Потом он вдруг что-то произнес так тихо, что окажись некий наблюдатель от него в двух шагах, он не разобрал бы ни слова в этой фразе-выдохе, уловив только быстрое движение губ. Этого, впрочем, оказалось достаточно для задуманного отшельником. В нескольких футах перед мужчиной возник столб тумана высотой чуть больше человеческого роста. Серый сгусток, которого по всем законам природы здесь не могло быть, пульсировал, словно бьющееся сердце, повторяя некий ритм, и вращался вокруг своей оси, точно маленький смерч. Старец вздохнул и решительно шагнул прямо во мглу, исчезнув там. Спустя мгновение на небольшом островке, окаймленном высокими и густыми, без ножа сквозь них точно было не пробраться, зарослями камыша, остался только большой пес.

Поглотив сотворившего его человека, туман мгновение спустя рассеялся под порывом налетевшего с полудня ветра, а собака направилась к скрытой чахлыми болотными деревцами избушке. Пес привык к таким странностям своего хозяина и нисколько не удивился исчезновению человека. Он всегда понимал, что живет у того, кто наделен силами, отличными от тех, коими владеют обычные люди, и кто способен этими силами повелевать. Пес лег, положив голову на лапы, и приготовился ждать. Он не сомневался, что хозяин вернется, куда бы он ныне ни отправился.

А над холмистой равниной, раскинувшейся далеко на юге от гиблых дьорвикских болот, наконец, затихли звуки боя. Не слышно стало звона железа, шелеста сотен стрел, пронзающих в смертоносном полете воздух, ржанья множества коней, терзаемых шпорами и поводьями своих опьяненных боем наездников, и яростного рычания сходящихся в смертном бою, грудь на грудь, воинов. На смену всему этому пришли стоны раненых и предсмертные вскрики. Армия людей ценой огромных потерь разгромила, отбросила назад, к северным рубежам своей державы, многочисленное и грозное войско эльфов.

Граф Тард, человек, которого отныне с полным на то правом можно было величать спасителем королевства, тяжело вздохнув, поднялся с колен, опираясь на плечо оруженосца. У его ног на сооруженных из пары копейных древок и щита носилках лежал виконт Бальг. Молодой рыцарь, не раз доказывавший в жестоких схватках с эльфами свое право носить боевой пояс, погиб, ценою своей жизни сумев спасти своего командира. Когда конь Тарда был убит и граф, едва успев выпрыгнуть из седла, оказался лицом к лицу с полудюжиной быстрых эльфийских всадников, виконт был первым, кто заметил угрозу, и первым же он бросил своего скакуна в самоубийственную атаку. Рыцарь врубился в толпу вражеских всадников, сразив за несколько мгновений трех из них, но остальные, не раздумывая, вскинули луки, и человек выпал из седла, когда грудь его пронзили три меткие стрелы. Он погиб, но успел отвлечь эльфов ровно настолько, чтобы к спешенному графу прибыла подмога, прикрывшая его от вражеских атак, пока Тард вновь взбирался в седло подведенной кем-то из своих оруженосцев лошади.

Уже сейчас, когда бой был закончен, и остатки вражеской армии исчезли за холмами, спеша подальше убраться от людей, и, видимо, опасаясь преследования, граф думал о том, что их победу можно было назвать только чудом или даром богов. Половина фолгеркского войска полегла на этом поле, которое сейчас было густо устлано телами павших бойцов обеих армий, а потому эльфы напрасно опасались, что их противник решится на преследование. Сил у людей хватило ровно настолько, чтобы в едином порыве опрокинуть эльфов, отбросить их назад, прогнать с этого поля, но не более того. В глубине души граф понимал, что если бы не тот шок, который Перворожденные испытали при виде устремившихся на север драконов, верно, вышедших вдруг из подчинения, исход битвы был бы иным, и вполне возможно, сейчас над его покрытым множеством ран остывающим телом стоял бы какой-нибудь эльф, с презрением глядя на павшего врага.

– Покойся с миром, виконт Бальг, рыцарь Фолгерка, – несколько высокопарно произнес Тард, скорбно склонив голову. – Ты был доблестным воином, и принял славную смерть, брат. Память о твоей отваге будет жить вечно. Прощай, рыцарь!

Граф едва сдерживал слезы, и это не было игрой. Виконт, еще десятки рыцарей и сотни простых воинов сегодня собственными жизнями заплатили за краткую передышку, которую мог теперь получить Фолгерк. Сражение закончилось, но война продолжалась, и, как ни печально, следовало думать не о павших, а о тех, чьи жизни еще можно было спасти, пусть и ценой своей смерти.

Собственно, исход сражения был решен в первые же мгновения, когда возглавляемый графом отряд тяжелой кавалерии ударил во фланг эльфийского войска. Всадникам удалось прорваться к вражескому строю прежде, чем лучники, стоявшие в первых рядах эльфийского построения, опомнились и засыпали приближающихся людей тучей стрел. Случись все иначе, и фолгеркские рыцари погибли бы под тысячами стрел, и атака захлебнулась бы, но сегодня удача была на стороне людей.

Клин закованных в тяжелые латы всадников буквально втоптал в землю лучников, так и не успевших убраться куда-нибудь в сторону, и врезался в строй эльфийской тяжелой пехоты. Пикинеры Перворожденных на миг смогли сдержать лавину людей, но фолгеркцы рвались вперед, не щадя себя, бросаясь на частокол сияющих копейных наверший, подминая под себя грозные пики. Несколько всадников направили своих коней грудью на вражеский строй, точно живые тараны, ценой своих жизней пробив бреши, которые тут же заполнили их товарищи, рубившие и коловшие обступивших их эльфов. И эльфы не выдержали такой яростной атаки. Они подались на шаг назад, потом еще, и вот уже казавшийся нерушимым строй пеших панцирников рассыпался, и рыцари принялись рубить показавших спины эльфов.

В тот самый миг, когда эльфийская пехота уже дрогнула, но еще не была обращена в бегство, в тыл фолгеркской кавалерии ударили стремительные конные лучники врага, на полном скаку обрушившие на неповоротливых рыцарей настоящий дождь из стрел. Если бы в этот момент эльфийские пикинеры нашли в себе силы, вцепившись в тот клочок земли, на котором они стояли, задержать рвущихся вперед всадников, сумели бы вновь выстроить живую стену, ощетинившуюся сотнями граненых наконечников, то, очень может быть, цвет армии Фолгерка нашел бы здесь свой конец, охваченный стальным кольцом. Сила атакующей кавалерии в натиске и скорости, а потому, остановившись на месте перед строем пехоты, грозные рыцари превратились бы в хорошие мишени для эльфийских лучников, которым едва ли понадобилось бы много времени, чтобы перебить горстку людей.

Но Тарду повезло, поскольку отряд конных арбалетчиков, поддерживавших атаку тяжелой кавалерии, смог отвлечь на себя эльфов, прикрыв спины рыцарей, пока те крушили еще пытавшихся сопротивляться пикинеров Перворожденных. А затем уже рыцари оказались за спинами еще только начинавшего соображать, что к чему войска эльфов, и уже никакие лучники не могли остановить их.

Одновременно ударили всадники Тарда и фолгеркская пехота, двинувшаяся в атаку чуть позже, чем следовало, но все же явившаяся в нужное время и в нужном месте. Эльфы, оказавшиеся словно между молотом и наковальней, держались стойко, но их строй уже был разрушен, пусть и не по всему фронту, а потому они все же дрогнули, выскальзывая, утекая из-под ударов фолгеркского конного клина и метко пущенных людьми-арбалетчиками болтов. Огромное войско, распадаясь на части, бросилось назад.