355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Завадский » Оружие возмездия » Текст книги (страница 71)
Оружие возмездия
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 02:37

Текст книги "Оружие возмездия"


Автор книги: Андрей Завадский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 77 страниц)

Единственный оставшийся в живых на вершине башни, да и во всем этом разрушенном городе, пожалуй, эльф, увидев чародея, стремительным движением выхватил из ножен легкий клинок и шагнул вперед, заслоняя собой от врага каменный постамент, на котором покоилось яйцо. Тогарус, увидев, кто встал на его пути, только улыбнулся, но его улыбка больше походила на оскал хищного зверя.

– Прочь с дороги, девка, – чародей шипел, точно змея. – Не тебе тягаться со мной! Уйди с моего пути, и останешься жива. Равновесие уже нарушилось, вы нарушили его, ты и твои родичи, и твоя смерть уже ничего не изменит. Но я милостив, – зло оскалился Тогарус. – И я дарую тебе жизнь. Ступай прочь, не мешай свершиться тому, что предопределено!

– Ты не сделаешь дальше ни шага, – голос принцессы Мелианнэ звенел от напряжения и, что уж скрывать, от страха, который она испытала, ощутив мощь своего противника. Но не в правилах наследницы эльфийского престола было отступать, сколь бы ни был силен ее враг. – Знай, я не боюсь тебя, колдун! И я смогу остановить тебя, пусть и ценой собственной жизни!

Эльфийка, готовая биться насмерть, поудобнее перехватила меч, на клинке которого вдруг налились багрянцем загадочные руны. Тогарус рассмеялся и выставил вперед свой костяной жезл, чье острие мерцало сгустком мрака.

– Что ж, – спокойно произнес маг, не сомневавшийся в своей победе. – Ты сама так решила, несчастная.

Чародей был готов нанести удар, устранив единственную преграду на пути к заветной цели. Но в не начавшийся поединок неожиданно вмешалась сила, о которой маг опрометчиво забыл.

– Мелианнэ! – Ратхар узнал ту, с кем ему пришлось немало поплутать по Дьорвику, и он не мог позволить магу просто убить ее. Когда-то воин пообещал придти ей на помощь в минуту опасности, и пусть он не подозревал, кто будет угрожать принцессе И’Лиара в этот миг, воин был намерен сдержать свое слово.

– Тогарус, не смей! Она не опасна для тебя! – Наемник вскочил и всем своим весом навалился на чародея, рука которого дрогнула, и очередное копье мрака пронзило воздух в нескольких дюймах от плеча эльфийки.

– Безумец, – в ярости взревел Тогарус, отталкивая наемника. – Прочь, если не хочешь разделить ее участь, глупец!

Мелианнэ тоже узнала наемника, не раз спасавшего ее за время долгих странствий на севере, но ей сейчас некогда было предаваться воспоминаниям. И тем более не могла эльфийка согласиться с последними словами воина, посчитавшего ее бессильной против чародея.

Принцесса понимала, что все ее познания в магии ничто перед грозным чародеем, пришедшим сейчас забрать то, что она, рискуя жизнью, принесла в И’Лиар из таких далеких краев, о которых мало кто мог даже слышать. Но Мелианнэ также знала, что простой сталью этого человека не одолеть точно, а потому, не тратя зря время, соткала огненный шар и метнула его в сторону колдуна.

Тогарус, на миг отвлекшийся на вышедшего из повиновения наемника, в последний момент заметил стремительно приближающуюся к нему рукотворную шаровую молнию, только и спев соткать перед собой слабенький щит. Сгусток огня ударил в невидимую преграду, лопнув множеством искр за миг до того, как растаял в воздухе и остановивший его щит. Чародей вновь вскинул свой жезл, намереваясь одним ударом покончить с эльфийкой, однако Ратхара одним ударом выбил из его рук грозное оружие.

Маг взмахнул скимитаром, но вороненый клинок рассек лишь воздух. Наемник все же был более опытным бойцом, чем чародей, которому прежде почти не приходилось проверять в деле свое мастерство. Однако Тогарус и не собирался устраивать здесь и сейчас поединок, поскольку владел оружием намного более грозным, чем любые клинки.

– Несчастный, – маг отпрянул от принявшего низкую стойку наемника, выпростав вперед руку, сжатую в кулак. – Ты сам выбрал свою судьбу, так не пеняй на меня, тварь!

Это уже было однажды. В далеком Дьорвике, во время схватки с гномами, Ратхару довелось ощутить на себе эту магию, действовавшую, точно призрачный таран. Мощный удар, сравнимый с ударом боевого молота, сбил наемника с ног и отбросил к краю площадки. Человек ударился затылком о каменный парапет, так, что в глазах на несколько мгновений потемнело, и выронил меч. А маг уже приближался к прижавшейся к каменным зубцам Мелианнэ, выставившей перед собой клинок и лихорадочно пытавшейся вспомнить хоть одно боевое заклятие, однако пристальный взгляд человека словно лишил ее памяти. И тогда эльфийка, уже ощутившая на лице леденящее дыхание смерти, громко закричав, кинулась на чародея.

Тогарус не успел завершить свои чары, хотя для того, чтобы сотворить заклятье, ему потребовались бы доли мгновения. Мелианнэ атаковала так стремительно, что человеку пришлось забыть о магии, и вновь над башней зазвенела сталь. Ратхар, уже видевший, на что способная юная эльфийка в бою, решил, что чародею придется туго, но Тогарус на удивление ловко отразил первую атаку, в которую принцесса вложила все свои силы, помноженные на страх перед зловещим колдуном.

Легкий клинок Мелианнэ мелькал как молния, такой же стремительный и грозный, но всякий раз на его пути оказывался вороненый скимитар мага. Кривой клинок, похожий на изготовившуюся к прыжку змею, отводил прочь эльфийскую сталь, плетя непроницаемую защиту, и каждый новый выпад Мелианнэ пропадал зря. Однако под напором принцессы человек все же вынужден был отступить, и Мелианнэ, приободренная этим, с удвоенной силой и быстротой принялась кромсать воздух, всякий раз всего лишь на считанные дюймы не доставая своего противника.

– Тебе не победить меня, колдун! – воскликнула эльфийка, когда бойцы сделали краткую передышку. Чародей застыл в защитной стойке, выставив перед собой клинок, готовый парировать выпады своей противницы.

– Гномы, что выковали этот меч, сказали, что рунами на клинке написано имя, – произнесла Мелианнэ, не сводя глаз с мага, замершего в нескольких шагах перед ее лицом. – И лишь воин, что произнесет его, станет единым целым со своим оружием. Ты сказал, колдун, что равновесие нарушилось? – голос эльфийки дрожал от напряжения, но рука ее по-прежнему была тверда. – Быть может, мне удастся восстановить его, здесь и сейчас. И потому я нарекаю этот меч – Хранитель Равновесия!

Мелианнэ вновь атаковала, внезапно взорвавшись вихрем стремительных выпадов, и Тогарус вынужден был отступить, с заметным трудом сдерживая полный ярости натиск. Но принцесса, увлекшись поединком, видимо забыла, с кем ей пришлось биться, целиком сосредоточившись на своем мече, и уже вскоре поплатилась за это.

Тогарус, отразив очередной стремительный каскад ударов, один из которых проник сквозь защиту мага, оставив на его лице длинный глубокий порез, вдруг отпрыгнул назад на несколько шагов, оказавшись на самом краю уходившей вниз спирали лестницы. Мелианнэ на миг опешила, не понимая, что значит этот маневр, но чародей, все прекрасно рассчитавший, выбросил вперед левую руку с хитро поджатыми пальцами, и уже через мгновение принцесса, сбитая с ног невидимым молотом, отлетела назад, так же, как только что Ратхар, ударившись затылком о холодный камень. И если наемника спасли латы, которые, порядком прогнувшись, все же приняли на себя силу удара, то грудь Мелианнэ буквально вдавило внутрь, вминая кольчугу в плоть. Гномий клинок со звоном упал на выщербленные временем камни, отлетев в сторону. Изо рта лишившейся сознания принцессы вытекла струйка крови.

– Ну, вот и все, – удовлетворенно произнес чародей, неторопливо осматриваясь. Его взгляд всюду натыкался на истерзанные тела эльфов, тщетно пытавшихся противостоять демону, и, видимо, эта картина доставила Тогарусу определенное удовольствие. – Глупцы, столько усилий, столько боли, а все равно победа осталась за мной.

Маг приблизился к постаменту и осторожно, словно это был хрупкий хрусталь, коснулся рукой яйца, нежно проведя пальцами по мягкой и необычно теплой скорлупе. Ратхару в этот миг показалось, что под скорлупой что-то шевельнулось, словно отзываясь на прикосновение человека.

– Вот и все, – устало повторил Тогарус. – Вот он, ключ к власти и силе, опора будущего порядка, грядущего могущества людей. Как это оказалось просто!

Ратхар тем временем попытался встать, с трудом превозмогая боль в теле. Нога, задетая клинком эльфа, не слушалась, штанина пропиталась кровью, и наемник, оторвав кусок ткани от плаща лежавшего в футе от него эльфа, принялся мастерить жгут, в противном случае рискуя умереть от потери крови очень скоро. К своему удивлению, Ратхар понял, что удар Тогаруса не был столь уж опасным, как могло показаться. Нет, грудь болела страшно, каждый вздох давался ценой невероятных усилий, но все же руки и ноги были почти целы, и наемник понял, что, собравшись с силами, все же сумеет встать. Только смысла в этом человек пока не видел, ведь взбесившемуся магу достаточно одного ленивого движения рукой, чтобы размазать израненного воина по камням. Нет, нужно было ждать подходящего момента.

– Что ты творишь, чародей, – хрипло произнес Ратхар, когда маг, заметив движение, обернулся к нему. Тогарус глядел на распластавшегося на камнях воина настороженно, ловя каждое движение. Клинок в руках чародея опустился острием к земле, но Ратхар понял, что маг может в любой миг нанести удар. – Для чего столько смертей?

– Ты глупец, – усмехнулся маг, снисходительно глядя на беспомощного воина. – Тебе, не знавшему ничего, кроме всяких мечей, топоров, постоянных бессмысленных схваток с такими же, как ты, глупцами, не понять, что значит настоящая власть и сила. Люди убивают друг друга веками, режут глотки своим братьям из-за всякой ерунды, просто потому, что нет над ними чьей-то высшей воли. Империи древности пали не под натиском врагов, а просто из-за гордыни и алчности их правителей, то пользовавшихся своей властью, чтобы отправлять на смерть тысячи, а то не нашедших в себе силы вовремя послать на плаху нескольких смутьянов. – Тогарус говорил торопливо и сбивчиво от захлестывавших его эмоций. – Они были простыми людьми, опиравшимися на себе подобных, слабых и глупых существ, готовых предать ради всего-навсего обещаний, ради призрака награды. Но теперь настанет новая эпоха, когда правителям не нужно будет бояться удара в спину от своих верных слуг или восстания армии, сбитой с толку хитрыми краснобаями.

– О чем ты говоришь, маг, – Ратхар понял, что чародей просто свихнулся, поскольку никак не мог уловить смысла в его словах. – Причем тут древние империи?

– Не перебивай меня, – брезгливо бросил маг, невидящим взглядом уставившись куда-то поверх головы наемника. – Подумать только, свидетелями моего триумфа станут тупой солдафон и полудохлая эльфийка! Ну да ничего, вы будете только первыми, но далеко не единственными, кто узрит мощь и силу нового правителя людей!

– Ты спятил, несчастный, – простонал наемник, но Тогарус его, вероятно, не услышал, а может, просто не счел нужным замечать его слова.

Чародей принялся вышагивать по площадке, презрительно поглядывая на многочисленные трупы, иные из которых были изуродованы так, что, не зная заранее, невозможно было бы понять, эльфы то или люди. От некоторых Перворожденных остались просто окровавленные куски мяса, что, в прочем, не особо беспокоило поглощенного собственными мечтами Тогаруса.

– С самого появления в этом мире людей, – продолжал маг, сверкая глазами и обращая взгляд то к полулежавшему человеку, опершемуся спиной о холодные камни, то к яйцу, по-прежнему покоившемуся на постаменте. – Некоторым из наших предков было дано воспринимать эту вселенную не так, как большинству их родичей. И они не только видели и ощущали много больше, чем способны уловить человеческие глаза и иные органы чувств, но и могли усилием собственной воли изменять окружающий их мир сообразно своим пожеланиям. Таких было мало, быть может, один из ста тысяч, даже из миллиона, обладал возможностями большими, чем прочие его собратья. Таких людей стали называть магами, и с каждым поколением их способности становились все больше, хотя самих их рождалось меньше, чем изначально. И когда пришла пора создавать государства взамен вольных племен и кланов, маги решили, что они должны стоять во главе своих соплеменников. Но тогда они были слабы, слабы духом, ибо сразу же принялись истреблять друг друга в вечной борьбе за власть. И воцарилась Империя, которой правили обычные люди, силой оружия сумевшие уничтожить немало владевших искусством, а те, кто выжил, создали Кодекс, свод правил, которым до заката этого мира должны были следовать все чародеи, достигшие определенного уровня мощи и мастерства. Тайное общество, орден, если угодно, встал за спиной древних императоров, не претендуя более на власть, но поддерживая правителей в их начинаниях, помогая людям в яростной и кровавой борьбе с иными расами, не желавшими уступать место нашим далеким предкам под этими небесами. И даже когда наступил крах Империи, маги нашего народа по-прежнему чтили Кодекс, приняв роли советников, наставников, но не владык.

Мага переполняли эмоции, видимо, давно он хотел высказать свои сокровенные мысли, но прежде было не время для столь откровенных речей, да и подходящих слушателей, пожалуй, не находилось. Чародей возвысил голос, в котором зазвучала сталь, презрительно воскликнув:

– Глупцы! Мы несем печать великих богов, тех, чья воля поселила нас в этом мире, тех, кто сотворил нас, дабы люди, и никто иной, овладели этим прекрасным миром. Пора отринуть глупые и смешные правила и заветы древних старцев, что тряслись при одном упоминании императора. Тогда, в эпоху становления Империи, погибли лучшие из нас, самые сильные и решительные, а те, кто остался, были просто слизняками, не смевшими поднять взгляд на человека с куском кое-как заточенной стали в руке. И они желали, чтобы мы, их потомки, стали во всем подобны этим ничтожествам. И так было долгое время, но сейчас, в эти самые мгновения, рушится древний порядок, наступает новая эпоха, когда те, кто отмечен печатью богов, возьмут то, что принадлежит им по праву рождения. – Тогарус подошел к каменному постаменту, нежно коснувшись кожистой скорлупы, покрывавшей огромное, величиной почти с голову человека, яйцо. Ратхар лишь удивился тому, как Мелианнэ смогла скрывать его во время путешествия, решив, наконец, что оно могло увеличиться со временем. – Эльфы оказались слабы, им не хватило воли удержать в своих руках ключ к власти, оружие, должно быть, самое могущественно из всего, что когда-либо существовало в этом мире. И это лишь доказывает избранность народа людей, их первородное право властвовать над всем миром.

– Вот значит как, – рассмеялся, сплюнув кровь, Ратхар. – Все ради власти. Решил, что будешь править миром, чародей? Как же это смешно. Даже я знаю, сколько таких безумцев, одержимых жаждой власти, рождалось в нашем мире, но никому из них не улыбнулась удача, хотя за свою жизнь каждый из них успел пролить реки крови. И теперь ты решил, что драконы станут твоим оружием, которое сокрушит недовольных, ведь так?

– О да, – усмехнулся маг. – Ты же не понаслышке должен знать, что люди погрязли в сварах, что каждую секунду льется где-то человеческая кровь, что воины гибнут в схватках с себе подобными. Гибнут из-за жалкого клочка земли, стада овец, бранного слова, что сказал один так называемый король другому в пьяном угаре. Так не должно быть! Эльфы никогда, если не считать их раскола в давние времена, обернувшегося памятной битвой, оставившей на челе нашего мира неисцелимый шрам, не воевали друг с другом, решая любые споры миром. Гномы, эти двуногие кроты, только и знающие, что вгрызаться в камень, точа корни гор, тоже не знают, что такое усобицы, когда льется родная кровь. И только люди в упоении истребляют друг друга, словно нет под боком врагов более пристойных. Я положу этому конец, – решительно произнес Тогарус. – Еще помнят великую Империю, могущественный Эссар, где споры между людьми решались согласно законам, незыблемым и единым для каждого, а не правом сильного. И я милостью богов восстановлю этот порядок, направив ярость людей против эльфов, гномов, прочей мерзости, еще живущей где-то на окраинах мира. И драконы станут моим карающим мечом, от которого не будет спасения смутьянам и бунтарям.

– Интересно, ты долго обдумывал все это с тех пор, как узнал о том, что эльфы сумели подчинить себе драконов? – с насмешкой, сквозь которую пробивалась боль, спросил воин, которому пока только и оставалось, что слушать напыщенные речи колдуна.

– Несчастный, – рассмеялся маг, в голосе которого появились нотки превосходства. – Я с самого начала этой бессмысленной войны, вернее, даже задолго до нее, знал, что произойдет, знал все наперед на каждый день. Мне нужна была эта война лишь только для того, чтобы Перворожденные вспомнили о древнем долге перед ними гоблинов, мелкого, почти исчезнувшего народца, живущего в горах, возле тех самых пещер, где наши себе пристанище последние из племени крылатых змеев. У драконов своего рода договор с гоблинами, многие из которых все еще поклоняются владыкам небес, как их давние предки. Но долг перед эльфами оказался сильнее, и гоблины обокрали своих богов, взяв у них самое ценное. Я не сомневался, что так и будет, ведь эльфы ныне слабы, им не под силу одержать победу в войне даже с одним Фолгерком. Если бы не драконы, там, на Финнорских равнинах, армию Перворожденных втоптали бы в землю наши рыцари, уничтожили бы всех до единого эльфов, а уж затем взяли бы и их столицу.

– Как же тебе удалось заставить короля Ирвана решиться на эту авантюру, чародей?

– Мой государь, по счастью, оказался слишком доверчивым и внимательно прислушивался к моим словам, – гордо усмехнувшись, молвил чародей.

Враг был повержен, да его и врагом-то всерьез нельзя было считать, ведь чего стоит сталь против высокого искусства магии. И Тогарус не смог отказать себе в удовольствии хоть перед этим неотесанным наемником, приземленным рубакой повастаться своим идеальным, как теперь можно было судить, замыслом.

– Он не родился алчным, напротив, но купцы, посулившие золотые горы, если наш флаг утвердится на побережье, появились весьма кстати, а я лишь сделал так, чтобы король с должным участием отнесся к их сладким речам, – охотно сообщил раненому наемнику возвышавшийся над ним маг. – Ирван не скряга, но мысль о том, чтобы ткнуть лицом в грязь гордых эльфов засела в его голове достаточно глубоко, чтобы после недолгих раздумий созвать войско. Но я вовсе не собирался устраивать бойню, нет, все должно было закончиться без лишней крови и довольно быстро. Только вот проклятая эльфийка ускользнула от посланных мною охотников, иначе уже давно закончилась бы эта война. Я не собирался предоставлять власть над драконами, пусть и на краткое время, Перворожденным, но посланные мною в степь воины, во главе которых стоял мой ученик, потерпели неудачу. Почти весь отряд, а также нанятые кочевники из степных кланов, присоединившиеся к охоте, погибли в схватке с эльфами. Принцесса тогда скрылась, но моим людям удалось взять живым одного из ее спутников, он-то и поведал, куда она могла направиться. Поверь, нелегко было разговорить этого эльфа, но я старался изо всех сил, и узнал, что эльфийка должна была двинуться в Дьорвик, где могла просить помощи у нескольких купленных Перворожденными людей. Пришлось сноситься с дьорвикским чародеем, который оказался слишком легковерным для настоящего мага, но зато сделал все так, что никто до сих пор не догадался о существовании моего замысла. Люди Амальриза, прикинувшись фолгеркскими агентами, нашли начальника дьорвикской тайной службы, а он в свою очередь, убедил тамошнего короля взяться за это дело. Бедный, бедный старик, он ведь думал, что я на коленях приползу к драконам, возвращая им похищенное! – рассмеялся чародей. – Строки проклятого Кодекса въелись в его душу, иначе он ни за что не расстался бы с той властью, которую дает обладание детенышем дракона. Но я не ошибся в этом ничтожестве, только и думающем о своих фокусах, но словно не знающем о том, что есть еще и политика, которой настоящий маг не вправе пренебрегать. Не все шло именно так, как я задумал с самого начала, однако все завершилось наилучшим образом, пусть и пришлось потратить немало времени и сил, яйцо все же оказалось в моих руках, и теперь пришла пора поставить точку в этой пьесе.

– Да, думаю, самое время, – насмешливо, хотя, видит Небо, это далось нелегко, бросил Ратхар. – Я вижу, сюда летят драконы, и они едва ли придут в восторг, узнав, что сменили одних хозяев на другого. Пожалуй, недолго тебе упиваться своей властью, безумец.

Тогарус, словно Ратхара вообще не существовало, не обратил на слова наемника ни малейшего внимания. Чародей, опершись о каменные зубцы, смотрел в небо, туда, где разорвали серую пелену облаков три стремительных создания, рассекавших воздух могучими крыльями. Три дракона, выстроившись в одну линию, приближались к одинокой башне.

Драконы спешили, подстегиваемые волной опасности и страха, растекавшейся на сотни лиг окрест от одинокой башни посреди густого леса. Там, далеко на юге, они ощутили, как от чуждой, злой магии, содрогнулась сама земля, как тончайшие нити магической силы, пронизывающие все в этом мире, напряглись, точно в конвульсиях, и не смогли сдержаться. Драконов не страшила мощь магов, не боялись они и метких стрел, способных разить ничуть не хуже, чем самые могучие заклятия. Их дитя, наследник их исчезающего рода, было в опасности, и ничто в целом мире не могло теперь остановить этих гордых и могучих созданий.

Путь, который избрали в этот раз драконы, был отличным от тех, которыми могли пользоваться любые иные существа. Там, где конному понадобились бы многие дни бешеной скачки, драконы потратили лишь считанные минуты, но все равно, вынырнув из прижимавшихся к земле тяжелых осенних облаков, они поняли, что опоздали. И они сразу заметили разительные перемены, произошедшие с этим местом. Там, где раньше сияли начищенными до блеска латами гордые воины, теперь были разбросаны окровавленные тела, а то и вовсе бесформенные куски мяса. И трупов было больше чем живых воинов в охранявшем эту башню отряде. Вперемежку с эльфами лежали утыканные стрелами тела людей в простых доспехах, без пышных гербов и ярких одежд, обычные солдаты, наемники, невесть как очутившиеся в этом заповедном краю.

Но, прежде всего этого драконы ощутили следы боевой магии, которая совсем недавно была здесь пущена в ход, и истаивающие уже эманации боли, особенно сильной, поскольку здесь приняли смерть создания, чей век был необычайно долог, создания, не знавшие, что такое смерть от старости. Многочисленные же охранные заклятья, ранее густой сетью опутывавшие все на мили вокруг, напротив, почти истаяли, поскольку создавшие их маги были мертвы, и некому было больше вливать в эту паутину силы. И еще их сознания коснулся зов, пронизывающий все, и один из них не смог устоять перед этим, ринувшись вперед, туда, где, почти наверняка, ожидала его или кого-то из его собратьев заранее поставленная ловушка. Словно огромная стрела цвета зрелой листвы устремилась к высившейся посреди древнего леса башне, на вершине которой спокойно ждал один единственный человек.

– Нет, Феларнинр, – крик Рангилорма был слышен лишь его спутникам, для всех прочих живых созданий драконы безмолвствовали. – Не делай этого! Это западня!

Древний дракон, быть может, самый старый из тех, что еще остались под этим небом, пытался взывать к разуму своей спутницы, но инстинкт матери, чье дитя оказалось в опасности, был много сильнее. Драконица словно не ощущала мощнейшую ауру, исходившую от необычайно спокойного человека, стоявшего возле каменного постамента с яйцом.

– Смерть, – Феларнир распахнула пасть, полную белоснежных клыков, нацеливаясь на смертного, единственного, кто стоял между ней и ее похищенным ребенком. – Он умрет!

Драконы не в силах были остановить свою сестру, для которой, казалось, не существовало преград. Даже Рангилорм на миг уверовал в то, что сила, сокрытая в человеке, не сможет остановить Феларнир, но уже в следующие секунды он воочию убедился, что мощь нового противника ни в какое сравнение не шла даже с силой всех эльфийских магов, что были здесь совсем недавно.

Тогарус, хладнокровный и невозмутимый, точно не мчался к нему на могучих крыльях полный злобы дракон, одним точным движением спокойно бросил в ножны не нужный больше клинок и взмахнул костяным жезлом как раз в тот миг, когда дракон изрыгнул поток огня. Пламя ударило в соткавшийся над башней щит, напоминавший некий купол из темного полупрозрачного стекла, прикрывший всех, кто находился в тот миг на открытой площадке. Тугие струи огня, способного плавить гранит, бессильно хлестнули по сотворенной магом преграде, обтекая ее, словно вода в горном потоке – камень, а те, кто находился по другую сторону преграды, не ощутили даже жара.

Драконица стремительно помчалась над башней, делая разворот, точно собралась атаковать вновь, в то время как ее спутники медленно кружили на большой высоте, не отводя взглядов от шпиля. В какой-то момент Феларнир почти зависла в воздухе, оказавшись в нескольких сотнях ярдов от башни и чуть выше ее, и тогда маг вновь взмахнул своим жезлом, нацелившись им точно на драконицу. Из костяного навершия ударили черные молнии, мгновенно опутавшие драконицу мерцающей сетью. Пронзительный крик, наполненный болью, огласил округу, и Феларнинр, бьющаяся в колдовской сети, точно в агонии, камнем рухнула вниз, исчезнув где-то среди руин. Лишь облако пыли от каменной крошки указывало на то место, куда упал гордый дракон.

– Ну что ж, – довольно воскликнул маг, обращаясь сам к себе. – Теперь, пожалуй, им пора умерить свой пыл. Пришло время для бесед, тем паче, одолеть меня силой они не сумеют, накинувшись даже все вместе.

Ратхар удивленно смотрел на рассеивавшуюся над местом падения дракона завесу пыли. Вид атакующего крылатого змея был одновременно завораживавшим и страшным, и человек подумал в те мгновения, что едва ли сыщется под этими небесами сила, способная остановить дракона, но его спутник, такой же смертный, пусть и обладавший возможностями, недоступными большинству его соплеменников, в тот же миг развеял эту уверенность. И теперь наемник не мог оправиться от зрелища поверженного дракона, а в ушах его все еще стоял крик отчаяния.

Огромный черный дракон, антрацитовая чешуя которого переливалась даже в сгустившейся над лесом мгле, сделал круг над самой башней, так, что и чародей, и наемник ощутили рожденные взмахами могучих крыльев порывы ветра, бившие в лицо, а затем неловко опустился на высокую арку, стоявшую в сотне ярдов от башни. Ратхар видел даже отсюда, как крошился выдержавший, должно быть, многие века камень при одном касании изогнутых, словно клинки, выкованные в западных пределах, когтей. Летучий змей сложил перепончатые крылья за спиной, а его длинный, сужавшийся к концу, хвост, увенчанный зубчатым гребнем, обвил поддерживавшие арку опоры. Длинная клиновидная голова, походившая на наконечник огромного копья, нацелилась на все такого же невозмутимого мага, подошедшего к самому краю площадки и опершегося на высокие каменные зубцы.

– «Кто ты, человек, и зачем встал между нами и тем, что принадлежит нам по праву крови, – слова дракона не были слышны, он вообще хранил молчание, но в сознании Тогаруса неким неведомым образом проносились мысли могущественного существа, обращенные к магу. Где-то под черепом чародея начала пульсировать жуткая боль, отражавшая силу и ярость разговаривавшего с ним таким странным образом создания. – Ты ранил нашу сестру, человек, и мы не забудем тебе этого. Уйди с нашего пути, если хочешь остаться жив!»

– Куда делась мощь великих драконов, если они снизошли до бесед с несчастным смертным созданием, – насмешливо и громко отвечал маг, без боязни глядя на замершего совсем недалеко от него Рангилорма. – Ужели вы оказались слабее, чем рассказывают легенды? А может, вы встретили того, кому судьбой предопределено быть вашим повелителем?

– «Никто и никогда не сможет повелевать нами, – Тогарус ощутил сильный гнев, но еще и беспомощность, ибо дракон уже и сам понимал ошибочность своих слов. – Прочь с дороги, человек!»

– Дракон, ты или сам глуп, или меня считаешь таковым, – без страха и волнения произнес чародей. – Ты видел мою силу, и знаешь, что я не испугаюсь тебя. Ваша сестра оказалась слишком безрассудна, ярость застила ей глаза, и она за это поплатилась. Ты кажешься мне намного более зрелым и опытным, и ты не можешь не понять, что сейчас я сильнее. Даже если вы вдвоем нападете на меня, исход будет тот же, разве что мне придется потратить чуть больше времени.

– «Что ты хочешь?»

– Теперь я и впрямь вижу, что ты мудр, – злорадно усмехнулся Тогарус, поигрывая костяным жезлом, к которому был прикован взгляд дракона. – Дабы спасти ваше еще не рожденное дитя, вы подчинялись эльфам, исполняя их приказы, точно обученные псы. Теперь вы будете повиноваться мне. Обещаю, ваша служба не будет особо долгой, как не будет она и тяжелой. Сейчас ты и твой собрат дадите мне слово, что исполните любые мои приказы, покуда я сам не освобожу вас от службы. Эльфы были слабее вас, но они владели тем, ради чего вы забыли о своей гордости. Я сильнее эльфов, сильнее вас, и нет ничего зазорного в том, чтобы повиноваться сильному.

– «Ты знаешь, что мы не простим такого оскорбления. – Маг понял, что дракон вовсе не пытается напугать его, лишь сообщая очевидное. – Едва ты сочтешь нашу службу исполненной, мы уничтожим тебя, человек»

– Это время наступит нескоро, – спокойно ответил Тогарус. – Да и не можешь ты не видеть, что уничтожить меня не сумеет даже и все ваше племя вместе взятое. Сейчас я сильнее, и так будет всегда. И как должно сильному, я забуду то, что ты сказал сейчас. Когда ваша служба завершится, улетайте на все четыре стороны. Забудьте обо мне, а я, так и быть, не стану изводить ваш род под корень. – Маг направил свой жезл, наконечник которого пульсировал черным пламенем, на постамент, и в то же время почти растаявший купол, магический щит, сотканный над башней, налился силой, став почти непроницаемым для света. – Но если вы решите объявить мне войну, делайте это прямо сейчас. Ваше дитя погибнет, и многие из вас падут, прежде чем вам улыбнется удача в бою. Итак, решай, о мудрый дракон, – скорая смерть или верная служба?

– «Что ты хочешь от нас, человек? – громадный крылатый змей едва сдерживал ярость, но иного выхода у него не было. Дракон не испытывал страха за свою жизнь, ему вообще не ведомо было такое чувство. Но сейчас опасность грозила наследнику их рода, и он не мог рисковать, вступая в бой с человеческим магом. – Приказывай – мы будем повиноваться!»


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю