Текст книги "Оружие возмездия"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 77 страниц)

Расположившись недалеко от тракта, который оказался скрыт от путников, равно как они сами – от любопытных глаз тех, кто мог оказаться на дороге, густым кустарником, Ратхар и Мелианнэ наконец смогли заняться собой. Раны наемника все же оказались не такими опасными, как выглядели, поэтому воин, умевший, как и подобает, не только наносить увечья, но и излечивать их, хотя бы позволяя раненому дожить до встречи с опытным лекарем, сам промыл их, пресекая возможные осложнения в виде попавшей в раны грязи, а затем и перевязал. Мелианнэ хотела, было, предложить свою помощь, ибо полагала свою магию вполне достаточной для врачевания порезов, пускай и глубоких, и обильно кровоточащих, но ее участие не понадобилось вполне способному позаботиться о себе наемнику. Зато эльфийка, призвав на помощь все свои уже несколько подзабытые умения, окружила их стоянку сторожевыми чарами, которые не дали бы никому приблизится к путникам без их ведома, прежде, разумеется, убедившись, что поблизости нет никакой враждебной магии, тех самых «гиблых мест», о которых знал каждый человек, путешествующий по этим краям. Остановить незваных гостей, правда, чары Мелианнэ едва ли смогли бы, прояви те хоть немного упорства, но в любом случае они давали возможность встретить чужаков на ногах и с оружием в руках. Такая предосторожность была, нужно заметить, вовсе не лишней, поскольку никто не мог быть уверен, что по следам двух путников не пущена погоня, причем не важно, кем именно, солдатами ли, или же разбойниками, решившими наказать убийцу своих товарищей.

Ратхара сложившаяся ситуация в некотором роде забавляла, ибо в который уже раз за время их недолгого путешествия, едва выйдя к людям, путники оказывались в гуще сражения, а те, кому в этот момент довелось оказаться рядом, в большинстве своем гибли, причем смерть их была, в общем-то, случайной. Наемник не был настолько суеверен, чтобы полагать все происходящее павшим на них проклятием или чьими-то злыми чарами, вследствие чего впадать в панику, чего можно было ждать от человека малодушного. Но все-таки он находил подобный ход событий несколько странным и опасным. И все же Ратхар был весьма доволен тем, что и сам, и его подопечная сумели выкрутиться из тех передряг, которые для немалого количества их случайных попутчиков и тех, кто по глупости своей пытался встать на их пути, оказались смертельными. В немалой степени, разумеется, удовлетворение наемника было вызвано и его победой над Божьим Одуванчиком, который был действительно одним из лучших мастеров меча во всем Дьорвике.

Вновь эльфийка и человек остались наедине в лесу. Они сидели возле небольшого костерка, разведенного не столько для тепла и приготовления пищи, хотя ночи становились все более холодными, а деревья теряли листву, образовавшую густой ковер под ногами, скрывавший любые шаги, а более для уюта и собственного спокойствия, ибо не особо радостно сидеть в глухой чаще в полной темноте, полагаясь лишь на сияние звезд, усыпавших ясное небо, что могло быть, кстати, и предвестником заморозков, которые в эту пору нередко случались уже в южном Дьорвике, хотя до наступления глубокой осени еще было долго. Раньше уже не раз потоки морозного воздуха с северных равнин проносились над Дьорвиком, причиняя особенно много бед крестьянам, которые сейчас еще не успели убрать весь урожай.

Оба расположились подле огня на собственных плащах, устроившись на корточках, в той позе, в которой любили сидеть в своих шатрах корханцы, не признававшие ничего, кроме коня, верхом на котором проводили день, и конской попоны, служившей им постелью ночью.

Ратхар и эльфийка долго сидели молча друг напротив друга, глядя на то, как огонь весело пожирает скормленный ему хворост, добытый неподалеку, и время от времени, бросая друг на друга короткие быстрые взгляды. Им почти не о чем было говорить, ибо каждый имел свою цель, которой и пытался достичь как можно скорее, хотя о целях наемника та же эльфийка имела представление весьма смутное, не принимая всерьез его слова насчет заплаченного Герардом золота, которое он, дескать, честно отрабатывает. Она уже успела приглядеться к человеку, волею судьбы ставшему ее спутником и уже успевшему, спасая эльфийке жизнь, сделать ее в некоторой мере своей должницей. Мелианнэ понимала, вернее, полагала, что может понять своего телохранителя, и считала, что Ратхар не из тех, кто все делает ради одного лишь золота, ради наживы. Она, хоть и не часто доводилось принцессе видеть обычных наемников, да и вообще людей, считала, что Ратхар не похож на солдата удачи. Этот человек, не лишенный благородства, к тому же владевший оружием так, как не всегда им мог пользоваться настоящий рыцарь, обучаемый воинскому мастерству с пеленок, был кем-то иным, но явно не обычным рубакой, из тех, что готовы действительно за пригоршню монет продать свой меч и свою честь любому встречному, не заботясь о праведности войны и справедливости отдаваемых приказов. В прочем, все умозаключения Мелианнэ, в чем она и призналась себе сама, могли оказаться ошибочными, ибо, не будучи знакома с представителями солдат удачи, а зная о них и их повадках более по книгам и чужим рассказам, она не была уверена, что способна с абсолютной достоверностью судить о том, кто был в этот момент рядом с ней. Но, как бы то ни было, Мелианнэ чувствовала себя рядом с Ратхаром в безопасности, пускай и находилась в этот миг в забытой богами глуши, где даже лес не был надежной защитой для Перворожденной.

– Ты мог бы просто уйти, не ввязываясь в бой с теми людьми в трактире, – Мелианнэ нарушила становившееся тягостным молчанием, оторвавшись от созерцания медленно догоравшего костра и взглянув на наемника, имевшего вид спокойный и безмятежный, будто и не было недавно схватки с бандитами и поспешного бегства. – Вместо этого ты рискнул, приняв вызов на бой от воинов, которые, как я понимаю, среди вас считаются почти непобедимыми.

– Как видишь, э’валле, их слава оказалась больше, нежели их истинная сила и мастерство, – пожал плечами Ратхар, взглянув на свою спутницу. – Так часто случается, когда вместо мечей дело делают страшные слухи, лишающие храбрых силы, а ловких – умения, и опутывающие даже самых отважных воинов страхом, отнимающим у них победу.

– Не думаю все же, что те воины снискали свою славу лишь только благодаря слухам, – с сомнением произнесла эльфийка. – Я полагаю, что они просто наткнулись на того, кто в своем мастерстве превзошел их неизмеримо, встретив его там, где не ожидали. – Мелианнэ бросила внимательный взгляд на своего спутника, хранившего невозмутимый вид. – И еще я думаю, что таких воинов, как ты на этой земле едва ли больше, чем пальцев на обеих руках. Но все же, скажи, почему ты решил рисковать собой ради меня?

– Я заключил договор, госпожа, – Ратхар опять пожал плечами и пошевелился, поудобнее устраиваясь на разостланном поверх травы плаще. – Я принял плату и обещал сохранить тебя в целости и сохранности до самой границы с владениями твоего народа, а слово, данное единожды, я привык держать. К тому же не в моих правилах бежать прочь, едва увидев обнаженные мечи, а что до их славы, так и я счел для себя честью сойтись в бою с теми, кто своими подвигами держит в страхе половину королевства. – В памяти наемника вновь всплыло испуганное лицо принцессы, окруженной разбойниками, но он не нашел в себе сил сказать правду. Да, им в немалой степени двигал долг, в том числе и перед самим Герардом, которому Ратхар был обязан многим, но не только это заставило наемника вступить в схватку со столь грозными противниками. Мелианнэ считала себя сильной, и была таковой на самом деле, но тогда человек видел ее страх и единственным, что он почувствовал в это мгновение, была жалость к юному и прекрасному созданию, которое не должно было встретить смерть в грязном кабаке в чужом краю. Но, высказав это вслух, Ратхар опасался оскорбить не по годам гордую эльфийку, едва ли стерпевшую бы проявление таких чувств от того, кого ее племя относило к низшим существам.

– Спасибо тебе, Ратхар, за то, что был готов выкупить мою жизнь ценой своей, – едва заметно дрогнувшим голосом произнесла эльфийка. – Я буду всегда помнить, что среди людей есть те, кому не чуждо благородство. Мои соплеменники не считают вас заслуживающими уважения, но я теперь вижу, что это далеко не так. Ты, человек, не имеющий повода любить мой народ, защищаешь меня, рискуя собой, хотя иной просто бежал бы, сохранив собственную жизнь и унеся с собой полученную плату. Я благодарна тебе за то, что ты рядом. – Мелианнэ смотрела в глаза Ратхару, и тому вдруг показалось, что глаза эльфийки заблестели, словно бы от навернувшихся слез. Спустя мгновение все пропало, но взгляд Перворожденной, ее антрацитовые глаза, подобные двум бездонным колодцам, в глубине которых бьется неистовое пламя, еще долго представали перед ним.

– Ты плохо знаешь людей, только и всего, – ответил воин, которому было неожиданно услышать столь искреннюю благодарность из уст гордой Перворожденной. – Среди моей расы тоже есть немало таких, для кого честь – не пустой звук, пусть даже им и пришлось податься в наемники, а не блистать яркими гербами на рыцарских турнирах. – Воин досадливо поморщился и махнул рукой. – Давай оставим это, э’валле. Я делаю только то, что должно, и я впредь буду охранять тебя до рубежей И’Лиара, а все прочее неважно.

– Будь по твоему, человек, хотя, право, твоя неразговорчивость не делает тебе чести, – эльфийка усмехнулась, легко и беззаботно. – С такими манерами тебе только и остается, что махать мечом.

– Махать мечом, как ты выразилась, гораздо проще, чем вести светскую беседу, – вернул усмешку Ратхар. – По крайней мере, в бою все гораздо проще, там нет ни намеков, ни лицемерья, а есть только враг, которого надо повергнуть либо погибнуть самому.

– И все же интересно, кто тебя научил так сражаться, – задумчиво произнесла Мелианнэ, в глубине души все же надеясь на ответ. – Немногие бойцы моего народа сравнятся с тобой, а мы издревле считали фехтование высоким искусством и совершенствовали его веками. Среди Перворожденных есть воины, способные в одиночку выстоять против десятка людей, будучи вооруженными одним клинком. Ты, мне кажется, смог бы превзойти их, хотя и не хотелось бы, чтоб тебе пришлось убивать моих родичей.

– Я уже отвечал на такой вопрос, э’валле, но еще раз повторю, что у меня было немало учителей, а также не единожды мне довелось проверить их науку в бою, где тоже можно кое-чему научиться. – Ратхар не спешил раскрывать свои секреты, и надеждам его спутницы пока не суждено было осуществиться. – А за свою жизнь я только и делал, что сражался, так что грешно было бы остаться плохим воином.

– Ты все пытаешься что-то скрывать, Ратхар, словно хранишь тайну, дав клятву ее никому не открывать. Что ж, не желаешь говорить – не надо, – согласилась Мелианнэ. – Нам всем есть, о чем молчать и что прятать от других, даже от тех, кого считаем своими близкими, а не то, что от случайных знакомых.

– Ты верно говоришь, нам есть, что скрывать, – Ратхар только кивнул, словно не замечая скользнувшей в голосе эльфийки обиды. Собственно, он мог возразить собеседнице, что и ее появление в Дьорвике и совместное их путешествие тоже окутаны тайной, завесу которой Мелианнэ не особо спешит перед ним приподнять, но счел это неуместным сейчас, да и попросту излишним. Не дело слуге приставать с расспросами к своему хозяину, пока неизвестность не мешает исполнять свою службу. – Но, будь уверена, мои тайны не помешают нам добраться до И’Лиара благополучно, если на то будет воля свыше.

– А я не верю ни в какую волю высших сил, – вдруг произнесла Мелианнэ. – Мой народ считает, что каждый сам творит собственную судьбу, и если он настойчив и храбр, то достигнет цели, к которой стремится. Эльфы никогда не почитали никаких богов, ведь Лес для нас – старший брат, мудрый и сильный, но не творец.

– Я тоже мало верю в богов, хотя думаю, что есть все же некие силы, которые могут нам помочь либо помешать, смотря, какое дело мы задумали. У нас, правда, давно уже не молятся богам всерьез. Говорят, после смерти каждый предстанет перед высшим судом, где будут взвешены все его грехи и добродетели, но в этой жизни небеса безразличны к нам, и каждый волен сам решить, хочет ли он в посмертии вступить в Небесные Сады, либо желает пополнить собой легионы Печальных Равнин, где, вроде бы, тоже не все так плохо, как может представиться. Правда, так думают не везде, – заметил воин. – Вот, например, в Гарде, поклоняются Солнцу, веря, что оно ведет непрерывную войну с силами зла, а каждый, кто возносит светилу свои молитвы, укрепляет его мощь в этой борьбе. Может поэтому, а может, и нет, но там сохранились еще такие понятия, как воинская честь и верность слову.

После этих слов человек и Перворожденная вновь замолчали, пристально глядя на огонь, освещавший их небольшой лагерь, поляну, на краю которой паслись лошади, также уставшие от слишком быстрой езды, как и их наездники. Кони выглядели несколько настороженно, словно чувствовали присутствие рядом с собой чего-то опасного, все косились на темную стену леса и время от времени оглашали поляну громким фырканьем. Но к счастью, что бы там не чуяли животные, оно, если и было действительно неподалеку, не рискнуло выходить к людям, испугавшись не то магии Мелианнэ, не то ратхарова меча, который в своей смертоносности мало чем уступал самым изощренным чарам.

Разумеется, путешественники не стали надеяться только на магию эльфийки, решив караулить покой друг друга по очереди. Мелианнэ, дав своему спутнику возможность отдохнуть, вызвалась сторожить первой. Она так и просидела возле затухавшего костра едва ли не до рассвета, после чего разбудила Ратхара и легла спать, закутавшись собственным плащом, который стал уже более похожим на лохмотья нищего, ибо хранил на себе немало следов от мечей и кинжалов. Возле себя Мелианнэ положила трофейный лук, воткнув в землю несколько стрел, как поступали обычно ее соплеменники, останавливаясь на ночлег вблизи врага, перед угрозой внезапного нападения. Но эта предосторожность оказалась все же излишней, ибо никто, ни зверь, ни человек, так и не потревожил спрятавшихся в лесной глуши, и даже лошади постепенно успокоились, видимо, перестав ощущать опасность.

А уже когда солнце поднялось над горизонтом, два всадника вновь оказались на пустой дороге, выскользнув из придорожных зарослей так, что следов после них не осталось и даже опытный охотник, привыкший выслеживать зверя лишь по примятой траве и сбитой росе едва ли смог бы понять, что здесь прошли два человека, да еще с лошадьми. Тут надо было отдать должное эльфийке, ибо именно ее магия позволила не оставлять следов. Все же лес слушался дочь того народа, который считал себя сродни ему самому, и защищал ее так, как мог и как считал нужным.

В планы Мелианнэ и Ратхар не входило слишком часто показываться на глаза обитателям здешних мест, тем паче стражникам. Однако случилось так, что на следующий день, когда осеннее солнце уже было в зените, у лошади эльфийки слетела подкова, заставив мучиться бедное животное, и без того не привыкшее ходить под седлом. Выход был только один – найти кузнеца, то есть найти селение, где, как правило, всегда был хотя бы один кузнец, выполнявший нехитрую работу для крестьян, а также и для случайных путников. А единственным таким селением по пути в Хильбург была то ли большая деревня, то ли маленький город, называемый просто Долиной, ибо все прочие поселки, нанизанные на линию тракта, как бусы на нить, путники благополучно обошли стороной, дважды миновав встречи с припозднившимися в этом году купцами, а также разминувшись и с отрядом солдат, всего порядка трех дюжин всадников, спешивших прочь от Хильбурга, то есть навстречу нашим героям.

Поселок этот, о котором вспомнил Ратхар, находился, строго говоря, не на главном тракте, а чуть южнее его. Туда вела отделявшаяся от тракта полузаброшенная дорога, ранее служившая основным путем снабжения ряда пограничных застав, но пришедшая в запустение после того, как вдоль границы параллельно пути, соединявшему Хильбург и Рансбург, крупнейшие города на юге Дьорвика, была проложена новая дорога, которую называли военной. Название было обусловлено тем, что наиболее часто новый путь использовался армией и пограничной стражей. И теперь на перекрестке, где соединялись старая и новая дороги, стоял форт Орвен, мощная крепость, прикрывавшая единственный на много миль мост через Гирлу, быструю и глубокую реку, отделявшую населенные людьми земли от узкой полосы ничейных пустошей, за которыми уже начиналась держава эльфов.

Путники, решившие ранее двигаться по дорогам или хотя бы держаться вблизи них, покуда это было возможно, без колебаний изменили маршрут, тем более что в случае если стража начнет их розыски после боя в таверне, первым делом начнут прочесывать главный тракт. Оказавшись вблизи от селения, человек и эльфийка убедились, что Долине не хватает только крепостной стены для того, чтоб с полным правом называться городом. Несколько десятков, а может и сотен домов, раскинулись по склонам образованной двумя длинными холмами долины, что и дало этому селению такое название. Выше по склонам стояли все больше отдельные дома, целые хутора, окруженные всякими хозяйственными пристройками вроде амбаров и скотников, а вдоль дороги дома стояли тесно, выдвинув вперед немногочисленные лавки, в которых, случалось, торговали не только здешние ремесленники, но и заезжие купцы, поскольку поселок был весьма богат. И была еще одна вещь, несказанно обрадовавшая в особенности наемника – в Долине не было стражи, по обыкновению расквартированной во всех крупных селениях. Здесь вся полнота власти была сосредоточена в руках старосты, которого также именовали еще шерифом, но вооруженной силы при себе он не имел, полагаясь, вероятно, на солдат из ближнего гарнизона да на самих селян, которые тоже знали, с какой стороны браться за топор или рогатину, поскольку относительная близость И’Лиара давала о себе знать.

В поселок путники прибыли уже ближе к вечеру, когда улицы его были полны народа. Разумеется, особенно много жителей собрались в том месте, которое можно было бы назвать главной площадью. Там все еще шла торговля, крестьяне с дальних хуторов, местные ремесленники и пара заезжих купцов пытались продать свои товары и одновременно купить что-то нужное. Правда, ничем особенным они обитателей Долины удивить все же не могли, ибо время больших ярмарок, когда появляются маркитанты едва ли не из-за Шангарских гор, уже прошло, но все же люди с интересом прохаживались мимо разложенных купцами и мастеровыми мелочей, нет-нет, да и развязывая висевшие на поясе кошели.

Купцы, однако, Ратхара интересовали в последнюю очередь, ибо, прежде всего, он пытался найти кузнеца, каковой, что выяснилось из разговоров с обывателями, жил на окраине поселка. Такой обычай был заведен еще давно, с незапамятных времен, когда кузнецы считались колдунами, знающимися с духами, которые, будто бы, и помогали им постигать тайны металлов. Разумеется, сейчас все это расценивалось не более, как забавные истории, но все ж таки в отдалении от больших городов крестьяне придерживались старых обычаев, не больно радуясь тому, что кузницы ставят посреди деревни. А для наших путников подобное положение дел было как нельзя более выгодным, ибо в Мелианнэ легко могли опознать эльфийку, поскольку уже любопытные взгляды крестьян, редко видевших новых людей, следовали за ней по пятам. При этом, как назло, день выдался не по-осеннему теплый, солнце ощутимо припекало, а потому кутаться в плащ, порядком истрепанный к тому же, Мелианнэ не стала, не желая привлекать еще большее внимание.

– Может, тебе не стоило здесь появляться, – спросил наемник свою спутницу, перехватив очередной любопытный взгляд местного повесы, удобно устроившегося у стены здешнего трактира и глазевшего по сторонам. – Если они поймут, что ты не человек, то могут и на колья поднять. Здесь Перворожденные не пользуются особой любовью.

– А для чего ты здесь, если не для того, чтобы отогнать эту толпу? – Мелианнэ с явным вызовом взглянула на воина из-под низко надвинутого на лицо капюшона.

– Не хочу устраивать бойню, тем более что за нами и так остался приметный след, – покачал головой Ратхар. – Если кто-то пожелает, он сейчас сможет нас найти по трупам, которые мы стали слишком часто оставлять за спиной.

– Как ты думаешь, оружейник здесь есть? – вдруг спросила Мелианнэ, оглядываясь по сторонам. – Я не отказалась бы посетить его лавку, да и плащ стоит поменять, а то это тряпье бросается в глаза каждому встречному.

– Не думаю, что здесь можно найти изобилие оружия, – с сомнением ответил наемник. – Крестьянам ни к чему мечи и латы, им больше требуются плуги и серпы, а в случае чего топор найдется в каждом доме.

– И все же стоит поискать, вдруг нам повезет, – продолжала настаивать принцесса. – Я непривычно себя ощущаю без оружия.

– А лук? – Ратхар взглядом указал на висевший у седла разбойничий лук, с которым Мелианнэ не расставалась ни на минуту, даже в Долину заявившись при оружии, что было рискованно, ибо нечасто в этих краях можно было встретить женщин-воинов. – Да и меч того разбойника разве так уж плох?

– Лук хорош, пока не дойдет до рукопашной, а этот клинок слишком тяжел для меня, да и баланс у него отвратительный, – досадливо поморщилась Мелианнэ, коснувшись трофейного меча. – Смотри-ка, что это там, уж не гномы ли? – Эльфика вдруг указала в сторону стоявшей на главной площади поселка большой повозки, один бортик которой был откинут, образуя нечто вроде прилавка. – Скажи, что мои глаза не лгут мне, Ратхар.

Проследив за взглядом своей спутницы, первым делом воин обратил внимание на повозку, пристроившуюся на самом краю площади. Возле повозки, весьма похожей на тот фургон, который путники встретили при выезде из Рансбурга, паслись четыре крепких лошадки, отличавшиеся малым ростом и большой силой, а также выносливостью. Эта порода особенно нравилась именно гномам, которые вообще не были особо хорошими всадниками, а коней больше применяли как тягловую силу, да еще для приведения в движение своих механизмов, например воротов для подъема руды из глубоких шахт.

Гномы также присутствовали здесь. По крайней мере, один невысокий широкоплечий бородач стоял рядом с повозкой, разглядывая толпу. Вероятно, это был торговец, ибо к нему изредка подходили люди, вместе с которыми гном направлялся к своему фургону, очевидно, показывая потенциальным покупателям привезенный с собой товар. Правда, как решил Ратхар, торговля шла не особенно успешно, ибо пока никто ничего у подземных мастеров не купил.

Было вообще не понятно, что эта братия пыталась найти в такой глуши, где едва ли был хоть один состоятельный человек, способный приобрести гномью поделку, которые славились, во-первых, своим качеством, а во-вторых – немалой ценой, что заставляло людей отдавать предпочтение изделиям своих соплеменников.

– Интересно, каким ветром их сюда занесло? – Мелианнэ, оказывается, пришла в голову та же мысль, что и ее спутнику. – Они никогда не забывают о прибыли, если отправляются торговать, а жители этих мест не кажутся мне слишком богатыми.

– Кто знает, может, они просто решили сделать здесь остановку по пути, например, в Рансбург, – Ратхар с сомнением пожал плечами. – Если они не упускают выгоду, то могут надеяться, что и здесь смогут получить хоть немного золота за свои безделушки.

– Я думаю, стоит к ним заглянуть, вдруг найдется что-то подходящее, – предложила эльфийка.

– Тебе к ним соваться точно не следует, э’валле, – мягко, но непреклонно возразил Ратхар. – Мне не нравится, что за несколько дней поездки мы уже дважды встречаем гномов, причем там, где их раньше никогда еще не видели. Я сам постараюсь подобрать тебе какой-нибудь клинок, тем более что оружие, изготовленное Подгорным Племенем, всегда отменного качества, поэтому особо выбирать и не придется.

– Ты же не знаешь, что мне нужно.

– Думаю, тебе сгодится простой легкий меч с рукоятью для одной ладони, а еще лучше – сабля, но со слабым изгибом, так, чтобы ею удобно было и колоть, – предположил воин, оценивающим взглядом окинув Мелианнэ. – Слишком длинный клинок не нужен, а гарду вообще лучше иметь сплошную, чтоб защищала всю кисть. Ну, и еще можно взять кинжал для левой руки, да и просто так он тоже сгодится, хоть бы и мясо резать, или хлеб.

– Тебе что, довольно одного взгляда, чтоб сказать, каким я оружием пользуюсь? Ты видел меня в бою несколько мгновений, а уже решил, что изогнутый клинок лучше прямого. – Эльфийка выглядела несколько изумленной, хотя чего-то в этом роде она и ожидала от наемника, вне всякого сомнения, способного с первого взгляда и по малейшему жесту определить, хороший ли перед ним воин и в какой манере, а также каким оружием он обыкновенно бьется.

– Я достаточно хорошо знаком с оружием эльфов, видел и вашу манеру фехтования, не в общем строю, разумеется, там разницы между людьми и Перворожденными нет, а во время поединка, когда воин бьется в одиночку, – ничуть не смутившись, пояснил наемник. – Поэтому тут особый талант не нужен.

Эльфийка только неопределенно хмыкнула и пожала плечами, но было понятно, что с выводами Ратхара она согласна. Как и все эльфы, Мелианнэ действительно предпочитала оружие легкое, такое, которым можно сражаться долгое время, а не тяжеленные бруски железа, от которых руки начинают уставать после первой минуты боя. И, как и все эльфы, Мелианнэ предпочитала также в бою надеяться на подвижность, а не на грубую силу, тем более что физически она была слабее мужчины, эльфа ли, или же человека, а потому вдвойне была вынуждена полагаться именно на ловкость.

Двое путников, не задерживаясь, двинулись дальше, на окраину поселка, где жил и работал кузнец. Оружие, конечно, вещь важная, но без коня и думать нечего о том, чтобы добраться до границы хотя бы к концу осени. Эльфийка и человек шли пешком, лошадей держа в поводу. И они не заметили, как скучавший возле повозки гном, проводив их внимательным взглядом, по пояс влез в фургон, быстро сказав несколько слов еще одному своему соплеменнику, второму из трех, прибывших в Долину всего несколько часов назад.

Кузнеца, пользуясь указаниями шедших навстречу крестьян, путники нашли достаточно быстро. Оказалось, они попали к нему в самый разгар работы, поскольку из кузницы, стоявшей возле небольшого, но быстрого ручья, который тек по внешнему склону южного холма, доносился яростный звон молотов, а из трубы летели искры. Кузница, кстати, вовсе не случайно была расположена у быстрого потока, а сделано это было для того, чтобы сила воды приводила в действие тяжелый молот, с каковой целью ручей был перекрыт плотиной, от которой к невысокой кирпичной постройке тянулись деревянные валы и шкивы, соединявшие молот с устроенным в плотине колесом.

Сам кузнец, высокий могучий мужик, в плечах бывший шире Ратхара, пожалуй, вдвое, одетый только в короткие штаны и кожаный фартук, вышел на воздух, увидев остановившихся перед входом в кузницу людей. Он весь блестел от пота, грудь его, бугрившаяся мощными пластами мышц, тяжело вздымалась от напряженного труда.

– Нам бы коня… – начал наемник излагать свою просьбу, но закончить фразу не успел.

– Полмарки, если срочно, коли дело терпит – четверть, – глухо прорычал кузнец, сразу догадавшись, с чем к нему припожаловали чужаки, явно проведшие последние несколько дней в дороге. Во время краткого разговора он внимательно изучал державшуюся за спиной Ратхара эльфийку, так, что наемник уже начал беспокоиться, не откроется ли сейчас тайна его спутницы, но к счастью все обошлось.

– Добро, – Ратхар кивнул в знак согласия, и вытащил из кошеля серебряную монету, истребованную в качестве платы.

Серебро мгновенно перешло из рук в руки. Вообще то, полмарки за одну подкову требовали нечасто, но снисходить до торговли и спора воин не стал, однако строго приказав:

– Только сделай все быстро.

– Не извольте беспокоиться, почтенный, через несколько минут все будет готово. – Кузнец обернулся, крикнул что-то в темный проем кузницы, что точно, Ратхар не разобрал.

На зов мастера выскочил молотобоец, так же одетый, как и его старший товарищ, такой же могучий, без капли жира на лоснящемся от пота теле, но много более молодой, лет, пожалуй, двадцати. Переговорив с подмастерьем, кузнец взял хромавшую лошадь Мелианнэ под уздцы, отвел в сторону и принялся за работу.

– Изволь, почтенный, – спустя несколько минут кузнец подвел заново подкованного коня Ратхару.

– Благодарю, – наемник взял поводья лошади и двинулся прочь, тем более, что молотобоец, продолжавший работу в самой кузнице, нет-нет, да и выглядывал в проем, обращая внимание, в основном, на эльфийку, хотя и не догадываясь пока, что Мелианнэ таковой является. Однако Ратхар решил не испытывать судьбу, благо он нисколько не преувеличил в недавнем разговоре со своей спутницей возможные последствия того, что добрые поселяне обнаружат в своей деревне тайно пробравшуюся туда Перворожденную.

Вернувшись на рыночную площадь, Ратхар заметил, что людей на ней стало заметно меньше, что было понятно, ибо приближался вечер, и солнце уже коснулось краем вершины одного из холмов, даря людям последние свои лучи. Гномы, однако, никуда пропадать не собирались, решив, видимо, не покидать поселок и заночевать прямо на площади. В этом они были правы, ибо даже подгорные воители не могут быть уверены, что сумеют устоять перед нападением пары десятков людей на лесной дороге, а тем паче отбиться от лесной нежити.

Подойдя к повозке, одновременно служившей ее хозяевам и передвижной лавкой, наемник убедился, что гномов, по меньшей мере, двое, ибо один из них по-прежнему бродил возле возка, а второй сидел внутри, терпеливо поджидая возможного покупателя. При виде Ратхара оба крепыша сразу просияли, ибо почуяли, что этот человек точно знает, за чем пришел, в отличие от крестьян, которые, даже испытывая сильную нужду в предлагаемых товарах, едва ли смогли бы позволить себе их купить.

Торговаться с низкорослыми скрягами предстояло наемнику. Мелианнэ, как и уговаривались, осталась с лошадьми, не приближаясь к гномам, а в это время Ратхар подошел к их фургону. Крутившийся неподалеку купец, оказавшийся при ближайшем рассмотрении совсем молодым, по крайней мере, для своего народа, тут же устремился к человеку.

– Что желаете, почтенный? – Гном придал своему голосу максимум вежливости, видимо пытаясь таким образом не отпустить припозднившегося покупателя.