Текст книги "Мауи и Пеле держащие мир"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 77 (всего у книги 81 страниц)
– Да, Деми. Насколько я понял, эти девушки считают, что секс растормаживает фантазию, помогая работе. В списке есть такие персоны, как компьютерный эксперт Тойво Рантало, магистр Хобо-Ван, доктор Упир, бакалавр Бокасса, механик Хименес, и мэр Ксиан.
– Мэр Ксиан? – переспросила Феи-Феи, – А как на это смотрит Ким Чйи-И?
– Позитивно, – ответил претор Октпо, – у очаровательной Ким Чйи-И есть веские основания считать, что мэр Ксиан любит только ее, а его секс с тремя бакалаврами Ли просто элемент здорового коллективизма в команде. В общем, здесь в Лантоне это в порядке вещей.
Глип Малколм иронично фыркнул, и произнес:
– Уважаемые коллеги, понятно, что основной инстинкт это вечная тема, но давайте, все же, вернемся к вопросу о том, почему создан именно такой проект: «Параллельные миры».
– Разумеется, – претор Октпо с готовностью кивнул, – Я думаю, Глип, причина будет более понятна после ознакомления с info из черного конверта, лежащего на твоем столике.
– Жерар, ты знаешь, что там?
– Я догадываюсь, Глип.
– А что там? – спросила Деми Дарк.
– Там… – произнес Малколм, вскрыл черный конверт, и вытащил оттуда несколько листов распечатки, сшитых стиплером, – …Пусть сначала Жерар выскажет свою догадку.
– Я полагаю, – сказал Октпо, – что там рапорт об извлечении высокообогащенного урана из реакторов американских военных кораблей, затонувших в лагуне Рифов Неизбежности.
– Хэх… Ты не ошибся, Жерар. Но это не все.
– Конечно, не все. Глип. Там еще экспертная оценка количества боезарядов, которые можно изготовить из этого урана, и ориентировочное время их изготовления.
– Что ж, – Малколм кивнул, – ответ практически точный. Но, какое отношение это имеет к архитектурной концепции Лантона?
– Весь вопрос в сроках, – ответил Октпо-Рулетка, – я думаю, это не менее полугода.
– Не менее, – подтвердил Глип Малколм, – и что отсюда следует?
– Отсюда следует, что координатору правительства, кто бы им не стал по итогам конкурса, возможно, будет целесообразно на эти полгода допустить ряд оффи-структур в Лантон. Он запросит согласия суда на этот маневр, и от вас будет зависеть: да или нет.
– Черт! – возмутилась Деми Дарк, – Допустить оффи в Лантон?! Знаешь, Жерар, на атомном оружии свет клином не сошелся! У нас есть оружие объемного взрыва, есть дроны для атак в открытом море, а на крайний случай есть биологический проект «Фагосфера».
– Все так, Деми. Но, первые два пункта вряд ли достаточны. А третий – это…
– …Это? – переспросила она.
– …Это и правда на крайний случай, – договорил он, – ты видела оценку числа жертв?
– Да. Будет больше, чем во всей Второй мировой войне. Но, достаточно просто пригрозить.
Октпо-Рулетка утвердительно кивнул.
– Ты права. Достаточно просто пригрозить. Но, тогда мы провалим задачу, которую в начале разговора озвучил судья Глип. Необходима условно-мирная стратегия, чтобы не отпугнуть колеблющихся союзников, и расширить гуманитарно-профессиональный потенциал. Если пригрозить «Фагосферой», то мы распугаем всех. Вспомни: даже применение «Эдропов» в процессе отражения американской агрессии на Восточном фронте, вызвало экстремально-негативную реакцию в целевых для нас слоях общества Запада. Нам пришлось выполнить дезинформационную работу и свалить вину за эпидемию «Гавайской чумы» на Вашингтон. Теперь, представь, что мы пригрозим всем «Фагосферой», которая в сто раз страшнее.
– Признаю, это не очень красивая идея, – пробормотала Деми Дарк.
– Но, – вмешалась Кху Феи-Феи, – угроза атомной бомбой тоже не добавит позитива.
– Не все так однозначно, – возразил ей Глип Малколм, – в рапорте говорится о тактических ядерных зарядах по две килотонны в тротиловом эквиваленте. Их можно применять против военных корпусов противника, не затрагивая гражданские объекты и население.
– Тут есть здравый смысл, – признала Феи-Феи, – но пустить каких-то оффи в Лантон, нашу столицу, пусть номинальную, и только на время… Мне ужас, как не нравится этот вариант.
– Не забудь про «Параллельные миры», – сказал претор Октпо.
Глип Малколм похлопал ладонью по столику.
– Жерар, было бы лучше, если бы ты изложил этот концепт более… Э… Системно.
– Да, Глип, я к этому подхожу. Идея «Параллельных миров» – города из модулей ПуЛоу, и буферной зоной между модулями, состоит в том, что можно, как бы, пустить в этот город некоторые оффи-структуры, но по факту, предоставить им доступ только к буферной зоне. Пускай эмиссары оффи шляются по пустым псевдо-улицам буферной зоны, где нет ничего, кроме пыли. Этот трюк требует непростой политико-психологической игры но, в случае ее успеха, получится раздвоение личности, про которое упомянула Феи-Феи. Не раздвоение индивидуального сознания, разумеется, а раздвоение политической виртуальной картины.
– Я начинаю улавливать, – отозвалась Кху Феи-Феи, – значит, оффи сосредоточат усилия на Лантоне, считая, что это реальный центр Меганезии, ее сердце и мозг, а остальные пункты покажутся им какой-то периферией, не имеющей политического значения, так?
– Примерно так, – подтвердил он.
– Жерар! – окликнула Деми Дарк, – Когда ты последний раз был в Порт-Вила-Вануату, или, например, в Папаеэте-Таити, в Вайтапе-Бора-Бора, или в Апиа на Германском Самоа? Тебе кажется, что там как на Новый год авиация янки разбомбила, так все и лежит в хламе?
– Нет, – он покачал головой, – мне так не кажется. Скажу больше: я недавно был на Футуна транзитом, и успел посмотреть Порт-Леава-те-Сигаве и технополис Толоке. Видимо, ты не перечислила их из скромности, а напрасно. Да, по масштабу они уступают Порт-Вила, а по ландшафтам уступают Вайтапе, но они прекрасны, как стрела, летящая в будущее.
Деми Дарк (кстати – подруга Улукаи, короля Футуна-Сигаве) невольно улыбнулась.
– О! Жерар! Ты настоящий скальд.
– Да, Деми, я люблю поэзию.
– Все это прекрасно! – отреагировал Глип Малколм, – но как при таких условиях вражеские аналитики решат, что только в Лантоне сосредоточена вся политэкономия Меганезии?
– Дело в том, – сказал претор Октпо, и положил на столик Малколма серую папку с силуэтом летящего альбатроса, – что западные аналитики всегда преувеличивают роль столицы. А вот материал, объясняющий, почему в случае Меганезии западным аналитикам окажется удобно преувеличить это в максимальной мере.
– ОК, – Малколм постучал пальцами по силуэту альбатроса, – мы прочтем это внимательно. Вероятно, у тебя есть веские причины утверждать то, что ты утверждаешь. Но есть серьезное возражение. Допустим, мир поверил, что в Лантон допущены оффи-структуры. Это, видимо, привлечет в Меганезию тех перспективных людей, которые сейчас остерегаются нас из-за резкости наших политических методов, раздутых оффи-пропагандой. Но это оттолкнет тех перспективных людей, которые наоборот, считают наши резкие методы правильными.
– Глип, – ответил Октпо-Рулетка, – ты сейчас не учитываешь, что в Лантоне образуются два параллельных мира. Два параллельных инфо-потока. Первый – для оффи, и для тех, на кого влияет оффи-пропаганда. Второй – для тех, кто не верит оффи, и на кого эта пропаганда не влияет. В папке есть детальные объяснения социальной психологии такого феномена.
Кху Феи-Феи бросила взгляд на папку с силуэтом альбатроса, а потом пожала плечами.
– Даже если тысяча психологов будут меня убеждать, я не поверю, что такую двойную игру можно вести длительное время.
– Разумеется, так, – Октпо-Рулетка улыбнулся, – но, нам нужно всего полгода. А потом мы откроем карты и побьем их валетов нашими козырными двойками.
– Хэх… – Феи-Феи помассировала пальцами лоб над глазами, – …Козырными двойками ты называешь ядерные заряды по две килотонны ТЭ?
– Да. Мне пришла в голову такая оригинальная метафора.
– А какие боевые характеристики у такого заряда? – поинтересовалась Деми Дарк.
– Эксперты, – сообщил Малколм, – пишут так. В радиусе полкилометра полное разрушение железобетонных зданий. Километр – разрушение легких зданий и техники. Два километра – сильные повреждения зданий и техники, критические травмы у людей на местности. Зона опасного радиоактивного заражения может достигать радиуса три километра.
– Внушает… – лаконично констатировала француженка с острова Футуна.
– Я думаю, – сказала рассудительная Феи-Феи, – нам надо внимательно прочесть, что пишут эксперты и по психологии, и по бомбе, чтобы принять взвешенное решение.
Глип Малколм кивнул, соглашаясь, а Феи-Феи внимательно посмотрел на претора Октпо.
– Жерар, ты обещал назвать имя какого-то идеального диктатора, который есть в резерве.
– Да, я назову имя. Но сначала я отмечу следующее. Вы решили сделать так, чтобы между сегодняшним днем и 1 мая, когда вступит в должность координатор правительства, лежал буферный период. Вы решили вопрос о временном шефе разведки, но не решили вопрос о новом лидере Конвента. А ведь команданте Армадилло устраняется. Заменить его должен достоверный Наполеон, который будет, якобы, рулить до 1 мая, а потом легко уйдет.
– Жерар, ты назовешь имя, или нет? – нетерпеливо спросил Малколм.
– Я назову. Это Сэм Хопкинс, директор инженерного центра «Creatori», демон войны.
– Жерар, а у кого сейчас маска Сэма Хопкинса? – поинтересовалась Феи-Феи.
– Ни у кого, – ответил Октпо-Рулетка, – такая маска вообще не изготавливалась.
– По-моему, – скептически заметила Деми Дарк, – этот Сэм Хопкинс похож на супергероя из диснеевских «Утиных историй». Вряд ли его можно воспринимать всерьез.
– Нет, Деми, – возразила Феи-Феи, – судя по индексу цитирования блога Сэма Хопкинса, его воспринимают всерьез. Допустим, маски нет, но этот блог кто-то ведет, не так ли, Жерар?
– Да, – претор Октпо снова кивнул, – но это не моя тайна, значит, и вопрос не ко мне.
– Я знаю, кто ведет этот блог, – вмешался Малколм.
– И кто же? – поинтересовалась Деми Дарк.
– Извини, Деми, но я думаю, надо как можно меньше говорить об этом вслух.
– Наверное, Глип, ты прав. Но скажи: ты хорошо знаешь этого человека?
– Я знаю достаточно хорошо, чтобы поручиться головой, что это наш человек.
– Какие-то мафиозные игры… – проворчала Феи-Феи.
– А чем мы рискуем? – спокойно спросила Деми.
– По ходу, ничем не рискуем – согласилась Феи-Феи, – если вопрос временного Наполеона считать решенным, то остается только вопрос остракизма. Жерар, сколько тебе требуется времени, чтобы собраться и покинуть регулярно-населенную область Меганезии?
– Полчаса. Мой гидроплан у пирса. Я только куплю что-нибудь перекусить в дорогу.
– Ну, это нормально, – сказала Деми Дарк, – а сетевой адрес у тебя останется старый?
– Да, конечно, – дон Рулетка улыбнулся, – если что, звоните, я буду рад помочь советом.
– ОК! – Деми тоже улыбнулась, и посмотрела на Малколма, – А когда может приступить к работе твой знакомый Наполеон, имени которого мы так и не знаем?
– Завтра, – сказал авиа-инженер, – так что давайте объявим перерыв до завтрашнего утра.
* * *
22 марта 2 г.х. Французская Полинезия. Атолл Тупаи (чуть севернее Бора-Бора).
Площадка авиа-предприятия «Simple Aircraft Malcolm» (SAM). Ночная смена.
Евро-креолка лет 14, поправила на себе комбинезон, усеянный разнокалиберными пятнами машинного масла и краски, уперла кулачки в бока и проорала на весь сборочный ангар:
– Какого хера вы не смотрите на ту херню, которая на этой херне? На хера она, по-вашему, приделана? Просто от не хер делать, что ли? А если в полете вся херня оторвется на хер?
– Но, мастер Хрю, – возразил бригадир монтажников, колоритный рослый негр (которого не удивили семь «херов» в одной тираде девушки), – мы, гаитяне, умеем чувствовать без этих стрелочек, циферок и всяких таких штучек.
– Прикинь, Доджер, – ответила она, – я только что проверила натяжение на болтах. Дельта с регламентом на три-четыре ньютона, и не хер заливать про экстрасенсорную перцепцию!
– Про экстрапер-что? – изумленно переспросил бригадир.
– Шестое чувство, вот что! Его нет ни хера. Пусть твои ребята смотрят на динамометр при работе ключом. Прикинь, Доджер, я стану чуть счастливее, если такая херня не повторится.
– Ладно, мастер Хрю, мы будем смотреть на стрелочку, раз эти ньютоны так важны.
– Мерси, Доджер! – юная евро-креолка улыбнулась ему, хлопнула ладошкой по элементу за кабиной автожира, где на четырех болтах был закреплен движок с пропеллером, запихнула контрольный ключ в карман комбинезона, и двинулась к следующему рабочему участку.
Она успела провести тесты еще на двух участках и сделать полдюжины пометок в журнале. Казалось бы, незначительные нарушения регламента, но устранить надо, полет – не шутка, каждая мелочь может стоить кому-то здоровья, а то и жизни. Этот принцип Хрю Малколм усвоила в том возрасте, в котором ее сверстники на родине во Флориде еще только учатся в начальной школе. И, мимо внимания глазастой 14-летней креолки не проходила даже такая, вроде бы, ерунда, как не тот цвет трубки, ведущей от спиртобака к топливному элементу.
Завершив профилактическую беседу на участке сборки топливной системы, Хрю пошла к участку монтажа электропитания, но ее «подрезала» по-кошачьи стремительная, 20-летняя мулатка, мичман Виолета Риос, три недели назад вышедшая в резерв из авиации флота.
– Хрю! Сказано тебя подменить, родичи требует тебя на аэродром!
– Что? – удивилась младшая Малколм, – Ночь же!
– Сказано, значит, сказано, – с армейской невозмутимостью ответила мичман, а потом, уже шепотом, добавила, – шеф Глип прилетел час назад, и за час до рассвета полетит обратно в Лантон на судебную сессию. По ходу, серьезная тема, но не дрейфь, если надо, я помогу.
– Ну, так! – Хрю кивнула и улыбнулась, – Лета, а знаешь, ты классная!
– Это ты к чему? – насторожилась Виолета Риос.
– Ну, к тому, что ты завтра летишь на три дня в командировку на атолл Беллинсгаузен.
– Ага. И что?
– Ну, этот парень, механик, Хэм-Кубинец, – пояснила Хрю.
– Ага. Есть такой. И что?
– Ну, можно, я его сексуально поюзаю, пока тебя нет? Ты ему скажи, типа…
– Хитрая какая! – возмутилась мулатка, – С чего это? И вообще, ты еще маленькая для таких крупных субъектов, если ты понимаешь, о чем я.
– Лета! Хэм не крупный, а с хорошими пропорциями. И не такая уж я маленькая! И кстати, прикинь, я нашла, где взять реальные голландские марципановые пирожные. Вот!
– Реальные голландские? – недоверчиво переспросила резерв-мичман, – Ты шутишь, нет?
– Лета! В глаза мне посмотри! Провалиться мне сквозь небо, если вру. Ну, так что?
– ОК, я поболтаю с Хэмом, но ты это, осторожно. А сейчас давай, двигай к родичам.
* * *
Через четверть часа. Служебный бунгало аэродрома Тупаи.
Глип Малколм напряженно сплел пальцы в замок, что было признаком подготовки к очень существенному сообщению.
– Что случилось, па? – сразу напрягшись, спросила Хрю.
– Вот какая тема, детка, – начал он, и посмотрел на Смок.
– Нет, милый, – жена погладила его по плечу, – лучше сам скажи, ведь ты нынче судья.
– ОК, – произнес Глип, – слушай, детка: вчера Угарте Армадилло и Рико Верде, по приказу Верховного суда, ушли в частную жизнь, а директором Конвента стал Сэм Хопкинс. Ему следует исполнять эту роль до 1 мая, когда сформируется конкурсное правительство, и Конвент будет упразднен. Такие дела.
14-летняя Хрю Малколм импульсивно схватилась ладонями за щеки.
– Подожди, па! Ведь Сэм Хопкинс, это… Это…
– Да, детка. Это фантом, которого ты придумала для своего блога. Но, иногда лучше, чтобы фантомы стали реальнее, чем исторические персоны. Вот, король Мауна-Оро тоже фантом.
– Па, я все это понимаю. Но, одно дело какой-то изобретатель Сэм Хопкинс, как профессор Челленджер у Конан Дойла, а другое дело – comandante-o-foa, директор Конвента!
– Спокойно, – сказал он, – это же не очень надолго. И мама будет тебе помогать, как всегда.
– А если, – нерешительно спросила Хрю, – вы с мамой поведете блог эти три недели?
– О, нет, моя хорошая, – ласково сказала Смок, – помнишь, я тебе объясняла, что у каждого человека, и у каждой команды свой индивидуальный стиль. У Сэма Хопкинса тот стиль, в котором пишем ты и я вдвоем, а не папа и я. Это факт, который надо учитывать.
– Хэх… Вот, блин… – Хрю печально вздохнула, – …Это такая ответственность.
– Послушай, детка, знаешь что, – тут Смок обняла дочку и потерлась лбом о ее лоб, – я тебе открою важный секрет. Ты, папа, я, каждый работник нашей фирмы, принимает на себя не меньшую ответственность. Ты сама это знаешь, и при каждом обходе участков говоришь: «ребята, мы отвечаем за жизнь и здоровье людей, которые доверились нашей технике».
– Но, ма! Это ты мне всегда говоришь, а я просто повторяю ребятам!
– Нет, моя хорошая, ты не просто повторяешь. Ты делаешь. Вот и сейчас надо просто это сделать. Надо собрать внимание, и провести этот период, как на тестах новой флайки.
– Да? – с некоторым сомнением переспросила Хрю, – И все?
– Да, – Смок улыбнулась и кивнула, – это просто работа, и мы с тобой умеем ее делать.
*60. Перпендикулярная вселенная
25 марта. Южный сектор Архипелага Кука.
Атолл Аитутаки – жемчужина островов Кука лежит в 1200 км к зюйд-зюйд-ост от атолла Тинтунг, в 600 км к вест-норд-вест от острова Бора-Бора, и в 250 км к северу от острова Раротонга. При взгляде с самолета, Аитутаки чем-то напоминает кобру, которая свернулась кольцом, с подозрением взирает на Раротонга, и от избытка эмоций даже раздула капюшон. Спецагент Джоан Смит сама не понимала, почему у нее возникла ассоциация между этим атоллом и коброй. Может, потому, что вчера начальство испортило настроение, сбив уже составленную программу обустройства «станции» на Таити?
Программа была замечательная, и даже домик выбран недалеко от Университета Таити, но начальству в Лэнгли вдруг показалось, что центр сети CIA в Меганезии не должен быть на территории, отнятой Меганезией у Франции. Нарушение политкорректности. Да уж. Как будто центр нелегальной шпионской сети это что-то вроде дипломатической миссии. Из-за такого инструктивного заявления пришлось срочно искать что-то в архипелаге Кука сквозь акваторию которого сейчас двигался супер-лайнер «Дредноут», неотвратимо приближаясь к «неполиткорректной» бывшей Французской Полинезии. Спецагент Смит, конечно, решила задачу быстрого поиска, но теперь у нее не получалось думать об Аитутаки в терминах туристического справочника (атолл с треугольным прерывистым коралловым барьером, со стороной 12 км и крупным вулканическим островом в северном углу). Ну, кобра же!
Пилот-любитель, Йерни Тинбэг, молодой ирландец из Белфаста, еще месяц назад бывший аспирантом на кафедре робототехники университета Квинс, резко повернулся к ней.
– Чего?
– Я что-то сказала? – удивилась она.
– Джоан, ты сказала: «кобра»!
– Черт… – буркнула спецагент, подумав, что мысли вслух, это звоночек насчет нервов.
– Так чего кобра? – заинтересовался ирландец.
– Атолл Аитутаки похож на кобру, – пояснила она, показывая вперед и вниз.
– Хочешь честно? – спросил он и, не дожидаясь, ответа, заявил, – Ни хрена не похож.
– Сейчас действительно не похож, – согласилась Джоан Смит, – может, мне показалось.
– Пить ты не умеешь, вот чего, – с фирменной ирландской откровенностью, сказал Йерни.
– Может быть… – отозвалась она, вспоминая прошлый вечер.
Вчера после получения инструкции из Лэнгли, она купила дом на Аитутаки через сетевую распродажу, проводимую мэрией, пошла в один из ночных баров «Дредноута». Там Джоан выпила два крепких коктейля, и кофе с бренди, слегка «выпала из рамок», и была «снята» ирландским робототехником. Вспоминая этот эпизод, Джоан не смогла сдержать улыбку.
«Алло, подруга, скучаешь?»
«А если да, то что?»
«Я так, спросил. Просто интересно, ты кто и откуда вообще?»
«Джоан, с Гуама».
«Ух! Классное местечко, говорят, но я как-то мимо проехал. Я сам Йерни из Белфаста».
«И как там у вас в Белфасте?»
«Достало там. Я слинял. Попробую поработать в этой папуасии».
«Ты промахнулся, Йерни. Папуа был к югу от курса, а сейчас остался далеко на западе».
«Это я по приколу сказал: папуасия. Вообще-то я на Аитутаки работу нашел. А ты?»
«А я археолог, но тоже выхожу на Аитутаки».
«Как же ты выйдешь, Джоан, если наш супер-пупер-лайнер там не швартуется?»
«Подумаешь, проблема. Закажу авиа-такси».
«Не бросай деньги на ветер, подруга. Я тебя подвезу. У меня тут классный самолет».
«Правда? У тебя на борту самолет? А какой?».
«Если бы не жесткое крыло, был бы дельтапланом, а так местная папуасская модель».
«Йерни, а ты уверен, что эта штука долетит до чего-нибудь?»
«Не бойся, подруга! Я его облетал, когда покупал на Вануату. Вещь! Ну, подвезти тебя?».
«Давай, подвези».
«Тогда договорились. До утра прорва времени. Ты вообще с кем-нибудь, или чего?»
«Или чего», – ответила Джоан. Дальше понятно. А утром вот: полетели.
…От мыслей о вчерашнем вечере ее оторвал вопрос Йерни Тинбэга:
– Алло, Джоан, а какая там археология? Что там вообще было, кроме стоянки «Баунти»?
– Понимаешь, Йерни, в том-то и весь интерес, что археология Аитутаки слабо изучена.
– А-а! – ирландец понимающе кивнул, – Новое научное направление? Под диссертацию?
– Примерно так, – сказала она.
– Понятно. А я вот нашел по Интернет парня, который решил вложиться в мини-фабрику, производить тайваньских роботов прямо на Аитутаки.
– А как называется фирма? – откликнулась Джоан, стараясь не показать особого интереса к «профильной» информации.
– Никак не называется, пока не придумали. Может «Loki-Robotic». Того парня зовут Локки Карлсон. Швед, наверное. В роботах понимает на уровне детской игрушки-набора «сделай робокопа на батарейках», но деньги у него есть, и площадка арендована. Там был отель, но дебилы-янки под Новый год врезали по нему авиабомбой, непонятно, на кой хрен. Полста туристов улетели в космос вместе со стенами и крышей, но цоколь остался. Локки нанял китайцев, и они, наверное, уже все сделали. Кстати, извини, я ляпнул про дебилов-янки…
– Ладно… – рассеянно проворчала она, сразу же отвлекшись на прозвище «Локки Карлсон», знакомое по ориентировке. Ей не составило труда найти ориентировку на своем палмтопе.
*** Кибертеррористическая группировка «Epakuolleet» (фин. «Нежить»). ***
Группировка основана в Турку (Финляндия) детьми сотрудников IT-отрасли, потерявших работу в 2010-х годах из-за перемещения производств в Азию. «Epakuolleet» совершила 54 сетевых взлома с кражей файлов по IT-телефонии и робототехнике. Евро-полиция смогла установить персоны хакеров, но они исчезли из Финляндии, минуя обычные транспортные пути. Позже выяснилось, что «Epakuolleet» эвакуировал Валто Каттонен (псевдоним: Локки Карлсон) военный пилот, уволенный в 28 лет за связи с «Пиратским Интернационалом».
* * *
На Локки Карлсона (сейчас – лейтенанта резерва авиа-разведки Меганезии) у CIA имелось довольно яркое досье. По мере ознакомления с ним, у Джоан Смит оставалось все меньше сомнений, что ее новый приятель, робототехник из Белфаста, связался именно с тем Локки Карлсоном и с группировкой «Epakuolleet», обосновавшейся, как видно, на Аитутаки.
– Эй, подруга, чего ты загрустила? – окликнул ее Йерни Тинбэг.
– Просто, задумалась. Скажи, а с какой тайваньской фирмой сотрудничает этот парень?
– Ни с какой, в этом вся соль! – ирландец расхохотался, и повторил, – В этом вся соль! Ты понимаешь, Джоан? Тут в Меганезии можно просто взять документацию, и делать по ней. Копирайт, патенты, лицензии, все это чертово дерьмо, отменено здешней хартией! Ну, что, держись крепче, мы заходим на лэндинг. Я приземляюсь слегка жестко, стиль такой.
…Лэндинг на самом деле получился вполне нормальный. А потом, Джоан чмокнула своего случайного приятеля в небритую щеку, пообещала непременно на днях зайти посмотреть на «мини-фабрику тайваньских роботов», и пошла к полупрозрачному зеленому павильону, на котором красовалась яркая надпись: «Любительский аэродром. Пункт встречи». Скоро она увидела плакат со своим именем. Плакат держал в руке негр, наверное, чуть моложе 30 лет, одетый в пестрый тропический килт с пистолетной кобурой на поясе, и в пеструю рубашку-гавайку, украшенную значком со стилизованным изображением трехцветного черно-бело-желтого проа на лазурном фоне.
– Мисс Джоан Смит, археолог из США? – улыбаясь, спросил он.
– Да. А вы?..
– Офицер Бокасса, консультант мэрии по вопросам античной истории, – с этими словами он улыбнулся еще шире и дотронулся пальцем до значка на груди.
– М-м… – протянула спецагент Смит, сообразив, что значок с проа не случайно раскрашен в «национальные цвета флага Меганезии», – …А дом, который я приобрела вы покажете?
– Точно! – весело ответил он, – Я ваш гид на время адаптации. Все вопросы ко мне. Сейчас перемещаемся на парковку, там мой мотороллер с коляской. Давайте сумку, она тяжелая.
– Спасибо, но я понесу сама. А мне кажется, или это армейский мотороллер?
– Он конверсионный, – ответил Бокасса, – видите, защитная кабина и пулемет сняты.
…И началась поездка с юго-восточного края острова к середине западного берега. Около 5 километров, как заранее сообщил гид. Маленькое путешествие по изумительно-красивому берегу лагуны, где над пляжами с белым, как мел, песком, трепетали ветви-листья кокосовых пальм, а рядом дремали мелкие деревушки, и чуть поодаль были перемешаны белые домики колониального стиля (из фанеры) и коричневые, туземные, с крышами из пальмовых листьев. Примерно в километре впереди уже виднелась двух-трех – этажная «городская» застройка, когда Бокасса притормозил перед поворотом направо, к маленькому зеленому мысу, на котором в контрасте наблюдалась новенькая пагода и жуткая воронка от взрыва авиабомбы.
– Интересно? – спросил он.
– Интересно, – ответила Джоан, прочитав на дорожном указателе надпись «Pacific Resort», продублированную полудюжиной китайских иероглифов.
– Тогда заедем выпить чашечку чая с китайскими закусками? Я угощаю.
– Отличная идея, – согласилась она, сразу предположив, что где-то тут расположена мини-фабрика летучего «пирата-интернационалиста» Локки Карлсона. Три признака совпадали: площадка отеля, следы бомбардировки, и китайцы.
Но, когда они въехали на парковку пагоды, рядом с большим бассейном, то Джоан поняла: признаки совпадают, но это не мини-фабрика, а тот же отель, после реконструкции.
– Точно! – ответил Бокасса на ее невысказанную мысль, – Робототехническая мини-фабрика, известная вам со слов вашего друга, не здесь. Она на востоке острова, южнее аэродромного комплекса. Там был «Lagoon-Resort». Это я говорю, чтобы вам проще было искать. Вы же, вероятно, захотите пойти в гости к вашему другу без гида, в смысле, без меня.
– Вы очень проницательный античный историк, – не удержавшись, съехидничала Джоан.
– Так надо! – он улыбнулся, – Проницательность украшает историков и археологов!
Спецагент Смит вздохнула и тоже улыбнулась, сразу же поняв намек, что «гид» является ее коллегой (в смысле, офицером разведки – меганезийской разведки, разумеется).
Между тем, подошел мальчишка-китаец, одетый в шорты и футболку с логотипом отеля, и проводил их за столик под ближним к пляжу углом нижней крыши пагоды. Нижний ярус в реконструированном отеле представлял собой ресторанчик, а комнаты, по-видимому, были расположены на втором и третьем ярусах. Меню в ресторанчике было типичным, для всех китайских заведений планеты, так что выбор блюд не занял много времени, и мальчишка-китаец отправился комплектовать заказ. А Бокасса приступил к функциям гида.
– Атолл Аитутаки, – начал он, – лежал чуть в стороне от пути великого короля Мауна-Оро, объединителя Гавайики. Но, королю сообщил о нем Ниоалио, сын великой птицы-шторма Таухириматеа. Тогда король, по обычаю Tiki, бросил жребий, и новый атолл достался Руа, старшему в клане детей младшей богини Атеа, хозяйки пространства дочери Мауи и Паоро, сестры Пеле. Так, Руа с четырьмя младшими братьями отделился от эскадры Мауна-Оро, и, управляя своим проа, по указаниям, услышанным от Ниоалио, нашел прекрасный атолл, где много земли на центральном острове, и назвал его: Uta-tiki-fenua-o-Rua-ki-te-moana.
– А можно перевести? – спросила Джоан Смит.
– Да, конечно. Это значит: «земля людей Tiki, которую искал и обнаружил Руа в океане». Я поясню: моряки – утафоа, прото-полинезийцы называли себя Uta-Tiki, люди из страны Uta, следующие Tiki. А полное название их прародины было: Uta-Ru-Hiva.
– Теперь понятно. Я читала статьи об этой прародине полинезийцев.
– Я рад, – сказал Бокасса, – тогда рассказываю дальше. Найдя и назвав атолл, Руа и братья отправились на уже известное тогда Самоа, и каждый брат уговорил шесть девушек. Таким образом, на атолле, который для краткости уже называли Утатаки, возникло четыре очень плодовитых семьи. Когда старшие дети подросли, Руа с братьями двинулись дальше вдоль южного пояса Океании, взяв с собой только по одной женщине. Впоследствии, этот случай трансформировался в обычай, что у вождя должно быть пять жен дома и одна за морем.
– Бокасса, а как девушки относились к тому, что у них один муж на шестерых, или, в случае похода мужа к новым островам, вообще ни одного мужчины на пятерых оставшихся?
– Как это ни одного мужчины? – удивился «гид», – Наоборот, у этих пяти девушек сколько угодно мужчин. Кто же откажется от чести заняться любовью с одной из жен вождя?
– Э… В таком случае, как к этому отнесется вождь, когда и если вернется из похода?
– Он, – сказал Бокасса, – отнесется к этому тем лучше, чем больше детей от сильных воинов родят его жены, оставшиеся дома. Ведь эти воины становятся для вождя братьями по жене. Соответственно, клан вождя усиливается верными людьми, родичами.
– Странно… – произнесла Джоан Смит, – …Обычно у мужчин другая логика.
Тем временем, подошел мальчишка-китаец, и принес заказ, Бокасса поблагодарил его, дал золотой листок с отштампованным портретом королевы Лаонируа, и сказал Джоан:
– Тут как раз четкая жизненная логика. А та логика, которую внедряли здесь христианские миссионеры – парадоксальная. Я имею в виду эксклюзивность прав мужа на своих жен. Вы только что сами отметили, что это противоестественно и непрактично.
– Минутку, – возразила спецагент, – в христианстве у мужа, вообще-то, одна жена.
– У миссионеров, – ответил он, – язык не поворачивался сказать такое здешним вождям. Их религию сочли бы вражеской пропагандой, направленной на сокращение рода вождя. Такая ситуация. Поэтому, все вожди, с благословения церкви, брали себе по несколько жен, пока колониализм не превратил полинезийцев в безропотную прислугу для пришлых хозяев.
– А вы, кстати, сами откуда родом, офицер Бокасса? – поинтересовалась Джоан.
– Я из Карибского региона, с Гваделупы. А вы?
– А я из Старого Детройта, штат Мичиган. А откуда здесь эти молодые ребята, китайцы?
– В основном, из бывшего королевства Тонга, – сообщил Бокасса, – китайцы там уже давно работали на строительстве нефтяных платформ, а многие в мелкой коммерции. Их всегда недолюбливали местные, а после прихода режима генерала Тимбера на Фиджи и Тонга…
