Текст книги "Мауи и Пеле держащие мир"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 81 страниц)
– Лукас! – окликнула его Олив, – Осбер объявлен в розыск на сайте полиции.
– Что? Как? Какого черта они докопались до нашего сына? Надо быстро звонить ему!
– У нас не работают мобильные телефоны, только рация, – грустно напомнила она.
– Возьмите это, – Йожин протянул ей обычную плоскую прямоугольную трубку.
– Э… – она покрутила трубку в руках, – Ваш телефон здесь работает. Почему?
– Это фокус наших IT-инженеров. Олив, если вашему сыну нужен совет…
– То что?
– То, – сказал он, – я могу подсказать. Мне приходилось скрываться от полиции.
– Я догадываюсь, – Олив кивнула, – а что бы вы посоветовали?
– Это зависит от того, чем занимается ваш сын и где он находится.
– Он работает постановщиком задач в фирме WWXX, создающей компьютерные игры. Сейчас, вероятно, он поехал на Саламандровый берег, это сто миль севернее Сиднея.
– Какие именно игры он создает?
– Военно-фантастические, – уточнила она, – одни монстры завоевывают других.
– Ясно. А где он может быть на этом Саламандровом берегу?
– Есть старый домик. Там у них тусовка еще с университета.
– Тоже ясно. Позвоните сыну, и скажите, что богатый парень из Бразилии ищет, кто бы реализовал игру по сценарию про войну в сельве Амазонки. Потом дайте мне трубку.
– Кэп Йожин, – с сомнением в голосе, спросил Лукас, – Вы уверены?
– Док, я делал это много раз и для себя и для друзей. Aita pe-a.
* * *
На Саламандровом берегу восточного побережья Австралии длинные океанские пляжи перемежаются причудливыми заливами, и мелкими островами, здесь нет городов, здесь раскинулись прекрасные заповедники и построены симпатичные отели. Но, цены в этих отелях кусаются, и для вчерашних студентов гораздо удобнее купить вскладчину какой-нибудь сарай поближе к пляжу, оборудовать его минимумом удобств и отдыхать в свое удовольствие, когда выдастся несколько свободных дней. У Осбера Метфорта как раз выдалась неделя выходных после сдачи игры «Nebula Goblins War», и он метнулся на тусовку в хижину на берегу… Все было прекрасно, а потом он получил SMS от одного приятеля. SMS содержало лишь адрес «ministerhomeaffairs.gov.au/wanted/M» и кошмар – смайлик «:e». Зайдя на эту страницу сайта МВД Австралии, Осбер обнаружил в реестре разыскиваемых на букву «М» знакомые имена: Лукас Метфорт и Осбер Метфорт. Он лихорадочно начал соображать, что бы это значило, и тут последовал звонок мамы, а минутой позже, она передала трубку некому «богатому парню из Бразилии», и Осбер получил короткую толковую инструкцию о том, как вовремя смыться.
Выполняя данную инструкцию, он, на закате следующего дня, вышел в совершенно определенную точку океанского берега, и обнаружил только что подкативший туда же гидроплан – «летающую раму». Пилот призывно помахал рукой. Осбер занял место в кабине, и через полминуты родной австралийский берег провалился вниз…
Пилот поправил свой защитный шлем, протянул такой же шлем пассажиру и сообщил:
– Я Нил Гордон Роллинг, короче, просто Нгоро. Парк Нгоро-Нгоро знаешь?
– Да. Это в Танзании, – ответил Осбер Метфорт.
– Точно! Так вот, я там никогда не был. Я был чуть восточнее, на Коморских островах. Защищал долбанные права человека, которых там отродясь ни у кого не было. А ты по жизни чем занимаешься, бро?
– Я вообще-то проблемный программист, спец по стратегическим играм.
– Проблемный? – переспросил Нгоро.
– Да. Я получаю задание на разработку сценария игры, и формулирую те конкретные проблемы, которые надо решить. Я составляю сетевой график решения, и дальше мы, методом мозгового штурма, решаем, кто что и как пишет, и погнали по модулям.
– Круто! – оценил Нгоро, – я миллион раз играл в компьютерные игры, но первый раз встречаю парня, который эти игры делает. Это очень сложно, или не очень?
– Ну, как тебе сказать, Нгоро… Наверное, не сложнее, чем водить самолет.
– С самолетом все понятно, – сказал пилот, – хочешь, я тебя научу? Только сначала неплохо бы долететь. Я это не в смысле чего-то там, а просто, чтобы не сглазить.
– Понятно. А кстати, куда мы летим?
– На север страны Вануату, на остров Эрроманго. Там ariki, в смысле, король мой друг Донован О'Хара по прозвищу Ахоро.
– Ух ты! – воскликнул Осбер, – Это клуб реконструкторов Tiki, верно?
– Так точно. А знаешь, как я туда попал? Прикинь: я в 18 лет завербовался в морской спецназ, дослужился до сержанта, в 21 год вылетел с ранением после миротворческой операции на Тиморе. Ну, дома я осмотрелся, и решил заняться бизнесом: авиа-такси на дальние дистанции для туристов. Летать я умею, технику знаю, даже самолетик купил, правда, сильно юзаный. Но, оказалось, чтобы этим заниматься надо сначала получить долбанную лицензию, а для лицензии надо собирать сто бумажек. Я трахался с этим полтора года. Бюрократы всю кровь из меня выпили. Потом пришел Ахоро, и сказал: «Забей на это, солдат, и приезжай делать бизнес в свободной стране Вануату». Во как! Теперь я штурм-капитан спецназа в дивизионе Джона Фрума. Слышал про такой?
– Нет, честно говоря.
– Ну, увидишь. А еще там такие девчонки-туземки – как молния в миллион вольт!
– Ты серьезно? – живо заинтересовался Осбер Метфорт.
– А то ж! – весело ответил молодой штурм-капитан спецназа.
*12. О морских звездах и пользе наблюдательности
7 ноября, ранний вечер в Америке и поздний вечер во Французской Полинезии.
В 550 км западнее Таити и в 300 км западнее Бора-Бора (недалеко от границы акватории островов Кука) лежит Атолл Беллинсгаузена – Безликий плоский бублик диаметром 4 км. Лагуна – миниатюрное мелководное круглое море. Судоходных каналов в океан нет. Суша, окружающая лагуну, представлена пологими песчаными дюнами, на которых, правда, растут кокосовые пальмы (но где они только не растут?). Даже поэтичные древние полинезийцы не стали придумывать этому атоллу красивое имя, а называли его просто «Моту-оне» (песчаные острова). Атолл считался бесперспективным, был необитаем, и поэтому бизнесмен Ежи Ковальский (этнический поляк, хозяин компании «Food-Benthos», зарегистрированной в Гондурасе) без проблем за скромную взятку согласовал в Папаеэте (административном центре колонии Французская Полинезия) аренду Беллинсгаузена под морскую ферму для разведения морских звезд с целью получения их деликатесной икры. Чиновникам было глубоко плевать на этот далекий песчаный бублик, так что компания Ковальского могла разводить в его лагуне что угодно, не опасаясь детальной проверки.
На самом деле, «Food-Benthos» разводила морских звезд вовсе не ради съедобной икры. Культивировавшийся вид многолучевых колючих морских звезд – акантастеров не имеет ничего съедобного для человека. Людям не рекомендуется даже трогать лишний раз эти колючие живые колеса, ползающие по дну. Акантастеры вырабатывают специфический гликозид – нейротоксин, вызывающий болевой шок. Но примерно 10 лет назад молодой ученый Кшиштоф Грач из Краковского Ягеллонского университета обнаружил, что при несложной термохимической обработке, нейротоксин этого вида аконтастера распадается, выделяя модифицированный агликон с очень интересными свойствами. Автор назвал это вещество «акантарол», и описал его нейротропные (точнее – психотропные) свойства.
Открытие аспиранта Грача не привело руководство университета в восторг, и молодому ученому категорично предложили сменить тему. Но, информация об открытии молодого биохимика просочилась сквозь щели в стенах храма науки, вовне и попала к субъекту по имени Ежи Каминский. Этот пан Ежи был неизвестен в научных кругах, но его хорошо знала польская криминальная полиция, евро-полиция и Интерпол. В досье на этого 28-летнего гражданина Польши содержался список «достижений» на ниве международного наркотрафика и денежных расчетов в этом непростом бизнесе. По агентурным данным, гражданин Каминский был замешан в двух десятках эпизодов с переброской крупных партий «экстази», и в нескольких эпизодах со стрельбой при экономических спорах, но доказательств не было. Пока. Именно пока! Криминалисты были уверены, что пан Ежи гуляет последние месяцы на воле, а потом – или сядет надолго, или его убьют свои же.
Интересно, что пан Ежи придерживался того же мнения, и искал вариант, чтобы резко исчезнуть из Европы, где ему становилось все труднее избегать ловушек. Вот почему загнанного мафиози заинтересовал слух о «ботанике» (в смысле – молодом ученом), придумавшем «дурь запредельную, круче кислоты» (словом «кислота» в этих кругах называют диэтиламид лизергиновой кислоты, известный под аббревиатурой LSD).
Вскоре, из Старого света загадочно исчезли Ежи Каминский и Кшиштоф Грач, зато в Гватемале появились два польских иммигранта Ежи Ковальский и Кшиштоф Скшеч. Появились, заметим, вполне легально, правда, не задержались а, получив гражданство, махнули куда-то на запад, на просторы Великого океана, в Полинезию…
А еще через год американское «Anti-Drug Agency» проинформировало своих оперов о появлении нового товара на рынке наркотиков. Этот товар носил сленговое название «польский снежок», и относился к группе тяжелых галлюциногенов. За последующие несколько лет удалось выяснить следующее:
– «Польский снежок» производится где-то в Океании.
– Это полусинтетический препарат (продукт переработки какого-то биоматериала).
– Его психотропный эффект сходен с эффектом LSD (алкалоида спорыньи).
– Его действующие дозы, как и у LSD, начинаются с сотых долей миллиграмма.
– Название «польский снежок» как-то связано с польской эмигрантской мафией.
«Негусто» – как говорят бывалые опера, ознакомившись с такой куцей информацией.
Парадокс: до последнего месяца никто из торговых партнеров пана Ежи (включая таких проницательных людей, как гавайский японец Ренсин Огэ, мексиканец Ягуар Гигедо и сицилиец Николо Чиполлино-Чинкл) не догадывался о том, что «польский снежок» производится из колючих морских звезд на атолле Беллинсгаузен. Все полагали, что морская ферма на атолле просто прикрытие для частых рейсов гидропланов и катеров (якобы, перевозящих легальную деликатесную «звездную икру»). Кстати, за паном Ежи закрепилось прозвище «Звездочет». Но настал день, когда некая юная особа «догнала» откуда берется «польский снежок». Ее звали Амели Ломо, ей было 17 лет, и она была дочерью авторитетного доминиканского шоколадно-кокаинового дона Ломо Кокоро, хозяина вполне легальной фирмы «Нефертити-Гаити». Как уже говорилось выше, Ломо Кокоро принимал серьезное участие в обеспечении Алюминиевой революции (наряду, впрочем, с доном Огэ, доном Ягуаром, и доном Чиполлино). Но, он был единственным авторитетным деятелем Великой Кокаиновой тропы, отправившим близкого родича в Народный флот. Положа руку на сердце, не то, чтобы он отправил дочку воевать. Она попросту сбежала из дома и записалась в вооруженные волонтеры Хартии. Но, раз так получилось, дон Кокоро теперь на встречах с коллегами демонстрировал гордость за поступок дочки, а по ночам молился богам Вуду, чтобы хранили ее на этой войне…
* * *
Сейчас Амели Ломо сидела за столом в просторном палас-бунгало морской фермы Ежи Ковальского на атолле Беллинсгаузен, и выслушивала претензии.
– Шоколадка, я не ожидал такого от вашей семьи, – произнес пан Ежи, – это против всех понятий! Пусть ты догадалась, но зачем ты навела диких партизан на мою поляну?
– Каких – диких? Что ты гонишь! – возмутилась юная доминиканская негритянка.
– А что на тебе надето? – резко спросил он.
– А что на мне надето? – переспросила она, машинально поправив легкую камуфляжную жилетку со значками капрала фронтовой логистики Народного флота.
– Вот это самое! – конкретизировал пан Ежи, – Ты сказала, что накатишь мне клиента, а притащила диких партизан на бронекатерах! И ты, к тому же, сама из их банды!
– Нет, ты гонишь! – вновь сказала она, – Я тебе привела академика Макаронга, четкого клиента на три центнера «польского снежка». Макаронг снял пробу, и отправил своих коммандос за товаром. Или, ему тащить без охраны товар на полмиллиона баксов?
– А где эти баксы?! – тут пан Ежи хлопнул ладонями по столу, – Что, Амели, ты сейчас наберешься понтов, и скажешь: они заплатят, когда у них тут сто стволов против моих двадцати? Где этот академик набрал таких отморозков? У твоего папы на Гаити, да?
– Да, – ровным голосом сказала она, – только они не отморозки, а солдаты революции, прикинь разницу? А теперь весы мне дай.
– Весы? – удивился польский мафиози.
Юная доминиканская негритянка кивнула, и выбросила из карманов жилетки на стол несколько тяжелых брусков из желто-блестящего металла.
– Звездочет, мы платим золотом по курсу лондонской биржи металлов. Весы мне дай.
– Золото Махди? – спросил Ежи Ковальский, взяв в руки самый большой из брусков, размером примерно как две пачки сигарет и весом около четырех кило. Нетрудно было заметить, что брусок отрезан лазерным инструментом от более крупного слитка.
– Тебе-то что? – огрызнулась дочь доминиканского шоколадно-кокаинового дона.
– Убери зубы, Шоколадка! Хочешь – извинюсь? И весов не надо. Верю.
– ОК, проехали, Звездочет, – она махнула ладошкой, – кофе нальешь мне?
– Эй, алло! Кофе, ром и что пожрать сюда! – крикнул польский мафиози, стремительно повернувшись к двери, а потом, услышав ответное «сделаем, босс», очень спокойным движением сгреб золото в ящик стола, и спросил, – Макаронг еще товар брать будет?
– Смотри шире, Звездочет, – ответила Амели Ломо.
– Совместный бизнес? – предположил он.
– Типа того, – она кивнула, – корифея сюда позови.
– Ты и про него знаешь? – удивился Ежи Ковальский.
– Видишь же, что знаю. Так, позовешь, или что?
– А ты кого позовешь, Шоколадка?
– Подружку свою, – ответила она.
* * *
Через полчаса, там же, в палас-бунгало морской фермы компании «Food-Benthos».
Когда практикующие ученые, работающие в близких сферах, но знающие друг о друге только из сетевой периодики и виртуальных форумов, вдруг встречаются за столом, это нечто! Едва будучи представлены друг другу лично, магистр Кшиштоф Скшеч и доктор Эвери Дроплет азартно начали обсуждать вопрос, по которому они уже пересекались в виртуальной дискуссии. Речь шла о неких протобионтах, которые 5 миллиардов лет назад поменяли полифруктозно-фосфатную структуру на полиглицино-нитроциклическую, а позже (еще через полмиллиарда лет) пришли к пептидно-нуклеотидному строению. Эти чудовищно-древние события имели почему-то настолько большое значение для неких сегодняшних дел, что двое диспутантов, в запале, начли создавать на столе наглядные инсталляции из всех подручных предметов. В ход пошли кусочки сахара, канцелярские скрепки, пистолетные патроны, пуговицы, визитные карточки, и даже очки Кшиштофа (стильное ретро, с круглыми стеклами и простой металлической оправой). Дужки очков оказались удобны, чтобы иллюстрировать химический захват каких-то молекул.
Ежи Ковальский и Амели Ломо, по молчаливому согласию, решили некоторое время не мешать ученым общаться, а посмотреть новости про президентские выборы в США. На данный момент, CNN уже представило экзит-пулы, и было ясно, что Тусон проигрывает Дарлингу 4 процента. По мере накопления суммы данных, разрыв между кандидатами увеличивался, и уже не подлежало сомнению, что действующий президент Кодд уступит Белый дом именно Дарлингу. Впрочем, до этого момента еще пройдет два с половиной месяца: по Конституции США, смена президента происходит 20 января. Пока в студии обсуждалась доктрина будущего президента Эштона Дарлинга (которая носила нежное название «политика малых добрых дел»), и делались ура-оптимистические прогнозы о преодолении финансового супер-кризиса не позднее, чем к осени будущего года.
Пан Ежи уже по-свойски плеснул в рюмку Амели чуть-чуть рома, затем проделал ту же операцию со своей рюмкой, и поинтересовался:
– Как ты думаешь, спрос на «снежок» при Дарлинге вырастет, или наоборот?
– Вырастет, – уверенно ответила юная доминиканка, – супер-кризис ведь усилится, а как говорит мой папа, чем хреновее дела в экономике, тем больше люди «заряжаются». Ну, психологическая компенсация, типа того.
– Так, а если Дарлинг справится с супер-кризисом? – возразил польский мафиози.
– Это с чего вдруг? – удивилась Амели.
– Как, с чего? Рузвельт сто лет назад справился же, когда совсем приперло.
– Ага, – она кивнула, – только, во-первых, Рузвельту для этого пришлось начать Вторую Мировую войну. А во-вторых, Дарлинг – не Рузвельт. Он такой же мудак, как все после Клинтона. Я в их президентах не сильно разбираюсь, но мой папа четко так говорит.
– Мудак-то он мудак, – согласился пан Ежи, – но начать войну много ума не надо.
– Что, Звездочет, по-твоему, он начнет Третью мировую войну?
– Да, а почему нет?
– Ну, не знаю… – она задумалась, – …А где он ее, по-твоему, начнет?
– Да хоть здесь, в Океании. Это ведь круто, так, Шоколадка?
– Ну, не знаю… – повторила Амели Ломо.
В этот момент, двое ученых, завершив очный раунд своего диспута, присоединились к разговору о политике.
– Просто, поправка, – сказал Кшиштоф, – Вторую мировую войну начал не Рузвельт, а Гитлер, Сталин, и этот японский премьер, я забыл имя.
– Хидэки Тодзио, – подсказала Эвери, и добавила, – если смотреть объективно, то войну начали все правительства ведущих стран, она была нужна всем оффи, кризис ведь был мировой, примерно как сейчас.
– А что, по-твоему, будет со сбытом нашего товара? – спросил пан Ежи.
– Пойдет в рост со страшной силой, – уверенно сказала новозеландка, – так что пора бы расширять ассортимент, охватывать новые сегменты рынка.
– Так давайте! – охотно согласился польский мафиози, – Как насчет конкретных идей?
– Идеи есть, – ответила Эвери, – потому мы тут и устроили конференцию.
– Прикинь, Звездочет, – сказала Амели, – если б дело было только в трех центнерах снежка, приехали бы просто ребята-коммандос с золотом, и купили это. Но надо смотреть шире и готовить четкий бизнес-план для работы под прикрытием реального бардака в Океании.
– А когда начнется реальный бардак в Океании? – поинтересовался Кшиштоф Скшеч.
– Через декаду, не позже, – пообещала Эвери Дроплет.
*13. Военные игры в открытом море
13 ноября 1 года Хартии. Тихий океан. Юго-восток акватории Островов Кука.
120-метровый новозеландский фрегат «Нимбел» класса «Анзак», имеющий боевую массу 4000 тонн, экипаж 170 человек и вооруженный противокорабельными ракетами, системой залпового огня, и автоматическими зенитными установками, преодолел большую часть расстояния от военной базы в Окленде до Раротонга. Кроме штатного вооружения, он вез батальон коммандос – 200 решительных парней в полном вооружении, для ликвидации беспорядков в южном (стратегически наиболее важном) секторе Островов Кука. В кают-компании фрегата царило веселое оживление. Предстоящая операция казалась простой прогулкой, почти без риска. Силы противника по данным разведки были смешными, а предстоящая победа обещала принести значки и внеочередные повышения по службе.
18-метровый катамаран-фрегантина «Аруиаруи» (Сумрак) массой 15 тонн, с экипажем 9 человек и, на вид, вообще не вооруженная, шла (якобы) с Таити в Сидней и должна была пересечь курс «Нимбела». Капитаном фрегантины был некто Арчи Дагд, гражданин Свазиленда, помощником капитана – некто Джон Саммерс, гражданин ФШМ (Федеративных Штатов Микронезии) а остальной экипаж состоял из трех девушек и четверых юношей – креолов и маори 15–18 лет. Как бы, мирные рыбаки-любители.
Но, если смотреть на фрегантину «Аруиаруи» более детально и более информировано, то оказывалось, что она вовсе не безобидна. Для начала – экипаж:
Капитан Арчи Дагд, он же – Гремлин, профессиональный коммандос и диверсант Li-Re.
Помкэп Джон Саммерс, он же – Корвин, инженер-пилот фирмы «Simple Aircraft Malcolm».
Девушки: Рут, Иаои и Утахе. Юноши: Темао, Лефао, Фнир и Ормр. Все семеро – полевые лаборанты той же семейной фирмы, научившиеся управлять дронами в таком возрасте, в каком дети обычно осваивают радиоуправляемые комнатные игрушки-роботы.
Далее – вооружение. Сейчас на высоте километр болтался дрон наблюдения – маленький моторный планер, способный парить в вертикальных потоках воздуха, лишь иногда включая пропеллер. Игрушка с инфракрасной камерой достаточно высокого разрешения. Она видит всех, а ее увидеть трудно. Семь дронов другого класса сейчас были разложены на полу в кают-компании. Они напоминали гигантских бабочек с пропеллером вместо усиков, с (опять же) IR-камерами вместо глазок, и с прозрачными крылышками более полуметра в размахе. Но наиболее любопытно выглядели их спинки, открытые, как маленькие багажники. Гремлин аккуратно закладывал в каждый багажник стеклянную банку (точно по размеру), с четвертью литра полупрозрачного желе. Затем он закрывал багажник крышкой и завинчивал винтиком. Вот заряжена последняя «бабочка». Участники шумно выдохнули, а Корвин (управлявший дроном наблюдения) спросил:
– Есть ли тут кто-нибудь, кто варит какао?
– Есть, – ответила Иаои, – только вот какао нет. Но я могу сварить кофе, если великого летчика это устроит.
– Великий летчик был Экзюпери, – строго сказал Корвин, – а я просто выдающийся. И, конечно, меня устроит кофе.
Иаои улыбнулась и занялась бойлером. Рут передала ей пакет с кофе, и спросила:
– Корвин, а почему «бабушкин студень» надо возить так издалека, с острова Флинт?
– Потому, что именно там работает фирма известного тебе дока Упира.
– Хэх… А разве, док Упир единственный химик в Гавайике?
– Не единственный, но только у него хорошо поставлен процесс переработки птичьего говна, точнее, гуано, называемого также биогенным фосфоритом.
– E-oe? – спросил Темао, стоявший за штурвалом, – А у него что, есть секрет?
– У него есть секрет: четко продумывать все стадии процесса. Понимаешь, есть такие вещества, с которыми шутки плохи.
– Военно-прикладной химик, – добавил Гремлин, – ошибается только дважды в жизни.
– Это когда?
– Первый раз – при выборе профессии, а второй раз… – тут Гремлин сделал длинную актерскую паузу, и резко развел руками.
Иаои поставила на стол чашки и, начав разливать кофе, произнесла:
– А вот у меня точно получится продумывать стадии. Я люблю точные схемы.
– Надо, – заметила Утахе, – еще знать, из чего составлять эти схемы.
– Ты такая умная, – ехидно ответила Иаои, – Я преклоняюсь, ага.
– Нет, правда, – заявил Лефао, – химия такая сложная, что можно мозг сломать.
– Ничего такого, – возразил Ормр, – там внутри есть четкая логика. И если ты ее понял, значит, дело в шляпе. Просто, берешь карандаш и рисуешь, ага!
– … Рисуешь, рисуешь, – продолжила Рут, – А потом ни хрена не получается.
– Хэй, алло! – вмешался Фнир, тыкая пальцем в экран ноутбука-пульта, – вот этот сраный фрегат.
– Покажи, – отреагировал Корвин.
– Вот же! – Фнир снова ткнул пальцем в экран.
– Да, это действительно он, – согласился инженер-пилот.
– Отлично, – Гремлин кивнул, – сейчас мы дождемся радио-обмена, после чего решим проблему с фрегатом.
– Да, – согласилась Рут, – сначала, мы решим проблему с фрегатом, а потом мы решим проблему, которая касается нас лично. Это наша Норна.
– Норна, это и моя личная проблема тоже, – заметил Корвин.
– Тем лучше, – лаконично ответила Рут.
Корвин постучал пальцем по столу.
– Внимание! Давайте теперь не отвлекаться и работать.
– Я уже на месте, – сказал Темао (которого Гремлин сменил у штурвала фрегантины).
– Мы работаем, и ждем только сигнала, – спокойно добавил Лефао.
– Я не сомневаюсь, – Корвин улыбнулся, – Инструкция флота требует проверки боевой техники перед вылетом. Пусть все семь пилотов наденут свои лорнеты теле-контроля, включат пульты, проверят работоспособность техники и доложат.
Отдав этот приказ, он подумал: «Страшненькая это штука – лорнет теле-контроля, или, коротко говоря – Т-лорнет. На вид обычные очки с квадратными стеклами, но в стекла встроены сетки LC-мониторов. На них фиолетовой паутиной расчерчены линии цели, а текущее наведение оружия отмечено алым крестиком. Если цель в прямой видимости, то применяется прозрачный Т-лорнет, вроде баллистического микро-компьютера. Если цель слишком далеко, и видна только с дрона – как сейчас, то берется непрозрачный Т-лорнет, показывающий и линии цели, и крестик наведения, и саму обстановку. Сейчас юниорам предстоит вести к цели свои дроны с огнесмесью, как в компьютерной игре-стрелялке. И никаких вредных эмоций, никаких колебаний. Только успевай отслеживать обстановку и правильно рулить рукоятками джойстика, и возьмешь приз. Такие игрушки теперь делает комплекс мини-фабрик бытовой электроники и радио-телефонии на атолле Уилимо»…
…Тем временем, произошла серия слаженных движений, и последовали рапорты:
– Иаои и Утахе, к вылету готовы.
– Рут, Фнир и Ормр к вылету готовы.
– Темао и Лефао к вылету готовы.
– Ну… – сказал Гремлин, посмотрев на табло хронометра на козырьке над штурвалом.
Корвин кивнул ему и снова окинул взглядом семерых юниоров – они выглядели слегка комично в черных лорнетах, нацепленных на носы, будто собрались играть в школьном театре мини-спектакль по старой-старой детской песенке про трех слепых мышат.
…Три слепых мышонка бегали сторонкой.
Хозяйка острый нож взяла,
Взмахнула раз, взмахнула два.
Отрубила хвостики малышам она.
Видели такое? Ах, какое горе!..
«Есть мнение, – немного отвлеченно подумал Корвин, – что на этот раз хозяйка сделала ошибку, взяв в руки нож. Теперь мышата только притворяются слепыми, а вот хозяйка слепая по-настоящему, и попытка хозяйничать кончится для нее очень-очень плохо».
…Из динамика рации послышался диалог в жанре радио-скандала.
* Мэр-комиссар Сегура, остров Раротонга, вызывает фрегат «Нимбел».
* Фрегат «Нимбел» на связи, я капитан Харпер, слушаю вас, комиссар Сегура.
* Капитан Харпер, ваш фрегат нарушил границы 200-мильной зоны округа Раротонга. конфедерации Меганезия, не имея разрешения Конвента и местного самоуправления. Пожалуйста, покиньте эту зону.
* Комиссар Сегура, вы не являетесь законной властью на Раротонга, и я могу вести с вами переговоры только о вашей капитуляции.
* Капитан Харпер, я повторяю: Вы нарушили границы 200-мильной зоны, и если будете углубляться в наши территориальные воды, то мы вынуждены будем атаковать вас.
* Комиссар Сегура, передайте своим лидерам, что на рассвете «Нимбел» войдет в гавань Аваруа, с целью наведения порядка. У нас приказ: в случае сопротивления мятежников, применять оружие. Рекомендую вам убедить ваших лидеров сдаться. Разговор окончен.
* Капитан Харпер, вы услышали мои слова о нарушении вами границ Меганезии?
* Комиссар Сегура, я вам все сказал. Передайте вашим лидерам ультиматум.
* * *
Капитан 2-го ранга Харпер сосредоточенно посмотрел на экран радара, и проворчал:
– Кто бы ни был этот комиссар Сегура, его люди пока никак себя не проявляют.
– Они, – предположил первый помощник, – хотят измотать нас ожиданием, чтобы…
– …Чтобы, – подбодрил его Харпер, – ну, продолжай.
– …Чтобы, – договорил помкэп, – на рассвете устроить какой-нибудь сюрприз в гавани Аваруа. Мне кажется, они что-то такое готовят. Возможно, морские мины.
– Разумное предположение… – Харпер потер уставшие глаза, – я бы на их месте так и поступил. Морские мины – самое эффективное морское оружие для нищего флота.
Пискнул зуммер селекторной связи.
– Центральный технически пост, сэр! Дым в машинном отделении.
– Пост отдыхающей смены, сэр! Сильное задымление!
– Пожарный пост, сэр! Три очага возгорания. Огонь в вентиляционных каналах.
– Пост внешнего контроля, сэр! Огонь на верхней палубе около торпедных аппаратов.
– Пожарный пост, сэр! Дежурные расчеты…
Последний из рапортов прервал оглушительный взрыв. Пол под ногами вздрогнул. В воздухе запахло горелой изоляцией и еще чем-то едким. А тем временем из селектора продолжали доноситься тревожные рапорты.
– Пост чрезвычайных ситуаций, сэр! Взорвались противолодочные торпеды по левому борту. Разрушены два помещения первого яруса надстройки. Есть раненые…
– Пожарный пост, сэр! Просим заглушить машину, и перекрыть подачу воздуха через вентиляционные каналы второй и четвертой группы, иначе сложно бороться с огнем.
– Сильное задымление центрального поста, сэр! Люди задыхаются! Просим разрешить перейти на дублирующий пост по аварийному расписанию.
– Пост чрезвычайных ситуаций, сэр! Открытый огонь на корме! Источник возгорания в разрушенной части надстройки, но мы не можем подобраться туда! Что нам делать?!
* * *
Экипаж фрегантины «Аруиаруи» всматривался в южный сектор неба, стараясь разглядеть результаты атаки. С такой дистанции физически невозможно было увидеть «Нимбел», поскольку он был за горизонтом. Но вот, на фоне бархатной черноты, усеянной ярко-серебряными точками звезд, стало просматриваться тусклое оранжевое пятнышко: свет от пламени пожара рассеивался на облаке дыма…
– Мы подбили его! – воскликнула Утахе.
– Мы подбили его, – согласился Фнир.
– Да, – лаконично отозвался Ормр.
– …Значит, – сказала Рут, – пора заняться следующим делом.
Объявив это, она резко развернулась и вошла в кают-компанию, где Корвин и Гремлин продолжали наблюдать за горящим фрегатом через видео-камеру планера-шпиона, и требовательным тоном напомнила им:
– У нас есть дело: наша Норна.
– Мы, – ответил Гремлин, – займемся этим, как только уясним оперативную ситуацию.
– Что тут, на хрен, еще уяснять?! – рявкнула Рут, – Пламя над новозеландским фрегатом видно даже с нашей палубы! Горит так, что облака светятся! Киви там мечтают только добраться до родного порта! Им не до сражений! Они нейтрализованы. Давайте теперь заниматься делом, а не глазеть на этот пожар!
– Не заводись, не надо, – строго сказал Гремлин и обратился к рулевому, – Темао, лечь в дрейф, продолжать наблюдение.
– ОК, – откликнулся 18-летний маори.
– Ну, – продолжил Гремлин, – и что ты конкретно предлагаешь, Рут?
– Я предлагаю вытащить нашу Норну, которая сидит в тюрьме на Тарава – сказала она,
затем в упор посмотрела в глаза Корвину, – Ты же говорил, что наша Норна, это и твое личное дело тоже. У тебя есть автожир. Почему он еще не летит на норд-вест?
– До Кирибати-Тарава 3500 км, – сказал пилот, – как ты понимаешь, «Hopi» не дотянет.
Рут Малколм резко тряхнула ярким панковским хайром-ирокезом.
– Но он дотянет до Увеа-и-Футуна, 1700 км. Там фабрика в деревне Толоке на острове Футуна. На фабрике – Скйоф. Вы с ним напарники. И не говори, что он не готовился к этому дню.
– Я этого и не говорю. А ты пока не ответила: что конкретно предлагаешь?
– Во-первых, я предлагаю не тянуть с вылетом. Думаешь, я не понимаю, что ты после разборки с новозеландским фрегатом, по-любому собирался лететь туда? Во-вторых, я предлагаю тебе взять меня с собой. Не беспокойся, я пригожусь в деле.
– Рут, – мягко произнес Корвин, – ты даже не представляешь, что там будет.
