Текст книги "Мауи и Пеле держащие мир"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 81 страниц)
– Нет, – Скир фон Вюрт качнул головой, – это стреляли куда-то гораздо дальше. У этой пушки ствол, почти как у «Трубы кайзера Вильгельма», супер-пушки Круппа, которая в конце Первой Мировой войны обстреливала Париж со 130 километров! Ее 8-дюймовые снаряды весили больше центнера и летели впятеро быстрее звука! Представляете?
– Представляю. Удивительно для того времени. А что вы делаете, мистер фон Вюрт?
– Я настраиваю камеру, чтобы объектив автоматически оставался наведен на место, где размещена эта супер-пушка. Если она еще раз выстрелит, то я получу отличный кадр!
* * *
Вообще-то Скир фон Вюрт знал, что пушка будет стрелять еще два раза. В программе спецоперации было три выстрела с острова Реннел с интервалами четверть часа. Цели ударов – поселки при золотых рудниках компании RMMG на островах Тагула, Йела и Мисима в 1000 км к западу от Реннелла. 4-дюймовые снаряды «Панамской пушки» не способны были попасть точно в цель, а если бы каким-то чудом попали, то не могли бы причинить значительного ущерба. Вот почему взрывы в целевых точках должен был, в соответствующие моменты времени провести особый взвод лейтенанта Бокассы.
Гражданин Австралии по рождению, этнический германец Скир фон Вюрт (по «легенде» – экстремальный репортер в реваншистском медиа-агентстве), был разведчиком со сложным прошлым, а с недавних пор – капитан-лейтенантом меганезийской спецслужбы INFORFI). Он входил в число разработчиков диверсионной операции «Вечерний боулинг». Которая сейчас раскручивалась на пространстве от Соломоновых островов до юго-восточного хвоста Папуа.
* * *
Остров Тагула. Золотой рудник Ньюмонт (владение RMMG).
Вселенная полна чудес. Бывают яркие и радостные чудеса, например, первая картина художника, реализовавшего невероятно-фантастический взгляд на мир. Бывают милые бытовые чудеса, например, когда ты просыпаешься утром от пронзительного аромата свежего кофе, сваренного любимой женщиной, и думаешь «наверное, я счастлив». Но, бывают чудеса другого рода. Первый удачный боевой выстрел снайпера (когда он по инструкции прицеливается, нажимает спусковой крючок, и через секунду, наблюдая результат, думает: «черт, я ведь убил того парня»). То чудо, которое сейчас переживал флит-лейтенант Бокасса, можно сравнить с чудом снайпера, умноженное на тысячу.
Темные джунгли.
Шорохи мелкой живности и шелест листвы.
Хрипящие фонемы, которыми обмениваются здешние ночные птицы.
Капельки воды, срывающиеся с ветвей и маленькими колокольчиками звенящие при падении в широкие лужи.
А впереди и внизу по склону, в полутора километрах – иллюминация на территории золотого рудника. Прожектора на вышках, фонарики в руках охранников периметра, длинные ряды светильников в рабочей зоне, там, куда транспортер подает руду, и где начинается цикл экстракции продукта. Золотодобывающая машинка крутилась здесь круглые сутки. Кредитные ресурсы, напечатанные государством из вакуума и далее переданные через банк в концерн, должны работать, во имя священной либеральной демократии – самого лучшего социального строя, мыслимого в философии Запада.
Но, дело не в философии, а в людях. Примерно тысяча человек чем-то занимаются на периметре или в рабочей зоне, на поверхности и на спирально-углубляющихся ярусах огромного карьера, посреди уничтоженных джунглей. Эти люди не знают про флит-лейтенанта Бокассу, который сидит в маленьком овраге в джунглях, держит палец на кнопке радио-кодера дистанционного пускателя, и смотрит на часы. Светящееся табло отсчитывает секунды виртуального полета снаряда из супер-пушки на острове Реннелл. Снаряд представлял собой легкий 4-дюймовый пластиковый цилиндр, в который было запрессовано нечто вроде оперенного стального гвоздя полметра длиной. Конструкция такого типа называют подкалиберными снарядами. Пластиковый цилиндр, работает как поршень, а после вылета снаряда из ствола – разрушается и сгорает, отправляя гвоздь-сердечник в свободный полет. В данном случае, «гвоздь» вылетел со скоростью 3 км в секунду, прошил по диагонали атмосферу, достиг космоса, и прошел точку апогея на высоте примерно 200 км, после чего полетел вниз, потерял стабилизацию на границе плотной атмосферы, и тихо сгинул в океане. А виртуальный боевой снаряд, как будто, продолжал свой путь и в расчетное время поразил цель…
…Бокасса нажал кнопку. В четырех 500-литровых цистернах, наполненных сжиженным тетреном, и заранее спрятанных вокруг периметра рудника, сработали ультразвуковые взрыватели. Наблюдатель, умеющий замедлять время в миллион раз, мог бы проследить развитие занимательного химического эксперимента. Ультразвук инициировал взрывной распад метастабильных молекул тетрена сначала на две молекулы ацетилена, а далее на атомарный водород и углерод. Все это разлетелось из лопнувших цистерн со скоростью ружейной пули, смешиваясь с воздухом, и мгновенно вступая в реакцию окисления. Это называется: объемный взрыв в гомогенной среде. Коэффициент перевода в тротиловый эквивалент для таких условий вычисляется довольно легко – через энтальпию сгорания.
Коэффициент для обычного бензина или керосина – 10
Для очищенного природного газа – 12
Для ацетилена – 14
Для тетрена – 15
Для водорода – 30
Таким образом, взрыв распыленного содержимого четырех цистерн (в сумме около 13 центнеров реагента) был эквивалентен взрыву 20 тонн тротила. Уже немало.
Но, для полноты картины следует учесть эффект распределения взрывных элементов и эффект высокой температуры продуктов взрыва (достигающей 3000 градусов Цельсия).
Для обычных наблюдателей (каковыми сейчас являлись Бокасса, Пиф, Рглар и Оехеаи Татокиа – младший кузен короля Фуопалеле, сержант первого отделения коммандос), вся картина взрыва уложилась в считанные секунды. Ослепительная вспышка, которая, как казалось, приняла форму гигантского бублика, лежащего на грунте. Потом (всего через мгновение) относительно темный центр бублика, как бы выплеснулся вверх фонтаном дрожащего ярко-желтого пламени. Периферия наоборот потускнела, и начала, кажется, закручиваться темно красной спиралью, устремляющейся к небу.
А еще через секунду наблюдатели утратили внимательность, потому что добежавшая взрывная волна ударила по всему телу, как огромная тяжелая мокрая тряпка. Шлеп!
Прошло не меньше двух минут, пока Бокасса сосредоточился на реальности, извлек из кармана трубку «wiki-tiki», и отправил группам Либби (на остров Йела) и Хенгиста (на остров Мисима) условный сигнал «виски превосходный, покупайте».
– Хорошая бомба, – невозмутимо констатировал сержант-кузен короля, – а если бы придумать способ, как бросать ее с самолета, то было бы еще лучше.
– Штаб «Creatori» уже поручил нам провести тесты планирующей бомбы, – потерянным голосом ответила лейтенант-инженер Пиф, – у нас в программе есть такое задание.
– Вот и хорошо! – обрадовался полудикий канак с атолла Номуавау, – мы вам поможем испытать такую бомбу. А сейчас, наверное, здесь больше нечего смотреть.
– Что ты предлагаешь? – спросил Бокасса.
– Я предлагаю: поедем с моими бойцами в Рамбусо-Харбор, поможем вождю Куа-Кили зачистить там лишних людей. Слышите, в той стороне только что стреляли.
– У тебя хороший слух, Оехеаи. Я вот ничего не слышал. А что с аэродромом?
– С аэродрома ни звука, флит-лейт. Значит, там всех, кого надо, уже зачистили.
– Бокасса, – вмешалась Пиф, – давай, действительно поедем в Рамбусо-Харбор, а то мне интуиция подсказывает, что борцы за свободу Коралловой Республики убьют там всех, вообще не разбирая, кого надо, а кого не надо.
– Название у этой республики не зачетное, – прокомментировал мичман Рглар.
– Это их дело, пусть они называют Луизиаду, как им нравится, – сказал флит-лейтенант Бокасса, и добавил, – Да, действительно, поехали в Рамбусо-Харбор.
– E! – выдохнул Оехеаи, уселся за руль мотороллера, и махнул рукой двум своим парням, чтобы занимали места в коляске и позади водителя. Заметив это движение, вторая тройка диких канаков тоже оседлала свою машину. Канаки с маленького атолла Номуавау (где вообще нет сухопутных дорог, а любой островок-моту можно пересечь пешком за три минуты) отлично водили колесные машины (когда и где они научились – непонятно)…
Мичман Рглар уже сел за руль командирского мотороллера, и лейтенант-инженер Пиф устроилась позади него. Флит-лейтенант Бокасса, соответственно, залез в коляску.
В этот момент небо на западе озарилось неяркой вспышкой, а потом на нем заиграли желтоватые зарницы. Еще через три минуты пришло сообщение от мичмана Либби, с остров Йела. «Пьем виски за ваше здоровье». Такое же сообщение мичмана Хенгиста с острова Мисима пришло, когда Бокасса, Пиф и Оехеаи с пятеркой своих диких канаков, на трех мотороллерах с колясками, уже подъезжали к Рамбусо-Харбору…
…Внезапно возникла ситуация, закономерная для партизанских войн в слаборазвитых регионах, а флит-лейтенант не был психологически готов к ней. Он был готов к другим несимпатичным феноменам войны. Разоренные и лениво горящие дома маленького, еще вчера по-своему уютного поселка. Трупы, валяющиеся, как мусорные мешки в Риме при забастовке коммунальных рабочих. Четверо невезучих иностранцев, сидящих на бетоне причала, под охраной агрессивных вооруженных субъектов. Даже к феномену простого мародерства победивших Бокасса был готов. Но, зрелище уличного изнасилования…
Бокасса похлопал мичмана Рглара по плечу, и тот резко остановил мотороллер. Второй и третий мотороллеры затормозили по бокам от него. Бокасса вылез из коляски, и нашарил серебряную боцманскую дудку (не совсем формальный, но типичный атрибут командира автономного подразделения – типа жезла римского центуриона). Он прижал к губам этот служебный музыкальный инструмент и воспроизвел резкую трель. Из десятка повстанцев, которым адресовался этот сигнал, обернулись только трое, а другие семеро продолжали с энтузиазмом срывать остатки одежды с двух молодых женщин – европеек.
– Ну-ка стоп! – приказал флит-лейтенант, кстати, отметив боковым зрением, что Оехеаи Татокиа и пятеро его парней как бы невзначай разместились боевым порядком.
– Стоп? – недоуменно переспросил один из обернувшихся, крупный жилистый субъект смешанной малайско-папуасской расы, одетый в брезентовые штаны и кожаную куртку, довольно дорогую, но не по размеру и не по климату (вероятно мародерская добыча).
– Стоп, – повторил Бокасса, – отведите этих двух задержанных к остальным четверым.
– После, – ответил субъект, и многозначительно поправил сначала мачете, висящий в полотняных ножнах на поясе, а потом винтовку, заброшенную на ремне за плечо.
– Сейчас, – холодно сказал Бокасса, отмечая, что обернулись еще трое, и что винтовки (кажется, «Lee-Enfield», из арсеналов колониальных войск середины XX века) они уже держат в руках. Неприятная ситуация.
– После, – снова возразил малайско-папуасский метис, оскалился, и подал знак двоим, державшим в руках винтовки. По этому знаку, стволы винтовок стали недвусмысленно поворачиваться в сторону флит-лейтенанта. У Бокассы сейчас был простой выбор: либо плюнуть и уйти, либо…
…Он, не задумываясь (не было времени задумываться), выбрал «либо». Нет, конечно, некоторые моменты он обдумал. Например, что на короткой дистанции компактные пистолет-пулеметы «маузер-пик» (которыми вооружена его команда) на порядок более эффективны, чем сильно устаревшие винтовки повстанцев. Если использовать фактор внезапности, то дело можно сделать за три секунды. Ну…
– Fire! – рявкнул он, выхватывая свой «маузер-пик», и стреляя очередью навскидку. Эх, хорошо, что был месяц тренингов, где этому учили. И хорошо, что конструкторы этой продвинутой модификации старого «маузера К-96» придумали обязательную досылку патрона при вставке магазина, ведь если бы сейчас надо было передернуть затвор, то потерянная секунда могла бы стоить жизни. А так…
…Так все десять повстанцев, качественно продырявленные пулями, лежат на грунте. Жертвы скоротечного боевого контакта, не успевшие сделать ни одного выстрела. Раздаются чуть слышные хрипы. У некоторых еще подергиваются конечности. Такие получились интересные дела. Две женщины (из-за которых все и началось) сидят, как замерзшие птички, сжавшись в комочки у грязной стены. Ладно, сейчас не до них.
– Старшего офицера ко мне! Мигом, блин! – зарычал Бокасса. И надо же: откуда-то со стороны разоренного портового офиса появился высокий папуас, одетый в униформу офицера австралийских рейнджеров образца прошлого века.
– Зачем вы убили моих людей? – поинтересовался он довольно сердито, но без особых эмоций, глядя на десять трупов.
– Я расстрелял их за мародерство. Я флит-лейтенант Бокасса, а ты, типа, комендант?
– Я капитан Гун-Банги, – ответил папуас, – значит, ты, флит-лейтенант, расстрелял моих людей из-за двух каких-то шлюх-монашек?
– В любой нормальной армии, капитан, – отчеканил Бокасса, – расстреливают идиотов, которые, вместо выполнения боевой задачи, грабят лавки и насилуют женщин.
– Да, – неожиданно-легко согласился Гун-Банги, – они были идиоты, потому и сдохли собачьей смертью. Никчемные люди…
С этими словами, он присел на корточки рядом с трупами, и сорвал с запястья одного массивные золотые часы, аккуратно снял с шеи другого женскую золотую цепочку с аметистовыми подвесками, и извлек из кармана третьего бумажник, набитый зелеными денежными купюрами. Потом, он выпрямился и крикнул в темноту:
– Эй! Чен-Джет, брось эту падаль на корм рыбам!
– Кого убили-то? – равнодушно спросил толстый молодой китаец, появляясь на месте происшествия во главе группы из разнородных субъектов.
– Джо-Ворчуна и его парней, – ответил капитан-папуас, и добавил, – да и дьявол с ними. Предупреди парней, чтоб прекратили херню. Видишь: приехал офицер из Конвента.
– Вижу, – ответил толстый китаец, дал знак подчиненным, и они, ухватив трупы за ноги, потащили в сторону моря.
Капитан Гун-Банги проводил взглядом эту нехитрую похоронную процессию, а потом спросил:
– Флит-лейтенант, ты будешь смотреть на полисменов и австралийских охранников?
– А они живые, или как? – спросил Бокасса.
– Нет. Отстреливались, сволочи, до последнего патрона, а потом мы их… – Гун-Банги выразительно ткнул толстым указательным пальцем себе в шею.
– Ясно, капитан, тогда я не буду на них смотреть.
– Как хочешь. А эти две шлюхи и четыре туриста на пристани, они тебе нужны?
– Да, капитан. Я их забираю. Дай мне микроавтобус или что-то типа того.
– Есть маленький грузовик, – ответил Гун-Банги.
– ОК, – согласился флит-лейтенант, – дай грузовик.
* * *
Вот, собственно, и финал задания. Базовый лагерь заранее свернут, мини-фабрика по производству тетрена из местной известки и угля – погружена на борт 20-метрового катера-парома на подводных крыльях нового класса «Атеатеа» (он же – продвинутый китайский «Лун-Тэн», модель 1995 года, которая, в свою очередь, представляет собой продвинутый советский «Полесье», модель 1983 года). Тепло прощаемся с простыми ребятами в деревне, дарим множество подарков. Приглашаем звонить (трубки wiki-tiki подарены среди прочих мелких штучек) и приезжать на Соломоновы острова (отсюда недалеко – 600 км к норд-осту, или 1000 к осту). И отчаливаем. Как обычно – ночью. У особого взвода из структуры «Creatori» уже сложилась такая присказка: «Мауи и Пеле, держащие мир, предназначили нормальным людям ночь для любви и для сна, и только бойцам особого взвода „Creatori“ – для марш-бросков между островами.»
На этот раз – бросок с Луизиады на те самые Соломоновы острова.
По плану было: идти 600 км на норд-ост до островов Ровиана (Новая Георгия).
Но ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Если бы не спасли двух монашек и четверых туристов – туда бы и шли. Там бы, на Ровиане, отдохнули денек, как люди, а оттуда – на Гуадалканал и Реннелл, работать.
А так штаб дал новую вводную: идти 1000 км на ост-зюйд-ост. В дороге провести со спасенными цивильными организмами работу согласно прилагаемой инструкции (5000 знаков). На рассвете встретить малый сейнер (класс LFB-53, цвет сине-красный). После имитации досмотра сейнера, передать все спасенные цивильные организмы Скиру фон Вюрту (условному капитану сейнера). Повернуть на север и пройти 500 км до острова Гуадалканал, получить боевую технику и приступить к работе. Зашибись, счастье!
Но это еще не все.
Бокасса надеялся, что лейтенант-инженер Пиф поможет ему «проводить с организмами работу». Но у нее от сочетанного эффекта событий (как то: взрыв рудника Ньюмаунт и бойня в Рамбусо-Харбор) женский цикл опередил обычный график, и начался резко. В общем, сейчас единственное толковое, что могла сделать Пиф, это принять анальгин, и шлепнуться на койку в кубрике. Бокасса по-товарищески предложил ей поступить ровно таким образом, а сам остался в командной рубке, по традиции: «первая вахта, это дело старшего офицера в отряде».
У короля Фуопалеле Татокиа тоже было представление об этой традиции, но немного отличающееся: «если на проа есть король, то первая вахта, это его дело».
– Иди спать, флит-лейт, – предложил он, появляясь на капитанском мостике, – тебе надо отдохнуть после сражения.
– Тебе на острове Мисима тоже пришлось сражаться, – заметил Бокасса.
– Немного, – ответил король, – мы заманили полицаев в ловушку и убили в спину. А ты сражался с врагом лицом к лицу, от этого устаешь сильнее. Иди спать.
Бокасса отрицательно покачал головой.
– Faafe ariki, o te aita (благодарю, король, но нет).
– Тогда я скажу своему кузену, чтобы принес нам большой котелок кофе, – объявил король, не пытаясь дальше убеждать старшего командира отряда.
– Это будет хорошо, – согласился флит-лейтенант.
– E-o! – Фуопалеле кивнул и проревел короткий приказ на мелко-островном диалекте северного Фиджи-Тонга, дождался ответного рыка сержанта Оехеаи с палубы, и сказал, – сейчас будет.
– Отлично! – обрадовался Бокасса, и… Почти что сглазил. В следующую секунду дверь в командную рубку отворилась. В руке короля мгновенно, как по волшебству, появился «маузер-пик» и ствол глядел на дверь. Точнее, на двух монашек, застывших от ужаса.
Немая сцена длилась три секунды, потом король убрал пистолет-пулемет и буркнул:
– Te ma-au roa hine-e (совсем глупые женщины).
– Не бойтесь, дамы, все нормально, – быстро произнес Бокасса, надеясь, что монашки не понимают центрально-полинезийского интерлингва, – садитесь в свободные кресла. Мы предложим вам кофе через несколько минут.
– На корабле, – добавил Фуопалеле, – если идешь на командный пункт, надо стучаться.
– О, простите, мы не знали, – сказала первая монашка, – я сестра Петронилла, а это моя младшая помощница сестра Ифигения. Мы из католической миссии Сакре-Кер, что на острове Мисима, а на Тагула мы прибыли, чтобы посмотреть участок для госпиталя.
– Теперь это уже неактуально, – заметил Бокасса, – ну, садитесь, не стойте в дверях.
Обе монашки прошмыгнули в командную рубку и быстро уселись в кресла, поплотнее завернувшись в одинаковые белые купальные халаты (которые для них позаимствовал мичман Рглар по дороге, в разоренном мини-отеле). Они были похожи одна на другую: довольно крепко сложенные, с чуть овальными лицами, каштановыми волосами, чуть приподнятыми бровями, мягкими линиями подбородка, и вздернутыми носиками. По возрасту они тоже не сильно различались. Петронилла чуть старше 30 лет, а Ифигения немного моложе. Они были довольно симпатичные, эти монашки, и сержант Оехеаи (принесший кофе), посмотрел на них с нескрываемым сочувствием. С его точки зрения, симпатичная женщина может уйти в монастырь только под влиянием какого-то особо злостного колдовства. Впрочем, он ничего не сказал, а просто оставил кофе и вышел.
Флит-лейтенант разлил кофе в четыре армейские кружки, и предложил:
– Угощайтесь, дамы. Сахар вот, добавляйте по вкусу. А сливок, извините, нет.
– Спасибо вам мистер… – произнесла Петронилла и выразительно замолчала.
– …Бокасса, – ответил он, и сразу уточнил, – не волнуйтесь, у меня нет оригинальных кулинарных привычек, которыми славился мой однофамилец, император маленькой центральноафриканской страны.
– О, – подала голос Ифигения, – мы видим, мистер Бокасса, что вы добрый человек. Да простит господь ваши действия в Рамбусо-Харбор. Это было вынужденное убийство.
– Мы, – продолжила Петронилла, – благодарны вам за спасение, но мы хотим спросить: почему у вас на униформе эта эмблема, цветной пропеллер?
– Это флаг Конфедерации Меганезия-Гавайика, – сказал он, – вы на борту патрульного океанского катера Народного флота.
– Мы знаем, чей это флаг, – пояснила монашка, – но вы ведь не террористы Конвента?
– Мы не террористы, а солдаты Народного флота, как я вам только что доложил.
– Но… – она замялась, – …Народный флот Конвента это ведь и есть террористы.
Флит-лейтенант сделал глоток кофе и пожал плечами.
– Все зависит от точки зрения, мисс Петронилла. Кто вы по гражданству?
– Мы обе – гражданки Соединенного Королевства, из Уэльса.
– Отлично, – сказал он, – в таком случае, все очень просто. 250 лет назад движение за независимость Северной Америки от Соединенного Королевства рассматривалось в Лондоне, как террористическое. Потом точка зрения ваших политиков изменилась.
– Политика, – вздохнула Петронилла, – кругом политика. Ответьте: мы заложницы?
– Нет. Вы и туристы перейдете на любое подходящее судно, которое мы встретим.
Возникла пауза. Монашки сосредоточенно размешивали сахар в кофе, и пытались самостоятельно понять, что происходит. Первой отчаялась младшая – Ифигения.
– Простите, мистер Бокасса, но, если дело в политике, то не могли бы вы объяснить ситуацию, в которой оказались мы и наша миссия на острове Мисима?
– Относительно миссии лучше знает мистер Татокиа, – сказал Бокасса.
– Да, я знаю, – подтвердил король Номуавау, – миссионеры успели сбежать, а потом эту миссию забрал Куа-Кили. Разграбил, наверное.
– Слава богу, они успели сбежать! – Ифигения перекрестилась, облегченно вздохнула, а потом спросила – Кто такой Куа-Кили?
– Он вождь, как бы, аборигенов Луизиады, – пояснил король, уже успевший за короткое время деятельности в качестве лейтенанта-коммандос Народного флота освоить многие креольские сленговые градации аналогии и достоверности, например, «как бы». Но для монашек подобные лексические конструкции были в новинку.
Петронилла удивленно моргнула несколько раз и медленно произнесла:
– Я три года в миссии на Мисиме, и часто ездила на Тагулу в Рамбусо-Харбор, но я там никогда не видела ничего похожего на тех бандитов. Население островов Луизиада это мирные деревенские меланезийцы или береговые папуасы, они малочисленны и очень добродушны. Среди контрактников на золотых рудниках есть неприятные люди, но не разбойники. Я не знаю, чей вождь этот Куа-Кили, но думаю, он сам и все его мерзкие подручные приехали с Большой Новой Гвинеи, где, много бандитов-рэсколменов.
Фуопалеле Татокиа слегка наклонил голову в знак частичного согласия.
– Я и сказал: Куа-Кили вождь, КАК БЫ, аборигенов Луизиады.
– Значит, – заключила Петронилла, – этот негодяй притворяется вождем аборигенов.
– При демократии всегда так, – авторитетно сообщил Фуопалеле, – я смотрел кино про Гитлера, он тоже притворялся вождем каких-то аборигенов-европейцев.
– Гитлер не был демократом! – возмутилась Ифигения.
– Извините, мисс, – вмешался Бокасса, – но Гитлер получил власть в 1933 году путем демократических выборов, и демократические правительства, включая британское, поддерживали Гитлера до 1938 года. Таковы данные истории.
– Незачем ворошить прошлое, – слегка смущенно произнесла Петронилла, – мы хотим разобраться в настоящем. Скажите, Бокасса, почему главарь банды в Рамбусо-Харбор… Как его звали?
– Гун-Банги, – напомнил флит-лейтенант.
Петронилла несколько раз кивнула.
– Да, Гун-Банги. Почему он смирился с тем, что вы расстреляли его людей, выслушивал ваши нотации, безропотно передал вам туристов и подогнал грузовик, чтобы вы могли отвезти нас в первобытную деревню, на причале которой был припаркован этот ваш океанский катер?
– Страх, – лаконично ответил Бокасса.
– Нет! – монашка покрутила головой, – Не только страх. Еще он знал, что вы босс. Не именно вы, а ваша организация, Конвент, или Народный флот.
– Отчасти вы правы, мисс. В данном раскладе вождь Куа-Кили занимает подчиненное положение.
– А этот страшный взрыв в горах? – спросила Ифигения, – Тот взрыв после которого в Рамбусо-Харбор сразу же начался мятеж. Что это было?
– Если вы смотрели на небо, то, наверное, сами догадались, – сказал он.
– На небо? – удивилась она.
– Кажется, я уже поняла, – сосредоточенно произнесла Петронилла, – но, я не помню, смотрели мы на небо, или нет.
– Объясни, – попросила ее Ифигения.
– Ракеты, – сказала Петронилла, – вроде бы, они выглядят, как падающие звезды. Я не ошиблась, мистер Бокасса? Это был ракетный обстрел?
Флит-лейтенант развел руками.
– Прошу меня извинить, но обсуждение деталей этого обстрела…
– …Итак, это были ракеты, – уверенно заключила Петронилла, – Теперь я поняла, что значили еще два зарева на небе. Вы обстреляли и Тагулу, и Мисиму, и Йелу, я права?
– Мы обстреляли только золотые рудники британо-австралийского концерна RMMG.
– Да? А вы понимали, что вооруженная охрана рудников, это единственная защита от рэсколменов с континента, с Большой Новой Гвинеи? Или, может быть, вы специально сделали так, чтобы банда этого Куа-Кили могла захватить беззащитные острова?
– Мисс Петронилла, я не штаб, и не строю таких планов. Задача моего подразделения в данном случае была просто приехать, и оценить результаты обстрела.
– Оценили? – ядовито спросила она, – Как вы, мистер Бокасса, после всего этого будете смотреть людям в глаза? Людям, которых вы бросили на растерзание бандитам?
– Это война, мисс Петронилла, – хмуро ответил он.
– Война с кем, мистер Бокасса?
– Поясняю, – сказал он, – позавчера флот Австралии обстрелял наш остров Эфате.
Петронилла схватилась за голову.
– О, боже! Почему за ваши перестрелки с флотом Австралии должны отвечать мирные жители этих бедных островов? Вы, мистер Бокасса, производите впечатление умного и порядочного человека. Вам самому не отвратительно вести войну таким способом?
– Война страшная штука, – ответил флит-лейтенант, – но не мы придумали этот способ ведения войны. Когда горнорудным или нефтяным трестам Британского Содружества хочется получить выгодный для себя режим где-нибудь в слаборазвитой стране, то они, применяя силовые структуры своих правительств, устраивают, формально выражаясь, революцию в такой стране, а фактически, приводят к власти управляемых подонков.
– И вы решили сделать то же самое? – грустно спросила Ифигения.
– Увы, мисс, нам не до разборчивости. Нас очень мало, и мы защищаем свою страну. Приходится стрелять по ключевым объектам концернов, желающих нас поработить.
– Но, есть же цивилизованные методы! Обратитесь в ООН!
– Нереально, – он покачал головой, – нас там никто не будет слушать.
– Обратитесь в мировую прессу, – вмешалась Петронилла.
– Мировая пресса продажна, – спокойно сказал Бокасса.
– Не может быть, чтобы не было выхода! – воскликнула она.
– Поверьте, мисс, мы его ищем.
– Ой! – Ифигения прикрыла глаза ладонью, – Я вспомнила, что видела очень странную падающую звезду. Ты, Петронилла, тоже, наверное, видела! После ужасного взрыва мы посмотрели на небо, и над горами было зарево, а в стороне эта падающая звезда, и мне показалось, что она летит в сторону Мисимы.
– Да, – Петронилла кивнула, – кажется, я тоже видела. Не случайно же я вспомнила, что летящие ракеты похожи на падающие звезды.
* * *
Среди криминалистов популярен афоризм: «Врет, как очевидец». И это не парадокс, а реальный феномен психологии. Человек, это не видеокамера. Он не просто записывает картины в свой мозг, а интерпретирует их, как последовательность причин и следствий, создавая на ходу свою версию логики развития событий, и неосознанно подчиняя свои воспоминания этой логике. И, пока в мозгу еще не сформировался стабильный гибрид реальных картин и придуманной логики развития, на воспоминания очевидца можно повлиять. Именно это удалось сейчас Бокассе. Он кружным путем убедил этих двух молодых женщин вспомнить, что они видели в небе некий объект, ракету, или снаряд, похожий на падающую звезду, и летящую к острову Мисима. Петронилла и Ифигения теперь были искренне уверены, что видели, как по небу пролетает этот объект и потом вспыхивает зарево над западным горизонтом. Какая – то из падающих звезд (метеоров, вспыхивающих в видимом сегменте неба приблизительно каждые полминуты), теперь приобрела в памяти свидетельниц какие-то «техногенные» черты, а также направление движения и синхронизацию с другими событиями. И, можно было не сомневаться, что четверо туристов пообщаются с Петрониллой и Ифигенией и «вспомнят» то же самое. Работа, порученная Бокассе согласно инструкции (5000 знаков) была выполнена…
