Текст книги "Мауи и Пеле держащие мир"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 81 страниц)
– Снежный человек, – ответила Норна.
– Упс! – стрелковый инструктор почесал в затылке, – А снежный человек существует?
– Это неизвестно, вот почему он на первом месте по странности.
Оули Техас немного обиженно фыркнул носом.
– Кобра ты ядовитая. Прикалываешься над боевым товарищем.
– Не обижайся, – она погладила его по колену.
– Я не обижаюсь. Но, когда я смотрю на этих корейских юниоров, которые, кстати, мне симпатичны по человечески, то у меня возникает ощущение, что это ****ец какой-то.
– Реальный ****ец, – авторитетно заявила Норна, – будет тогда, когда речь Гениального Продолжателя частично продублируют и прокомментируют ведущие мировые СМИ.
– А ты уверена, что продублируют?
– Абсолютно! Ведь Северная Корея для СМИ – любимое пугало, стоящее на пьедестале вместе с исламистским Ближним Востоком и кокаиновым Карибским Бассейном.
…В этот момент трансляция речи Председателя завершилась, и 5000 молодых бывших студентов из Северной Кореи резко вскочили со своих мест, и синхронным движением выбросили вверх сжатые кулаки, скандируя при этом какой-то короткий слоган.
– …Это тоже надо будет выложить в Интернет, – тихо сказала Норна.
– А что они кричат? – поинтересовался Оули.
– Это просто слоган в поддержку политики «сонгун», приоритета армии в ее братском единстве с народом. Интересны не слова, а экспрессия.
– Может и так. Но меня эта экспрессия беспокоит. Прикинь, Норна: мне надо провести инструктаж и тренинг с учебно-боевым оружием для этих ребят.
– Не вибрируй, Оули, это хорошие, адекватные ребята. Сейчас я тебе докажу! – тут она внезапно перешла на корейский, и крикнула, – Juui chingu! Gangsa leul deudgo!
Политическая экспрессия мигом прекратилась. Просто невероятно, с какой скоростью произошла перемена настроения такого большого числа людей. Это как если бы толпа возбужденных футбольных болельщиков на стадионе вдруг начала бы вести себя, как студенты на семинаре у строгого профессора. Кстати, эти корейцы не так давно были студентами, а вот Оули Техас профессором никогда не был.
– Уф! – выдохнул он, – Норна, что ты им сказала?
– Просто, я попросила внимания, и сообщила, что ты их военный инструктор.
– Ну, теперь ясно, а то прикинь: я ни хрена не понимаю по-корейски.
– Aita pe-a, – ответила она, – просто, начинай инструктаж.
– Ладно, – сказал Оули, и вышел на центр спортивной площадки, держа в руках образец изучаемой техники, – Внимание сюда! Это пистолет-карабин RAP-4DD, учебно-боевой пневматический, стреляющий стальными сферами калибром 10 мм и весом 4 грамма с околозвуковой скоростью, обеспечивая дульную энергию более 200 джоулей.
Сделав паузу, Оули Техас окинул взглядом аудиторию, и увидел на лицах ребят явное разочарование: «нам обещали оружие, а дадут какую-то пневматику, игрушки». Такая реакция прогнозировалась, и у инструктора был заготовлен убедительный ответ. Еще выходя на площадку, он отметил симпатичную мечтательную девушку, которая сидела чрезвычайно удачно: под одной из кокосовых пальм, украшенной сростками крупных бежевых орехов у оснований ветвей-листьев, образующих крону. Теперь – фокус…
Оули плавно развернулся на четверть оборота, одновременно прицеливаясь, и быстро выстрелил трижды. Три хлестких щелчка. Через миг, рядом с мечтательной кореянкой шлепнулись на грунт четыре кокоса. В трех из них были сквозные дырки, а четвертый, кажется, упал за компанию (на это Оули не рассчитывал, но так даже веселее).
– Гло, не отвлекайся! – сказал Оули, – Рядом с тобой ценный пищевой продукт, и надо употребить его, не давая молочному соку вытечь. Я вижу, один орех целый, и надеюсь, найдется бро, который пробьет в нем дырку. Заодно, все вы убедитесь, что это требует физических усилий, и сделаете свои выводы об эффективности RAP-4DD.
– А остальным как оценивать эффективность? – крикнул какой-то парень с другого конца спортивной площадки.
– Элементарно, – ответил инструктор, – надо влезть на пальму и сбросить нужное число кокосов. Ты, бро, проявил инициативу, вот и покажи пример другим. Будем считать это лабораторной работой. Продолжим инструктаж через четверть часа.
Так, Оули Техас нашел контакт с аудиторией, и дело двинулось. К обеду курсанты уже помнили ТТХ этого пистолета-карабина, и правила работы с ним. А к середине обеда в гавани около лагеря приводнился «Апельсиновоз» Джона Корвина Саммерса. Корвин с длинным и громким вздохом выбрался из кабины на пирс, улегся там и закурил сигару. Примерно к середине процесса курения, сюда явилась Джой Прест Норна.
– Корвин, с прибытием! Как слетал?
– Напряженно, – ответил он, – я шел с перегрузом. Вообще, я считаю, что можно было придумать график без этого лишнего нарушения авиатехнических рекомендаций.
– Извини, все торопились. Сколько ты привез?
– Ну, пять тысяч пушек, двести мини-компрессоров, и четыре тонны шариков.
– Всего четыре тонны? Это же только двести шариков на каждого бойца!
– Норна! Я и так шел с перегрузом! С сильным перегрузом, несмотря на то, что залил минимум топлива. Нервный рейс, знаешь ли. И я привез миллион этих шариков, а ты морщишь нос! Зачем больше пуль, если в программе здесь не Сталинградская битва, а захват городка Луганвилл с населением 10 тысяч?
– …Не считая туристов, – ввернула Норна.
– …Но, считая младенцев! – отрезал Корвин, – В общем, у корейцев хватит пуль, чтобы расстрелять всех жителей Луганвилла, даже если девяносто девять из ста пуль улетят в никуда, и если никто, кроме корейцев не будет стрелять! Вообще, все это фигня. CNN передало спектакль Ким Чан-Чхо, и сейчас все просто побегут из Луганвилла. Кстати, аэропорт уже нейтрализован, или как?
– Нейтрализован, – подтвердила Норна, – и для бегства есть только море. Там уже Ахоро отфильтрует, кого пропускать, а кого – нет. Но, кто-то может остаться в Луганвилле. За последние годы там вложено много денег в элитный туризм. Отели, бутики, казино…
– Норна! Ты что, думаешь, полиция и корпоративная охрана будут это защищать?
– Я этого не исключаю, Корвин.
– Как насчет пари на галлон текилы, что нет? – предложил он…
…И следующее утро показало, что Корвин не ошибся. Объединенная команда «Армии Тринадцатой Трибы» и «Учебной корейской бригады» без единого выстрела вошла в практически брошенный город с почти новыми отелями, бутиками, казино и прочими плодами «западной культуры». А тем временем, в другой, восточной части Океании…
*18. Танки, физхимия и экономическая психология
19 – 20 ноября 1 года Хартии.
Французская Полинезия – Бора-Бора и Таити.
Остров Бора-Бора представляет собой верхушку потухшего вулкана, вокруг подводного подножья которого вырос коралловый барьерный риф, образовав вокруг всего острова спокойную лагуну. А вулканический купол 700-метровой высоты, с тремя вершинами, торчит посредине этой лагуны, и туристы любят фотографироваться на его фоне. Если говорить о сухой географии, то Бора-Бора имеет площадь 40 кв. км, и является вторым по величине островом Французской Полинезии (первым является Таити – он лежит в 240 км восточнее Бора-Бора). А если говорить о сухой экономике, то Бора-Бора это самый дорогой и «раскрученный» курорт Полинезии. Сюда приезжают отдыхать миллиардеры, киноартисты, банкиры, TV-знаменитости и тому подобный контингент. Здесь больше дорогих отелей, VIP-ресторанов и гольф-клубов, чем во всей Полинезии. Все 7-тысячное население острова сидит на туризме, как морфинист на игле. Ничего кроме туризма, на острове Бора-Бора нет. Все для туризма, и только для туризма, во веки веков. Но…
…Все люксовые коммерческие проекты имеют свой финал, иногда – незавидный. И тут наклевывался именно такой, незавидный сценарий. Об этом думали сегодня на рассвете Виктор Опуахи, губернатор Бора-Бора, и Клод Куапау, полицмейстер, заседая в почти пустом служебном кафе, в здания мэрии главного городка Вайтапе (с населением 4000 жителей). За вчерашний день часть туристов сбежала. Губернатору удалось обеспечить вылет нескольких самолетов, но горючее закончилось. Теперь оставшимся туристам и жителям осталось или прятаться, или уходить в море – правда, неясно куда. На востоке – Таити и Моореа, захваченные мародерами. На западе – мятежные Острова Кука. Пока единственное, что приходило в голову, это эвакуация всей публики на малые острова, разбросанные по лагуне, окружающей центральный остров Бора-Бора. Губернатор и полицмейстер уже начали обсуждать детали этого плана, как вдруг в кафе ворвался предельно взволнованный молодой полисмен, и закричал, тыкая пальцем в окно:
– Там! Там, на площади!
– Что на площади? – спокойно и строго спросил Клод Куапау.
– Там, мсье полицмейстер, эти… Из Конвента. На боевых геликоптерах! Что делать?
– Вот, дерьмо… – выдохнул Виктор Опуахи, – Боюсь, Клод, что мы опоздали.
– Дрянь дело, – согласился Куапау, подойдя к окну.
На площади ровным квадратом стояли четыре автожира, со скорострельными пулеметами Гатлинга на турелях. Пока незадачливые руководители городка думали, как реагировать, со стороны автожиров раздался спокойный и ровный голос, усиленный мегафоном:
– Я комэск Элболо, из INFORFI, военной разведки Конвента Меганезии. Мы пришли, чтобы предложить вам помощь! Мистер губернатор, если вы не возражаете, я зайду в здание, и мы с вами поговорим. Если вам не нужна помощь, мы улетим, как прилетели.
– Дьявол… – пробурчал полицмейстер, открыл окно и крикнул, – А с чего это вдруг мы должны верить вам, мистер Элболо?
– А какой мне смысл вас обманывать? – раздался голос из мегафона, – У нас дивизия спецназа с бронетехникой, и авиа-отряд, мы можем захватить Бора-Бора, но не сделаем этого против воли жителей. Если нас пригласят, то мы защитим ваш остров, и освободим Таити.
– Клод, – тихо произнес губернатор, – Этот Элболо большая шишка на флоте Конвента. Вспомни: его показывали по TV, вместе с американским старшим офицером. Элболо представлял Конвент при передаче спасенных американских солдат.
– Дьявол… – повторил полицмейстер, – …И что делать?
– Давай поговорим с ним, – предложил Опуахи, – Хуже не будет, потому что…
– …Потому что хуже некуда, – договорил Куапау, вздохнул, и крикнул, – Мы согласны поговорить, мистер Элболо. Проходите и поднимайтесь на второй этаж в кафе.
* * *
Через час над мэрией Бора-Бора был спущен французский триколор, и вместо него был поднят меганезийский тетраколор – черно-бело-желтый цветок-пропеллер на лазурном поле. А затем, Виктор Опуахи выступил с короткой речью по локальному TV.
*** TV-Bora-Bora. Экстренное заявление губернатора, мсье Опухаи ***
Дорогие друзья, жители и гости нашего прекрасного острова! Я обращаюсь к вам в этот трудный час, чтобы призвать к спокойствию. Вы знаете, что нас постигла тяжелая беда. Иностранный легион взбунтовался и бесчинствует на востоке архипелага Социэте. Уже разграблены Таити, Моореа и два малых острова. Над всеми нами нависла смертельная угроза. В этих условиях я вынужден передать власть коммодору Упиру, представителю Конвента Меганезии, командующему Восточным фронтом. Таков единственный путь к спасению нашего прекрасного острова, и шанс быстро освободить Таити, где находится международный аэропорт, через который наши гости смогут вернуться домой…
* * *
…Эту TV-трансляцию смотрели бойцы дивизии, которые 30 сентября, под видом шоколада «Нефертити» прибыли с Гаити на сверхтяжелом самолете «Pelican-ULTRA» на атолл Тупаи, что рядом с Бора-Бора. Теперь, часть «шоколада» скрытно распределилась по ключевым точкам на Маркизских островах и атоллах Туамоту, а другая часть двигалась с разных сторон к шести гаваням Таити. У стороннего наблюдателя не возникло бы подозрений. Просто идут самоходные баржи, сопровождаемые буксирами (видимо, для парковки в порту). То, что на каждом из этих буксиров имелись безоткатные артиллерийские орудия, а каждая баржа везла батальон коммандос и специальный танковый взвод, издалека видно не было.
Среднего телосложения негр лет 27 в униформе лейтенанта танково-десантных войск Народного флота (точнее, в легком китайском тропическом камуфляже для туристов с наскоро приляпанными нашивками: две серебряные полоски – это ранг, а картинка с силуэтом танка – это род войск), стоял на мостике рядом с капитаном баржи, и смотрел трансляцию с Бора-Бора. Роль телевизора играл элнот (продукт партнерства «Uilimo», карманный планшетный компьютер c 5-дюймовым экраном), так что изображение было трудно различить – слишком мелкие детали. Но речь губернатора понятна.
– Мечтатель, блин, – произнес капитан баржи, – международный аэропорт, ага, щас.
– Так вот аэропорт, – заметил танковый лейтенант, вытягивая руку вперед, – наш район десантирования. Только главное здание сгорело, а полоса никуда не делась.
– На, Бокасса, посмотри, – сказал капитан, передавая лейтенанту морской бинокль.
– Смотрю, Пабло… Вот, блин…
В 7-кратную оптику было видно, что полоса завалена сгоревшими остовами какой-то техники (кажется, тут были и самолеты, и автомобили, и автопогрузчики).
– Вот так-то, – заключил капитан, – разве что ты своими танками утрамбуешь. Хотя, я сомневаюсь. Несерьезные у нас танки в смысле веса. Зато есть огнемет. Сила!
– Не каркай, Пабло, – буркнул лейтенант, – у меня бочка от этого огнемета будет, блин, торчать почти под задницей. Оцени, какое это счастье.
– Алло, Бокасса, не дрейфь! Это же не фосфор, а сгущенный металлический алкоголь.
– Металлизированный алкоголь, – машинально поправил лейтенант, доучившийся до степени бакалавра Университета Антильских островов, и сохранивший студенческую привычку к четкости терминов.
– Тебе хорошо, Бокасса, ты умный, – съязвил капитан Пабло, – ну давай, командуй уже своему взводу смарт-танкистов. Через 10 минут причалим, я опущу аппарель и вперед, потому как даже мне, необразованному, понятно: пехота должна идти за танками, а то французские легионеры из укрытий перещелкают наших людей.
– Блин, Пабло, ты бы сказал что-нибудь позитивное перед атакой.
– Эх… – капитан вздохнул, – храни бог тебя и твоих парней.
– И тебе удачи, – ответил Бокасса, и пошел к своим танкистам. К смарт-танкистам.
Прозвище смарт-танк плотно прилипло к этим бронемашинам, склепанным по схеме маленьких японских танков «TK-94» образца 1934 года. Дело в размере, лишь немного превышающим размер мини-автомобиля класса «smart-car». Вот такая боевая техника.
«Резко пошутила Фортуна, – подумал лейтенант Бокасса, – возможно, кто-то в детстве мечтает стать танкистом, но я за собой такого не помню. А вышел такой расклад, что грамотных командиров взводов не хватает. И механиков не хватает. И стрелков, если разобраться, не так много – хотя достаточно. И летчиков достаточно – вот что сейчас важно, поскольку без огневой подготовки с воздуха мы застрянем. Сразу за причалами пролегает широкая ВПП: три километра вдоль берега. Ее не обойти. А дальше, за ВПП построена линия бетонных пакгаузов. Если французские легионеры не идиоты, то они разместили стрелков в этих пакгаузах, и мы станем для них легкими мишенями, когда попремся через ВПП. Точнее, стали бы, если бы не было летчиков…».
Тут лейтенант Бокасса отставил в сторону внутренний монолог, чтобы заняться делом: организовать свой взвод перед десантированием. Восемь бойцов на четыре смарт-танка. Стрелок-командир плюс мастер-механик. У самого Бокассы мастер-механик отличный парень, негр из Никарагуа по прозвищу Бурглар (взломщик), но для краткости все его называют «Рглар». Оригинально. Будто, имя героя из НФ-сюжета про инопланетян. У Рглара, как у танкиста, единственный минус: высокий рост. Некомфортно ему. Хотя, говорить о комфорте в танке (тем более – в смарт-танке), это даже не смешно.
Именно так подумал лейтенант, устраиваясь на посту стрелка-командира (нижняя часть организма – внутри корпуса, верхняя часть – внутри поворотной башни). И все же, танк-недомерок обладает двумя преимуществами перед обычным танком. Маневренность и бесшумность. Обычный танк лязгает, как скобяная автолавка на ухабах, а у этого траки сделаны не из стальных звеньев, а из какого-то пластика, так что шум не больше, чем от электрического автопогрузчика. Пока Бокасса подбадривал себя и регулировал Т-лорнет (тактические очки-монитор), чтобы наблюдать и то, что показывает компьютер, и то, что видно через узкое башенное окошко, началась авиа-подготовка к штурму.
Несколько звеньев «Апельсиновозов» быстро прошли на малой высоте над городом, и вывалили из грузовых люков по сорок простейших авиабомб, начиненных аммоналом, с расчетом на поражение квадратов, где ранее дроны разведки засекли подозрительную человеческую активность… Бум-м!!! …По ушам ударили молоты взрывных волн.
А потом баржа причалила, и аппарель с лязгом опустилась на бетон пирса. «Вперед»!
Бокасса услышал этот приказ, как-то автоматически продублировал, и смарт-танки его второго взвода поползли по аппарели вслед за первым. А затем двинулся третий взвод. Морские пехотинцы, кое-как укрываясь за бронированными корпусами, танков, тоже высыпали на причал… Пакгаузы за ВПП уже не представляли угрозы. После удара с воздуха, там остались хаотические бетонных обломков с торчащими гнутыми прутьями арматуры. Поводов для эйфории, однако, не было – легионеры могли засесть дальше в городских кварталах, и наверняка не все попали на видео-камеры дронов разведки…
…Батальон без инцидентов пересек ВПП и медленно вползал в город. Сейчас средний турист, ранее видевший Папеэте (цветущий, очаровательный, оживленный), вероятно, затруднился бы узнать этот город, напоминающий ландшафтную декорацию к фильму о Второй мировой войне в провинциальной одноэтажной Франции. Выбитые стекла, пятна копоти на стенах, рассыпанные по улице обломки мебели и грязные тряпки. По скверам с поломанными пальмами и разоренными клумбами ветерок носит грязные клочки бумаги, тонкой пластиковой пленки, и каких-то цветных ниток. На проезжей части – сгоревшие автомобили. И трупы, как обычно в этих широтах, уже привлекшие тучу мух. По всему этому приходилось ехать. Спокойно переползли через широкое окружное шоссе…
…Началось! Два хлестких щелчка выстрелов, и следом пулеметная очередь. В кого-то из бойцов, идущих за танком – попали. В танк – тоже. Броня откликнулась басовитым эхом на попадание пули. Бокасса в башне почувствовал себя примерно как в железной бочке, по которой шутки ради кто-то стукнул кувалдой. Но, в следующую секунду, он собрался, и сразу увидел на Е-лорнете маркеры целей. Дроны наблюдения исправно работали. Вот эти два крестика. Один в мансарде дома, другой – на площадке под шпилем церкви, стоящей впереди в большом сквере. Дистанция подходящая. Можно стрелять.
Струйный огнемет не относится к высокоточному оружию, даже в случае, если в нем применяются баллистически-оптимальные загущенные смеси. Но, наличие компьютера позволяет прицельно работать на максимальной дистанции: около 200 метров. Стрелок действует как в компьютерной игре, ориентируется по монитору, и жмет гашетку. Как стреляли танкисты во Вторую Мировую войну – загадка. Как-то стреляли. А сейчас все несколько проще. Пуф! Искристое оранжево-желтое трепещущее полотнище летит по длинной параболе и… Крестик на мониторе тускнеет. Первая цель поражена. И тут же тускнеет второй крестик – это стрелок другого танка отработал. А в наушниках звучит голос комбата:
– Жук-Первый, это Муравьиный король. Оставайтесь на месте, и прикрывайте нас. Мы проводим эвакуацию раненых, у нас три средних, один тяжелый.
– Муравьиный король, это Жук-Первый, понял. Прикрываю, жду, – ответил Бокасса, и продублировал для своих, – Жуки! Всем оставаться на месте, следить за целями, огонь открывать по обнаружению.
Пауза.
Основанная часть времени на войне – это ожидание.
Все стоят, матерятся, и ждут, пока что-то будет сделано.
Или пока что-то произойдет.
– …Joder! – выругался Бокасса, уловив запах табачного дыма, – Рглар! Какого хера ты куришь!? В танке нельзя курить, тем более – в огнеметном танке.
– Так, лейтенант, – пробасил никарагуанский негр-механик, – все рано же стоим.
– Да. Стоим. И что? Все равно, пыль, дышать нечем, а тут ты с этой сигарой!
– Ну, извини… – ответил Рглар, – хочешь, я свой люк приоткрою, для вентиляции?
– Joder! Открывать фронтальный люк в условиях боя…
– …Так, я чуть-чуть открою! Будет сквознячок, прохлада, а?
– Ладно, – вздохнул Бокасса, – открывай, но на дюйм, не больше!
Скрип люка.
Слабый поток свежего воздуха с примесью дыма от сигары, и дыма от чего-то еще, что горит впереди после двух огнеметных выстрелов. А шпиль церкви похож на ракету при старте, потому что на площадке под шпилем горит попавшая туда огнесмесь и все, что осталось от вражеского пулеметчика.
Позади танка слышен мат и рычание – кто-то из раненых очнулся от шока.
Потом приближающееся жужжание санитарной мототележки – багги.
Опять мат, рычание, и чей-то возглас: «joder conio, ну, досталось парню…».
Это, наверное, про «тяжелого».
Ну вот, дождались:
– Жук-Первый, это Муравьиный король, двигаемся в плановом порядке.
– Понял, – отозвался Бокасса, и продублировал, – Жуки! Ползем вперед.
Поползли. Впереди, за церковью виднелся сквер, где можно развернуться и без помех осмотреться – так полагал Бокасса, и так же думал комбат пехотинцев.
– Это, по ходу, не сквер, – объявил механик, когда правый трак проскрипел по какой-то каменной плите, – это, по ходу, кладбище. Прикинь, лейтенант, вот мы и на кладбище.
– Не позитивная шутка, Рглар, – проворчал Бокасса.
– Я же в хорошем смысле… – начал оправдываться механик, потом вдруг оборвал свою реплику на полуслове, резко рванул рычаги. Смарт-танк почти прыгнул с места.
– Joder… – выпалил лейтенант. Точнее, хотел высказать коротким и емким словом свое отношение к маневру механика, но не успел. Что-то громко хлопнуло там, где они были секунду назад. Потом грохнуло еще раз, – в стороне, и в наушниках раздалось.
– Это Жук-Четвертый! Враг слева – сзади, там большое здание!..
– Это Жук-Второй! Жук-Третий горит!
– Взвод! – крикнул Бокасса, – Разворот, дистанция 140, по сине-белому зданию…
…И тут началось. Три факела пересеклись на комплексе торговых зданий с плоскими крышами. Это был большой супермаркет с авто-прокатом, автосервисом, заправочной станцией сбоку, и несколькими авто-парковками. Там нашлось, чему гореть.
– Спеклись гранатометчики! – констатировал Рглар, – а потом добавил, – По ходу, мы на ближайшее время отвоевались, лейтенант.
…Отвоевались.
Маленький огнеметный танк, получивший реактивную гранату в борт, стоял в середине неровной кляксы горящего металлизированного спирта. Весь боекомплект вспыхнул, и спасать командира и механика второго экипажа было поздно. Бокасса посмотрел на это несколько секунд, с трудом сглотнул, откашлялся и произнес в микрофон.
– Большая рыба, это Жук-Первый! Погиб экипаж третьей машины. Мы остановились.
– Про снабжение не забудь, – подсказал подошедший комбат.
– Да, – Бокасса кивнул, – Большая рыба, у нас боекомплект на грани исчерпания, нам тут пришлось стрелять по площадям.
– …Жук-Первый, это Большая рыба. Там горит коммерческий комплекс «Le-Apa-Nui».
– Да, – сказал Бокасса, – там были гранатометчики, а где конкретно – неясно. Пришлось залить огнесмесью все здание. Мы остановились. Ждем боекомплект и инструкцию.
– Жук-Первый, вы больше не под огнем?
– Уже нет, Большая рыба. Мы заняли позицию на кладбище, противника не видно.
– Понятно, Жук-Первый. Переключаюсь на Муравьиного короля. Алло! Ответь!
– Да, – сказал комбат морской пехоты, – Муравьиный король на связи.
Бокасса вздохнул, уселся на одну из могильных плит (белую с изрядно потускневшей надписью золотой краской) и стал смотреть на огромные языки пламени, пожиравшие коммерческий комплекс «Le-Apa-Nui».
– Курить будешь, лейтенант? – спросил механик, присаживаясь рядом.
– Да, – Бокасса кивнул, – а знаешь, Рглар, получается, что ты спас наши задницы.
– Получается, – подтвердил тот, – просто, я был на Костариканской войне. Там жизнь в первую неделю учила засекать выстрел базуки. Кто не научился, тот – сам понимаешь.
– Понимаю. Слушай, у Ливара и Зурани кто-нибудь остался? Родичи, друзья?
– Без понятия, – сказал Рглар, бросив короткий взгляд на догорающий танк.
– Ясно, – лейтенант снова кивнул, – я посмотрю потом в файле-анкете. Если не…
– …Тс-с! – перебил его Рглар, выпучив глаза, и прижав палец к губам, – …Ты не говори ничего про «если не», особенно на кладбище, а то накаркаешь!
– Ладно, не буду… Ты, кажется, говорил про курево?
– Ага, – ответил механик, и протянул командиру сигару и зажигалку.
Опять же:
Основная часть времени на войне – это ожидание.
Делать было решительно нечего, и Бокасса, чтобы отвлечься от невеселой реальности, вытащил из кармана маленький планшет «Элнот», и вывел на экран всю видеозапись с центрального из полдюжины маленьких дронов разведки, круживших над Папеэте.
– Что ищешь? – немедленно полюбопытствовал Рглар.
– Так, – лейтенант пожал плечами, – просто на удачу. Вдруг что-нибудь соображу. Вот, посмотри: это, видимо, ползают легионеры. Они, хотя и неадекватные, но у них четкие рефлексы, как пересекать открытые участки. А вот просто какие-то люди. Странно.
– А что странно, лейтенант? В городе было где-то тридцать тысяч местных сивилов, и несколько тысяч туристов. Они же не все смылись.
– Не все, – согласился Бокасса, – но те, которые не смылись, мечтают это сделать. Так?
– По ходу, так, – согласился механик.
– А тогда, – продолжил лейтенант, – какого хрена они ползают туда – обратно? Вот, ты посмотри на эту группу, где характерный сивил в клетчатой накидке. Вот они зашли в продуктовый супермаркет. Вот вышли с тележками. Нагребли жратвы и воды.
– А что такого, лейтенант? Ну, взяли, что плохо лежит.
– Рглар! Вспомни, о чем говорили! Они мечтают смыться из города. А тут, они воруют продукты, и куда-то тащат. И не на юг или восток, из города, а на север. Зачем?
– Ну, по ходу, у них на севере, где пристани яхт-клуба, есть кораблик, или типа того.
– Давай, проверим, – предложил Бокасса.
– Ну, давай, – согласился механик, и они начали смотреть уже вдвоем.
* * *
Через полчаса. Оперативный штаб в отеле «Inercontinental-Tahiti», западный берег, чуть южнее западного края ВПП Аэропорта.
Всего несколько дней назад на этом искусственном островке в середине миниатюрного искусственного залива, за изящными столиками в плетеных креслах сидели туристы, а улыбчивые таитянки в пестрых псевдо-традиционных платьях разносили им коктейли. Сейчас за столиком сидел усталый комдив Арчи Дагд Гремлин, и пытался понять, как организованы позиции противника в Папеэте. В смысле, как распределились по городу оставшиеся бандформирования мародеров из Французского Иностранного легиона. Не оправдались надежды на то, что почти все мародеры разбегутся. Судя по рапортам об обстрелах, здесь, в Папеэте, оставалось никак не меньше двух тысяч легионеров. А это означало, что у них организована какая-то боевая структура…
За такими мыслями застал комдива его друг комэск-коммандос Мэло Гереро Пикачу. Совершенно бесшумно (несмотря на рассыпанное кругом битое стекло и шуршащие мусорные пакеты), 30-летний индеец подошел к столику.
– Не так все просто, командир, правда?
– Правда, – буркнул Гремлин, не отрывая глаз от широкоформатного планшета.
– …Можно, – продолжил комэск-коммандос, – задавить врага числом. Но это плохо.
– Это недопустимо, – поправил Гремлин, – уж лучше вызвать «Апелсиновозы», и без сопливой сентиментальности спалить город бочками с дизтопливом. Мне только что прислали рапорт: в юго-восточной гавани взят транспорт с такими бочками.
– Тоже плохо, – сказал Пикачу, – что о нас скажут, если мы сожжем весь Папеэте?
– Конечно, – Гремлин кивнул, – это плохо, но это лучше, чем терять наших людей.
– Лучше, – ответил комэск-коммандос, – ликвидировать вражеский центр. Есть среди танкистов один лейтенант, который придумал, как найти центр, и даже почти нашел.
Гремлин поднял взгляд от планшета и слега недоверчиво посмотрел на своего друга.
– Если это не шутка, то объясни.
– Я объясняю. Этот парень, его прозвище: Бокасса, задумался: почему много сивилов остаются в городе, и что-то делают? Он проследил: оказалось, они выгребают всякое продовольствие в супермаркетах, и возят на тележках из центра города на север.
– К яхт-харбору? – спросил Гремлин.
– Нет, – Пикачу качнул головой, – мы только что заняли яхт-харбор и яхт-клуб. И точно известно, что сивилы возили продовольствие не туда.
– Не тяни! Говори: куда?
– В тюрьму, командир.
– Что???
– В тюрьму, – повторил Пикачу, – в Папеэте хорошая тюрьма, всего несколько лет, как модернизированная. Примерно гектар застройки, железобетонные стены, поверх стен – спирали Бруно из каленой колючей проволоки, и оборудованы гнезда для стрелков.
– Так! – Гремлин ударил кулаком по столу, – Вот работа для ассистента доктора Упира.
– Связаться с ним, командир?
– Нет, я сам с ним свяжусь. А ты найди этого толкового лейтенанта. Пусть он со своим взводом займется физическим прикрытием ассистента доктора Упира.
– У него взвод неполный, – сказал капитан-коммандос, – один танк сгорел, в строю три.
– Для этого задания как раз достаточно, – ответил Гремлин.
* * *
Вскоре для второго смарт-танкового взвода завершился очередной период ожидания.
– Шеф спецназа приехал, – сообщил Рглар, глядя на комэска-коммандос Пикачу (тот подкатил на грузовике и сейчас как раз общался с комбатом).
– Спецназ тут делу не поможет, – заметил Бокасса, – тут надо залить все напалмом, или разбомбить на хрен. А спецназ, это для точечных ударов. Блюдо не из того меню.
– Точно, – согласился мичман Хенгист, командир второго танка, – Вот, с грузовика уже минометы сгружают. Это в тему. А спецназ, по ходу, просто для оценки обстановки.
– Угу, – лаконично поддержал его напарник, механик Кмет, и быстро бросил взгляд на экипаж четвертого танка – девушек Либби и Пэппи. Единственный женский экипаж в команде выглядел предельно хмуро. Вообще, всем на психику давила гибель третьего экипажа, но девчонки даже не пытались скрывать, насколько это давит. Они сидели с отсутствующим видом и курили одну сигарету на двоих.
Бокасса очередной раз подумал, что война – не женское дело, а танки – в особенности. «Наверное, – пришла новая мысль, – война, это вообще хреновое занятие для людей, но особенно четко это видно, когда на войне появляются женщины. У них просто на лице написано, что война – это огромное-огромное дерьмо. Ну, и что же из этого следует в данный момент жизни? А ничего из этого не следует. Будем воевать дальше, и…».
…Завершить внутренний монолог он не успел, потому что к ним приблизился капитан-коммандос.
– Aloha foa! Я – комэск Пикачу. Представляться не надо, я вас знаю. Есть дело.
