Текст книги "Мауи и Пеле держащие мир"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 81 страниц)
– Не говори ерунды, – ответила лейтенант Рамирес, – сиськи у нее торчат четко, как на первой странице «Playboy». Просто, над нами всеми что-то такое витает, вроде негативной энергии.
– Гм… Ты командир, тебе виднее. А скажи, что будет, если Энн вообще снимет футболку?
– Мы получим фитиль в жопу от капитана Пэрриша, вот что будет!
– Ладно тебе, Кэрол, никто не заметит, если на минуту снять, а потом надеть.
– Ты уверена, Сэлли? Смотри, если мы получим этот фитиль, я устрою тебе и заодно твоему отделению оздоровительный труд по чистке сортиров от заката до рассвета.
– Кэрол, при чем тут мои парни? Я готова нести ответственность, но…
– …Короче, ты дрейфишь экспериментировать, – ехидно перебила лейтенант Рамирес.
– Ни хрена я не дрейфлю! Только разреши, и я позову Энн.
– Нет, сержант. Я тебе ничего не разрешаю. Я просто пока не замечаю, ты поняла? Ну?
– Да мэм! – по-уставному четко ответила сержант Кигэйт, а потом крикнула, – Алло! Энн! Подгреби сюда на минуту!
– Сейчас! – откликнулась матрос-техник первого класса Энн Морс, передала пульт домкрата стоящему рядом парню, негромко произнесла несколько рабочих указаний, и направилась к сержанту и лейтенанту, стоявшим на расстоянии ста шагов.
К этому времени дежурная группа гидролокационного поста уже почти полчаса наблюдала, наряду с прочей крупной живностью в воде, стаю из четырех крупных рыб. Метки на экране локатора, конечно, недостаточно детальны для биологической классификации объекта, но по сопоставлению размера и скорости объектов можно было предположить, что это или акулы-молот, или рифовые акулы, или груперы, или тунцы. Дело шло к пари, хотя неясно было, как определять победителя. Разве что, уговорить капитана разрешить спуск дайверов, но вряд ли капитан разрешит это ненужное баловство. На самом деле все спорщики ошибались, но увы: никому из них не суждено было узнать правильный ответ, потому что две из четырех «рыб», будто бы бессистемно циркулирующих под водой, уже подходили к целям. Одна – к днищу авианосца, другая – к днищу крейсера.
Астролог мог бы сказать, что матрос-техник первого класса Энн Морс родилась под неким счастливым сочетанием звезд. Если бы сержант Кигэйт не позвала ее, то Морс разделила бы судьбу тех четырех парней, с которыми только что работала. Если бы Кигэйт позвала ее на минуту раньше, то произошло бы то же самое, поскольку Морс успела бы вернуться. А так, к моменту взрыва матрос-техник успела только похихикать и снять футболку.
* * *
Гибель большого боевого корабля от оптимального попадания торпеды (в участок днища в середине корпуса) чем-то похожа на падение боксера-тяжеловеса в глубокий нокаут после нечестного удара ниже пояса. Стандартная американская торпеда Mk-48, заряженная тремя центнерами взрывчатки, способна подбросить и переломить в воздухе 150 метровый эсминец, весящий 7 тысяч тонн. Мишени «Черепах» были крупнее. Крейсер 170 метров, 10 тысяч тонн. Авианосец 340 метров, 100 тысяч тонн. Зато, у «Черепах» были заряды по тонне взрывчатки. Крейсер «Лауренсис» погиб почти мгновенно. Водяной факел переломил корабль надвое, а возникшая водяная воронка с урчанием всосала обломки. Авианосец умирал дольше. Водяной факел пробил днище, и ударил по конструкции изнутри, обшивка бортов лопнула, полетная палуба вздыбилась, будто стала полигоном для слалома на скейтборде, а секундой позже вспыхнули тысячи тонн авиационного топлива. Под дождем на поверхности моря возник гигантский костер, быстро расползающийся, как огненная медуза из фантастического триллера. Затем, авианосец медленно затонул в центре огненного пятна.
Кажется, ни у кого из экипажа не было шансов выжить, но через минуту с разных сторон от плавающих пятен горящего топлива, вынырнули семь везунчиков. Трое из них – со стороны бывшей кормы авианосца, четверо – со стороны бывшего носа. Понятно, что первая и вторая группа, не имея между собой визуального контакта, не знали о существовании друг друга…
Трое спасшихся с кормы: лейтенант Кэрол Рамирес, сержант Сэлли Кигэйт и матрос-техник первого класса Энн Морс, оказались с запада от пожара, и северо-восточный ветер нес дым и тащил пятна топлива в их направлении. Поэтому первым действием девушек было побыстрее отплыть к северу, чтобы не попасть в полосу огня, и не задохнуться в дыму. С этой задачей девушки успешно справились, и теперь клубящийся бурый шлейф дыма тянулся южнее их, в направлении «Навассо» – эскадренного снабжающего супер-транспорта класса «Мариполо», единственного уцелевшего корабля из ядра АУГ-15. Этот 400-метровый грузовой монстр был примерно в двух милях к востоку от места гибели «Вудро Вильсона», и девушки видели его профиль: серую тень, поступающую сквозь пелену дождя и смога. Кажется, спасение рядом, однако «Навассо», вместо того, чтобы спустить спасательные катера, развернулся на юг и, постепенно набирая ход, двинулся к острову Реннелл. Конечно, Рамирес, Кигэйт и Морс не могли знать, что капитан супер-транспорта (единственного безоружного корабля в АУГ-15) получил приказ немедленно уходить под прикрытие южной флотилии – эсминца, фрегата и субмарины, дислоцированных за Реннеллом, со стороны Рифов Неизбежности. По протоколу, командование АУГ-15 автоматически принял на себя старший офицер южной флотилии, и он полагал, что супер-транспорт следует срочно вывести из зоны предположительного боевого столкновения с противником. А что касается возможных выживших из экипажей крейсера и авианосца, то… Во-первых, можно было усомниться в том, что кто-либо выжил, а во-вторых, необходимо было сохранить резерв топлива и боеприпасов, размещенные на «Навассо».
На движение супер-транспорта первой отреагировала Энн Морс.
– Сука, пидорас, траханный в жопу… – начала она длинную спонтанную тираду, но лейтенант Рамирес строго прервала ее.
– Побереги дыхание, матрос, оно тебе еще понадобится.
– Точно, – согласилась сержант Кигэйт, – Мы в таком дерьме…
– Скажи что-нибудь поумнее, Сэлли, – предложила ей лейтенант Рамирес.
– Ты командир, Кэрол, придумай что-нибудь, – ответила та, и занялась водной акробатикой: освобождением от матросских башмаков и тяжелых брезентовых штанов, явно излишних в условиях перспективы удвоенного марафонского заплыва вольным стилем. До ближайшего берега было примерно две классические афинские марафонские дистанции.
Оценив шансы проплыть эту дистанцию без каких-либо технических плавсредств, лейтенант Рамирес пришла к неутешительным выводам.
– Вот что, девчонки. Надо плыть к месту, где затонул «Лауренсис», он ведь не горел, правда?
– Не горел, – подтвердила сержант Кигэйт, – я помню, что когда я вынырнула, там торчала кормовая часть, почти вертикально. Как гребаный Титаник. И ни огня, ни дыма.
– …Вот, – продолжила лейтенант, – значит, в том месте сейчас плавает много всякого дерьма. Паллеты, мешки, бочки, доски. Надо найти что-нибудь подходящее, и сделать рафт.
– Ну, не знаю… – протянула матрос-техник, – …Там же наверняка разлился мазут, примерно полторы тысячи тонн. А мало что бывает хуже, чем влипнуть в мазутное пятно.
– Значит, поплывем аккуратно, и будем осматриваться, – сказала Кэрол Рамирес, – ну, хватит болтать. Поплыли. Темп спокойный. Бережем силы.
* * *
На движение супер-транспорта отреагировал, разумеется, и меганезийский взвод на острове Марау. Капитан-лейтенант Скир фон Вюрт посмотрел на экран ноутбука и потер руки.
– Цель движется в соответствие с прогнозом. К заходу солнца надо подготовить спиннинги.
– Ты уже освоил наш рабочий жаргон? – спросила лейтенант-инженер Биконсфилд.
– А как же. Прикинь, Пиф, какой бы я иначе был разведчик?
– Да, логично, – согласилась она, и помахала ладонью в сторону штурмовых пилотов, которые отдыхали под средним из трех «Крабоидов». 4-метровые «панцири крабов» в парковочном положении стояли наклонно, и являлись отличным эквивалентом уличного навеса-зонтика.
Пилоты Наллэ, Тэрэ и Юси поворчали немного, прервали партию в преферанс, вылезли под проливной дождь, и перебежали под командирский тент.
– Ну? – поинтересовалась Юси (хотя, теоретически, вопрос должен был задать Наллэ Шуанг, поскольку он был старшим по флотскому рангу в этой тройке).
– Спиннинги к бою, – так же лаконично ответила Эпифани Биконсфилд.
– Прямо сейчас? – удивилась девушка-панк, – Ты что, Пиф? Светло же еще!
– До сумерек два часа, – сказала Эпифани, – как раз впору, чтобы подготовиться аккуратно.
– Что – аккуратно? – спросил Тэрэ, – Спиннинг с «паучьей сетью» привинтить крабу между передними шасси можно за семь минут. Всего-то четыре шпильки.
– Юси, Тэрэ! – окликнул их сержант Шуанг, – Это боевой вылет, так что надо не просто так привинтить спиннинг, а еще проверить, надежно ли крепление, убедиться, что «паучья сеть» легко разматывается, и вообще, все трижды проверить.
– Ладно, – проворчала Юси, – уломал. Пошли, что ли?
И тройка тинэйджеров двинулась к грузовому катеру за катушками с «паучьей сетью».
– Дисциплина, однако… – проворчал фон Вюрт.
– Когда надо, – заметила лейтенант-инженер Биконсфилд, – они действуют очень быстро. И вообще, они отличные ребята. Кстати в пункте 2 генеральной инструкции для командиров сказано: «Дисциплина нужна лишь там, где она повышает эффективность команды».
– Ух, как ты бросилась их защищать, – с улыбкой, сказал разведчик.
– Стайный рефлекс, – лаконично пояснила она.
– Ладно. Считай, я признал, что твои ребята самые лучшие. Но этот фокус со спиннингом вызывает у меня некоторые сомнения. Как-то все слишком просто.
– А в чем конкретно ты сомневаешься, Скир?
– Пиф, давай я начну с того, в чем не сомневаюсь. Я не сомневаюсь, что эти ребята в темноте смогут незаметно пролететь перед безоружным супер-транспортом «Навассо», и выметать на его пути три «паучьи сетки». И я уверен: хотя бы одна из них намотается на гребной винт.
– Тогда в чем проблема? – удивилась лейтенант-инженер Биконсфилд.
– Проблема в том, что этот гребной винт – махина диаметром 9 метров и весом 100 тонн, из специальной бронзы. А вал вращает турбина, мощностью как у атомной электростанции.
– Точнее, Скир, это и есть мобильная атомная электростанция с мощностью 220 мегаватт, что обеспечивает механическую мощность 100 мегаватт, или 140 тысяч лошадиных сил. Ну, и?..
– И… – сказал он, – …Ты считаешь, что три сети из ацетатного шелка, полтора центнера весом каждая, способны остановить эту штуку, просто намотавшись на гребной винт?
– Это пространственно-ориентированный ацетатный шелк, – поправила она, – его прочность – полтонны на квадратный миллиметр сечения. Бронза, из которой сделан гребной винт, хотя и хороша, в полтора раза прочнее стали, но втрое менее прочная, чем наш шелк.
– Пиф, ты хочешь сказать, что паутина может просто оторвать лопасти винта?
– Есть и такой сценарий, – ответила лейтенант-инженер, – но более вероятно, что при намотке возникнет такая механическая система, которая согнет вал винта, как леска сгибает удочку. И кстати, даже если все сети порвутся, их обрывки затащит в уплотнитель вала. Это наиболее типичный случай аварии крупных кораблей при наезде на обычные рыболовные сети.
– Ты умеешь внушать оптимизм, Пиф.
– Ага, – она кивнула, – такой у меня характер.
*37. Игры в информационном поле
4 января 2 г.х. Соломоновы острова.
Вернемся теперь к трем американкам, выжившим после подрыва авианосца «Вудро Вильсон».
Лейтенант Рамирес, сержант Кигэйт, и матрос-техник Морс продолжали заплыв. И вот, когда
оставалось еще две трети пути (более мили) до места гибели крейсера, они внезапно увидели ярко-желтую точку, качающуюся над поверхностью моря. Еще несколько сот метров вперед, и стала видна плавучая инсталляция, которая состояла из «еврокуба» (1000-литровой кубической пластиковой емкости в сетчатом металлическом каркасе), и дюжины деревянных паллет, связанных резиновым шлангом. Над еврокубом торчала длинная мачта из пластиковой штанги, на верхний конец которой была надета ярко-желтая канистра. На паллетах устроились четверо приунывших парней, одетых в одинаковые черные трусы стандарта флота США. Что такое счастье – сложный вопрос. Счастье относительно. Например, встреча с четырьмя парнями со своего авианосца, добывшими еврокуб, в котором оставалось триста литров питьевой воды, бесспорно была счастьем. Конечно, счастье было бы полнее, окажись тут еще и жратва, но…
…Лейтенант Рассел Скопс печально развел руками.
– Извините, девчонки, но жратву мы пока не поймали. Есть опасения, что продовольственные склады «Вудро Вильсона» и «Лауренсиса» утонул не разрушившись.
– …Но, можно сделать удочку из нитки, – добавил матрос Альф Сантано.
– А крючок и наживка? – тут же заинтересовалась Сэлли Кигэйт.
– Наживка вот, – матрос Харви Болдуин показал кусочек блестящей фольги.
– Нормальная блесна, – добавил матрос Джуниус Горн, – а вот крючка нет. Разве что, можно оторвать кусок сетки от еврокуба, согнуть и заточить.
– Джуниус, мы же уже решили, что ни хера из этого не выйдет, – сказал Болдуин, – вот если, например, у девчонок найдется булавка, или заколка, или серьга…
– Нет у нас ничего такого, парни, – сказала лейтенант Рамирес, – и, может лучше подумать о веслах, или вроде того? Нам же на берег надо, если я что-то понимаю в этой жизни.
– Оно, конечно, можно… – задумчиво произнес лейтенант Скопс, – …только я уже прикинул скорость, если грести досками от паллет. До острова будем плыть два дня, но надо выбрать, к какому острову плыть. До Сан-Кристобаля сорок пять миль на норд-ост, а до Реннелла то же расстояние на зюйд-вест. Мы пока в сомнениях.
– На Реннелл, – ответила Кэрол Рамирес, – там наши разведчики из южной флотилии.
– Откуда ты знаешь, что там сейчас? – возразил лейтенант Скопс.
Возникла пауза. Матрос-техник Энн Морс запрокинула лицо, ловя ртом дождевые капли, а потом внезапно приняла сосредоточенный вид, вытерла губы и заявила:
– Надо идти на Сан-Кристобаль.
– Почему? – спросила Сэлли Кигэйт.
– Сейчас объясню. Вот скажи, почему никто не предложил просто торчать на месте.
– А что толку? – спросила Рамирес.
– Действительно, что толку, – поддержал Скопс.
– А вот что! Если бы хоть кто-то из нас думал, что за нами пришлют помощь, то нам как раз следовало бы торчать на месте. Но, никто так не думает. Давайте по-честному. Мы ведь уже понимаем, что по АУГ-15 врезали так, что наши уносят ноги, всем на всех насрать, каждый выкарабкивается, как может. Литр виски против горелой спички, что на Реннеле уже не наши, поэтому не хрен туда идти. А Сан-Кристобаль был вроде не в зоне боевых действий. Там мы можем прикинуться бедными пострадавшими туристами. И там рядом еще много островов. Малаита, Гуадалканал. И жратва точно есть. Так, мало помалу, куда-нибудь выберемся.
– Ты не забыла про воздушный шарик? – спросил матрос Харви Болдуин, и показал пальцем примерно в тот сектор хмурого неба, где высоко над дождевыми тучами висел меганезийский стратосферный беспилотный дирижабль – разведчик.
– Представь себе, не забыла! – ответила Энн Морс, – Я даже могу поверить, что этот дрон нас сейчас видит сквозь облачность. И если он правда нас видит, то оператору понятно, что мы безоружный планктон. Ты думаешь, нези будут охотиться на нас только потому, что мы еще числимся в листинге авианосца «Вудро Вильсон», от которого на плаву остались только этот еврокуб с водой и кучка досок?
– Не думаю, что будут, – ответил он, – у нези других целей хватает.
– Вот так-то! – гордо объявила Энн.
– Толково, – оценил Рассел Скопс, а Кэрол Рамирес просто кивнула. Решение было принято.
* * *
Семеро моряков с погибшего авианосца «Вудро Вильсон» с энтузиазмом взялись за дело, и экзотическое плавсредство на самодельно-весельном ходу двинулось курсом норд-ост со скоростью чуть больше одного узла. К вечеру дождь прекратился, и можно было наблюдать изумительно красивый закат солнца. Лейтенант Скопс занялся этим наблюдением с целью проверить правильность курса в момент, когда солнце коснется линии горизонта. Он вовсе не ожидал увидеть что-либо интересное, но…
– Вот дерьмо! Смотрите, там низколетящий самолет. Точно не наш.
– Не наш… – согласилась лейтенант Рамирес, вглядываясь в силуэт, кажущийся черным на фоне празднично-ярких красок закатного неба – …А пройдет прямо над нами.
– Не пора ли прыгать в воду? – спросил матрос Альф Сантано.
– Нет, – ответил Скопс, – вряд ли эта штука охотится на потерпевших кораблекрушение.
– Э… А вдруг эта штука стрельнет просто так, чтобы развлечься от не хрен делать?
– Нет, – повторил Скопс, – не надо дергаться, Альф, а то парням на самолете может прийти в голову та же идея, что и тебе.
– Ясно, сэр, – ответил матрос Сантано и молча принял позу роденовского мыслителя.
– Эта штука собирается приводниться, – с некоторой тревогой объявила Сэлли Кигэйт. И не ошиблась. 40-метровая летающая лодка с ретро-дизайном, неуклюже и громко шлепнулась брюхом на волны, и покатилась, вздымая фонтаны по бортам. Чем-то она напоминала пароход «Клермонт» 1807 года, великого изобретателя Фултона. Только гребных колес не хватало. Зато имелось прямое, как доска, крыло, а над ним, на стойке – квадратная мотогондола, из которой выходил вал с воздушным винтом диаметром примерно как упомянутое гребное колесо.
– Мама… – прошептала матрос-техник Энн Морс, – …Какой сегодня век по календарю?
– Утром был двадцать первый, – отозвался Харви Болдуин, – а сейчас хрен знает…
В этот момент люк кабины (или рубки) летающей лодки со звонким лязгом открылся, из него выдвинулся женский бюст, украшенный сверху рыжеволосой зеленоглазой головой, а в центре упакованный в темный топик с алой люминесцентной надписью «ABCDEFUCK».
– Эй, вы! – раздалось над волнами, – Хватит глазеть! Шевелитесь, гребите сюда, блин!
– Девчонка, вроде наша… – удивленно произнес Джуниус Горн.
– Команда, на борт, – лаконично распорядился лейтенант Скопс.
…
Осматривались американцы уже после взлета. Похоже, экипаж не хотел тут задерживаться.
Внутри у летающей лодки был интерьер, как у малобюджетного траулера. За штурвалом на мостике сидела упомянутая рыжеволосая особа лет 20 с плюсом, а соседнее кресло (видимо штурманское) занимал крепкий породистый парень-канак несколько постарше. Позади мест летного состава, дюралевый трап с мостика вел через проем вниз в кают-компанию, где на надувном матраце устроилась парочка бесспорных этнических германцев: мужчина лет 30 и женщина, ровесница рыжеволосой особы. Они, не торопясь, курили одну папиросу на двоих, а когда семь американских моряков протиснулись через люк, и спустились по трапу, молодая германка улыбнулась и указала на три свободных матраца, разбросанных по кают-компании вокруг циновки, на которой стоял чайник и бумажная коробка с сэндвичами.
– Располагайтесь, отдыхайте.
– Спасибо, – ответил лейтенант Скопс.
Тем временем, рыжеволосая особа – пилот окликнула двоих с папиросой:
– Вольф! Марго! Смените нас, ОК? Мы с Этеэле рулим от самого Бугенвиля! А мне хочется поболтать с людьми с исторической родины.
– Мне тоже будет интересно поговорить с янки, – добавил канак.
– Aita pe-a, – отозвался германец, – пошли, Марго, порулим Ф-джонкой.
Произошла быстрая смена вахты, и освободившаяся пара спустились в кают-компанию.
– Ты американка? – спросила лейтенант Рамирес у рыжеволосой особы.
– Да, я Одри Паркер из Оушенсайда, округ Сан-Диего, Калифорния, а работаю в Королевстве Сигаве, на острове Футуна. Мы летим туда. Кстати, вот Этеэле, командир лодки. А ты?
– Я Кэрол Рамирес, из Сан-Франциско, Калифорния.
– Wow! Я как-то торчала неделю у вас в Сан-Франциско, и каждый день каталась на пароме в тюрьму Алькатрас, прикидывала, как устроить побег моему папаше.
– Подожди, Одри, ты что? Тюрьму Алькатрас закрыли еще при Кеннеди.
– А то я не знаю! Тюрьму закрыли, а музей – открыли. Мой папаша сидел в Сан-Квентине, и бывалые люди говорили, что это один в один Алькатрас, только с кое-какими техническими примочками. Вот так. А что вы тормозите? Марго вам ясно намекнула: налетайте на жратву.
Порядком проголодавшихся американских моряков не надо было уговаривать. Послышался душераздирающий хруст пожираемых сэндвичей, а через полчаса, когда в бумажной коробке остались только крошки, лейтенант Скопс решил из вежливости поинтересоваться:
– Одри, а за что твоего папашу пихнули в Сан-Квентин?
– Ну, если начинать с начала, то у нас в семье все мужики всегда были военные. Традиция. До Второй мировой войны все было ОК, а потом началось невезение. Прадед пропал без вести на Второй Мировой, где-то в этих краях. Дед погиб во Вьетнаме. Ну а папаше на войне за Евфрат оторвало миной обе ноги. Он подлечился, вернулся, и начал крутиться у базы морской пехоты Кэмп-Пендлтон. Такой бизнес: самоделки из списанной электроники. И меня научил. Я в 15 лет собирала микроволновые телефоны из этой ерунды. Потом папашу закрыли на 11 лет за такие самоделки. А меня закрыли только на полгода – мне не было 18-ти. Мамаша от нас ушла, и я ее понимаю. А папаша совсем плохо себя почувствовал в тюрьме и через год помер.
– Сочувствую, – сказал Рассел Скопс.
Одри неопределенно пожала плечами.
– Прошло всего несколько лет, но, кажется, это было вечность назад. Ладно, сменим тему.
– Да, конечно, – перехватила инициативу Кэрол Рамирес, – скажи, Одри, как вы нас нашли?
– Это просто. Когда ракетный крейсер и авианосец исчезли, возник коридор для полета с Бугенвиля на Футуна по достаточно короткому маршруту. И мы полетели.
– Главные корабли АУГ-15 очень мешали в эти четыре дня, – добавил канак, – приходилось облетать их по кривой, терять время, жечь топливо.
– Значит, – уточнила лейтенант Рамирес, – вы полетели с Бугенвиля на юго-восток, а потом прошли между Гуадалканалом и Реннеллом вдоль 11-й параллели, потому что уже знали об уничтожении американских кораблей, ПВО которых контролировало этот сектор?
– Да, – ответил Этеэле, – мы первыми использовали этот коридор, и первыми увидели вас.
– А что с остальными? – не вытерпел матрос Джуниус Горн.
– Ничего, – последовал лаконичный ответ.
– Подожди, Этеэле, что значит, ничего?
– Это значит, что обе уцелевшие флотилии остаются на старых позициях. Северная в составе эсминца, фрегата и большого десантного корабля стоит на рейде Хониары. Южная в составе эсминца, фрегата, и атомной субмарины – между островами Реннелл и Рифами Неизбежности. Эскадренный супер-транспорт из разбитой центральной флотилии лег в вынужденный дрейф южнее своей предыдущей позиции, и восточнее Большого Реннелла.
– В вынужденный дрейф? – переспросил матрос Горн.
– Да, – ответил канак, – я слышал, Кройден, капитан супер-транспорта считает, что на гребной винт намоталась рыболовная сеть. А каперанг Райтмен, командир эсминца «Пенсакола» из южной флотилии, который принял на себя командование АУГ-15 после гибели рэар-адмирала Кэмерона, обещал ему помощь утром. Он осторожный, не хочет рисковать. Ведь действия во враждебных водах в ночное время без предварительной подготовки, это большой риск.
Возникла пауза, потом матрос Альф Сантано проворчал:
– Каперанг Райтмен – ублюдок. Теперь я понимаю: это он приказал Кройдену уходить на юг, бросив всех, кто мог выжить с «Лауренсиса» и с «Вудро Вильсона». Вот теперь он оставил Кройдена с командой на всю ночь без помощи. Козел драный.
– Язык придержи, матрос, – строго сказал ему лейтенант Скопс.
– Да, сэр, – дисциплинированно ответил Сантано.
– Каперанг Райтмен, – заметила Одри Паркер, – действует в соответствие с инструкциями, имеющимися у старших офицеров ВМФ США на такой случай.
– Слушай, откуда вы все это знаете? – подозрительно спросила матрос-техник Энн Морс.
– Это просто. Мы следим по инфо-сети за лентой новостей про АУГ-15.
– Ну, круто! Только не говори, что это инфо-сеть свободного доступа, а вы просто мирные коммерсанты, перевозящие на гидроплане туда-сюда кокосовые орехи и туристов.
– Я и не говорю, – невозмутимо ответила рыжеволосая уроженка городка Оушенсайд.
Снова пауза в разговоре. Американские моряки осмысливали ситуацию. Потом лейтенант Рамирес задала хозяевам летающей лодки прямой вопрос:
– Вы работаете на Конвент?
– Мы работаем на себя, – сказал канак, – И давайте уточним, кто есть кто. Мой старший брат Улукаи, король Сигаве и лорд-протектор всей земли Футуна и Алофи, назначил меня мэром нового технополиса Вакавака. По-американски можно назвать меня сопредседателем совета директоров в развивающемся социально-экономическом проекте.
– А, может, называть тебя принцем? – ляпнула сержант Сэлли Кигэйт.
– Можно, если тебе так удобнее, – спокойно ответил Этеэле.
– Ну, круто! – снова заявила Энн Морс, – Значит, ты большая шишка в мафии, про которую говорили по CNN, что она хапнула французские острова в западной Полинезии?
Принц Этеэле медленно растянул полные губы в ироничной улыбке и окинул добродушно-оценивающим взглядом фигуру 19-летней афроамериканки. Только сейчас матрос-техник вспомнила, что ее футболка (снятая перед несостоявшимся розыгрышем на борту «Вудро Вильсона»), автономно плавает в океане между островами Гуадалканал, Сан-Кристобаль и Реннелл. Не то, чтобы Морс стеснялась быть topless в незнакомой компании, и все же…
– Ты говоришь смело и интересно, Энн, – произнес Этеэле, – а давай разберем твои слова, как принято в американском колледже?
– Ну, давай, – согласилась она.
– Тогда, Энн, начнем с островов. Почему они французские?
– Ну, так на политической карте нарисовано.
– О! – обрадовался канак, – А что там было про Америку до вашей войны за Независимость?
– Так не честно! – возмутилась матрос-техник, – Это было давно, а теперь так не делается!
– И давно ли так не делается? – иронично поинтересовался он.
– Ну… – матрос-техник только теперь задумалась о том, сколько же перерисовок претерпела политическая карта мира даже за последние несколько лет. Политическая география, которую Энн сдавала на выпускном экзамене в школе всего два года назад, уже устарела, потому что в Африке какая-то Мумба выделилась из какой-то Мулумбы в ходе справедливой национально-освободительной войны, поддержанной прогрессивным человечеством в лице ООН. Вот! Энн зацепилась за нужное слово и ответила, – …Ну, теперь есть ООН, и оно решает такие вещи.
– Тогда, – сказал Этеэле, – ООН это мафия, а моя семья честно правит по древнему обычаю.
– По какому такому обычаю твоя семья правит?
– А ты послушай, Энн. Давным-давно, когда по Америке еще бродили мамонты, тут в нашем океане жил демон Тангалоа. Как-то раз он закинул сеть, и поймал большую волшебную рыбу Алофуто. Как только он вытащил ее из воды, и на нее упали лучи солнца, она окаменела. Так появился остров Футуна с восточным хвостом, островом Алофи. Съесть каменную рыбу было невозможно, а бросать жалко. Тогда демон Тангалоа стал смотреть на море, и увидел: вот там плавает потерявшийся proa, а на нем женщина-рыбачка. И он ей сказал:
«Тебя унесло далеко от родных берегов, тебе не найти туда путь, а у меня здесь есть большой остров, совсем новый. Выбирай любое место, я тебе помогу построить fare, и будешь жить».
«Остров, это хорошо, – сказала женщина, – а есть ли там мужчины?».
«Там пока никого нет, – ответил демон, – но на первое время я тебе буду за мужчину, а потом, найдешь себе кого-нибудь больше похожего на человека. Море большое, моряков много».
Вот так женщина построила fare в бухте, которая сейчас называется ее именем: Леава. Там она родила от демона Тангалоа много детей. А потом Леава нашла в океане мужчину-человека, и родила от него тоже много детей. Дети выросли, и от них произошла моя семья, которая стала править землей Сигаве. Земля хорошая, и туда пришли еще люди с Тонга и Самоа. Так было.
Энн Морс вздохнула и покачала головой.
– Очень красивая сказка, но ведь сказка. Разве ты веришь, что так было на самом деле?
– А ты веришь, что народ США на самом деле выбирает себе президента? – спросил он.
– Вот ведь как ты завернул… – протянула она.
– Так понятнее, – пояснил канак.
– Не будем о большой политике, – вмешался лейтенант Рассел Скопс, – определимся лучше в отношениях между нами. Хотелось бы знать: мы на гражданском борту или на военном?
– Вы на борту, принадлежащем партнерству-технополису Вакавака, – ответил Этеэле, – но как написано в американских штабных бумагах, я не знаю. Может, там написано, что все жители острова Футуна, это террористы, и все наши объекты – военные. Вечером 31 декабря авиация Америки бомбила наш остров. Когда мы прилетим, я покажу вам, куда попали бомбы.
– Если есть случайные жертвы среди мирного населения… – начал Скопс, но Этеэле перебил:
– Есть только закономерные случайные жертвы. Так говорит мой военный советник, который хорошо знает, как американский штаб выбирает время и цели для бомбардировок.
– Послушай, Этеэли, возможно, твой военный советник настроен против Америки…
– Не настроен, – перебила на этот раз Одри Паркер.
– А ты его знаешь? – спросил Скопс.
– Ее, – поправила Одри, – я и есть военный советник принца Этеэле.
Семеро американских моряков с удивлением уставились на рыжеволосую уроженку городка Оушенсайд, округ Сан-Диего, штат Калифорния. Матрос Энн Морс недоверчиво спросила:
– Ты его военный советник?
– Да, а что такого? Не зря же мои предки служили в армии США еще до Золотой Лихорадки. Прадедушка моего прадедушки отвоевывал Калифорнию у Мексики в 1846-м.
– Думаешь, он бы сейчас обрадовался? – съехидничала Морс.
– Я уверена, что да. Знаешь почему, Энн? Потому что я защищаю американские ценности от всяких пидорасов, въехавших в Капитолий на саудовских денежках еще при Буше старшем.
– Чего-чего?
– Ты слышала, чего. И ты знаешь, о чем я.
– Слушайте, хватит о политике, – попытался снова вмешаться лейтенант Скопс.
– Почему, командир? – спросил Харви Болдуин, – Мы же хотим понять, что к чему.
– Командир, не будь самым правильным, – добавил Джуниус Горн.
– Не учи меня жить, черт тебя дери! Первое, что нам надо понять, это наш статус, ясно?
– Да, сэр. Ясно, сэр.
– Ваш статус гостевой, – спокойно сказал Этеэле, – Вы немного отдохнете на Футуна, пока решается вопрос с властями Новой Зеландии, а потом полетите туда, вот и все.
– И все?! – удивился лейтенант Скопс.
– Да. А я был бы рад услышать, что такое американские ценности.
Лейтенант растеряно кивнул и принялся пить чай. А Одри Паркер улыбнулась и похлопала матроса-техника по плечу.
– Как насчет того, чтобы рассказать принцу о наших американских ценностях?
– Одри, ты что, серьезно?
– Да, Энн, я серьезно.
– Я тоже, – добавил Этеэле.
– Ну, тогда я расскажу, как в школе на уроках истории. Наша главная ценность, это свобода. Америку создали решительные предприимчивые люди, которые прибыли из Старого Света с твердым намерением построить на свободной земле лучшее будущее для себя и своих детей, опираясь на собственные силы. Поэтому свобода предпринимательства и принцип равных возможностей. Мы верим: бог создал людей равными, наделив их свободой, стремлением к счастью, и достаточным разумом, чтобы самим учреждать законы и правительства, которые наилучшим образом обеспечат защиту естественных человеческих стремлений. Вроде все.
