Текст книги "Мауи и Пеле держащие мир"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 81 страниц)
…Палец претора резко переместился на юг, проскочил полосу Каролинских островов и остановился восточнее Папуа – Новой Гвинеи, в Соломоновом море…
… – Поэтому, переходим к зоне «Черной Океании» – Меланезии.
– Жерар, – вкрадчиво поинтересовался доктор Упир, – случайно ли ты сейчас ткнул не в центр, собственно, Меланезии, а в центр богатейших залежей золота?
– Нет, не случайно, – с некоторым ехидством ответил претор, – и что, дальше?
Упир улыбнулся, и показал дымящейся сигарой на север Марианских островов.
– Ты зря сбросил эту область со счетов. Здесь цепь необитаемых надводных верхушек стратовулканов, переходящая через морскую границу Японии. Марианская гряда этих вулканов смыкается с японским кластером Иводзима – Кадзан, где расположена очень полезная малая перевалочная база кокаина на северной ветке Великой Тропы.
– Да, – Октпо кивнул, – я знаю. Но мы ведь договорились отложить это на потом.
– Ты прав, но я решил акцентировать внимание на этом кластере.
– Очень хорошо, – сказал Октпо, – но давайте сейчас вернемся к Меланезии. Наш пункт привязки здесь: архипелаг Вануату. С северо-запада от него – Соломоновы острова, где залежи золота. С юго-запада – французская Новая Каледония, где залежи никеля, очень активно разрабатываемые, и пока крупнейшие в мире. С востока – Фиджи и Тонга. Это территории, которые пока нам не по зубам, так что в план-график они не включены. А дальше на восток идут Германское Западное Самоа и Американское Восточное Самоа.
– Хм, – произнес Глип Малколм, – вообще-то Западное Самоа уже давно не называется германским. В 1914 году флот Новой Зеландии захватил эту германскую колонию.
Претор Октпо утвердительно кивнул.
– Я в курсе. Но германское землячество не признает этого акта аннексии, как и акта о передаче власти в 1982 году марионеточному правительству Западного Самоа.
– Хм! Какое-то землячество не признает. А что толку?
– Не все так просто, Глип. В годы Второй Холодной войны германское землячество в Западном Самоа выросло до трех тысяч, это полтора процента населения страны.
– Маловато будет, – сказал авиа-бизнесмен.
– Нет, – возразил претор, – ведь самоанское население, 200 тысяч, по сути, инертно, и разбросано по территории 3000 квадрат-км, а германцы – инициативные ребята, и они разбираются в военном деле.
– Все равно, – заметил Упир, – сейчас обе половины Самоа охвачены мятежом батаков.
– Да, – претор кивнул, – и германцы оказывают батакам реальное сопротивление. А от подконтрольных нам Островов Кука до Самоа меньше тысячи км.
– Жерар, скажи прямо: германцы уже вышли на тебя с каким-то предложением?
– Они вышли не на меня, а на стимпанков Йожина Збажина. Ведь Стимбург на Этена – Северное Самоа, это всего 300 км к северу от Германского Самоа. Кроме того, можно указать геополитический мотив. Йожин – чех, а в период расцвета Германского Самоа, Чехия и Германия входили в общую геополитическую формацию: Австро-Венгрию.
Глип Малколм скептически фыркнул и предположил:
– Полагаю, самоанские германцы вышли на Йожина не с вопросами истории.
– Да, – подтвердил Октпо, – они вышли на него с вопросом боеприпасов. Года три назад инженерная группа Йожина продала этому германскому землячеству мини-фабрику по производству патронов тип.22LR 5.6x15 мм, усиленных по продвинутой технологии.
– …Это, – заметил доктор Упир, – технология «Wheel-rim», разработанная лабораторией спортивного оружия германского концерна «Heckler und Koch GmbH» в 2023 году.
– У тебя уникальная память, – заметил Глип.
– В данном случае, – заметил претор, – память доктора Упира освежена тем фактом, что именно он консультировал стимпанков Йожина по вопросам адаптации этой краденой технологии к специфическим условиям и особой фабричной культуре Стимбурга.
– Это что, упрек? – иронично поинтересовался бывший австралийский химик.
– Нет, Упир, но ты продемонстрировал свою эрудицию, а я свою. Но давайте не будем отвлекаться. Тогда бизнес касался спортивных патронов, хотя и достаточно убойных, а теперь германцы купили через Йожина два миллиона контрабандных боевых патронов «парабеллум» 9x19 мм, и пятьсот пистолет-пулеметов «UZI-midi».
Доктор Упир задумчиво потер ладонью чисто выбритый подбородок, и заключил:
– Чертовски интересный разворот событий. Но ведь это еще не все?
– Не все. Я нашел контакт с фигурантом из землячества, его прозвище Скорцени.
– Интересное прозвище, – прокомментировал Глип, – и о чем вы говорили?
– Мы еще не встречались предметно. Когда поговорим – расскажу. А теперь я вернусь к плану-графику, и к Вануату. Вы, разумеется, знаете, что это крупный архипелаг 12.000 квадрат-км суши, с населением более четверти миллиона. Расположение стратегически важное: около золотых Соломоновых островов и никелевой Новой Каледонии. Кроме того, как известно присутствующим, Дивизион Джона Фрума на Вануату объединен с командой Ахоро О'Хара и в боевой готовности там около 5000 коммандос с оружием и боевой техникой, включая легкую штурмовую авиацию: самолеты серии «SkyEgg». Я полагаю, что коллега Глип хорошо знает эту технику, по той же причине, по которой коллега Упир хорошо знает оружейную технологию «Wheel-rim».
– E-o, – отозвался авиа-бизнесмен, – серия «SkyEgg» сделана по схеме «летающая рама», аналогично популярному легкому транспорту «SkyMaster», только габариты меньше, и технология адаптирована для производства в условиях мини-фабрики. Я особо отмечу гибкость дизайна. На «SkyEgg» ставятся движки от 20 до 500 кВт. Летные параметры у мощной версии выше, чем у истребителей Второй Мировой войны, а цена очень низка, однако весовые ограничения не позволяют ставить на «SkyEgg» тяжелое вооружение.
Претор Окпо изобразил короткий японский поклон.
– Благодарю за лаконичную и прагматичную оценку машины. Понятно, что «SkyEgg» предназначен не для воздушного боя, а для диверсионных операций и для налетов на незащищенные объекты противника. Это учтено в плане-графике. Теперь я перейду к ближайшей военной кампании, и для начала снова вернусь к карте…
…Палец претора переместился от Вануату на юг до восточного края акватории ФШМ (Каролинских островов), а потом чуть сдвинулся еще к востоку…
… – Это атолл Тарава, административный центр Республики Кирибати, имеющей даже большую протяженность, чем соседняя ФШМ. Остров Флинт, где мы находимся, тоже относится к Кирибати, а отсюда до Таравы 4000 км на вест-норд-вест. Площадь суши Кирибати 800 квадрат-км, а население – 95 тысяч. Армии нет вообще, что радует.
Доктор Упир и авиа-бизнесмен Глип синхронно фыркнули, выразив согласие с тем, что отсутствие вооруженных сил у объекта атаки, это крайне серьезный плюс.
– На атолле Тарава, – продолжил Октпо, – 40 тысяч жителей, и есть кое-какая полиция, поэтому захват будет выполняться в военном формате. А теперь главная особенность: контингент вторжения будет сформирован за сутки до атаки в той зоне, где основной противник даже не подозревает наличия наших сил.
– У нас много основных противников, – заметил Упир, – это США, Австралия, Новая Зеландия, и Франция, не считая бизнеса Сингапура и Эмиратов, и не считая батаков.
– Я имею в виду, – пояснил претор, – оффи-клуб государств условного Запада. Как мы выяснили на нашей прошлой встрече, формально нашим противником окажутся, скорее всего, миротворческие силы ООН, но это не важно.
– Да, – Упир кивнул, – пожалуй, мой вопрос был излишним.
– Тогда я продолжу. Наш контингент будет сформирован перед атакой в микро-стране Тувалу, в 1200 км к юго-востоку от Таравы, и во французской колонии Увеа-и-Футуна, лежащей примерно в 1000 км к югу и юго-востоку от Тувалу.
Претор Октпо сделал паузу, чтобы отхлебнуть какао с ромом, и перешел от несколько лекторского тона к жесткому военно-штабному:
– За сутки до атаки, нелегальная аэромобильная милиция движения «Humanifesto», что базируется на атолле Нукуфетау в Тувалу, захватит атолл Фунафути, столицу Тувалу, и зачистит всех местных оффи, включая круг оффи-поддержки.
– Хм, – буркнул Глип, – как будет определяться этот «круг оффи-поддержки».
– Максимально широко, – ответил Октпо, – чтобы не играть словами, я скажу предельно просто: милиция Хуми убьет всех потенциально-нелояльных к нашей революции.
– Хм… – повторил Глип, – …А сколько получится трупов в абсолютных цифрах?
– Ну, с учетом того, что Тувалу – микро-страна, и все население 10 тысяч, а на главном атолле Фунафути примерно половина из них, я оцениваю расход где-то в две тысячи.
– Хм… 20 процентов населения?
– Да, коллега Глип, получается так.
– Жерар, – подал голос доктор Упир, – скажи, я верно помню, что «Humanifesto» это в переводе означает «Гуманистический манифест»?
– Да, – подтвердил претор, – а что?
Химик неопределенно пожал плечами:
– Ничего, просто, я уточнил. А как будет подключена французская колония?
– Об этом, – сказал Октпо-Рулетка, – может более подробно рассказать коллега Глип.
– Я объясню в общих чертах, – вступил Глип Малколм, – у нашей семейной фирмы есть филиал на острове Футуна, в западной половине этой французской колонии. Филиал возглавляют известные тебе персоны: Корвин и Скйоф.
– Да, я знаю, – подтвердил Упир.
– Есть специфика, – продолжил авиа-бизнесмен, – этот филиал совместный с королем провинции Сигаве, западного сектора острова Футуна.
– Короли во французской колонии, – буркнул химик, – меня всегда это удивляло.
– Такая оффи-политика, – пояснил Глип, – как в колониях Древнего Рима: «разделяй и властвуй». Увеа-и-Футуна разбита на три марионеточных королевства, и королевство Сигаве самое маленькое и дискриминированное из них, отсюда мотив для…
– Мотив для… – эхом отозвался Упир, – …Понятно. А этот, как бы, король, не выкинет какой-нибудь идиотский фокус в самый неподходящий момент?
– Это вряд ли, – вмешался Октпо, – а если и выкинет, то там для страховки будет часть филиппинского и сальвадорского контингентов. Они сейчас дислоцированы на малых формально-необитаемых атоллах Феникс, в 1000 км к северо-востоку от Футуна.
– Это, – уточнил Упир, – тот контингент, который делал революцию в Лантоне?
– Да. Ты же видел схему передислокации. Можешь глянуть, вот она на карте.
– Вижу. Я просто проверил себя… А для Футуна какая оценка… э… расхода?
– Ну, – произнес претор, – с учетом того, что на Увеа-и-Футуна 14 тысяч жителей, и там обстановка обострена колониализмом и напряженностью между королевствами, могут произойти эксцессы… Я надеюсь, что потери не превысят половины населения.
При этом заявлении претора, авиа-бизнесмен поморщился, вытянул сигару из коробки, лежащей на столе, и стал шарить в кармане. Упир щелкнул зажигалкой, протянул ему, подождал, пока он прикурит, и полюбопытствовал:
– Ты тоже думаешь, что твой компаньон-король зачистит 7 тысяч соотечественников?
– Хрен знает, – сказал Глип, – там очень долго нагнетался пар. Может бабахнуть.
– Коллеги, – вмешался Октпо, – давайте уточним некоторые аспекты. Понятно, что эти расходы не вызывают восторга ни у вас, ни у меня, ни у других операторов Конвента. Просто, в данной обстановке у нас нет других надежных путей инфовойны.
– Э… – доктор Упир покрутил в пальцах остаток сигары, – …а можно подробнее?
Претор Октпо кивнул и плеснул в свою чашку еще какао и рома, и сделал глоток.
– Да, коллеги. Не только можно, но и нужно подробнее. Вы сейчас сосредоточились на физическом военном аспекте, но информационный фронт пока важнее, чем фронты на местности. Физические успехи, которые мы открыто предъявляем окружающему миру, крайне малы. Конвент контролирует три площадки. Это атолл Тинтунг, большая часть объектов на котором стерта бомбами янки и нашим взрывом аммонала, и мы попросту изображаем, что строим там столицу Меганезии. Далее, это остров Раротонга, бывший столичный центр Республики Островов Кука, где мы только расстреляли несколько сот сингапурских китайцев и малайцев, и депортировали местных оффи, а так, ничего не изменилось. Разве что цены в лавках упали, поскольку вместо официального импорта теперь контрабанда. Плюс в мэрии ставка капитана Сегуры. Он талантливый парень, и прилагает весь свой артистизм, чтобы оставшиеся туристы бегали с видео-камерами и отправляли домой репортажи про растущего Молоха анархического тоталитаризма. И последняя площадка: курортный атолл Аитутаки в 250 км севернее Раротонга. На нем ситуация сходна с Раротонга, но артистизм проявляет капитан Ниро, изображая штаб Народного флота. Опять же, туристы снимают видео про растущего Молоха. Вот все физические успехи. А эффект в мировой прессе на порядок мощнее, вы заметили?
– Это не инфовойна, а просто PR, – заметил Глип Малколм.
– Правильно, коллега. Это PR. Это раздувание успехов революции путем косвенного воздействия на мировую прессу. Это демонстрация врагу фальшивых площадок, чтобы враг не заметил, где наши реальные базы и где пункты концентрации наших сил для следующего удара. И это психологическое давление на вражеских солдат, с которыми нам, возможно, придется сражаться. Всего этого можно достичь без особого расхода гражданского населения. А инфовойна, это другое.
Доктор Упир снова погладил ладонью подбородок и предложил:
– Коллега Жерар, давай договоримся о терминах. То был PR, а что такое инфовойна?
– А инфовойна, коллега Упир, это когда наш фронт катится, как волна, по океану, и за гребнем волны не остается очагов контрреволюции. Не остается никого, кто радостно поприветствует нашего противника. Давайте будем реалистами: противник уже скоро направит серьезные силы на те площадки, где мы сейчас демонстративно поднимаем меганезийский флаг. С каких-то площадок нам придется временно отступить, ведь мы решили, что не будем бросаться в мясорубку сами и бросать туда наших бойцов. И вот вопрос, от которого зависит победа: что противник сможет сделать на тех площадках, которые он временно вернет под свой контроль? Сможет он восстановить там оффи-структуры из местного контингента, или не сможет? Если не сможет, то он проиграл. Принцип придумал не я, а вывел ты, из содержательного диалога с доктором Лукасом Метфортом на яхте «Лимерик». Я сейчас просто пересказываю тебя.
– Иначе говоря, – спокойно заключил химик, – ты определяешь инфовойну, как борьбу против слоя людей, на который враг мог бы наложить свою матрицу.
– Да, – подтвердил Октпо, – только в прошлом разговоре ты называл это не матрицей, а управляющей информационной структурой, базирующейся на паттернах культуры.
– В тот раз я был слишком многословен. Термин «матрица» не так точен, зато краток.
– Моя старшая дочь выразила это вообще одним словом, – сообщил Глип Малколм.
– Каким именно словом? – заинтересовался Упир.
– Культуроцид, – ответил авиа-бизнесмен.
Октпо – Рулетка одобрительно кивнул головой.
– Рут, это светлая голова. Талант.
– Да, – согласился Упир, – а теперь, давайте, все же, перейдем к военной тактике.
– Я к этому перехожу, – сказал претор, и снова прицелился пальцем в карту, – Как уже говорилось, главная проблема – французские легионеры на Таити. Уничтожив их, мы получим оперативный простор во всей Французской Полинезии, и радикально повысим надежность нашей восточной границы. Восточнее Французской Полинезии начинается Великая Пустошь до Южноамериканского континента: 6000 км океана, на котором есть всего несколько клочков суши. Теперь о силах. У нас четыре гаитянских полка, они превосходят противника по количеству, но штурмовать Таити, имея мало тяжелого вооружения – не годится. Тут я хочу передать слово коллеге Упиру, у него есть метод.
– Да, Жерар, – произнес химик, – метод есть. Я исследовал продукцию, которую готов в достаточном объеме продать Звездочет. Этим можно дезорганизовать легионеров, как минимум, на сутки. Но, нужно то, о чем я заранее говорил. Первое: агентура, имеющая доступ к каналам повседневного обслуживания французской пехотной базы на Таити.
– Это я уже нашел, – ответил Октпо.
– Отлично! – Упир кивнул, – И второе: нужны баржи для бронетанкового десанта.
– Это будет готово через 4 дня. Так обещал Йожин, и его стимпанки уже работают.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ: Йожин Збажин, стимпанк Северного Самоа.
Атолл Этена, он же – Суэйнс, лежащий к северу от Самоа и к югу от Токелау, имеет замкнутый широкий коралловый барьер, полностью отгораживающий лагуну от моря. Благодаря этому, и частым дождям, лагуна Этена стала почти пресноводным озером, площадью более трети квадратного километра. Еще полтора квадратных километра – собственно, суша, окружающая лагуну. В 1856 году Этена был продан колониальными властями США некому Эли Хачинсону Дженнингсу, под кокосовую плантацию. Этот уникальный по водным ресурсам атолл дал прекрасные урожаи. Семья Дженнингсов правила на Этена безраздельно до середины 1950-х, когда туземные рабочие, которым надоели диктаторские замашки и скупость хозяев атолла, устроили скандал и добились местного выборного самоуправления. В начале XXI века, семья Дженнингсов утратила энтузиазм, и постепенно отошла от пальмового бизнеса, а потом и вовсе продала свою плантацию туземному аграрному кооперативу. Несколько лет кооператив более-менее держался на плаву, но очередной кризис ударил по рынку кокосов, и жизнь пошла под откос. Никто не голодал, но деревня Тауланга (единственная на атолле) скатывалась в нищету натурального хозяйства. Люди уезжали. Осталась всего дюжина семей, и тут появился Йожин Збажин, эмигрант из Чехии, с толковой интернациональной командой стимпанков. Нет смысла рассказывать, как они договорились с туземцами, важно, что это произошло к общей выгоде. И на юго-востоке Этена силами пришельцев был воскрешен брошенный поселок Пука-Этена. Теперь поселок (или городок) назвался Стимбург, а сам небольшой атолл получил гордое неофициальное название Северное Самоа.
* * *
Телекоммуникационный инженер Шарлота Догер и сержант 75-го полка Сэм Пумпкинс попали в Стимбург, получив лишь общую информацию об этом городке. Теперь же, абсурдная альтернативно-постиндустриальная архитектура стимпанков, обрушилась на молодых американцев, как виртуальная лавина.
Ратуша из черной стали – носовая часть древнего дредноута, с выемкой, куда вставлены огромные механические часы, так что видны медленно вращающиеся шестеренки. Генераторы, похожие на средневековые ветряные мельницы. Коттеджи в виде больших бочек (некоторые из которых стоят вертикально, некоторые – лежат горизонтально, а некоторые – установлены под углом к горизонту). Вертикальные цистерны самогонных аппаратов для топливного спирта со змеевиками соответствующих размеров. Мини-верфь с паровыми кранами, как будто порожденными сознанием писателя-фантаста середины позапрошлого века. У бетонных пирсов, наряду с модерновыми моторно-парусными катамаранами, некрупный ретро-пароход с гребными колесами, и 300-метровый танкер класса «Panamax», явно не на ходу. Кажется, этот танкер играл роль клуба с дансингом.
Улиц в Стимбурге было всего три: одна – кольцевая, и две прямые, пересекающиеся в центре кольца. По улицам катались экзотические повозки. Например, трехколесные с паровым котлом, похожим на большую кастрюлю. А в небе, лениво качаясь на ветру, висел небольшой пузатый дирижабль, привязанный тросом к верхушке сооружения – гибрида китайской пагоды с Эйфелевой башней. Публика тут одевалась, как правило, в «tropic-punk» (шорты или шотландский килт, украшенные блестящими заклепками и поясным ремнем с кованой пряжкой). Встречались здесь и «ролевики – Tiki» в набедренных повязках кислотно-ярких цветов. Некоторые, впрочем, были одеты в стиле обычного тропического туриста.
Обычаи в Стимбурге были простыми до изумления. Когда команда яхты «Лимерик», подобравшая Шарлоту и Сэма в океане, доставила их на причал, локальная полиция (одетая в полном соответствие со здешним базовым стилем) выделила из своих рядов констебля по имени Фэтлуф. Этот Фэтлуф привел обоих американцев в закусочную, и угостил классическим монументальным английским завтраком с кружкой пива, а затем предложил выбрать любую свободную бочку (тут имелся резерв жилья). Когда выбор состоялся, Фэтлуф кратко объяснил, что все необходимое можно купить на маркете (рассчитываясь расписками), вопросы можно задать «дежурному челу» в ратуше, а вообще «типа разберетесь». Так, Шарлота и Сэм оказались предоставлены сами себе. Несколько часов они в состоянии легкой эйфории гуляли по Стимбургу, а после обеда задумались о дальнейших действиях.
Они зашли на маркет (маленькую площадь под навесом в виде наклонной шестеренки), купили там две банки пальмового пива, и невероятно дешевый коммуникатор-планшет производства некой местной фирмы, и написали продавцу расписку на 20 фунтов. Так, получив путь в Интернет, Шарлота и Сэм устроились на берегу под пальмой, и начали выяснять, что происходит в регионе.
*** Тихоокеанский сетевой дайджест ***
Главные события – новости и комментарии короткой строкой.
* * *
Из двух сводных батальонов США, Катара и Дубаи, участвовавших в боях против батакских экстремистов на атолле Тинтунг (Острова Кука), уцелели только девять американцев. На островке Вастак (архипелаг Лайн, Кирибати), офицеры Конвента Меганезии передали их отряду Тихоокеанского флота с базы Перл-Харбор.
* * *
Командующий Тихоокеанским флотом адмирал Бергхэд заверил, что принимаются все меры для спасения гражданских и военных, блокированных в Паго-Паго на Восточном (Американском) Самоа. Он подтвердил, что мятежные индонезийские гастарбайтеры – батаки контролируют аэропорт Паго-Паго. На вопрос о действиях в связи с захватом Островов Кука флотом т. н. «Конвента Меганезии» адмирал ответил «no comments».
* * *
Ассоциация Мусульман Фиджи отрицает обвинения в поддержке батаков, в поставках оружия, и в переправке боевиков из организации «Салаф Махди» в зону конфликта на островах Кука, Ниуэ и Американском Самоа. Но пресс-секретарь Ассоциации не стал отрицать, что оказывалась гуманитарная помощь беженцам из Индонезии и Йемена.
* * *
Министр обороны Новой Зеландии назвал «опасной и недопустимой практикой» нарушение трудовых прав гастарбайтеров из слаборазвитых стран. По его словам, эти нарушения привели к актам насилия. Министр подтвердил скорую отправку фрегата «Нимбел» (класса «Анзак») к Раротонга для вытеснения незаконных вооруженных формирований т. н. «Конвента Меганезии» и наведения порядка на Островах Кука.
* * *
Сержант Пумпкинс сделал глоток пальмового пива и произнес:
– Вот, ни хрена себе…
– Сэм, – тихо сказала Шарлота Догер, – открой сайт СNN, там наверняка висит список погибших и пропавших без вести на Тинтунге.
– Ну… – пробурчал он, – посмотрим… Вот армейский список… О, черт! Кретины! Вот, полюбуйся: Сержант Сэм Пумпкинс, 75-й полк рейнджеров. Погиб в морском бою, юго-западнее Тинтунга. Погребен в море.
– Не пропал без вести, а погиб?! – удивилась она.
– Да, черт возьми! И это очень хреново, понимаешь? Теперь придется отвечать на кучу вопросов в особом отделе. И вообще, если тебя уже списали в мешок, то очень трудно вылезти обратно.
– Да уж… А зачем они напечатали «погребен в море», если тела не нашли?
– Затем и напечатали, чтоб не искать. Долбанные бюрократы!
– Я поняла. А посмотри, есть ли я среди гражданских пострадавших?
– Сейчас… – снова пробурчал сержант… – Вот, тут целый список погибших при взрыве центрального квартала Лантона. Там есть Шарлота Догер, гражданка США, инженер по телекоммуникациям лантонского филиала полинезийского сектора «Alemir Inter. Co».
– Жопа, – констатировала она.
– Шарлота, а у тебя кто-нибудь есть? – спросил он, – Ну, родичи, или вроде того?
Девушка сжала кулак, оттопырила вверх средний палец, и пояснила.
– Я потому и завербовалась в «Alemir», что у меня – никого. Вот, думала, покатаюсь по теплым морям. Подниму хороших денег, а потом… А хрен ли теперь говорить.
– У меня та же история, – сообщил Пумпкинс, – я по этой причине и пошел в армию. Ты понимаешь, Солт-Лейк-Сити неплохой город, но если у тебя нет богатого папочки или друзей с толстой лапой в муниципальном правлении, то тебе ничего не светит. А после армии, говорят, можно найти хорошее место. Но, я, блин, погребен, на хрен, в море…
– Подожди, Сэм, не падай духом. Вероятно, твою проблему можно решить. Вот с моей проблемой хуже. Эти суки из эмирата подсовывают такие контракты… Короче, они не обязаны разбираться, что случилось, и спокойно присвоят мою зарплату за месяц.
– Много? – спросил он.
– Порядочно. Пять тысяч баксов. Кстати, а что с нашими банковскими счетами?
– Я подозреваю, – сказал Пумпкинс, – что банк их аннулировал. Так всегда делают.
– Эх… – Шарлота вздохнула, – Жаль, я не набрала кредитов, а наоборот, держала там приличную сумму. Я не хочу даже говорить, сколько, чтоб не расстраиваться.
– А мои деньги вложены в акции «United Deal-Steel Group», – сказал сержант, – Но, мне кажется, что с моей записью в реестре акционеров то же, что и с банковским счетом.
– Запись можно восстановить по суду, – заметила она.
– Да, – Пумпкинс кивнул, – если потратить год и отдать две трети денег адвокатам.
– Гм… – Шарлота помассировала ладонями щеки, – По-моему, нам надо успокоиться и обдумать эту ситуацию, прежде чем что-то делать.
* * *
Это же время. Яхта «Лимерик» на причале Стимбурга.
– Да уж… – сказала Олив, наливая в чашки – кофе, а в рюмочки – ром, – нам чертовски повезло, что мы встретили военных, понимающих, что тут происходит.
– Нам бы хотелось тоже понимать, – добавил Эгерт Дэвис.
– Спрашивайте, – лаконично предложил Йожин Збажин.
– Ну, для начала: чьи вооруженные силы атаковали американцев на Тинтунге?
– Это Народный флот Конвента. Как бы, морская милиция, организованная активными жителями, и неплохо вооруженная.
Йожин выразительно щелкнул зажигалкой, показав язычок пламени.
– Уф, – вздохнула Вави, – не очень хорошо, что вы взорвали этих янки.
– А что нам оставалось делать? – спросил он.
– Я не говорю, что это неправильно, я говорю, что это не очень хорошо.
– Что ж, ты права. И мы постараемся загладить этот конфликт.
– А к чему вообще идет дело? – спросила Олив.
– К свободной конфедерации островитян, – ответил Йожин.
– У вашей новой страны, – заметила она, – очень мало шансов. Скорее всего, великие державы вас раздавят. Такое случалось много раз.
– Иногда, – возразил стимпанк, – демону истории надоедает повторять самого себя.
– Хм, – произнес Лукас и повернулся к жене, – я уже где-то слышал этот афоризм.
– Тебе напомнить, милый?
– Да, если тебе не трудно, мой чудесный майский жучок.
– Ты слышал этот афоризм от самого себя. При мне ты произнес его на вечеринке в деревне на атолле Сувароу.
– Это ваш афоризм, док, – подтвердил Йожин, – ваши афоризмы стали популярны, ага.
– Ладно, – философ хмыкнул, – пользуйтесь на здоровье.
– Ага, мы пользуемся, – Йожин подмигнул, – мы еще скачали с вашего блога эссе про законы страны Плезиозавр-Ринг.
– Это, в общем, шуточная страна, кэп Йожин, – заметил Лукас.
– Отчасти, да, док, но, там есть очень ценные идеи, и не только мы это заметили. Вчера ребята нашли в Интернет сообщение, что вами заинтересовалась контрразведка.
– Что вы говорите? Тогда, они просто идиоты!
– Милый, я думаю, нам надо посмотреть, что там, – тихо сказала Олив и, подвинув свой ноутбук поближе, пробежалась пальцами по клавиатуре.
В разговоре возникла пауза. Потом Олив молча развернула ноутбук к мужу.
– Действительно, идиоты! – сказал он, глядя на экран, – Обыскали мой стол на кафедре в университете, из-за вымышленной страны. Судебная экспертиза эссе «Плезиозавр-Ринг» на предмет призывов к экстремизму! Наша Австралия свободная страна! Ура три раза! А это вообще бред! Они подозревают, что я участвую в деятельности Конвента Меганезии!
– Это не бред, Лукас, – заметил Эгерт Дэвис, – это такая полицейская логика. Если ты посмотришь на себя глазами копа, то увидишь автора меморандумов Конвента.
– Да, – нехотя признал философ, – логика действительно есть.
– США, – произнесла Вави, занявшаяся поисками на своем коммуникаторе, – это тоже свободная страна. Эгерт, мне жаль, но тебя ищет FBI.
– Меня? – изумился художник.
– Да, – юная полинезийка кивнула, – Тут пишут, что ты размещал на своем сайте планы террористических актов на Гавайях. Сайт сейчас закрыт, и покупателей твоих картин – клипов опрашивают агенты, чтобы узнать, не помогали ли они террористам.
– Возможно, – предположил Йожин Збажин, – здесь та же полицейская логика, о которой вы упомянули, мэтр Эгерт. Я помню ваш прекрасный клип, на котором Гонолулу, как бы, растворяется в призрачном цунами, и остров Оаху становится чем-то фантастическим, смешивающим первобытное прошлое и мечты о будущем, если я правильно понял.
– Примерно так, – подтвердил Эгерт Дэвис, – но только параноик может увидеть в моем клипе «Историография» какой-то план теракта! Я изобразил ускоренное время, историю, которая движется по диалектическим законам, по восходящей спирали Гегеля…
Олив положил ладонь на плечо художнику.
– Дружище Эгерт. Я должна открыть тебе глаза. Агенты FBI не читают Гегеля, но зато страдают паранойей в форме мании поиска заговоров.
– Да… – проворчал Лукас Метфорт, – ваша команда, кэп Йожин, изрядно нас подставила.
– Моя команда? – лидер стимпанков атолла Этена сделал удивленное лицо.
– Кэп, я сейчас не имею в виду вас лично и ваших симпатичных мальчишек и девчонок. Я говорю о вашем Конвенте, впутавшем Эгерта и меня в этот алюминиевый мятеж.
– В Алюминиевую революцию, – мягко поправил Йожин Збажин.
– Революцией, – возразил философ, – эта затея станет, если удержится на лезвии бритвы.
– Лукас, – вмешалась Вави, – а ты хотел бы, чтобы эта затея удержалась?
– Только не надо меня агитировать, юная прекрасная леди.
– Я просто спросила.
– А я зол, как тысяча чертей! – сказал Эгерт Дэвис, листая страницы Интернет на своем ноутбуке, – Долбанные федеральные агенты закрыли все мои виртуальные экспозиции, распотрошили мой личный архив на сервере провайдера, и еще, послали мне дурацкое требование явиться в региональную комиссию по национальной безопасности. А ведь комиссия Маккарти закрыта полвека назад. Они что, проспали все это время?
– Та комиссия закрыта, – задумчиво произнес Лукас, – а другая комиссия открыта. Я же объяснял тебе суть финансового империализма. Он нежизнеспособен без инквизиции.
– Тогда, Лукас, скажи, почему мы не вместе с этими ребятами из Конвента? – спросил художник, – ты же всегда говорил, что инквизиция, или полиция мысли, это наиболее отвратительное из всех человеческих изобретений.
Доктор Метфорт медленно покачал указательным пальцем влево – вправо.
– Я научный работник, а не гладиатор-камикадзе. Ты слишком увлекся революционной романтикой, и забыл, что точку в жизни революционера, обычно, ставит специальный офицер по расстрелам. Почитай о том, как умер легендарный герой Эрнесто Че Гевара, примерь эту тошнотворную процедуру на себя, и подумай: хочешь ли ты этого?
