Текст книги "Мауи и Пеле держащие мир"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 81 страниц)

– Джентльмены! – вмешался Ледроад, – Давайте будем благоразумны. Мы достигли серьезных успехов в деле взаимопонимания. Я хочу напомнить: мы получили от меганезийской стороны гарантии проведения демократических выборов, а также технического содействия миссии по возврату Американского Самоа под контроль Соединенных Штатов. Сейчас мы столкнулись с неприятным эксцессом партизанской войны, но я думаю, все равно надо двигаться вперед.

Советник Госдепа США задумался, а потом кивнул головой.

– Да, вице-адмирал, надо двигаться вперед. По некоторым проблемам мы можем дать отсрочку Меганезии, исходя из того, что после свободных выборов, демократические реформы позволят Меганезии интегрироваться в мировое сообщество, восстановить цивилизованнее финансовые структуры, и рыночные отношения. Но некоторые проблемы надо решить незамедлительно. В частности, это возврат земель и золотых резервов, незаконно изъятых у некоторых компаний.

– Вы читали Хартию, мистер Уимплкид? – поинтересовался дон Чинкл, прикуривая сигару.

– Вы имеете в виду лантонскую хартию? – уточнил советник Госдепа.

– Да. Лантонскую Великую Хартию.

– Другой хартии у нас нет, – добавил Малколм.

– …И не будет, – договорил консул Махно, как будто забил гвоздь по шляпку.

– Так, вы читали Хартию, мистер Уимплкид? – повторил свой вопрос сицилиец.

– Я читал аналитическую записку об этом, мистер Чинкл. Но мы ведь говорим о реформах.

– Мы, – сказал консул Махно, – говорим о выборах, которые проводятся согласно артикулам Хартии, никак иначе. Не будет никаких финансовых структур и никакого возврата земель.

– Э… – советник Госдепа растерялся, – …Президент Дарлинг дал определенные обещания.

– Это его обещания, а не наши, – отрезал дон Чинкл.

– Но, – возразил Уимплкид, – мы не можем заключить договор вопреки его обещаниям.

Консул Махно равнодушно пожал плечами.

– Нет, так нет. До сих пор мы жили без договора. Давайте попробуем и дальше так же.

– Но, – снова возразил советник Госдепа, – договор необходим для стабилизации биржи!

– Необходим, так необходим. Давайте попробуем договориться.

– Да, мистер Махно, конечно попробуем. Найдем разумный компромисс. Мы можем отложить вопрос о финансовых структурах и возврате земель на некоторое время.

– Навсегда, – лаконично поправил Глип Малколм.

– Просто, отложим этот вопрос, – сказал советник Госдепа, – вот, мы пошли вам навстречу. Вы теперь тоже должны сделать какую-нибудь уступку.

– Какую, например? – спросил дон Чинкл.

– Например, вы могли бы дать гарантии свободы предпринимательства для иностранцев.

– Aita pe-a, – ответил Малколм, – но только в рамках Хартии.

– Давайте, – предложил Уимплкид, – напишем: «в рамках национальных законов».

– Давайте, – согласился Махно, – это ведь то же самое.

– Превосходно! – Уимполкид изобразил фирменную американскую улыбку, – А теперь давайте сделаем еще по шагу навстречу: мы снимем запрет на импорт в США никелевой руды с Новой Каледонии, а вы вернете золото концерна «Alemir».

– Между прочим, – прокомментировал дон Чинкл, – Запрет импорта никеля с Новой Каледонии мешает больше вашей экономике, чем нашей. Есть Красный Китай. Он закупает втрое больше никеля, чем США. И, я не понял: про какое золото концерна «Alemir» вы говорите?

– Я говорю про золото на затопленной барже в лагуне атолла Тинтунг около внутреннего порта Лантона. Там примерно 5 тонн в слитках, и у концерна «Alemir» есть все бумаги на это золото.

С этими словами, советник Госдепа подвинул на центр стола несколько сшитых листов очень качественной бумаги с очень контрастным текстом и впечатляющим количеством цветных и вдавленных штампов. Имелся даже штрих-код вверху и внизу каждой страницы. Сицилийский мафиози взял документ, полистал, и саркастически фыркнул.

– Бумаги… Штампы… Три года назад Концерн «Alemir» дал 5 тонн золота взаймы Али-Омару, который тогда считался лидером демократической оппозиции Йемена. Потом, когда он объявил себя Махди, восьмым имамом, и стал считаться террористом, с ним долго воевали, прошлым летом победили, но золото исчезло. При чем тут баржа на дне лантонской бухты?

– Есть веские основания считать, что золото именно там, – пояснил советник Госдепа.

– Веские основания? – сицилиец опять саркастически фыркнул, – нет, мистер Уимполкид, это легенды. Есть легенда, что прошлым летом Махди тайно отправил свое золото на Фиджи, где существовала большая исламская община, в которой у Махди были сторонники. Но, где-то на маршруте корабль с золотом перехватили флибустьеры Угарте Армадилло, будущего лидера Октябрьской Алюминиевой Революции на Островах Кука. Якобы, именно эти золотые слитки команданте Армадилло показывал репортерам 20 октября на пресс-конференции после взятия Лантона. Тут легенда ветвится. То ли этим золотом Конвент заплатил партизанам-анархистам, приглашенных с Гаити, Сальвадора, Мозамбика, Гайаны и Филиппин. То ли Конвент заплатил золотом из другого источника, а это золото спрятал на атолле Тинтунг. То ли золото спрятал не Конвент, а мятежные батаки. Вам, вероятно, известно, что после революции батаки захватили Лантон на несколько дней. Но потом и они, и американо-аравийский корпус вторжения, были уничтожены взрывом нескольких тысяч тонн аммонала 1 ноября. Взрыв полностью разрушил Лантон, там камня на камне не осталось, а в бухте затонули десятки мелких барж. Некоторые рассказывают, что на одной из барж лежат 5 тонн золота Махди. Вероятнее всего, среди этих рассказчиков есть менеджеры концерна «Alemir» из филиала, действовавшего в Лантоне до Алюминиевой революции. Вы почему-то верите их рассказам. Вот и все ваши основания.

– Но, – возразил Уимполкид, – вы ведь эмиссары Конвента, вы наверняка знаете правду!

– Правда в том, – ответил Глип Малколм, – что у нас много источников золота, от гор Перу на востоке до островов региона Новой Гвинеи на западе. Почему именно эти 5 тонн вас настолько интересуют, что вы тратите на них свое и наше время в ходе серьезных переговоров?

Советник Госдепа снова изобразил фирменную американскую улыбку.

– Вы, конечно, знаете, что политика Америки опирается на твердые идеалы, один из которых: защита частной собственности. Концерн «Alemir» имеет прекрасную репутацию и в Арабских Эмиратах, где расположена штаб-квартира, и в США, где есть генеральное представительство «Alemir» в стратегическом совете по взаимодействию со странами Персидского залива.

– Конечно, я это знаю, – ехидно отозвался авиа-инженер Малколм, подвигал пальцем по экрану своего палмтопа, нашел нужный текст и процитировал: «Хотя аравийские монархии в области безопасности зависят от поддержки США, с годами они выработали такую линию поведения в общении с Вашингтоном, что можно даже говорить о подчинении определенных направлений американской внешней политики интересам государств Персидского залива». Вот такие дела, мистер Уимполкид. Кстати, это фрагмент статьи в американском журнале «Ближний восток».

– Мистер Малколм, – вмешался вице-адмирал Ледроад, – давайте не будем уходить в сторону. Просто скажите: засекречена ли информация о барже с золотом на дне лантонской бухты?

– Насколько я знаю, – ответил Малколм, – там нечего засекречивать. Какие-то сказки.

– Мистер Уимплкид, – твердо сказал консул Махно, – хватит об этой золотой барже. Если ваш президент горит желанием услужить аравийским нефтяным верблюдам…

– Я бы попросил, сэр… – перебил его генерал-майор Клейтон.

Улат Вук Махно чуть заметно улыбнулся генерал-майору и кивнул.

– ОК. Из уважения к идеалам американских офицеров, я не буду высказывать свое мнение об американо-аравийском взаимодействии, а скажу проще. Если вашей стороне это так важно, то отправляйте поисковую команду на Тинтунг, и ищите эту баржу хоть по всему дну лагуны. А сейчас я предлагаю заняться тактическим графиком освобождения Восточного Самоа.

– По-моему, это конструктивное предложение, – прокомментировал вице-адмирал Ледроад.

– Э-э… – произнес советник Госдепа – мистер консул, вы серьезно сказали о поиске в лагуне?

– Абсолютно серьезно, – подтвердил Махно, – пишите мне состав вашей поисковой команды, и отправляйте ее в Лантон хоть завтра. Aita pe-a. Нет проблем. А теперь займемся делом, ОК?

*49. Романтическое путешествие в столицу Меганезии

31 января, полдень. Борт скоростного парома Гавайи, Гонолулу – Кирибати, Фаннинг.

Три молодые красивые женщины, собравшиеся в уединенном месте, чтобы устроить какой-то заговор, это почти архетип американской культуры. Вспомним, хотя бы салемских ведьм. А в данном случае, три женщины (Ксена Теккерей, Элиза Леймер и Жасмин Уокер) были не очень ведьмами, а скорее любящими женами трех рейнджеров – капитана Раджа Теккерея, лейтенанта Шелта Леймера, и сержанта Диаса Уокера. И собрались они не где-то на болоте, а за угловым столиком кафе-бара, обычного для скоростных кораблей среднего размера.

– Слава Деве Марии, что этот гребаный паром наконец-то снова пустили! – с жаром произнесла колоритная афроамериканка Жасмин Уокер, залпом выпила унцию виски и перекрестилась.

– Бизнес, это сила, – заметила Элиза Леймер, оторвавшись от коктейльной трубочки, через которую она пила легкий флип, – понятно, что шиппинговая фирма теряла кучу денег, пока шла война. И сейчас еще теряет. Видите: паром на три четверти пустой. А помните, как до войны на Фаннинг всегда набивалось туристов под завязку?

– Я вообще не понимаю, что за гребаная чушь с этой войной, – заявила Жасмин Уокер, успевшая запить виски глотком колы, – какого черта мы вообще стали воевать с Полинезией?

– С Меганезией, – поправила Ксена Теккерей.

– Слушай, Ксена, ну какая, в жопу, разница, Полинезия, Меганезия, Микронезия? Вот этот атолл Фаннинг переименовали в Табуаэран еще в прошлом веке, а все равно все говорят: Фаннинг.

– Знаешь, Жасмин, тут все намного сложнее, – сказала Ксена, сделав глоточек кофе с ликером, – в середине ноября Конвент Меганезии захватил Республику Кирибати.

– Это где такая республика? – спросила афроамериканка.

– Где-то в Индонезии, судя по названию, – предположила Элиза Леймер, снова оторвавшись от коктейльной трубочки.

Ксена Теккерей отрицательно покрутила головой.

– Нет, девчонки! Республика Кирибати, это там, куда мы едем. В смысле, Фаннинг – Табуаэран находится в провинции Лайн-Спорады, Восточная Кирибати, там же, где атолл Киритимати.

– Тот, на котором была кошмарная заваруха под Новый год? – спросила Жасмин.

– Да, именно там.

– Ох! Слава Деве Марии, что наши мужья в это не попали! – Жасмин снова перекрестилась, и выпила вторую унцию виски.

– А есть, – продолжила Ксена, – еще центральная Кирибати и Западная Кирибати. В Западной Кирибати столица Тарава, там была битва в 1943-м, а в прошлом ноябре ее захватил Конвент.

– А атолл Тинтунг, где Конвент, в котором из этих Кирибати? – спросила Элиза Леймер.

– Тинтунг не в Республике Кирибати а в Республике Острова Кука, – ответила Ксена.

– А где такая республика? – спросила Жасмин.

– Это, – сказала Ксена Теккерей, – атоллы к югу от Восточного Кирибати, между Французской Полинезией и Американским Самоа.

Афроамериканка покачала головой, посмотрела в пустой стаканчик от виски, и вздохнула:

– Вот, дерьмо! Я думала, есть наша Полинезия, слева от нее Французская Полинезия, и справа Австралия и Новая Зеландия. А оказывается, все так запутано. Так, а Меганезия где?

– Меганезия, – сообщила Ксена, – уже захватила и Французскую Полинезию, и Острова Кука, и Кирибати, и кучу всего, почти до Папуа и дальше к северу от Папуа – почти до Филиппин.

– Блин! – изумилась Элиза, – Президент Кодд – чертов придурок! Все просрал! И экономику, и Полинезию, и на Гавайях чуть чума не случилась. И дефицит бензина.

– Президент Дарлинг, говорят, тоже придурок, – поделилась информацией Жасмин Уокер.

– Девчонки, внимание! – Ксена похлопала ладонями по столу, – Давайте еще раз все обсудим.

* * *

Некоторые считают, что молодые североамериканские женщины – или абсолютные стервы, или фригидные овцы, или инфантильные, но деятельные очаровашки, или исключения. По такой классификации, Жасмин и Элиза принадлежали к третьей категории, а Ксена – к четвертой. Впрочем, когда Жасмин и Элиза объединялись, им нередко удавалось подбить свою старшую подругу на совершенно подростковые выходки. Как, например, в этот раз.

Разумеется, их можно понять. Военное начальство совершенно монополизировало их любимых мужей. В начале декабря оно отправило рейнджеров на Киритимати, и там они торчали, неясно зачем, до кануна Нового года. Потом был бросок к острову Та-У в Американском Самоа, потом провал спецоперации в связи с загадочной эпидемией «гавайской чумы» и разгромом тыловой группы на Киритимати, и до 27 января рейнджеры сидели, по сути, в меганезийском плену на необитаемом атолле Раваки, и от них были только односторонние видео-послания. И вот, когда меганезийцы освободили рейнджеров, военное начальство не дало положенный отпуск, а сразу, непосредственно с Гуама, отправило всю роту на Тинтунг, с очередным спецзаданием. И что в подобных обстоятельствах должны делать любящие женщины? Мнение Жасмин и Элизы было однозначным: тоже ехать на Тинтунг. Ведь США подписали с Меганезией мирный договор, и никаких принципиальных препятствий нет. Так что – оставляем детей на попечение надежным друзьям, садимся на паром, и катимся до меганезийского Фаннинга – Табуаэрана. Дальше уже сложнее, но (вот плюс участие в авантюре рассудительной Ксены!) можно договориться через Интернет с каким-нибудь меганезийским пилотом, который не прочь заработать денег…

* * *

Следующий день. 1 февраля. Фаннинг (Табуаэран).

В незапамятные времена, бог Мауи шел через океан, и по дороге, оставил отпечаток 10-мильной правой ступни в 900 милях южнее Гавайев. Коралловый барьер вокруг этого отпечатка – лагуны называется Табуаэран (в переводе – «священный след»). В середине западной части барьера есть судоходный канал в лагуну, и маленький внутренний порт, до сих пор называемый «Английской гаванью» (в память о британском колониальном периоде 1892–1979 годы). В середине XX века основными линиями колониального бизнеса тут было: выращивание кокосов и добыча гуано. В дальнейшем, тема гуано закрылась, пальмовые плантации, покрывшие почти весь атолл, слегка одичали, и Табуаэран, с его замечательной лагуной, стал одним из любимых мест для фанатов экологического отдыха с Американских Гавайев. Ноябрьская смена власти на Тараве почти не затронула этот атолл. Две тысячи туземцев продолжали обслуживать туристов, и радовались, что новая власть убрала все лицензионные платежи, и списала все долги по банковским кредитам, а вместо налогов ввела «социальные взносы» очень гуманные по размеру. «Новогодняя война», превратившая в пепел и руины значительную часть соседнего южного атолла Киритимати, не затронула Табуаэран. Правда, почти весь январь, прошел без туристов, но теперь можно было наверстать упущенное, и туземцы старались расширить спектр развлечений для гостей атолла. Новая власть отменила почти все запреты, так что можно было включить фантазию…

…После прибытия скоростного парома на Фаннинг, три подруги успели мельком оценить эти фантазии, но времени было мало – Ксена договорилась с пилотом о встрече на гидроаэродроме ровно в час после полудня. Пилот оказался пунктуальным: его слегка неуклюжий 7-метровый гидроплан схемы «утка», напоминающий катер, к которому на крышу приделали стреловидное крыло, на корму – пропеллер, а на нос – стабилизаторы, уже стоял у назначенного причала. Эта специфическая машина имела салатную раскраску, а на ее борту была изображена композиция: золотой серп, молот, звезда и пурпурная надпись «MiG-8-Plus-Plus».

– Мы на ЭТОМ полетим? – настороженно спросила Элиза Леймер.

– Сейчас узнаем, – сказала Ксена, и обратилась к пилоту, – извините, это вы Кентавр Сайберец?

– Ответ верный! – отозвался молодой улыбчивый мужчина, вероятно, смешанного этнического происхождения: славянского и монголоидного, – А вы, значит, Ксена Теккерей, так?

– Да, это я. А вы уверены, что на этом самолете можно долететь до Тинтунга?

– Ну, это смотря, кто будет за штурвалом. Если я – то можно, а если вы – то не знаю.

– Кентавр, – окликнула Жасмин, – а что это у вашего самолета на носу перед кабиной?

– Это пулемет. Полезная штука, добавляет веры в светлое будущее. Ну, мы летим, или как?

– Летим! – решительно сказала Ксена, – Где в этой штуке места для пассажиров?

…Уже по стилю взлета не составляло труда определить, что пилот – военный профи. Нет, он не испытывал нервы пассажиров зверским ускорением или взлетом «свечкой». Но он действовал настолько скоординировано, как будто в воздухе его могли ждать любые сюрпризы.

– Кентавр, – снова окликнула Жасмин, – а вы уже летали на Тинтунг?

– Да, а что?

– Просто, – пояснила она, – хочется знать: как там вообще?

– Ну, прикол! – удивился пилот, – Выходит, вы летите, и даже не знаете, как там?

– Там наши мужья работают, – вмешалась Ксена.

– Ух… – выдохнул Кентавр Сайберец. – …Угораздило же их так влипнуть!

– Вы меня пугаете, – тревожно сказала она.

– Пугаться нечего, – ответил он, – на Тинтунге все ОК. Только не лезьте туда, где авиабомбы.

– Авиабомбы? – переспросила Элиза.

– Да. Неразорвавшиеся американские авиабомбы, реактивные снаряды, и типа того. Там везде помечено флажками, по ходу увидите. И не ходите там, где трупы лежат. Берегите нервы.

– Трупы? – снова переспросила она.

– Да. Первого ноября там положили тысячи три, и еще сотню под Новый год. Так и лежат.

– Вот, дерьмо… – прошептала Жасмин.

– Просто, не смотрите на это, – посоветовал Кентавр.

– Что там еще? – спросила Ксена, по тону пилота чувствуя, что, он говорит вполне серьезно.

– Еще, будьте аккуратнее с беженцами-индусами с Фиджи. В основном, они адекватные, но встречаются слетевшие с катушек. Так, по ходу, больше никаких проблем. На берегу делать абсолютно нечего, там голый коралловый известняк, а сверху всякий мусор. Я вас подвезу к фрегантине, на которой архитекторы. Они вам помогут найти ваших мужчин, типа того.

– На Тинтунге есть архитекторы? – удивилась Ксена.

– Да, это ребята, которые придумывают архитектурный дизайн для нового Лантона.

* * *

Это же время. Лагуна атолла Тинтунг.

В лагуне дрейфовали несколько 60-футовых фрегантин. Над некоторыми из них парили круглые аэростаты, тросы (и коммуникационные кабели) которых крепились к верхушкам мачт. Если включить сообразительность, то можно было попробовать догадаться по ярким картинкам на аэростатах, что за команда находится на той или иной фрегантине.

Вот белый кит на черном фоне – «Moby Dick», радикальные морские экологи.

Вот красный ромб на белом фоне – вероятно, локальная медицинская служба.

Вот картинка вроде Эйфелевой башни – вероятно, те самые архитекторы.

Вот оранжевые силуэты человека и дельфина на аквамариновом фоне – фридайверы.

А вот стилизованный осьминог. Можно было подумать, что это тоже какие-то фридайверы, а может, океанологи, или экологи, или просто морские туристы…

…Но, как ни странно, там собрался секретариат сетевой Ассамблеи foa.

Впрочем, что тут странного? Поиски «золотой баржи», проводимые в лагуне Тинтунга ротой рейнджеров США, делал это место запретным для бомбардировок со стороны противника, и собираться здесь было безопаснее, чем в других пунктах непризнанной Меганезии.

* * *

Претор Октпо (он же – комэск Жерар Элболо, он же – дон Рулетка, он же, в случае надевания портретной маски – Рико Верде, директор спецслужбы INFORFI), прочел с экрана документ:

*** Информация для секретариата Ассамблеи foa. 1 февраля 2 г. х ***

По правилам Великой Хартией, определен состав Верховного суда Конфедерации Меганезия. Данные о выбранных судьях (в формате: имя – возраст – пол – регион).

Судьи, выбранные по рейтингу

1. Глип Малколм, 42-M, Бора-Бора, Восточная Полинезия.

2. Ахоро О'Хара, 39-M, Вануату, Меланезия.

3. Деметра Дарк, 25-F, Увеа-и-Футуна, Центральная Полинезия.

Судьи, выбранные по жребию:

4. Кху Феи-Феи – 22-F, Соломоновы острова, Меланезия.

5. Уитни Мнгва – 20-F, Палау, Западная Микронезия.

6. Амели Ломо – 18-F, Таити, Восточная Полинезия.

Биографии судей и отчет о рейтинговом голосовании можно увидеть ТУТ (гиперссылка).

Информацию подписали:

Директор инноваций народного флота, комиссар Джой Прест Норна.

Начальник штаба военно-стратегического планирования, проконсул Визард Оз.

* * *

Завершив чтение, Октпо спокойно произнес:

– Вот теперь, foa, мы влипли по крупному.

– А что неправильно? – поинтересовался Ксиан Тзу Варлок (представитель движения Li-Re, и комэск военной разведки, он же – в случае надевания портретной маски – Угарто Армадилло, директор Конвента).

– Сейчас, – пояснил Октпо, – в Меганезии примерно полмиллиона взрослых жителей, но только полста тысяч имеют гражданство и могут участвовать в выборах. И, разумеется, с такими избирателями мы получили состав суда, который будет последовательно и жестко проводить линию Великой Хартии. Однако, в практическом смысле, этого мало. Надо еще разбираться в некоторых предметах. Если полномочия Верховного суда применять по-кавалерийски, то нас неизбежно ждут серьезные побочные эффекты.

– В каких предметах конкретно? – спросил Улат Вук Махно (комэск диверсионного авиа-отряда Народного флота и, как и Варлок, представитель движения Li-Re).

– Например, конкретно, в экономике и в прикладной социальной психологии, – сказал претор.

Йожин Збажин, морской инженер, мэр Северного Самоа – Этена, и лидер стимпанков Полинезии, коммодор транспортного сектора Народного флота, задумчиво погладил широкой ладонью хвост каштановых волос, оставленный на выбритой голове.

– И что ты предлагаешь? Ввести курсы экономики и психологии для верховных судей?

– Возможно, – ответил Октпо, – следовало бы усилить суд консультативным комитетом.

– Претор, у тебя дети есть? – спокойно спросил консул Ури-Муви Старк, капитан партизанского эскадрона «Нормандия Неман» из Мозамбика.

– Есть, что дальше?

– Подожди, я объясню. А среди твоих детей есть такие, которые уже ходят в школу?

– Есть. И что?

– Ага! – Ури-Муви Старк потер руки, – А ты им уже разрешаешь пользоваться зажигалкой, или спичками? Не боишься, что они спалят твой дом, и вообще все вокруг?

Октпо едва заметно улыбнулся одними уголками губ, и ответил:

– Мои дети с семи лет умеют обращаться не только со спичами, но и с взрывчаткой.

– О! – произнес Ури-Муви, – своим детям ты доверяешь взрывчатку в семь лет, а взрослым foa, попавшим в состав Верховного суда, ты не доверяешь, будто они просто дебилы. Кто из них глупее тебя? Ахоро О'Хара, который по кусочкам собрал «Tiki», и раскрутил на весь мир? Глип Малколм, который вдвоем с женой создал авиа-фирму, и ты летаешь на их автожирах? Или, ты не доверяешь Деми Дарк, которая создала армию Сигаве?

– Это те, что по рейтингу, – сказал претор, – и ты прав, они, не вызывают сомнений. Но, что ты скажешь о тех, что по жребию? Я имею в виду половой, возрастной и социальный состав?

– Что я скажу? Вероятность, того, что по жребию будет состав «только девушки» – двенадцать с половиной процентов. Почти как риск при игре в «русскую рулетку» с револьвером «Наган».

– Вот, блин, ты выбрал аналогию! – проворчал Махно.

– Как-то само получилось. Ладно. Это про вероятность в смысле пола. А в смысле возраста вообще элементарно: у нас большинство граждан, это милитаризованные волонтеры моложе 25 лет. И проблемы в этом я не вижу. Номер 5, например, это Уитни Мнгва, моторист-механик, она 2 года успешно справлялась с контролем состояния боевой техники взвода в полевых условиях, в зоне Мозамбик – Мадагаскар – Занзибар – Сейшелы, а сейчас работает на верфи на Палау. И она не постесняется спросить, если ей что-то будет непонятно. Остальных по жребию я не знаю…

– …Я знаю Кху Феи-Феи, – сообщил Йожин Збажин, – это толковая девчонка, этническая хмонг. Кажется, это вьетнамский этнос, хотя я не этнограф. Она родилась и выросла в США, получила хорошее 4-летнее инженерное образование, и сейчас решает множество технических проблем в партизанской Интербригаде капитана Ленина. Интербригаду в деле вы видели. Так?

– Что вы мне сейчас хотите доказать? – спросил претор.

– Мы, – сказал Ури-Муви, – уже доказали: больше половины Верховных судей по жребию, это ответственные, разумные люди, несмотря на возраст 20 лет или чуть больше.

– Хорошо, я вас услышал. А что вы скажете про Амели Ломо, которой 18 лет?

Комэск Ксиан Тзу Варлок стрельнул глазами в сторону своего «старшего коллеги» по ремеслу спецслужб и, не торопясь, произнес:

– Амели Ломо, это этническая доминиканка, пилот-капрал спецотряда фронтовой логистики «шоколадной дивизии», студентка Университета Французской Полинезии. Она участвовала в боевых операциях в зоне Таити, и в зоне Киритимати. Конкретно сейчас она работает в группе доктора Эвери Дроплет на атолле Факаофо по гражданскому проекту «Плафер» и военному проекту «Фагосфера». Две эти параллельные темы достаточно серьезны, не так ли?

– Ты ничего не забыл, коллега Варлок? – с легкой иронией откликнулся Октпо – Рулетка.

– Я уловил, о чем ты, – ответил разведчик Li-Re, – вероятно, тебя беспокоит, что ее отец, Ломо Кокоро, влиятельный деятель гаитянский кокаиновой мафии, владелец фирмы «Нефертити-Гаити», резидентной в Доминиканской Республике, и формально занимающейся коммерцией с какао-бобами, шоколадом, и сопутствующими продуктами.

– Да, коллега Варлок. Ее отец – Ломо Кокоро, мафиози и колдун Вуду, известный под длинным прозвищем Шоколадный Заяц Апокалипсиса. Тебя это совсем не беспокоит?

– Скажу так, коллега Рулетка, меня это не особенно беспокоит. Когда точно знаешь, с какой из внешних сил связан фигурант, принимающий решения, то заранее ясно, какие контактны надо отслеживать. А если посмотреть шире, то есть шесть мафий, с которыми мы сотрудничаем.

– Шесть? – переспросил Октпо.

– Шесть, – повторил Варлок, – Первая: гаитянская, Ломо Кокоро. Вторая: западно-мексиканская, Ягуар Гигедо. Третья: сицилийская, Николо Чинкл. Четвертая: польская, Ежи Ковальский, Пятая: южно-китайская, Макао Лян. Шестая: японско-гавайская, Ренсин Огэ.

Претор Октпо утвердительно кивнул, а затем уточнил.

– Я не считаю, что предприятие Ежи Ковальского по производству психотропного «польского снежка», это мафия. Скорее, теневой бизнес. А группировка Ренсина Огэ – не отдельная мафия, а частично-автономный филиал мафии Макао Ляна. Но не буду придираться. Дело не в этом. Вот, давайте представим: сколько у нас мелких атоллов, где есть решительные ребята с диковатыми лидерами. И сколько сейчас в нашем океане брошенной легкой боевой техники, которую можно починить и применить. Рассмотрим этот фактор в комплексе с целым букетом мафий Великой Кокаиновой Тропы. Получается проблема.

– Это прогнозировалось с самого начала, – заметил Йожин, – и ты, Жерар, сам доказывал, что поддержка мафий необходима нам и для снабжения, и для отмывания денег, которые можно заработать на инсайдерских финтах на бирже. Мы все с тобой согласились, что целесообразно гарантировать союзным с нами мафиям восстановление Великой Кокаиновой Тропы, которая оказалась разрушена в конце Второй Холодной войны. Ты был прав. Это сработало. И о какой проблеме ты сейчас говоришь, если все получилось примерно по намеченной программе?

– Да, – подтвердил Октпо – Рулетка, – все получилось, как надо. Но это не отменяет проблемы, которая возникнет в виде побочного эффекта нашего успеха.

– Так… – Ури-Муви щелкнул пальцами, – …Ты, вероятно, намекаешь на перспективу разгула неконтролируемого флибустьерства? Я угадал или нет?

– Я пока рассуждаю, – ответил шеф INFORFI, – есть феномен, который будет развиваться в ту или иную сторону, в зависимости от актов, как бы, Верховного суда.

– Почему «как бы»? – вмешался Махно, – Мы ведь договорились: Верховный суд будет работать ровно так, как сказано в Хартии. И никто из нас не должен вмешиваться.

Претор Октпо, внимательно глядя в глаза консулу Li-Re, не торопясь, извлек из одного кармана сигару, а из другого – зажигалку, спокойно прикурил, и поинтересовался.

– Ты уверен, что правильно поступаешь, читая мне нотации?

– Я не читаю тебе нотации, а напоминаю уговор, – так же спокойно ответил тот.

– Давайте не будем играть в гляделки! – вмешался Йожин, – Давайте лучше обсудим реальную ситуацию: что мы получили в результате этих выборов, и как с этим работать.

– Я согласен, – сказал Махно, – И какие будут конкретные мнения?

– Я скажу! – Ури-Муви хлопнул кулаком по ладони, – Я это так представляю. Мы не определяли момент. Жизнь его определила. Нам по-любому надо успевать за развитием обстановки.

– Если уж совсем прямо говорить, – заметил Йожин, – то момент определили наши враги, когда разбомбили атолл Уилимо, и убили старших Мастерсов.

– Хэх… – произнес Октпо, – Какими людьми были старшие Мастерсы на Уилимо! Сейчас, когда я думаю об этом, не могу заставить себя поверить, что их больше нет. Молодые Мастерсы, конечно, тоже замечательные ребята, но… Это случилось. Сейчас давайте мы спросим себя: кто выбран в Верховный суд? Все они – foa, которые подтвердили серьезность своих убеждений, когда в очень рискованной обстановке выступили против навязанной пирамиды ценностей в обществе, против государства, и за конструктивную анархию. Иначе говоря – за нашу Хартию. Только такие люди получили гражданство, и соответственно, только такие люди избраны в состав суда. Но…

Тут претор Октпо сделал паузу, и несколько раз пыхнул своей сигарой.

– …Но, этого не всегда достаточно для принятия решений. Даже вполне разумный, волевой и ответственный человек, может натворить проблем, если его, без подготовки, посадить за пульт атомной электростанции, находящейся, к тому же, в не совсем стабильном режиме.

– Разумный, волевой и ответственный человек, – заметил Варлок, – сядет за этот пульт, но сразу подтянет экспертов, ориентирующихся в теме. Я уверен, что наши судьи так и поступят.

– Да, – Октпо кивнул, – но мы посадили судей за этот пульт, не обеспечив такими экспертами.

– Вообще-то, – сказал Ури-Муви, – Верховный суд, это не управление атомным реактором. Это обычная деятельность, требующая только здравого смысла! И не факт, что у тех ребят, которые выбрались, меньше здравого смысла, чем у тебя, Рулетка! Конечно, нужна еще info, но это ты и Варлок, наверное, сможете им обеспечить, или как?

– Info мы обеспечим, – ответил Октпо, – но это не гарантия от внезапных глупостей.

– Да, это не гарантия. Ничто не гарантия! Мы сами уже наворотили немало глупостей! Некоторых глупостей можно было избежать, хорошо подумав, а некоторых мы не смогли бы предвидеть, даже если бы напрягли все извилины сразу, потому что никто никогда не делал того, что мы делаем сейчас! Мы обречены время от времени двигаться вслепую, налетая на острые углы, и разбивая себе морду! Ты готов возразить, или нет?