Текст книги "Мауи и Пеле держащие мир"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 81 страниц)
– Еще бы! – Ми-Го фыркнул, – Кто же возразит, если у наших ребят пушки в руках?
– Исторические факты только так и делаются, – сказал Октпо, – а теперь, я буду спать.
*10. Мозг с квадратными извилинами
5 ноября 1 года Хартии. Кирибати (Восточный сектор).
Полинезийские Спорады (архипелаг Лайн), формально – территория островного мини-государства Республика Кирибати. Спорады – редкая цепь коралловых островков и атоллов, на подводном хребте, тянущемся, почти от Гавайев, на 3000 км к югу – юго-востоку, достигая Французской Полинезии. На южном хвосте Спорад лежат наиболее мелкие островки. Один из них – Вастак, треугольный блин размером около километра, в 4000 км к югу от Гавайев и в 800 км к норд-норд-вест от Таити. При взгляде с палубы яхты видна пушистая и яркая зеленая шапка, занимающая половину острова, и может показаться, что здесь – маленький тропический рай, вроде курортных островков Бора-Бора. Но, сразу после высадки на берег, становится ясно, что природа Вастака вовсе не райская, а пушистая зелень – это очень высокие заросли древовидного кустарника – суккулента, растущего из кораллового песка, перемешанного с опавшими листьями прошлых поколений того же кустарника. Большая часть островка, это голый песок, без признаков жизни. Жизнь бурлит вокруг, на обширном мелководном коралловом плато, окружающем Вастак – но не на его пустынной суше.
Вастак долгое время оставался нетронутым людьми, но несколько лет назад техногенная деятельность внесла в ландшафт островка свои коррективы: на границе кустарниковых джунглей и песчаного пляжа возник нарядный белый купол маленькой обсерватории и служебно-бытовой домик. Автором этой красоты был нью-йоркский академик Джеймс Макаронг, который, для научных целей, недорого арендовал часть островка у властей Республики Кирибати. Членом Нью-йоркской Академии наук может стать вообще кто угодно, хоть шимпанзе – если оно платит взносы около 300 долларов в год. Этот факт известен чиновникам в развитых странах, а в остальном мире красивый сертификат этой академии нормально действует. Пользуясь этим, персонаж, известный в узких кругах, как доктор Упир, под видом академика Макаронга, построил на Вастаке терминал перевалки мелких грузов для своего бизнеса на островке Флинт, что в 160 км от Вастака. К чести доктора Упира надо сказать: обсерватория была настоящая, с отличным 6-дюймовым любительским телескопом за 2000 долларов, и доктор Упир иногда отправлял заметки о наблюдениях академика Макаронга в «Астрономический Вестник Новой Зеландии». Да, кстати, слово «Macarong» (которое у западного субъекта однозначно ассоциируется с макаронами) по-вьетнамски значит «вампир». Доктор Упир сохранял юмористически-трогательную верность своему инфернальному прозвищу.
Поскольку команда Октпо – Рулетки (как и команда доктора Упира) имела прямое отношения к Великой Кокаиновой тропе, Вастак был хорошо им известен, и потому, сейчас они использовали его как удобную площадку для встречи с представителями вооруженных сил США.
* * *
Меганезийская делегация выглядела очень скромно: два легких автожира, два пилота, военврач и офицер спецслужбы. Траулер «Ламантин» с экипажем в счет не шел, поскольку являлся мирным рыбацким судном. А делегация США состояла из взвода морпехов, прилетевших на двух тяжелых конвертопланах V-22 «Osprey», во главе не только со своим штатным лейтенантом, но и с полковником Акселем Брауном. Этот полковник, как будто сошел с кадра патриотического фильма о морской пехоте. Едва коснувшись подошвами кораллового песка пляжа, он отдал несколько приказов, и все морпехи бросились занимать позицию, как будто им предстояло отразить здесь, как минимум, нападение марсианских треножников из романа Герберта Уэллса «Война миров». Меганезийцы с интересом глядя на это шоу, поставили на раскладной столик кофейник, пластиковые чашки, и блюдце с полинезийскими жареными бананами.
Старший американец проигнорировал эти знаки гостеприимства и резко спросил:
– Я полковник Браун, морская пехота США. А кто старший в вашей группе?
– Комэск Элболо, военная разведка Меганезии, – отрекомендовался Октпо. Вместо портретной маски Рико Верде он на этот раз надел огромные солнцезащитные очки, закрывавшие почти половину лица.
– Ясно, – американец кивнул, – А где наши люди, комэск?
– Они на гражданском траулере, полковник. Мы решили: так правильнее. Ведь, ваши солдаты не пленные, а просто сопровождаются нами в целях безопасности.
– В таком случае, комэск, пусть их передадут нашему взводу.
– Aita pe-a, – ответил Октпо (или Элболо), извлек из кармана серебряный свисток, (т. н. боцманскую дудку) и дважды свистнул.
По этому сигналу, остальные трое меганезийских военных, без спешки, встали из-за столика, и двинулись на борт «Ламантина». Полковник Браун внимательно следил за их действиями в поисках подвоха. Вот, трое американских коммандос, в сопровождении меганезийцев, сошли на берег. Вот сошли следующие трое, причем один опирается на плечи двух других. А вот еще трое, причем двое несут третьего на носилках. Кажется, никаких хитростей, но (по мнению полковника Брауна) подвох обязан был быть! Вот! Дойдя до площадки, занятой американским взводом, один меганезийский военный, в процессе передачи «раненых и спасенных» начал общаться с военврачом морпехов.
– Прекратить разговоры! – рявкнул Браун.
– Слушаюсь, сэр! – дисциплинированно отозвался американский военврач, и отступил подальше от своего меганезийского коллеги, военврача Протея.
В общем, техническая часть встречи на этом завершилась. Переданные американские коммандос поднялись на борт одного из конвертопланов. Трое меганезийских военных вернулись за столик и продолжили прерванное питье кофе с жареными бананами. Но у старших офицеров обоих делегаций переговоры были в самом разгаре. Американский полковник морской пехоты и (условно) меганезийский комэск разведки устроились на выбеленном солнцем бревне, выброшенном морем лет сто назад, и общались.
– …Значит, – произнес Браун, подводя промежуточный итог сказанному ранее, – ваши вооруженные формирования намерены установить новый порядок во всей Полинезии, Меланезии и Микронезии, включая острова, стратегически значимые для США?
– Я уточняю, – ответил Элболо (Октпо), – это не какой-то новый порядок, а простейшая прямая демократия, которая наилучшим образом подходит для общин численностью несколько тысяч человек, где все всех знают. Мелко-островная Океания, это деревни, разбросанные по огромной акватории, и разделенные многими сотнями миль. Если вы посмотрите на ситуацию с этой точки зрения, то вам будут ясны резоны Трибунала.
– Демократия, – сказал американский полковник, – это правильный путь, но только при условии, что демократия строится правильным образом. А ваши формирования вчера расстреляли иностранных коммерсантов и контрактных рабочих на Раротонга. Это не демократия, а террор и анархия. Вы должны действовать цивилизованно.
– Вспомните войну за независимость США, – предложил меганезийский комэск.
– Это было в другую историческую эпоху, – мгновенно отреагировал Браун.
Элболо (Октпо) позволил себе улыбнуться – было понятно, что полковнику морпеха неоднократно давали инструкции о том, как отвечать на каверзные вопросы. Но так ли глубоки были проработки инструктирующих экспертов из NSA? Можно проверить…
– Скажите, полковник, а как же революции в некоторых странах Магриба, Латинской Америки, и Евразии? Все это произошло исторически недавно, и ваше правительство поддержало революционеров, несмотря на некоторые протесты общественности.
– Я, – сосредоточенно произнес полковник, – спросил вас о территориях, имеющих для Соединенных Штатов стратегическое значение. А вы уводите разговор в сторону.
– Ничего подобного, – меганезийский комэск улыбнулся еще шире, – я говорю именно о стратегических интересах США в Океании. Наша революция установит демократию в Тихоокеанском регионе, что, вероятно, соответствует американским стратегическим интересам. Я уверен, что ваше правительство обеспокоено экспансией азиатских стран антидемократической ориентации, по крайней мере, экспансией одной такой страны.
– На что вы намекаете? – подозрительно спросил Браун, почувствовав, что квадратные извилины его благонадежного мозга близки к короткому замыканию двух одинаково непоколебимых истин. Первая истина: «левый анархизм, это угроза свободному миру». Вторая: «китайская экспансия, это угроза свободному миру». Но что большая угроза? Может быть, если левые анархисты расстреливают китайских коммерсантов (ну, пусть сингапурских и малайских – они ведь все равно, по сути, китайцы, так?), то это как раз соответствует интересам Америки и всего свободного мира?
– Я не намекаю, – спокойно ответил комэск Элболо, – я не политик, а военный, и говорю прямо: мятежи батаков в Лантоне на Тинтунге, и в Паго-Паго на Американском Самоа произошли не случайно. Идет борьба китайского холдинга UMICON против группы «Alemir», принадлежащей вашим союзникам в регионе Персидского Залива.
Полковник американского морпеха задумался. На его лице вздулись бугры челюстных мышц, выдавая непривычное напряжение лобных долей головного мозга.
– Черт! Вы хотите сказать комэск, что ваша команда играет на нашей стороне?
– Я предлагаю посмотреть на факты, – ответил меганезиец, – Народный флот Меганезии эвакуировал американских коммандос, попавших в тяжелую ситуацию на Тинтунге, и расстрелял агентов китайского капитала в Аваруа на Раротонга.
– Но, – возразил Браун, – как известно, меганезийский Конвент требует, чтобы арабская корпорация «Alemir» тоже убиралась из Океании, значит, вы действуете против наших союзников, и против американских интересов. Как быть с этим?
– Эти арабские союзники – кретины, – заявил Элболо, посмотрев в глаза американскому полковнику, – они клюют на китайскую удочку, и подставляют американцев. Батаки – просто наживка. Дешевые гастарбайтеры для строительных работ в Полинезии. Везти недалеко, Индонезия почти под боком. И батаки, в основном мусульмане, единоверцы шейхов, эмиров и кто там еще в правлении «Alemir». А результат вы видите.
Возникла пауза. Снова заскрипели квадратные извилины полковничьих мозгов. Как и многие другие боевые офицеры США, Браун не доверял арабским союзникам, и у него имелись веские основания для этого. Правители Саудовской Аравии и Катара открыто поддерживали исламский экстремизм, и вооружали группировки, от терактов которых погибло за последние четверть века больше американских солдат, чем во всех прямых боевых действиях, которые вело правительство США в этот период.
– …Значит, – сказал полковник, – проблема в мусульманах из эмиратов.
– В значительной мере, да, – подтвердил меганезийский комэск.
– Ладно, – Браун кивнул, – А если бы тут была чисто американская корпорация?
– Почему «если»? – Элболо артистично изобразил удивление, – Бизнесмены и ученые из вашей страны, создают здесь фирмы, и Трибунал постановил оказывать им содействие. Легкие автожиры «Hopi», на которых мы прибыли, построен американской фирмой по проекту американского ученого Сэма Хопкинса, который сейчас работает в Меганезии.
– Вот как… – произнес Браун, – …Очень интересно, но я не могу делать выводы, это не в компетенции командира полка. Я передам ваши слова руководству в Перл-Харборе.
* * *
На этом стороны и расстались, вполне дружески. Траулер «Ламантин» вышел в море рыбачить на мелководной банке вокруг Вастака. Пара американских конвертопланов улетела на север, через Киритимати на Гавайи. А пара автожиров взяла курс на остров Флинт, лежащий в 160 км к югу – юго-востоку от Вастака.
Ми-Го, вновь занявший привычное место за штурвалом, обратился к Октпо.
– Скажи, претор, а если бы янки попробовали тебя арестовать?
– Что ты! Если бы они начали меня арестовывать, то наша группа прикрытия могла так врезать по ним, что они бы быстро вспомнили провал в Заливе Свиней на Кубе.
– А… – произнес Ми-Го, – …значит, в том кустарнике была наша группа прикрытия?
– Нет, – претор качнул головой, – но янки были уверены, что она там есть. Рефлексия.
– Что? – переспросил пилот.
– Рефлексия, – повторил Октпо, – Будь янки на нашем месте, там бы было прикрытие.
– Ага! Психология, верно, претор?
– Верно. Это военно-прикладная психология. А скажи, Ми-Го, ты случайно не знаешь, почему Смок и Глип Малколм назвали эту модель автожира SAM «Hopi»?
– Знаю. SAM это, ясное дело, «Simple Aircraft Malcolm», а «Hopi», это такие индейцы, которые придумали звездный календарь круче календаря майя.
– Индейцы… – буркнул Октпо, – …А кто придумал Сэма Хопкинса, владельца блога, на котором рекламируется эта модель автожира?
– Маленькая мисс Хрю Малколм, – ответил Ми-Го.
– Надо же! Эта девчонка далеко пойдет! В 13 лет придумать великого ученого…
– Вообще-то, претор, она его придумала, когда ей было 12 лет. И с чего это он великий ученый? По-моему, просто виртуальный персонаж. Занятный, конечно, но и только.
– Нет, Ми-Го, в действительности, Сэм Хопкинс великий деятель военной науки, я бы назвал его демоном современной войны, никак не меньше.
– В действительности? – скептически переспросил пилот.
– Да, – Октпо-Рулетка кивнул, – в действительности все иначе, чем на самом деле. И это правильно. У Сэма Хопкинса не сложилась карьера в прошлом, зато в будущем…
– …Сложится? – слегка иронично спросил пилот.
– Конечно, нет, – Октпо улыбнулся, – но, его труды получат всемирную известность.
*11. Как правильно собрать стаю кошек
5 ноября 1 года Хартии.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ: Оригинальная база доктора Упира.
Номинально, Флинт – это необитаемый остров в полинезийских Спорадах на востоке Республики Кирибати. Ближайшее к нему официально-обитаемое место – огромный, но довольно слабо населенный атолл Рангироа в супер-архипелаге Туамоту (Французская Полинезия), но до этого места 600 км на юго-восток. Остров Флинт представляет собой плоский 4-километровый коралловый ромб, похожий на стрелку компаса, сбившуюся с точного направления север-юг. Если смотреть внимательно, то Флинт это торчащий над водой хребет предельно мелководной коралловой банки значительно большего размера – примерно 7 км в диаметре. Из-за этих коралловых рифов у поверхности, высадка с моря на Флинт – рискованное занятие. Но, в период расцвета добычи гуано (середина XIX века), ничто не могло остановить западных бизнесменов. На Флинт прибыли рабочие, вырыли несколько карьеров, построили рельсы для вагонеток, и грузовой причал. Увы: напрасно. Спрос на гуано упал – Флинт опустел. А в начале XX века возник бум на копру, и опять прибыли рабочие. Они высадили на Флинте 30 тысяч (!) кокосовых пальм, но увы: тоже напрасно. Началась Первая Мировая война, и плантация была заброшена. С тех пор на Флинте никто не занимался бизнесом – до прибытия доктора Упира и его команды. С точки зрения постороннего наблюдателя, остров Флинт от этого не изменился: такой же необитаемый остров, сплошь покрытый одичавшей кокосовой плантацией…
* * *
Ми-Го посмотрел вниз с высоты птичьего полета и проворчал:
– До чего я не люблю эти фокусы дока Упира с маскировкой.
– А мне нравится, – сообщил претор Октпо, – сразу видно, что человек обстоятельно и научно-обосновано готовится к возможным военным проблемам.
– Про науку, это точно, – согласился Ми-Го, – просто чудеса науки. Я ни хрена не могу разглядеть этот понтон-авианосец.
– Aita pe-a, – сказал Октпо, – я вызову вахтенного по wiki-tiki, и он даст подсветку.
– Не надо, претор. Ведь Корвин летит впереди, значит, по правилам, он делает вызов.
– Ты прав, лучше посмотрим со стороны… – с этими словами, Октпо – Рулетка начал наблюдать за движением автожира, летящего в четверти мили впереди. Вот автожир выполнил полукруг со снижением, и почти сразу на поверхности моря (а точнее, на поверхности зеленоватой кляксы – как смотрелась мелководная банка с этой высоты) нарисовался ярко-алый контур длинного прямоугольного объекта, который до этого совершенно сливался с окружающим фоном. Автожир Корвина, продолжая снижение, зашел вдоль этого объекта, коснулся его колесами, покатился до какого-то рубежа, и неожиданно повернув вправо – исчез. Будто испарился из ярко-алого контура.
– Чудеса науки, – снова проворчал Ми-го, направляя свой автожир следом.
Касание…
Пробег…
Мигающий зеленый сигнал справа…
Ми-Го фыркнул и повернул штурвал.
Автожир проехал по дуге, и вкатился в арку – ворота большого тентового ангара. При сопоставлении предыдущей картины с высоты птичьего полета и картины на понтоне-аэродроме, нетрудно было догадаться: тентовый ангар окрашен так, что при взгляде с летящего разведчика, он сливается с фоном зеленоватой воды на коралловой банке. У дальней стены ангара уже стояли два автожира: первый – только что приземлившаяся машина Корвина, а второй…
– Так, – произнес Октпо, – значит, Глип Малколм прилетел чуть раньше.
– Да, сен Рулетка, – подтвердила молодая девушка (вероятно, уроженка Индокитая), возившаяся с кофеваркой в углу ангара, где стоял низкий столик, и были расстелены циновки, – Все так, сен Глип уже прилетел, а доктор Упир ждет вас на острове.
– Понятно, Енкве, – ответил ей Октпо, – тогда, я пойду, а ты, пожалуйста, организуй позитивный отдых и вкусный обед офицеру Ми-Го и офицеру Корвину.
– Да, – она кивнула, – доктор Упир мне уже говорил, и я сейчас над этим работаю.
– Нас двоих на гофкригсрат не приглашают? – весело спросил Корвин.
– На это, – сообщила Енкве, – доктор Упир просил ответить: ему очень неловко, но поскольку вы боевые пилоты и можете попасть в плен, вам лучше знать меньше.
– Реальный подход, – заметил Ми-Го и повернулся к Корвину, – а как ты это назвал?
– Gofkrigsrat, – повторил тот, – придворный военный совет в древней Германии.
– Отдыхайте, милорды офицеры, – сказал претор Октпо, и двинулся к тому выходу из ангара, над которым была нарисована пальма.
* * *
Пальма была нарисована не зря. На той стороне выхода уже ждал молодой китаец в моторной лодке, раскрашенной в морской камуфляж. Как только Октпо спустился с понтона-авианосца в лодку, китаец включил электромотор и мигом доставил гостя на живописный зеленый берег, в точку, откуда вглубь пальмовой плантации вела узкая тропинка. Претор (опять же, молча) вышел из лодки и двинулся по тропинке, которая привела его к бунгало, накрытому камуфляжной сеткой. На веранде бунгало уже шло оживленное общение между доктором Упиром и неким дочерна загорелым довольно высоким мужчиной средних лет, с очень типичной флоридской внешностью.
– Пойми, – говорил флоридец, – ни моя семья, ни я сам не имеем ничего против этих мальчишек и девчонок с Гаити, но 8000 человек на атолле Тупаи, это слишком много. Допустим, пожрать мы им всегда найдем, и пресную воду тоже, но бытовые условия – никакие. Эти ребята вынуждены жить под тентами и срать под кустами.
– Глип, не напрягайся, – доктор Упир коснулся ладонью плеча собеседника, – я вполне ответственно заявляю: там, откуда эти ребята приехали, у них был такой же уровень бытовых удобств, и при этом жратву им приходилось добывать самим.
– Скажи это моей vahine, – предложил флоридец.
– Я понимаю, – Упир кивнул, – сента Смок на все мои аргументы ответит, что в ее доме каждый гость должен получить чистое белье, койку, свою тумбочку, и гигиенические достижения цивилизации, каковыми являются теплый душ и ватерклозет.
– Прошу прощения, сеньоры, – вклинился подошедший Октпо, – тут не найдется чашки хорошего какао с ромом для бедного мексиканского пеона?
Доктор Упир приглашающе взмахнул рукой.
– Дыши свободно, Жерар, как выражаются сектанты Li-Re. Все, что на столе – твое.
– Aloha, Жерар, – добавил Глип Малколм, – насчет Li-Re у меня имеются вопросы. Тебе известно, что наша семья спокойно смотрит на различия в религиях, но нас беспокоит увлечение трех наших старших детей этой христианско-коммунистической херней. Нас беспокоит, что Рут, Фнир и Ормр партизанят. Еще, Темао, Иаои, Утахе и Лефао. Они, в семейном смысле, для меня и Смок тоже как дети. А тут война. И совсем не в тему, что капитан экипажа, в котором они партизанят – сектант!
– Глип, я все понимаю… – начал Октпо.
– Нет, ты не все понимаешь. У нас дома обстановка как у японцев на переломе Второй Мировой войны. Старшие дети на войне. Наша младшая дочь вместо старшей торчит в сборочном цеху за мастера сборки автожиров. Смок вчера сказала: «знаешь, Глип, мне приснилось, что Рэнд работает на пульте термопласт-автомата штамповки фюзеляжей, долбанный кошмар». Я уж не говорю, что у нас полевой лагерь на 8000 бойцов.
Претор Октпо налил в чашку какао, плеснул немного рома и предложил:
– Давай рассуждать последовательно. Насчет сборочного цеха. Хрю 13 лет, и она очень талантливая девочка. Ты сам говорил. Вряд ли ей повредит практика на производстве. Насчет второго факта. Это лишь сон. В реальности, ваш 3-годовалый сынишка ничем подобным не занимается, а живет соответственно своему возрасту.
– А полевой лагерь? – напомнил Глип Малколм, – А командир – сектант?
– Полевой лагерь, – ответил Октпо, – будет переброшен по линиям атаки через неделю. Подробно я доложу, когда мы перейдем к тактическому плану-графику. Что касается командира – сектанта, я скажу так: Арчи Дагд Гремлин, при всей экзотичности своей религии, человек опытный, умелый, и надежный в боевых условиях. Я думаю, сейчас данные факторы важнее, чем его христианско-коммунистические фантазии на досуге.
Глип Малколм поморщился, а потом махнул рукой.
– ОК, я согласен, сейчас эти факторы важнее. Давайте перейдем к плану-графику.
– А давайте не оставлять хвостов за кормой, – выдвинул встречное предложение доктор Упир, – коллега Глип сформулировал претензии, и будет неправильно не разобрать их.
– Да, – согласился Октпо, – скажи, Глип, как помочь твоей семейной команде?
– Mauru-roa oe te hoa-hoa hamani, – произнес авиа-бизнесмен, – Большое спасибо вам за дружеский подход, – Сейчас всем непросто, но у диспозиции моей семьи есть реально сложная особенность. Наш атолл Тупаи в 20 км на норд от Бора-Бора и в 300 км на вест-норд-вест от Таити, а по разведданным, со дня на день на Таити начнется высадка трех полубригад Французского Иностранного Легиона, это 6000 наемников, как я понимаю. Далее, учтем, что о нашем семейном бизнесе многим известно, и увидим проблему.
– Ты хочешь эвакуировать Смок с детьми и всех сивилов? – напрямик спросил Упир.
– Пока нет, – Глип покачал головой, – Ты же понимаешь: без цивильных спецов наше производство забуксует, а Народному флоту нужны автожиры. Но, если франк-легион двинется с Таити на запад, то моим ребятам потребуется мгновенная эвакуация.
– Если все пойдет по графику, то франк-легион никуда не двинется, – заметил Упир.
– Проблема в слове «если», – ответил Глип Малколм.
Претор Октпо глотнул какао с ромом и поинтересовался:
– У тебя есть конкретные идеи, Глип?
– Да, Жерар. Есть идея, и я приступил к ее реализации, поскольку она не противоречит графику, а наоборот содействует. Пока я справлялся сам, и не грузил этим коллег. Я и дальше справлюсь сам, но мне нужно полтора центнера золота Гремлина.
– Хэх! – откликнулся Упир, – конечно, можно взять у Гремлина это золото, но тогда мы должны объяснить ему цель платежа. Это ведь на порядок больше, чем цена эвакуации «Simple Aircrafts Malcolm», даже если вывозить и всех сивилов, и все мини-фабрики.
– Да, это больше, но речь идет о более комплексном действии, чем просто эвакуация.
– А можно конкретно? – спросил химик.
– Да, Упир, я к этому перехожу. В критическом случае я намерен перебросить семью и фирму на западный край океана, на Палау. Там мой хороший друг Йети Ткел, он лидер авиа-клуба военно-исторических реконструкторов «Hit-Takeoff».
– Мы знаем, кто такой Йети Ткел, и его роль есть в графике, – заметил Октпо.
– Я просто напомнил, – пояснил Глип, – так вот, мы с Йети обсудили все это по SKYPE, и пригласили партизанский авиа-эскадрон «Нормандия-Неман» из Мозамбика, капитан-лидер которого Ури-Муви Старк, наш общий хороший знакомый. Мы ему доверяем.
Доктор Упир поднял глаза к навесу веранды, и шумно вздохнул.
– Без обид, коллега Глип, но у меня появилась гипотеза, что твой развернутый анализ физических рисков для семьи и сотрудников имел психологическую цель обосновать приглашение твоих с Йети вооруженных друзей на театр боевых действий. Я не хочу устраивать тут дебаты о военной этике, но ты поставил нас перед фактом, e-oe?
– Aita-e! – возразил авиа-бизнесмен, – Я не ставлю вас перед фактом. Я выполнил свою естественную обязанность перед семьей и сотрудниками, и сделал это за свой счет. На данный момент это мое личное дело. Теперь, я предлагаю сообществу поучаствовать в интересном проекте, который из этого может получиться. Все просто: да-да, нет-нет.
– Давайте сбавим обороты, – спокойно предложил Октпо, – проект, я полагаю, реально интересный, но в военное время лучше более оперативно делиться информацией.
– ОК, Жерар, – согласился Глип, – но пусть некоторые не пытаются давить на коллег.
– Я на тебя не давил, – возмутился Упир.
– А я и не сказал, что ты на меня давил, я просто сказал, что этого не надо делать.
– Ладно, проехали, – доктор Упир нарисовал пальцем в воздухе невидимую дугу, – что сделано, то сделано. Только хотелось бы знать, кто такой этот Ури Муви Старк.
– Он отморозок, каких мало даже в Африке, – лаконично проинформировал Октпо.
– А ты на себя посмотри, Жерар, – ехидно парировал Глип.
– А мы сейчас не меня обсуждаем, – с улыбкой, ответил претор.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ: Ури Муви Старк, романтик неба.
Ури Муви Старк (исходное имя – Юрий Старков) родился в Кейптауне (ЮАР) в семье русских эмигрантов третьего поколения. Еще в российской предыстории семья Старк работала на черном рынке ювелирных камней (настоящих и фальшивых). С 16 лет Ури участвовал в этом бизнесе в качестве пилота при перевозке нелегальных самоцветов. Родители Ури погибли в криминальной разборке, когда ему было 19 лет. А вскоре Ури выследил виновников, подстерег в ресторане, где они регулярно собирались, и сжег из огнемета прямо в зале. После этого он бежал из ЮАР в соседний Мозамбик, вступил в партизанскую армию Рэд-Шаи-Шаи, участвовал в Третьей коалиционной войне между сторонниками ФРЕЛИМО и РЕНАМО, но оказался в рядах проигравших. Ему удалось скрыться вместе со своей интернациональной авиа-группой в соседней Замбии. Там он предложил правительству услуги дестабилизации обстановки в области Транслуалаба, принадлежащей соседнему Конго-Заиру. Сделка состоялась, Ури расширил свою авиа-группу до размеров авиа-эскадры, получившей имя «Нормандия-Неман». Сам Ури уже выступал под псевдонимом Муви. Затем, авиа-эскадра со своим батальоном коммандос, захватила целевую область, и удерживала марионеточную Республику Транслуалаба в течение трех лет, прославившись дерзкими налетами на золотые прииски и алмазные рудники в радиусе тысячи миль. Только масштабное вмешательства сил ООН и армий соседних стран, заставило его отступить обратно в Замбию. Там ему дали понять, что правительство не желало бы видеть его на своей территории. Тогда, дав взятку неким мозамбикским чиновникам, Ури провел свою эскадру по долине Замбези до океана, и переправился на Мадагаскар. Его эскадра пришла в тему китайских контрабандистов, которым нужно было силовое прикрытие с воздуха в морском треугольнике Сейшелы – Мадагаскар – Занзибар. В акватории шалили сомалийские пираты и охотились службы береговой охраны нескольких стран, так что проблем хватало. Тем не менее, тут было спокойнее, чем в Африке, и Ури нашел время, чтобы написать книгу «Чистое небо над Конго – мемуары романтика неба». Книга вышла в издании «Академия Занзибара» (эта академия была оффшорной, зарегистрированной на Сейшелах, и принадлежала как раз китайским контрабандистам – новым деловым партнерам Ури Муви Старка). Реакция читающего и мыслящего мирового сообщества на эти мемуары оказалась позитивной, заинтересованной и ценной – так Ури Муви Старк нашел новых друзей на планете.
* * *
Доктор Упир негромко пропел какую-то мелодию, потом неспешно закурил сигару, и добродушным тоном полюбопытствовал:
– Этот отмороженный романтик неба со своей эскадрой уже прибыл на Палау?
– Да, не далее, как прошедшей ночью, – подтвердил Глип Малколм.
– Что ж, очень мило, – Упир выпустил из ноздрей струйки дыма, – в этом есть плюс. Я полагаю, что капитан Старк будет очень кстати на неформальных переговорах между капитаном Йети Ткелом и президентом Палау мистером Десмодом Нгеркеа.
– Ты, конечно, прав, – согласился Октпо – Рулетка, – жизненная практика указывает на эффективность переговорщиков типа Ури Муви Старка, если возникает задача сделать предложение, от которого психологически невозможно отказаться.
– Вот-вот, – доктор Упир кивнул, – именно эффективность. И, раз мы начали с Палау, я предлагаю пройтись по нашему плану-графику с востока на запад.
– Принимается, – лаконично сказал Глип.
Претор Октпо кивнул и развернул на столе тактический электронный планшет.
– Ну, пойдем по карте оперативного театра. Крайне-западная зона: Палау. Симпатичная республика из 300 островов общей площадью полмиллиона квадрат-км, и населением примерно 20 тысяч человек. Президент Нгеркеа и его кабинет, это разумные люди, они понимают и риски конфликта с крупными неформальными вооруженными группами, и выгоды от аккуратного сотрудничества с такими группами. Здесь все ясно.
– Да, – подтвердил доктор Упир.
– …Далее на восток, – продолжил Октпо, переместив палец вправо, – лежит огромный по протяженности Каролинский архипелаг, Федеративные Штаты Микронезии (ФШМ), с площадью суши три четверти миллиона квадрат-км и населением 120 тысяч. Это крайне важная акватория в стратегическом отношении: полоса 2500 км с запада на восток. Тут недопустимы ошибки и сбои, поэтому я предлагаю включить в наш график невидимую оккупацию ФШМ через сеть агентов влияния: «Интернационального католического братства моряков», учрежденного а Новой Зеландии семьей Мастерс с атолла Уилимо. Хорошо бы уговорить Синклера Мастерса, чтобы он поделился этим своим ресурсом.
– Этот ресурс, – ворчливо заметил Глип Малколм, – у Мастерсов совместный с какой-то экзотической китайской мафией, базирующейся на Американских Гавайях.
– Хэх, – буркнул Упир, – когда ваш друг Старк работает с китайской мафией, вас это не смущает почему-то.
– Коллеги, – укоризненно сказал Октпо, – давайте обойдемся без пикировки.
– Давайте, – согласился Глип.
Претор Октпо снова кивнул и переместил палец на север.
– Здесь параллельно Каролинским островам идут Марианские и Маршалловы острова – марионеточные республики, ассоциированные с США. Там имеются две американские военно-морские базы: на острове Гуам (Марианские острова) и на атолле Кваджалейн, (Маршалловы острова). У нас в этой акватории есть друзья, но, я напомню: пока что мы решили не активизироваться там, во избежание несоразмерных проблем, поэтому…
