Текст книги "Мой путь озарён рассветом (СИ)"

Автор книги: Зуки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 73 страниц)

Если мы успеем вовремя, если Крис всё ещё будет жив и здоров, если Маттиас позволит нам троим выступить против Фаины, если нам удастся победить и все останутся живы, всё будет хорошо. Этих «если» было слишком много, но теперь они казались мне куда более вероятными, чем когда-либо. Впервые за долгое время я верила, что всё будет хорошо, и это было странно.

Когда мы ехали в поезде, Питер снова завёл разговор о прощении.

– Давай сойдёмся на том, что в порче жизни друг другу мы квиты, – предложил он.

– То есть ты тоже меня прощаешь? – недоверчиво уточнила я.

Мне казалось, что мой поступок нельзя простить, но маг засмеялся, словно я сказала какую-то глупость, не понимая очевидного.

– Конечно!

– Я не могу тебя простить. – Я развела руками. – Я вообще не считаю тебя виноватым, хотя… – Мне вспомнилось, с каким настроением я ехала в Карнаэль. Я ненавидела мага всей душой и действительно собиралась его убить. – Ладно, я не могу тебя простить, потому что уже простила.

После этого мы обменялись лишь парой ничего не значащих фраз. В Лаоне нас ждала давешняя повозка, а возница охотно сообщил, что дела у Стены идут отвратительно. Маги из других академий прибывали, но ни у кого не было осмысленного решения возникшей проблемы, а единственным полученным из столицы приказом было разрешение действовать любыми возможными методами.

Темнело. Солнце давно зашло, и в чистом небе без единого облачка появились звёзды. Многочисленные яркие точки в небе складывались в узоры, а к югу от нас через весь небосвод тянулась самая настоящая звёздная река. Дорога была пуста и темна, и одинокая лампа возничего не могла нам помешать.

– Я давно хотел спросить, – вдруг подал голос Питер. – Эти звёзды похожи на те, о которых ты мечтала?

– Похожи, – ответила я, не сводя взгляда с неба. – Похожи, но те всё равно были прекраснее.

Маг вздохнул.

– Жаль, что я не могу увидеть их теперь, когда вспомнил достаточно.

Я не нашлась с ответом и не знала, могу ли я обещать другу, что его зрение вернётся, как ко мне вернулось моё. Думая об этом, я потеряла счёт времени, но странный свет впереди привлёк моё внимание.

– Что это? – Питер тоже заметил неладное.

Я подалась вперёд, вглядываясь в ночную тьму. Повозка поднялась на холм, и я увидела военный лагерь впереди: мы прибыли. Малиновым цветом светился атакуемый изнутри защитный барьер, и мне хватило одного взгляда зрением ведуньи, чтобы понять всё.

– Мы опоздали, – простонала я. – Фаина прорвалась ко второму барьеру. Теперь её нельзя просто убить.

За время, пока меня не было, народу в самом деле стало больше, и все эти люди испытывали весьма неприятные эмоции. Демоны по миру духов сползались сюда, наверное, со всей Валмираны, питаясь страхом, болью и отчаянием, становясь крупнее и опаснее для несчастного Валмиранского Духа. Я не представляла, как поющим магам удаётся поддерживать нужные интонации голоса и вкладывать нужные эмоции в свои песни, когда вокруг царила подобная атмосфера. С другой стороны, все они определённо не были ведунами, но много лет тренировались, повышая своё мастерство. Контроль голоса и чувств для магов был тем же, что контроль посоха для меня.

У командирской палатки было пусто. Не решаясь войти, я кинула взгляд в сторону барьера ещё раз, и прямо перед моим взглядом тот содрогнулся. Сколько бы у нас ни было времени, его было ничтожно мало. Дёрнув головой в попытках отогнать страхи, я вошла в палатку первой.

Маттиас Трирог был здесь не один: глава ордена кииринов о чём-то спорил с Аланом Лояне. Доньерта Скального видно не было, и я понадеялась, что генерал нашёл для себя более полезное занятие.

Увидев нас, оба мужчины сперва удивились, а потом обрадовались.

– Я вижу, ваша поездка была успешной. – Голос Маттиаса был как всегда мягким и учтивым, и это меня разозлило. Сейчас не было времени для лишней учтивости. – А вы, стало быть, тот самый юноша, который так старательно выводил нашу Ярну из строя?

Питер спокойно кивнул и вдруг пошатнулся. Я успела поймать его, но маг был совсем слаб, он с трудом держался на ногах.

– Сядь, – велел ему Алан Лояне, уступая своё место. – Но я рад видеть, что ты снова можешь стоять. После разговора с Маттиасом я забоялся, что ты уже умерщвлён.

Питер не стал спорить. Пока я старательно обдумывала это неожиданно задевшее меня слово «умерщвлён», он занял стул, снизу вверх оглядел собравшихся и спросил:

– Почему не поставили новый барьер?

– Все заняты другим, – ответил маг, а Маттиас пояснил:

– Барьер замкнули куполом вокруг Трёхглавой, и теперь маги стараются переместить его так, чтобы вытеснить её обратно за Стены.

– Но если она прорвёт его… – возмутилась было я, и тут Маттиас шагнул в мою сторону.

Я испугалась, и чем ближе ко мне приближался глава кииринов, тем больше я боялась. А тот подошёл ко мне, осторожно положил руку мне на плечо и почти ласково проговорил:

– Ей сейчас не до того. Мы нашли способ её отвлечь.

Я сразу всё поняла, и мои ноги задрожали с былой силой: пришлось снова опереться на посох.

– Крис?

Маттиас кивнул.

– И как?.. – Сформулировать вопрос внятно мне не удалось. Глава кииринов развёл руками.

– Удивительно, но Трёхглавая в самом деле его щадит. Лучшей приманки мы не могли бы подобрать. Они вместе уже полтора часа, и ни один даже не поцарапал другого.

Я схватилась за голову свободной рукой и, не спрашивая разрешения, села рядом с Питером.

– Херда Рейнор тут? – негромко спросил тот и получил утвердительный кивок в ответ от начальника.

– Её группа сейчас на барьере.

Маг замялся. Он посмотрел на меня, потом на Алана с Маттиасом, глубоко вдохнул, словно набираясь храбрости, и вдруг объявил:

– Я могу всё исправить.

Справившись с первым удивлением, глава кииринов грустно улыбнулся.

– Сразу видно, что вы из компании наших дорогих Криса и Ярны, – проговорил он, но глава магической академии поднял руку, прося того замолчать.

– Как? – спросил Алан Лояне.

– Я мог бы стать Ярной, – тихо произнёс Питер. – Той Ярной, что вытащила демона из злого мага.

Его слова прозвучали странно.

– Но это же просто легенда, разве нет? – уточнила я, но наши начальники обменялись такими взглядами, что я поняла: это не просто легенда.

– Мы говорили с Хердой об этом. – Если Питер хотел что-то объяснить мне этим, у него не получилось.

– Вы едва стоите на ногах, юноша, – заметил Маттиас. – А вы говорите о…

Алан снова перебил его:

– Этот юноша при должной подготовке завязал бы нашу Трёхглавую узлом в одиночку. Такого потенциала я в жизни не видел, настоящий негранёный алмаз, который никто так и не успел огранить. Это предложение действительно стоит серьёзно обсудить. Питер, ты в самом деле готов…

– Да, если вы научите меня заклинанию. – Питер отомстил за перебитого Маттиаса и бросил на меня какой-то странный взгляд.

– Если это не легенда, если так было можно, почему вы сами не сделаете это? – быстро спросила я Алана, и тот просто ответил:

– Я недостаточно силён для такой магии, а ещё я пока что не имею права умирать. Работая с этим заклинанием очень легко умереть.

– Я не умру, – немедленно отозвался Питер. – И у меня хорошая память, я не допущу ошибки.

– Прежде чем начать петь, вам придётся приблизиться к Трёхглавой и обездвижить её, – напомнил Маттиас. – Как вы собираетесь сделать это?

Маг посмотрел на меня, и я кивнула.

– Мы сделаем это вместе, я, Питер и Крис. Обездвижить, не трогая защиту, проще, чем убить, а если посохи кииринов не разрушаются, можно просто охватить защиту им.

Глава моего ордена одобрительно улыбнулся и развёл руками.

– Вот и прекрасно.

Но Алан Лояне не был так беспечен.

– Это далеко не всё, что нам нужно обсудить.

– Обсудите это вдвоём, – предложил ему Маттиас Трирог. – А мне надо обсудить кое-что с Ярной, а потом рассказать обо всём Доньерту.

И не успела я опомниться, как меня вывели из палатки.

– Это же просто легенда, – повторила я, чуя подвох. – А если не легенда, почему никто не додумался до этого до сих пор?

– За всеми легендами стоят реальные истории, вы должны знать это лучше других. – Глава кииринов вздохнул. – Когда-то я увлекался попытками добраться до истины, скрытой за знаменитыми сказками, и легенду о Ярне не обошёл стороной. Маги сохранили правду о тех событиях, но от этой памяти меньше толку, чем тебе кажется. Не каждый может сотворить это заклинание, и не каждый на это решится, но Питер является исключением. Удивительно, но ваш неожиданный поступок, возможно, подарил нам быстрое спасение. Главное, чтобы этот юноша оказался менее истощён, чем это кажется.

Мы вышли к противоположной стороне осколка. Отсюда хорошо просматривался окружённый стеной поющих магов барьер, внутри которого кружили две фигуры, у одной из которых был длинный хвост горной рыси.

Я хотела, чтобы мы втроём сразились с Фаиной, а Питер сделал это возможным, и всё-таки что-то здесь было не так.

– Ждите меня на этом месте, – велел мне Маттиас. – И не позволяйте Трёхглавой увидеть вас.

Он приблизился к барьеру, а ко мне вдруг подошёл непонятно откуда взявшийся Олли. Ученик Старшего Слышащего ни о чём меня не спросил, а я не стала ничего ему говорить, только зевнула, вдруг поняв, что за последние дни спала непростительно мало.

– Не надо, – грустно попросил меня Олли и немедленно зевнул тоже. Едва ли он спал хоть немного больше меня.

– Не понимаю, как до этого дошло, – пожаловался ученик Старшего Слышащего. – Никто на самом деле не ждал, что она разрушит Стену, но нет, она у второго барьера.

– Ты можешь узнать, о чём она думает? – спросила я, надеясь наконец узнать, почему Фаина щадит Криса, но тот отрицательно покачала головой.

– Понятия не имею, такое ощущение, что она вообще не думает и не чувствует. Хочешь посмотреть поближе?

Посмотреть я очень даже хотела, но Маттиас велел мне ждать здесь. Не желая потерять свою роль в грядущем действе, я осталась наблюдать издали. Серый хвост Криса мелькал среди вспышек молний. Земля за барьером тряслась и переворачивалась, заставляя меня вспомнить, как исчезла из-под моих ног лестница перед Главным Домом коовирской деревни в тот момент, когда умерла Кайра.

Олли немного постоял рядом со мной и куда-то ушёл, а я смотрела на сражавшихся и думала, что и как я могу сделать. Подставлять под угрозу барьер было нельзя: мне предстояло действовать изнутри. Зайти за барьер, напугать Фаину тигром, заставить посох обездвижить её, а что дальше? Одно короткое заклинание, и я наверняка буду мертва, а Питер не успеет сделать и пары шагов. С другой стороны, пустить тигра можно было из-за барьера, не показывая безумной колдунье меня.

Шло время, ночь неизбежно приближалась к своему концу. В темноте тревожно мерцал защитный купол, сталкиваясь со рвущейся изнутри силой. Крис всё ещё держался, Фаина тоже, и я совершенно не представляла, как они это делают. Сама я сидела, прислонившись плечом к осколку Стены, и впитывала оставшиеся в нём силы. С каждой минутой я чувствовала себя всё лучше, только спать всё равно хотелось.

Появления Олли я не заметила.

– Готовься, – шепнул он мне и убежал к барьеру, а я увидела, как с другой стороны в ту же сторону движется Маттиас.

Я поднялась на ноги и завертела головой, но не увидела ни Питера, ни его начальство, а у барьера происходило странное движение. Миг, и пятеро человек вошли внутрь, набросившись на колдунью.

Судя по потому, что началось потом, все они были кииринами, и все они рисковали собой, чтобы Крис мог покинуть купол. Земля задрожала даже под моими ногами, и я поняла, что до сих пор Фаина действительно сдерживала силы.

Маттиас вывел Криса, и я почти побежала к ним, но спохватилась: показывать меня колдунье пока ещё не стоило. Они оба сами подошли ко мне.

Призрак смотрел на меня холодно и неодобрительно, я ответила упрямым взглядом. То, что я сделала сейчас, было одним из немногих поступков в моей не столь долгой жизни, о которых я совершенно не жалела. По крайней мере пока что.

Мы ничего не успели друг другу сказать: Алан Лояне привёл Питера. Маг шёл сам и был смертельно бледен, но решителен. Он смотрел на Криса, а Призрак смотрел на купол, за которым киирины из последних сил старались выжить, не дав при этом Фаине снести барьер.

– Я должен сказать ему кое-что. Это не займёт много времени. – Питер шагнул к Крису, и тот, не оборачиваясь, кивнул и первым двинулся в сторону от нас. Я не слышала, о чём они говорили, но Маттиас и Алан переглянулись очень странно.

– Что-то здесь не так, – громко проговорила я, привлекая к себе внимание.

– Разумеется, – охотно подтвердил Маттиас. – У вас непростые отношения, а теперь вы собираетесь рискнуть жизнями, и этот юноша, Питер, будет в наибольшей опасности.

Глава магической академии поморщился и отвернулся. Больше никто не сказал ни слова, а Питер и Крис в самом деле вернулись достаточно быстро, и вид у каждого из них был спокойный и серьёзный. О чём бы они ни говорили, разговор устроил обоих. Предложенный мною план тоже устроил всех, и вскоре мы уже расходились, обменявшись прощальными взглядами. Это не давало мне покоя: случись с одним из них что-то, я уже никогда не смогла бы попрощаться. Должно быть именно потому я чувствовала себя особенно гадко, когда пряталась в палатке у самого купола, откуда мне предстояло действовать, глядя в крошечную щель между закрывавшими выход кусками ткани. Я была в безопасности, они – рисковали жизнями.

Крис ворвался за барьер первым, кинувшись на резко отскочившую назад Фаину. Это дало магам возможность ненадолго открыть выход и позволить остальным кииринам покинуть барьер. Все они были живы, но сильно раненую Марью Сирин несли на руках.

Сзади зашуршала ткань, пропуская нежданного человека. Я оглянулась и увидела Питера, которого никак не должно было быть здесь.

– Не смей умирать, – вместо приветствий и вопросов шепнула я, и тот так же тихо ответил:

– Я обещаю тебе, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы не умереть. Но обещай, что ты, что бы ни случилось, не станешь вмешиваться.

Я не была с этим согласна, но маг не нуждался в моём ответе. Он подошёл ко мне и быстро поцеловал в лоб.

– Это на удачу.

Я растерялась и замерла на месте, а Питер улыбнулся и помахал мне рукой, прежде чем умчаться обратно. Вместо него в палатку вошёл Олли. Ученик Старшего Слышащего преспокойно сел рядом со мной, и я кинула на него раздражённый взгляд.

– Ты знаешь, что собирается сделать твой друг? – сделав вид, что ничего не заметил, спросил тот.

– Да, – огрызнулась я. – Спасти нас всех, рискнув собой.

Олли присвистнул, и я резко повернулась к нему.

– Мне врут, да? Он всё-таки собирается умереть, или что?

Кажется, мой рык напугал бедолагу, потому что тот отшатнулся от меня, словно я сама на миг вдруг стала своим тигром. Ждать ответа от онемевшего Олли не стоило, и я снова повернулась к куполу, как раз вовремя, чтобы не пропустить сигнал: настала моя очередь действовать.

Прекрасный тигр появился прямо перед палаткой, и шерсть его вспыхнула красно-чёрным пламенем. Зверь, набирая скорость, побежал к барьеру, и люди, замечавшие его, замирали на своих местах. Я догадывалась, о чём они думали. «Валмиранская Ведьма пришла! Она существует, она здесь, она нас спасёт!» Вот только никакой Ведьмы не было, были только я, Крис и Питер, который не должен был умирать.

Они оказались у барьера одновременно: Питер и мой тигр, но второй пересёк черту раньше. И тут Фаина завизжала. Она орала от ужаса и металась, ища спасения. Кажется, ещё никто не реагировал на моего тигра так.

– Ого! – Рыжие уши Олли приподнялись вверх. – Вот теперь я слышу. Она боится, потому что помнит огонь и мужчину, который мог превратиться в тигра.

Мне было всё равно, что помнит Фаина, важно было другое: Крис. Мечтая о спасении, колдунья могла забыть о том, что до сих пор щадила его. Но забывать о тигре из-за своих тревог не стоило. Я тряхнула головой, чтобы прогнать лишние мысли, и полностью сосредоточилась на звере. Как бы Фаина ни старалась сбежать, ничто не могло спасти её от его когтей. Моих когтей.

Когти царапнули о защиту колдуньи, не причиняя той вреда. Фаина поняла это, остановилась и расхохоталась.

– Она чувствует себя победившей, – заметил Олли, как будто это и так не было очевидно, и тогда я сделала свой последний ход. Тигр обернулся паутиной переплетённых ветвей, уходящих глубоко под землю. Он стал клеткой вокруг колдуньи, клеткой, не позволявшей той сойти с места.

Хохот снова перешёл в визг, а Крис атаковал, отвлекая её внимание на себя. Олави Безродный присвистнул.

– Кажется, она сейчас его убьёт, – проговорил он почему-то с восторгом.

– Не успеет, – напряжённо отозвалась я, изо всех сил надеясь на то, что не ошиблась.

Питер пересёк барьер и бежал к пойманной колдунье. Я знала, что, если слабые ноги подведут его сейчас, если маг споткнётся и упадёт, всё будет потеряно, но он не споткнулся и не упал. Питер подскочил к Фаине и, не спеша к ней прикасаться, запел.

Его неожиданно громкий и сильный голос прорывался через голоса держащих барьер магов, как крик Фаины совсем недавно. Оставалось надеяться, что маги не помешают друг другу. А колдунья тем временем замолчала и замерла. Она медленно, словно что-то мешало ей двигаться, обернулась к Питеру, но замерла, так и не закончив движения.

– Можешь убрать посох, – шепнул Олли. – Он её обездвижил.

А песня Питера изменилась. Она стала какой-то грозной и резкой, она рвала ткань мира духов, она взывала к демонам. Ученик Старшего Слышащего восторженно ёрзал рядом со мной, тоже подмечая что-то своё.

Крис отступал к краю купола, не сводя с Фаины взгляда. Позволив ветвям в самом деле исчезнуть, я вернула посох на руку в виде браслета и потянулась вперёд.

– Ты куда? – немедленно заинтересовался Олли. – Тебе надо быть тут.

Питер взывал к демонам Фаины, его голос становился то выше, то ниже, то тише, то громче. И демоны откликнулись. Защита вокруг колдуньи исчезла, и маг развернул её спиной к Стене и положил руки ей на голову. Песня стала мягче, в ней мелькнуло несколько нот, показавшихся мне грустными, а потом снова начала звать.

И тут меня озарило. До сих пор меня совершенно не заботило, как именно должно сработать загадочное заклинание, но теперь я вдруг как никогда ясно поняла, что происходит. Я рванулась вперёд, но Олли поймал меня за руку.

– Он забирает её демонов себе! – крикнула я, пытаясь вырваться, но ученик Старшего Слышащего покачал головой.

– Он знает, что делает.

А я ничего не хотела знать. Сил, чтобы вырваться, не хватало, потому я воспользовалась посохом. Не заботясь более о скрытности, я оглушила Олли, швырнув посох прямо в него, вырвалась из палатки и помчалась к барьеру, благо, тот был в нескольких шагах от меня. Без посоха я чувствовала себя странно и неприятно, но это было последнее, о чём я могла думать сейчас. Прошмыгнув между двумя поддерживающими его магами, я пересекла границу купола. Я должна была успеть, я должна была спасти Питера, но я понятия не имела, что и как могу сделать. Наверное, я понимала, что сделать уже ничего не могу.

Фаина увидела меня, и её ненависти хватило, чтобы приподнять завесу оцепенения. Колдунья завизжала с такой силой, что Питер вздрогнул. Я испугалась, что он собьётся, что наполовину вытянутые из Фаины демоны убьют его, но маг не сбился. Не переставая петь, он обернулся ко мне и кивнул. Не мне, Крису, который в следующий миг сбил меня с ног и прижал к земле, не давая пошевелиться.

– Пусти, – прошипела я.

– Нет.

Я взвизгнула не хуже Фаины, что повергло ту в ещё большее бешенство. Не в силах пошевелиться, колдунья бессвязно визжала, а странный столб света начал окутывать их обоих. Песня Питера стала текучей и мягкой: заклинание близилось к завершению.

– Ты обещал мне, что не умрёшь! – крикнула я.

– Умрёт уже не он, – заметил Крис, воздух вокруг Питера нагрелся, а я окончательно поняла, что происходило. Слёзы бессилия потекли по щекам.

– Пусти меня, – велела я Призраку.

– Питер слишком близко подошёл ко Вратам Заката. Он не смог бы остановить это, как бы ни хотел.

– Это ложь, Киира солгала! Его можно спасти!

– Нельзя. Можно лишь извлечь пользу из его смерти. – Крис говорил тихо, и его слова острыми шипами впивались мне в душу. – Если Питер выдержит до конца, он заберёт демонов Фаины и уничтожит их вместе с собой.

– Смерть мага не есть смерть демона! – выдавила я, собираясь спорить до последнего, но у Криса были ответы:

– Заклинание это предусматривает.

– Если это будет уже не Питер…

– Пока он поёт, это ещё Питер.

Я замерла, перестав вырываться. Не потому, что сдалась, нет. Просто я поняла, зачем выбежала из палатки на самом деле, и удивилась тому, что не понимала этого раньше. Дело было отнюдь не в желании спасти, не в желании извиниться и принудить и дальше жить чужой жизнью. В глубине души я знала, что Киира всё-таки права. Всё, что я делала, было попыткой сказать то, для чего существовали простые и понятные слова.

– Питер! Ты слышишь меня, Питер? – прокричала я, приподнимаясь над землёй настолько, насколько позволял мне Крис.

Вопли Фаины, пение магов у барьера и самого Питера, который и не думал оборачиваться, – всё это создавало немалый шум, но я знала: он слышит, а у меня осталось лишь несколько секунд, чтобы от всего сердца сказать то, что нужно было сказать уже давно:

– Спасибо тебе! Спасибо за всё!

Я хотела поблагодарить его за прошлую жизнь, за всё, что он сделал для меня в этой, за спасение Валмираны и за его любовь, я хотела сказать, что дарю ему свободу и разрываю нашу связь, более не претендуя на право решать, жить ли ему, а если жить – то как. Я не успела. Последние слова душераздирающей песни застыли в воздухе, и ослепительная вспышка света ринулась к небу с того самого места, где только что стоял маг. Фаина, испустив истошный вопль, откатилась в сторону, и это всё, что я успела увидеть, прежде чем вспышка ослепила меня. Схватившись за лицо, я затрясла головой и почувствовала, как исчезает тяжесть с моих плеч: Крис меня отпустил.

Зрение возвращалось неохотно, и я увидела, как Призрак поднимает Фаину с земли, держа ту за дымящиеся волосы. К барьеру со всех сторон бежали люди, что-то кричал Алан Лояне, но это меня уже не касалось. Я подползла ближе к тому месту, где умер Питер, и поняла, что от того не осталось даже праха, лишь выжженное пятно на земле. Бестолково проведя по земле ладонью, я с удивлением отметила, что она была лишь немного тёплой, и разревелась. Я рыдала, подняв голову, а через дыру в Стене виднелись первые лучи поднимавшегося над океаном солнца.

План Питера завершился успехом: в мире духов не было крупных демонов. Лишь огромный дух созидания появился там, где маг спас мир, в котором ему самому не нашлось места.

Комментарий к 31. Чем закончится сказка

/шутка про то, что спонсором главы являются отчаянные попытки 2016 года добить всех, кого он не успел добить/

Следующая глава в следующем году. С наступающим!

========== 32. Любовь и ненависть ==========

«Убей мальчика, – сказала Богиня. – Избавь его от страданий и живи». И Горная Рысь пришла к своему другу, чтобы убить, но вместо этого заговорила с ним. Впервые они поговорили вдвоём: Мальчик и Горная Рысь без участия Лисы. Впервые они увидели настоящие лица друг друга, приняли друг друга и друг друга простили. Мальчик, желая подруге долгой и счастливой жизни, не дал ей пролить его кровь. Он сам ушёл туда, откуда больше не мог никому навредить, и уже никогда не вернулся. А Горная Рысь осталась жить, и Лиса осталась тоже. Так закончилась эта грустная сказка, и её место сменила история ещё менее сказочная.

Крису не дали убить Фаину. Напрасно мы повторяли, что колдунья должна быть убита немедленно – нас никто не слушал. Её странная магия напугала и заинтересовала валмиранцев, они хотели вытянуть из бывшей Трёхглавой всё, что можно, а Фаина, едва только придя в себя, упала на колени и уткнулась носом в землю, сквозь слёзы умоляя о пощаде.

Она говорила, что не отвечала за свои действия, и клялась, что эйноматринцы, почуяв в девочке удивительный дар, с самого детства пытались изменить её сознание в свою пользу. По словам колдуньи выходило, что первого демона в неё вселили в шестилетнем возрасте, заставив отвернуться от обычной человеческой жизни, и ей не осталось ничего, кроме как посвятить себя религии. Второго демона Фаина приняла в себя после того, как вернулась к своим хозяевам, чтобы сообщить тем, что клан, в котором она жила так долго, населяют не порождения тьмы, а люди, не заслуживающие истребления. Демон заставил колдунью изменить своё мнение и принять участие в нападении на тех, кого она успела полюбить.

Говоря эти слова, Фаина смотрела на Криса своими огромными голубыми глазами, и стоявшие в них слёзы блестели в свете восходящего солнца. Солнца, которого Питер и все те, кого она убила, уже никогда не увидят.

– Сейчас я не имею права даже говорить с тобой, – всхлипывала лицемерка, глядя на Призрака честнейшим взглядом. – Я знаю, ты мне не поверишь, но я должна сказать тебе, что сожалею. Даже когда я слилась с демоном, какая-то часть меня помнила всё, помнила то, что я… Что я всегда любила тебя… – Она закрыла лицо руками и разрыдалась, а Крис развернулся и ушёл, не желая больше на это смотреть.

После изгнания демонов колдунья в самом деле изменилась. Она больше не кричала, не проклинала и не выла фурией. Передо мной снова возникла идеально контролирующая своё поведение побитая жизнью милашка, которая вызывала желание пожалеть её. Именно потому мерзавку следовало убить немедленно, до того, как она зачарует всех вокруг, но никто, кроме меня и ушедшего Криса, не понимал этого и не верил моим словам.

Фаина, рыдая, рассказывала, какие ужасные вещи она совершала по приказам эйноматрицев, а потом, робко глянув на меня, проговорила:

– Спасибо за то, что попыталась всё исправить.

Я задохнулась от возмущений и не успела подобрать нужных слов, а лгунья продолжала:

– То существо, которым я стала тогда, не должно было существовать. Я помню тебя и то, что я собиралась с тобой сделать. Ты обошлась со мной справедливо, а ещё справедливее было то, что я сделала с эйноматринцами, которых догнала. Третий демон свёл на нет всё то, чего они добились первыми двумя.

Я знала, что всё было не так, что первых двух демонов Фаина подавила, а значит, они не могли изменить в ней нечто настолько для неё важное, как она говорила теперь. Нет, гадюка с вырванными клыками не стала ужом, она лишь притворилась им, дожидаясь возможности уползти к своим сородичам. Но это видела только я. Даже Олли не смог понять, что колдунья лгала.

– Я не слышу лжи, – пробормотал он в ответ на мои очередные попытки возмутиться. – И правды тоже. Над этим нужно хорошенько подумать.

Судя по серьёзным лицам собравшихся вокруг сдающейся в плен страдалицы важных людей, среди которых я затесалась на правах знавшей её ранее, думали все, и одна Киира знала, до чего могли додуматься. А Фаина, понимая, что ещё ничего не решено, отчаянно боролась за свою жизнь тем методом, которым умела: лгала, каялась, давила на жалость.

– Но третий демон… – всхлипывая и содрогаясь всем телом, говорила она, трогательно глядя на собравшихся снизу вверх. – Он отнял мою волю. Это было ужасно, ужаснее всего на свете. Эти знания, мысли, эти решения, они были в моей голове, но они были не мои!

Мерзавка старательно спихивала ответственность за происшедшее с себя на демона и на меня заодно, ненавязчиво упоминая, как именно оказалась слита с ним. Я слушала её и не могла понять, как Крис смог просто развернуться и уйти, как не попытался покончить с тварью на месте. Я бы с удовольствием отделила от тела эту милую, заговаривающую зубы слушателям головку, но мой посох всё ещё находился у Олли.

– Теперь, без демонов, я просто девушка со скромным магическим даром и огромной виной на душе, – объявила наконец Фаина. – Я знаю, мне никогда не исправить всего, что я натворила, мой грех несмываем, но… Прошу, умоляю, позвольте мне хотя бы попытаться! Я расскажу всё, что смогу, всё! О демонах, о моих бывших хозяевах, всё, что только знаю!

И тут я не выдержала. От неконтролируемой ненависти зазвенело в ушах, а в глазах вдруг потемнело, с нечеловеческим рыком я рванулась вперёд, забыв, что без посоха не могу ничего. Меня поймали и оттащили назад до того, как я успела приблизиться к Фаине на расстояние вытянутой руки, но та немедленно воспользовалась этим, чтобы испуганно вскрикнуть, отшатнуться и расплакаться. Колдунья не рыдала: она плотно сомкнула трепетно дрожащие пышные губки и широко раскрыла несчастные голубые глаза, из которых водопадами лились крокодильи слёзы. Я отдала бы несколько лет жизни за то, чтобы выцарапать эти глаза, но меня прогнали прочь, запретив возвращаться.

Олави Безродный вернул мне посох только на следующий день, когда прибыл ко мне в Белый Лис. Всё это время я просидела в своей комнате, кутаясь в одеяло и рыдая. Отсутствие посоха на руке сводило с ума не меньше, чем осознание вселенской несправедливости: Питер принёс себя в жертву, а Фаина всё ещё могла дышать и, судя по тому, что рассказал мне ученик Старшего Слышащего, не имела ни единого повода для страданий. Не считая, разумеется, мук совести, вот только таковой у колдуньи не имелось.

Олли уже собирался уходить, когда у дверей лавки Коры, где мы говорили, появился Крис. Я была рада видеть его, несмотря на совершенно неживой взгляд его глаз и пустое, похожее на маску выражение лица. Я успела отвыкнуть от этого, я слишком привыкла видеть Призрака живым, а потому растерялась и вместо того, чтобы заговорить с ним, продолжила незаконченный диалог с учеником Старшего Слышащего:

– Врёт или не врёт – не важно. Она заслуживает смерти уже за одну только смерть Питера.

– В твоих глазах, – неохотно ответил Олли: он не хотел говорить о Фаине при Крисе, он не был готов признать мою или её правоту, он вообще хотел поскорее уйти, я видела это, но оставаться с Призраком наедине почему-то было страшно.

– В глазах справедливости. – На самом деле справедливость была последним, о чём я действительно тревожилась. Мною двигала слепая жажда крови и не менее слепой страх перед пустым взглядом Криса, я не хотела говорить с ним, пока он смотрел так. Я боялась, что этот взгляд может означать возвращение Призрака в те времена, когда он оттолкнул от себя всех. Я боялась, что на этот раз я тоже попаду в число отвергнутых.

Поймать Олли на рассуждение о справедливости не удалось: треклятый слышащий видел меня насквозь, и Крис мог видеть тоже.

– Питер сам сделал свой выбор. Я знаю, тебе тяжело, но со временем это пройдёт, – пробурчал Олави Безродный, собираясь уйти. – Время лечит раны и всё такое, ты сама знаешь, не мне с тобой об этом говорить. Я могу только пожелать тебе удачи и…