Текст книги "Мой путь озарён рассветом (СИ)"

Автор книги: Зуки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 73 страниц)

Рейнер смотрел в даль и выглядел каким-то романтично-задумчивым. Криса такой же взгляд превращал в застрявшего на бренной земле мертвеца. Я отвернулась. Рядом шумела река, бурная, холодная, она бежала своей дорогой, ей не было дела до человеческой жизни, которую она забрала сегодня. Водопаду, в который я когда-то прыгнула, тоже было всё равно, выживу ли я. А Крису не было. Призрак вытащил меня из воды, и в тот момент он был удивительно живым. А Рейнер, такой раздражающе живой в обычное время, казался мне безразличным, как вода. Что бы он сделал, упади я в воду снова?

Ворон лёг, повернувшись ко мне спиной, и укрылся плащом.

– Твоё дежурство, – бросил он, не оборачиваясь, и я вздохнула, глядя в сторону воды.

Журчание успокаивало и завлекало. Шуршала высохшая осенняя трава, по которой ветерок гнал опавшие с немногочисленных росших меж камнями кустов листья. Я закрыла глаза, отдавшись чутью ведуньи, и погрузилась в ощущения, неся свой обычный дозор. Мысли пропали до тех самых пор, пока ни пришёл мой черёд разбудить Рейнера и отправиться спать. Но выспаться мне не удалось. Ворон разбудил меня, зажав мне рот ладонью.

– Тихо. – От его дыхания прядь волос щекотнула мне ухо, и я поёжилась. – Здесь кто-то есть.

Обретя свободу, я потянулась к оружию, вспомнила, что в колчане осталось всего две стрелы, и тихо процедила подцепленное у Рейнера южное словечко. На востоке небо начинало светлеть, обещая скорый рассвет. Это было удачно, опыт сражения в темноте у меня был исключительно печальный.

Кто-то в самом деле приближался к нам со стороны склона. Мы остановились на ночлег в самом начале природной ловушки, в которую только вчера загнали свою жертву, но теперь всё шло к тому, что мы могли попасть в неё сами. «Слышишь, Киира, я передумала, – без особой надежды подумала я. – Я совершенно не хочу на практике узнавать, что будет делать Рейнер, если меня скинут в реку».

Ворон внимательно вглядывался во тьму. Тьма была его оружием, он с ней сливался и прекрасно чувствовал себя в своей стихии. Несмотря на то, что я в самом деле заказала себе удобный тёплый костюм в чёрных цветах, я не была такой, как Ворон, а потому ждала рассвета.

– Попробуем уйти тихо. – Мой напарник знаком показал направление.

Я кивнула, спешно поднимая вещи. Так и держа лук наготове, следом за Рейнером я шла, почти прижимаясь к отвесной скалистой стене, пока мы не выбрались на открытое пространство. Пригибаясь и тревожно оглядываясь по сторонам, мы быстрым шагом, едва не переходя на бег, поспешили убраться прочь и остановились, только когда рыжие краски зари растворились в мягком утреннем свете.

– Они точно были опасны? – спросила я, когда мы спустились к реке, чтобы умыться и набрать воды.

– В этих местах все опасны.

Вчерашний гонец мне опасным не показался, и всё же было забавно наблюдать за Рейнером, видевшем врагов во всех и во всём. Я улыбнулась. Мне нравилось, что хотя бы в этом вопросе я стала для него исключением. Пусть даже временным.

Четыре дня спустя я благополучно вернулась в Белый Лис. Маттиас в самом деле наградил нас премией, и я подумывала о том, стоит ли спустить эти деньги на птицу или, как это делал некогда Крис, пожертвовать часть заработка в фонд города. Я знала, что Марика была бы рада, но никак не могла решить. Впрочем, время на раздумья у меня было, как и более важные дела.

Лучший, по словам Соны, мастер-оружейник клана оказался отцом Арран. Немолодой седеющий мужчина жаловался на свою дочь, обучающуюся непонятно чему в Карнаэле и бросившую мужа одного.

– А если он по девкам пойдёт, пока её нет? – причитал оружейник, перебирая свои заготовки для луков. – Когда у меня уже внуки будут?

Ответа на этот вопрос не было даже у самой Арран, а вот свой лук с парой десятков прочных стрел я получила всего через два дня. Сона научила меня, где и как можно намотать кожу, а Диса упросила Тайто вырезать маленький символ лисы у нижнего конца и горной рыси у верхнего.

– Дай ему имя, – советовала охотница. – Но никому не говори его. Это работает, я проверяла!

– Ты просто не хочешь признавать, что назвала свой лук Лапочкой, – смеялся Тео и немедленно получал по ушам.

– Его не так зовут!

– А как?

– А вот не скажу!

Им было весело, а мне в глаза лезли волосы. Слишком короткие, чтобы держаться за большими рысьими ушами, они невероятно раздражали, и я совершенно не знала, что делать: снова обрезать короче или перетерпеть, чтобы однажды вновь заплести свои косы.

Косы напоминали мне о Крисе. Поморщившись, я решила, что, пока наши отношения так или иначе не прояснятся, я не стану отращивать волосы, и отправилась к Малисане в гости. В последнее время наши отношения стали удивительно дружескими, что меня, если честно, радовало. Рассудительная и серьёзная ученица Слышащей была, пожалуй, самой разумной среди моих подруг, и я не сомневалась, что она одна без смеха выслушает мою просьбу.

– Помоги мне справиться с этим. – Я вытянула вьющуюся прядь и отпустила, позволив той пружиной отлететь мне в глаз. – Мочи нет больше.

Малисана в самом деле не засмеялась, лишь усмехнулась и поманила меня в дом. Она сама носила чёлку и явно знала, что делать с лезущими куда попало волосами. Следующие несколько часов мы обсуждали особенности стрижки и укладки коротких волос, перебирали обручи и заколки, которыми я могла бы хоть как-то закрепить непослушные пряди, а заодно перемывали кости Петре.

– Ей кажется, что мы друг от друга отдаляемся, – жаловалась Малисана, помогая мне обрезать чёлку. – Но всё дело в том, что это я всегда следовала за ней, а она просто шла своей дорогой. Теперь, стоит мне только сделать шаг в свою сторону, мы оказываемся далеки.

– Непросто выбирать между своим счастьем и дорогим тебе человеком, – соглашалась я.

Мы уже собирались распрощаться, когда ученица Слышащей вдруг вскинула голову, что-то вспомнив. Она закопалась в одном из своих ящиков и вытащила оттуда чёрную повязку на голову с красным вышитым зверем. Определить вид зверя было сложно, но у него была узкая собачья морда и три пушистых хвоста.

– Марика подарила мне это, когда я стала ученицей Финиды, – сказала Малисана, нежно проводя пальцем по вышивке. – Она привезла это из расарин и решила, что мне подойдёт. Но я никогда не носила повязки, а выбрасывать было жалко.

– Это лис или красный волк?

Забывать о том, что и почему я потеряла, было нельзя, и ради этого раз в несколько дней я замирала у зеркала, разглядывая безухую и бесхвостую себя. Это был мой выбор, моё решение, но я не хотела невольно окружать себя излишком лисьих символов. Хватало узора на луке и кулона, надёжно запертого в ящике стола.

– Марика рассказывала, что расаринцы верят в трёххвостого демона-лиса, который осенними ночами посылает кошмары в сны людям, у которых нечисто на душе. Может быть, это он. А может быть, это Киира. Всем известно, что она может обернуться красным волком, но у неё будет три хвоста: волчий, рысий и лисий.

– А может быть, лис, в которого верят расаринцы, и есть Киира, – предположила я.

– Может быть, – не стала спорить Малисана, протягивая мне повязку. – Бери. Я покажу, как завязать.

Рыжее пятно на чёрном фоне забавно смотрелось на моей голове. Я почти слышала голос Рейнера: «Ты прикрепила на лоб мишень, чтобы враги знали, куда стрелять?» Но подлые волосы легли на повязку сверху, и зверь, которого я для себя решила считать Киирой, стал менее заметен.

В тот вечер я стояла у зеркала и с удивлением отмечала, что даже мой безухий облик более меня не отпугивает. Более того, в любом обличии я нравилась себе больше, чем когда-либо прежде, и дело было не во внешних переменах. Маска стремительно становилась моим лицом, и это лицо не могло себя не любить.

Первым, что я увидела, проснувшись утром, был мой новый лук. Свет пробирался из-за сбившейся занавески и, упираясь в колчан со стрелами, бросал светлые полосы на тёмное, отдающее рыжиной дерево и чёрную кожу. «Тигр, – решила я. – Тебя будут звать Тигр». И поднялась на ноги. Стоило узнать, как идут дела у Морено и когда уже можно будет нормально поговорить с Рией.

Увы, шиикары не оказалось в городе, а новости Марики несколько устарели. Я скучала: утомлять себя тренировками было лень, читать не хотелось, Сона отправилась на охоту, а Диса всё время оказывалась занятой. Вопреки всем своим былым решениям, дочь военачальника всё глубже увязала в делах Главного Дома, и Марика по секрету сказала мне, что уже не представляет, как бы справлялась без неё. По такому же секрету я поведала эту тайну Дисе, на что та махнула рукой, морщась, чтобы скрыть довольную улыбку.

– Да куда уж, – проворчала она. – Я ей и ученица, и секретарша, и посыльная.

– Ты же хотела бросить? – Я не сомневалась, что желание это было временным и лживеньким.

– Хотела. И бросила бы, но ловить-то некому. Малисана погрязла в своих розовых мечтах о герое с рыжей шевелюрой, а я тут сижу. А Тайто сидит там. Говорит, что ждёт меня, а сколько ему меня ждать? – Диса неподдельно погрустнела.

– Ты не обязана подменять Малисану. – Никогда не понимала, как можно брать на себя так много. – Если тебе нравится этим заниматься, занимайся, просто обозначь посильный для тебя объём работы.

Дочь военачальника проворчала что-то неразборчивое, должно быть, пытаясь отрицать свою привязанность к Главному Дому, но понимая бесполезность этого. Она подняла на меня упрямый взгляд, шумно вздохнула и картинно махнула на меня рукой.

– Совет принят. Если Малисана не придёт в себя в ближайшее время, так и поступлю.

На этом мы разошлись, и, хотя Диса даже не подозревала о моей дилемме, я поняла, что тоже знаю, как поступить теперь. Я вернулась домой, собрала вещи, попрощалась с Корой и в тот же день на вечернем поезде отправилась в Карнаэль.

На что я тратила так много времени раньше? Почему оно утекало прочь от меня, не оставляя и шансов за ним угнаться? Мне не казалось, что дело в тренировках. Скорее причиной были те периоды моей жизни, когда я валялась в кровати и страдала. После смерти моей лисы я больше ни разу не испытывала подобного желания. Или испытывала, но ни разу не поддалась ему. Я теперь много чему не поддавалась, многие вещи уже не могли быть такими, какими они были прежде.

Не выспавшись в поезде, я заняла комнату в обычной гостинице, и только плюхаясь на кровать с намерением проспать пару часов, поняла, что ни разу не задумалась о Крисе, хотя именно здесь мы с ним останавливались обычно. В последние дни я вспоминала Призрака всё реже, и теперь настало время в полной мере понять, что он – одна из тех вещей, которым прежними уже не стать. После предательства Фаины он так и не оправился, не стал таким, каким был раньше, хотя жил вполне успешно. Для меня тоже не было пути назад, я в полной мере осознала это, когда поняла: если Крис не вернётся, это не станет для меня ударом, а если вернётся, к чему бы ни привёл наш разговор, я не стану ему мстить.

Днём, выспавшаяся и полная сил, я отправилась в резиденцию Ордена Кииринов. Маттиаса не оказалось на месте, а его помощница ничего не знала о том, где сейчас может быть Рейнер Ворон, но, уходя, в зале, где из колодца бил грязноватый, но всё ещё узнаваемо зелёный свет, я встретила Марью Сирин. Я приветственно кивнула ей, и ведунья мне улыбнулась.

– Здравствуй, Ярна.

Если бы она не заговорила, я могла бы просто пройти мимо, но пришлось остановиться и поздороваться в ответ.

– Добрый день. – Мне было не о чем говорить с этой женщиной, и я, не желая вести неловкую никому не нужную беседу, решила найти предлог, чтобы поскорее уйти, благо, он в самом деле был. – Я ищу Рейнера Ворона, вы не знаете, где он может быть?

– Знаю. – Марья улыбнулась, когда мои уши резко приподнялись, выдавая моё удивление и заинтересованность. – Он в академии магов сейчас, чистит. Вскоре будет тут. Ты можешь подождать его.

От души поблагодарив ведунью, я заняла место на скамейке в зале. Мимо меня проходили незнакомые мне люди, а я, скучая, рассматривала столб света, который вдруг прямо на моих глазах резко потемнел настолько, что яркие красные отблески отчётливо мелькнули в его глуби, а через несколько томительных секунд засиял нежным чистым зелёным светом.

– Торни, – неожиданно громко проговорил один из двух остановившихся недалеко от меня мужчин. – Говорю тебе, это Торни.

– Старик Вереон сильно сдал в последний год, в минуту уже не укладывается, – насмешливо ответил его собеседник. – Ворон это, точно тебе говорю. Менее десяти секунд – мало кто так может.

– Энтхейм укладывался в тридцать. – Первый мужчина явно не жаловал Рейнера и его таланты.

– И Ставоль тоже.

– Бедная девочка.

– Смотри, не расплачься.

И оба, продолжая подкалывать друг друга на ходу, пошли своей дорогой. Я вздохнула. Крис успел стать частью ордена, о нём и его достижениях вспоминали до сих пор, меня же помнила, наверное, одна Марья Сирин. Азартным теплом в душе поднялось желание, даже не имея своего посоха, стать одной из них. Стать благодаря своим заслугам, а не Крису или Рейнеру.

Ворон появился в зале быстрее, чем я думала. Он сразу заметил меня, и я подняла руку в приветственном жесте. Ворон кивнул и скрылся за дверью, где была ведущая на второй этаж лестница, а я осталась ждать дальше. Впрочем, ждать пришлось недолго. Рейнер не любил затягивать.

– Что ты здесь делаешь? – вместо приветствия поинтересовался он, впрочем, совершенно беззлобно. Должно быть, счёл, что за приветствия сойдёт тот взаимный обмен жестами.

– Ищу тебя. Для нас нет никакого дела?

Судя по всему, дела у Рейнера были и без меня, и это раздражало. Без него я оставалась бесполезной.

– Вчера было подходящее задание, но его уже забрали. – Ворон недовольно нахмурился. – Нам просто необходимо наладить связь друг с другом. Заведи себе птицу.

– Не лучше ли тебе приучить свою летать ко мне? – Заводить питомца меня не тянуло, но Рейнер упрямо гнул своё:

– Птица никогда не бывает лишней. К тому же сегодня тебе понадобилось найти меня, а не наоборот. Или ты готова предоставить все права на инициативу мне?

Нервно дрогнувший кончик хвоста выдал моё абсолютное несогласие с таким положением дел. Ворон кивнул.

– В пригороде есть неплохая птичья ферма. Там ты сможешь взять уже обученную птицу, я научу тебя ухаживать за ней и давать команды.

Так уже на следующий день мы оказались на ферме. Руководящий здесь шиикар был готов исполнить хвалебную балладу о каждой имеющейся при нём птице, в то время как Рейнер, цепким взглядом осматривая каждую, обязательно находил хоть один недостаток. Они начинали спорить, а я стояла, слушала и отмечала, что за этот день я могу узнать о птицах больше, чем успела узнать за всю свою жизнь. Казалось, это может длиться вечно, но к хозяину прибежал мальчишка-помощник, спеша сообщить, что появился ещё один посетитель.

– Позови Фанну! – в сердцах воскликнул шиикар. – Я занят с этими молодыми и не в меру придирчивыми людьми.

Мальчишка убежал, а две птицы спустя я вдруг увидела, что следом за женщиной между рядами с просторными птичьими клетками ходит некто, из чьих длинных чёрных волос торчат рыжие уши красного волка.

– Одну минуту, – я не слишком вежливо прервала распалявшегося под скептическим взглядом Ворона хозяина и подошла поближе.

Я не ошиблась. Одну из забракованных Рейнером ранее птиц с интересом рассматривала Малисана.

– Какая встреча!

Ученица Слышащей посмотрела на меня безо всякого удивления, и я поняла, что она заметила меня раньше.

– Что ты здесь делаешь?

– Очевидно, то же, что и ты. – Малисана пожала плечами. – Мне нужна почтовая птица.

Должно быть, она всё-таки поняла, что сбегать от обязанностей ради личных встреч с Олли – не самая лучшая идея, а может быть, Марика всё-таки поговорила с ученицей.

– Тогда идём с нами. – Я указала в сторону всё так же спорившего с хозяином Рейнера. – С этим снобом у нас просто нет шансов выбрать что-то недостаточно идеальное.

Малисана нахмурилась, оглянувшись на свою провожатую, и Фанна приветливо улыбнулась, давая понять, что с немалой охотой вернётся к тем делам, которыми занималась до появления гостьи.

– Это Рейнер Ворон, так? – тихо спросила меня ученица Слышащей.

– Да.

Я с интересом вглядывалась в её лицо, а Малисана смотрела на Рейнера тем самым взглядом, которым раньше она смотрела на меня. «Скольким людям ты успел перейти дорогу, даже не заметив этого?» – мысленно обратилась я к напарнику и, разумеется, не получив ответа, первой пошла вперёд.

– Он бывает редким занудой, но в соколах разбирается лучше нас с тобой.

По мнению Рейнера, он разбирался в соколах даже лучше их заводчика. Забраковывая птицу за птицей, он доводил хозяина до стадии кипения, и я начала полагать, что мы покинем ферму, так ничего и не выбрав. Доводы Ворона казались мне вполне весомыми, дефектную птицу я не хотела, а совершенства в этом мире, очевидно, не было. Но шиикар не желал этого признавать.

– Даже вы не сможете отрицать, что эта птица идеальна! – провозгласил он, подводя нас к очередной клетке. – Эта барышня похожа на ту, что мы смотрели позапрошлой, но её перья не…

– У неё необычная расцветка, – бесстрастно заметил Рейнер.

Хозяин возликовал.

– О да! Видите эти пятна на спине? Когда она расправляет крылья, пятна принимают форму…

– Дефектная птица.

– Особенная! – возмутился хозяин. – Даже вы не сможете отрицать, что окраска перьев не влияет ни на её физические особенности, ни на характер или воспитание!

– Светлое, яркое, хорошо запоминающееся пятно. – Ворон был всё так же спокоен, чем невероятно раздражал шиикара. – Эту птицу легко узнать среди других, нам этого не нужно. Хотя да, в остальном она хороша. По крайней мере на первый взгляд. У вас найдётся такая же, но без подобных «особенностей»?

Молодая соколица склонила голову на бок, вопрошающе глядя на меня. «Мы с тобой двое запятнанных, – словно бы говорила мне она. – Ты и я, двое особенных, двое изгоев. Нам суждено быть вместе».

Я едва заметно кивнула, надеясь выразить уважение к ней этим жестом, и повернулась к возмущённо задыхающемуся шиикару.

– Он прав. Мне нужна неприметная птица. Если вам больше нечего нам предложить, мы, пожалуй, пойдём.

– Боюсь, на свете нет никого и ничего, что могло бы в полной мере соответствовать ожиданиям вашего спутника, – чопорно заявил хозяин, и на этом мы покинули ферму, оставив там Малисану.

– Похоже, всё-таки инициатива остаётся за тобой, – заметила я.

Неудача меня не расстроила. Ни одна из птиц, кроме, разве что, последней, не зацепила меня, мне никогда по-настоящему не хотелось иметь такого питомца.

– Да, остаётся, – подтвердил Ворон, и я заподозрила, что многих птиц он забраковал специально.

Впрочем, даже Рейнер не мог запретить мне взять не слишком идеальную птицу. Я отказалась от покупки сама, и в этом было некого винить. Включая меня.

Мы вернулись в Карнаэль, и Ворон, словно пытаясь загладить вину, предложил накормить меня ужином. Я согласилась, и только потом, когда мы сидели в особенно тёплом после холодных осенних улиц заведении, ожидая выполнения заказа, поняла, что такой поход означает неизбежное: нам снова придётся о чём-то говорить.

Обычно мы обсуждали текущие проблемы, спорили или молчали. Каждый из нас не испытывал особого желания говорить о себе и лезть другому в душу, но здесь, в теплоте и уюте, молчание делалось невыносимым.

– Откуда в тебе такая любовь к птицам? – не выдержав, спросила я.

Рейнер окинул меня цепким взглядом, решая, отвечать или нет, и я пожала плечами, давая понять, что мне, в общем-то, всё равно.

– Я вырос среди шиикаров.

Я удивлённо вскинула брови, впрочем, не особенно удивляясь на самом деле.

– Не в Валмиране.

– Да. Я родился на крошечном южном островке, название которого тебе ни о чём не скажет. В той деревне крылатых людей было больше, чем бескрылых, и для шиикаров считалось нормальным воспитать мальчишку-ниора. Но я не был ниором.

Я понимающе кивнула.

– Тебе было нужно пройти ритуал.

– Да. На южном архипелаге можно найти два или три больших клана расков, но моя семья решила, что мне будет лучше в Валмиране.

– Они тебя бросили, и ты потерял всю свою прошлую жизнь. – Я помнила слова, сказанные Рейнером, когда тот был под действием эфира, но Ворон лишь покачал головой.

– Я потерял её раньше, но это не важно. В конце концов я всегда был рад тому, что оказался именно здесь.

Повисла неловкая пауза, и я решила перевести тему.

– Стало быть, хоть что-то может оправдать твои ожидания? – Я пыталась сказать эти слова весело и даже немного насмешливо, но всё испортило внезапное осознание: Рейнер мог подумать, что я говорю о себе. Более того, поняв это, я в самом деле начала думать о себе.

– Не стоит сравнивать ситуации, где я мог и не мог делать выбор. Никто не спрашивал меня, где я хочу жить, но среди многих птиц я имею право выбрать лучшую или не выбрать ни одной.

Он смотрел на меня с тем самым оттенком спокойствия, после которого мне особенно хотелось начать спорить, чем я и занялась.

– Знаешь, говорят, что выбор есть всегда. Ты мог сбежать и…

– И ждать, пока мою голову разорвёт Зов, на который я не мог ответить без помощи Слышащего? Двенадцатилетний мальчик без денег и лодки на островах Южного Союза? – Ворон не злился, лишь смотрел на меня с прежним спокойствием и интересом. – Всегда есть выбор лишь у дураков, которые не дорожат собой и могут выбирать между лучшим и привычным. Я не переоцениваю значение привычек, потому всегда выбираю лучшее.

Последние слова заставили меня поморщиться. Я вспомнила, как выбирала между Питером и Крисом. Много раз мне приходилось мучиться там, где Рейнер с его философией даже не задумывался бы, и этим философия Ворона манила. Но я не могла её принять.

– Значит, как только на твоём горизонте появится что-то лучшее, чем я, ты легко отвергнешь привычное?

– Да. – Он даже не замешкался. – Я хочу, чтобы ты это знала. Я не буду вводить тебя в заблуждение и скрывать от тебя возможность того, что нам придётся разойтись. И от тебя я жду того же.

А вот я задумалась и думала дольше, чем хотела бы это показать. Не потому, что предложение Рейнера чем-то меня не устраивало. Я просто поняла, какими простыми стали бы многие сложные вещи, если бы я вовремя смогла посмотреть на них под этим углом.

– Разумеется. – Я наконец улыбнулась. – Тогда я тоже кое-что проясню. Что ты знаешь о моей ситуации?

– Немногое. – Ворон был серьёзен. – У тебя был тяжёлый период в жизни, и тебя предал жених. Из-за этого ты не справилась с посохом и потеряла его.

Коротко, верно и больно. Я невесело усмехнулась и кивнула.

– Всё дело в «женихе». Сейчас его нет рядом, но однажды он должен вернуться. И я не могу загадывать, что тогда будет. Он тоже киирин. Раньше я ходила на задания с ним.

Рейнер поморщился.

– И ты полагаешь, что сможешь простить его и всё будет как прежде?

– Нет, как прежде уже не будет. Но это не значит, что я гарантированно не смогу его простить. Так же, как ты не можешь быть уверен, что однажды у тебя не появится причина от меня избавиться.

Ворон ответил не сразу, внимательно разглядывая огонёк стоящей на нашем столе свечи. Её блеск жутковатыми бликами плясал в его чёрных глазах, даже на свету не становящихся светлее.

– Рад, что мы всё прояснили.

– Я тоже.

Пожалуй, подобные вещи стоило прояснять со всеми, кого я собиралась впустить в свою жизнь.

У Маттиаса не оказалось задания для нас, только мелкая работа в Таккаре, но Рейнер наотрез отказался иметь дело с шиикарами, притом отказался так, что я поняла: глава ордена посылает моего напарника туда с подозрительной частотой.

– Ты можешь вернуться домой, – решил мой напарник, когда мы покинули здание ордена. – Я пришлю Хирри, когда что-нибудь появится.

Его соколице было достаточно один раз побывать возле моего дома, чтобы снова появиться там уже с письмом без посторонней помощи. Мы попрощались, и я выехала из гостиницы, но, прежде чем отправиться на вокзал, решила всё-таки попробовать узнать о судьбе Морено. До поезда было время, но я очень смутно представляла себе, что могу сделать, и так и не сумела ничего добиться.

Наверное, даже мои попытки Киира оценила достойными, потому что на следующий день после моего возвращения домой ко мне в гости зашла Рия. Шиикара выглядела очень виноватой и печальной, что стало для меня приятным сюрпризом.

– Я вела себя как капризный младенец, – самоотверженно проговорила она. – Как Хельга в детстве, что совсем богомерзко. Что мне сделать, чтобы ты меня простила?

– Простить мне то, что я, похоже, спелась с Малисаной, – весело фыркнув, ответила я.

Рия присвистнула, сияя улыбкой во всё лицо: она поняла, что я не держу на неё зла.

– Чего только не бывает в жизни, а?

– И не говори.

За чаем я рассказала подруге о неудачных попытках узнать о Морено. Шиикара погрустнела, но снова натянула улыбку на лицо: она пыталась держаться и не поддаваться унынию, и это было достойно уважения. Явно желая сменить тему, поднявшись ко мне наверх, Рия снова заговорила о Малисане, и вскоре мы уже вовсю обсуждали их с Олли отношения.

– Они и без нас разберутся, – отмахивалась я, но шиикара не желала униматься.

– Два чурбана, даром что оба слышащие! Ничего они не разберутся! – хохотала она. – В жизни не видела парочки нелепее, честное слово! Хотела бы я посмотреть на их семью.

– Им по статусу не положено иметь семьи, – напомнила я. – Малисана ещё может это проигнорировать, особенно пока жива Марика, но Олли – нет. Ему предстоит возглавить всех расков Валмираны, а его наставник должен был умереть уже лет пятнадцать назад, если не больше.

– Ну да, печально! – согласилась Рия, не переставая хохотать, и получила подушкой по спине. – Эй!

Бой начался бурно и продлился недолго: вскоре мы обе, утомлённые и запыхавшиеся, валялись на её старом матрасе, глядя в потолок.

– Как у тебя с Рейнером? – спросила шиикара.

Я смахнула с лица волосы и улыбнулась.

– Благодаря Крису я уже умею обращаться с такими дурнями.

– Значит, ты теперь с ним? – Она не смотрела на меня и спрашивала вполне серьёзно. Рии хотелось знать ответ, но я предпочла не понять вопроса.

– Да, мы будем работать вместе, по крайне мере, пока Крис не вернётся. А там посмотрим.

Шиикара резко повернулась ко мне.

– Ты всё ещё его ждёшь? – В её голосе ясно звучали упрёк и недовольство, и я села.

– Я уже всё сказала тебе об этом. Крис не Берт.

– Может быть. Но знаешь, на твоём месте я бы выбрала Рейнера. А ты знаешь, как я отношусь к Рейнеру. Но в данном случае даже он лучше.

– Мне не нравятся твои намёки. – Я нахмурилась, и Рия махнула на меня рукой. На её лице застыло обиженное выражение, но шиикара нашла в себе силы не продолжать спор. Я откинулась обратно на матрас.

– Знаешь, когда у меня ещё был мой посох, я так и не смогла создать птицу, которая могла бы полететь. Но сейчас я понимаю, как это работает. Сейчас я могла бы создать не только птицу, но и крылья для человека. Такие, которые могли бы не только парить, но и летать.

Бескрылая шиикара ответила после долгой паузы, и в голосе её была боль.

– Люди летать не могут.

– Посох киирина может обойти человеческие ограничения. Созданные из него крылья не нуждаются в мышцах. К сожалению, я не смогу подарить полёт тебе и едва ли смогу полететь сама. Зато, возможно, я смогу поднять Рейнера в небо. Правда, управлять полётом будет не он.

Рия молчала, я молчала тоже. За окном зашумел холодный ветер второй половины осени, и на душе почему-то тоже стало холодно.

– Значит, Ворон полетит раньше меня. – Слова Рии отдавали морозом, вписываясь в общую картину.

– Если возникнет такая необходимость. Посох Рейнера поднимет его в небо, посох Рейнера станет тигром, но без моей помощи Рейнеру этого не достичь. Мы с тобой будем утешаться этим и ждать. А однажды, когда придёт наше время, мы с тобой уйдём во Врата Рассвета. Вместе. Мы уже будем слишком стары, чтобы и дальше жить полной жизнью, а за спиной останутся долгие годы хороших воспоминаний и хорошее наследие. Тогда мы улыбнёмся всему, что оставляем за спинами, и уйдём вперёд, туда, где сбываются мечты и возвращается потерянное. Там ты полетишь на своих крыльях, а я обниму своего тигра.

Я говорила тихо, почти шепча, и Рия слушала мои слова внимательно и серьёзно. Когда я закончила, шиикара села, протянула мне руку, и я пожала её.

– Да будет так, – сказала моя подруга, и я эхом повторила:

– Да будет так.

Когда мы прощались, от холодного ощущения не осталось и следа. Рия обещала заглянуть завтра, и заглянула, а потом снова и снова. Переносить скуку с ней вместе было легче, особенно если учесть, что шиикара тоже тосковала. Осенние ветра вынудили Дана свернуть работу до весны, и Рия страдала, жалуясь, что на своих крыльях могла парить в любое время года.

Тем вечером шиикара принесла хорошие вести: дела южан шли лучше, чем мы боялись. По крайней мере Морено не грозила смерть. Чтобы отпраздновать это, мы испекли пирог и съели его вместе с очень довольной Корой, но новости дня на этом не закончились. Едва только Рия ушла, в дверь кто-то забарабанил.

– Пойди-ка открой, – велела мне занятая посудой хозяюшка, и я подчинилась.

На пороге торчала воровато озирающаяся Малисана. Она прижимала к себе большой накрытый плащом предмет, и вид у неё был неряшливый.

– Что случилось? – вместо приветствия спросила я.

– Спрячь нас, – вместо ответа умоляюще шепнула она.

Я посторонилась, пропуская ученицу Слышащей в дом, и та, облегчённо выдохнув, как только за ней закрылась дверь, поставила на пол свою ношу.

– Ты купила птицу? – догадалась я, и Малисана кивнула.

– Если Петра с Дисой узнают, где я была всё это время, мне конец.

Разрушительную мощь преисполненной праведного гнева старшей дочери военачальника я представляла себе весьма неплохо.

– Диса имеет полное право злиться.

Малисана утёрла со лба выступивший пот. Растрёпанная чёлка липла к нему, придавая ученице Слышащей несколько нелепый вид.

– Теперь всё будет, как раньше, – пообещала она мне. – Теперь у меня есть Тайя, я смогу писать письма, которые будут находить адресата быстро.

Предположения Дисы оказались верны, но я лишь грустно улыбнулась. Малисана не понимала, что изменилась тоже, изменилась настолько, что теперь приходила ко мне за помощью. Как раньше быть уже не могло.

– Покажи? – Я указала на клетку.

Ученица Слышащей улыбнулась. Что-то ласково приговаривая, она аккуратно подняла плащ, и я увидела соколицу со знакомыми белыми пятнами на спине. Малисана перехватила мой взгляд.

– В отличии от тебя, я не член тайной организации убийц, или что вы там делаете.

Я только развела руками.

– А что говорит Марика?

– О моей безответственности? – Ученица Слышащей досадливо поморщилась. – Она не ругает меня, и это хуже всего. Говорит, она рада тому, что у меня появилась жизнь. Как будто я не понимаю, что подвожу всех и нарушаю все свои же принципы. Но теперь с этим покончено.