Текст книги "Мой путь озарён рассветом (СИ)"

Автор книги: Зуки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 73 страниц)

– Ты не считаешь свои обиды важнее победы, – Призрак не спрашивал, он утверждал.

– Не считаю. Я бы сделала всё, что смогу, но Рейнер не одобрит таких методов даже сейчас. Он сам себе Ведьма, а ты… Мы с тобой не сможем.

– Ты уверена? – Крис явно уверен не был.

– Ты сам видел. В этом бою мы не… – начала было я, но осеклась. В этом бою мы не справились, Крис не сумел разделить посох между нами двумя, но Валмиране не было нужно двух Ведьм. Хватило бы и одной. – Давай попробуем.

Пожар за стеной стих, теперь красные оттенки небу придавал рассвет. Нам полагалось спать, набираться сил перед следующей битвой, но мне упорно казалось, что я не имею на это права. Из этой битвы я вышла, отделавшись парой синяков и мелких царапин, да порванной на плече курткой, моя помощь в бою была крайне сомнительной, а я знала, что могу больше. Гораздо больше, осталось только придумать, как это сделать.

При всех его плюсах и минусах, Крис не был Рейнером. Сила воли Ворона позволяла ему передать контроль над посохом мне, но Призрак так не мог, и все мои попытки завладеть его посохом приводили к борьбе между нами, а не достойным результатам. Солнце уже показалось над стеной, когда я, сдаваясь, опустила руки.

– Бесполезно. Всё это бесполезно.

Я отвернулась, глядя в сторону оставленного нами лагеря, и не сдержала удивлённого вскрика, когда моё плечо больно ударила палка.

– Кто разрешал тебе сдаваться? – Крис улыбался одними губами, но я привыкла читать людей по глазам, а потому знала: Призрак как никогда серьёзен. – Тренировка ещё не закончена.

– Я уже давно не твоя ученица, – напомнила я и ловко увернулась от следующего удара.

– Но я всё ещё твой мучитель. – Он протянул мне посох. – А ты что-то говорила о том, что мы будем сражаться со всем миром. Возьми это и попробуй ещё раз.

Приняв частицу Древа из рук Криса, я, ни на что особо не надеясь, попыталась создать птицу. Создание столь сложного объекта требовало большой сосредоточенности, эта работа была действительно тонкой, и я чувствовала себя ювелиром – уставшим и переволновавшимся ювелиром, – пытающимся работать чужими руками. Глядя на получившееся существо, я точно могла сказать, о чём думал в этот момент Призрак. Он думал о тиграх, потому именно нежизнеспособной поместью тигра и совы являлась корчащееся у моих ног создание.

– Ты должен думать о том, чтобы отдать мне посох. Только об этом, – в тысячный раз безнадёжно повторила я. – А ты думаешь о том, что хочешь, чтобы я создала тигра.

К счастью, Крис не стал в тысячный раз отвечать, что не может просто взять и избавиться от своих желаний.

– Просто создай тигра, – попросил он.

Этого мне решительно не хотелось по двум причинам. Во-первых, это означало бы, что я уступила Призраку, снова признав его главенство, во-вторых, я не хотела ещё глубже втыкать нож в старую рану, и без того неприлично расковырянную последними событиями. Я хотела оставить позади огненных тигров как знак смирения с тем, что своего посоха у меня больше нет и уже никогда не будет.

– Зачем? – Мне просто хотелось уйти, забраться в палатку и немного поспать, пока есть время. В отличии от Криса я научилась проигрывать и принимать поражения. – Какой смысл подстраиваться под тебя? Так ты только помешаешь мне управлять посохом.

Поняв, что я сейчас сказала, я запнулась, даже не пытаясь скрыть удивления, и поспешила исправиться:

– Ладно, только не принимай это всерьёз. – Не мне было обвинять Призрака в том, что он просто не может отдать мне свой посох, бессмысленно бегая за мной следом. – Ты не обязан мне полностью уступать, но…

– Ты не уступишь мне, так? – Крис насмешливо улыбался. – Смирись. Тебе тоже придётся приспосабливаться.

Я отвернулась. Он не понимал истинное значение происходящего, да и мне не хотелось признавать свою ошибку, но убегать от правды я больше не хотела.

– Разве ты не видишь? В этом вся проблема. Мы друг другу не уступим. Мы не можем разделить посох, ты не можешь передать его мне…

Будет ли это касаться только посоха? Я так не думала. Тень разногласий ложилась на всю нашу жизнь, а я не хотела проводить свою жизнь так. И я не хотела проводить её без Криса. Я повернулась к Призраку, собираясь сказать что-то весьма категоричное, но забыла о своих намерениях, едва только увидев его просветлевшее от неожиданного озарения лицо.

– Создай тигра, – велел Крис.

Я вздохнула, опираясь на его посох.

– Ты меня вообще слушаешь?

– Да. Создай тигра, – повторил он, но, догадавшись, что так ему меня не переубедить, быстро исправился. – Хорошо, не тигра. – Призрак оглядел окрестности, остановив взгляд на стене. – Собаку. Создай горящую собаку, такую, как была у Соны.

– Если что-то пойдёт не так, мы спалим собственный лагерь, – напомнила я.

Глаза Криса странно блеснули.

– Тогда стальную.

– Ладно.

Я не видела в этом никакого смысла, но неожиданно сменившийся настрой Призрака заражал меня. Он что-то придумал, и я хотела узнать, что именно. Посох в моих руках менял форму, дерево превращалось в тускло поблёскивающий в лучах утреннего солнца металл, но что-то было не так. Не так, как раньше, и не так, как должно было быть. Вскоре перед нами стояла металлическая похожая на погибшего Счастливчика собака. Она оказалась весьма реалистичной, лучшей, чем всё, что я пыталась сделать сегодня, и я не сдержала тихого возгласа удивления, когда поняла: это не совсем та собака, которую я представляла себе.

– Что ты сделал? – почему-то шёпотом спросила я, и Крис, не скрывая мальчишеской радости, ответил:

– Помог тебе. Мы сделали эту собаку вместе.

Вместе. Единственным разом, когда мы с Рейнером действительно работали с посохом вместе, был подрыв подземных туннелей, и он дался нам тяжело. Всё остальное время Ворон лишь помогал поддерживать стабильность моих поделок, но с Крисом всё вышло совсем иначе. Другой человек, другой посох, совсем другой подход.

– И как теперь? – Я всё ещё шептала, словно боясь слишком громким звуком спугнуть наваждение.

– Пусть она бежит.

– Куда? – Мы не могли всё время договариваться о каждом движении совместного творения.

– Куда хочешь. – Призрак бессовестно улыбался. – Управляй движением, а форму оставь мне.

– Хорошо.

Повинуясь моей воле, металлический пёс побежал по пустырю, радостно раскрыв пасть, и никогда прежде управление зверями не давалось мне так легко.

– Это всё лисята, – вдруг сказал Крис. – Ты напомнила мне, как мы с Тайто делали их.

Мы не могли отвести взглядов от нашего создания, но я догадалась, о чём шла речь.

– Подвески?

– Да. Сначала мы выбирали форму с помощью моего посоха, потом Тайто вырезал фигурку, а я красил.

Я понимающе кивнула, забыв, что Призрак не может меня видеть. Собака стремительно мчалась по полю, и я чувствовала, как тяжелее мне становится, когда она отдалялась от нас. Крис не любил, когда его называли художником, но его художественные способности это не умаляло. Он понимал в образах и форме гораздо лучше, чем я, но без меня никогда бы не смог заставить посох двигаться на расстоянии от хозяина.

– А двоих? – Мой голос дрожал от волнения. – Мы сможем двоих? Если разделить управление так же?

И мы смогли, хотя это и оказалось куда сложнее. Собакам приходилось всё время держаться рядом, чтобы обе они постоянно оставались в поле нашего зрения, и мы сошлись на том, что в этом нет смысла. Одного смертоносного животного, стремящегося убить любого, к кому прикоснётся, было более чем достаточно.

Сигнал тревоги разлетелся по лагерю вскоре после полудня, прервав мой неспокойный сон. Голова была тяжёлой, как пушечное ядро, которые готовили на берегу южане. Поняв, что демоны стену не пробьют, они переправили на берег пушки.

Порох – пища демонов, так говорили валмиранцы. Порох запрещалось проносить за Стены, и валмиранские пушки устанавливались только наверху около портов и городов с воротами во внешний мир. Сюда, к разлому, прикатить пушки никто не потрудился, а жаль. Потому что тяжёлым ядрам, которыми плевались чугунные твари, было плевать на энергию мира духов. Они могли пробить даже магический барьер, что уж говорить о не слишком надёжной внутренней стене?

Не дать врагам подкатить пушки на достаточное для выстрела по стенам расстояние – такой была наша задача на этот раз. Я смутно представляла, насколько она выполнима, если эйноматринцы спустят на воинов клана демонов, а южане обстреляют тех, кто приблизится к орудиям, но Диса уверенно бегала между командирами, передавая приказы отца, маги готовились творить какое-то заклинание, а мы с Крисом – испробовать наше недавнее открытие.

На радостях мы совсем забыли о важной детали. Переключившись на управление посохом, мы сами становились абсолютно беззащитными, не имея возможности даже вертеть головами, но, прежде чем заявлять Рандольфу о себе, мы оба хотели убедиться, что справимся с задачей в настоящем бою. В итоге даже Крис согласился с тем, что нам нужна помощь со стороны, и сторона Рейнера в этом вопросе очень даже неплоха. Вот только сам Ворон нам не поверил. Не поверил и решил самолично полюбоваться на наш позор, а потому, как только была отдана команда к атаке, отправился в бой вслед за нами.

В этот раз себя проявили валмиранские маги. Сцепившись с эйноматринскими, они заставляли землю трястись под нашими ногами, а мир вокруг – сходить с ума. В воздухе летали не слишком крупные осколки Стены и сверкали молнии, обе немагические армии предусмотрительно отступили, и наша металлическая собака, промчавшаяся среди этого безумия, казалась естественным дополнением колдовского пейзажа. К сожалению, подобраться к пушкам мы не смогли: они оказались слишком далеко.

Очередная битва закончилась, вроде бы, не приведя ни к чему, кроме ненужных смертей и ран. Мы тянули время, ожидая подмоги, враги, судя по всему, тоже, но это выступление я засчитала себе как личную победу. Потому что теперь у нас с Крисом был Рейнер, без единого сомнения присоединившийся к нам после нашей демонстрации собаки. Он же предложил план, который лично я нашла гениальным, да и Диса, отправленная нами докладывать о нём отцу, тоже одобрила. Птицы летают тихо. Птицы летают быстро. Птицы, которые загораются и падают на вражеские пушки и запасы пороха – это прекрасно.

Заходящее солнце окрашивало в тревожные малиновые цвета небо за нашими спинами, за стеной, словно давая понять: без победы лучше не возвращаться. Рандольф Дубовый не слишком поверил в наш план, но он верил своей дочери, чей совет насчёт кииринов не подвёл его в прошлый раз.

– Это ни для кого не секрет, – без особых восторга или негодования заметила Диса. – Инициатива оба раза была моя, и совесть, которая примет на себя все смерти, тоже моя. Так что давайте там. Не подведите.

На этот раз атаку снова начинали маги. В вечерних сумерках от них ждали световых эффектов, таких, после которых заметить три плывущие к морю фигуры, скрытые высокими берегами Маранты, будет попросту невозможно. Яркие вспышки бликами плясали по воде. Течение несло нас вперёд, оставалось только вовремя остановиться, чтобы случайно не оказаться в море у самых кораблей.

Крис и Рейнер тормозили, цепляясь за берег с помощью посохов, я цеплялась на них. Битва грохотала в стороне от нас, вокруг не было видно ни своих, ни врагов, а три пушки, гора ядер и несколько бочек, окружённые охраной в виде пары десятков южан, находилась в поле нашего зрения.

– Похоже, я вам не нужен, – недовольно заметил Рейнер.

– Похоже, – легко согласился Крис.

Я тихо фыркнула.

– Сейчас не время, но потом мы обсудим, что ещё можно сделать.

Там, впереди, отвлекая от нас внимание, гибли люди. Для Ворона это был второй раз за последние сутки, и даже он не мог принимать такую жертву как должное.

– Какую птицу? – спросил меня Призрак, и я, глянув в уже потемневшее небо, решительно ответила:

– Ворона. Чёрного.

Рейнер даже не моргнул. С ничего не выражающим лицом он наблюдал, как посох Криса в моих руках превращается в чёрную птицу и взлетает ввысь, оставляя в руках каждого из нас по маленькой бесформенной деревяшке. Птица летела, и абсолютно никому не было до неё дела, пока ворон, резко сложив крылья, не нырнул вниз, к пушкам.

– Взрывай! – шепнула я, и грянул взрыв.

В бочках, по крайней мере в некоторых из них, всё-таки был порох. Пламя, грохот, панические крики боли, вырисовывающиеся в огне силуэты перевёрнутых пушек. Удалось ли нам их испортить? Проверить было сложно. Не пытаясь подняться против течения Маранты, мы выбрались на берег и поспешили прочь, к стене, безбожно выдавая своё присутствие. Впрочем, до нас никому не было дела. Мы справились, мы бежали назад!

Мы победили. Впервые с начала войны я чувствовала себя победителем, и это было прекрасно. На стене нас встречала бесконечно довольная Диса, звучал сигнал к отступлению. Я покосилась на Рейнера.

– Тебе было очень скучно? – Едва ли Ворон мог довольствоваться ролью не слишком нужного охранника.

– Да. – Он и не думал спорить. – Надеюсь, в следующий раз будет лучше.

Радуясь тому, что следующий раз всё-таки будет, я улыбнулась, и вдруг увидела расков, со стороны Белого Лиса приближающихся к стене. Около двадцати явно хвостатых людей, бурно размахивая руками, спешили к нам: похоже, в город пришли вести.

– Пойду скажу отцу, – взволнованно крикнула Диса, убегая прочь.

Именно она позднее пересказала мне письмо, принесённое Марике соколицей с причудливыми белыми пятнами на спине. Помощь спешила к нам, и Малисана обещала, что валмиранские войска прибудут к стене не позднее, чем послезавтра вечером. Но, по словам разведчиков, южные корабли должны были доставить подмогу к нашим врагам раньше.

========== 39. Игры богов ==========

Пришедшие из города раски принесли новые стрелы для лучников, лекарства для лекарей и продукты для тех, кто готовил еду. Они не могли оставаться в стороне так долго, и чем плотнее ночь охватывала нас, робко отступая в свете костров, тем больше остававшихся в городе появлялось среди солдат. Их не гнали. Наш клан оставался единым кланом, воины не мешали матерям оплакивать погибших сыновей и сидеть рядом с ранеными, а гражданские не мешали воинам. Все понимали, что по первому сигналу тревоги они уйдут, чтобы вернуться следующей ночью прохладным ветерком любви, покоя и надежды.

В нас – тех, кто встал между Эйноматрином и Валмираной, – верили. Гости из города наполняли наши сердца верой и решимостью, и я так и не смогла разозлиться на явившуюся вместе с остальными Кору и велеть ей уйти.

– Не могу я сидеть там, когда вы тут, – с чувством говорила хозяюшка.

Она не хотела снова сидеть и ждать, когда ей расскажут о смерти близких. Осторожно коснувшись плеча Коры кончиками пальцев, я тихо пообещала:

– Всё будет хорошо.

«Ты ведь не поступишь с ней так снова?» – спрашивала я Кииру про себя. Моя хозяюшка, которую всё больше и больше хотелось называть матушкой, многое вытерпела и многое сделала, она заслужила своё счастье, а если не счастье, то хотя бы покой.

– Майя всегда так же говорила, – пробормотала Кора. – Верила в хорошее и ждала хорошего, даже когда всё плохо было. Когда отца её убили, всё повторяла, что всё хорошо будет, и я за ней повторяла. Нас бессердечными называли, но чаще – глупыми, но глупой только я была и совсем в другом.

Никогда прежде при мне она не говорила о своей дочери столько и так. Хозяюшка замолчала, глядя на огонь, и я едва слышно попросила:

– Расскажи ещё. Расскажи мне про неё.

Пухлые губы торговки дрогнули.

– Что уж… – Она не сводила взгляда с костра. – Майка моя на отца была похожа. Высокая и стройная, как сосенка, повыше тебя, пожалуй. Глаза темнющие, а волосы рыжие, как медь. Я когда тебя впервые увидела, чуть разум не потеряла: как будто кровинушка моя ко мне вернулась. Как я могла тебя такую не взять? Как могу теперь в городе сидеть, когда ты тут за нас стоишь?

Ласково погладив хозяюшку по плечу, я проговорила:

– Я в порядке. Помнишь, какой я в самом начале с тренировок Криса приходила? Синяков и царапин было больше, чем сейчас. Я куртку порвала, но это ничего, Гита зашьёт.

Услышав своё имя, сидевший неподалёку рядом с Тайто Призрак вскинул уши.

– Я верну её тебе, – пообещал он поникшей Коре, и та посмотрела на него с непривычной строгостью.

– Шкуру спущу, если не убережёшь, – пообещала она таким тоном, что даже мне на миг стало как-то неуютно.

Повисшую тишину прервало суровое ворчание Дисы.

– А я спущу шкуру с тебя, если будешь продолжать вот это делать! – пообещала она сестре.

Во время прошлого боя Айри отправили с посланием на стену, но оказалось, что Алан Лояне, неизменно представлявший карнаэльскую академию магов, самолично отправился на поле боя. Прикрываясь приказом отца, юная крокодилица отправилась туда же, успешно доставила задание и прикончила демона, о чём теперь не переставая рассказывала окружившим её одноклассникам, которых совершенно не пугали грозные реплики сестры их героини.

Школа закончилась, а дружба осталась. Нынешние выпускники прошли через многое, и я не сомневалась, что они так и останутся вместе спустя годы, как до сих пор оставалась окружившая меня школьная компания, когда-то сплотившаяся на охотничьих играх. Они до сих пор держались вместе, хотя сейчас умирающий Тео разделил всех на две группы. Петра, Сона и Ирма оставались с раненым, а Крис, Тайто и Диса держались в стороне, не желая мешать.

Призрак считал, что Тео выживет. Он говорил об этом как слышащий, но больно плохо выглядели ожоги охотника. Сона, под чьими глазами легли тёмные круги, смотрела загнанным зверем и была готова кусаться. Кидая на подругу испуганными взгляды, Ирма дрожащим голосом поведала нам, что, поднимаясь на стену в прошлый раз, Сона едва не начала стрелять по своим же, так сильно она жаждала крови.

– Скорее бы всё это закончилось, – плакала всегда жизнерадостная и беззаботная девушка. – Хочу, чтобы опять всё было хорошо!

Потом её увела Петра, а мы покинули палатки, где лежали раненые, которые были слишком плохи, чтобы отправиться в город. Впрочем, в Белый Лис не возвращался почти никто. Те, кто мог бы туда дойти, упорно отказывались уходить, заявляя, что ещё могут сражаться, и с ними не спорили. Никто не знал, когда нам могут понадобиться люди. Когда безмятежный покой ночи сменится новым боем.

Диса тоже ждала, готовая цепляться к каждому по любому поводу. Многократно проехавшись по вырвавшейся в местные герои сестре, она принялась за Тайто.

– Ты плотник! – ворчала она. – Плотник, а не воин. Нечего тебе тут делать.

– В школе я был хорош, – виновато улыбаясь, отвечал её жених.

– Ты уже не в школе! – взвопила воинствующая невеста.

Тайто стоически слушал всё это с неизменной улыбкой на лице и отсутствующим взглядом. Я не решалась гадать, где бродили его мысли на самом деле, но об этом наверняка знал почти не отходящий от друга Крис.

Взгляд Коры снова затуманился. Может быть, она вспоминала собственные школьные успехи и своих одноклассников. Что стало с ними сейчас? Я не знала никого, кроме Марики.

Рии с нами не было. Шиикара вместе с южанами околачивалась у лекарских палаток, где находился получивший тяжёлую рану Сальво. Бедняга попал под удар демона, и тот буквально раскроил ему бок. Самолично взявшаяся за сородича Лаура смотрела строго, но явно рассчитывала на счастливый исход. Из моих знакомых пока что никто не погиб, не считая только Счастливчика и других псов. Я не знала, считать это добрым знаком или, напротив, бояться этого подозрительно хорошего стечения обстоятельств.

Луна неспешно плыла по безоблачному небу. Словно огромный корабль среди звёздного моря, она глядела на нас, а я – на неё. Нужно было уйти спать, чтобы набраться сил до завтрашнего дня, но эту ночь я снова хотела провести в экспериментах с посохом. Рейнер сидел один на окраине лагеря, повернувшись спиной к чужим радостям и бедам. Все люди здесь были чужими ему, они не думали о Вороне, а Ворон старался не думать о них. Раски редко становятся одиночками, предпочитая жить кланами. Мне повезло, я нашла свой новый дом, потеряв прошлое. Рейнеру повезло меньше. А может, и не меньше, но все свои шансы он отверг, не найдя новой семьи ни в ордене, ни где-либо ещё.

– Эй. – Я остановилась за его плечом. – Ты как?

– Как всегда, – неоднозначно ответил Ворон. – Что у тебя за идея?

Слышал меня или достаточно хорошо знал, чтобы угадать?

– Помнишь, как мы поднялись в башню в академии магов? – спросила я, и Рейнер, всё-таки удосужившись обернуться ко мне, кивнул.

– Ты прирастила мне крылья.

– Но в тот раз, как и во все другие, именно ты поддерживал то, что я делала. Когда мы взорвали туннели, ты удерживал куски посоха на большом расстоянии. Нам не нужно было даже смотреть на них. Я не могу так и никогда не могла. Что бы мы с тобой ни думали, всё это время мы всё-таки управляли твоим посохом вместе, не так, как с Крисом, но по тому же принципу.

В темноте я плохо видела его лицо, и всё равно разглядела, как брови Ворона недоумённо приподнялись вверх.

– Смотри, если подумать, получается, что каждый киирин имеет какую-то особенность. Моя особенность – движение, – принялась объяснять я. – Твоя – контроль, Криса – форма. Как думаешь, чего бы мы могли достичь, если бы смогли объединиться втроём?

Рейнер ответил быстро.

– Мы с Энтхеймом не можем объединить посохи.

– На это у вас есть я. – Самодовольная улыбка наползала на моё лицо. – Я думаю, я смогу объединить вас. Я уже говорила об этом с Крисом, он не против попробовать. Что скажешь?

Ворон задумался. Он смотрел на меня, его лоб перечёркивали глубокие морщины, а на горбатой переносице большого носа плясали отблески далёкого костра.

– С чего ты взяла, что это возможно?

На левой руке, скрытый бинтами и курткой, всё ещё отдавал тупой болью след от хлыста – напоминание о драке Криса и Рейнера.

– Когда у Отавая я схватила ваши посохи одновременно, я кое-что поняла. Мне сложно объяснить, но все посохи – это одно целое. Для той силы, которой поделилось со мной Древо, нет разницы, сколько их. Я не уверена, что всё получится, потому что для Древа разницы, может, и нет, а для меня как человека должна быть, но определённо есть смысл попробовать. Всё зависит только от тебя. Если вы с Крисом будете грызться, ничего не выйдет.

Когда-то я спрашивала саму себя, кто такой Ворон: тот, кто хочет стать сильнее, или тот, кто хочет казаться самым сильным. Гордый и иногда излишне категоричный, он часто склонял меня к мыслям о втором, но в одном Рейнер проявлял неизменное постоянство: похоже, для него в самом деле выбор никогда не представлял сложностей. Я знала, что Ворон не любит Криса и не хочет иметь с ним ничего общего, но, когда вопрос зашёл о возможности чуда, он не колебался.

– Тогда попробуем. – Рейнер поднялся на ноги. – Я хочу узнать, что из этого выйдет.

Мне снился Питер. Маг сидел на сером берегу грязной реки, болтал ногами и смотрел на меня. Река разделила нас. Питер оказался на другой стороне, а я осталась на этой вместе с не дающими мне жить мальчишками.

– Что я должна сделать, чтобы вы от меня отвязались? – раздражённо спросила я их.

Глупые дети. Они больше ничего не могли сделать мне, но их руки хватали меня за хвост и одежду, не давая мне сдвинуться с места, а где-то в стороне удивительно низким завораживающим голосом пела девочка. Я не помнила, кто она, но это пение вводило меня в самое настоящее оцепенение.

– Мы – твоя память, – шептал Шкаф голосом Кайры. – Мы останемся с тобой навсегда, кем бы ты ни стала, куда бы ты ни пошла.

– Я вас не боюсь.

Пение девочки прервал отчаянный крик Соны: это умер Тео.

– Хочешь яблоко? – спросила Кайра. – Возьми. У меня их не так много, а вокруг столько старых знакомых…

Питер, не моргая, смотрел на меня с противоположного берега реки. Я могла бы прыгнуть в грязную воду и переплыть к нему, подальше от окруживших меня кошмаров, но они держали меня слишком крепко.

– Слушай, – смеялся один из мальчишек, а девочка всё пела, её голос повышался, превращаясь в пронзительные крики. – Это за вами.

Новый, полный тревоги крик эхом разлетелся внутри моей головы, и я проснулась. Предрассветная ночь обладает особой силой, самая тёмная и тихая, она часто становится чертой, за которой остаются те, кто не сумел дождаться рассвета. Я не нуждалась в часах, чтобы узнать это время, но сейчас, вместо обычной шепчущей тишины, что пробирается под тёплое одеяло, чтобы опутать спящего своими сетями, вокруг царил хаос. Грохот и крики смешивались в единую песнь ужаса. Выскочив из палатки, я едва не врезалась в пробегавшего мимо мага и растерянно завертела головой.

Протрубил сигнал тревоги, но все проснулись и без него. Повернувшись на восток, я увидела стену, которую мы защищали всё это время, вернее то, что от неё осталось. Разваленные руины, высокая каменная насыпь, что угодно, но только не стена.

Рядом с чувством выругался Крис.

– Надо найти Рейнера. – Не я, он первым сказал об этом.

Ночью мы неплохо поработали вместе. Когда мы с Призраком уходили, Ворон остался на облюбованном им месте на окраине лагеря, именно туда мы устремились теперь, но путь нам преградила растрёпанная и взволнованная Айри.

– Нашла! – Она на миг согнулась, опираясь руками о собственные колени, стараясь перевести дух. – Приказ от отца. Убейте пушки!

Не дав нам даже шанса задать вопросы, девушка умчалась прочь. Мы переглянулись.

– Они выкатили новые? – предположила я.

Крис пожал плечами.

– Идём.

Что именно произошло, мы поняли, когда вместе с Рейнером взобрались на останки стены, где уже выстроились в ряд готовые рисковать жизнью, поддерживая защитный барьер, маги, а между ними суетились охотники. Не менее двадцати пушек смотрели на них пустыми чёрными дулами. Колдовской барьер встал между врагами, не давая атаковать сквозь него ни одним, ни другим, вот только защищать сам барьер всё равно предстояло нам.

После появления магов враги отступили и теперь стояли у пушек, ожидая чего-то. Подняв взгляд к морю, я невольно скривилась, увидев пять кораблей там, где вчера было два.

– Они ждут высадки, – проговорил кто-то слева от меня. Оглянувшись, я увидела Монса. Парнишка стоял, сжимая в руке саблю, и смотрел мрачно. – Мы видели, как они подошли.

– Как здесь оказались пушки? – спросил Крис.

Монс пожал плечами.

– Понятия не имею. Как-то подкатили незаметно, а когда появились те корабли, начали стрелять. Дойма завалило. – Он тяжело вздохнул. – Насмерть.

Заваленного Дойма я не знала, потому могла волноваться по другому поводу:

– Монс, что ты здесь делаешь?

– Жду. – Парнишка удивлённо моргнул, словно не понимая сути моего вопроса, но всё-таки решил объяснить: – Резервы поставили охранять стену. Ну, то есть, вот это.

Даже у Монса не поворачивался язык назвать эту кучу камней стеной, а между тем именно она стала последней границей, защищающей Валмирану. Она, колдовской барьер и живые люди.

После истории с Фаиной недооценивать силу барьера и выносливость магов я не спешила, но им предстояло петь сутки и ещё один день под вражеским огнём. Даже с грамотно налаженными сменами это представлялось мне трудновыполнимым.

Сигнала к атаке всё не было. У останков стены собиралось всё больше людей, но Рейнер не хотел ждать.

– Идём, – он кивнул куда-то в сторону южного края защищаемой нами границы. – Уничтожим пушки до того, как они нападут.

Мы не хотели оставлять свидетелей. Даже Рейнер согласился с тем, что некоторые вещи людям лучше не знать, в первый и единственный раз согласившись спрятаться за именем Валмиранской Ведьмы. Я не сомневалась: Ворон сделал это ради меня, понимая, кто именно из нас троих вероятнее всего покажется Маттиасу пугающе опасным. Отойдя подальше от остальных, мы спрятались на уцелевшей части внутренней стены, там, где она вплотную подходила ко внешней. Огромная Стена нависала над нами невероятной громадиной, и мне вдруг показалось, что она плачет. Валмиранскй Дух, питавший её силой, страдал, терзаемый войной.

Пушки едва заметными пятнышкам виднелись вдалеке, я никогда не смогла бы добраться до них самостоятельно, но теперь у нас был Рейнер.

– Снова ворон? – спросил он, и я кивнула.

– Давайте.

Два посоха легли в мои руки, их жизнь текла ко мне, во мне соединяясь. Я прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Это было сложно. Жар ударил в голову, мелко задрожали колени, но я знала, что справлюсь. Я уже дважды справилась вчера, а вот третий раз закончился неудачно, и я еле смогла добраться до палатки, чтобы провалиться в полный кошмаров сон.

По виску стекла холодная струйка пота. Я открыла глаза, и под моим взглядом дерево подчинилось, два посоха стали одним, чёрной птицей взвившись в небо.

– Вперёд, – хриплым голосом скомандовала я.

Мы уже знали, что разговаривать во время подобной работы не получится. Моим напарникам приходилось не сильно проще, чем мне. Мы сидели втроём, свесив ноги со стены и опираясь друг о друга плечами, а наши руки связывали бесформенные перетекающие куски Древа, наощупь больше напоминающие что-то вроде сухой воды. Птица летела к пушкам, закрывая крыльями звёзды, а над морем тонкой рыжей полоской занимался рассвет.

Я сама не всегда могла видеть наше творение, но теперь это не имело значения. Пока с нами был Рейнер, Крису и мне оставалось только чувствовать. Я чувствовала птицу, как будто держала её в руках. Я знала, где она находится, как будто сама была там.

Подведя ворона к самым пушкам, я сипло выдохнула:

– Вниз.

Вниз. Ворон упал вниз и взорвался, коснувшись земли. Я чувствовала вихри пламени, сминающие пушки, словно бумажные фигурки, бросающие их на стоявших вокруг людей. Крики доносились до нас слишком тихо, смешанные с ласковым шёпотом прибоя, словно мы слушали их, зажав уши подушками.

Если бы во мне было чуть больше силы, чтобы лучше воспользоваться полученным от Древа даром, мы смогли бы больше. Мы могли бы создать огненную птицу, которая пролетела бы над вражескими рядами, поджигая каждого из них, но это было слишком сложно для нас. Даже этот взрыв, произошедший по большей части благодаря бочкам с порохом, стоявшим невдалеке от пушек, отнял у меня столько сил, что я не свалилась со стены лишь потому, что меня поймал Крис.

– Осторожнее.

Я ответила что-то невнятное. Всё тело горело, дрожало в ознобе.

– Надо унести её отсюда, – решил Рейнер, но я оттолкнула его от себя. Ещё было рано уходить. Я смотрела.

Раски единой волной хлынули с разрушенной стены, стремясь добить подпалённых нами врагов. Пламя, боевые крики, бегущие навстречу смерти люди – всё это я видела прерывисто, так, словно кто-то быстро сменял статичные картинки перед моим лицом. Быстро, но не слишком.

– Ярна, – Крис говорил с нескрываемым беспокойством, – тебе надо отдохнуть. Уходи отсюда.