Текст книги "Мой путь озарён рассветом (СИ)"

Автор книги: Зуки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 73 страниц)

На следующий же день после принятия решения я разыскала Сону и Дису. Сона обижалась за то, что я оттолкнула их, но я бесстрастно показала безухую голову и напомнила, что иногда одиночество лучше общества самых близких людей. Охотница прониклась, а когда я обратилась к подругам с просьбой о помощи, окончательно оттаяла.

С каждым днём я находила всё больше преимуществ в своём положении. Лишившись посоха, который пил мои силы, я могла заняться физической подготовкой и не просто вернуть былые способности, но и превзойти прошлую себя. Тело охотно крепло – раскам всегда было с этим легче. Диса помогала мне упражняться с саблями, Сона – с луком и ножами. Забытые навыки возвращались медленнее, чем хотелось бы, но мне уже не был нужен Крис, чтобы доводить себя до полумёртвого состояния тренировками. Я делала это не для него и не из-за него.

– Я делаю это для себя, – ответила я Рии.

Шиикара дёрнула плечом – мой ответ её не впечатлил.

– Так что, ты хочешь, чтобы он вернулся?

Я кивнула, не собираясь этого отрицать. Я хотела, чтобы Призрак вернулся, я хотела поговорить с ним и…

– И что ты будешь делать, когда он вернётся?

– Поговорю. Всё будет зависеть от того, что он ответит.

– Фи. – Рия скорчила разочарованную рожу. – Как насчёт прилюдного расчленения?

– Такой вариант тоже есть.

Лицо шиикары вдруг стало серьёзным. Заглянув мне в глаза, она спросила:

– Но ты ведь его не простишь?

– Всё будет зависеть от того, как пройдёт разговор.

Белые волосы взметнулись крыльями, когда их хозяйка гневно тряхнула головой.

– После всего, что он сделал, ты не можешь его простить, слышишь? Не смей его прощать! – Рия поймала мой удивлённый взгляд и нахмурилась ещё больше. – Люди так друг с другом не поступают, особенно если говорят, что друг друга любят. Ты ведь понимаешь, что всё это, – тут она указала на меня рукой, – из-за него? Его поступок чуть тебя не убил, а ты допускаешь возможность простить его? Не делай этого, Ярна. Забудь о такой возможности. Если ты простишь, он предаст тебя снова, и всё будет ещё хуже.

Я слушала её, не перебивая, и, дождавшись, когда шиикара закончит, сказала, наверное, холоднее, чем стоило:

– При всех его недостатках, Крис – это не Берт.

– Он вполне может оказаться ещё хуже, – огрызнулась та, но тут же взяла себя в руки и глубоко вздохнула. – Ладно, это твоё дело. Я предупредила. Просто я не могу понять, неужели после всего этого ты его всё ещё любишь?

«Если бы Рия слышала прощальные слова Криса, когда он говорил, что причинит мне боль снова, но любит, а потому не отпустит, что бы она сказала?» – подумалось вдруг мне. Впрочем, меня не настолько интересовал этот вопрос, чтобы хоть кому-либо рассказывать, что произошло в тот день на самом деле. Пусть Призрак предал меня, я ещё не решила, предавать ли его в ответ.

– Я не знаю. – С того дня, как я потеряла посох, многие мои чувства исказились. Любви как таковой я больше не чувствовала, но я допускала, что она просто спряталась так далеко, как только смогла. Впрочем, это меня совершенно устраивало. Моя новая маска не терпела бурного проявления чувств. – Нет смысла говорить об этом, пока Крис не вернётся.

– Что б он вообще не вернулся, – едва слышно прошипела Рия сквозь зубы, и я решила сменить тему.

– Что там с Морено?

Я уже знала, что команда Морено, отправляясь на север за шиикарами, решила попробовать выступить контрабандистами снова. Купленный у эйноматринцев эфир собирались сбыть в Южном Союзе, но история с Бертом спутала южанам все карты. Не желая избавляться от дорогого продукта, они сумели протащить эфир в Валмирану, но продать его внутри Стен не удалось. Валмиранские законы не щадили торговцев эфиром, но Морено не без помощи Хоберина умудрился выкрутиться. Сыграло роль то, что наркотика при них было действительно мало, и весь он ушёл на спасение моей жизни.

Рия махнула рукой.

– Делает вид, что всё в порядке.

Она переживала за свою новую семью, которая оказалась обложена ещё большими долгами по штрафам. Морено пришлось отказаться от мечты о деревне, но южный принц изо всех сил старался не унывать. Я же не могла избавиться от чувства удовлетворения. Я не хотела, чтобы Морено строил свой успех на костях Питера.

– Когда ты едешь в горы в следующий раз? – Я перевела тему снова.

На этот раз шиикара взяла двухнедельный прогул, намереваясь приглядывать за мной, но в этом не было нужды.

– Послезавтра надо быть. – Рия с сомнением покосилась на меня: она побаивалась оставлять меня одну. Очевидно, произошедшие во мне перемены не внушали моей подруге доверия.

– Я поеду с тобой, – объявила я. – Дан меня ещё ждёт?

Рия рассмеялась, и в её смехе мне послышалось облегчение.

– Этот козёл не ждёт никого и ничего, кроме малины и лётной погоды! Но ничего, никуда он от тебя не денется. Захватим корзинку малины для нашего мишки и вперёд!

Корзинка малины вместе с положенной платой и в самом деле сработала. Почти. Дан отказался учить меня, пока я не приведу себя в надлежащий вид, и мне было нечего ему возразить. Сваливаться вниз с огромной высоты из-за недостаточно сильных рук совершенно не хотелось, и я продолжила загонять себя. Всю неделю мы с Рией провели в горах. Когда шиикара работала, я приставала к Дану с вопросами о теории, а в свободное время тащила Рию на пробежки. Мы носились по склонам, карабкались на утёсы, купались в горном озере… мы жили. Это было странно: начать жить, только потеряв всё.

Ныряя в чистую прохладную воду, я каждый раз удивлялась тому, как удивительно не похожа она на грязную вонючую воду реки из моего воспоминания. Я плыла и видела далёкое дно так чётко, словно на самом деле не плыла, а летела высоко над удивительным миром, где покачивались на лёгком ветру водоросли-деревья. Это было удивительно: по сравнению с этим миром я чувствовала себя чем-то особенно большим, отстранённым, медлительным и мощным. Набрав побольше воздуха в лёгкие, я нырнула и поплыла вниз. Вода сдавила уши, я смотрела вниз, понимая, что до дна не доберусь, но это и хорошо. Я была чужда этому миру и могла нести только разрушение. Совсем как Древо.

Воздух кончался, пора была возвращаться, но вместо того, чтобы просто всплыть, я зачем-то перевернулась под водой. Через толщу прозрачной воды я увидела небо с одиноким облачком, нависшее над озером дерево и ноги проплывавшей надо мной Рии. Шиикара с интересом глядела вниз, и я улыбнулась ей. Несколько маленьких воздушных пузырьков устремились вверх, и я протянула к ним руку.

Лёгкие горели, требуя воздуха. Достигнув поверхности, я судорожно вдохнула.

– Я думала, ты там утонула, – фыркнула Рия, разбрызгивая воду.

Я не ответила, я просто дышала, радуясь тому, что вокруг меня снова есть воздух. Короткие мокрые волосы липли к шее, солнечные блики плясали в прилепившихся к ресницам каплях воды.

– Я всё ещё киирин, – сказала я, когда мы выбрались на берег.

Подруга посмотрела на меня с удивлением, но я не стала объяснять то, что поняла, глядя на небо из-под воды. Моя новая маска не терпела лишних слов.

Сначала мне казалось, я потеряла всё, чего достигла. Я потеряла своё место в клане, свою работу и свою гордость. Вернув гордость, я начала видеть, что потеряно не всё. Да, я всё ещё была киирином, а значит, моё место всё ещё было в ордене. И если я хотела там оставаться – а я хотела – мне требовалось во много раз превзойти тех, у кого всё ещё был посох. Подумав так, я отложила сухую одежду и нырнула обратно в озеро.

– Куда ты? – крикнула Рия мне вслед.

– Суши волосы! – отозвалась я. – Я проплыву ещё кружок.

Через неделю мы вернулись в Белый Лис, и теперь, поставив перед собой вполне конкретную цель, я налегла на тренировки с новой силой. Замечая, как повышается моя выносливость, с какой лёгкостью я делаю то, ради чего раньше приходилось попыхтеть, я позволяла себе торжествующе ухмыльнуться. Тёплое чувство удовлетворения – родная сестра моей чёрной ярости – было куда приятнее любой бурной радости.

На наши с Дисой тренировки зачастила приходить Айри. Скрыться от ловкой девчонки было попросту невозможно, но мне она не мешала, ровно как и ворчание её старшей сестры.

– Расскажи сказку, Призрак, – попросила однажды юная крокодилица, и я заколебалась.

Моя маска не позволяла мне быть шутом. Я хорошо помнила, как превращала в комедийные истории свои тренировки с Крисом, пытаясь завладеть вниманием тогда ещё чужой мне компании, как прыгала на руки на потеху богатым детишкам, стремясь заработать денег в нашем путешествии, как превратила свой посох в игрушку, как выставляла свою душу на публику, превращая свои мысли в сказки. Я решила стать выше этого, но маска ещё не стала моим настоящим лицом, а старые желания всё ещё оставались моими.

Я сидела на земле в парке, прислонившись спиной к кажущейся подозрительно знакомой сосне, и отдыхала после утомительного тренировочного боя, в котором почти сумела одолеть Дису. Почти. Старшая дочь военачальника тяжело дышала чуть в стороне, младшая же, бывшая лишь наблюдателем в этот раз, села на корточки рядом со мной.

– Расскажи, – повторила она.

Айри разглядывала меня, прищурившись, и я сощурилась в ответ.

– В одной сказочной стране жил один маленький Рысёнок, который очень любил лезть к уставшим старшим зверям. В конце концов он остался без ушей. Конец.

Крокодилица насупилась.

– Нормальную сказку, – потребовала она, и я не без труда подавила желание исполнить эту просьбу.

Сказка об огромном Ките, который плыл в небесах и смотрел на землю, не зная, что взмахи его хвоста рождают ураганы, рвалась на волю, но я её не пустила. Я больше не хотела быть шутом.

– Может быть, когда-нибудь потом.

Айри насупилась.

– Ты стала скучной, – объявила она, и я саркастично изогнула брови. Кажется, Крис делал так же.

Я не стала оправдываться перед Айри, но Диса по секрету поведала мне, что пропадавшая ныне на охоте Сона отметила то же.

– Это твоё дело, конечно, но со стороны выглядит так, будто Крис сгинул и забрал с собой всю твою радость.

Марика, Малисана, Кора, Диса, Сона и Рия знали, где был Крис на самом деле, знал об этом и Тайто. Для остальных Призрак всего лишь отправился на долгое задание, и это давалось мне тяжелее всего. Я не хотела притворяться, что всё ещё остаюсь преданно ждущей его девушкой, но не могла придумать, как внятно объяснить, что произошло. В итоге я окончательно перестала общаться с остальными из нашей компании и испытала несравненное удовольствие от этого. Раньше мне было нужно их внимание, их общество, а потому я становилась шутом, закапывала свою гордость и смеялась над тем, что не считала смешным. Это делала лиса. Но лисы больше не было.

– Мрачная Ярна, которая никогда не смеётся, – торжественно проговорила Рия, когда во время нашего следующего визита в горы я готовилась опробовать аппарат Дана на небольшой высоте. – Готова ли ты познать небо?

– Сейчас проверим, – ответила я.

Было немного страшно. Прыгая с невысокого холмика, я не могла сильно пострадать, но шмякнуться лицом в изрытое песчаное дно оврага не хотелось. Дан насмешливо наблюдал за нами со стороны, и я, глубоко вдохнув, прыгнула, как меня учили.

У меня получилось. Ткань искусственных крыльев поймала воздух, и я плавно заскользила по нему. Ветер дул в лицо и лохматил волосы. Полёт продлился недолго, но я успела подумать о том, как не похоже настоящее парение на то, что я представляла себе, плавая в озере.

Я пробовала снова и снова, постепенно увеличивая стартовую высоту. Особого удовольствия это не приносило, мне никак не удавалось почувствовать воздушные потоки, но я упорно продолжала, сама толком не понимая, зачем. И к концу недели мне всё-таки удалось уловить незримый поток воздуха под искусственными крыльями. Сразу стало понятно, что не так я делала с посохом. Отметив про себя, что, будь посох ещё при мне, я смогла бы создать летающую птицу, я вернулась домой. И первым делом направилась к Марике.

– Одолжи мне свой посох, – попросила я.

Так в моей жизни начались тренировки совсем иного рода. Эксперименты показали, что, стоило Марике сосредоточиться на своём посохе и приказать ему слушать меня, как я разом возвращала себе всю былую силу. Маленькая птичка взлетала с моей руки, правда, пролетела не слишком долго. Хоть чужой посох не мог причинить мне вреда, да и Слышащая была в безопасности, её предел был слишком мал, а потому я, заставляя посох совершать то, что никогда не смогла бы приказать ему хозяйка, сильно уставала.

Действуя вопреки воле Марики или пытаясь использовать посох, когда законная владелица занималась своими делами, я уставала ещё больше. Это тревожило: для исполнения моего плана мне требовалось одержать победу над человеком, известным контролем над своим и чужими посохами. Я знала, что, если превзойду Маттиаса Трирога, он просто не сможет мне отказать.

Лето закончилось. Эта осень пришла удивительно резко, высыпавшись на землю мерзкой холодной моросью. Выглядывая в узкое окошко поезда по пути в Карнаэль, я думала о том, что пошёл уже третий год, как я потеряла память. Питер не продержался даже двух лет, но я всё ещё жила.

Здание ордена кииринов встретило меня обычным полупустым залом. Приятно зеленел льющийся из колодца свет, несколько находившихся в зале расков обернулись на хлопнувшую дверь. Не глядя на них, я прошла уже знакомым маршрутом и остановилась у стола, за которым привычно скучала знакомая мне женщина, чьего имени я так и не узнала.

– Мне нужно увидеть Маттиаса. Когда это будет возможно? – спросила я, надеясь, что она не станет приставать с лишними вопросами.

Женщина окинула меня ленивым взглядом и удивилась, узнав. Мне это польстило: я действительно хорошо поработала над собой. И всё-таки лишнего внимания я не хотела.

– Думаю, он может принять вас прямо сейчас, – сообщила она, пролистав бумаги. – Вы – Ярна Сеена, верно? Подождите тут.

Долго ждать не пришлось. Маттиас принял меня без промедлений, и я оказалась в огромном пустом кабинете с одиноким уютно заставленным углом. На этот раз мне было не на что сесть, и я осталась стоять, нависая над главой кииринов с высоты своего роста.

– Хоберин рассказал мне о вашей… ситуации, – виновато проговорил Маттиас. Едва ли он чувствовал себя хоть немного виноватым на самом деле, иначе извинялся бы за другое. Например за то, что именем Валмиранской Ведьмы выпустил Фаину и отправил её вместе с Крисом демоны знают куда.

– Поверьте, мне очень жаль, что так вышло, – вещал Маттиас Трирог, – и всё же теперь мы должны решить, что с вами делать. Вы больше не киирин и не можете оставаться частью ордена.

– Если Старший Слышащий рассказал вам всё, вы должны знать, что я всё ещё киирин, – напомнила я. – Даже без посоха.

– Но разве сила киирина не в этом? – печально спросил Маттиас, и я пожала плечами.

– Дайте мне свой посох.

Глава кииринов сощурился. Настал момент истины, момент, когда всё должно было решиться. Маттиас не сомневался в своём превосходстве, и я тряхнула головой, понимая, что не должна сомневаться тоже.

Маттиас носил свою маску. Теперь я видела, что маски носят многие люди, и лишь немногие сживаются с ними так, как сжилась Кора. Я подошла к задаче серьёзно. Я не собиралась отбрасывать свою маску по первому зову случая, а в ней не было места для красок неуверенности и фигур сомнений. Гладкое дерево чужого посоха легло мне в руки. Посох Маттиаса оказался прохладным и каким-то тяжёлым, но в моих руках он легко согнулся в кольцо.

– Помешайте мне, – велела я.

Не ощутив силу Древа на себе, я никогда не решилась бы заговорить с ним в таком тоне, но, побывав в объятиях необъятного, робеть перед маленьким полноватым лысеющим мужчиной с больными коленями уже не могла. Маттиас не смутился. Серьёзно глядя на меня, он поднялся со своего места, подошёл ко мне и мягко положил руку на свой посох. Вся тяжесть его воли упала на мои плечи, и пот потёк по моему лбу, подло выдавая истинную цену моей победы. Посох Маттиаса оставался согнутым в кольцо не менее пяти следующих секунд, и ничем, кроме победы, это быть не могло.

– Я умею сражаться, я могу доказать это в любой момент, – проговорила я и поморщилась, услышав собственное тяжёлое дыхание. – Сабли, лук, ножи, кулаки. Дайте мне нового напарника, и я смогу увеличить его силу.

Оценивающий взгляд быстро спрятавшего мелькнувший на его лице испуг главы ордена был направлен на меня, и я слегка вскинула вверх подбородок.

– Вам и вашему новому напарнику придётся полностью доверять друг другу, вы понимаете это?

Я недовольно поморщилась. Мне не хотелось говорить о доверии, особенно с Маттиасом. Особенно теперь, когда я увидела столько масок вокруг, когда поняла и приняла, что даже самые близкие могут предать.

– Только относительно работы.

– Полное доверие не может быть частичным.

И всё-таки доверие могло быть разным. Я доверяла своим близким свою безопасность, я доверяла им слова, которые не сказала бы никому другому. И даже если я больше не собиралась никого подпускать к самым сокровенным из своих мыслей и чувств, это ничего не меняло.

– Для того, чтобы ловить магов и уничтожать демонов, этого будет довольно.

– Для демонов ты теперь уязвима.

Маттиас придирался. Подло цеплялся за слова, пытался сбить с толку. Я не сбивалась.

– О том, кто кого в каких ситуациях будет защищать, мы сговоримся. В крайнем случае напарник сможет ненадолго одолжить мне кусочек посоха.

Глава кииринов глубоко задумался. Я не сводила взгляда с его лица, а потому уловила тот миг, когда полные щёки мужчины едва заметно дрогнули, выдавая не родившуюся улыбку. Он всё решил уже тогда, я была готова в этом поклясться, и всё-таки Маттиас ещё немного постоял с задумчивым видом, прежде чем важно кивнуть мне.

– Хорошо. Давайте посмотрим, каковы вы в бою теперь.

Я показала, так показала, что несчастной помощнице Маттиаса, выступившей моей противницей, пришлось отправиться за целебной мазью: она не хотела ходить с синяками. Диса учила меня рассчитывать силу, и мне вполне удавалось это, по крайней мере я ничего не сломала бедняге. Она же не смогла ударить меня ни разу: те несколько раз, когда её посох опасно приближался ко мне, я перехватывала его и подчиняла себе, заставляя отступить.

Маттиас широко улыбался. Он выразил своё восхищение, сообщил, что будет счастлив оставить меня в ордене, и заверил, что подберёт мне такого напарника, с которым я смогу сполна использовать свои новые возможности.

– Есть ещё кое-что, что я могу делать для ордена, – вдруг вспомнила я, когда мы прощались. Мой голос прозвучал легко и непринуждённо, будто я предлагала помыть полы в зале, но холодный напряжённый взгляд выдавал меня с головой.

– Что же? – Маттиас тепло улыбался.

– Если киирина нужно будет усмирить, вы можете это сделать. Но если киирин, к примеру, незаконно покинул Стены, прихватив с собой опасную преступницу, вы не можете отправиться за ним. Я могу.

Улыбка главы ордена растаяла, словно масло на сковороде.

– Как много рассказал вам Олави Безродный?

– Достаточно, – отрезала я. Упоминать Олли я изначально не собиралась, но делать вид, будто ученик Старшего Слышащего не при чём, не стала.

– То есть вы знаете, что Крис должен отвести Трёхглавую в Эйноматрин?

– Да.

Веки Маттиаса странно дрогнули.

– Тогда вы должны знать и то, что это был мой приказ.

– Я знаю. – Я снова вздёрнула подбородок – жест начал входить в привычку, и это было хорошо. Он был частью маски. – Но, если однажды подобное произойдёт незаконно, я смогу помочь.

– Я это учту, – пообещал глава кииринов, и мы распрощались.

Я спешила, надеясь успеть на вечерний поезд, и морщилась от досады. Я так и не нашла возможности дать Маттиасу понять, что не простила того, как он обошёлся с любезно предоставленным мною именем Валмиранской Ведьмы. Я не простила многое и многим, и только теперь в полной мере поняла, какое удовольствие доставляет мне смятение на лицах тех, кто не ждал от меня попытки ответить.

Скучая в поезде, я думала о том, как бы я поступила теперь, если бы Фаина всё ещё находилась в Чаячьей Крепости. Проникнуть туда и одним чётким незаметным движением поставить точку во всей этой истории? Так мог бы поступить человек, желающий защитить от колдуньи других, но в одном все те, кого мерзавка очаровала, были правы: без демонов она ослабла. Нет, Фаина не стала беззащитной и безопасной, но теперь человек, не наделённый особыми силами, мог ей противостоять. А значит, я могла бы не просто убить Фаину, а заставить ответить за всё, что она натворила. Не перед мёртвыми и не перед выжившими, передо мной лично. Я схватила бы её за шкирку и вытащила из Валмираны, я посадила бы её на корабль и увезла в Вольные Милантрины, дотащила до Коовира и поставила бы в том самом месте, где уже не осталось следов от эйноматринского лагеря. Я убивала бы её медленно и мучительно, заставляя верещать от боли и просить о быстрой смерти на том самом месте, где победила, но не убила её впервые.

Мог ли думать так же Крис? Мог ли он согласиться на задание Маттиаса, намереваясь сделать по-своему? Склонности ко лжи и притворству у Призрака я никогда не замечала, но такое положение дел объяснило бы, почему он поступил так со мной. По крайней мере немного. Мне хотелось бы, чтобы всё оказалось именно так. Потому что я вдруг поняла: если я в полной мере поверю в то, что Крис действительно меня предал, я найду его, пусть даже на краю света, и заставлю страдать так, что Фаина покажется ему святой.

Из поезда я выходила невыспавшейся и злой. Злость требовалось немедленно куда-то деть, например, устроив себе очередную изматывающую тренировку. Пробежка от Лаона до Белого Лиса могла бы стать таковой, и я, ускоряя шаг, поспешила покинуть вокзал, когда вдруг увидела нечто весьма интересное. Из вагона впереди выскочил высокий молодой человек в чёрном плаще. Он закрутил головой, и огненно-рыжие вихры его волос затрепетали настоящим пламенем, но это продлилось недолго. Человек нашёл того, кого он искал. Искомой оказалась чинно сидящая на скамейке девушка, из угольно-чёрных волос которой торчали уши красного волка. Она тоже заметила прибывшего и важно поднялась на ноги, не спеша подходить. Гость сам быстрым шагом приблизился к ней, что-то сказал, почесал затылок и засмеялся.

Непрошенная злая улыбка наползла на моё лицо, и я позволила ей остаться. Киира преподнесла мне прекрасный дар в тот самый миг, когда он был мне так нужен. «Спасибо», – мысленно поблагодарила я богиню, подходя к ничего не подозревающей парочке.

– Какая встреча! Кажется, мы были в соседних вагонах, – улыбаясь всё той же холодной улыбкой проговорила я.

Олави Безродный вздрогнул. Я не видела его с того самого дня, как я потеряла посох, но у меня были все основания предполагать, что в Белый Лис он наведывается не впервые. Причина стояла тут же, задумчиво глядя на меня яркими зелёными глазами.

– Я пройдусь до Белого Лиса с вами, – сообщила я Малисане. – Просто не обращайте на меня внимания, я не помешаю.

Я в самом деле не собиралась мешать, и вскоре они это поняли. Я шла, отставая на пару шагов, и почти не слушала их болтовню. Я думала о том, что сделаю, когда мы войдём в город. Мне было нужно поговорить с Олли, притом так, чтобы никто не мешал.

– Ну, я-то сам совершенно не мог понять, почему он так изводится из-за родни, – одухотворённо вещал тем временем ученик Старшего Слышащего. – Ну полукровка, ну и что? У меня вообще никакой родни не было и быть не могло, но меня это всегда устраивало. Вот я и назвался Безродным, ради друга, так сказать.

– А потом вы стали врагами. – Голос Малисаны прозвучал кисловато.

Олли замялся.

– Лучше сказать, это он выбрал врагом меня.

– Когда тебя выбрал Хоберин?

– Не знаю. С ним сложно сказать наверняка.

Они продолжали перемывать кости прошлому ученику Старшего Слышащего, а я задумалась о том, как люди становятся врагами на самом деле и как перестают ими быть. В голове билась сказка о Льве, который ел антилоп, и Гиене, которой доставалась только падаль, за что она, даже будучи неспособной поймать антилопу сама, Льва возненавидела. Привычка превращать в сказки каждое событие, каждую зацепившую меня фразу упорно не желала искореняться, но я не собиралась сдаваться так просто.

Ворота города появились передо мной внезапно: я слишком глубоко задумалась.

– Ярна. – Малисана строго смотрела на меня, и я поняла, что только что прослушала её обращённую ко мне реплику.

– Что?

Ученица Слышащей странно сощурилась и пожала плечами.

– Уже ничего.

Она схватила Олли за руку и решительно повела его в город, давая мне понять, что не даст нам остаться вдвоём. Глубоко вздохнув, я сделала шаг в сторону ворот, остановилась и развернулась, намереваясь пробежать круг вокруг города, вложив накопившуюся злобу в бег. А потом повернулась назад. Я выбрала свою маску, я выбрала путь разума. Поддаваться минутным порывам эмоций было нельзя. И потому бегать я отправилась только после того, как зашла домой, поздоровалась с Корой и переоделась.

Наступила ночь, но я никак не могла лечь. Я продолжала думать об упущенном Олли, который мог отправиться домой на вечернем поезде, а мог и остаться в Белом Лисе. До города Тысячи Храмов ехать дольше, чем до Карнаэля, едва ли он стал бы тратить на дорогу так много времени, чтобы провести с Малисаной несколько часов. В том, что Олави Безродный приехал именно к Малисане, сомнений не было: она встречала его на вокзале, значит, они договорились заранее.

В окно через вялую пелену безнадёжно пытающихся развеяться туч заглядывала луна. Со своей короткой поездкой в Карнаэль я почти не спала за последние двое суток, но спать не хотелось, мне казалось, что луна зовёт меня на улицу. Разум требовал оставить глупые предчувствия, но он же подсказал выход: дополнительная пробежка утомит меня и поможет уснуть. Тихо, чтобы не разбудить уже отправившуюся спать Кору, я вышла из дома и потрусила в сторону парка, чтобы остановиться у самого входа, поняв, что предчувствия были неспроста.

«Это было не обязательно, – мысленно обратилась я к Киире. – Но спасибо».

Кучерявая голова Олави Безродного мерно пылала в свете фонаря. Ученик Старшего Слышащего стоял, прислонившись к нему спиной, и задумчиво глядел в пустоту. Заметив меня, он совершенно не удивился, и только кинул на меня полный мученической обречённости взгляд.

– «О. знает больше, чем кажется». Так написал мне Крис, – приблизившись, тихо сказала я вместо приветствия. – Я вот всё думаю, больше, чем кажется на первый взгляд или на второй?

– Я рассказал тебе всё, что мог, – устало отозвался Олли, не глядя на меня.

– Тогда расскажи то, что, как ты считаешь, ты не можешь рассказать. Согласись, я имею право знать.

– Как я скажу тебе то, чего сказать не могу? – всё так же разглядывая воздух, как-то совсем по-детски огрызнулся ученик Старшего Слышащего. – Это приказ Маттиаса и всё тут.

Когда я положила руку ему на плечо, Олави Безродный вздрогнул, и я поняла: ему страшно. Он боялся меня.

– Вчера Маттиас очень интересно подбирал формулировки, чтобы спросить меня, как много я знаю. Теперь я хочу узнать, как много на самом деле знаешь ты.

Я снова улыбалась. Я была зла, и моя злость была свободна, это было воистину прекрасное чувство. Ради этого чувства стоило сколько угодно ждать подходящего момента, не давая воли минутным порывам. Олли пугала моя улыбка. Он попытался отойти, но я пошла за ним, не отрывая руку от его плеча, пока ученик Старшего Слышащего не упёрся спиной в ограду парка.

– Если я расскажу хоть кому-нибудь, жизнь Криса окажется в опасности, – тихо признался Олли. – Если тебя всё ещё заботит его судьба, продолжай верить в мою историю. – И он снова крупно вздрогнул, когда я склонила голову. Должно быть, я в самом деле выглядела жутковато, и мысли об этом заставили меня улыбнуться шире.

– Увы. Если я поверю в твою историю, я буду просто, знаешь, всей душой мечтать о том, чтобы жизнь Криса оказалась в опасности. Желательно, от меня. – Мои пальцы сильнее сжали костлявое плечо. – Слушай меня, слышащий. Слушай внимательно, а потом скажи, в самом ли деле для Криса будет лучше, если ты смолчишь? И в самом ли деле это будет лучше для тебя?

Несколько долгих секунд мы смотрели друг на друга. Я перестала улыбаться и просто сверлила Олли злым взглядом, а тот перестал трястись и стал необычно серьёзным.

– Я не слышу, – тихо ответил он. – Я не слышу тебя так же, как никто не слышит Трёхглавую. Что вы двое сделали с собой, чтобы не оставить ни правды, ни лжи, ни чувств?

– Я? – Я почти шептала. – Я всего лишь пытаюсь жить, зная, что человек, которого я любила, предал меня и себя самого ради бессердечной психопатки.

Поединок взглядов продолжался недолго: я победила. Олави Безродный отвернулся и тихо бросил:

– Хорошо. Хорошо, я расскажу. Просто пообещай, что никто, вообще никто, даже те, кому ты доверяешь, ничего не узнают. Не выдай себя ни жестом, ни словом, ни взглядом. Правду знаем только я, мой старик и Маттиас, и если они узнают, что я тебе сказал… – Он прервался и сглотнул, а я отпустила его плечо. Понимать, что Олли испугался меня больше, чем Старшего Слышащего и главу ордена кииринов, было приятно.

– Никто ни о чём не узнает, – пообещала я. – Если Слышащие в самом деле теперь бессильны против меня, это будет легко.

Олави Безродный вздохнул. Он воровато огляделся, но пустынная улица у кажущегося чёрным в темноте осенней ночи парка была пуста.

Ученик Старшего Слышащего говорил так тихо, что мне пришлось наклониться ближе к нему.

– Это заговор. Малисана, Крис, Марика и ты… Из-за вас мы решили начать заговор против Верховного Совета Валмираны. Если это откроется, казнят всех. – Он сглотнул. – Фаина победила, Верховный Судья полностью принял её сторону. Следующий суд освободил бы её, её поселили бы в одну из магических академий Валмираны без права покидать её границы, но там она смогла бы прожить полную жизнь. Но она… В общем, она заигралась. Она на самом деле прилюдно сказала, что хочет искупить свои грехи героической смертью, набросившись на своих бывших соотечественников. А Маттиас, его очень впечатлило то, что сделал Питер. Он сразу понял, что она врёт, и тогда он начал это всё. Они с моим стариком и Аланом Лояне уговорили Верховный Совет позволить Фаине сделать то, что она, по её словам, хотела. Маттиас пообещал, что его орден всё устроит, но на самом деле план был другим. Исполнителем выбрали Криса, его заставили сказать, что он поверил Фаине, перед Верховным Судьёй. И он сказал, да так, что Маттиас потом говорил, что сам чуть не поверил. А всё потому, что Крис уже знал, что задание будет другое. Он должен увезти Фаину в Вольные Милантрины, так далеко, чтобы прознатчики правительства не узнали, и её убить. Он скажет, что это несчастный случай…