Текст книги "Мой путь озарён рассветом (СИ)"

Автор книги: Зуки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 73 страниц)

– Олли не предаст тебя даже сейчас, – заметил Призрак. – Но я сам слышу достаточно. Ты завидуешь мне.

– Поверь, ты последний человек… – зарычал было Рейнер, но Крис не дал ему закончить:

– Мы оба многое теряли, но я терял только своё. Ты же каждый раз хотел то, что твоим никогда не было, оттого и страдал. Не глупо ли?

Ворон не ответил, и по его искривившемуся лицу я поняла: ему нечего ответить. Крис попал точно в цель. Деревянная бусина посохом упала в ладонь Рейнера, Призрак тоже приготовил свой. Это было плохо.

– Можете не начинать, я вам сразу скажу результаты, – буркнула я. – Рейнер убьёт Криса посохом ровно в тот момент, как Крис разобьёт его голову о стену, а я останусь тут, и мне придётся это объяснять.

Никакой реакции. Я вздохнула. Ворон и Призрак собрались убить друг друга, и если первый был на голову сильнее как киирин, то второй был на две головы крепче и ловчее.

– Прекратите.

Не замечают, готовятся. Провоцируют.

– Вы такие храбрые, потому что знаете, что я не дам вам даже коснуться друг друга этим? – сварливо поинтересовалась я, неохотно вставая между ними. – Прекращайте. Так уж вышло, что я нужна вам обоим, но, если говорить совсем честно, я вполне обойдусь без вас.

Комментарий к 37. Погодные условия

С восьмой мартой!

========== 38. Совместимость ==========

«Ты сразу сказала мне, что уйдёшь, когда он вернётся. Не буду скрывать, ты была очень полезна, но до тебя я всегда работал один и прекрасно смогу работать один и дальше. Мне лишь жаль, что ты будешь растрачивать свой потенциал на этого человека».

Я шла, то и дело проваливаясь в грязь по колено и принципиально отказываясь оборачиваться назад. Наводнения до сих пор давали знать о себе здесь, у разлившегося Отавая: свихнувшееся озеро пыталось пожрать окрестности и подмыть Стену, превратив степь в самое настоящее болото. Впрочем, ещё пару недель назад там, где сейчас было болото, и вовсе нельзя было пройти. Только проплыть.

Единственную находившуюся поблизости деревню эвакуировали уже давно. Мы проходили через её останки, и зрелище это оказалось удручающим даже несмотря на то, что было известно: здесь никто не погиб. Кроме, возможно, Марьи Сирин. Обыскав всю деревню, мы не нашли ни единого доказательства того, что она побывала здесь, а других населённых пунктов в округе, так близко к Стене, не имелось, но мы знали наверняка: Марья направлялась в эту сторону.

По словам Маттиаса, она пропала две недели назад, когда ситуация здесь была куда опаснее, чем сейчас. Это даже не было заданием: ведунья пожаловалась на странные предчувствия и выпросила разрешение всё разведать. Сейчас, когда Валмирану с трёх сторон пытались разгрызть эйноматринцы, а Стена уже была пробита рядом с Белым Лисом, глава кииринов счёл возможным отпустить одну из лучших своих подчинённых, доверившись её ощущениям, и она пропала, не оставив от себя даже следа. Маттиас не знал и не решался гадать, что могло случиться. Ведунья, успешно выполнявшая работу Валмиранской Ведьмы, была в состоянии защитить себя от опасностей наводнения и диких животных, вроде водившихся тут степных и красных волков, а потому оставалось только предположить, что предчувствия Марью не обманули.

С каждым днём безрезультатных поисков я всё больше и больше убеждалась, что мы ничего не найдём. Скорее всего, Маттиас думал так изначально, он просто хотел примирить нас троих и, не слушая возражений, отдал приказ отправиться на помощь общей знакомой. Крис с Рейнером изо всех сил пытались отказаться от задания, впрочем, Ворону хватило выдержки, а Призраку – гордости, чтобы принять поражение и задание без лишних сцен. Бросив мне в лицо обидные слова безразличия, мой бывший напарник объявил, что это задание станет для нас последним, и Маттиас пообещал, что больше не станет на него давить.

Сама я согласилась без колебаний. Марью Сирин я почти не знала, но она была хорошим человеком и заслуживала хотя бы попыток спасти её с нашей стороны. Так мы и пошли все трое, скрыто или не очень злясь друг на друга. Рейнер источал показательное безразличие и при каждой возможности старался подчеркнуть, что без нас ему было бы проще, Крис грубил ему и совершенно не знал, что теперь делать со мной, а я держалась в стороне от обоих и мечтала столкнуть их лбами, чтобы привести в чувство.

Испачканные в вездесущей грязи, наши с Рейнером чёрные костюмы выглядели печально. Пустоши вокруг казались мне совершенно одинаковыми, размокшими и омерзительными, здесь нельзя было даже остановиться на привал, потому что сидеть в грязи не хотелось никому. На ночь мы возвращались в брошенную деревню, где ночевали на втором этаже единственного двухэтажного дома: дома правления, судя по оставшейся обстановке. Уйти слишком далеко от деревни мы не могли, что добавляло ситуации пикантную нотку безысходности.

Что случилось с Марьей? Она попала в беду из-за собственной неосторожности, угодила в ловушку эйноматринцев, а может, живая и здоровая бродила где-то в стороне от нас, выискивая источник своих ошибочных ощущений? Я не знала, но как следует задуматься об этом мешали два барана, более не вступавшие в словесные перепалки, но отчаянно бодавшиеся взглядами. Иногда я начинала задумываться о том, что было бы неплохо попасть в беду по их вине. Я верила, что смогу за себя постоять, а этим двоим не мешало бы вылить ведро ледяного осознания на пьяные от конкуренции головы. Впрочем, бросаться в самые глубокие лужи или мчаться навстречу волчьему вою я не собиралась. Своей гордости мне тоже хватало.

Своим нелепым поведением Крис с Рейнером не то что не помогали мне что-нибудь решить, напротив, они всё больше толкали меня к убеждению, что в одиночестве весьма много плюсов. Я бы даже сказала, что это и есть тот самый третий вариант, вот только он не нравился мне и с точки разума, и с точки сердца. Будь посох ещё со мной, об этом можно было бы размышлять вполне серьёзно, но я оказалась зависимой от других кииринов, а моим напарником должен был стать именно слышащий. Ведуна я могла случайно убить.

Будучи ведуньей, я не раз изучала окрестности, насколько мне позволяли это мои способности. Ничего странного я не заметила и никаких предчувствий не испытала, так что могло смутить Марью аж из Карнаэля? А безрезультатные блуждания продолжались уже третий день. Маттиас велел нам искать не менее недели, но я искренне верила, что, окажись он сам на нашем месте, глава ордена изменил бы своё решение. Грязь хлюпала в промокших сапогах, и оставалось только радоваться, что было достаточно тепло. «Лишь бы не началась гроза», – мечтала я. Грозы в это время года были делом обыденным, но для страдающей от наводнения местности они представляли большую опасность. А дома, в Белом Лисе, праздновали свою последнюю выпускную неделю мои крокодильчики и наверняка уже зацвела вишня.

Стена нависала над нами источающей неимоверную силу громадиной, но по сравнению с силой Древа мощь Валмиранского Духа казалась незначительной. Я протянула руку, желая коснуться Стены, вдоль которой мы решили пройти на этот раз, но замерла.

– А что с той стороны? – спросила я, и Рейнер, смерив меня высокомерным взглядом, словно пытаясь обвинить меня в невежестве, ответил:

– Река. Вся южная граница Валмираны, кроме горного участка, проходит вдоль рек.

Я предпочла не заметить его выпада.

– Эта река впадает в Отавай?

– Выходит из него.

– Не важно. Главное, что они связаны, а значит, где-то возле озера в Стене должна быть дыра, через которую проходит вода, так?

Такая дыра была неподалёку от Белого Лиса, она выпускала Маранту в океан и перекрывалась решёткой из зачарованного металла. Решётка была достаточно широкой, чтобы давать свободный проход крупной рыбе, но едва ли нашёлся бы взрослый человек, способный пробраться через неё. Именно туда нанесла свой удар Фаина, и огромный участок Стены рухнул. Мы боялись, что нынешняя война принесёт уязвимому Белому Лису новые беды, и всё-таки клан был в состоянии за себя постоять. Но кто мог защитить Стену здесь, у разлившегося озера, где не осталось ни одного человека, и только редкие патрули проходили по вершине Стены?

Надо отдать им должное, Крис и Рейнер сумели выслушать моё предположение с достаточным вниманием.

– Нужно дойти до реки, – решила я. – Где она?

В указанном Вороном направлении мы ещё не ходили. На этот раз Рейнер шёл первым, закрывая мне обзор своей чёрной, покрытой грязевыми пятнами спиной.

– Выходы для рек регулярно проверяют, – сообщил он, показательно не доверяя моему предположению. – Магам часто приходится обновлять чары.

Но я знала: я не успокоюсь, пока своими глазами не увижу, что всё в порядке. Для всех было очевидно, что Валмирана защитит северные порты, да и у Тороне дела шли неплохо. Сейчас, когда погода более или менее пришла в норму, следовало ждать новой подлости от Эйноматрина, так почему бы не здесь? Особенно если северянам было известно, что несколько призванных внутри Стен демонов принесут им победу.

Неспокойное полноводное озеро стремилось утечь рекой, но проход в Стене был слишком мал для него. Наверняка в этом была одна из причин наводнения. Я стояла, чувствуя, как грязь всё глубже заглатывает мои ноги, и смотрела на бурлящую воду, отчаянно бьющуюся о стену. Дыра с решёткой утонули глубоко и безнадёжно, разглядеть их не было возможно, но что, если кто-то повредил решётку с той стороны и проплыл внутрь?

– Я не буду нырять, – уведомил меня Рейнер, догадавшийся о моих мыслях по весьма красноречивому взгляду.

– Я буду. – Я знала, что не успокоюсь, пока не удостоверюсь в целостности решётки.

Ворон с сомнением оглядел бурлящую воду. Течение реки наверняка было убийственным, но в реку я не собиралась.

– Я хорошо плаваю. А ты сможешь страховать меня посохом.

– Я не полезу тебя спасать, когда ты начнёшь тонуть.

Я повернулась к Крису. Тот пожал плечами, не спеша выражать желание меня спасти или сплавать вместо меня, и я сунула ему свой вещевой мешок.

– Не вздумай кинуть его в грязь. А ещё одежду подержишь.

Стирать одежду на себе я не собиралась: течение здесь в самом деле было опасным, лишний вес на теле мог стать причиной моей смерти, а я совершенно не собиралась умирать. Стянув сапог, я поморщилась, готовая опустить ногу в грязь, и, вдруг увидев недоумевающее лицо Призрака, пошатнулась, чудом не плюхнувшись в неё целиком.

– Держи. – Я сунула сапог ему и услышала странный звук у себя за спиной.

Я не сразу поняла, что это такое. Лишь обернувшись, я увидела, что это тихо и злорадно посмеивается Рейнер. Выразительно нахмурившись, я уставилась на него, требуя объяснений, и Ворон снизошёл до них:

– Он совершенно тебя не знает.

– О Киира, – вздохнула я, закатывая глаза. Рейнер отчаянно утверждал, что не нуждается во мне больше, но как я могла верить ему после таких выходок? Раздался стон. – Рейнер, ты звучишь так, как будто сейчас умрёшь.

– Это не я.

– Это не он.

Оба слышащих, резко подобравшихся и посерьёзневших, насторожили уши. Стон повторился, и теперь я тоже поняла, что его источник находился не рядом с нами. Звук шёл от Стены. С сомнением посмотрев на грязную босую ногу и сапог в руках Криса, я спешно стянула второй и протянула Призраку и его, попутно отбирая обратно свой мешок. Тот взял, наградив меня весьма многозначительным взглядом, а Рейнер уже вовсю обнюхивал Стену, пытаясь понять, что происходит. Я поспешила последовать за ним.

Первой мыслью было искать нишу в Стене, но никаких ниш там быть не могло. К счастью, Ворон догадался, что всё дело в искажении звука. Следуя за ним, мы добрались до странной примыкающей к Стене пристройке.

– Здесь останавливались приходившие проверить реку маги, – поведал Рейнер.

Деревянная дверь здорово разбухла от воды. Жидкая грязь наверняка пробралась внутрь, но проверить нам не удалось: дверь не открывалась. Стон раздался снова, совсем рядом, и на сей раз Крис первым понял, что делать. Превратив посох в крюк, он кинул в меня моими сапогами и ловко взобрался на крышу. Я ещё стояла, перекладывая обувь поудобнее, когда сверху раздался его голос:

– Мы нашли Марью. Она жива. Пока что.

Марья открыла нам свою тайну без споров, но и без особой охоты. Оказалось, её дурное предчувствие было сродни моему: наличие огромного абсолютно не защищённого пространства рядом с выходящей за Стены рекой смущало её. Ситуация усугублялась тем, что Марья родилась здесь, в ныне заброшенной деревне. В этом озере она училась плавать, будучи бесхвостым ребёнком, и она хорошо знала, насколько широки щели в закрывающей брешь в Стене решётке. Увы, наводнение превратило старые знания в пыль иллюзий. Озеро предало Марью, едва не утопив, а чудом вырвавшуюся на поверхность ведунью атаковали решившие поживиться лёгкой добычей красные волки. Марья спаслась, но не смогла уйти: один из волков цапнул её за ногу, лишив возможности свободно передвигаться. Одинокая и раненая, она понимала, что спуститься вниз для неё – значит стать добычей волков.

– Никогда не ходите в одиночку, – слабым голосом посоветовала нам женщина, печально улыбаясь. – Даже когда кажется, что не так… ха… Что могло пойти не так? – она тихо засмеялась, и Крис сочувственно склонил голову.

– Теперь всё будет хорошо, – пообещал он. – Мы тебя вытащим.

Маленькая и хрупкая на вид, она казалась умирающей, но держалась с достоинством, так же, как держалась последние несколько дней, почти не имея еды и утоляя жажду грязной водой.

– Я верю тебе, – сказала Крису Марья. – Я помогу вам, чем смогу.

Призрак, Ворон и даже я легко могли бы нести раненую на спине. Это мы и намеревались проделать, отправившись в путь на рассвете: ночная прогулка превращала нас в обед для здешних волков. А один из красных волков стал обедом для Марьи, тем самым спася её жизнь. Ведунья ела мясо убитого ею зверя, и рассказ об этом не доставил ей удовольствия.

– Цените вашу жизнь, – попросила она нас, внимательно глядя на Рейнера. – Цените сейчас, когда её никто не забирает у вас.

Рядом с Марьей все наши разногласия выглядели особенно нелепыми. Её слова сильно меня зацепили. Именно тогда, глядя на эту бесконечно храбрую и мудрую женщину, я поняла, что должна сделать. Я всегда понимала, что Крис не идеален, но даже сейчас, когда это понимание стало максимально чётким, я не перестала его любить. Мне хотелось быть с ним, и я решила дать Призраку ещё один шанс. В конце концов я всегда могла покончить с этим.

Я собиралась поговорить с Крисом при первой возможности, когда мы останемся вдвоём, и тот, словно почуяв это, последовал за мной, когда на закате я отправилась к озеру за чистой водой, намереваясь заодно ополоснуть ноги и надеть сапоги обратно.

– Ты правда нырнула бы? – спросил Призрак.

– А что, было похоже, что я шучу?

Я аккуратно подошла к озеру, ощупывая ногами болотистое дно. Когда-то берег здесь был крутым и высоким, но теперь озеро начиналось раньше, коварно скрывая обрыв в грязной воде. Никакого желания свалиться туда я не испытывала, но поднявшийся ветер колебал и без того неспокойную воду неприятными волнами. Одна из них едва не сбила меня с ног, и я вцепилась в очень кстати оказавшегося рядом Криса, чтобы не упасть, чем тот немедленно воспользовался.

– Тебе не кажется, что момент не слишком подходящий? – буркнула я, внезапно оказавшись подло обнятой.

Носок одного из сапог давил куда-то под коленом. Я попыталась освободиться, проиграла, дёрнулась сильнее, поскользнулась на скользкой грязи и поняла, что всё-таки падаю, притом не просто падаю, а вместе с Призраком. Чудом успев вдохнуть перед падением, я с головой окунулась в недружелюбную воду, которая немедленно схватила меня и потащила на дно, на встречу смерти. Как и Марья, я недооценила силу и гнев озера. Не желая тонуть или терять так и оставшиеся в руках сапоги, я пнула ногой навалившегося сверху Криса и вырвалась на поверхность. Подводное течение тащило меня к Стене, и я, перехватив сапоги зубами, изо всех сил погребла к берегу.

Призрак уже выбрался и теперь с интересом разглядывал меня с берега, не спеша протягивать руку или посох помощи. Вода хваталась за одежду, и я злобно сжала сапоги зубами, чувствуя на языке горьковатый вкус кожи.

– Мерзавец, – фыркнула я, снова почувствовав твёрдую землю под ногами.

– Посмотри. – Мерзавец и не думал оправдываться, он указывал мне на скрытое тучами небо. – Будет гроза.

– Это тебя не оправдывает. Для тебя гроза начинается немедленно.

Крис смотрел на меня: мокрый, наглый и весёлый. Я любила его, но знала: покорно следовать за ним, принимая боль, как должное, я больше не смогу. А откуда-то из-за Стены, словно подтверждая правоту Призрака, послышался раскат грома. Я наклонилась и натянула мокрые грязные сапоги на мокрые грязные ноги. Волосы липли к лицу, а одежда – к телу, губы всё ещё отдавали горечью, и я, словно желая наказать его таким образом, поймала Криса за уши и поцеловала.

– Ты – мой, понял? – спросила я, пристально разглядывая удивление и радость на его лице. – Теперь с Фаиной покончено, и я отказываюсь тебя с кем-либо делить. Ты больше не причинишь мне боли, потому что я не позволю тебе этого.

– Думаешь, у тебя получится? – Интерес. Интерес был в голосе Криса, ему было интересно, как далеко я смогу зайти. Как далеко мы сможем зайти.

– Давай воспринимать это как вызов, – решила я. – Есть ты и я, а есть мир вокруг, который пытается нам помешать.

– И мы будем мешать миру?

– Именно. Что скажешь?

Призрак ничего не сказал, просто поцеловал меня тоже, а за Стеной, уже гораздо ближе, загрохотал гром.

Гроза началась, когда мы уже вернулись к Марье с Рейнером. Ворону хватило одного взгляда, чтобы всё понять. Сохраняя неизменное показательно безразличное выражение лица проигравшего, но не сломленного, он мужественно мок под проливным дождём, поддерживая навес над Марьей, который, в целом, не слишком помогал: вода равномерно растекалась по всей крыше.

Утром, мокрые и не выспавшиеся, мы двинулись в путь. Крис нёс раненую первым, Рейнер шёл впереди, я – сзади. До ближайшего города было не менее трёх дней пути, но следующую ночь мы собирались провести в заброшенной деревне, а потому продолжали идти вдоль озера, тревожно вскидывая уши каждый раз, когда через шум дождя нам мерещился волчий вой.

Озеро Отавай – самое маленькое из четырёх Больших Озёр Валмираны – уходило далеко вглубь пустошей. Переполненное и растревоженное грозой, оно бушевало даже больше, чем раньше, и мы старались держаться по возможности дальше, не теряя его из виду. Марья призналась, что не хотела видеть свою родную деревню заброшенной и разрушенной стихией, но выбора у нас не было. Мы снова заночевали на прежнем месте.

Утро встретило меня солнечным светом. Дождь закончился, тучи рассеялись, и лучи солнца бликами плясали на мокрой поверхности затопленных пустошей. Марья ещё спала. Она выглядела плохо и была неестественно горячей, притом, похоже, давно. Её нога выглядела ужасно, и, хотя ведунья приняла все необходимые меры от вырезания гниющей плоти до прижигания, я боялась, что конечность ей не сохранить. Впрочем, лучше потерять ногу, чем жизнь, особенно когда у тебя есть готовый превратиться во что угодно посох.

Марья спала, а вот Рейнера с Крисом видно не было. Предчувствуя очередную ссору, я тихо выбралась из дома, прикрыв за собой дверь, и, хлюпая ногами, побрела на поиски слышащих. Из пустошей послышался волчий вой, но вскоре его перебил иной звук: звук голоса Криса.

– Ты уверен? – спрашивал он, и в этом вопросе мне послышалась насмешка.

– Да, – ответил Рейнер. – Если она решила связаться с тобой, я не хочу связываться с ней. Твоё разрешение отнюдь не улучшает ситуацию в моих глазах, скорее наоборот.

Крис пришёл к Ворону, чтобы сказать: он не будет против, если я останусь его напарницей. Крис понял, что больше не сможет мной управлять, и в самом деле принялся учиться приспосабливаться, и это лучше любого другого поступка доказало мне: я не ошиблась.

– Ты настолько меня боишься?

Я выглянула из-за угла покосившегося дома и увидела обоих. В первый миг мне показалось, что они стоят на воде, но лишь потом я разглядела, что парочка слышащих забралась на полузатопленный причал. Волны озера лизали их босые ноги. «Хотели спрятаться за шумом воды или один поймал второго на “слабо”?» – гадала я, а Рейнер тем временем, продолжая сохранять своё обманчивое спокойствие, отвечал:

– С чего мне тебя бояться? Ты мне не ровня.

– Я знаю, кто ты на самом деле. Меня не обманет твоё равнодушие.

– Твои знания – пыль. Дела моего прошлого остались в моём прошлом.

– Тогда почему ты выходишь из себя каждый раз, когда я зову тебя полукровкой?

Хвалёный самоконтроль Ворона снова грозился дать сбой. Со своего места я не могла разглядеть лиц, но хорошо видела, что Рейнер сжал кулаки. Волчий вой раздался совсем близко. Я как могла заперла перекосившуюся дверь занятого нами здания, но отнюдь не была уверена, что она сдержит хищников. Если волки были красными, они не должны были полезть в деревню, но степные – мелкие и злобные – могли, и это внушало тревогу.

– Эй! – Я вышла из укрытия, привлекая к себе внимание. – Вы слышали вой?

Они могли сделать вид, что просто пошли подышать свежим воздухом и полюбоваться на озеро. Я дала им такую возможность, но они ею не воспользовались. Рейнер не воспользовался ею, первым выхватив посох. Я прибавила шаг.

– Давайте обойдёмся без этого, по крайней мере сейчас.

Крис шагнул ко мне, но Ворон преградил ему путь.

– Бежишь, трус?

Ему не следовало это говорить. Призрак медленно развернулся к противнику, готовя и своё оружие. Хлыст против пары сабель, посох киирина против посоха киирина. В отчаянии я схватила Рейнера за руку, надеясь, что Крис остановится, если ему позволят остановиться.

– Это так ты хочешь доказать, что тебе всё равно?

Ответом мне стал непроницаемый взгляд бездонных чёрных глаз.

– Твой страх стал слишком очевиден. Не бойся, я не убью его, лишь покажу ему его место.

Я всегда полагала, что моя странная защита от слышащих, вызванная душевной травмой и встречей с Древом, не продержится вечно, более того, меня немало удивлял тот факт, что она держалась до сих пор. Она не была нужна мне теперь: мне стало нечего скрывать. Я хотела, чтобы они знали, как много сил я прилагаю на самом деле, сдерживая свой гнев. Рейнер нагло врал: он не слышал меня на самом деле, потому что я действительно боялась, но отнюдь не за Криса. Если бы меня попросили сделать ставку, выбрав между ними, я не смогла бы, но где-то там мы оставили совершенно беззащитную Марью Сирин, которая едва могла просто держать в руках собственный посох.

– Марья… – начала было я, но Ворон оттолкнул меня, чудом не скинув в неприветливое озеро. В следующий миг начался бой.

Посох бился о посох. В этой битве не могло быть победителей, ведь каждая частика Древа – есть Древо, а Древо не может победить само себя. В моей голове загудело, близость битвы давила на меня с небывалой силой. Впервые я в полной мере поняла истинное значение своего положения. Я тоже несла частичку Древа в себе, но эту частичку укрыла оболочка смертного человека. Оболочка способного отдавать приказы киирина.

Со стороны дома раздался крик. Это Марья звала на помощь, ещё не в ужасе, но уже весьма тревожно. Увы, увлечённые боем слышащие оглохли.

– Остановитесь.

Они не услышали и меня.

– Остановитесь! – крикнула я во весь голос и, не дождавшись реакции, кинулась между ними.

Они не успели остановиться. Я поймала Криса за руку, впившись пальцами в рукоять левой сабли, и подставила правую руку под хлыст Рейнера. Боли я почти не почувствовала: меня оглушила иная сила. Два посоха, таких разных, таких живых, прикасались ко мне, а их хозяева велели им сражаться. Но посохи были частями Древа, и я несла такую же часть в себе. На несколько томительных секунд мир замер для меня, пытаясь объединить несовместимое, а потом взорвался. Посохи простыми деревянными палками упали на причал, и я вместе с ними, скорченная мучительной судорогой. Я упала на самом краю, и в следующий миг волна смыла меня в озеро.

Тяжёлая одежда тащила вниз, вода забиралась в горло и нос. Ноги судорожно дёргались, не желая слушаться. «Помогите», – испуганно подумала я, и вдруг вспомнила о Марье. Она нуждалась в помощи больше, чем я. Отчаянно цепляясь за воду, я рванулась к поверхности, превозмогая боль, и вырвалась, чтобы увидеть Криса, выглядывающего меня с причала. Призрак протянул ко мне посох, и я вцепилась в него, жадно хватая ртом воздух.

Рейнера видно не было. Судя по всему, он поспешил на помощь Марье, доверив моё спасение Крису. Стыдился смотреть мне в глаза или ему действительно было всё равно?

– Спаси её, – попросила я Призрака. – Я в порядке.

Крис коротко кивнул и убежал прочь, а я отползла подальше от края озера и уселась прямо в грязи, понимая, что не смогу стоять на дрожащих ногах. На руке остался красный вздувшийся след от удара хлыстом. Он выглядел и ощущался куда менее паршиво, чем должен был. Похоже, посох пощадил меня. Посох или его хозяин?

Именно Рейнер вышел ко мне, чтобы сообщить: Марья в порядке. Хищников прогнали до того, как они сумели пробраться в дом.

– Я не такой, как вы, – сказал Ворон, протягивая мне руку. – И никогда не буду. Я рад тем, кто принимает меня таким, какой я есть, но я не терплю тех, кто пытается изменить меня под свои понятия.

Он говорил без враждебности или сожаления, но я достаточно хорошо знала Рейнера, чтобы понять: эта рука – жест примирения. Ворон понял свою ошибку и хочет извиниться. От всей души надеясь, что я не ошиблась в Крисе и он сможет сделать так же, я приняла руку, поднялась на ноги, и спросила:

– Почему?

– Ты говорила, что изменилась, потому что видела Вечность, – вместо ответа проговорил Рейнер. – Я тоже кое-что видел. Энтхейм зовёт меня полукровкой, и это правда. Я никогда не знал своего отца, но моя мать, как и все люди в месте, где я вырос, была шиикарой. Я рос, уверенный, что я один из них, но меня позвала не птица, а зверь. Я оказался в Валмиране и узнал, как мало значат человеческие мечты. Дар слышащего помог мне дополнить это знание. Наверное, в детстве я был таким же, как вы, я уже не помню. Сейчас это ничего не значит. Я не выношу тех людей, которые считают, что, зная, кто я по крови, могут судить, кто я по духу.

Бедняга. Я глубоко вздохнула, переваривая услышанное. Ворону действительно досталось. С детства он мечтал о полёте, но его мечту жестоко разрушили, как и мечту о месте ученика Старшего Слышащего. Мы с Руной Ставоль теснили его с места лучшего киирина ордена, а теперь Крис забирал у него меня. Рейнера хотелось пожалеть, но лишь только глянув на его лицо, я позволила себе кривую усмешку.

– Я поняла тебя. Попробуй позволить Крису понять тебя тоже. Это может закончиться интереснее, чем тебе кажется.

– Не думаю, – отозвался Ворон, но в его словах не нашлось места для былой категоричности.

– Не провоцируй меня, и разойдёмся мирно, – предложил Рейнер Крису, когда мы вернулись в дом.

Я боялась, что Призрак увидит в этом предложение отступить и сдаться, но этого не случилось. Всё-таки в ссорах слышащих были свои преимущества: оба прекрасно знали, кто что предлагает и кто на что соглашается на самом деле. В согласии Призрака было определённое благородство, потому что провоцировал ссоры далеко не он один.

Так или иначе, Марье мы ни о чём не сказали, списав рану на моей руке на несчастный случай. И всё-таки рана осталась. Красный вздувшийся след стал для Криса и Рейнера напоминанием о том, кому больше всего достаётся от их ссор. Ради такого напоминания я была готова смириться с болью.

Марью мы оставили в ближайшем городке, передав её лекарям. Приведя себя в порядок, мы сели на поезд в Карнаэль и с удивлением обнаружили, что дорога займёт куда больше времени, чем мы ожидали: состав почему-то пошёл обходным путём, продержав нас в дороге четыре дня, вместо трёх. Крис и Рейнер старались держаться вежливо и отстранённо, большую часть времени пытаясь оказаться как можно дальше друг от друга. Я предпочла бы провести время с Призраком, но Ворона было жалко: я не хотела демонстрировать ему своё пренебрежение. В конце концов я пришла к нему и предложила:

– Приходи в любое время. Ты знаешь, где нас найти. – И ушла слушать более подробный и живой рассказ о Фаине, Вольных Милантринах и снежной зиме. Рейнер так и не пришёл.

Это было утомительное и тяжёлое путешествие, особенно для меня. Я не могла дождаться момента, когда смогу вернуться домой, в Белый Лис, и, похоже, все разделяли моё желание. Лишь только сойдя на столичной станции, мы отправились к Маттиасу с докладом.

Глава ордена был мрачнее тучи. Услышав, что Марья жива, а её подозрения не оправдались, он оглядел нас тяжёлым взглядом и попросил:

– Постарайтесь выслушать всё, что я скажу вам, не перебивая.

Хорошие новости не могли начинаться с таких слов. Я подобралась, ожидая услышать новости войны или разговор о наших взаимоотношениях, а Маттиас заговорил так же сухо и безжалостно, как в тот день, когда рассказал о Фаине:

– Вчера вечером объединённые силы эйноматринских магов и солдат южного союза на кораблях южного флота атаковал наши стены на востоке около пробоины в Стене. Защиту возглавили раски Белого Лиса, к ним присоединился остававшийся у пробоины отряд регулярных войск. Все основные силы Валмираны стянуты на северо-запад, пройдёт не менее трёх или даже четырёх суток, прежде чем туда доберётся подмога. Ученица Слышащей клана прибыла с докладом три часа назад. Через четыре часа в Лаон выходит внештатный поезд, который повезёт помощь в виде магов Карнаэльской академии и тех членов ордена, которые находятся в столице сейчас. Вы будете в их числе.

Южане предали. Тяжёлая зима и оборвавшаяся торговля с Валмираной заставили их объединиться с эйноматринцами и встать против бывших союзников, а платить за это предстояло моему клану. Мы пришли сюда, надеясь на защиту Стен, а теперь нам приходилось защищать их.

Мне было нечего сказать и нечего спросить. Я молчала, погружённая в ужас осознания. Всю зиму мы боялись и ждали этого, но, когда беда всё-таки пришла, я оказалась к ней не готова. Маттиас говорил что-то ещё, отвечая на вопросы Криса, но я ничего не слышала. Перед моими глазами снова и снова вставала сгоревшая деревня, мёртвые Финида и Кайра, Онни, каким я видела его в последний раз. Только в поезде, когда я бездумно заняла место в полупустом вагоне, Крис решил вернуть меня к действительности.

– Эй. Вернись к нам.

Я моргнула, прогоняя застилающую глаза пелену страха.

– Это нечестно.

– Да.