Текст книги "Мой путь озарён рассветом (СИ)"

Автор книги: Зуки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 73 страниц)

Что будет, если Призрак не проснётся? Если я больше никогда не увижу его улыбку, никогда не испугаюсь его холодного взгляда? Что станет со мной тогда? Как я буду жить? Я не могла представить себе этого, а потому как могла умоляла Криса вернуться. Один раз я даже решила попросить о помощи Кииру, но богиня не ответила, и я не стала продолжать. Я не сомневалась, что она всё услышала и с первого раза.

Неделю спустя пошёл первый снег. Мокрые комки слипшихся снежинок падали в воду и на палубу Моники, мгновенно тая. Поддаваясь чарам Питера, лужи тут же испарялись, но воздух теперь пах иначе, напоминая, что зима уже близко.

Я сидела рядом с Крисом, бестолково глядя в стену и думая о том, что он всегда ассоциировался у меня с зимой. Зимний человек с морозным взглядом и снежной головой. Тот, кто пришёл спасти меня на заснеженном озере, тот, кто отнёс меня домой, когда я упала в замёрзший ручей и разбила голову. Тот, кого я сама окунула в ручей, когда пришла весна. Я знала, что день рождения Призрака тоже был зимой, вскоре после праздника Круга Охоты.

– Сестрёнка, – негромко позвал меня Морено, кладя руку мне на плечо.

Я медленно обернулась, безразлично на него глядя. Страх и боль смыли былую суетливость, не оставили следа от всех прочих тревог.

– Рядом деревня, последняя на нашем пути. Мы идём за покупками. Пошли с нами, развлечёшься.

Я отрицательно покачала головой, вновь поворачиваясь к Крису. Я не могла развлекаться, пока он лежал тут. Я не могла никуда уйти, зная, что, вернувшись, могу найти его мёртвым.

Морено не стал настаивать. Спрятав Монику, южане ушли, забрав с собой Питера и Рию, но, как всегда, оставив Венанцо. Лучник сидел на крыше каюты, зорким взглядом осматривая окрестности. Несколько минут я посидела с ним, наслаждаясь свежим воздухом, так мучительно пахшим зимой.

– Ты должна жить, – негромко проговорил южанин.

– Я живу, – отрезала я. – Я могу ходить и говорить с тобой.

– Ты перестала улыбаться.

– Улыбнусь, когда Крис проснётся.

Венанцо посмотрел на меня долгим сочувствующим взглядом, и я, не желая продолжать разговор, вернулась в каюту, заняв свой пост рядом с Призраком.

– Знаешь, что сказал Морено, когда уходил? – тихо спросила я спящего. Я часто говорила с ним, правда так тихо, что, даже будучи в сознании, он меня не услышал бы. – Он сказал: «Оставляю Монику на вас троих». Понимаешь? Троих. Так что давай, просыпайся и выполняй свои обязанности.

Крис не проснулся. Я вздохнула, на всякий случай ещё раз проверив, дышит ли он. С надеждой поглядывая на пятнышко пара на металле, я принялась болтать обо всём и ни о чём одновременно.

– Знаешь, тот маг, в которого ты саблей кинул. Я ещё подумала, что он орёт как резаный, а потом поняла, что он резаный и есть.

Я натянула на лицо улыбку, чувствуя, как на глазах выступают слёзы. Я шутила, вот только смешно ни капельки не было. Наверное, точно так же Призрак шутил в начале нашего знакомства. «Тут я тебя мучить буду», – сказал он на нашей первой тренировке.

То ли усмехнувшись, то ли всхлипнув, я вытерла слёзы ладонью и сообщила:

– Там снег идёт. Красивый. Морено говорит, до морозов ещё есть время, мы не должны опоздать. Он обещает заплатить нам за работу, столько, чтобы хватило на билет на корабль. А они поплывут домой, на южные острова. Но это если они успеют, туда плыть дольше, чем в Валмирану.

Даже сейчас, зная, что Крис не слышит меня, я не могла заставить себя сказать что-нибудь действительно важное. Даже простого: «Возвращайся, я жду тебя». Я пыталась, но поперёк горла вставал ком, и я не могла выдавить ни звука. То ли дело – глупые шуточки. Тщетно пытаясь изобразить возмущение, я выдавила:

– Как долго ты вообще собираешься спать? Я же знаю, что ты не умрёшь. Так давай, хватит тут комедию ломать. Просыпайся!

Чувствуя, что непрошеные слёзы снова начинают застилать глаза, я подняла голову к потолку. Посох киирина вдруг упал с моей руки, но я поймала его на лету и бездумно надела обратно на руку, и почему-то мне показалось, что он стал весить меньше.

– Дай актёру воды. Горло пересохло, – тихим сиплым голосом попросил Призрак.

– Ну, неужели, – проворчала я и пошла за водой.

Бочки с водой для питья стояли у нас с Лаурой в закутке. Я набрала воды в одну из кружек, села на пол, зажала рот ладонями и захохотала. Смех рвался из горла бесформенным бульканьем, а из глаз ручьями текли слёзы. Я не хотела, чтобы меня услышали, и солёная вода, стекая по ладони, падала мне на колени.

Когда я вернулась в общую каюту, на моём лице так и осталась неприлично счастливая улыбка. Стараясь не дать Крису увидеть ни её, ни покрасневшие глаза, я сунула ему кружку и встала рядом так, чтобы ему не было меня видно. Около руки Призрака лежал его посох, переставший слушаться меня, как только пришёл в себя его хозяин.

– Пей, комедиант. Ты как?

Комедиант с явным трудом сел, кидая на меня косые взгляды.

– Отвратительно.

– Ну, главное – проснулся. Пойду Венанцо скажу.

И я сбежала. Трусливо дезертировала, опасаясь на радостях наделать глупостей, хотя бы обниматься кинуться.

Лучнику хватило одного взгляда на меня, чтобы понять, что случилось. Он выдохнул и улыбнулся с явным облегчением.

– Как он?

– Отвратительно! – радостно ответила я. – Можно я тут посижу?

– Сиди, – разрешил южанин.

Он ушёл проверять, насколько Призрак жив, а я села на крыше, оглядываясь вокруг. Голые ветки, поникшая трава, заваленная подгнившей листвой, размокшая земля, грязная в этом месте речная вода, тающий на лету снег – всё вдруг показалось мне особенно прекрасным. Я сидела, дышала и тихо напевала какую-то подслушанную у южан песню, чувствуя, как в груди пойманной птицей бьётся сердце.

Весь следующий день я избегала Криса, что оказалось совсем несложно: рядом с ним постоянно кто-нибудь был. Даже пожелай я сама подойти, пробиваться пришлось бы боем. Сальво рассказывал Призраку о том, что было, пока он спал, под строгим взглядом Рии культурно обойдя ту часть, где я днём и ночью сидела рядом, Морено расспрашивал о месте, где блуждала душа Криса это время.

Оказалось, Призрака забросило в мир духов туда же, куда и меня ранее – к Древу кииринов. Вот только меня оттуда вывели Киира и дух Рии, а Крису указало путь само Древо. Подробнее объяснять он не стал, и Морено на этом не настаивал, а я слишком боялась к нему приближаться, чтобы задавать вопросы самой.

Теперь я, напротив, с остервенением хваталась за любую работу, которую давала мне Лаура. Старушка ехидно посмеивалась и гоняла меня совершенно безжалостно, но именно этого мне и хотелось. Падая на своё место, я мгновенно засыпала, радуясь возможности не думать и не мучить себя.

Крис быстро поправлялся. Через пять дней, когда мы наконец достигли Тонтора, он был уже полностью здоров. На Монике снова смеялись и пели, всё вернулось на круги своя, только Питер с южанами уже не смотрели друг на друга волками. Более того, маг охотно пел вместе с ними, радуя слушателей своим приятным голосом.

Заняв место в речной части порта, Морено велел нам спрятать хвосты и уши и оставаться рядом с Моникой, а сам вместе с Аделиндой умчался искать своих скупщиков. Скупщики явились одетыми в плащи с низко натянутыми на лица капюшонами, их было много, и я не сомневалась, что все эти люди – охранники одного настоящего.

Рия развлекалась, ловя кинжалом лучи выглянувшего из-за серой пелены туч солнца и пуская солнечные зайчики. Может быть, мы выглядели достаточно непринуждённо-грозными, а может, у скупщиков изначально не было дурных намерений, но ящики с эфиром они унесли, оставив Морено солидный мешочек с золотом.

– Сегодня празднуем! – возвестил южанин, кидая мешок перед нами. – Корабль искать будем завтра.

Было холодно, почти морозно. По небу стремительно мчались облака, то открывая солнце, то посыпая землю мокрым снегом. Я ловила снежинки лицом, и они таяли, лишь только касаясь моей кожи.

– Я хочу увидеть море, – сказала я Рии.

– Я тоже, – оживилась шиикара. – Никогда раньше не видела. А тут ведь не море, а целый океан!

– Пролив, – поправил её Морено. – Тонтор стоит на водах, которые зовут Иимоов пролив. Он разделяет Милантринские земли и Валмирский материк.

– Ииронов пролив? – переспросила Рия.

Контрабандист погрозил ей пальцем.

– Иимоов. Оадоины верят, что у Иирона есть четверо дочерей. Ииграна повелевает дождевой водой, Ииора – озёрами, Ииреша – реками, а Иимоа, старшая из всех, – морями и океанами. Есть одна легенда, красивая, как огонь заката на морской воде. О том, как Иимоа полюбила смертного человека. Она мечтала стать такой же смертной, как он, жить простой человеческой жизнью, растить детей и быть счастливой. Но её возлюбленный погиб, утонул. Его корабль перевернулся во время шторма. Иимоа долго оплакивала потерянную мечту, и тогда Иирон создал для своей дочери особый народ людей, тех, кто может жить в солёной воде, не боясь утонуть. Иимоа стала для них матерью и хранительницей.

Рассказывая это, Морено смотрел на Рию с такой нежностью, что у меня вздыбилась шерсть на хвосте, шиикара же даже бровью не повела.

– Действительно, красиво, – согласилась она. – Я хочу увидеть огонь заката на морской воде!

– Увидишь, если не будет туч, – пообещал ей контрабандист. – Те, кто живёт морем, могут видеть это особенно часто.

Рия печально улыбнулась.

– Ух, здорово! Так в какой тут стороне море?

Показав направление, Морено назначил нам место встречи и отпустил восвояси, вместе со своей командой скрывшись в глубине порта. Меня удивило это: я не сомневалась, что южанин захочет быть рядом с Рией в такой момент, но он ушёл. Зато Питер и Крис остались с нами. Мы вчетвером шли в указанном направлении, и Призрак взял роль рассказчика на себя.

– Иироновы острова недалеко отсюда. Там живут женщины оадоинов с младшими детьми, теми, которые ещё не могут дышать под водой. У них свои правила, дети всегда рождаются в начале зимы. В это время только избранным кораблям разрешают ходить по солёной воде. У нас есть ещё несколько дней, чтобы успеть пересечь пролив.

Океанские воды появились перед нами безграничной тёмно-синей волнующейся гладью. Они показались мне особенно мрачными и таинственными, и я была уверена, что видела подобное раньше. В прошлом я бывала у большой воды, и Питер, судя по его взгляду, тоже.

А вот Рия, несомненно, видела нечто подобное впервые. Она негромко взвизгнула и подпрыгнула от радости.

– Такое… Такое большое! И глубокое! – восклицала она, хватая меня за руку.

Посмотрев вниз с причала, я отметила, что здесь действительно очень глубоко. Вглядываясь в толщину воды, я гадала, какие тайны скрывает океан. Морские рыбы и чудовища, водоросли, ракушки и кораллы, города с домами и дворцами, оадоины – всё это было там, в воде, недосягаемое, но прекрасное и опасное. Неудивительно, что даже эйноматринцы не осмеливались нарушить правила морского народа.

– Она правда солёная? – спросила Рия, с любопытством расхаживая по краю причала.

Питер опустился на доски и протянул руку вниз, к воде, но причал оказался слишком высоким.

– И вдруг из воды выскакивает прекрасная оадоина, хватает тебя за руку и утаскивает на дно… – зловещим голосом прошептала ему на ухо Рия. – И нет больше Питера.

Маг поспешно отодвинулся. Мы с Рией засмеялись.

– В порту такого не будет. Но в море лучше просто так к воде не тянуться, – сообщил Крис.

Я поёжилась. Воспринимать оадоинов такими же людьми, как мы с Питером и Рией, не получалось. Должно быть, потому что я никогда не видела ни одного из них, зато слышала много странных историй.

Мы отправились гулять вдоль причала, глядя на корабли. Здесь они все были маленькими, не сильно крупнее Моники, но в стороне виднелись мачты настоящих гигантов.

– Как долго плыть до Валмираны? – спросила я.

Крис задумался.

– При хорошей погоде примерно четыре дня до Валмирского материка, а потом ещё столько же до ближайшего Вармиранского порта.

– Долго, – заметила Рия. – А ближе порта нет?

Призрак пожал плечами.

– Не всё, что лежит на Валмирском материке, Валмирана. У их соседей тебе не понравится.

Они принялись обсуждать тяжкую судьбу соседей великой страны, а я шла молча и смотрела на воду, чувствуя себя совершенно опустошённой. Я не чувствовала ни радости от скорого окончания путешествия, ни даже любопытства. Мне казалось, что где-то внутри меня есть такая же холодная, глубокая и тёмная вода, и сейчас в ней утонуло всё. Хотелось оказаться в тишине и остаться наедине с собой.

Праздновать окончание путешествия со всеми я не пошла. Прощаться с контрабандистами сейчас было совершенно невыносимо, и я отправилась бродить по вечернему порту. Морено предупредил меня о том, что это может быть опасно, но я лишь пожала плечами. Киирин я или нет?

Я шла вдоль пристани, внизу плескалась вода, а в душе плескалась тоска. Пахло солью, рыбой и холодом. Во мне как будто что-то замёрзло. Что-то невысказанное, недодуманное, неосознанное.

В памяти поднялись советы Марики. Как только они пригодились, я забыла их все, как, впрочем, и всегда. Уходя, я думала, что в путешествии смогу избавиться от мешающих мне страхов и стеснений, но запуталась в себе ещё больше.

Тучи в очередной раз раздвинулись, позволяя увидеть небо и край месяца. Глядя на луну, я всегда вспоминала Рию, точно так же, как зима напоминала мне о Крисе, а Питер – о песнях. В животе заурчало, и я пожалела о том, что отказалась от ужина, вот только праздновать мне совсем не хотелось. Длинный серый хвост выскользнул из-под юбки. Я замерла, погружаясь в грустные мысли.

– Прошу прощения, – окликнул меня женский голос, показавшийся знакомым.

Я поспешила оглянуться и увидела невысокую фигуру кутающегося в плащ человека. Фигура шагнула ко мне. Я попятилась.

– Ярна?..

– Петра!

Ученица лекаря поспешила сбросить капюшон, позволяя мне увидеть всё те же короткие рыжие волосы, покрытый веснушками нос и бирюзовые глаза. Я с радостью шагнула ей навстречу. Пусть в последнее время у нас были не самые лучшие отношения, я была счастлива её видеть.

– Я боялась, что не увижу тебя живой! – восклицала Петра.

Она была ниже моего плеча, и, чтобы обнять её, мне пришлось как следует наклониться. Я вдруг поняла, что отвыкла наклоняться к людям.

– Как ты тут оказалась? – спросила я. – Неужели клан ещё не в Валмиране?

– Клан на месте, – поспешила заверить меня ученица лекаря. – Уже месяц как. Представляешь, для нас построили целый город. Начали строить сразу, как заключили договор с Крисом, там даже фонари на улицах есть! И ванные с душем. Ты знаешь, что такое душ? Знаешь? А я впервые увидела. Непривычно, конечно, дома высокие и стоят тесно, но там хорошо. Очень хорошо.

Счастливо улыбаясь, я шмыгнула носом.

– Это прекрасно! Как там все? Нормально перенесли переход? Арран в порядке?

– Валмиранцы помогли нам, так что в пути никто не пострадал. Четверо раненных в бою умерли, Арран среди них не было.

Я с облегчением вздохнула.

– А ты? Что ты тут делаешь?

Край плаща Петры зашевелился, позволяя мне увидеть висящую у той на поясе сумку.

– Выполняю задание, нужно передать кое-какие письма. Клану сейчас достаётся много заданий от правительства, и это хорошо, у нас проблемы с деньгами.

– Но казну же спасли, – нахмурилась я.

– Все деньги пошли на обустройство города, и там ещё есть, над чем поработать. Но голодать мы не будем.

– Вот как…

Я задумалась. Похоже, по прибытии в Валмирану отдыха и покоя можно было не ждать.

– Как там Крис, живой? И этот твой маг?

– Все живы и невредимы, – усмехнулась я, не став вдаваться в подробности. – С нами теперь ещё одна шиикара, ей тоже в Валмирану надо. Только сегодня сюда добрались, думаем завтра корабль искать.

Петра горделиво улыбнулась.

– Вам повезло встретить меня. Я уплываю послезавтра на корабле, на котором для вас найдутся места. Марика заплатит потом.

– У нас есть деньги.

– Ещё лучше. А где Крис и… другие твои спутники? Почему ты одна?

«Вместе с южанами напиваются, празднуя удачную продажу эфира», – мысленно ответила я ей, усмехаясь. Всё-таки некоторые подробности никому не стоило знать.

– Празднуют прибытие. Добраться сюда было не так просто. А я устала, решила немного побродить тут. Море красивое… То есть океан. Пролив. Не важно.

И снова на душе стало как-то мерзко. Путешествие закончилось, и от меня больше ничего не зависело. Я представляла себе, как вернусь в клан и начну помогать Коре, привыкать к новому городку, бегать на задания, готовиться к Кругу Охоты. Я шла навстречу мирной жизни, оставляя за спиной приключения, опасности и что-то ещё, что-то очень важное, что-то, что вертелось у самого моего лица, не позволяя себя разглядеть.

– Вам действительно повезло встретить меня, – рассказывала тем временем Петра. – Корабль, на котором мы поплывём – валмиранский, его не тронут ни оадоины, ни эти бешеные.

– Какие бешеные?

Ученица лекаря вздохнула.

– У границ Валмираны неспокойно. Сейчас многие бегут к ним, но немногих пускают. Те, кого не пустили, суетятся у стен снаружи, создавая проблемы. И все безумно боятся войны.

– Войны?

– С Эйноматрином. Я слышала, они почти все Вольные Милантрины заняли.

Я кивнула, вспоминая красно-жёлтые флаги на стенах некогда независимых городов. Петра многозначительно повела хвостом, но продолжать развивать тему не стала, и я была этому рада. Это была уже не наша война, даже если бы нам пришлось принять в ней участие, защищая принявшую нас страну.

Меня клонило в сон, и есть хотелось всё больше. Окинув Петру усталым взглядом, я проговорила:

– Я сегодня набегалась, пойду спать. Давай завтра встретимся?

Петра согласно кивнула.

– Покажи мне, где вы остановились. Я сама к вам приду.

Я не была уверена, что Морено будет в восторге от этого, но всё-таки проводила ученицу лекаря к Монике. Нам пришлось изрядно побродить, прежде чем я узнала её среди других речных корабликов, но Петра подтвердила, что на следующий день она найдёт это место без труда.

– Завтра в полдень, – решила она и собралась уходить.

Я спрыгнула на палубу и услышала, как в каюте кто-то завозился. «Воры?» – напряглась я. Морено запер дверь на тяжёлый замок, и всё-таки на каждый замок найдётся свой взломщик.

– Петра?

Из каюты высунулась лохматая голова Призрака. Видимо, он тоже не захотел оставаться на празднике слишком долго.

– Ого, Крис! – обрадовалась ученица лекаря, спрыгивая к нам и придирчиво осматривая Призрака. – Отощал.

– Что ты здесь делаешь? – не обращая внимания на её придирки, осведомился тот.

Петра принялась повторять Крису всё то, что уже рассказала мне, а я, засыпая, попрощалась с ними посреди разговора и уползла спать. Моё ставшее таким привычным место в закутке Лауры, как мне показалось, встретило меня с особой грустью. Моника чувствовала, что вскоре мы с ней навсегда расстанемся. Я шмыгнула носом.

Мне не хотелось расставаться с этим кораблём и с этими людьми, но меня тянуло к клану. Вот только здесь у меня было своё место, а о том, что ждало меня в Валмиране, я могла лишь гадать.

Утром меня разбудила Лаура, но я словно бы не проснулась. Я не чувствовала ничего, кроме безграничной усталости и желания остаться одной в тишине и покое. В полдень появилась Петра, заявив, что забирает нас на корабль уже сейчас, и начался ад.

Рия, не скрывая слёз, по десять раз обняла всех южан, Питер и Крис обменивались рукопожатиями с мужчинами, а от Аделинды маг получил быстрый, но крепкий поцелуй в губы. Питер покраснел, а женщина рассмеялась тихим смехом, похожим на змеиное шипение, и принялась нашёптывать что-то на ухо Крису.

А я не могла ничего сказать. Мне не хотелось даже приближаться к ним, пока ко мне не подошла Лаура, вооружённая веником.

– Наклонись, – велела мне старушка.

– Зачем?

– Наклонись, я сказала.

Я наклонилась, и веник обрушился мне на голову.

– Должна же я стукнуть тебя на прощание, – проворчала Лаура. – В последний раз видимся или нет – гадать не буду, но не оставайся у нас в памяти такой угрюмой.

– Прости, – виновато пробормотала я, но перестать быть угрюмой не смогла.

Старушка вздохнула и вдруг крепко обняла меня.

– Береги себя, девочка. Берегите её, поняли?

И она ткнула веником сначала в Криса, а потом и в Питера.

– Ещё увидимся, – прокричал то ли Рии, то ли нам всем Морено, когда мы следом за Петрой шли прочь от Моники.

Я хотела оглянуться, но не оглянулась. Не потому, что так было нужно, а просто потому, что мне было лень. Лень оказалась настолько сильна, что я даже не удивилась, увидев сидящего рядом с кораблём оадоина.

Оадоин оказался обычным на первый взгляд мужчиной в мокрой одежде странного покроя. У него была бледная кожа холодноватых оттенков, округлые глаза без белков, но с крупным зрачком, и странные уши, похожие на сильно разветвлённые веточки. Ноги и руки оадоина показались мне самыми обычными, но, проходя рядом с мужчиной, я заметила перепонки между его пальцами.

– И как ему не холодно? – громким шёпотом спросила Рия, когда мы поднялись на борт.

– Оадоины легче переносят холода, – поморщившись, поведала ей Петра. – У тебя документы есть?

– Документы? – не поняла шиикара.

Ученица лекаря вздохнула. Похоже, Рия ей не понравилась.

– Этих троих в Валмирану пустят, об этом Марика позаботилась. А с тобой что?

– Что-нибудь придумаю, – беззаботно отозвалась шиикара.

Капитан корабля – чернобородый южанин мрачного вида – осмотрел нас пристальным взглядом, кивнул, пересчитал деньги и велел одному из матросов проводить нас к нашим каютам.

Нам с Рией и Петрой досталась одна на троих. Вместо кроватей или подстилок здесь были гамаки, и я, заняв тот, что был ближе к маленькому круглому окошку, закрытому толстым выпуклым стеклом, отказалась из него вылезать, даже на следующий день, когда корабль отчалил. Меня звали, но я ограничивалась короткими и резкими отказами, почти не покидая своё место.

Я лежала, глядя на бегающие по потолку тени и блики, и думала. Я пыталась понять, что же я упустила и почему мне сейчас так тяжко, но не могла.

Питера мучила морская болезнь, Рия птицей летала по кораблю, болтала с матросами и только что за борт не прыгала, Криса не было ни видно, ни слышно. Петра пыталась расшевелить меня, но, поняв, что не сможет, засела с книгой. А мне даже читать не хотелось. Я хотела спать и не просыпаться, а потому валялась в гамаке и хандрила.

На пятый день пути ученица лекаря зашла в каюту с вестями о том, что по правому борту видна земля, и можно даже разглядеть легендарные стены Валмираны. Я покосилась в сторону окошка, поняла, что оно ведёт не на ту сторону, и закрыла глаза, не желая вставать.

– Я не понимаю тебя, – раздражённым тоном заявила Петра.

– Я устала.

– Ты уже целую вечность лежишь. А что будет дальше? Мы вернёмся к клану, ты заявишься к Коре и ляжешь снова? Ты её бросила, отправившись погулять, когда ей была нужна помощь, а теперь снова хочешь сесть ей на шею? Кора – добрая женщина, но слишком простодушная. Я бы на её месте давно выгнала тебя.

Вялые искорки злости вспыхнули было в душе, но тут же погасли вновь.

– Скажешь мне это, когда я сяду ей на шею, – буркнула я, пытаясь натянуть на лицо одеяло.

– Вставай немедленно, – не унималась Петра.

Я вспомнила, за что я не любила её раньше.

– Отвали, а?

– Я сказала, встань.

Однажды я видела, как Сона разговаривает с собаками. Она отдавала им команды решительным и властным тоном, но в этом тоне было куда больше доброты, чем в голосе ученицы лекаря сейчас. Я вдруг поняла, что она меня за что-то ненавидит. Может быть, за то, что я возвращалась из путешествия и уже пятый день лежала, отдыхая, пока она бегала, работая для клана.

Я собралась проигнорировать и это, но Петра вдруг вцепилась в край гамака и изо всех сил рванула его на себя. Я не ждала, что в этом маленьком хрупком теле окажутся такие силы, но гамак перевернулся, и я с воплем полетела на пол. Заныли ушибленные бедро и плечо, а на лицо сползло одеяло.

– Ты рехнулась? – прорычала я, поднимаясь.

Хандра испарилась, сожжённая даже не яростью, а всепоглощающим бешенством.

– Это ты рехнулась! – заявила Петра, на всякий случай отходя поближе к двери. – Даже Крис стал нормальным, а ты что? Ты сейчас даже хуже, чем он был!

– Мрачная убийца, которая никогда не смеётся и того, что имеет, не ценит, да? – зло уточнила я. – Теперь я такая, привыкай.

– Не нужно своим поведением портить…

– Я никому ничего не порчу, я лежу тут и никого не трогаю, это ты портишь отдых мне. Так что будь добра, сгинь. Иначе я действительно встану и превращу твою жизнь в пытку.

Я медленно шагнула к ученице лекаря, демонстрируя серьёзность своих намерений, и та, плотно сжав губы, скользнула за дверь, на прощание пискнув:

– Да что с тобой стало?!

– Меня скинули с гамака, – ответила я закрывшейся передо мной двери.

В каюте стало тихо и пусто. Я собралась сложить в гамак всё, что с него упало, включая себя, и продолжить лежать, но тут, впустив в комнату запах соли и свежий ветер, ко мне заскочила Рия.

– Что ты с ней сделала? – спросила шиикара, восторженно сверкая глазами. – Она бежала, будто ты вызвала демона! Будто ты оказалась демоном!

– Петра?

– Ага.

– Ну… – я замялась, расправляя одеяло. – Она расскажет тебе лучше, чем я.

– Про мрачную Ярну, которая убивает магов, глядя им в глаза, да?

– Именно про неё.

Шиикара подошла ко мне, ткнув локтем меня в бок.

– Непременно спрошу, обожаю истории про этого персонажа. Но сначала ты расскажи мне историю о занудной Петре, которая всё время лезет в чужие дела.

Я негромко засмеялась.

– Ну, она занудная Петра, которая всё время лезет в чужие дела и сталкивает людей с гамаков. В этом вся суть.

– Сталкивает с гамаков? – притворно ужаснулась Рия. – Да за такое за борт скинуть мало!

Мы похихикали и замолчали. Я стояла у гамака, почему-то не спеша залезать обратно. В душе всё ещё царила сосущая пустота, но мне больше не хотелось плавать в ней. Я хотела её заполнить.

Рия, Крис, Сона, Диса и даже Питер – никто из них не давил на меня, требуя быть кем-то другим, так, как это делала Петра теперь, а потому стали важными для меня друзьями. «Вернувшись к клану, я наверняка смогу проводить с Соной и Дисой много времени, как это было раньше. А что насчёт остальных? – задумалась я. – Питер уедет искать других магов, у Криса больше не будет повода общаться со мной, а о чём думает Рия, вообще непонятно».

– Что ты будешь делать, когда поговоришь со Слышащей? – спросила я шиикару.

Та как-то странно дёрнула плечами.

– Не знаю. Смотря что мне скажут. Может, пойду куда-нибудь, но мне бы хотелось задержаться у вас.

Я радостно закивала головой. И всё-таки Призрака я теряла, и только сейчас я поняла, что именно это сводило меня с ума. Когда он лежал, застряв между жизнью и смертью, всё было точно так же. Я надеялась, что Крис останется, и боялась, что он навсегда уйдёт из моей жизни. Но тогда я могла быть рядом с ним хотя бы потому, что была уверена: он не узнает об этом.

Шли последние дни нашего путешествия, а я так и не решилась хотя бы раз поговорить с Призраком, спряталась в каюте от него и от самой себя. Я боялась узнать, что прибытие в Валмирану будет означать для нас прощание, и предпочитала мучить себя неизвестностью, оставлять Криса этаким навсегда заснувшим в своих глазах.

– Помнишь, Морено говорил про закаты? – спросила меня Рия.

Я кивнула.

– Я видела такой позавчера, и это действительно прекрасно. Пошли посмотрим сегодня, вдруг снова повезёт? Небо почти полностью чистое.

И я позволила ей вывести себя наружу. Мы прошли на нос корабля, прячась от Петры, которая что-то очень раздражённо рассказывала едва живому Питеру, и остановились у самого борта. Брызги волн летели в лицо, солёные, как слёзы. На западе тянулось к горизонту солнце. Рия разочарованно вздохнула.

– Ну да, тут же теперь земля.

Солнце медленно тонуло в траве раскинувшихся на суше полей, а впереди над полями вздымалась к небу величественная стена. Я смотрела на неё, не в силах отвести взгляд. По сравнению с ней наш корабль казался маленькой мошкой, пролетающей рядом с боком коня-тяжеловоза.

На следующий день стены полностью перекрыли нам вид на запад. Я покинула каюту и почти не отрывалась от борта, глядя на них. Огромные стены были сложены из крупных ровных блоков и заканчивались наверху зубцами. Некоторые блоки отличались от остальных: они были какого-то зеленоватого цвета, а приглядевшись, я заметила, что на них выбит герб Валмираны.

Стены источали какую-то странную и невероятно сильную энергию, но, пытаясь прислушаться к ней, я добивалась лишь того, что шерсть на хвосте вставала дыбом. Камня не касались растения, и даже в тех местах, где о стены разбивались волны, они выглядели неизменно крепкими и как будто совсем новыми.

Я рассматривала их до самого конца пути. Пару раз я замечала Криса, проходившего мимо, но подойти к нему я так и не решилась: стены притягивали взгляд, не отпускали меня.

У входа в порт стены обрывались, но не полностью: высоко над нашими головами пугающе тонким и длинным мостом тянулась украшенная всё теми же зубцами дорога. Когда мы проплывали под ней, корабль скрипел и стонал, а я замерла, сжавшись на месте и мелко подрагивая от небывалого ощущения мощи. Такого я не чувствовала, даже когда касалась Древа кииринов в мире духов.

– Не бойся, не обвалится, – попытался успокоить меня неверно понявший моё состояние ниор, плывший с нами. – Стены укреплены магией, в мире нет ничего крепче них.

Я согласно закивала и поспешила удалиться, а по пути к каюте столкнулась с Рией.

– Ну, что, мы уже внутри, да? – с притворной радостью спросила меня шиикара. – Страна заборов встречает нас!

Корабль остановился в порту, и мы сошли на берег. Кидая на нас с Рией очень злые взгляды, Петра объявила, что здесь нам придётся попрощаться с шиикарой. Чтобы пройти дальше, той предстояло отстоять длинные очереди у местных чиновников и получить нужные документы, но Крис велел той не дурить, и мы пошли вместе.

Записи о нас и в самом деле уже имелись во всех портах, потому всего несколько часов спустя я уже держала в руках странную твёрдую бумажку, которая не мялась, не мокла и, как меня заверили, не горела. На бумажке красовалась информация обо мне, место для изображения пустовало, но над ним красовалась крупная надпись: «Ярна Сеена».

Едва только услышав, что Рия – шиикара, разбиравшийся с нами ниор куда-то её отвёл, и вскоре подруга вернулась к нам, хвастаясь временным документом, который ей ещё предстояло заверить в Карнаэле.

– С этим я могу спокойно жить здесь месяц, а уж за месяц я точно до столицы доберусь! – радовалась Рия.

Мы поздравили её и отправились к вокзалу. Я молча тащилась за всеми, разглядывая гладкие стены, изнутри вдруг показавшиеся мне не враждебными, а наоборот, какими-то уютными и добрыми, уложенные аккуратным булыжником улицы, красивые дома, в высоту доходившие до пяти этажей, балконы с чугунными решётками, на которых стояли длинные цветочные горшки, клумбы, где в тёплое время года наверняка цвели цветы, скамейки и фонари. Пахло морем и покоем, в небесах кружили чайки, а где-то на улицах пела скрипка.