Текст книги "Мой путь озарён рассветом (СИ)"

Автор книги: Зуки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 73 страниц)

– Нет, – мрачно ответил Питер. – Я знаю, что ты можешь быть счастлива где угодно. Но моего места здесь нет.

И тут дверь распахнулась. От неожиданности я снова подскочила на месте, чуя катастрофу, и я не ошиблась: иными словами описать очень хмурого Криса, появившегося в дверях, я не могла.

Наверное, было бы лучше, если бы Питер так и не узнал, что мы приезжали вдвоём. Наверное, мне стоило попросить Херду, чтобы она задержала Призрака, не дала им встретиться. Вот только я забыла обо всём, лишь только увидев Питера, и так и не вспомнила, пока не стало слишком поздно.

– Ты, – процедил маг и обернулся ко мне. – Ты притащила его сюда.

– Ну, технически это он притащил меня, – уточнила я, и тут же пожалела об этом, потому что Питер вдруг резко стукнул кулаком по столу, заставив стопку бумаг листопадом разлететься по полу.

– Всё это время ты смеялась надо мной. Все твои слова были ложью?!

Никогда в жизни мне не приходилось слышать, чтобы Питер говорил о ком-либо с такой ненавистью, и тем страшнее было осознавать, что ненавидит он меня. Я могла понять мага: наверняка на его месте я тоже относилась бы к себе не слишком хорошо, вот только ошибки совершали мы оба. И главной ошибкой Питера я считала его неспособность признать мою правоту: пути назад нет. Нужно принять реальность и радоваться ей.

– Всё, что я сказала тебе, – правда, – рявкнула я, с Призраком за плечом чувствуя себя увереннее. – Я не хотела этого говорить, потому что боюсь, что ты себя загубишь, но ты и так губишь себя вполне успешно! Посмотри уже и пойми, никто не желает тебе зла! Все вокруг тебя очень хорошо к тебе относятся, а я уже начинаю думать, что ты этого недостоин.

Бледная кожа мага налилась краской. Тяжело дыша, он с яростью выкрикнул мне в лицо:

– Как ты можешь?! – И продолжил уже спокойнее: – Как ты можешь быть такой жестокой? Я ведь любил тебя, действительно любил. Я был готов на всё ради тебя, я разрушил свою жизнь ради тебя, и нет, не делай такое лицо, будто ты не знала этого. Тебе это нравилось. Тебе нравилось понимать, что кто-то ценит тебя больше, чем всю свою жизнь, и ты не хотела, чтобы это заканчивалось, потому ты постоянно мучила меня, давая мне надежду, обещая, что обязательно меня полюбишь. И я вёлся на это как влюблённый дурак. Я и был влюблённым дураком. Но тебе был нужен не я. Как только он соблаговолил обратить на тебя внимание, ты убежала к нему. Ты помнишь, что ты сказала мне на прощание? «Прости, Питер, я не поеду с тобой». Ты выбросила меня. Ты даже не написала ни разу, не попыталась найти меня. А теперь предлагаешь мне искать способ оказаться в другом мире и оставить тебя в покое. С ним. Чтобы ты могла просто забыть меня, как забыла всё остальное, и не вспоминать никогда больше.

Я хотела сказать, что не предлагаю ему ничего такого, напротив, считаю, что Питер не должен искать путь в Закат. Я хотела возразить, объяснить, но слова встали поперёк горла тяжёлым комом, а в глазах защипало с новой силой. Потому что пусть не во всём, но Питер был прав. Я обошлась с ним отвратительно, притом продолжая его в чём-то винить.

– А что насчёт тебя? – маг повернулся к Крису. – Ты пришёл позлорадствовать?

– Я пришёл избавить ваших от очередного демона, – ответил тот. – Но, пожалуй, позлорадствовать тоже не против.

С каждым новым словом голос Криса становился ниже и злее, а он продолжал:

– Не строй из себя несчастного, ты знал, с кем имеешь дело. Она любила меня, и всё равно выбирала тебя раз за разом. С такой точки зрения ты смотреть не пытался?

Из моего левого глаза выкатилась, скользнув по щеке, одинокая слезинка.

«Я чудовище. Я издевалась над ними обоими всё это время, – отрешённо подумала я, но грусть и чувство вины притупились, сметённые неожиданным осознанием истинных масштабов моей чудовищной сущности. – И я ещё называла Призрака монстром и злодеем…»

– Да, Ярна такая. Говорит одно, думает другое, а делает третье. Если ты не был готов принять её такой, зачем ты так старался её заполучить? – продолжал тем временем Призрак, сбавив тон.

Маг не ответил. Он медленно сел обратно на своё место и тихо проговорил:

– Уходите.

– Питер, – начала было я, но он перебил меня, сорвавшись на крик:

– Уходите!

– Пойдём, – шепнул мне на ухо Крис, за плечо оттаскивая к двери.

Я подчинилась, и дверь с громким хлопком закрылась за нами.

– Он ненавидит меня.

– Да.

Мы шли по извилистым городским улицам между таких непохожих друг на друга домов, разыскивая гостиницу, где остановились. В свете зажжённых на закате фонарей всё казалось особенно таинственным, загадочным и уютным. Карнаэль был старым городом, и, если когда-то он был построен таким же аккуратным и систематичным, как Белый Лис, то сейчас от этого не осталось и следа.

С неба неспешно падали снежинки, должно быть, последние снежинки этого года. Я смотрела как они опускаются на булыжники под моими ногами и тают, едва только касаясь их. В свете фонарей снежинки казались чем-то вроде светлячков, запертых в стеклянных банках, или даже горящих искр, вылетающих из костра. Сказочная красота захватывала взгляд, и я, остановившись под одним из таких фонарей, спросила Криса:

– А ты?

Призрак остановился в нескольких шагах от меня. На его лицо падала тень, и я не могла его разглядеть.

– Что?

– Ты ненавидишь меня?

Крис не спешил отвечать, и мне показалось, что само время замедлило свой ход. Я вдруг осознала, что не знаю, какого ответа ждать. Сегодня я впервые поняла, что тоже мучила его, и уже одно то, что прежде подобные мысли даже не приходили мне в голову, заставляло задуматься: как мало я знаю Призрака на самом деле? Как много всего непонятного происходит у него в голове и душе?

«Они оба говорили, что любят меня, – с нарастающей паникой думала я. – Но Питер теперь ненавидит, а вдруг и Крис тоже? За что меня вообще можно любить? Я же посредственна во всём, кроме зверей и способностей киирина, но это ведь не то, за что любят, верно? Я же люблю Криса не за то, что он слышащий и киирин!»

– Тебе когда-нибудь бывало из-за меня больно? – вместо ответа спросил Призрак.

Я повернулась к нему с удивлением. Пожалуй, никто на моей памяти не причинял мне столько боли, сколько причинял он, но во всём этом по большей части была виновата моя же любовь, а не его жестокость. Я хотела сказать всё это Крису, когда запоздалое осознание догнало меня.

– Поняла.

Призрак подошёл ко мне, и свет фонаря осветил его улыбающееся лицо.

– Думаю, когда ты захочешь помучить меня намеренно, я это замечу.

– О да, – прошептала я, касаясь его носа своим. – Ошибиться будет трудно.

И всё-таки мысли о Питере не давали мне покоя. Полночи я промаялась, не в силах заснуть и лишь больше и больше мучая себя мыслями, предположениями, догадками. В конце концов я не выдержала и решила посвятить остатки ночи новому эксперименту, который я мечтала провести.

Набрав воды в ванную, я села рядом, положив браслет киирина на ладони. Не так давно я узнала, что могу заставить волшебное дерево гореть, не обжигая ни его, ни меня, что, впрочем, не распространялось на мою одежду и окружающие предметы. Загоревшийся рукав рубашки обжёг мне руку, заставив меня прекратить эксперимент в прошлый раз, но я уяснила важную вещь: я управляю лишь горящим деревом, а не самим огнём. Теперь настала пора двинуться дальше.

До конца ночи я пыталась понять, что именно я могу сделать с огнём на самом деле. Оказалось, что, сосредоточившись как следует, я могу запретить кииринскому факелу поджигать свечу, к которой я его подносила, а могу заставить его гореть в воде, правда, всего несколько мгновений. Повинуясь моей фантазии, огонь менял цвет и изгибался причудливыми неестественными формами, и эти игры заставили меня на время забыть о волнениях и снова почувствовать себя сильной и уверенной в себе.

Впрочем, утром, когда мы встретились с Крисом, вид у меня был тем самым, какой полагается иметь не спавшей всю ночь девушке.

– Не спала? – сощурившись, спросил Призрак.

– Не спала, – подтвердила я, не видя смысла скрывать правду. – Дома отосплюсь.

Однако Крис отрицательно покачал головой.

– Есть кое-что, что ты должна знать, – сказал он очень нехорошим тоном, и я нахмурилась.

– Что?

– Задания, которые мне давали. Ты ведь не знаешь, откуда они?

Мне оставалось только развести руками.

– Список заданий от столицы, который может взять любой, мне говорили так.

Призрак вздохнул и сел напротив меня. Так взрослые садятся рядом с капризными детьми, пытаясь донести до тех неприятную им истину. Я непроизвольно нахмурилась ещё больше.

– Не совсем, – заговорил тем временем Крис. – Этот список действительно есть. В него входят задание богатых и влиятельных господ Валмираны, которые могут позволить себе такую роскошь. Доставить письмо, добыть редкий материал, изготовить что-либо. Для нашего клана они особенно важны, сама знаешь, денег у нас мало. Но ты должна понимать, что я за такое не взялся бы.

Я хорошо помнила его первое задание по изгнанию демона. «Что, Валмиране тоже нужны наёмные убийцы?» – спросила тогда я, и Крис кивнул. Едва ли валмиранские богачи развлекались чем-то подобным. Выходило, что Призрак соврал мне в тот раз.

«И не только в тот, – догадалась вдруг я. – Судя по всему, всё, что я знала о его заданиях, было ложью. Тогда понятно, откуда этот осторожный тон…»

– В Валмиране внимательно следят за кииринами, – продолжал тем временем Крис. – Когда мы получали временные документы, я не прятал свой посох, и меня заметили. Через некоторое время за мной пришли. Все киирины Валмираны – все, о которых известно, – вынуждены выбирать между работой на службе страны или отказом от своих способностей.

– Каким ещё отказом?! – вспылила я, не веря своим ушам. – От этого нельзя просто так отказаться!

– Можно, – спокойно возразил Призрак. – Если посох сжечь дотла, а пепел утопить в проточной воде, он не может восстановиться. Раск перестанет быть киирином.

– И что, теперь они вынуждают тебя на них работать? – негодовала я, поглаживая свой браслет, словно пытаясь успокоить его.

«Всё хорошо, мой тигрёночек, я не дам тебя в обиду».

Но Крис тихо засмеялся.

– Всё не так страшно, как тебе кажется. Достаточно доказать, что ты умеешь обращаться с посохом, и тебя никто не тронет. Всех кииринов ставят на учёт с простейшими требованиями, которые легко подстраиваются под каждого. Мы с Марикой решили, что было бы неплохо, если бы я проверил, в самом ли деле всё так радужно, как мне сказали, и знаешь, всё так и есть. Я не считаю проблемой внести в систему и вас обеих, но, если честно, я не хочу, чтобы ты там была.

– Почему?

Призрак как-то странно посмотрел на мои руки.

– Потому что то, что ты с ним делаешь, ненормально. Тебе не нужно лишнее внимание.

Я согласно кивнула: лишнего внимания мне не хотелось.

– Так что с заданиями-то? – спросила я, желая свернуть тему, и Крис охотно ответил:

– Тем кииринам, кто доказал свою надёжность, даётся шанс вступить в некоторую особую тайную организацию. На самом деле, я не должен был о ней упоминать, но я считаю, что ты имеешь право знать. Скажем так: они дают задания, которые мне нравятся, и хорошо за них платят. Вчера я прошёл последнее испытание и теперь могу официально стать одним из них. Мне осталось только явиться в Город Тысячи Храмов и поговорить со Старшим Слышащим.

Я знала, что Старшим Слышащим называют раска, представляющего интересы своего народа перед правительством Валмираны, а о Городе Тысячи Храмов многое слышала от Марики ещё в ту пору, когда даже не была её ученицей. Второй по величине и значимости город Валмираны вмещал в себя многочисленных храмы самых разных богов и вер, именно там проживали все значимые религиозные деятели. Когда-то я удивлялась, как это возможно. Как сторонники Эйноматринской церкви не устраивают священные походы на храмы Великого Трио, а те не провоцируют язычников вызывающим поведением, но теперь я понимала: это Валмирана. Тут всё возможно.

– Ты поедешь со мной или вернёшься домой, чтобы выспаться? – спросил меня Крис.

В его глазах плясали смешинки, и я весело фыркнула в ответ.

– Пропустить такое путешествие? Да ни за что.

– Я так и думал.

Пропустить такое путешествие я не могла, но и попадаться на глаза чужим слышащим тоже не собиралась, а потому решила замаскироваться. Во время перемещений по городу и в поезде Крис держал свой посох браслетом на руке, как и я. Теперь, когда я знала, что не всем это даётся так легко, как мне, я замечала, что Призрак в самом деле бледнел и вёл себя более сдержано. На всякий случай я как следует спрятала посох киирина, превратив его в бусину и прикрепив её на ту же верёвку, где висел мой лисёнок. Оставив уши и хвост лисьими, я надеялась, что смогу выглядеть самой обыкновенной раской, ничем не примечательной, ничем не интересной.

Поезда между Карнаэлем и Городом Тысячи Храмов ходили часто, и в полдень мы покинули столицу. Нас ожидали восемь часов пути, но меня они почти не коснулись: едва только заняв своё место, я завалилась на плечо Призрака и уснула крепким сном растяпы, не спавшей всю ночь после утомительного дня, полного не самых приятных впечатлений.

Проснулась я вполне выспавшейся и, приоткрыв глаза, с удивлением обнаружила, что Крис перебирает шерсть на моём хвосте. Это было странно и мило, потому я осталась молча наблюдать за ним, стараясь казаться спящей. Но потом Призрак вдруг вырвал шерстинку из моего хвоста, и я резко выпрямилась, поджав хвост к себе.

– Что ты делаешь? – с подозрением спросила я.

– Ты видела это?

Призрак протянул шерстинку мне, но я не заметила ничего необычного и пожала плечами.

– Она белая.

– Что?

– Белая. Не как у белой лисы, как у седой.

– Что?..

Я вцепилась в собственный хвост и действительно обнаружила, что среди ярко-рыжих шерстинок подозрительно часто встречаются бесцветные, седые.

– Почему?.. – бормотала я. – Такое бывает от волнения, но….

– У горной рыси такого не было, с твоими волосами тоже всё в порядке, – заметил Крис, не дав сказать мне те же самые слова. – Но на лисьих ушах тоже седина.

– И что это значит? – испугалась я.

– Не знаю.

Это был новый повод для тревоги, и, когда мы наконец добрались до Города Тысячи Храмов, я заметила, что снова расцарапала свои собственные пальцы. Накручивая себя всё сильнее, я следом за Призраком вышла из поезда и замерла, поражённая увиденным.

Город Тысячи Храмов располагался в опускающейся к заливу низине, и с возвышенности, на которой находился вокзал, открывалось поистине потрясающее зрелище. Вдали серо-зелёным мутным пятном виднелась внешняя стена, проходившая по берегу и непринуждённо спускавшаяся прямо в воду, не теряя при этом в высоте. Этот залив принадлежал Валмиране, и, насколько я знала, там располагался огромный храм Иирона.

Остроконечными шпилями сверкали в свете заходящего солнца купола многочисленных эйноматринских церквушек, собравшихся на западе, а прямо напротив них в центре города единым массивом к небу тянулось невиданное сооружение, похожее на гору, на которой, подобно птичьим гнёздам, ютились шиикарские здания. На востоке, прижимаясь одним боком к воде, красовался единый храм Великого Трио, а южный участок заняли диковинные постройки, посвящённые малоизвестным мне богам язычников.

По краям священный город обступили многочисленные жилые дома. Там жили мелкие служители богов и люди, готовящие им еду, строящие им дома и зажигающие для них фонари по вечерам.

– Нам туда? – спросила я, указывая рукой на храм Великого Трио.

Крис осторожно взял мою руку и направил её вниз, к одному из дикого вида сооружению на юге.

– Туда.

– А что там?

– Храм Кииры.

– Но Киира не признаёт храмов! – удивилась я.

Это я слышала много раз. Марика говорила, что Киира для того и дала нам особые слух и чутьё, чтобы сами наши тела стали её храмами, чтобы нам не было нужно совершать особые ритуалы и ходить в специальные места, надеясь ощутить её присутствие и получить от неё знак.

– Она их не просит, – поправил меня Призрак. – Это не значит, что она их не признаёт.

И на миг мне показалось, что в моей голове засмеялся голос богини.

Чем ближе к городу мы подходили, тем чётче я ощущала, как невероятно силён здесь Валмиранский Дух. Представители всевозможных религий не только не ссорились, напротив, собравшись в одном месте они укрепляли и без того невероятную мощь своего защитника. Должно быть, Валмиранский Дух жил здесь: здесь в мире духов находилось его сердце, потому что за его невероятной энергией мне не удавалось почуять ничего другого. Благоговейно сложив руки, я шла к городу следом за Крисом, позволяя великой силе принять меня в свои объятия.

Дороги в Городе Тысячи Храмов являли собой простую вытоптанную землю, не выложенную камнем и никак не ограниченную, и я с неожиданно доброй грустью вспомнила окрестности Коовира. Мы шли, и я с любопытством оглядывала всё вокруг, а мои уши подрагивали от любопытства. Пожалуй, больше нигде на свете нельзя было встретить таких разных людей в одном месте. Я видела светловолосую шиикару, помогающую мальчику лет двенадцати – наверняка её сыну – надеть ритуальные украшения из птичьих перьев, когтей и клювов, видела молодую оадоину с нежно-фиолетовой кожей, в своей полупрозрачной странной мокрой одежде особенно странно выглядящей на подтаявшем снегу. Мимо прошла группа ниоров в эйноматринских балахонах, узоры на которых вместо красно-жёлтых были чёрно-зелёными – именно так выделяли себя те, кто хотел молиться этому богу, не притесняя другие народы. У самого храма Кииры нам встретилась компания из расков явно южного происхождения, на незнакомом мне языке болтавших с ниорами, кожа которых была совершенно чёрной.

Я уставилась на чернокожих людей с неприличным изумлением и привлекла их внимание. Один из ниоров улыбнулся мне поразительно широкой белозубой улыбкой и помахал рукой. Я смутилась и попыталась спрятаться за Крисом, а тот махнул рукой им в ответ.

– Кто это? – шёпотом спросила я, когда мы отошли достаточно далеко.

– Потомки ниоров, прибывших в Валмирану из диких земель, – негромко ответил Призрак.

Храм Кииры оказался маленьким деревянным домиком, окружённым большим заросшим дикими цветами двором. Дверь, украшенную уже знакомыми, но всё ещё непонятными мне символами, которыми украшала свои двери Марика, окружала роскошная рама, вырезанная в виде играющих друг с другом зверят: горных рысят, красных волчат и белых лисят, очевидно. Большие круглые окна смотрели прямо на нас, но я не могла различить, что за ними.

– Дальше я пойду один, – решил Крис. – Погуляй пока по городу.

– А как мы друг друга найдём потом? – засомневалась было я, но дверь храма вдруг начала открываться, притом очень медленно и пугающе, а потому я, пискнув что-то про храм Великого Трио, поспешила сбежать.

Блуждая среди странных построек и странных людей, я думала о том, что человек, признанный Старшим Слышащим, наверняка раскусил бы меня в два счёта, и всё равно мне было обидно, что я не могла войти в этот храм. Мне хотелось бы увидеть его, посмотреть, в самом ли деле это место особенное. Ощущается ли там присутствие Кииры? Заговорит ли богиня с тем, кто войдёт в посвящённый ей храм? Я попыталась спросить Кииру об этом, но она не ответила, а потому вместо напрасных сожалений я решила заняться тем, что так любила: понаблюдать за людьми, стараясь узнать что-то новое о них.

Я ходила, смотрела и слушала, и с каждой минутой растерянность и робость отступали. Здесь никто никого не боялся и не ненавидел, хотя эти люди верили в разных богов и принадлежали совсем разным народам. Их объединяла общая страна и вера в эту страну. Их объединял Валмиранский Дух.

Проходя по побережью, я подслушала разговор двух самых обыкновенных с виду мальчишек, оказавшимися маленькими оадоинами. Они обсуждали предстоящий им ритуал посвящения. Один опасался утонуть, а другой мечтал поскорее научиться дышать под водой. Чуть в стороне от них священник-южанин пел песню заходящему солнцу.

Темнело, и вскоре вокруг храмов начали зажигать фонари и самые настоящие факелы. Загадочно мерцали огоньки шиикарского храма, и я, как мотылёк к костру, поспешила к нему. Высокое и величественное сооружение манило меня мыслями о Рии. Где она сейчас? Что с ней? Нашла ли родных? Как встретил мою подругу теперь отвергший её народ?

Я обходила храм Каранаи вокруг, когда встревоженный детский голос резанул меня по ушам.

– И что же теперь будет, мама? – спрашивал ребёнок. – Мы останемся единственными шиикарами во всём свете?

– Нет, милый, – плохо пряча тревогу, отвечала ему крылатая женщина. – Они обязательно одумаются и присоединятся к нам. Тогда им не придётся умирать. Представляешь, много-много шиикаров будут жить где-то совсем рядом!

– Но Дарий говорит, что они не хотят, – возразил малыш. – Их Старший Крылатый так сказал. Что они решили всё-таки умереть.

– Это они так торгуются, понимаешь? Как на рынке, только не за рыбу, а за лучший новый дом.

Её голос звучал не очень убедительно, но я продолжала слышать его в своей голове, даже когда отошла от храма крылатой богини достаточно далеко. Я пыталась понять, что означало услышанное мной. «Неужели шиикары отказались присоединяться и отвергли помощь? – недоумевала я. – Они что, предпочитают быть убитыми эйноматринцами?»

Судьба крылатого народа меня не касалась, но я не могла перестать думать о Рии. Она отправилась к ним на помощь, а теперь её скорее всего с удвоенной силой начнут обвинять в предательстве. «Да что ж за дурь такая», – расстраивалась я.

За этими мыслями я не заметила, как солнце окончательно скрылось за горизонтом, позволив Городу Тысячи Храмов окунаться в чарующую темноту ночи. Я вышла на набережную и угрюмо побрела в сторону храма Великого Трио, глядя, как волны облизывают песок у самых моих ног.

Стены за заливом нежно мерцали зеленоватым светом, и я любовалась ими с грустной улыбкой. Валмиранскй Дух мог принять шиикаров. Мог защитить их, подарить им счастье, а они не хотели. «Плевать мне на весь их народ, – с неожиданной злобой поняла я. – А вот Рии – нет. А мне не плевать на Рию, а эти упрямые дураки наверняка до жути её расстроят!»

С такими мыслями я добралась до храма Великого Трио и, не найдя там Криса, присела на скамейке неподалёку от входа с крупным символом зверя на двери, приготовившись ждать. Народу вокруг становилось всё меньше, и вскоре вокруг не осталось ни одного человека. Призрак всё не шёл, но рядом со мной вдруг присел неожиданно появившийся незнакомый мне раск.

Он был молод и высок, а из его недлинных рыжих вьющихся мелким кудряшками волос торчали уши красного волка. В свете огня казалось, будто его голова горит, а чёрный плащ, в который кутался незнакомец, и вовсе превращал его в этакий ходячий факел.

– Привет, – сказал он, глядя на меня.

– Э-э, здравствуй, – неуверенно протянула я, не зная, как будет правильно с ним говорить.

В темноте я не могла толком разглядеть его лицо, и всё-таки мне показалось, что он не сильно старше меня.

– Давно ты у нас? – спросил незнакомец.

Я пожала плечами и коротко, не желая вдаваться в подробности, ответила:

– Сегодня приехала.

Раск замотал головой так резко, что его кудряшки заколыхались, словно дрожащее на ветру пламя.

– Нет, я не про это. Как давно ты в этом мире?

Ошарашенная таким вопросом, я замерла, не зная, что ему ответить. Эти два дня были одними из самых странных на моей памяти, и, похоже, это был ещё не конец.

– Ты хочешь узнать, сколько мне лет? – предположила я, но мой загадочный собеседник в ответ широко улыбнулся, продемонстрировав оба ряда зубов.

Когда он улыбался, его глаза складывались в узкие щёлочки, почти полностью закрываясь, а на щеках появлялись очаровательные ямочки. Я с любопытством вглядывалась в лицо незнакомца, а тот вдруг широко открыл глаза и заявил:

– Нет. Я хочу узнать, как давно ты пришла к нам из Врат Заката.

Сердце пропустило удар, шерсть на хвосте встала дыбом.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, плотно сжимая руки.

– Ты знаешь, что я имею в виду, а я знаю, что ты это знаешь, – ответил странный раск и снова улыбнулся своей странной улыбкой. – Сколько лет своей жизни ты помнишь?

– Полтора… – едва слышно ответила я.

Незнакомец неожиданно обрадовался.

– Ух ты! Вот это да, быстро ты! Я за полтора года не прижился толком! Хотя мне было четырнадцать, я был тем ещё болваном.

И вновь по моей спине пробежали щекочущие мурашки.

– Ты тоже?..

Я давно догадалась, что мы с Питером не единственные такие, но я почему-то никогда не думала, что мне доведётся встретить других людей вроде нас.

Незнакомец кивнул, забавно качнувшись всем телом.

– Ага. Зверство, а? Сидишь и не помнишь ничего, ни кто ты, ни что ты… Я всегда детям завидовал. Учитель говорил, его прошлую ученицу пятилеткой выкинуло, она, пока с ним не встретилась, даже не знала, что родилась не здесь.

Он говорил легко и непринуждённо, улыбаясь и то и дело забавно щурясь. Мой загадочный собеседник очевидно знал многое, гораздо больше, чем кто-либо из моих знакомых, и я не могла просто так упустить возможность как следует его расспросить. Вот только я понятия не имела, что и как можно спрашивать.

– Ты спрашивай, не бойся, – словно бы подслушав мои мысли, предложил незнакомец. – Киира не против нашего разговора. Она говорит, что тебя ждёт тяжёлый выбор, и будет лучше, если ты сделаешь его, зная, между чем и чем на самом деле выбираешь. Ай. А ещё она говорит, что я слишком много болтаю.

– Она говорит с тобой прямо сейчас? – удивилась я.

Рыжий раск пожал плечами.

– Она всё время с кем-то говорит, иногда с несколькими из нас одновременно.

Я не удержалась от смешка.

– И обвиняет тебя в том, что ты много болтаешь?

– И я о чём, – жизнерадостно согласился со мной собеседник.

Я посмотрела на него, и мы засмеялись. Смех незнакомца был очень заразительным и внушал доверие. Я не знала ничего об этом человеке, и всё-таки почему-то в его присутствии чувствовала себя как спокойно.

– Какое имя ты себе выбрала? – спросил незнакомец.

– Я? Ярна, – ответила я, не переставая улыбаться. – Ярна Сеена. А ты?

– Олави Безродный, – представился раск, склонив голову в приветственном жесте и снова заставив свои волосы колыхнуться пламенем факела. – Обычно меня называют Олли, а такую фамилию я выбрал, потому что… Ладно, тебе сейчас интересно не знакомство, тебе интересно, что я знаю и откуда я знаю это, так?

Я кивнула, не скрывая интереса разглядывая собеседника. Тот хлопнул в ладоши, подсаживаясь ближе.

– Ну, с чего бы начать! Знаю сам я всё от наставника и от Кииры. Наставник умный, а Киира болтливая. Я хороший слышащий и ей нравлюсь, так что… Ой, она любит кидаться угрозами, но ничего не сделает.

Я глянула на беспечно улыбающегося Олли с некоторым сомнением, но расслабилась снова. Всё-таки вещи, которые Киира не хочет позволить сказать, просто нельзя сказать.

– Так вот. Есть Врата Рассвета, а есть Врата Заката. В первые люди заходят, чтобы уйти дальше, а из вторых, как говорят, выходят забывшие прошлое люди, типа нас с тобой. Нас таких много, и все примерно одинаковые. Появляемся без памяти, потом нас подбирают раски, потом мы оказываемся носителями души священного зверя, потом – кииринами, а потом Киира начинает медленно, но решительно пихать нас ко Вратам Рассвета. Она говорит, что такие, как мы, нужны, чтобы укреплять её мир, а подробности не рассказывает. Но, я так понял, что мы выходим из совсем другого мира, где всё не так, и уходим тоже в другой.

– Постой, – прервала его я, вырвав из потока шокирующей информации самое главное, – я не поняла ту часть про расков. Мой друг тоже не помнит своего прошлого, зато мы помним друг друга. И он ниор. Маг.

Олли присвистнул и замолчал, теперь разглядывая меня с куда больше серьёзностью.

– А тебе тоже есть, чем меня удивить, да?

Я дёрнула хвостом.

– Не знаю.

– Такие как ты обычно стараются удивить собеседников. Не поверишь, я не помню прошлого! Не поверишь, у меня два зверя! Не поверишь, второй – горная рысь, я ведунья! Не поверишь, я киирин! Не поверишь, я прикасалась к Древу Жизни, и оно меня приняло! Тоже мне невидаль. Надоели.

Я чуть вскинула брови, молча вслушиваясь в скользнувшую в голосе Олли обиду.

– Так вот, я не знаю, как это всё у других народов. Киира говорит со мной только про расков, и я встречал только расков. И все мы такие, как ты и я. Священный зверь, киирин, и что-то особенное из прошлого, принесённое с собой. Я принёс нож с узорами. Мой наставник – демоны знают какие знания. Ты, видимо, воспоминание о дружке своём захватила.

– Наверное, – растерянно предположила я.

– Наверное, – повторил тот задумчиво. – А вообще, знаешь, наверняка у других народов тоже есть такие как мы. Ты права, это совершенно логично. В Рассвет-то любой может войти. Многие уходят, стареют на глазах и рассыпаются в пыль под первым лучом солнца, а назад не возвращается никто, и ничего о них больше не слышно. Но многие верят, что там другой мир, такой, где к нам возвращается то, что мы потеряли, где можно увидеть мёртвых живыми и всё такое.

Я кивнула, вспомнив рассказы Рии.

– Я тоже слышала об этом.

– Ну так! Только очень важно во Врата уйти правильно. Когда время приходит. Это такой момент, что перепутать невозможно. Не всем удаётся уйти, ну а вернувшихся, как я говорил, не было, но те, кто уходили не в своё время, оставляли кучу проблем здесь, нам, тем, кто остался. Киира таких не любит.

– Никто не любит тех, кто оставляет кучу проблем после себя, – заметила я, и вдруг, не подумав толком, выпалила: – А можно ли войти во Врата Заката?

Олли резко замер, и кудряшки на его голове тревожно задрожали.

– Нельзя, – неуверенно ответил он. – Назад нельзя. То, что осталось там, навсегда останется там, а тех, кто рвётся назад, ждёт беда. Но ты не рвёшься.

– Не рвусь, – согласилась я. – Но мой друг…

– Останови его, – посоветовал Олли. – Иначе будет плохо.

– Что будет?

– Не знаю. Плохо.

Мы замолчали. Пытаясь помочь Питеру, я снова сделала хуже. Теперь у меня не было права пытаться его спасти, вот только никто другой не мог этого сделать.

– Олави Безродный, болван болтливый!

Хриплый низкий голос, резко раздавшийся откуда-то сзади, заставил меня подскочить на месте, воинственно распушив хвост. За нами стояли двое: маленький сгорбленный старик в таком же как у Олли чёрном плаще и Крис, с явной неприязнью сверлящий взглядом спину моего собеседника. Я поспешила подойти к Призраку, пытаясь угадать, что происходит, а Олли остановился напротив старика, виновато улыбаясь и почёсывая затылок.

– Я тебе что сказал? В храм привести. А ты что сделал? – спросил старичок, тыкая в рыжего раска посохом, в котором я неожиданно узнала посох киирина.