Текст книги "Мой путь озарён рассветом (СИ)"

Автор книги: Зуки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 73 страниц)

Посреди стола лежала книга легенд, бросаясь в глаза. Я взяла её в руки и решила перечитать легенды о дочерях Иирона, которым ранее я уделила совсем мало внимания, но сосредоточиться на буквах никак не получалось. В отчаянии я отложила книгу в сторону, когда внизу послышался какой-то шум.

Топот на лестнице подтвердил, что ко мне поднимаются по меньшей мере два человека, и, к моему немалому удивлению, этими двумя оказались Рия и Диса. Вглядевшись в моё лицо, девушка-чернобурка выразительно повела хвостом и спросила:

– Тебя тоже кто-то бил?

– Что?.. – спросила я, не понимая, что она имеет в виду.

– Малисану вчера наконец-таки избили. В парке, – пояснила подруга. – Куча синяков, голова разбита, рука сломана. Ей настолько стыдно, что она отказывается говорить, кто этот герой. Сегодня мы празднуем неожиданное явление такой мифической вещи, как справедливость, в нашем мире. Так что давай, переставай быть похожей на ходячий труп. Лежачий труп. Сидячий? Не важно.

Я медленно сползла с кровати и поднялась на ноги. Рия из-за спины Дисы во всю кривлялась, побуждая меня признаться, и я, вздохнув, поддалась.

– Это я.

Чернобурка хмыкнула.

– Да, я догадалась, что это ты, хотя узнать тебя в таком виде было не просто.

Тут по её лицу пробежала волна понимания.

– Стоп. Ты имеешь в виду, что…

– Я избила Малисану. В парке. Посохом, – вздохнула я. – Я была усталая и злая, а она меня откровенно провоцировала, так что…

Я осеклась, поймав себя на том, что снова пытаюсь оправдаться, совершенно не чувствуя себя виноватой, но боясь осуждения. Впрочем, вот уж кто не собирался меня осуждать – так это Диса. Смерив меня как никогда тяжёлым и суровым взглядом, она несколько раз хлопнула в ладоши.

– Браво. А почему без меня?

Я виновато развела руками.

– Так получилось.

Рия засмеялась и подпихнула Дису ко мне ближе, чтобы обнять нас обеих за плечи.

– Вот я поговорила с Дисой и подумала. Нам нужна тяжёлая артиллерия?

Я недоумевающе заморгала, а шиикара поспешила объяснить:

– Ну, пушки там всякие. В нашу армию. Нужно ведь?

– Ну, если Диса не против, – протянула я, не уверенная, что она захочет в это ввязываться, но девушка-чернобурка медленно возложила на моё плечо свою тяжёлую руку.

– Только попробуй не взять.

– Даже пробовать не буду, – с готовностью уступила я. – Знаешь, что Малисана сказала? Что заставит всех, кто мне дорог, отвернуться от меня, а тех, кто не отвернётся, она заставит страдать вместе со мной.

– Да, она будет очень укоризненно смотреть и говорить исключительно надменным тоном, – хмыкнула Диса. – Я этого не переживу. Немедленно перестану с тобой разговаривать.

Я вспомнила Питера и поёжилась.

– Ну, знаешь, она может сделать что-нибудь посерьёзнее.

– Если бы Малисана исполняла все свои угрозы, мы сейчас бы жили на прежнем месте, владея всеми Вольными Милантринами и Эйноматрином тоже, – отрезала чернобурка. – Но, как видишь, мы здесь. И меня это не сильно расстраивает.

Так, пополнив нашу армию тяжёлой артиллерией, мы начали планировать дальнейшие действия. Я честно рассказала подругам о том, что Марика запретила мне даже приближаться к Малисане, и получила дружеский тычок в бок от Дисы.

– А я тебе на что?

В свою очередь чернобурка рвалась повоевать с Петрой.

– Ну не могу я больше смотреть на эту рожу, – жаловалась она.

Возражать я не стала. И так было очевидно, что ученица лекаря встанет на сторону своей давней подруги.

– Хельмер тоже будет с ними, – прикидывала я. – Сона, я надеюсь, присоединится к нам, а куда Сона – туда и Тео, а куда Тео – туда Ирма. Когда они вернутся, мы быстро их завербуем.

– Ирма в худшем случае просто не примет ни одну сторону, а будет бегать между ними и плакать, – заметила Диса. – Тайто тоже или наш, или ничей. Если только Крис вдруг не вступится за Малисану.

Я похолодела, сражённая этой жуткой мыслью. Почему-то раньше мне не приходило в голову, что Крис снова являлся частью компании, а значит, мог принимать участие во всех этих делах.

– Он не вступится, – успокоила меня Рия. – Ты же его знаешь.

Но я знала Призрака, а потому понимала: он может, если вдруг захочет.

– Меня больше волнует Питер, – продолжала тем временем шиикара. – Если он теперь с Малисаной…

Я серьёзно кивнула и пообещала поговорить с ним по душам, объяснить всё. Маг не мог не догадаться, что именно случилось с ученицей Слышащей вчера, а значит, мне предстояло выслушать, что он об этом думает. А он, совершенно очевидно, не думал ничего хорошего.

– А меня волнует её лицо, – объявила вдруг Диса, указывая на меня. – Я отказываюсь признавать полумёртвую главной над собой. Ты вообще причёсывалась сегодня?

Я причёсывалась, особенно не стараясь, и теперь из кос выбилась большая часть волос.

– Даже в путешествии лучше получалось, – поддержала Дису Рия и, подмигнув чернобурке, предложила: – Ну что, давай сделаем из неё человека?

Я испуганно попятилась, но спасения от собственной армии для меня не было.

Впрочем, вскоре я действительно почувствовала себя человеком, и вечером, когда мы втроём заявились на встречу компании, я чувствовала себя вполне уверенно и легко проигнорировала выпад Петры, напомнившей мне о том, как мы распрощались в прошлый раз.

Впрочем, за время нашей разлуки они с Хельмером немного оттаяли. Питер же, напротив, сел в стороне от меня и смотрел ещё более укоризненно, чем я ожидала. Я собралась отозвать его в сторону и поговорить, но тут в чайную, где мы собрались в этот раз, вошёл Крис.

Призрак уселся прямо напротив меня, а я, стараясь лишний раз на него не смотреть, не знала, куда деть взгляд. Особенно тяжко мне стало, когда весёлая болтовня перетекла в обсуждение случившегося с Малисаной. Питер помрачнел ещё больше, и тут-то до него добралась Рия, к моему огромному неудовольствию принявшаяся допрашивать мага о том, как у них с Малисаной всё вышло.

– Что тебя в ней привлекает? – не унималась шиикара.

– Это его дело, – вмешался было Хельмер, но Питер решился ответить.

– Она добрая, милая и красивая девушка, – ответил он, впрочем, без какой-либо уверенности в голосе.

«Добрая? Ни разу. Милая? Изредка. Красивая? Была», – мысленно заметила я.

– Говоря о Малисане, можно употребить слова «целеустремлённая», «властная», «умная», «уверенная в себе» и многие другие. Но не первые два.

Не веря своим ушам, я украдкой покосилась на Криса и неожиданно наткнулась на его прямой взгляд. Обращаясь к Питеру, Призрак смотрел на меня.

– Одно не исключает другого, – возразил ему маг, и Крис, к моему огромному облегчению, повернулся к нему.

– У некоторых людей – да. Но не у Малисаны.

– Я знаю её не хуже, чем ты, мы ведь… – начал было Питер, но под насмешливым взглядом Призрака вдруг замолчал.

Рия присвистнула, заслужив безграничное неодобрение Петры и Хельмера.

– Может, не стоит обсуждать ту, кого здесь нет? – попыталась было свернуть тему ученица лекаря, но на неё не обратили особого внимания.

Питер поднялся со стула и развернулся, намереваясь уйти. Мы молча провожали его взглядом, пока он расплачивался с хозяином и выходил на улицу, хлопая ведущей в зимний вечер дверью.

– Вообще, это действительно не наше дело, – неуверенно сообщил Хельмер, обращаясь то ли к Крису, то ли ко всем вообще.

Призрак пожал плечами. Ему было всё равно, и на этом разговор и завершился бы, если бы Петра вдруг не совершила чудовищную ошибку. Всё ещё злясь на Рию, она повернулась к Крису и объявила:

– Ты всегда видел в ней только тёмную сторону. Только ты виноват в том, что не разглядел того, что разглядел Питер.

Обвинять Призрака в чём-либо было определённо плохой идеей. Я с ужасом ждала, что сейчас он встанет из-за стола и вслед за Питером покинет чайную, чтобы больше никогда к нам не вернуться, но Крис остался сидеть, и даже более того, он ответил:

– У нас с Питером разная система ценностей.

Если бы Сона, Тео и Ирма были с нами, наверняка всего этого не случилось бы. Ирма лезла бы с глупыми вопросами, которые никто не воспринимал бы всерьёз, Сона – постоянно смеялась, а Тео – подшучивал надо всеми, разряжая атмосферу. Но их не было. Зато была Рия.

– А тебе какие девушки нравятся? – не понимая, что она творит, спросила шиикара.

Мне оставалось только надеяться, что Крис не ответит, потому что любой возможный ответ погубил бы меня. Молясь, чтобы борец за права чужих дел Хельмер вмешался снова, я попыталась ткнуть Рию хвостом, но не успела, потому что Хельмер не вмешался, а Крис решил ответить.

Я не смотрела на него и не видела, с каким лицом Призрак ломал мою жизнь, но голос его был абсолютно спокоен и безразличен.

– Чтобы понравиться мне, девушка должна быть достаточно ненормальной, чтобы вместе со мной ввязываться в неприятности и при этом оставаться… – тут он на миг замялся, словно что-то вспоминая, и продолжил: – Весёлой, интересной и сильной духом. Ещё она должна быть достаточно умной, чтобы не считать себя сильнее меня, и мило смущаться.

– Значит, тебе всё-таки может кто-то понравиться? – подал голос молчавший до сих пор Тайто, глядя на друга каким-то странным, им одним понятным взглядом.

Крис пожал плечами.

– Почему нет?

Он не смотрел на меня, и это было прекрасно, потому что один его взгляд, и я умерла бы на месте. Судорожно придумывая способы сбежать из чайной как можно скорее, я вслушивалась в бешеное биение собственного сердца, стараясь не думать о том, что, если память меня не подвела, мне только что фактически признались в любви.

«А вдруг? Ну, а вдруг?» – спрашивала я себя и тут же гнала эти мысли прочь.

И тут Крис посмотрел прямо на меня. И одного этого хватило, чтобы я подскочила на месте и вывалилась из-за стола, безобразно нереалистично сообщив, что хочу найти Питера. Расплачиваясь с хозяином, я едва не уронила деньги, а выходя на улицу, ударилась плечом о дверной косяк, но героически сумела даже не поморщиться. И только оказавшись на морозном воздухе, я схватилась за лицо руками и, тихо проклиная себя и свою неловкость, едва ли не бегом поспешила домой.

Радуясь тому, что Рия за мной не последовала, я поднялась в свою комнату, села на кровати и закуталась в одеяло. Лисий хвост нервно подрагивал под ним, а пальцы безжалостно терзали друг друга. «Мне показалось. Мне просто показалось», – повторяла я себе, ни на секунду в это не веря. В конце концов я завалилась на бок и, уткнувшись лицом в подушку, завыла:

– Проклятый Призрак, зачем он делает это со мной? Почему бы просто не оставить меня в покое? Почему бы просто не сказать мне прямо? Почему…

И вопрошания слились в единый бессвязный вой.

Должно быть, я ещё долго душила бы себя подушкой, если бы через собственные хрипы я не услышала странный стук. Удивлённо насторожив уши, я повернулась к окну, чтобы увидеть, как в стекло врезается снежок.

«Это ещё что?» – удивилась я, осторожно высовываясь в темноту.

Ответ на вопрос, кто лепит снежки в такой мороз, оказался прост: маги способны и не на такое. Питер стоял под моим окном, кутаясь в тёплую одежду, а рядом с ним обнаружилась большая вещевая сумка. Чуя неладное, я помахала ему рукой, обещая спуститься, и поспешила выбежать на улицу.

Ещё на лестнице я начала придумывать слова, которыми объясню другу его ошибку.

«Питер! Девушка, которую ты любишь – лицемерная тварь…»

Выходило не очень, учитывая, что он, очевидно, всё ещё любил меня.

«Питер! Малисана собирается воспользоваться тобой в войне против меня!»

Как мечом или луком, только магом.

«Питер! Ты – важный для меня друг, и я должна предупредить тебя…»

Такое начало мне понравилось больше, и именно его я собиралась использовать, но как только я остановилась напротив него, Питер заговорил сам:

– Малисана рассказала мне всё.

В голосе мага мне послышался укор, и я вздохнула.

– Какое именно «всё»?

– Всё. Чем были наши отношения, почему она решила использовать меня, что она сказала тебе, как ты обошлась с ней после этого.

– Тогда ты понимаешь, почему я…

Питер поднял руку, приказывая мне замолчать, и я замолчала, удивлённая тем, каким непривычно решительным выглядел маг.

– Не оправдывайся. Я понимаю и тебя, и её. У вас война, и я не хочу участвовать в ней.

– И не нужно, – тихо согласилась я, уже догадываясь, что он хочет сказать. – Я не буду тебя в это втягивать и Малисане не дам…

– Я не хочу быть поводом для ваших ссор, – отрезал Питер. – Ярна, я уезжаю.

С тоской посмотрев на стоявшую у его ног сумку, я жалобно заглянула магу в глаза, и в моей груди болезненно кольнуло, когда я увидела, с какой болью и любовью он смотрит на меня. «Ты не заслуживаешь всего этого, – мысленно обратилась я к нему. – Ты заслуживаешь быть счастливым». А из горла вырвалось только жалкое:

– Прости меня.

Питер поднял было руку, протягивая её ко мне, но тут же опустил её снова.

– В карнаэльской академии магов меня ждут. Моё место там, а не здесь, но я буду приезжать к тебе. А ты? Навестишь меня хоть раз?

– Конечно, – выдохнула я. – И не раз. Я буду очень скучать по тебе.

– Я тебе напишу.

– Я буду ждать.

Хотелось сказать что-то ещё, но слова застревали в горле. Он уходил, в самом деле уходил, такой родной, такой надёжный, такой свой. И именно в этот момент он вдруг показался мне удивительно похожим на того человека, которого я всё-таки могла бы полюбить.

– Увидимся.

Питер махнул рукой и поднял сумку, собираясь уйти, а я шагнула к нему и крепко обняла дорогого мне друга.

– Я правда буду очень скучать.

– Как и я.

Он неловко погладил меня по голове и шагнул назад, потом развернулся и, более не оглядываясь, пошёл прочь, растворяясь во тьме улицы, где ещё не наладили фонари. А я стояла неподвижно, глядя ему вслед, и только пальцы с небывалой силой вырывали друг из друга ногти.

Когда Рия вернулась домой, я сидела в своей кровати, сбив одеяло в нелепое подобие гнезда, и старательно страдала. Оглядев меня очень скептическим взглядом, шиикара плюхнулась рядом и вырвала у меня из рук мой же лисий хвост, шерсть из которого я пыталась выдёргивать.

– Зачем ты это сделала? – спросила я Рию, не глядя на неё. – Зачем ты его спросила?

Та развела руками.

– Я не думала, что тебе от этого будет так плохо. А что такого-то? Крис, вроде бы, ничего страшного не сказал.

Я повернулась к подруге, всем своим видом показывая, что Призрак сказал очень даже страшное, а меня снова придётся приводить в чувство, иначе я рассыплюсь на тысячи маленьких рыжих шерстинок, которые сама из себя вырву.

– Тебе совсем плохо? – уточнила Рия.

Я откинулась назад, со всей дури треснувшись затылком о стену, но даже не поморщилась. Шиикара вздохнула и тоже прислонилась к стене.

– Питер уезжает, – сообщила я ей и рассказала о его недавнем визите.

Рия вздохнула ещё печальнее, а потом, словно вдруг решившись на что-то, выпалила:

– Я знаю, тебе сейчас не до меня, но мне очень нужно с тобой поговорить. Похоже, только ты можешь мне помочь с этим.

Личные тревоги резко притупились, я села ровнее и выжидающе уставилась на подругу. Ко мне нечасто обращались за помощью и поддержкой, и неожиданная просьба Рии значила для меня едва ли не меньше ухода Питера.

– Что случилось?

Шиикара помолчала ещё немного, подбирая слова, а в её руках замелькало белое пёрышко с чёрными пятнами – её пёрышко.

– Я всё подбирала момент поудобнее, но, похоже, с нашей войной такого не будет, – пробормотала она наконец. – Помнишь, я обещала рассказать тебе, зачем мне нужна ваша Слышащая, но так и не рассказала?

Я кивнула, и Рия продолжила:

– Есть кое-что ещё, что ты должна обо мне знать.

Я в детстве не отличалась особой чуткостью. Вела себя отвратительно, похуже Хельги, пожалуй. Никого, кроме себя, ни во что не ставила, а ещё очень мечтала летать, постоянно повторяла, что я однажды обязательно полечу, а все остальные для этого недостаточно хороши. Легко догадаться, как много у меня было друзей. Если честно, до того, как я встретила вас, друг у меня был только один. Его звали Берт – Норберт – и он был наследником Старшего Крылатого.

У нашего народа есть традиция. Старший Крылатый, глава народа, выбирает младенца себе в преемники, и того забирают от семьи. Чаще всего берут сирот, тех, у кого нет никаких близких. Ребёнок растёт в полном одиночестве, с самого раннего детства готовясь возглавить народ. Берту такая жизнь не очень нравилась, потому он начал убегать на утёс между Окаром и городом, где жила я. На этом утёсе мы и встретились. И я потом долго считала, что сама Караная нас свела, потому что мечта у нас была общая. Мы хотели летать.

Я уже рассказывала тебе, что в парении мы добились небывалых успехов. Однажды сам Старший Крылатый похвалил нас на фестивале, представляешь? Наше общение он, понятное дело, не одобрял, но мы не делали ничего запрещённого, мы были детьми!.. Ну, то есть, мне было четырнадцать, а ему – пятнадцать, но не дети ли? Мы копались в книгах, изучали легенды, искали, где и когда шиикар может полететь, кроме как после смерти. И знаешь, Берт нашёл. Нашёл историю о краях, где сбываются мечты, оживают погибшие и возвращается потерянное.

Два года мы как одержимые искали путь туда, а потом что-то случилось. Старший Крылатый сказал что-то Берту, и его как подменили. Он перестал разговаривать со мной, даже смотреть на меня! Он сжёг все наши записи, понимаешь, всё, что мы нашли за это время! Он растоптал нашу мечту, мою мечту, и даже не сказал мне почему! Даже не посмотрел мне в глаза больше!

Рия почти кричала, и я осторожно коснулась рукой её плеча. Шиикара посмотрела на меня дикими глазами, словно не узнавая, но потом успокоилась.

– Как раз назло Берту я решила полететь, пусть это даже будет стоить мне жизни. Я спрыгнула с того утёса, и ты уже знаешь, что из этого вышло. И я, вроде как, сдалась. Приняла свою участь, даже научилась наслаждаться этой ролью: странная девушка, разочарование родителей, позор народа. А потом со мной заговорила Киира, про это ты тоже знаешь. Вот только с рассказом о ней я пошла не к кому-нибудь, а к Берту. Я надеялась, что в память о нашей былой дружбе он смягчит наказание для меня. Но вместо этого он выбрал для меня самый жестокий возможный приговор.

Глаза Рии снова бешено засверкали, а я лишь растерянно гладила её по плечу, поражаясь тому, какие ужасы пришлось ей пережить. Какой же мелочью на этом фоне казались мои собственные проблемы!

Шиикара вздохнула.

– Я не знаю, почему он так со мной поступил. Почему предал два раза. Не хочу даже знать, наверное. Вот только… Края, где сбываются мечты и возвращается потерянное, место, где я смогу летать на своих крыльях, оно существует. Взамен на обещание, что я расскажу своему народу об эйноматринцах, Киира подтвердила мне это, но так и не сказала, как туда попасть. Я надеялась, что раски знают больше, но ваша Слышащая отказалась говорить со мной об этом. И я почти уже смирилась, решила просто пожить тут, с вами, пока не придумаю, что делать дальше. И вдруг возвращаюсь я и поднимаюсь сюда. Ты уехала, а на столе лежит это.

И тут она повернулась к столу и указала на книгу легенд.

– И теперь я умоляю тебя, ради нашей дружбы, пожалуйста, расскажи мне о Вратах Рассвета всё, что ты знаешь!

***

Даже отвратительно горький настой, смягчающий боль и успокаивающий разум, не помог Малисане спокойно поспать. Каждый раз, закрывая глаза, она видела другие глаза, злые и тёмные, и в них горело чёрное пламя.

Та ли это девушка, которую когда-то привела к Финиде Кайра? Тогда она была простой ниорой, слабой, бледной и трясущейся от ужаса, вот только эти глаза уже тогда показались Малисане жутковатыми. А теперь от былой размазни, шарахавшейся от собственной тени, не осталось и следа. Она стала ведуньей, киирином, путешественницей, любимой ученицей Марики. Она забрала себе Криса.

Малисана с самого начала поняла, чем всё это для неё обернётся, но до последнего пыталась принять Ярну, ужиться с ней, как когда-то ужилась с Соной, Ирмой, Тео и Дисой. Зря. Нужно было с самого начала изжить её, нужно было положить конец их с Крисом общению ещё до того, как она прошла ритуал!..

Поздно. Казалось, история с Фаиной должна была стать жестоким, но надёжным уроком, но Малисана снова позволила себя обмануть, и теперь ей оставалось только смотреть, как её мечта о сильных руках и нежном дыхании, щекотавшем ухо, уплывает прочь.

– Не отдам, – стонала ученица Слышащей, проваливаясь в полудрёму.

Она всегда знала, что их с Крисом недолгая связь была ошибкой, что она просто воспользовалась его временной слабостью. И всё-таки она была. И то, что об этом не знал никто, кроме них двоих, не меняло дела.

Рассказывая о случившемся Марике, Малисана многократно сравнивала избившую её Ярну с Фаиной, надеясь таким образом максимально очернить её. И всё-таки ученица Слышащей видела подобный взгляд только однажды, и эти глаза не принадлежали колдунье. Это были глаза самой близкой для Криса на тот момент девушки – его сестры.

Когда так и оставшийся неизвестным эйноматринец открыл клетки, в которых были заперты пленные раски, именно Майри повела их за собой, а когда ей прострелили ногу, именно сестра Криса решила, что останется и прикроет их бегство. «Бегите», – сказала она и посмотрела на приближавшихся врагов тем самым взглядом, заставив Малисану удивиться, почему враги немедленно не воспламенились. «Позаботься о моём братишке, – велела Майри Малисане, а потом закричала: – Ну, что стоите? Бегом!»

И Малисана схватила Криса за руку и потянула прочь. Она не оглядывалась, а он, напротив, не смотрел, куда бежит. Он спотыкался, а Малисана держала его, не давая упасть. Преданный возлюбленной. Потерявший родителей. Бросивший сестру умирать, пока он спасался. Глаза Криса погасли тогда, и Малисана сокрушалась, понимая, что даже она не может их зажечь.

Как же больно ей было теперь видеть, каким живым взглядом Крис смотрит на Ярну. На девушку, которая смотрела на саму Малисану с ненавистью его сестры.

========== 21. О дружбе и письмах. ==========

Я рассказала Рии всё, даже историю Марики выложила, немного поколебавшись и заставив подругу пообещать: никто никогда не узнает, что я выдала ей тайну моей наставницы. Шиикара слушала меня молча и выглядела такой серьёзной, какой я никогда её прежде не видела.

– Значит, Врата Рассвета – это не какое-то место, которое можно найти в путешествиях, – задумчиво заключила она, когда я закончила говорить.

– Они, вроде как, скрыты внутри нас, – подтвердила я.

Рия задумалась ещё глубже, и странная тень легла на её лицо. Мне вдруг стало страшно, что шиикара рванётся ко Вратам немедленно, сгорит у меня на глазах, рассыпавшись старческим пеплом. Я беспомощно открыла рот, чтобы попросить её остановиться, но слова давящим комом застряли в горле, и я ограничилась тем, что осторожно коснулась её плеча.

Рия вздрогнула и обернулась ко мне, натянув на лицо неестественную улыбку.

– Ты не хочешь, чтобы я уходила? – тихо и грустно спросила она.

– Честно говоря, я не представляю, как без тебя жить, – ответила я и удивилась тому, как сильно дрожал в этот момент мой голос.

Уголок губ шиикары странно дрогнул.

– А если я скажу, что уйду туда любой ценой, ты будешь пытаться меня остановить?

Я откровенно растерялась. Да я была готова на всё, чтобы не дать ей сжечь свою жизнь ради этих Врат, вот только уже достаточно Рию предавали близкие друзья, пытаясь защитить её от них.

Видимо, шиикара думала о том же, потому, не дожидаясь моего ответа, она вздохнула и отвернулась.

– Кажется, теперь я лучше понимаю, почему Берт так поступил со мной в первый раз. И всё-таки почему он не попытался объяснить? Если бы он рассказал мне то, что рассказала ты, я бы всё поняла! Я просто дождалась бы своего срока.

Мотивы незнакомого мне Берта мало меня интересовали.

– Так ты уйдёшь? – спросила я и вжала голову в плечи, получив подушкой по ушам. – Эй!

– Никуда я не уйду, – усмехнулась Рия, пряча скользившую в этой усмешке грусть. – Пока, как это говорится, не придёт моё время. И всё-таки, если ты не против, я расспрошу Криса подробнее.

Я с облегчением кивнула, а потом, внезапно воодушевившись, вдруг подскочила на кровати.

– Давай вместе?

– Вместе что? – не поняла шиикара.

– Вместе войдём во Врата Рассвета. Когда придёт наше время. Киира говорила мне, что было бы здорово, чтобы я не была одна. Я думаю, она говорила про Питера, но не одна – это же не обязательно вдвоём с кем-то? Втроём или вчетвером тоже наверняка можно!

Рия расхохоталась и попыталась стукнуть меня подушкой снова, но я поймала её на лету. Сражаясь за это смертоносное оружие, мы свалилась с кровати и покатились по полу. Рия была сильнее, я – тяжелее, и подушку наверняка ждала бы страшная смерть, если бы шиикара вдруг не выпустила её и, свернувшись в комочек, не затряслась то ли от смеха, то ли от рыданий. Испугавшись, я отложила подушку и села рядом с подругой, а та подняла голову и, утерев выступившие слёзы, через рвущийся наружу хохот выдавила:

– Чего уж мелочиться! Забираем весь твой клан!

– Всю Валмирану давай! – прыснула я в ответ.

Мы смеялись так, что напугали Кору, поднявшуюся к нам, чтобы узнать, в порядке ли мы. Успокоившись увиденным, хозяюшка вернулась к своим делам, а мы собрались спать. И несмотря на все переживания этого дня, спалось мне неплохо. А снился мне грядущий Круг Охоты, и, когда я проснулась, именно он занимал все мои всё ещё не слишком весёлые мысли.

К Главному Дому я даже не приближалась, стараясь обходить его стороной, как и улицу Лекарей. От Дисы я узнала, что Малисана стремительно поправлялась и всё так же отказывалась говорить, кто на неё напал, а Марика, потеряв обеих учениц, ходила страшно расстроенная, срываясь на всех вокруг. Чем больше я об этом думала, тем больше печалилась, поддаваясь новому приступу хандры.

На пятый день после отъезда Питера я получила от него письмо.

«Моя дорогая Ярна! – писал он. – Честно говоря, я сомневался, что смогу найти своё место вдали от тебя, но здесь, в Карнаэльской академии магов, я наконец-то действительно счастлив».

Питер подробно рассказывал о том, как прошла проверка его способностей и как сильно удивились скрытым в нём талантам валмиранцы. «Они сказали, что, если я смогу раскрыть весь свой потенциал, однажды я стану одним из сильнейших магов этой страны!» – писал Питер, и я видела, как дрожала его рука в этот момент.

«Херда Рейнор, моя начальница, удивительная женщина. Она обещает предоставить мне все возможные средства для изучения моей потери памяти. Если я смогу выяснить что-нибудь об этом, я напишу тебе немедленно, чтобы ты сама приняла решение: хочешь ты вернуть себе память или предпочитаешь жить, не зная, кто ты на самом деле».

Я долго вчитывалась в эти строки. Питер так и не понял, что я хорошо знаю, кто я на самом деле, и не хочу знать прошлого в первую очередь потому, что это только запутало бы меня. Кроме того, я не сомневалась, что вернуть нам воспоминания невозможно, а думать о том, что может случиться с Питером, если он будет слишком отчаянно пытаться, было страшно.

«Здесь принято использовать определённые слова для песен заклинаний. В Эйноматрине старались как можно раньше научить новичков, что слова не важны, важны лишь интонации. Здесь всё иначе. Херда сказала, что ученики чувствуют себя увереннее, потому что им сложнее ошибиться, но, если я хочу делать по-своему, я могу продолжать. Мне кажется странным всё это, ведь таким образом по словам заклинания другой маг может заранее понять, какое именно заклинание творит его противник. С другой стороны, магические поединки в Валмиране строго запрещены.

Маги здесь очень важны. Ты знала, что даже в вашем городе почти всё работает на магии? Нагрев воды, тепло в домах и ещё многое другое. Заклятия, поддерживающие это, очень долгие, и всё-таки иногда их нужно обновлять. Обычно при каждом городе есть несколько магов, отвечающих за это. Я мог бы вернуться, когда закончу обучение, и поддерживать город, но об этом мне ещё думать рано».

Я хмыкнула. Ничего удивительного в том, что Питер не горел желанием бросить столь перспективное для него место ради обновления заклинаний обогрева воды в нашем городке, не было. Зато следующие строки удивили меня сильнее.

«Я всё-таки начал изучать язык, который используют валмиранцы для заклинаний. Если я всё-таки решусь произносить определённые слова, как это делают другие, я хотел бы знать, что эти слова означают. Этот древний язык когда-то использовали многие народы, но сейчас его помнят только шиикары и маги Валмираны. И всего за день, изучая его, я выяснил много интересного! Знала ли ты, что название “раски” произошло от словосочетания “расара ки”, которое означает «вольные звери»? А слово “киирин” можно перевести как “звериный король”. И даже имя “Киира” на самом деле не имя, а слово, которое, скорее всего, тоже означает что-то связанное со зверями!»

«А может, это слово “зверь” произошло от имени “Киира”», – мелькнула в моей голове мысль, больше похожая на недовольное ворчание одной болтливой богини, чем на порождение моей головы.

«Надеюсь, ты тоже найдёшь своё счастье. С любовью, Питер», – закончил своё длинное письмо маг. Я осторожно коснулась рукой этих строк. Там, без меня, ему было лучше, чем со мной где-либо, и после прочитанного у меня не осталось в этом сомнений. Всё-таки не просто так Питер оказался магом. Его место было среди своих, а моё – среди расков, но как же всё-таки не хотелось признавать, что наши пути разные, а их пересечения только причиняют боль обоим!

Я перечитала письмо и принялась размышлять над ответом, вот только мой ответ не мог быть таким же длинным и радостным.

Я положила на стол лист бумаги и старательно вывела на нём: «Здравствуй, Питер. Я всё ещё жива. Ничего не делаю, показательно страдаю. С безысходностью, Ярна». Полюбовавшись на получившееся письмо, я с удовольствием сожгла его, собрала пепел на ладонь и сдула в окно. Получилось красиво и ритуально, но менее мерзко на душе от этого не стало. Вздохнув, я снова завалилась на кровать, возвращаясь к своему излюбленному занятию: страданиям.

До Круга Охоты оставалось всего несколько дней, но сама мысль о том, чтобы что-то праздновать, казалась мне дикой. Я не могла даже толком задумываться о подарках, я вообще не могла думать.

Рии это явно надоедало. В отличие от меня, она моментально забыла о всех своих недавних переживаниях и теперь ходила вокруг меня, сияя раздражающей жизнерадостностью.

– Твои перепады настроения убийственны для окружающих, ты в курсе? – спросила она у меня днём, вернувшись с конюшни и вытащив из моей безвольно болтавшейся руки письмо Питера. – Что тут у нас? А-а-а, кое-кто счастлив без твоего участия. Отличный повод проваляться тут до самого Круга Охоты! Нет, честное слово, это просто невероятно. Сказал бы мне кто, что эта свисающая с кровати туша когда-то пробежала через город, полный врагов, и прыгнула в водопад – не поверила бы.