Текст книги "Мой путь озарён рассветом (СИ)"

Автор книги: Зуки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 73 страниц)

Вторая девушка несколько младше. Как и вы, она прибыла в Валмирану недавно, и ей не хватает двух банальных, но важных вещей: терпения и воображения. Однако, если она сможет воспитать их в себе, это кончится плохо для всех. Я считаю её наиболее опасной в потенциале, но сейчас меня больше всего занимаете вы. Вы зашли дальше них обоих, по словам Хоберина Высокого, вы достигли своего предела, но продолжаете путь, умудряясь его сдвигать. Это весьма примечательно, но, увы, внутри вас слишком большой раздор. Вы погубите себя быстрее, чем станете излишне опасны. Хоберин и этот юноша, Крис Энтхейм, просили меня, чтобы я позаботился о вас, помог вам продолжать двигаться вперёд, не заходя слишком далеко и не подвергая себя лишнему риску. Я согласился, что вполне естественно, ведь вы тоже можете помочь мне, ордену, Валмиране в конце концов. Всё, чего я хочу, чтобы вы были готовы эту помощь принять. Что скажете, Ярна Сеена?

Что я могла сказать? Разумеется, я согласилась без малейших колебаний, и узнала, что на самом деле всё предельно просто. Пользуясь посохом, я должна была поглядывать в сторону Древа, не взывая к нему, но наблюдая. Если бы мне вдруг показалось, что Древо оказалось слишком близко, стоило немедленно прекратить. Вот и всё. И это у меня получилось удивительно легко.

Надо сказать, Маттиас Трирог при всей своей подозрительной слащавости оказался в самом деле хорошим человеком. Так через полтора часа демонстрации моих способностей, немало устав, я призналась:

– Я тоже пыталась создать дракона однажды, но он был совсем маленьким и не смог летать. У меня вообще не получается заставлять что-либо летать.

– О, это потому, что вы не понимаете сути полёта! – мягко ответил глава кииринов. – Полёт чрезвычайно сложен сам по себе, даже парение весьма непросто, спросите любого шиикара. Попробуйте разобраться в этом, уверен, у вас всё получится, но я вам тут, увы, не помощник.

Кстати, о помощи. Настала пора поговорить о том, что вы можете дать ордену, а вы можете дать кое-что, чего не дал бы никто другой. Когда я узнал, я был в настоящем восторге, хотя в этом вашей вины больше, чем вашей заслуги.

Он наткнулся на мой непонимающий взгляд и благосклонно кивнул, удовлетворённый этим.

– Слухи о Валмиранской Ведьме, прирученной правительством, заставили людей наконец-то отойти от Стен на приличное расстояние и, вот что удивительно, за последние два дня поразительное количество магов, нарушавших закон внутри Стен, самовольно пришли покаяться в содеянном, умоляя, чтобы им сохранили жизнь. Понимаете? Валмирана никогда не работала запугиванием, а то, что преступники иногда загадочным образом умирали, очевидно было работой правительства. Многие были недовольны тем, что правительство нарушает собственные законы, ведь казнь без суда запрещена. Но наш орден служит в том числе и для тех случаев, когда закон ловит в ловушку сам себя. Когда человека нельзя судить, но и оставлять в живых тоже невозможно. Вы подарили нам выход. Могучее не человеческое существо на страже мира и справедливости! Существо, в которое поверили по обе стороны от Стен, и которое не только боятся, но и благодарят! Разумеется, вскоре слухи стихнут и будут забыты, но только если мы позволим им это. Ярна, я прошу вас подарить образ Валмиранской Ведьмы нашему ордену, чтобы он наравне со всеми нами служил защите порядка.

– Люди быстро поймут, что за Ведьмой стоят разные люди, – возразила было я, но Маттиас был настроен решительно.

– Свидетели, если такие будут оставаться, увидят лишь огонь и женскую фигуру, а жертвы будут очевидно убиты животными. Да, на роль исполнителей таких заданий подойдут не все, и всё-таки в нашем ордене есть пять-шесть человек, кроме вас, которые могли бы справиться с задачей. Но нам нужно ваше разрешение. Вы ведь понимаете, что тайна Валмиранской Ведьмы должна оставаться тайной, а без вашего содействия нам никогда не добиться этого.

Я вздохнула. Всё это звучало очень правильно и логично и всё равно мне чем-то не нравилось. Быть может, я просто ревновала свою легенду, которой мне теперь предстояло поделиться с другими. С другой стороны, это означало, что рождённая мною Валмиранская Ведьма будет жить, даже когда я сама умру, а это вполне подогревало моё честолюбие.

– Хорошо, – к огромной радости Маттиаса согласилась я. – Но правду уже знают некоторые из моих близких друзей.

– Сможете ли вы убедить их не передавать секрет дальше ради всеобщего блага? – спросил глава кииринов, и я утвердительно кивнула. – Вот и славно. А через несколько лет, когда легенда приживётся, им просто никто не поверит. Есть в этом некоторая горькая ирония, правда?

Лучше сказать было трудно. Чем дольше я об этом думала, тем яснее понимала, что всё сложилось наилучшим образом. Я ждала, что слухи о моём представлении с тиграми станут катастрофой для меня и моих близких, но нет, все только выигрывали. Оставалось только как следует разузнать, что ждёт меня как часть ордена.

Оказалось, что и тут всё было весьма радужно. Члены ордена имели право брать новые задания хоть каждый день, и оплата за каждое была более чем достойной. Можно было, напротив, не брать заданий вовсе, но в таком случае орден оставлял за собой право призвать лентяя насильно, навязывая тому одно задание в месяц, но не более. Разумеется, это не касалось больных, застрявших на других длительных заданиях, а также молодых матерей. Орден учитывал возможности и предпочтения каждого, и киирины, не желавшие, к примеру, убивать или покидать Стены, для подобных заданий не привлекались. Единственным исключением была война. В случае большой войны все члены ордена были обязаны встать на защиту своего дома, притом тогда и так, как распорядится Маттиас. Мы подчинялись ему лично, а он подчинялся Верховному Совету Валмираны, обходя военную коллегию, что, на мой взгляд, было очень даже хорошо.

– Знаете, что самое лучшее в работе с кииринами? – спросил глава ордена на прощание и тут же ответил: – Посохи никогда не достаются домоседам или тем, кто боится лишний раз испачкать руки. Наш орден – союз, от которого каждый имеет только выгоду, а от этой выгоды выгоду получают и окружающее. Удивительно, не правда ли? Мы складываем службу по принуждению и владельцев самого убийственного оружия на свете, а получаем сплошное добро.

Он тактично не упомянул о том, что внутри ордена проще приглядывать за теми, кто может оказаться опасным для окружающих или самих себя, в случае необходимости обезвреживая их. Я посмотрела на Маттиаса, собираясь уйти, но вопрос сорвался с губ раньше, чем я успела подумать.

– Можно ли мне рассказывать сказки?

– Сказки? – не понял тот, и я рассказала, чем сопровождалось каждое появление моего тигра на самом деле.

Глава кииринов крепко задумался. Он сидел в своём кресле и потирал колено, не глядя на меня, а я стояла и царапала ногтями руки, ожидая отказа.

– Мне надо подумать над этим, – решил наконец Маттиас Трирог. – Всё равно придётся провести собрание ордена, чтобы объявить о судьбе Валмиранской Ведьмы, это будет в начале следующей недели, полагаю. Тогда мы с вами решим и ваш вопрос заодно. Договорились?

Это был ещё не отказ, и я с готовностью закивала головой. Тогда Маттиас Трирог не без труда вытащил огромный древний фолиант и положил его на свой стол прямо поверх прочих лежавших на нём бумаг.

– Впишите ваше имя сюда, и вы станете полноправным членом ордена.

Ручка легла мне в руку. Я с удивлением смотрела на старые жёлтые страницы, неизвестно почему не рассыпающиеся в прах. Они оказались полны имён, и последние из них были записаны совсем недавно. Чувствуя, как начинает трепетать моё сердце, я вдруг вспомнила лица своих обидчиков из пришедшего ночью воспоминания и усмехнулась. Всё это больше не имело значение, потому что я, сильнейший из известных Маттиасу кииринов, касалась ладонью шершавой бумаги, вписывая своё имя в древний список и обретая тех, кто поможет мне стать ещё сильнее, не убив при этом себя.

Имя какой-то Руны Ставоль разлучило нас с Крисом, не давая оказаться рядом.

– Поздравляю, – торжественно проговорил мой новый начальник, принимая фолиант в свои руки. – Вы – пятьдесят восьмой живущий ныне член ордена кииринов Валмираны.

Как я и боялась, Криса в здании ордена кииринов не было. Я знала, где его искать, но от этого не становилось легче. Темнота пустого зала у выхода озарялась бледным зелёным сиянием колодца, и в этом сиянии я разглядела стрелки больших настенных часов: было уже за полночь.

Улица Карнаэля встретили меня тишиной, пустотой и спокойствием. Приветливо светили фонари, редкие ночные стражи порядка лениво бродили по улицам, провожая меня скучающими взглядами. Только лишь их наличие не давало мне перейти на бег: я не хотела привлекать внимание, тратить время на объяснение того, кто я и что делаю на улицах в такой час.

Я боялась, что меня не пропустят на территорию академии, но на входе оставили сообщение насчёт меня. Охранники в их неизменных странных плащах переглянулись столь подозрительно, что я начала тревожиться ещё больше. Вдруг что-то уже случилось? Что-то непоправимое?

Херда Рейнор встречала меня на нужном этаже Башни Земли. Она смотрела на меня снизу вверх испуганным взглядом, и я, не желая тянуть кота за хвост, спросила:

– Всё плохо?

К моему немалому облегчению, колдунья удивилась. Пришлось уточнять:

– Что происходит?

– Они разговаривают. Уже давно, очень давно.

Херда многозначительно посмотрела в сторону запертой двери комнаты Питера. Дверь не тряслась, не горела и не рассыпалась в щепки. С того места, где я стояла, не было слышно ничего, но это не являлась показателем. Колдунья должна была знать больше.

– Просто разговаривают или кричат? – не унималась я. Мне не верилось, что Питер и Крис могли быть рядом всё это время, разговаривая обо мне, и не попытаться друг друга убить. – Были какие-то странные звуки из комнаты?

Херда отвечала виноватым голосом.

– Они говорят очень тихо.

Значит, подслушать она пыталась, но не преуспела. Надеясь, что, быть может, мои звериные уши уловят больше, я подошла к нужной двери, почти прижавшись к ней, но тоже не смогла разобрать слов в сменяющих друг друга негромких голосах. Питер, как мне казалось, говорил насмешливо, Крис – напряжённо, но всё равно понять суть разговора было невозможно. Решив, что стоять у двери так и дальше нет смысла, я вернулась к Херде и наткнулась на её вопросительный взгляд. Оставалось только виновато развести руками.

– Хотите чаю? – предложила колдунья.

Я хотела ворваться в комнату, чтобы увидеть их обоих, чтобы узнать наверняка, о чём и зачем они так долго говорят, вот только это было совершенно неразумно. Я вдруг поняла, что в самом деле надеюсь на успех Криса. Вдруг Призраку удастся привести Питера в чувство? Вдруг он сможет вернуть всё если не как было, то просто столкнуть мага с чудовищного пути саморазрушения, на который тот неизвестно как затягивал и меня?

– Спасибо, не откажусь.

Но выпить чаю мы не успели. Херда только поставила на огонь чайник, когда из комнаты раздался звук падения. Я мгновенно сорвалась с места, словно один из псов Соны, кинувшись на зов, но ворваться в комнату мне не пришлось. Дверь распахнулась сама, и Питер спиной вперёд вывалился в коридор. Злой, словно тысяча демонов, Призрак нависал над ним.

– Крис! – крикнула я, желая остановить рукоприкладство, и они оба отскочили друг от друга, оглянувшись на меня.

Херда выглядывала из-за двери своего кабинета, не спеша приближаться, и, пожалуй, правильно делала.

– Я расскажу ей всё, что вспомнил. Она должна знать, – проговорил Питер, обращаясь к Крису, но глядя на меня. Его синие глаза потускнели и на фоне плотно обтягивающей череп кожи казались особенно большими, а многочисленные седые пряди были заметны даже среди светлых волос. – Только тогда она сможет понять…

– Не хочу ничего вспоминать, – немедленно вскинулась я. – И понимать ничего не хочу.

Сухие потрескавшиеся губы мага искривились в омерзительной улыбке, напомнившей мне улыбку Шкафа из недавнего сна.

– Ты ведь вспоминаешь тоже. Ты говорила, что это невозможно, ты говорила, что пути назад нет. Но я вспоминаю и ухожу, и ты со мной.

– Я никуда не иду, – огрызнулась я. Защищать Питера больше не хотелось. Он был мне хорошим другом и очень важным человеком в моей жизни, но теперь выбрал роль врага. Мне было жаль его, мне не хотелось его терять, но ещё меньше мне хотелось терять себя. – Если ты так хочешь угробить себя, ладно, пожалуйста. Вперёд. Но меня в это не втягивай.

И тут маг расхохотался. Он смеялся каким-то совсем незнакомым мне смехом, закинув голову назад, и я кинула быстрый вопросительный взгляд в сторону Криса. Призрак как-то странно покачал головой, что-то в его глазах говорило мне, что я ошиблась. Я сказала то, чего ни в коем случае не должна была говорить, и окончательно всё испортила.

– Теперь ты можешь видеть, что я был прав, – кое-как остановив смех, проговорил Питер, глядя на Криса пугающим взглядом своих ставших жуткими больших глаз. – Она любит только саму себя. Пока ты ей нужен, она потащит тебя в преисподнюю следом за собой, но как только ты отыграешь свою роль, она выбросит тебя, как обглоданную кость.

Я хотела возмутиться, сказать, что маг перевирает факты. Да, я поступила не слишком хорошо, сначала дав ему надежду, а потом забрав её в последний момент, но это он решил последовать за мной в Валмирану, он просил меня об этой надежде сам! Вот только Питер не дал мне сказать и слова. Переведя свой жуткий взгляд на меня, он спросил:

– Ты ведь так и не вспомнила самого главного? Ты не помнишь, как и сколько мы жили, прежде чем забыть? Ты не помнишь, о чём ты мечтала? Ты не помнишь, что ты сделала со мной?

Я не помнила, но с каждым новым вопросом красные пятна перед моим взором вспыхивали с новой силой, обещая мне это исправить. Но я не хотела вспоминать. Я не хотела даже памятью возвращаться туда, где текла грязная река с вязкой горьковатой на вкус водой, а потому прижала ладонями уши к голове и закричала:

– Заткнись! Замолчи, прекрати! Я ничего не помню, ничего не знаю, не хочу!

– Ты боишься вспомнить, потому что не сможешь с этим жить! – крикнул Питер в ответ и отшатнулся в сторону, когда Крис замахнулся на него.

Призрак хотел ударить и ударил бы, но маг слишком ослаб. Его ноги подкосились, и Питер упал на пол у наших ног. В этом падении было что-то особенно жалкое. Я с новой ясностью поняла, что не хочу видеть его таким: полубезумным, слабым и жалким, достойным лишь сочувствия или презрения, но наотрез отказывающимся признать, что нуждается в помощи.

– То, что происходит с тобой, всего лишь расплата за всё, что ты сделала, – прохрипел Питер, пытаясь встать на ноги. – Не я делаю это с тобой, тебе лишь возвращается твоё.

Когда-то давно, за пределами моей памяти, я тоже была абсолютным ничтожеством. Я не знала, смогла ли я выкарабкаться только из-за того, что забыла, или всё-таки сделала это раньше, вот только теперь я была совсем другим человеком. Питер теперь тоже стал другим. Так же, как я поднялась, он упал, и этот человек – незнакомый, ненавидящий, неприятный – никогда не был моим другом.

– Если ты не прекратишь это, я убью тебя.

Собственный голос показался мне чужим. Наверное, я взяла эти интонации у Криса, потому что слова прозвучали леденяще холодно.

– Из-за тебя я потерял всё, что у меня было, включая память, – горько проговорил маг. – Теперь ты хочешь забрать у меня и жизнь тоже?

– Не хочу, – всё так же холодно отрезала я. – Но ты меня вынуждаешь. Ты прав, моя жизнь мне дороже твоей.

Должно быть, эти слова прозвучали убедительно, потому что злоба на лице Питера сменилась мрачной пустотой. Он понял, что я не шучу и не пытаюсь его запугать, а я не желала более ждать, когда ставший моим врагом друг найдёт новые слова, чтобы причинить мне боль. Я поймала Криса за руку и потянула его прочь.

– Мы уходим, – вместо прощания, бросила я Херде, и та ничего не ответила.

Отблески заката так и плясали перед моими глазами, пока мы не вышли с территории академии: Валмиранский Дух снова помог мне справиться с наваждением. Я не желала даже думать о случившемся, о том, что я поняла и что сказала, а потому принялась рассказывать Крису о своей встрече с Маттиасом, но тот слушал в пол-уха. Похоже, разговор с Питером задел его.

– Ладно. Что он наговорил тебе?

Мне не было нужно уточнять, кого я имею в виду. Призрак некоторое время оценивающе рассматривал меня, а потом отвёл взгляд.

– Он рассказал мне то, что вспомнил. Ты хочешь это услышать?

– Нет, – решительно отрезала я. – Просто скажи, насколько всё плохо. Я в самом деле разрушила его жизнь?

Отвечал Крис медленно, осторожно выбирая слова, словно ступая по тонкому льду.

– Со своего места я не стал бы тебя обвинять. Но на его месте я возненавидел бы тебя, как ненавижу Фаину.

«Что я сделала с ним?» Вопрос рвался наружу, но не мог быть произнесён вслух. Я хотела и не хотела знать одновременно. Снова начала болеть голова, и я тряхнула ей, словно пытаясь вытрясти все лишние мысли, напомнить себе, что прошлое должно оставаться в прошлом, а забытое должно оставаться забытым. Осталось только понять, готова ли я в самом деле оставить в прошлом всё то, что Питер значил для меня раньше, чтобы в случае необходимости убить его.

– Как ты думаешь, Питеру вообще можно помочь?

– Не знаю, – ответил Крис. – Но это не важно. Он всё равно не примет помощь.

Добравшись до гостиницы к концу ночи, мы благополучно проспали утренний поезд на Лаон, а на вечерний неожиданно не осталось билетов.

– Значит, поедем завтра, – решил Призрак.

Так нам неожиданно выпала возможность всласть побродить по Карнаэльским улицам, чем мы и занялись. Не сговариваясь, мы пошли в противоположную от магической академии сторону, разглядывая старые и новые строения, статуи и площади. Тучи наконец-то рассеялись, и небо было чистым и светлым. Аромат весны дразнил и звал, обещая что-то интересное и прекрасное, раскрывались первые почки.

Мы остановились у незнакомой гостиницы, окружённой небольшим яблоневым садом. Крис смотрел на неё, широко распахнув глаза, и я была готова поспорить: он представляет себе, как будет выглядеть это место, когда деревья покроются нежными белыми цветами. Я тоже смотрела и почти в самом деле видела это: голубое небо, аккуратную покрытую булыжником улицу, чистые дома с белыми занавесками в окнах и цветочными горшками на балконах, деревья с нежно-зелёной листвой и белоснежными цветами, и людей, проходящих мимо.

Тонкий девичий силуэт отделился от ствола одной из яблонь. На миг мне показалось, что моя фантазия стала явью и белые цветы в самом деле зацвели. Молодая ниора пристально вглядывалась в окна гостиницы, и лёгкий ветерок шевелил её длинные белые волосы, собранные в два хвоста и как никогда напоминающие крылья. А может быть мне показалось так, потому что я слишком давно не видела Рию.

Крис смотрел на неё и молчал, а я рванула вперёд, перескочив через невысокую ограду прямо там, где мы стояли, и на миг мне показалось, что маленький дух созидания, неизменно кружащий вокруг бескрылой шиикары, отшатнулся от меня раньше, чем это сделала его хозяйка.

– Рия!

– Ярна!

Неподдельное удивление на этом таком родном лице заставило меня рассмеяться, и Рия хихикнула тоже.

– Ты живая.

– Ага!

– Ты вернулась! – Я распахнула руки для объятий.

– Ну, почти. – Лицо шиикары озаряла такая же счастливая улыбка, как та, что царила на моём лице. – Тут кое-какие сложности возникли, но через недельку-другую я собиралась тебя навестить.

– Как же я всё-таки рада, что ты жива, – с чувством повторила я и, продолжая счастливо улыбаться, вцепилась подруге в шею. – Теперь я могу тебя убить.

Рия жалобно заскулила, и я немного ослабила хватку.

– Недельку-другую? То есть я ещё неделю должна была гадать, увижу ли тебя когда-нибудь снова?!

– Я не могла не уехать!

– Ты могла написать, вернувшись! Как давно ты в Карнаэле? Два дня? Три?

– Два! Я собиралась написать, я просто сама ещё не знаю, живая я или нет! Особенно сейчас. Хватит меня душить!

Я опустила руки и засмеялась снова, а потом мы наконец обнялись.

– Хватит душить, я сказала! – простонала Рия.

Крис подошёл незаметно. В отличии от меня, Призрак воспользовался калиткой и тропинкой, но можно было не сомневаться: он всё видел и слышал. И ему было весело.

– Это её вторая попытка убить человека за последние сутки, – поведал Крис Рии, и та, наконец обретя свободу, покосилась на меня с наигранным ужасом.

– А первым был ты?

– Не я.

– Значит, ты будешь следующим.

Ароматы весны дарили надежду на светлое будущее. Рия и Диса вернулись живыми, Крис был рядом, а Питер… Я опять погрустнела. Как бы хотелось, чтобы все беды заканчивались так же хорошо, как риин отъезд!

– Ладно, всё, я больше не злюсь, – заверила я шиикару, и та покосилась на меня с сомнением. – Однако, тебе предстоит встреча с Дисой…

Новый приступ хохота согнул Рию пополам. Постукивая себя кулаком по колену, она заразительно смеялась и трясла головой, не в силах проговорить ни слова.

– Вы уже? – с готовностью предположила я.

– Да-а… Сейчас, сейчас, я успокоюсь!

Шиикара глубоко вдохнула, подняла взгляд и разразилась ещё более отчаянным приступом смеха, утягивая меня за собой. Крис смотрел на нас, снисходительно улыбаясь, но я была готова поклясться, что, ещё немного, и его сломит тоже. Наверняка вскоре Призрак присоединился бы к нам в бестолковом счастливом смехе, но Рия наконец-то смогла взять себя в руки и, то и дело запинаясь от рвущегося наружу хохота, поведала:

– Мы виделись… в самом начале весны. Мы тогда были… были в горах, и она… Она столкнула меня в ручей! В ледяной ручей, ты понимаешь?!

– Просто радуйся, что она перед этим не свернула тебе шею! – радостно отозвалась я. – Неблагодарная ты птица!

– Разочарование родителей, – охотно согласилась Рия.

– Позор народа!

– О, ты даже не представляешь, насколько! – возликовала моя подруга, и мы засмеялись снова.

Наверное, мы до самой ночи стояли тут, в саду перед гостиницей, привлекая прохожих своей бурной радостью, но ситуацию спас Крис. Возможно, он чувствовал себя несколько неловко рядом с двумя ржущими девицами, а может, просто вспомнил, что последний раз мы ели ещё утром.

– Я знаю место, где можно хорошо поесть, – объявил Призрак, привлекая наше внимание. – Отпраздновать встречу и поделиться новостями. Где Морено и остальные? Там? – Он кивнул в сторону гостиницы.

Рия состроила гримасу мрачного уныния и отрицательно покачала головой. Крыльями встрепенулись белые волосы за спиной. Я успела забыть, как сильно это зачаровывало меня всегда.

– Там только один наш знакомый, вы его не знаете. Наверное. В любом случае, этот разговор не для его ушей, и глаза б мои на него не смотрели. Морено и остальных вы сегодня не увидите, так что пойдём втроём, побеседуем в узком кругу старых друзей. Веди!

Мы зашли в небольшой ресторанчик на речной набережной. Глядя на прозрачную чистую воду узкой речушки, змеившейся через столицу, уложенные коричневатым булыжником улицы, разномастные, и всё равно гармонично смотрящиеся вместе дома, растения и цветные украшения повсюду, я думала о том, как непохоже это место на тот берег реки, что явился ко мне в ночном кошмаре, порождённым моей памятью. Я не могла понять, почему Питер так рвётся обратно, туда, где всё было серым даже несмотря на наличие цвета.

Заказав воистину королевский ужин, мы заняли место на нависающей над рекой веранде. Других посетителей на веранде не оказалось: было ещё прохладно, но я не сомневалась, что в более тёплые вечера здесь весьма людно, и огоньки свечей пляшут, отражаясь в воде и отсвечиваясь в чешуе проплывающих мимо рыб.

Речушка в самом деле была полна рыбы, и Рия с интересом глядела в сторону воды, навалившись на изгородь.

– Вот в такие моменты становится в полной мере понятно, насколько паршиво я жила раньше, – заметила она. – Валмиране стоит надёжно хранить свои секреты хотя бы для того, чтобы было можно ненадолго уехать, посмотреть, как живут в других местах, а потом вернуться.

Я согласно закивала. Наша недавняя вылазка за Стены убедила меня в том же. Радостно улыбаясь, я вспоминала, как прошлой зимой мы с Корой таскали в дом снег вёдрами, чтобы растопить его для ванной. Даже в богатых домах городов Вольных Милантринов было меньше удобств, чем в квартирах отстроенного за пару месяцев городка Валмираны.

– Даже жаль, что Валмирана стала настоящим проходным двором в последнее время.

– Проходным двором? – хохотнула Рия. – Как давно ты пыталась пройти этот двор в последний раз?

Я задумалась, пытаясь вспомнить, сколько именно дней назад мы с Крисом вышли из ворот Тороне, но это не имело особенного значения, ведь, как оказалось, у нас обоих были подписанные Маттиасом Трирогом пропуска. Однако я сомневалась, что каждого из нашего клана подвергали особому досмотру перед тем, как впустить внутрь, а при особом желании и без намерения возвращаться назад выбраться наверняка было можно. Кроме нашего клана приняли ещё один, а ещё были шиикары. Так же, как с нами за Стены проник Питер, с ними мог проникнуть кто-нибудь действительно опасный.

– У тебя были проблемы с тем, чтобы покинуть страну? – спросил Рию Крис, и та многообещающе хмыкнула.

– Ты бы это видел! Четыре дня ушло на бумажную волокиту, Морено чуть без меня не уплыл. И уплыл бы, но мы вовремя вспомнили, что я всё-таки всю жизнь прожила около Окара и могла быть полезна для всех. В общем-то валмиранцы тоже быстро признали это, но упорно хотели, чтобы я плыла на валмиранском корабле.

– Это вполне ожидаемо, – заметил Призрак, а я с интересом спросила:

– И как ты выкрутилась?

Рия поморщилась, и её зелёные глаза сердито блеснули.

– Мне повезло. – В голосе шиикары мне слышался вызов, словно она пыталась убедить весь мир и саму себя в том, что случившееся действительно было именно везением. – Попалась тётечка, которая прониклась моей слезливой историей о том, что у меня там семья, а валмиранских кораблей ждать ещё целую вечность. В итоге меня отпустили, но не одну, а с надсмотрщиком, представляете?

Помня своенравных южан, не склоняющих головы по чужой воле, я представляла себе это очень условно.

– Как Морено на это согласился?

Рия пожала плечами.

– Он был не в восторге, да и Рейнер тоже, но потом Аделинда…

– Рейнер? – Крис напрягся и подобрался, словно ожидая нападения. Шиикара понимающе кивнула.

– Знаешь его всё-таки? Рейнер Ворон, киирин из военных или вроде того. Очень – как бы такое сказать? – талантливый, уверенный в себе и амбициозный человек! Очень. Слишком.

Слова Маттиаса Трирога вспыхнули в памяти. Рейнер Ворон, молодой, но очень талантливый киирин, обладающий невероятной силой воли и духа. Человек, который легко превзошёл бы меня, не будь он слышащим, и превосходит всех других слышащих во владении посохом на две головы.

– Он что, настолько плох? – с удивлением спросила я Рию, понимая, что за такой характеристикой может скрываться только редкостный урод. К моему удивлению, шиикара вновь неуверенно дёрнула плечами.

– Я бы не сказала, что он прямо-таки плох, но чем скорее я окажусь от него свободна, тем лучше. Представь себе человека, который никогда не смеётся и не любит шуток, говорит только о деле и постоянно подчёркивает чужие недостатки через свои достоинства. И при этом вообще не обижается! Я всё это время пыталась его хоть как-то задеть, так нет же, он только презрительно смотрит! И эти его уши, которые слышат то, что ты ещё не сказал… – с каждым словом Рия говорила всё более и более сердито и под конец замолчала, хлопнув в ладоши. – Всё, не хочу о нём больше. Хотя будет нечестно не сказать, что он нас в итоге буквально спас. Дважды. Или трижды… – Её глаза снова гневно засверкали, и я поняла, что за эти спасения моя подруга ненавидит Рейнера Ворона больше, чем за всё остальное.

Крис понимающе кивнул. Кончик его хвоста раздражённо подрагивал, и я вдруг поняла, что мне хотелось бы посмотреть на этого Рейнера. На человека, который, по словам главы ордена кииринов, имел куда больший, чем у меня, талант, но не имел шансов когда-либо меня превзойти в мастерстве управления посохом, не считая треклятой стабильности. Но и в этом у меня были успехи, и я не сомневалась, что успехи эти будут расти.

– Всё, не будем о нём больше, – повторила тем временем Рия и продолжила: – Никогда не поверите, что Морено сделал с Моникой за это время. Из-за поднятой Эйноматрином шумихи, им пришлось покончить с контрабандой эфира, так что он переделал ту лодочку, к которой мы привыкли, в настоящий корабль! Как я поняла, они встроили доски Моники в новое судно или что-то вроде того. Как по мне, совершенно зря. Корабль всё равно мелкий, но пришлось нанимать новых людей. А от новых людей всегда проблемы.

Подумать о том, были ли источником проблем мы, пока оставались новыми людьми на Монике, я не успела. Шиикара говорила дальше.

– Мы отправились на север, и так вышло, что прибыли на место в числе первых даже из южан. У них там никакой организации, сплошной хаос, и, знаете, мне это понравилось. Удобно. После этих четырёх дней битвы с валмиранской осторожностью вдохнуть свободу Южного Союза… Это несравненно.

Неожиданная мысль мелькнула у меня в голове, и я удивилась, как не вспомнила об этом раньше.

– Эти четыре дня были до того, как ты передала мне письмо, или после? – перебила я подругу, и та ощутимо напряглась.

– Я передала письмо на второй день.

Шиикара смотрела на меня выжидающе, словно готовясь убегать, если я всё-таки решу её задушить, но я лишь кивнула. Злость то ли прошла совсем, то ли забилась в самый далёкий угол моей души, оттеснённая радостью встречи. И всё-таки было интересно понимать, что, сбеги я тогда с Питером, я ещё могла застать подругу в Валмиране.

– Кстати, почему Питер не с вами?

Убедившись, что я не собираюсь делать ничего неожиданного и опасного, Рия попыталась пристать с расспросами сама, чем ввела меня в немалую растерянность. Я рассчитывала, что всё расскажу шиикаре потом, наедине, в спокойной обстановке, после того, как мы перемоем косточки её собственной истории. К счастью, меня спас Крис.

– В последнее время наши пути разошлись, – удивительно спокойным тоном ответил он. – Но мы иногда видимся. Подробнее Ярна расскажет после тебя.

Всё-таки Призрак иногда был непростительно прекрасен. В то время, когда я боялась, что наши отношения приведут лишь к беде, я и мечтать не могла о подобном.

– Хорошо. – К счастью, Рию не нужно было уговаривать. – Как я уже сказала, южный флот назвать флотом язык не поворачивается, но у них там всё-таки есть главный, и вот о нём надо рассказать отдельно. Я не запомнила его имя, потому что кому нужно имя, если его во всех водах знают как Золотопалого. Морено говорил, что у него на самом деле все пальцы в золотых кольцах. Он один из южных королей, и король очень мерзкий. Подминает под себя других и… Ладно, это уже другая история. Главное, что Золотапалый – очень скользкий и влиятельный тип. Но мы прибыли к горам почти на неделю раньше него, и это был кошмар.