Текст книги "Возвращение домой (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 72 страниц)

Одна из стен была покрыта каракулями, кругами, и стрелками, указывающих от одного к другому. Они разветвлялись, как огромная паутина, которая простиралась от стены до стены и в некоторых местах выползала на пол и потолок. В середине паутины были обведены шесть кьютимарок министерских кобыл, окружавшие седьмой круг с большим знаком вопроса в центре. Другими преобладающими ориентирами в паутине идей были «четыре звезды», «Военный Эндшпиль», «Анклав», «Мэрипони», «Богиня», и «ЭоС» выделенные жирным шрифтом. А прочитав «ЛитлПип», «Блекджек», «Зебра(?) жеребенок(?)» в этом гнезде связей, я почувствовала, как внутри у меня ёкнуло. «Обнимашки для Мёрки»? Что за Мёрки? Большая груда камней лежала в стопке, как постамент, монокль взгромоздился у вершины. Кто-то в палате издавал звук, похожий на смесь из худших частей смеха и рыдания.

– Пинки? – осторожно позвала Рейнбоу Дэш, оглядываясь по сторонам. В углу палаты, перед большой кучей пуха, наряженной в причудливую охотничью шляпку, были разбросаны картинки, фотографии и другие странные коллекции предметов. Я узнала всех министерских кобыл, Принцесс, Голденблада и других пони из довоенных времён. Между ними валялись газетные вырезки, некоторые из них относились ещё ко времени до возвращения Найтмер Мун в Понивилль. Я заметила старый кусочек бумаги, на котором был изображён зловещий чёрный аликорн, вставший на дыбы и взбивающий воздух копытами на фоне массивной отвесной скалы с плоской вершиной. Над нею развевался стяг с полумесяцем.

Затем копыта схватили Дэш за плечи, и Пинки Пай прошипела ей в ухо:

– Я не безумна! Поняла? Я. Не. Безумна! – Её голос дрожал от отчаяния.

Когда взор Реинбоу обратился к ней, я не согласилась с этим. Кобыла, которую я увидела, выглядела безусловно невменяемо. Худая, огромные тени окружали её глаза, а её знаменитая взлохмаченная грива свисала розовыми и белыми полосками на лицо. Крошечные зрачки таращились из налитых кровью глаз.

– Конечно, Пинки. Почему бы нам не выйти наружу, чтобы встретиться с врачом и…, – начала Реинбоу с интонациями, что предназначались для сумасшедших пони. Тогда слезы хлынули из глаз Пинки, и она начала рыдать, уткнувшись лицом в грудь Реинбоу Деш, пока её подруга обнимала ее.

– Ты должна мне поверить, Дэши. Ты должна. Пожалуйста. Всё… всё… зависит от твоей веры в меня, – сказала она, дрожа. – Ни от кого больше. Только от тебя. Пожалуйста.

Дэш обняла свою подругу и неловко похлопала по её спине.

– Ладно. Я верю тебе. Ты не безумная. Но у тебя только что была передозировка Праздничных Минталок, – сказала Дэш, затем её голос затвердел, – Голденблад пытался что-то сделать с тобой? – Пинки Пай дернулась на его имя, и она зашипела, – Я его убью.

– Да, он сделал, и нет, ты не убьешь, – сказала Пинки Пай с фырканьем, когда она потерла свои опухшие глаза и отвернулась. Когда Дэш повернулась к двери, Пинки потянула её назад.

– Ты не можешь.

– Черт возьми, могу! – возразила Реинбоу Деш. – Я могу придумать полдюжины способов поймать его самостоятельно. Больше дюжины со своим министерством.

– Если попытаешься, тебя бросят в тюрьму, и даже если ты поймаешь его, это ничего бы не изменило. Я знаю. Знаю. – Сказала Пинки со страшной настойчивостью. – Произойдут намного… хуже… страшные вещи в ближайшее время. Ужасно плохие вещи и только нескольким пони я могу доверять, чтобы остановить это.

Очевидно, что изможденной кобыле требовалась её подруга, которая поверит ей. С другой стороны, маленькая порочная часть меня хотела поболеть за синюю пегаску. Наконец, Реинбоу Деш вздохнула.

– Если мы пойдем к Луне и скажем ей, как Голденблад напал на тебя.

Пинки схватила Дэш за плечи и встряхнула ее.

– Ты не понимаешь! Голденблад ничто! Ничто! Я ничто! Флаттершай ничто. Луне нужны только Твайлайт и Рарити. Даже ты и Эпплджек – расходный материал, – она всхлипнула и отпустила Дэш. – К тому же, Голденблад добьется своего в течение месяца или около того. Мне нужна твоя помощь с кое-чем гораздо более важным.

Реинбоу Деш замолчала на несколько секунд, прежде чем ответить.

– Ладно. Что нужно? – спросила она немного хмуро.

Глаза Пинки Пай переместились влево и вправо.

– Нет. Я не могу сказать… болит копыто… дергается бок… поддергивается глаз… – Пинки выдала больную улыбку, которая выглядела так, словно её может вырвать. – Я не могу… – она вздрогнула снова. Затем села и обняла себя. – Если я расскажу тебе… обещаешь ли ты выслушать меня и не думать, что я сумасшедшая? Пожалуйста?

Реинбоу Деш глянула на дверь снова, и Пинки казалась на грани срыва. Я почувствовала, как тело Дэш начинает сдвигаться, затем остановилось. Она сдвинулась назад.

– Попытаюсь, – сказала Реинбоу Деш, её голос был полон скептицизма.

И тут Пинки начала плакать, прерываясь на редкие благодарности.

Пинки побежала к углу и извлекла фиолетовую бархатную коробку, затем открыла её. Внутри лежали шесть шаров памяти, каждый из которых был помечен кьютимаркой Министерской Кобылы.

– Мне нужно собрать память о каждом из наших друзей. Они ей понадобятся.

– Кому? – Спросила Реинбоу Деш, пока Пинки Пай доставала шар памяти, помеченный молнией.

Пинки Пай не отвечала несколько секунд. Я задумалась о том, что она чувствовала, пока дергалась там.

– ЛитлПип. Ей понадобятся эти воспоминания, – пробормотала Пинки Пай, смотря вниз на шар с облаком и молнией. – Они единственное, что имеют значение сейчас.

– Кто? – Снова спросила Реинбоу Деш в недоумении.

– Она… не спрашивай. Пожалуйста. Пожалуйста, верь мне! Чем больше ты об этом знаешь, тем меньше ты будешь способна сделать это, – умоляла Пинки, протягивая шар памяти. – Сюда, ты должна поместить память о встрече с Эппл Блум и Принцессой по Проекту Одного Пегаса. Пампкин Кейк поможет тебе. Она знает заклинания. Но ты должна скрыть это от нее. Скажи, что это для безопасности или что-то еще.

– О… э… откуда ты знаешь об этом? – Изумилась Дэш, затем нахмурилась. – Ты шпионила за мной?

– Нет! Ну, да, но нет. Это другое. Ты должна сделать это. Она должна знать, если она собирается использовать П.О.П. – сказала Пинки. – Пожалуйста, больше не спрашивай, Дэши.

– ЛитлПип – пегас из моего министерства? – Спросила Дэш озадаченным тоном.

– Нет, она пони единорог из стойла, которая через двести лет использует П.О.П., чтобы победить Анклав, – выпалила Пинки Пай, затем прикрыла свой рот в ужасе, словно сказала что-то грязное. На минуту обе уставились друг на друга.

– Хорошо… ты точно уверена, что не хочешь увидеть вра… – начала Реинбоу Деш, но затем встретилась с умоляющим взглядом Пинки и заколебалась. – Отлично. В любом случае это была не такая решающая встреча. Просто обзор, – на удивление обиженно произнесла Реинбоу Деш, по поводу просто обзора. – Постой… две сотни лет?

Пинки быстро подняла и сунула Шар-Алмаз в копыта Дэш.

– Неволнуйсяобэтомсейчас! – Реинбоу Деш моргнула, затем посмотрела вниз. – Тебе нужно поместить сюда Рэрити. Её воспоминание о том, как она разделила свою душу в эти статуэтки, которые подарила нам. Снипс, или Снэйлс, поможет тебе с этим.

– Она что?! – выпалила Реинбоу Деш, ужасаясь. – Ты имеешь ввиду, что эти маленькие…

– Да. Она поделила. На них. Я знаю, я чувствовала тоже самое, – сказала Пинки Пай, опустив свою голову. – Пожалуйста, не задавай слишком много вопросов. Она думала, что это соберет нас вместе, но уже слишком поздно для этого. Слишком поздно…

Пинки Пай закрыла глаза и всхлипнула, затем потёрла глаза.

– Ты должна отдать свою фигурку Реинбоу Деш Скуталу. Я знаю, ей понравится, – произнесла она, смотря на лучи света, проходящие сквозь окно.

– Ага… Я… ладно…, – ответила, слегка шокированная, Реинбоу Деш. Затем, когда она получила шар со звездой, спросила:

– Что мне нужно от Твайлайт?

– Она собирается провести собеседование с Трикси на следующей неделе. Тебе нужно это воспоминание от Трикси. Это то, что заставит Богиню вспомнить себя. В противном случае, ЛитлПип обречена, и Блекджек вместе с ней. – Пинки отвернулась. – Ты и Памкин можете сказать, что это специальная проверка сведений или что-нибудь другое.

– ЛитлПип? Блекджек? – Реинбоу нахмурилась, – Какая Богиня? Луна?

– Не спрашивай. Даже я не до конца поняла. Ну, Рыбка, но она поменяла свое имя, – сказала Пинки, затем взмахнула своим копытом. – Не заставляй меня рассказывать про нее! Про ЛитлПип итак будет достаточно плохо!

– С таким-то именем, не удивительно, – сказала Реинбоу Деш, а потом нахмурилась. – Погоди. Случится? Будет интервью? Ты хочешь сказать, что всё это ещё не произошло?

Пинки вздохнула.

– Я знаю. Знаю! В этом нет никакого смысла, но, на самом деле, смысл есть. Это все – просто большой шар… шаткой-ваткой… временной-швременной… фиговины! – Она упала и распростёрла копыта. – Пожалуйста. Доверься мне. Поверь мне.

Ещё одно долгое ожидание. Мне стало любопытно, вдруг мои друзья чувствовали себя так же, когда я что-то им объясняла. Дэш потёрла лицо крылом.

– Ладно. А что с яблочным?

– С этим всё просто. Сейчас в отделении реанимации лежит охранница в коме. Через несколько часов она умрёт, но Пампкин Кейк сможет получить память Эпплснека в момент убийства Зекоры прошлой ночью, – сказала Пинки, наклонив голову. – Я почти смогла убедить её сама, но она слишком привыкла работать с тобой.

– Что? Зекора?! Но как… почему? Это из-за Голденблада? – спросила Реинбоу Деш. – Он был Мародёром! Может быть…

Пинки Пай схватила лицо Дэш, заставляя её замолчать и выпячив её губы.

– Ты меня не слушала? Забудь о Голденбладе. Это много важнее него.

Реинбоу вытащила своё лицо и потёрла щёки.

– Ладно, ладно. Но мы обе знаем, что он что-то замышляет. Кто-то из Департамента Внутриминистерских Дел переслал секретную министерскую информацию врагу. – Я мысленно проворчала в согласии.

– Ты понятия не имеешь, – застонала Пинки и покачала головой, – Но нет. Абсолютно случайный шанс. ЛитлПип просто нужно знать почему он и Эпплджек расстались. О, а Блекджек нужно знать, что Зекора опознала пони, что передал Проекты шпиону.

– Кто? – Горячо спросила Реинбоу Деш, – Кто он?

– Ой, я не могу сказать ей это. Когда есть не менее важное что. – Веко Реинбоу Деш дернулось. Что? Но я… она… бах… это вызывает головную боль.

Показывая крайнее терпение, Дэш глубоко вдохнула.

– Ладно, – сказала она, затем посмотрела на сферу с воздушным шаром. – Ты не можешь сама разобраться с этим?

– Нет. Тебе нужно взять это от меня на следующей неделе, прямо перед рейдом на Четыре Звезды. Просто скажешь мне, что я говорила тебе сказать мне отдать память о зеркале тебе. Я этого не пойму… потому, что я собираюсь с помощью Пампкин Кейк стереть то, что я знаю, для того, чтобы я не смогла все испортить. Что я знаю… ужасно. Но я дам тебе это, – мягко сказала Пинки Пай. – Ты мой друг.

– Но… почему? – спросила Реинбоу Деш.

Пинки пронзительно уставилась на Реинбоу.

– Я знаю, что ты сделала в Роуме, – сказала она, её голос опустился.

На этот раз Реинбоу отвернулась.

– Мне пришлось, – сказала она подавленно, – Он был предателем.

– Я знаю. Но ты сделала это. И я не хочу знать. Я не хочу думать о своей подруге, делающей такое, и это одно из казиллиона вещей, которых я не хочу знать.

Реинбоу закрыла глаза и кивнула.

– Временные-швременные фиговины. Хорошо, – Реинбоу Деш застонала и сунула шар памяти в свои перемётные сумки.

Пинки Пай вытащила последний шар.

– Сюда ты должна поместить память Кролика Энжела, которого ты найдёшь в хижине Зекоры… после падения бомб. Ты… ты должна взять с собой Пампкин Кейк после падения бомб. – Пинки смотрела прямо перед собой своими колющими глазами. Собственные фиолетовые глаза Реинбоу Деш сузились, пока она смотрела в ужасе и Пинки сказала глухим голосом. – Память расскажет ЛитлПип как достать Черную Книгу…

– Подожди. Какие бомбы? Что ты говоришь? – спросила Реинбоу Деш, поднимаясь на ноги. – Ты говоришь, что зебры собираются ударить первыми? Мое министерство не имеет никакой информации об этом! – Реинбоу Деш повернулась к двери, – Я собираюсь встретиться с Твайлайт и Луной и…

Но Пинки схватила сзади Реинбоу Деш за шею и с удивительной энергией швырнула Дэш к стене, и придавила её спину к ней. Пинки схватила её голову, её грива падала на её лицо.

– Мы не можем остановить это, – пробурчала она.

Реинбоу Деш уставилась на нее.

– Конские яблоки. Если ты знаешь, мы можем остановить это.

– Нет. Мы не можем, – прошептала Пинки Пай.

– Черт возьми, можем! Как ты можешь говорить такое? – потребовала объяснений Реинбоу Деш.

– Потому, что я видела, что произойдет, если мы попытаемся! – с болью закричала Пинки Пай. – Нас арестуют, и все умрут! Все! Или мы победим, и все умрут! Или ты попытаешься рассказать нашим друзьям, они нам не поверят, и затем все умрут. Я видела комбинации так чисто и так… – рыдала она и прислонилась к Рэнйбоу Дэш, которая неожиданно подняла розовую гриву.

– Ты не понимаешь? Падение бомб – это лучший шанс для нас. Через двести лет будет еще один шанс для других пони сделать лучше. Сделать мир правильным снова! ЛитлПип будет первой. Затем Блекджек. Потом другие! Это наименьший из небольших шансов, но это единственный шанс. Но я не могу сделать то, что нужно потому что я умру в Мэйнхетенне!

К моему ужасу, она начала смеяться так искренне и сломлено, что мне захотелось поддержать ее.

– Пинки, – сказала Реинбоу Деш, пока обе медленно опускались на пол.

Пинки Пай потрясла копыта Реинбоу Деш.

– Не могу дождаться момента, когда Пампкин уберёт все это из меня. Я не хочу знать это. Не хочу! Но я знаю. Мое пинки-чувство… я знаю! Мы все умрем или того хуже. И знаешь что? Мы это заслужили! Заслужили. То, что мы сделали для глупой войны. Пони, которых мы обидели. Зебры! Поражение было бы лучше! Но сейчас уже слишком поздно. Слишком поздно для нас. Слишком поздно для них. Понадобится двести лет смертей и страданий, как наказание за то, что мы сделали. А для некоторых из нас, это будет длиться много, много дольше. – Она рыдала и вздрагивала. – Я желаю, чтобы это было страшной шуткой… Я хочу сказать, что это все было большим розыгрышем. Просто большущим розыгрышем. Но я не могу сделать это одна. Не могу! Мне нужна твоя помощь.

Реинбоу Деш держала её в своих копытах, а затем закрыла глаза. Хотела бы я знать, что она думала в эту минуту, прежде чем она открыла их снова.

– Хорошо.

Пинки Пай немного икнула, перед тем, как посмотреть на нее. Впервые, глаза кобылы, казалось, вернулись в норму.

– Ты сделаешь это?

Реинбоу Деш кивнула, затем сказала:

– Я действительно хотела бы поговорить с Твайлайт об этом. Или с любой другой из подруг. Но ты права. Твайлайт, скорее всего, не станет меня слушать, как только я упомяну твое имя. Даже другие могут не поверить этому. – Она потерла копытом свой затылок, – Ненавижу признавать, у меня проблемы с укладыванием все этого в мою голову.

– Но ты веришь мне, да? – Спросила Пинки Пай.

– Я верю тебе, Пинки, – заверила её Реинбоу Деш. – Я возможно не понимаю тебя, но я верю тебе. – Улыбнулась Реинбоу Деш и толкнула её копытом в плечо.

– Однако я собираюсь попытаться доказать, что ты ошибаешься. Без обид. По крайней мере, я прослежу, чтобы П.О.П. был настроен и готов к запуску. – Стареющая голубая пегаска вздохнула. – Если честно, я все еще собираюсь делать вид, что это все один большой розыгрыш. Иначе у меня глаза в кучу съедутся.

– В некотором смысле, это так. Когда ты получишь все шесть записей, тебе нужно будет поместить их в министерское хранилище в Кантерлоте и убедиться, что они хорошо защищены. И через двести лет, если все пройдет идеально, то получим кульминацию, которая исправит мир, – сказала Пинки Пай, улыбаясь подруге, а затем, моргнула. – Ой. А тебе нужно взять копию памяти об этом тоже. Положи это в вентиляцию сзади камеры двадцать один в Тандерхеде.

– Эм… я хочу спросить, зачем? – осторожно спросила Реинбоу Деш.

Конфетная грива Пинки Пай немного скрутились перед глазами Дэш, пока она улыбалась.

– Так я могу сказать Блекджек, чтобы она вспомнила что сделал Лайтхувс Глори, – затем она моргнула, – Ой. Я думаю, что только что сказала. – Она потерла свои глаза и отвернулась.

– Аврора не врала, но лишь потому, что если какой-нибудь пони сделал что-то плохое, это еще не значит, что он перестал быть твоим другом. И иногда, если двое малышей полны решимости бороться, иногда приходится убрать то, за что они дерутся. Ой. И поздравления, – сказала она, затем покачала головой, – Я хочу, чтобы я могла рассказать тебе о Горизонтах, Блекджек, но ты сама все выяснишь достаточно скоро… и…, – она остановилась, её улыбка поддергивалась немного, прежде чем она сказала с трещиной в голосе, – Я знаю, ты все пройдешь. Я верю в тебя.

Она покачала головой еще раз, выглядя измождённой и истощённой, но счастливой.

– Этого достаточно. Мне нужна Пампкин Кейк.

– Пинки, ты…, – начала спрашивать Реинбоу Деш, поднимая ее.

– Нет. Не в порядке. Впрочем, как и ты. Но я буду. И ты тоже. И Твайлайт. И все пони. В конце концов, – сказала она, когда мир начал расплываться, – Ты мой настоящий, истинный друг.

<=======ooO Ooo=======>

Когда я вышла из шара памяти, то чувствовала себя так, будто мой мозг был засунут во временной-швременной шар с шаткой-ваткой фиговниой. У Пинки Пай была передозировка Праздничными минталками и она увидела… меня? ЛитлПип? Других героев? Откуда она узнала, что эти воспоминания помогут ЛитлПип? Почему она не сказала мне, что такое Горизонты? Или кто из моих друзей предал меня? Почему она не рассказала Луне что произойдет через месяц?

Она верила, что они заслужили бомбы, но все пони? Дэш, по всей видимости, была отличным другом, потому что слова Пинки казались безумием. Мне стало интересно, какие она сделала приготовления перед прибытием Рейнбоу Дэш. Разослала шары памяти? Письма? Всё это для того, чтобы мы могли сойти с курса, установленного во время этой тупой войны. Я полюбопытствовала, вдруг она давала указания Скуталу, чтобы та отправила определенных пони в определенные стойла.

Шашки против шахмат. В последнем я была безнадёжна, но знала что иногда в шашках, при наличии удачи и правильной расстановки, можно было, прыгая с клетки на клетку, очистить всю доску. Я не уверена, чувствовала ли я себя спокойно или нет, зная, что из всех пони, именно Пинки Пай помогла мне и ЛиттлПип два столетия назад. Наконец, я успокоилась. Не важно, насколько нестабильным было её состояние, она хотела помочь. Так что, я приму это так, как могу. Если она не сказала мне, то это было бы потому, что мне либо не нужно было знать, либо я бы сама об этом узнала.

Но всё же, я бы хотела, чтобы она сказала, что собирался сделать Голденблад.

Сам факт наличия этого шара в вентиляционном отверстии, говорил о том, что Реинбоу Деш сделала то, о чём просила её Пинки. Это были вера в непредсказуемое и дружбу, которая ошеломила меня. Для Реинбоу Деш было бы проще, просто напросто, списать свою подругу с счетов, как выжившую из ума. Вот же ж, да это было бы более рационально, нежели настоящее содействие, которое оказала она.

– Эй, Шикенери, угадай, что я только что узнала? – спросила я, улыбаясь.

И тишина. Я нахмурилась и скатилась с койки дабы вглядеться в вентиляционное отверстие.

– Шикенери? – А в ответ тишина. – Ох, это не к добру.

А затем, я оглянулась на отключённое энергетическое поле… и мои глаза расширились. В дверном проёме лежала окровавленная туша.

– Однозначно, не к добру, – произнесла я, подойдя к двери и выглянув в коридор.

На полу, в конце коридора, в луже крови лежал жеребец. Дорожка из кровавых отпечатков копыт вела прямо к моей камере. Я вздохнула, закрыла глаза, и ударилась головой о стену.

– Я просто добралась до Тендерхеда. Хотела глянуть кинцо. Возможно, послушать ещё один концерт. Во имя Селестии, ну почему мой день не может быть чуть менее кровавым?

Я вышла в коридор и проверила следующую дверь.

– Бу? – спросила я.

Она высунула голову из под койки и бросилась ко мне, обнимая изо всех сил.

– Всё в порядке. Где Шикенери?

Но она лишь вскинула голову и посмотрела на меня. Я вздохнула и решила осмотреть всё самостоятельно. Заменяющие двери энергетические поля других тюремных камер тоже были отключены, а сами камеры пустовали. А затем, я подошла к последней двери, она была сделана из метала, её внешняя сторона выпучилась и покоробилась. «Строгий режим», было написано во всю ширину двери, и я, интереса ради, стукнула по ней копытом.

С металлическим скрипом, дверь вывалилась из косяка и, с лязгом, рухнула прямо на меня. После чего, по обратной стороне начала топать пони.

– Заперли меня, да, мульи выблядки?! Я вам ща все крупы отпинаю! Как лошадиные, так и верблюжьи! Давай, налетай! – ярилась Рампейдж надо мной, а затем продолжила, слегка растерянно: – Эй. Вы куда все подевались?

– Рампейдж, я здесь, внизу, – простонала я, из под стальной двери.

Она подняла её одним задним копытом.

– Опа, приветик, Блекджек. Чем занимаешься? – На её шею был надет тяжелый металлический ошейник от которого тянулись цепи к оковам на ногах. – А где все?

– На данный момент, понятия не имею, – простонала я, отвечая на оба её вопроса.

Она слегка ударила по двери копытом, подбрасывая её вверх, а затем, втиснула её в дверной косяк.

– Где остальные? – спросила я, садясь.

– Эм, даже ни каких зацепок? – спросила она, с лёгкой ухмылкой, и прорысив к Бу, слегка её толкнула. – Приветик, Бу. – Бледная кобыла выдавила из себя робкую, неуверенную улыбку.

– Когда я очнулась, меня уже заперли. И я подумала, что если буду, просто напросто, пинать дверь достаточно долго, то придут какие-нибудь пони, и я смогу выбить из них ответы. Или просто всех изобью. Или превращу их в замечательную красную краску. Это тоже было бы весьма неплохо. – Она посмотрела на мёртвого охранника, в глубине коридора. – Как я погляжу, тебе в голову пришли те же мысли?

– Это не я, – ответила я нахмурившись, после того, как встала. – Они, должно быть, разместили остальных где-то в другом месте.

Я медленно пошла по кровавому следу туда, где охранники лежали в измельченной куче, это было то, что сделала бы я, если бы их не смогли убить мои магические пули. Тревоги не было, что было еще более зловеще. Первый охранник был вооружен только дубинкой, и она пробудила воспоминания, когда я подняла ее. Я последовала за кровавыми отпечатками копыт к двери, которая была открыта и заклинена еще двумя телами пони-охранников. Они были убиты выстрелами крупнокалиберных пуль в голову.

С другой стороны, я поняла почему не было никакой тревоги. Пост охраны находился на противоположной стороне двери. Кто-то прорвался через армированное стекло… или прозрачное облако… разбил голову одного пони об панель, а другого насадил горлом на заостренный осколок стекла. След привел к входному люку, что находился сразу за разгромленным контрольно-пропускным пунктом. Внизу, по левую и правую стороны, находились коридоры с камерами, энергетические поля которых продолжали работать. Лифты располагались у задней стены.

– Так значит, ты уверена, что не делала этого? – спросила Рампейдж, когда мы подошли к посту охраны в центре, указывая на него копытом.

С трех сторон был армированный пластик, с закрытой дверью позади. Я предположила, что все эти тюремные камеры управлялись отсюда.

– Я… – я остановилась. Ну, я не могла сказать, что я была полностью в этом уверена. Меня уже контролировали раньше, но я и впрямь надеялась, что ключей к моему телу ни у кого больше нет. – Уверена, по большей части.

Рампейдж ухмыльнулась и скептически выгнула бровь:

– На девяносто процентов.

На восемьдесят пять… уровень уверенности понижался…

– Точно, – ответила Рампейдж, – Тогда тебе надо почаще убирать эти десять процентов, – сказала она, запихивая тело обратно на пост охраны, прыгнула в дыру и начала обыскивать его. Я подошла к двери и повернула засов, расположенный с обратной стороны. Система безопасности пегасов, в самом то деле, ничто для способностей единорога. Рампейдж вскрыла сумку с несколькими бинтами для экстренных случаев и уставилась на бутылку с таблетками.

– Изостеропропенол? Сказать «Бак» гораздо проще. Аххх! – Она тут же лучезарно улыбнулась и достала вторую банку. – Прекогазин! Идите ко мне, мои мятные красавицы, – сказала она, вытряхивая несколько в свой рот.

Прожевав и проглотив, она вздохнула, затем посмотрела на меня, пока я изучала мониторы в поисках каких-нибудь признаков своих друзей.

– Эй, Блекджек. Почему ты еще меня не убила?

Вопрос был подобен гаечному ключу, брошенному в мои мыслительные процессы, и я замерла в процессе скидывания с пульта управления жеребца, которому разбили голову.

– Ты спрашиваешь это сейчас?

– Есть время получше? – лениво спросила Рампейдж. Она была права, но я избегала смотреть на нее, пока пыталась понять как работает управление. – Ты знаешь, что я хочу умереть. Ты могла убить меня с помощью этой Причуды, но ты не убила.

– Я обычно не убиваю своих друзей, – ответила я.

– Даже когда они хотят, чтобы ты их убила? – небрежно спросила она.

– Особенно тогда, – я ответила.

– Я не прошу многого, следуя везде за тобой. Ты спасла меня от жизни быть шведским столом. Ты дала мне надежду, что может быть, как-нибудь, все будет хорошо. Но факт в том, что даже если это так, я буду жить, не смотря на то, что вы все уже умрете.

– Я – киберпони, Рампейдж. Я могу жить столетиями, – спокойно сказала я.

– А этот талисман души может существовать тысячелетиями. Или дольше, – ответила она, – И тебя могут убить через пять минут. Ты живуча, но я не видела, чтобы ты вернулась после дезинтеграции. Это практически шутка для меня. Но если ты умрёшь… тогда все. Я не думаю, что смогу достичь своей цели. Когда Лакуна умерла… я завидовала ей так сильно, что от этого больно. – Она отвернулась, – Я не хочу похоронить всех пони, которых знаю.

Я уставилась на экраны, но в действительности не видела их.

– Я думала, что тебе станет лучше с реколлектором и теми воспоминаниями, которые я нашла.

– О, полагаю, это было интересно, – сказала она, закатывая глаза, – Но это всё ещё память других пони. Других душ пони. У меня нет ни одного воспоминания о детстве, которое было моим. Я не увидела ничего, что показывало, что я больше, чем вещь.

Я остановилась в нерешительности, затем сказала ей:

– Я не могу убить тебя, Рампейдж.

– Конские яблоки. Ты убиваешь лучше, чем я, и мне это нравится, – решительно сказала мне Рампейдж, – Так что я хочу знать, если ты найдешь способ покончить с мной, то ты скажешь мне? Какое-нибудь заклинание. Какое-нибудь устройство. Что-нибудь.

Я посмотрела на неё и увидела в её глазах сомнения и нужду. Она нуждалась в чем-то, что я не могла дать. Даже сейчас, я задавалась вопросом: а сможет ли звёздный меч это сделать. Он режет почти всё что угодно. Может быть, один надрез, и она могла бы жить жизнью обычной пони. Состариться. Умереть. Или это могло мгновенно убить её.

Я сгорбилась и вздохнула.

– Извини, – тихо сказала я. Не сказав ни слова, она снова отвернулась. – Я помогу тебе любым способом, каким могу, кроме этого. Я помогу тебе найти воспоминания. Я буду здесь с тобой и я обещаю тебе, что буду с тобой столь долго, сколько смогу. Я не оставлю тебя одну.

– Мхммм, – неопределённо сказала Рампейдж, подбегая к двери. – Ну, мы искали остальных, да? Лучше вернёмся к этому, – спокойно сказала она. – Не хотелось бы, чтобы они умерли или что-нибудь еще…

Я смотрела, как она выходила, звеня цепями. Затем я положила переднюю ногу на панель, пряча свое лицо в ней, едва заглушая свой крик разочарования, ударяя ногой по экранам рядом со мной. Почему Пинки не могла сказать мне больше? Какой-то ответ говорил, что все идет гладко. Просто на этот раз, с жизнями тысяч на волоске, я хотела чтобы всё шло гладко! Бу похлопала меня по плечу. Она видела этот жест достаточное количество раз, так что думаю, я должна быть рада, что она его знала.

– Кто здесь? – сказал П-21 через громкоговоритель. – Что это там за громыхание?

Я подняла взгляд на экран, который показывал четыре тюремные камеры, и в одной из которых находились П-21 и Скотч Тейп. Красный огонёк рядом со словом «Интерком» показывал, что громкоговоритель в камере был включен. Я оживилась, поднялась, и красный огонёк потух.

– Э… но… чё? – я посмотрела на окровавленную, искорёженную панель управления передо мной, пытаясь найти «открывающую» кнопку. Какую кнопку надо нажать? Где же мои копыта были? Я посмотрела на тихо разговаривающую пару. Если сомневаешься, то нажимай на кнопки!

– Давай же. Какая из них?

На экране, рядом со словом «микрофон» появился зелёный огонёк и я услышала, как Скотч Тейп произнесла:

– Не меняй тему, Пап. У тебя был секс с Блекджек и Глори на Гала, ведь так?

Я замерла. Внезапно, забота о десятках тысяч пони стала казаться не таким уж срочным делом. П-21 скрестил передние ноги и отвернулся.

– Думаю, я начинаю понимать, почему Глори жалуется на головную боль, когда речь заходит одновременно о Девяносто Девятом и сексе, – Скотч Тейп нетерпеливо постучала копытом, и он вздохнул.

– Я был пьян, впервые в жизни. Это было разовое явление.

– Ты был пьян и счастлив, Пап, – возразила Скотч Тейп.

П-21 вздохнул и улыбнулся.

– Ага. Был. Счастливее, чем когда-либо был за долгое время.

Я испытала странное трепетание, которому не было места в кибернетическом теле.

– Ты любишь Блекджек? – спросила Скотч Тейп.

Я немного наклонилась к экрану, мои глаза расширились.

Тут моё копыто соскользнуло и зелёный огонёк пропал как раз в тот момент, когда его губы начали двигаться. Что-то внутри меня щёлкнуло, когда я крикнула:

– Аррргх! Тупые, чёртовы покрытые кровью кнопки!

Я безжалостно надавила на панель управления. Я подняла голову и бросила взгляд на экран в тот самый момент, когда Скотч Тейп прикрыла свой рот в шоке, а затем я ударила панель управления гораздо сильнее. Мне нужно услышать его ответ. Панель управления была почти что разбита вдребезги, пока я рычала:

– Включайся! Включайся! Мне нужно услышать, что он говорит!

– Блок Содержания АА-23? Доложите ваш статус? – напряженно спросил пони сердитым, официально-звучащим голосом. – Вы опоздали с проверкой на пять минут.

Не тот канал, на который я надеялась.

– Я… э…, – я посмотрела на тела, – Была… неисправность оружия! Да, небольшая неисправность оружия. Но, э, все сейчас в полном порядке. Я в порядке. Мы все здесь в порядке, спасибо. – сказала я, а затем добавила, запинаясь, – Как дела?

– Мы отправляем к вам отряд, – безапелляционно сказал пони.

Вот черт. Что удержало бы меня от этого в Девяносто Девятом?

– Нет нет нет, не делайте этого. У нас э… здесь реактор протекает! Да! Радиация везде! Дайте нам пять минут, чтобы устранить ее. Большая протечка. Очень опасная, – отчаянно сказала я, желая, чтобы они поверили.