Текст книги "Возвращение домой (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 72 страниц)

– Видишь? Где ты наделал ошибок, Намбскулл. Ты использовал слово думаю. Думать – моя работа. – Он повернулся ко мне и вздохнул, закатив глаза. – Хороших помощников так трудно найти. Итак, на чём мы остановились?

Я вздохнула и потёрла лицо.

– Смотри, я понимаю, что ты пытаешься получить как можно больше с путешественников, я бы и не против. Но твой друг прав, я Охранница, и если ты попытаешься скинуть меня, то это может очень плохо обернуться для вас.

– Ой, да пожалуйста! Думаешь ты первая кобыла, что пыталась провести нас? Если бы мы пропускали каждого пони, называющего себя Охранницей, могли бы давно послать всё к чертям. – Он косо поглядел на мои ноги. – Наверняка из листового металла. А ещё у охранницы ноги белые, не чёрные. Я так слышал, вроде бы.

Но позади них был ещё один пони: грязный коричневый жеребец с парой копыт закованных в кандалы на своей кьютимарке. Его лицо было искажено в неприкрытом ужасе. Он не просто раздумывал была я Охранницей или нет. Он совершенно точно знал меня.

– Ну, не знаю босс. Может расскажем ей нашу слащавую историю? Ну, знаете, ну, ту, о которой вы говорили, если вдруг встретим её? – Громила со шрамами повернулся ко мне. – Мы все были частью дружного и мирного поселка, когда на нас напало много очень, очень плохих пони. И ничего плохого мы никогда не делали. Никогда! Положи копыта на сердце и постарайся заплакать и… Ээ… чё т о про «Круглые глазки». – Он скрестил латунные копыта на груди. Как же мне хотелось прибить его.

– Ох, заткнись же ты! – огрызнулся единорог и хлопнул того, что со шрамами по башке. – Мы должны были слить эту историю Охраннице, если бы точно знали, что это она! А теперь иди к ним и отбери их крышечки, кретин.

И именно в этот миг, фары Деуса высветили большую часть собравшихся здесь пони. Две пушки и пулемётные турели были нацелены прямо на банду вымогателей. Трое пегасов в силовой броне и аликорн, подобно крылатым призракам отмщения, пролетели над Снайдом. Рампейдж, в своей шипастой броне, возлежала на лобовой броне танка, прижав к металлу одно из копыт с усилием достаточным для того, чтобы его окутывали небольшие электрические дуги, высвобождаемые магическими талисманами.

– Ожидание вашего возвращения нас утомило.

Снайд застыл в изумлении, от осознания того, что направленное на него оружие способно, за раз, принести больше смерти и разрушения, чем он видел за всю свою жизнь, и уставился на меня, его зрачки сжались в точки, а на лице застыла ухмылка.

– Милейшее поселение из всех виденных вами! Самые миролюбивые пони во всей Пустоши! И это всё мы.

– Брось, – ответила я, слегка улыбнувшись.

– Быстро! Используйте план «Б»! – Крикнул Снайд поворачиваясь, чтобы бежать, но получил куском металла в лицо, который кинул П-21.

– Ваш план «Б» – отстой, – возразил голубошкурый пони. – Десять осколочных гранат и шесть брикетов пластиковой взрывчатки, что вы разместили на внутренней стороне моста, не оставят там даже сколов, с такой-то схемой минирования.

– Ох. Это… было познавательно… – ответил Снайд, держа в своих копытах металлический обломок, затем, пока поворачивался ко мне, выбросил его. – Ну хорошо! Вы нас заломали! Ещё один бич Пустоши уничтожен. Ну просто зашибись. Только, сделай это быстро.

Мне оставалось лишь вздохнуть и прикрыть лицо.

– Вопреки распространённому мнению, я тут не в палача играю и не в судью. Я вообще ничего не слышала про мост, обитатели которого насилуют и убивают любого пытающегося его использовать. Если я ищу Небесный фургон, я обязательно должна найти кучу изнасилованных и замученных пони, так что ли? – Медленно выговорила я.

– Чего? Нет! – тараторил Снайд, видно, он был сильно взволнован, но не похоже, чтобы он врал. – Если бы мы этого хотели, пошли бы во Фленк! Просто мы… хотели подзаработать. – закончил он, неубедительно размахивая копытами.

– И я уважаю ваше решение. – Произнесла я низким, размеренным тоном. – По правде говоря, вы бы могли держать это место в безопасности, а благодарные путешественники платили бы вам за это. – Его взгляд пал на меня, и я добавила – Небольшую, разумную сумму. – Он немедленно покачал головой, облегчение на его лице сразу бросилось в глаза.

– Ты уверена в этом решении, Блекджек? – Наклонившись, спросила Глори.

– Нет, – ответила я, пытаясь не выглядеть неуверенной. – Но я не палач, и до этого, уже имела общие дела с состоящими в бандах пони. Им нужно дать шанс.

Но коричневый жеребец земнопони по-прежнему вёл себя довольно робко, и в конце концов стал действовать мне на нервы. Посмотрев прямо на него, я гаркнула:

– Чего тебе?

Он не ответил, но вместо него это сделал П-21:

– Ты! – крикнул он, набросившись на обитателя Пустоши.

Окружающие смотрели со смесью удивления и замешательства на то, как голубой земнопони повалил коричневого жеребца рядом с железнодорожными путями.

– Отвали от меня! – пробормотал он в гневе, но я видела в его глазах страх… В глазах, которые смотрели на меня.

– Он с «Морского Конька!» – Крикнул П-21. – Один из тех кого ты пожалела!

Странно, но моё спокойствие исчезло, и я почувствовала, как напряжение разливается внутри меня:

– Ясно, – И мой рог медленно левитировал Бдительность. – Скажите мне… этот пони… он насиловал кого-либо за последние несколько дней?

– Заткнись! – Крикнул коричневый земной пони.

– Что? Клинк? – Снайд в недоумении посмотрел на коричневого жеребца. – А что если да?

– Потому что… однажды я сохранила ему жизнь, когда он обидел меня. – Я так была удивлена тому, что была спокойна, даже безмятежна. – Так что, мне кто-нибудь скажет обижал ли он кого ещё?

Снайд кашлянул и отвел взгляд.

– Ну, понимаешь, не каждый может быть настолько разборчивым, набирая себе помощников и…

Сбитый с толку, покрытый шрамами жеребец, нахмурился и ответил:

– Канеш обижал. Помнишь дочку того караванщика? Он ещё хотел оставить её в качестве рабыни, и всё такое.

– Заткнись! – прокричал Клинк, отпихивая П-21 и пускаясь в бегство. Моя пуля, со всей точностью З.П.С., пробила его заднее правое колено и, закричав, он упал. Как-то раз, я тоже так кричала, причем совсем недавно. Я приближалась к нему медленно, с величавым спокойствием. Он извивался и корчился, громко матерясь при этом, тем не менее, у меня не было трудностей с тем, чтобы прострелить ему коленную чашечку левой ноги.

– Прошу! – он попытался защитить своё лицо. – Ты же сказала, что ты не палач!

«Будь Добрым!»

Нет, Флаттершай. Не сейчас.

«Поступай лучше!»

Быть лучше, это не для меня. Это был он. И сейчас я собираюсь сделать лучше…

Я приложила пушку к его голове, он лежал здесь, в луже грязи. Я заглянула под ствол, прямо ему в правый глаз. Скорее всего, он останется калекой на всю жизнь, может истечёт кровью. Я дала ему возможность, но он ей не воспользовался. Он причинил боль другим. Это был мой косяк. Если бы я прикончила его тогда, он бы уже никого не заставил страдать…

Всё что нужно было сделать, так это стать убийцей.

Я всё ещё смотрела в его глаз, другие пони просто наблюдали, пока я пыталась вобрать каждую частичку боли, позора, и унижения, что я вытерпела за всё это время. Нужно было всего лишь немного надавить на крючок, и он труп. Пуля должна была разорвать ему мозг, как ударом кувалды. Глори смотрела с сочувствием и беспокойством, она боялась за то, что я это сделаю, или за то, что не сделаю? П-21 решительно наблюдал. Если я не смогу, сможет он. Все остальные оставили коричневого жеребца на мою совесть.

– Почему? – Прошептала я, то ли ему, то ли себе, не знаю. – Почему это так… блядь… сложно?! – Выругалась я и почувствовала, как слеза катилась вниз по щеке. Неужели Пустошь не успокоится до тех пор, пока я не пролью последнюю каплю? Пока я не погрязну в крови и трупах, подобно моим врагам? Я не убийца. Я не палач. И это. Это оставалось моей единственной связью, между той безобидной кобылкой, покинувшей девяносто девятое и этим металлическим монстром, которым я была сейчас…

– Прости меня! Прошу! Мне очень жаль… – продолжал унижаться жеребец.

Нить целостности, это единственное что я имела в этой ситуации. Убить жеребца; сделать подарок смерти. Наказать и отпустить его, чтобы он навредил ещё кому-нибудь. Но я хотела худший из вариантов. Я хотела, чтоб мышцы разболелись, как тогда, чтобы я могла навредить ему за ту боль. Разорвать ту последнюю нить целостности. И сделать то, что сделала бы любая кобыла в Пустоши; сделала бы без колебаний…

Но я не была убийцей.

Может быть, жеребец и видел убийцу в моих глазах, но страх в нём начал постепенно таять. Он скривил уголки рта в недоверии, он знал, что я слаба и отпущу его. Даже когда левитируемый мной пистолет был направлен ему в лицо, он знал, что я не выстрелю.

Пуля вошла ему прямо между глаз, разбрызгивая осколки кости и мозга по всему искрошившемуся асфальту.

Нет…

Я посмотрела на обмякшее тело. Это… этого не должно было произойти. А потом я услышала в голове нежнейший шёпот.

Прости меня, Луна, ибо я отняла жизнь у другого.

* * *

Я не разговаривала ни с кем почти час после этого. Просто брела позади танка, потерявшись в собственных мыслях. Каждые несколько минут Глори предпринимала попытку заговорить со мной, а потом сдалась и оставила меня в одиночестве. Снайдер клялся, божился и обещал мне всё чего я захочу, в промежутке от собственного первенца до жизни матери, чтобы не стать следующим пони с дырой в голове. По-видимому, показательные казни были бы вполне убедительным аргументом. Неудивительно, что они были так распространены в Пустоши. Если бы я только начала убивать с самого начала… Все проблемы Хуфа, вероятно, были бы уже решены к сегодняшнему дню.

К сожалению, мои друзья, видимо, забыли, о моих кибернетически модифицированных ушах.

– Я уверена, что с Блекджек всё будет хорошо, Глори. Ты же сама говорила, что если бы встретила кого-нибудь из этой четверки, то тоже бы прикончила их! – услышала я голос Рампейдж.

– Я знаю, что говорила… но я не думала что Блекджек сама сделает это, – грустно покачала головой Глори. – Она всегда была так непреклонна в своём стремлении не быть палачом.

– Н-да уж, добрейшее сердце в Пустоши, – закатила глаза Рампейдж. – Послушай, Глори, любой пони должен избавиться от вишнёвой косточки, которой он подавился. Иначе эта косточка рано или поздно убьёт его. И Блекджек, наконец, смогла выплюнуть свою. Она это переживет.

Я не хотела подслушивать их разговор. Я не хотела всего этого слышать.

– Знаешь… по-моему, с Блекджек что-то не так. – тихо произнесла Глори бросив на меня робкий взгляд, – Она меняется. И я вижу это.

– Мы все изменились. Ты Теперь Реинбоу Деш, помнишь? – Сказала Рампейдж.

– Пожалуйста, не напоминайте мне об этом. Мы двигаемся как черепахи и от этого мне хочется закричать, – Ответила Глори, после вздохнула и продолжила. – Я даже и не знаю. Я волнуюсь за неё всё время. Что-то внутри неё крутится и не даёт покоя. Если бы она со мной поговорила…

Если бы Глори знала. Если бы я только могла…

– Это сводиться к следующему: вы доверяете Блекджек? – Спросил у всех П-21.

– Когда как. Иногда она настолько хороша, что аж хочется кричать об этом во всю глотку. А потом она вытворяет что-то вроде выстрела промеж глаз другому пони, – криво усмехнулась Рампейдж. – Знаю, что сама я просто мешок плотно набитый сумасшествием… но, я думаю, вы должны признать право БиДжей поступить так, как она поступила.

Я ждала что Глори возразит. Я надеялась на это. И её молчание заставило меня внутренне сжаться, словно бы в ожидании удара.

– Всё просто. Мы всего лишь обязаны быть для неё тем же, чем она является для нас, – ответил П-21.

– Это сработает, – с едва заметной улыбкой сказала Глори, взглянув на меня в последний раз.

У неё все ещё оставалась надежда… после того всего, что я натворила.

– Тебе лучше знать, – проскрежетал Крупье позади меня. Я с раздражением посмотрела на изможденного, бледного жеребца. Для него, обитающего в моём ПипБаке, всё было очень просто, ведь именно я была той, кто нажала на курок.

– А что я вообще знаю? – огрызнулась я на него. – Что убивать пони – плохо? Что мне следует стараться поступать лучше? Что…

Я заметила, что все, включая Глори, смотрят на меня как-то странно и произнесла, саркастично:

– Я всего лишь разговариваю с живущим в моём ПипБаке невидимым пони, – все пони, почти принципиально, отвернулись от меня.

– А вот то, что тебе и в самом деле следует знать: не трать время на весь этот цикл «ненавижу себя, а затем, жалею себя». Это на самом деле, не слишком полезно для здоровья, и превращает тебя в настоящую плаксу, – сказал он нахмурившись. – Если бы Клинк жил двести лет назад, он бы провёл остаток своих дней в Хайтауэре, или что похуже. Ближе к концу войны, всегда находилось что-нибудь «похуже». И я знаю, что его жертвы не проронят о нём ни слезинки.

– Его убила я. Либо я наконец-то спятила и моя голова превратилась в психушку, – Крупье наклонил голову. – Я вижу Псалм в своих снах, а теперь ещё и слышу её мысли, во время бодрствования. Учитывая её, Б… хрррр… и тебя, в моём мозгу, на данный момент, стало чертовски тесно.

Бледный жеребец просто смотрел на меня со смесью терпения и согласия, я продолжила:

– Ты знал, что именно Псалм убила Биг Макинтоша? Не зебра. Пони! Она собиралась убить Селестию! – тихо крикнула я и ударила металлическим копытом себя по голове. – И теперь эта… эта хрень… внутри меня!

Раньше, я жалела Псалм, а теперь начала превращаться в неё.

– Я знал об этом. Я слышал их разговор по радио, – сказал он мрачно. – Тело Биг Макинтоша не успело даже остыть, а рапорт уже был составлен и отправлен. Его смерть никто не расследовал. Не прошло и суток, а Псалм, усилиями Голденблада, уже исчезла в недрах Д.М.Д.

– И ты никому не рассказал?

– А кому я мог бы об этом рассказать? Пинки Пай? Рарити? – фыркнул он. – Все хотели верить в то, что Биг Макинтоша убили зебры, значит, так тому и быть. Защищая принцессу, прославленный герой жертвует собой ради великой цели. Я был бы заклеймён, как «приверженец теории заговора», или ещё хуже, просто бы исчез. Иногда мне кажется, что Голденблад взял меня в Д.М.Д. просто потому, что я знал правду. Всё ещё не понимаешь? История – это не непреложная истина. История – это то, что все решили считать произошедшими событиями. Но за всем этим стоят тысячи маленьких причин, случайностей и смещений различных последствий, приводящих к определенным событиям. Ты видела всё, что видел я. И если ты чувствуешь, что твои иллюзии на счёт правдивости исторических хроник были разрушены, что ж, поздравляю! Ты, наконец-то, наткнулась на истину.

– Неужели ты знаешь какую-нибудь другую правду? Я – убийца. Я убила его, – я стиснула зубы от ощущения, что всё пошло прахом. – Будь я проклята… Как же мне этого хотелось. Я желала ему смерти, но не смогла… и тогда…

«И тогда я нажала на курок», – сказал торжественный голос внутри меня. На мгновенье я подумала, что это был голос Псалм, но это был голос Лакуны. Большой фиолетовый аликорн приземлился рядом со мной. – «Ты не единственная, кто владеет магией, Блекджек».

«Она же в это время была за танком, как она смогла дотянуться магией так далеко?»

«Ты… но… почему?» – спросила я у неё, мысленно заикаясь.

«А ведомо ли тебе, что случилось бы не убей ты его лично? Если бы П-21, или кто-нибудь другой, был бы вынужден сделать это за тебя? Ты бы стала посмешищем, Блекджек. Ты ведь хочешь изменить Пустошь? Что ж, к сожалению, страх оказывает сильное влияние на остальных. И если всем станет известно, что ты была настолько милосердной, что не смогла убить даже собственного насильника, только потому, что он сказал „извини“, то каждый рейдер, у которого хотя бы есть какие-то намёки на наличие мозга, будет просто смиренно ждать пока ты не пройдёшь мимо него, после чего, продолжит заниматься тем, чем же, чем и занимался. Твои друзья будут вынуждены убивать от твоего имени, и неважно на сколько они тебя любят, или на сколько они круты, это отравит ваши взаимоотношения».

– Я не хочу быть убийцей, – спокойно произнесла я. – Я не хочу превращаться в Псалм. Я помню, что я сделала у Жёлтой Реки… я знаю, на что способна.

Звёздная Дева несёт смерть и разрушение.

«Это не твоя ошибка, Блекджек. А моя. Выброси это из головы», – торжественно сказала Лакуна.

Но я не могла выбросить это из головы. С тех пор, как мне впервые приснилась Псалм, во мне что-то изменилось. Я даже не могла сказать, кем я была больше. Могла ли я собой управлять? Или мной управляла Псалм? Богиня? Крупье? Звёзды? Я чувствовала себя куклой подвешенной на струнах и даже понятия не имела кто их дергал. Даже Голденблад и его проклятые проекты тащили меня в двухсотлетнее прошлое. Эти струны были вплетены в меня.

Сложность была в том, что потеря контроля над собой казалась чертовски привлекательной идеей. Всё что нужно, так это просто поверить в потерю контроля, и вся ответственность тут же спадает с моих плеч. Это было бы оправданием для всех психов и убийц: «не вините меня, я просто не способен держать себя под контролем». А самым страшным было то, что это всё могло быть правдой. А если я действительно не контролирую себя? Вдруг кто то мной управляет? Всё когда-либо виденное мной, было либо под контролем, либо умышленным. Даже сейчас, уверенность Лакуны была поверхностной и ложной. Может, она старалась заставить меня чувствовать себя лучше из-за Клинка. Может, Богиня заставляла её врать. Как я теперь вообще могу ей доверять?

Мародёры разделились. Друзья Авроры тоже. Может быть, дружба была сделана для удобства, что б не быть одиноким и уязвимым. Была ли у нас дружба?

Я хотела забыть все ужасы, хотела кричать.

Я знала, что не справлюсь в одиночку… однажды пробовала, и это привело к такому безумию, что тяжело представить.

Я посмотрела на пони, которые ехали на танке и вздохнула, затем взглянула на Лакуну:

– Поднимешь меня? – Аликорн кивнул и левитировал меня на башню танка, где для меня уже было припасено местечко.

– Эй, – сказала я сев между Глори и П-21, ложа копыта ей на плечо и прижимаясь к ней носом. – Не возражаете, если мы немного поговорим о том, что произошло?

Глори чуть ли не заплакала, затем улыбнулась и кивнула:

– Конечно.

* * *

И так, как бы странно это не прозвучало, но весь следующий час мы посвятили слезливому разговору. Я рассказала им всё, что могла, и что не касалось Богини или признания Лакуны в том, что это именно она нажала на курок. Поделилась своими страхами, разочарованиями и предположением, что, возможно, я владею собой не настолько хорошо, насколько следовало бы. Всё, что мои друзья могли сделать в этой ситуации – выслушать меня, и они слушали. А потом, я обнаружила, что, несмотря ни на что, я почувствовала себя немного лучше.

Не припоминаю, что бы мы прежде заходили так далеко на юго-восток. Грязь была усыпана камнями и обломками десятилетней войны. На нашем пути попадались обломки танков, вперемешку с небесными вагонами, оставленными здесь ржаветь, накренившиеся полуразрушенные укрепления и взорванные заграждения, и так вдоль всей дороги. Мы ехали по каким-то гигантским обломкам, у меня было сильное подозрение, что это Хищник. Чуть дальше к северо-востоку была широкая и массивная постройка, сначала, я даже подумала, что это такие угловатые холмы.

Но время этой тайны ещё не пришло, ведь мы достигли поворота к базе. Простреленный знак указывал на, идущее в северо-восточном направлении, ответвление от главной дороги.

Широкие, приземистые строения лежали пред нами окутанные туманом. Огоньки и испарения клубились вокруг пока мы медленно продвигались по дороге в направлении скопления укреплённых зданий. В воздухе витал запах серы, участки мутной воды вдоль дороги исходили паром, бурлили и растекались тонкими струйками. Разрушений здесь было так много, что развалины были очень похожи на свалку. Памятник пролитой крови и, в то же время, сокровище. А затем, на изрытом следами от пуль, бетонном блоке, мы увидели выцветшую табличку: «Военная база Гримхуф». При этом, я не могла различить даже призрачного намёка на огромные, приземистые строения, что должны были быть наполовину спрятаны в тумане за ней.

– Здесь прямо-таки пахнет неприятностями, – Рампейдж спрыгнула с Деуса и подошла к покорёженным воротам. Даже Деус, казалось, притих в обманчивой дымке тумана.

– Вы можете тут что-нибудь сделать? – спросила она у Глори и троицы из Нейварро.

– Вполне, но тогда только глухой бы не узнал, что мы тут, – Твистер огляделась; её лучевая винтовка слабо гудела. – Танк хреново сказывается на общей маскировке, знаешь ли.

– Возможно. Но я уже сталкивалась с гончими. И я бы предпочла иметь подавляющую огневую мощь на случай повторной стычки, – проворчала я, когда мы достигли проржавевших ворот. – С чего бы Анклаву так рьяно интересоваться гончими? – спросила я Твистер. П-21 взглянул на покрытый ржой замок на вратах и встряхнул головой.

– Без понятия. Разведка Тандерхеда заявила, что из них бы вышли прекрасные и легко контролируемые ударные отряды, – Твистер вырвала замок; для неё это оказалось просто, учитывая её покрытые силовой бронёй копыта. – Но какое нам дело до забот поверхности, если мы продолжим политику изоляции? Мы не можем разместить гончих на облаках. Не можем управлять ими или следить за ними на земле. Дело не выгорело.

– Чтоб их. А вот для резерва из наёмников-земнопони они бы пригодились, – пробурчал Бумер. – Дай им оружия, еды и припасов, и пусть они заливают кровью землю, захватывая её ради нас.

Я вспомнила Предвестника и его диалог с Богиней. Богиня обещала поддержку и безопасность, а Анклав обещал бойцов.

– Или могли бы помогать поверхности мирным путём, – огрызнулась Глори на них. – Обменивать еду на материалы? Или ещё что-нибудь?

– Нельзя ли потише, доморощённые политики? – выступил вперёд П-21. Похоже, он единственный, кто не забыл, зачем мы здесь.

Деус на мгновение притормозил у ворот. Из передней части танка выдвинулись два жвала, начавшие тянуть ворота прямо к нему. Я вздрогнула, представив скрежет сминаемого железа, но всё было кончено в мгновение ока. Я предположила, что таким образом танк получает металл для своего восстановительного талисмана. Никто не явился посмотреть на раздавшийся шум, и я понадеялась, что на нас не обратили внимания.

По мере продвижения по базе стало ясно, что эти укрепления были целью номер один для врага. Мой измеритель радиации тут же принялся щёлкать, как только мы подобрались поближе к громадным зданиям. Некоторые из них выглядели так, будто точно в них угодили прямые попадания тактических жар-бомб: бетон почернел, а поддерживающие его конструкции из железа оплавились и деформировались. Рядом были большие орудия, превратившиеся в искажённых ржавых уродцев под воздействием времени и огня; их погнутые стволы вызывающе смотрели вверх в туман.

А ещё повсюду были красные метки. Куда бы я ни поворачивалась, они словно следовали за мной. Были ли это пегасы Анклава, безмолвно парящие в небе, скрытом в тумане? Или то были гончие, прячущиеся в разрушенных громадах строений вокруг и ждущие лишь удобного случая, чтобы наброситься нас нас из засады? Тихий рокот Деуса был единственным звуком, который я слышала. Лакуна, Глори и троица из Нейварро парили над нами. Мы с Рампейдж располагались по бокам от Деуса. П-21 растворился в дымке. Скотч Тейп и Бу ехали на башне. У нас было больше огневой мощи, чем когда-либо прежде.

Так почему моя грива так безумно чешется?

Скотч Тейп стала бороться с Бу, и кобылка оливкового цвета произнесла так громко, как только посмела:

– Блекджек? Что с ней такое? Угомонись, Бу!

Но Бу не угомонилась. Она пыталась вырваться прочь. Прочь от чего? Вокруг Деуса было самое безопасное место в округе. Однако я доверяла инстинктам белой пони и сказала:

– Отпусти её.

Скотч скептически посмотрела на меня, но перестала удерживать пустобокую кобылку. Та немедленно соскользнула с танка и отошла от него… затем неожиданно уставилась вниз и отпрыгнула в сторону… и ещё раз в сторону… и ещё раз. Словно что-то не так было с землёй…

Псы роют…

Я понаблюдала за ней, медленно опустилась на колени и приложила ухо к холодному влажному асфальту. На пару секунд я почувствовала себя нелепо. Но потом я услышала это: кто-то копал внизу, издавая скребущие и скрежещущие звуки. И таких копателей было несколько. Пауза. И писк энергомагического оружия, возникший прямо под моей головой.

Я отскочила за секунду до того, как малиновый луч вспорол асфальт и ударил в небо.

– Они под землёй! – успела крикнуть я, перед тем как земля взорвалась и из-под неё вырвался крупный монстроподобный пёс, помогая себе одной лапой, в то время как вторая держала самый большой энергомагический пистолет из тех, что я когда-либо видела. Я выхватила Бдительность и сразу же вошла в З.П.С., выпалив пять раз в его рычащую, покрытую землёй чёрную морду! Его башка превратилась в месиво из мяса и костей, но не лопнула, а сам пёс не отступил. Вместо этого его когти рассекли воздух прямо передо мной, оставив на асфальте четыре глубокие борозды, а сам он начал бесцельно палить. Энергомагическое оружие потрескивало с дикой злобой, выпуская из себя смерть снова и снова.

Прозвучало ещё два хлопка и ещё пара Гончих, вооруженных более внушительным энергомагическим оружием, появились из под асфальта. Своей целью новоприбывшие выбрали наших летунов и ярко-красные лучи заполыхали в воздухе. От изливающийся из дыр в земле радиации, мой ПипБак щелкал, как одержимый. О том, что являлось её источником, я не хотела даже задумываться. Абсолютно все Гончие носили странные, гладкие шлемы, что совсем не сочетались с их грубым вооружением, невероятно острыми когтями и кованной бронёй.

Деус запустил свой двигатель и повернув пулемёты открыл огонь по вылезшим из под земли Гончим, но они исчезли в мгновение ока, как если бы были готовы к этому. Прижавшись к земле, я расстреляла весь магазин на десять патронов в Гончую передо мной прежде, чем она успела скрыться в дыре. Неужели победа?

Нет. Широко раскрыв глаза, Бу уставилась на стены, выглядя при этом всё такой же напуганной.

– Они по-прежнему здесь! – прокричала я, заряжая Бдительность магазином с бронебойными патронами.

А затем, фундамент массивного здания рядом с танком начал осыпаться, одна из стен пошла трещинами и отделившись от остального строения, подобно разводному мосту, с металлическим скрежетом, обрушилась на Деуса. Я могла лишь молиться о том, чтобы Скотч успела нырнуть внутрь до того, как всё это упало.

Но сейчас, у нас были другие поводы для волнения. Ещё четверо Гончих появилось из оставшегося на месте стены пролома. Двое укрылись за грудой щебня, и опустившись на одно колено принялись поливать небеса лучами из какой-то шипяще-трещащей разновидности энергомагического гатлинга, в то же время, оставшаяся пара ринулась в нашем с Рампейдж направлении. Когти на передних лапах, облаченных в броню из толстого металла Гончих, касались асфальта, наполняли воздух зловещим шипением, пока они сокращали разделяющее нас расстояние.

Рампейдж не стала ждать пока Гончие приблизятся поближе. Проревев свой собственный вызов, кобылка бросилась в атаку. Подпрыгнув, она обрушила четыре силовых копыта на морду первой Гончей. Энергетические ячейки разрядились и ударная волна отшвырнула её прочь, заставив кувыркаться в воздухе перед приземлением, а противник пошатнулся. Не тратя ни секунды, Рампейдж вновь бросилась в атаку, и пока она проскальзывала прямо между ног Гончей, зазубренный хребет её брони прошелся по чему-то очень чувствительному, заставив противника взвыть. Затем, резко дёрнув своим, запутавшимся в заросшей промежности зверя, обмотанным колючей проволокой хвостом, она заставила Гончую усесться на разбитом асфальте. После чего, Рампейдж обрушила град стремительных ударов на шею и череп своего противника, поднимая и опуская свои копыта до тех пор, пока что-то не треснуло внутри.

У меня не было такой роскоши, как небольшой рост или броня с торчащими во все стороны шипами, поэтому я обнажила свой серебряный меч и начала размахивать им в тщетной попытке держать нападающего зверя на расстоянии. Даже несмотря на то, что лезвие клинка было способно прорезать танковую броню, мне недоставало магической силы для этого трюка. Гончая злобно смотрела на меня, пока я отскакивала назад. Заканчивающаяся бритвенно острыми когтями левая рука рассекала воздух рядом со мной пока я пыталась отразить удары правой. Воспользовавшись Бдительностью, я проделала несколько отверстий в шкуре Гончей, но значительных повреждений похоже не нанесла. Хуже того, вызванное ранением кровотечение было слишком слабым, и я начала подозревать, что это существо способно регенерировать.

Нехорошо.

Отскочив ещё раз, я сменила оружие на дробовик, но большая часть срикошетила от моего противника. Я сменила дробовик на штурмовую винтовку, но используя её в ближнем бою можно было, в лучшем случае, вести не прицельную, беспорядочную стрельбу. Неожиданно, я почувствовала, что упёрлось крупом в стену, и Гончая прыгнула. Меч и передние конечности остановили когти, что могли разрезать камень. Не теряя ни секунды, я крутанулась в сторону, выигрывая себе пространство для манёвра.

– Проклятье! Эти ноги, я не сломаю! – поклялась я, когда когти, всего лишь скользящим ударом, прорезали неглубокие борозды в черном металле. И да поможет мне Селестия, если ему удастся нанести прямой удар!

Адская гончая резко вытянула вперёд свои мощные передние конечности и с грохотом опрокинула меня на спину. Затем разведя свои жуткие лапищи в стороны она издала оглушительный победный рёв.

Глухое «тумпф-ф-ф» раздалось в тумане позади меня и желтые, налитые кровью глаза адской гончей расширились от шока, когда что-то влетело прямо в её глотку. Через секунду торс гончей взорвался забрызгав окрестности фонтаном горячей крови и ошметков, когда граната взорвалась внутри твари. П-21 подбежал рысью, и чувствительно пихнул меня в бок, не сказав ни слова. Я ощутила как моё лицо залилось краской от смущения.

Н-да, сейчас действительно не время для смущения.

Глори и пегасы сдерживали двух стрелков-гончих, ведя интенсивную перестрелку. Двигатель Деуса ревел, и его гусеницы отчаянно вгрызались в асфальт, медленно вытягивая танк из-под плиты. Вдруг кусок с глухим взрывом, взлетел на воздух. Адские гончие пытались подорвать танк, прежде чем он сможет вырваться! Если им это удастся…

– Деус! Огонь! – завопила я во всё горло, – Давай же!

Ещё один глухой взрыв и часть стены, разломившись на несколько кусков и оставляя за собой дымный след, рухнула освободив лобовую часть танка из ловушки. Один из бетонных блоков, влекомый взрывом, падал прямо на адских гончих, однако они, похоже, были куда как более заинтересованы разборками с Лакуной и не обратили на это никакого внимания. Обломок приземлился со смачным хрустом прямо на их головы, а освобожденный Деус отступил на несколько метров назад. Дорога перед ним рухнула в бездонный провал. А выскочившая из него четверка адских псин, удивленно моргнула, уставившись на спаренные пушки Деуса осознавая неизбежное.