Текст книги "Возвращение домой (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 72 страниц)

Поднявшись на ноги, Псалм продолжила свой бег.

– Твою душу? Ты волнуешься об… этой… – Богиня замолчала, переполненная ужасом. – О… ты… ты убивала…

– Да, я убивала! Ради Луны! Всё ради Луны! Так что это нормально! – выкрикнула Псалм, проскакивая через очередной люк. – Я многих искалечила! Многих убила! Но я служила Луне!

– Псалм… это ведь твоё имя, да? – произнесла Богиня так тихо, так сочувственно, что я с трудом поверила, что эти слова исходят от неё. – Я знаю, каково это – совершать дурные поступки. Знаю, каково это – нуждаться в прощении. Прошу, не делай этого.

– Я пришла сюда, чтобы убить Твайлайт Спаркл, – отрезала Псалм. Она набрела на какой-то производственный цех и начала осторожно спускаться вниз. – Таков был приказ! Убить Министерских Кобыл…

– Этот был ложный приказ. Ты пришла сюда не для того, чтобы убить Твайлайт…

– Заткнись! – жалобно воскликнула Псалм, продолжая пробираться через производственную зону. – Луна… защити… даруй силы… – бормотала она с ужасом в голосе.

– Ты пришла сюда в надежде, что Твайлайт выжила… и сможет покончить с тобой.

– Замолчи! – всхлипнула Псалм, выходя на площадку прямо над гигантской голубой массой с отпочковывающимися от неё аликорнами. Она направила свою ПУ вниз. – Луна… Луна… Луна…

– Я тоже знаю, каково это – творить дурные вещи. Однажды я оказалась во власти какого-то непостижимого зла, но все беды, что я при этом творила, исходили от меня самой. Мне известно, что порой желание заслужить прощение так сильно, что почти причиняет боль. – Псалм, стоя на краю, смотрела вниз, где голубые песчинки, слившись воедино, образовали кобылью голову. – Я могу дать тебе то прощение, что ты ищешь, Псалм. Я могу спасти тебя, если позволишь. Если не станешь нажимать на гашетку.

Магическая аура Псалм замерцала.

– Я лишь… хотела… служить ей… – сквозь слёзы произнесла она, а затем ПУ грохнулась на подвесной мостик. Сняв шлем, единорожка уселась на самом краю. – Я не хочу умирать. Не хочу быть брошенной! Снова! Луна должна была простить меня. Должна была всё… всё исправить… – Внезапно Псалм нахмурилась и снова подняла своё оружие. – Нет. Я… Я не должна сейчас терять веру… Не могу…

– Жаль это слышать, – отозвалась Богиня. Внезапно вокруг шеи Псалм обвилось голубое щупальце. Выпучив глаза, та попыталась направить свою ПУ вниз, но множество других магических щупалец опутали собой оружие и отвели его в сторону. А затем они потянули Псалм вниз, и глаза единорожки наполнились слезами.

– Нет! Луна… Луна… – запричитала она. ПУ выстрелила, и потолок окутало зелёным пламенем, после чего его обломки начали рушиться прямо на Псалм. Грива единорожки загорелась, и она забилась в агонии, неистово вопя.

Затем раздался треск, и безжизненное тело Псалм, полыхающее словно факел, взмыло в воздух.

– Я спасу тебя, Псалм. Нравится тебе это или нет.

И после этих слов единорожка, похожая на горящую тряпичную куклу, полетела вниз, прямо в голубую массу. Мы упали вместе с ней, и здание Мерипони внезапно растворилось в море бесконечной синевы.

Мы парили в ней какое-то мгновение, а может и целую вечность. А затем зашептали голоса. Полные ужаса. Изумления. Гнева.

– Убийца… Предатель… Палач…

– Нет! – раздался голос Псалм в стремительно темнеющей синеве. – Я должна была! Ради Луны! – Призрачная единорожка висела в пустоте между нами.

– Луна никогда не даровала бы прощения такому чудовищу, как ты, – прошипела тьма, сгущающаяся вокруг нас.

– Нет! Умоляю! Ты обещала, что спасёшь меня! – умоляюще воскликнула Псалм, в ужасе оглядываясь вокруг, а затем начала кричать, когда её призрачное тело начало разрывать на части.

– И спасла бы, не отвергни ты моё предложение, – холодно парировала Богиня. – Но, думаю, я смогу найти тебе полезное применение.

– Молю! Кто-нибудь! Луна! Селестия! Твайлайт! – истерично вопила Псалм. – Спасите меня!

– Ты пыталась убить Селестию, – тихо прошептали в унисон голоса двух кобыл. – Мы видели это в твоих воспоминаниях.

– Твайлайт! Пожалуйста! Не позволяй им делать это со мной! – взмолилась Псалм, когда от неё уже оставалась лишь одна голова. Распад внезапно прекратился, и в измученных глазах единорожки затеплилась надежда.

Тьма безмолвствовала целую вечность, прежде чем раздался шёпот Твайлайт:

– Ты убила Пинки Пай…

Псалм закричала и не умолкала до тех пор, пока мы с Лакуной не остались одни. Я взглянула на подругу, не совсем уверенная, закончилось воспоминание или ещё нет.

– Это… моя вина, – тихо произнесла она.

– Твоя вина? – переспросила я, паря в этой безбрежной темноте. Моя попытка ухмыльнуться потерпела неудачу. – С какого перепугу это твоя вина? – Но когда Лакуна встретилась со мной глазами, я всё поняла. Выражение боли, читавшееся в её взгляде, как две капли воды повторяло то, что я увидела в глазах Псалм, когда её раздирало на куски карающее Единство. – Нет…

– Да. Это всё моя вина. Богиня. Твоя боль и страдания. То, что произошло на «Морском Коньке». Смерть в Хайтауэре. Даже твоя связь с Богиней. Это всё моя вина, – сказала Лакуна, дрожа всем телом, и закрыла глаза. – Когда ты связалась со мной в Коллегиуме, я решила воспользоваться этой возможностью… в приступе эгоизма… и поместить внутрь тебя частички своей индивидуальности. Ты была такой бескорыстной, а эти частички совсем ничтожными, так что я убедила себя, что вреда от них не будет. – Она шмыгнула носом и понурила голову. – Но это было ошибкой. Я видела, как мои воспоминания с каждым днём отравляют тебя всё сильнее. Подрывают твою уверенность в себе. Наполняют тебя жаждой саморазрушения, которую я носила в себе в течение двух столетий.

Я непонимающе уставилась на неё.

– Но… Богиня?

– Я была ядом. Первым рейдером. Чудовищем, какого многие пони не могли себе даже вообразить. Вначале желанием Богини было спасти расу пони. Она стремится к этому и теперь, но я вселила в неё ненависть. Я была первородным грехом! – зарыдала она и обняла себя копытами, чтобы унять дрожь.

– Чего? – Я судорожно попыталась отыскать подходящий контраргумент. В самобичевании ведь нет никого искуснее меня. – Ты не можешь знать это наверняка, Лакуна. Причина может скрываться в самой Богине, или в магии, или даже в Твайлайт. – Я отказывалась даже думать о том, что одна пони может быть ответственна за каждую ошибку, совершённую Богиней. – Богиня заставляет тебя так думать.

– Она не заставляла меня загрязнять твой разум моими воспоминаниями, – возразила Лакуна, глядя на меня с болью в глазах. – Думаешь, ты позволила бы мучить и насиловать себя, если бы я, ради собственного облегчения, не поделилась с тобой своими страхами и сомнениями?

Я рассмеялась, введя её этим в небольшой ступор.

– Возможно. – Я улыбнулась Лакуне, которая смотрела на меня, раскрыв рот. – Да ладно тебе, Лакуна. Что за подростковые комплексы. Ты винишь себя за Богиню? Почему бы тебе, в таком случае, не взять на себя вину и за последнюю войну? – Её рыдания в моём разуме стали ещё громче. Я помотала головой. – Вот и за мои действия ты не можешь себя винить. Что бы я ни делала – это лишь моя вина. Не твоя.

Она вздрогнула и на мгновение крепко стиснула зубы, прежде чем выпалить:

– Но я могу винить себя за тот контроль, что Богиня установила над тобой через Единство.

Моя улыбка испарилась.

– В смысле?

– Для того, чтобы передать тебе свои воспоминания, я создала связь между нами. Связь, которая со временем становилась лишь прочнее. Никакое количество порчи не могло бы соединить тебя со мной и Единством! – воскликнула Лакуна и покачала своей призрачной головой. – Богиня получила к тебе доступ через меня.

Я молча смотрела на неё. Было ясно, к чему она клонит.

– Ясно. Почему ты говоришь мне об этом?

Но я и так знала почему. Она подвела меня к этому совсем близко.

– Потому что Богиня планирует использовать тебя так же, как использовала и меня, и этому нужно помешать. Ты сможешь навсегда разорвать эту связь, только если убьёшь меня. Я не могу сделать этого сама, – ответила Лакуна и снова закрыла глаза.

Я не колебалась ни секунды.

– Никогда.

– Ты должна! – горячо возразила Лакуна. – Когда это видение рассеется, у тебя будет всего несколько секунд, чтобы покончить со мной. Сделай это, и все эмоции, что были переданы мне, вернуться в Единство. Воспоминания, которыми я заразила тебя, канут без следа!

– Это не обсуждается, – ответила я почти небрежным тоном.

Переполнявшие её чувства вырвались наружу, и, яростно сверкнув глазами на помрачневшем лице, Лакуна схватила меня за плечи.

– Тупая блядь! Что ты, по-твоему, пытаешься спасти? Я – ничто! Бесполезный мусор! Собрание ненужных воспоминаний и бесполезных эмоций, впихнутых в тело кобылы, которая собиралась убить твоего далёкого предка! Я даже меньше, чем ничто. Хоть раз сделай то, что важно для тебя, и убей меня! Спаси себя! Подумай о тех бесчисленных жизнях, что ты сможешь сохранить, если просто покончишь со мной сейчас.

– Нет, – невозмутимо ответила я, глядя ей прямо в глаза.

Она угрожающе нависла надо мной, и её глаза сияли, подобно взрывам двух жар-бомб.

– Ты… Я же использовала тебя, Блекджек! Свалила в тебя всю ту дрянь, которую была не в силах выносить сама, так же, как Богиня сделала это со мной! И отравила тебя своим ядом, совсем как её! Прикончи меня! Умоляю!

Но я не могла и не собиралась делать этого. И Лакуна прекрасно это понимала. Не сводя с меня глаз, сверкающих мрачным фиолетовым светом, она вдруг задрожала мелкой дрожью и начала съёживаться, становясь всё меньше и меньше, пока не стала размером с жеребёнка.

– Прошу тебя… – всхлипнула она. – Почему? Я ведь заслуживаю этого. Почему?

Я крепко обняла её.

– Ты – мой друг, – тихо ответила я. – Я не могу убить тебя. Даже если ты сама просишь об этом. Даже если это спасёт меня. – Я закрыла глаза и нежно потёрлась лицом о её гриву, прислушиваясь к её тихому сопению. – Прости. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы найти другое решение, но не проси меня помогать тебе в самоуничтожении.

– Почему? – снова спросила Лакуна, отстраняясь от меня. По её щекам бежали слёзы.

– Потому что я такое же чудовище, и ты не позволила мне умереть, хотя могла бы. Друзья не обрекают друзей на смерть. Особенно, когда у нас есть выбор, – ласково произнесла я, погладив её по гриве.

И пока мы парили в этом великом ничто, я обратила свой взор к циклопической голубой голове, с огромными пылающими глазами, и двум кобылам единорогам, что располагались у Богини на плечах. В то же время, находящаяся позади неё фиолетовогривая кобыла принципиально не смотрела в нашу сторону, тем не менее, я ощущала как она украдкой посматривает на нас. Я сердито посмотрела на эту четвёрку, провоцируя их хотя бы на один комментарий по поводу того, что они сейчас видели, одно оскорбление, один бессердечный поступок…

Они не сделали ни чего. Голубая голова отвернулась, затем, тоже самое сделали обе зелёные, и тьма вернулась. Это был кратковременный приступ милосердия, и они, наверняка, от него скоро избавятся, дабы очистить себя от слабостей. Но в данную секунду, я была рада за него.

* * *

Когда мы вынырнули из глубин её разума и уселись бок о бок в кабинете Короля Шикарность, я положила свою голову на плечо Лакуны.

– А остался ли среди нас хоть кто-нибудь, кто не был бы эмоционально закомплексован? – вопросила я, разглядывая водохранилище. За окном всё ещё шел дождь. – То есть, подобная проблема только у меня? Или у всего этого мира? Или в чём-то ещё?

– Я думаю – Бу, – тихо ответила Лакуна. – И эта проблема не только у тебя. Каждому перепала своя доля страданий. Просто, ты способна справиться с настолько большим их количеством, что проще поделиться ими с тобой.

Я вздохнула, и закрыла глаза, слушая тихий шум дождя.

– Я хочу чтобы у нас, когда-нибудь, выдался один хороший день. День наполненный музыкой, танцами и вкусной едой. Такой день, когда мы все сможем быть счастливы. Как ты думаешь, я смогу вот так просто взять, и приказать такому дню настать?

– Я не вижу причин, которые могут помешать тебе в этом, – ответила Лакуна. – Ты уже решила, что именно ты будешь делать с этой короной?

– В озере утоплю, – проворчала я, а затем вздохнула, и столкнулась с её весёлым взглядом. – Ну хорошо. Скорее всего, я отдам корону Сплендиду, или Грейс, возможно Шарм. А может быть, просто брошу её прямо в толпу, и ломанусь к ближайшему выходу.

Лакуна, довольно таки долго, хранила молчание.

– Очень скоро, Богиня завладеет тобой.

– Возможно, – ответила я, уставившись на серую стену воды и подёрнутый дымкой пейзаж за ней.

– Богиня отчистила себя от сомнений и любых форм милосердия. Она полна решимости, – произнесла Лакуна, закрыв глаза. – Она собирается заполучить Черную Книгу, а затем, убить ЛитлПип.

– Возможно, – ответила я спокойно.

– И ты не можешь предупредить ЛитлПип или сказать об этом кому-либо ещё. И я, тоже, не могу.

– Возможно. П-21 и Глори намного умнее меня, они догадаются, – сказала я, по большей части, пытаясь убедить саму себя, нежели Лакуну.

Так и будет, если они конечно не вцепятся друг другу в глотки, выясняя кому же мне, по их мнению, следует отдать корону.

– И Богиня собирается превратить тебя во вторую Лакуну, – пробормотала Лакуна.

– Ну, это ещё вилами на воде писано. Вполне возможно, я буду настолько везуча, что меня убьют каким-нибудь подлым способом, ещё до того, как у неё появится такая возможность, – ответила я, слегка улыбнувшись.

В конце концов я вздохнула и закрыла глаза:

– Ну что ж… хватит попусту тратить здесь время.

Повернувшись, я направилась к двери, когда Лакуна произнесла:

– Блекджек?

– Мммм?

– Мне бы очень хотелось того, чтобы ты подружилась с Псалм, до того, как она ушла на войну, – печально проговорила Лакуна. – Мне кажется… мне кажется ты смогла бы сделать её лучшей пони.

Я фыркнула и улыбнулась ей в ответ:

– Конечно же нет. С моей подачи, мы бы вусмерть напились, накололи бы столько татуировок, что стали бы похожи на зебр и загремели бы за решетку.

Лакуна вздохнула, но улыбнулась улыбкой обречённого, и тряхнула головой.

* * *

Погребение Короля Шикарность состоялось в полдень. Его похоронная процессия состояла всего из четырёх провожающих: меня и трёх его детей. Все остальные, кто присутствовал на церемонии, кучковались по краям водохранилища, наблюдая за нами своими бегающими глазками, и тихо перешептывались с некоторыми из своих сотоварищей, бросая в сторону всех остальных безжалостные, свирепые взгляды. Мой Л.У.М. пестрил десятками красных меток, что были разбросаны по толпе, но не имея возможности остановить церемонию, чтобы отделить враждебных мне пони от остальных присутствующих, я не могла сделать ничего существенного. Глори, П-21 и Рампейж посматривали за меня по сторонам, таким образом, я могла сосредоточиться на церемонии погребения Короля Шикарность. Голубошкурая парочка заключила временное перемирие, по условиям которого, они не будут доставать меня на тему того, что мне нужно делать.

Мы все собрались на берегу водохранилища. Тело Короля Шикарность было обвёрнуто простынями и помещено в наполненную дровами шлюпку. Вокруг его копыт были кучами уложены бутылочные крышечки, а золотые биты поблескивали под дождём, в тех местах, где капли забрызгали тело почившего монарха. Белые лилии, которые были настоящими цветами, что вырастил на земельном участке один из крепостных, подобно короне охватывали голову Шикарности. Деревянный меч лежал справа, штурмовая винтовка слева, а в ногах располагался щит.

На его груди, спрятанный под скрещёнными копытами, покоился дар, преподнесённый мною лично. Это был шар памяти, содержащий в себе воспоминания Голденблада о Гранд Галлопинг Гала. Я хотела поделиться с ним этими воспоминаниями и, совершив такой незамысловатый поступок, сделала это. Я не прислушивалась к напыщенной, торжественной речи Хойти, и исходя из того, что я видела, я была не единственной, кто не слушал его. Большинство присутствующих здесь пони просто соблюдали формальность, изображая благородство и почтительность. Что до его детей, то Шарм выглядела совершенно несчастной, Сплендид, в свою очередь, решил стоять с видом мужественного превозмогания, а глаза Грейс потускнели от горя.

В конце церемонии шлюпку с телом спустили на воду и я кивнула П-21. Он поднял Аргумент и выстрелил на столько точно, насколько только мог. Дымная дуга пронзила сумрачное небо, соединив старую шлюпку и берег, а мгновением позже, лодка вспыхнула ярким пламенем, от сработавшей зажигательной гранаты. На краткий миг, все взоры были устремлены на шлюпку, что отдрейфовывала всё дальше и дальше по поверхности водохранилища. Я ожидала, что она быстро затонет, но к моему удивлению, и странному облегчению, лодка оставалась на плаву, подобно одинокому факелу, удаляясь во тьму. Вскоре после этого, толпа рассеялась, но дюжина, или около того, пони продолжили стоять вместе.

– Пойдёмте ваше высочество, позвольте мне сопроводить вас внутрь здания, – обратилась Скотч Тейп к рыдающей Шарм. Та шмыгнула сопливым носом и кивнула.

Рампейдж вознамерилась последовать за ними, но я отрицательно покачала головой. И Лакуна, вместе с П-21, направились в след за ушедшими кобылками. Рампейдж приняла угрюмый вид. Как только они ушли, я заметила взволнованные взгляды Сплендида и Грейс. Они что, всерьёз были обеспокоены тем, что я могу отдать корону Шарм из жалости?

Я дождалась, когда пламя наконец-то начало угасать, и отвернулась. Это всё было иллюзией. Эти пони жили в вымышленном мире. Там, в Пустоши, пони мог считаться счастливчиком если он не закончил свои дни в качестве гниющих останков. А эти пони разыграли целое представление из проводов в последний путь одного из своих покойников, того, на кого им было по большей части наплевать. Смогли бы они поступать лучше, и если «да», то что я могла бы им дать? Я обдумывала этот вопрос всю дорогу до гостиничного комплекса, к которому мы рысили в сопровождении окружавших нас слуг.

– Смерть тиранам! – выкрикнул жеребец позади меня, когда я почувствовала укол в плечо.

Развернувшись, я посмотрела на одного из единорогов слуг, чья магия сияла вокруг кухонного ножа для разделки мяса, что на дюйм, или даже два, вонзился в моё кибертело. И настал наполненный воплями и криками хаос, но он быстро сошел на нет, как только окружающие меня пони осознали одну простую истину, от мучительной боли я не вопила. Я могла чувствовать острие клинка, зажатое киберусилениями, что располагались под моей шкурой.

Сплендид театрально встал на дыбы позади атаковавшего меня единорога.

– Не волнуйтесь, Леди Блекджек! Я вас… спасу… – начал свою речь Сплендид, а мои друзья скептически смотрели на него. Мой взгляд был более… расстрельным.

Он медленно опустился на все свои четыре копыта, и посмотрел на синего единорога, а затем снова на меня. Происходящее, похоже, шло не по сценарию.

– Эммм… стража?

По прежнему ноль реакции.

– Серьёзно что ли? – вопросила я, глядя на Сплендида, и воспользовавшись заклинанием левитации вытащила из себя нож.

Когда он не ответил, я бросила взгляд на Грейс, как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как она закатывает глаза. Затем посмотрела на слугу.

– В меня стреляли, взрывали, сжигали, отрывали конечности, заменяли их на искусственные, снова отрывали, и вы используете… нож? – левитировав лезвие к губам я стряхнула кровь, а затем принялась есть его, начиная с острия. Тщательно пережевывая каждый кусочек, я вперила в них свой взгляд, и поскольку мне не нужно моргать, я могла заниматься этим очень долго. В конце концов, от ножа осталась только пята клинка и рукоять.

– Ну а теперь-то, мне можно его растерзать? – спросила Рампейдж с нетерпением.

– Я… эм… Они пообещали, что моей семье будет за это заплачено, а наши контракты будут аннулированы, – опустив взгляд, пробормотал слуга.

– Жалостливая история… – вздохнула полосатая кобыла. – Моё веселье накрылось медным тазом. Ну просто зашибись.

Я сглотнула и положила изувеченный нож в его копыта.

– Отдайте это тому, кто вас послал и скажите ему, чтобы убить меня надо приложить намного больше усилий.

– Гм… прости… – тихо произнёс слуга, пока все, кто не знал меня, смотрели в изумлении.

– Разве вы не… собираетесь убить его? Именно так поступают с убийцами, – сконфуженно сказал Сплендид.

– Ну, нормальные, здравомыслящие пони да, – сказала Рампейдж закатив глаза, и продолжила:

– Но для Святой Блекджек, – она указала на меня и кисло произнесла, – Да вы хоть представляете себе, сколько раз она останавливала меня от убийства только потому, что перед ней начинали рыдать и рассказывать свои несчастные истории? Клянусь. Самое мощное оружие против Блекджек – рассказать какую-нибудь душераздирающую поэму.

Грейс улыбнулась мне, одобряя принятое мной решение, а Сплендид, похоже, пытался тщательно его проанализировать. Белая кобыла с подозрением посмотрела на своего брата близнеца:

– Ну, будем надеяться на то, что следующее покушение на вашу жизнь, будет столь же похоже на фарс, как и это.

Сплендид вернул Грейс её подозрительный взгляд.

– Ты разумеется не веришь в то, что это был я?

Грейс сымитировала голос своего брата:

– «Не волнуйтесь, Леди Блекджек! Я вас спасу!» – Сплендид тут же зарделся и принял вид оскорблённого достоинства. Я немного приотстала, и обратила свой взор к Хойти.

– Я так понимаю, что становиться участником подобных инцидентов мне придётся довольно таки часто? – кисло спросила я и гуля, кивая в сторону плетущегося за нами «наёмного убийцы».

– Вне всяких сомнений «да», по крайней мере до той поры, пока вы не передадите корону кому-нибудь другому. И чем дольше вы будете здесь находиться, тем более опасными будут становиться козни ваших врагов. Эта попытка покушения была весьма дилетантской, если это и в самом деле была попытка покушения. Но я уверен в том, что, с течением времени, оказываемое на вас давление станет более серьёзным, – хрипло вздохнул гуль, и Рампейдж оглянулась на нас, как только он продолжил: – В своё время, Король шикарность сумел усмирить худших из них, но я боюсь того, что эффект от того, как он решал эту проблему скоро сойдёт на нет.

– Теперь вы понимаете, почему я ненавижу этих лохов, – прорычала Рампейдж. – Конечно, Потрошители убивают друг друга тоже, но перед этим честно договариваются об этом. А эти придурки с гордостью убивают в спину.

Серый гуль вздохнул, после того как мы вошли внутрь после всех.

– Сырое и варварское суждение, но точное. Я никогда не понимал этого. Я знал много богатых и знаменитых, задолго до падений бомб, и никогда не было такого уровня серьёзности в их интригах. О да, были попытки покушений, но это никогда не было так… для развлекухи.

– А чего вы ожидали? Это же Хуфф, – ответила я, гадая, было ли сказанное мной правдой или нет. Являлись ли все эти убийства и интриги результатом воздействия Пожирателя Душ или они были, просто напросто, жестоким, местным феноменом? – Сколько у меня осталось времени, до того, как всё происходящее выйдет из под контроля? Каково ваше мнение, как эксперта в подобных вопросах?

Хойти поджал губы, потер подбородок и посмотрел на меня:

– До тех пор, пока не завершится Гранд Галлопин Гала, который состоится сегодня ночью. Если вы по каким-то причинам не покинете Общество до этого времени, то я боюсь, что их следующими целями станут ваши друзья. И как только это произойдёт, я вернусь обратно в Митлокер.

– Я считаю, что благодаря этой экспертной оценке, мы только что установили рекорд в категории «Кратчайшее царствование в истории Эквестрии», – произнесла Рампейдж с ухмылкой. – И вообще, просто выбери какого-нибудь случайного пони, забери из этого места всё самое ценное, что только сможешь, и сваливай отсюда. Не слушай Глори и П-21, они вопьются в тебя со своими спорами на тему политики, морали и всяческой подобной этому хрени. Возьми монету, подбрось её, кто угадает выпавшую сторону, тот и получит корону. А затем, забирай дирижабль и сваливай отсюда.

Я потерла подбородок.

– Я подумаю над этим, – наконец сказала я. Вряд ли я была в состоянии сделать это, но, всё же, это было чертовски заманчиво.

* * *

«Быть Королевой – ПОЛНЕЙШИЙ отстой», – телепатически сказала я Лакуне, валяясь на кровати Короля Шикарности… технически, уже на моей кровати… обнимая подушку и дуясь. Наконец, я выпроводила своих друзей, после получасового обсуждения, того что мне сейчас делать. Хорошо, что ни Глори, ни П-21 не начинали играть роль заботливых друзей. Глори я отправила разузнать больше о Грейс, а П-21 пошел узнавать о Сплендиде. Рампейдж же занималась тем, чёрт возьми, чем только пожелала.

«Серьёзно, всем, чем мне остаётся заниматься это… это строить из себя королеву?! Полнейшее дерьмо… И когда я говорю дерьмо – это значит ДЕРЬМО», – Лакуна послала телепатическое смешок из музея, где она наблюдала, как пони занимаются подготовкой «Флёр» для нашего отъезда.

Я потратила целый час, инспектируя плантации внизу. Испытательные лаборатории Стойл-Тек были просто поразительны, и я могла только гадать, какие же стойла были настолько ценны и дорогостоящи, что в них под землёй, в идеально защищенной окружающей среде, произрастали целые сады. К моему прибытию Общество навело глянец везде, где только было можно. В пределах видимости не было ни одного кнута, крепостные выглядели так, будто недавно приняли ванну, съели дополнительный обед и получили приказ «улыбаться „правителю“». Они даже напевали себе под нос, когда мы проходили мимо них.

А затем, какой-то пони в меня выстрелил. Это было чуть более опасно, нежели нож. Первый выстрел пони-снайпера не попал в меня, исключительно благодаря счастливому стечению обстоятельств. Мой Л.У.М. подсказал мне нужное направление, а З.П.С. помог прицелиться в голову кобыле. Четыре магические пули в мгновение ока устремились к её позиции. Одной из них повезло и она попав ей прямо в глаз, вышла из задней части черепа. Я не стала разубеждать зевак в том, что мне под силу убивать своих врагов на расстоянии в сотню ярдов, пользуясь одной лишь силой мысли.

А когда мы вернулись, П-21 нашел под кроватью бомбу, и обезвредил её. Прогноз Хойти казался всё более и более точным, а со всеми этими приготовлениями к великой большой вечеринке здесь было так много бегающих туда-сюда пони, что я не могла уследить за тем, кто, когда пришел, и куда ушел. Но в одном я была уверена точно: в конечном итоге, они нацелятся на кого-то, кто мне дорог.

В дверь постучали.

– Да? – позвала я, заряжая магазин с бронебойными патронами в левитируемую Бдительность.

– Я бы хотела поговорить с вами, Ваше Величество, – спокойно сказала Грейс.

Я вздохнула и потерла лоб. Удерживать Богиню в голове и так непростая задачка, а теперь ещё это?

– А это обязательно? – захныкала я.

Снаружи замешкались.

– Полагаю, что нет, но я была бы вам очень признательна за это.

Я закрыла свои глаза. Ну, если она попытается убить меня, то у меня не будет выбора, не так ли? Я открыла дверь с помощью своей магии. Грейс, в своём прекрасном платье, осторожно вошла в комнату.

– Вы не очень хорошо выглядите, Ваше Величество.

– У меня тут много чего происходит, – ответила я язвительно.

Она подошла и села на край кровати, глядя на меня.

– Я могу посочувствовать. Похоже, вскоре мне придётся бежать из этого места.

– Как вы вообще здесь живёте? – спросила я, перевернувшись на моей стороне кровати. – Эти пони, они сумасшедшие.

Она выглядела слегка оскорблённой, но немного пожала плечами.

– У них есть самое редкое в Пустоши: роскошь. Большинство приходят с общих масс рейдеров, симулируя воспитанность и величие. Они не такие как мы, мы избалованней и испорченней, живём за счёт тяжелого труда других. – Она покачала головой и вздохнула. – Но как только станет понятно, что Вашей преемницей буду не я, мне придётся покинуть это место и отправиться в Тенпони или… в другое место. Найдутся пони, которым будет невыгодно, чтобы я была следующей преемницей.

– Ты уже предположительно знаешь кого я выберу? – спросила я, с любопытством.

– Я всегда знала, что была самым слабым кандидатом. Шарм более… симпатичная. Взрослее. И её манеры. Ну, а если не она, то Сплендид может дать Вам гораздо больше, нежели я. Он уже давно хотел инвестировать наш избыток в Хуфф. Например, его успешный поход на медицинский центр Флаттершай. Я бы ни когда не подумала бы об этом. Отец бы выбрал меня, но… – она слегка пожала плечами.

– Сплендид говорил, что хотел найти способы продлить жизнь вашему отцу, – вспомнила я, развалившись на подушках.

– Разумеется. Он находился в менее выгодном положении. Но пока отец был жив, у него была возможность занять более выгодную позицию, – сказала она, с лёгкой улыбкой. – Ты видела снаружи эту ужасную, поспешную попытку быть отважным.

Я вздохнула и покачала головой.

– Ненавижу всю это политическую ерунду.

Было видно, что она приятно удивлена.

– Почему? Как не посмотри, это более цивилизовано, чем тактика большинства ваших врагов. Это может быть морально тяжело, и ужасно неприятно, но если противостояние ведётся политическими методами, то, по крайней мере, никто не будет удерживать населённый жеребятами город, с целью получить за них выкуп. И политика по-прежнему является игрой с наивысшими ставками. Победишь, и останешься у руля власти. Потерпишь поражение, и кому-нибудь другому достанется всё то, что некогда принадлежало тебе.

– Политики не отображаются красными метками на моём Л.У.М.-е, – угрюмо возразила я.

– Полагаю, – произнесла она отведя взгляд, – я не настолько искусна в этом, насколько мне бы следовало. Отец всегда благоволил мне, но наследником не называл никогда. Мне кажется, он всегда ждал того времени, когда Сплендид станет достаточно авторитетным в Обществе, или, может быть, он знал, что слово «наследница» мгновенно поместит мне на голову мишень.

Она подошла к окну и принялась рассматривать водохранилище.

– Отец никогда не был понятным и прямолинейным. Он мог бы сделать намёк, как добиться его одобрения, или выдать небольшую рекомендацию. Был способен пересмотреть свои решения в любое время, как только изменялась политическая ситуация. А когда он умер… – она вздохнула и, слегка нахмурившись, взглянула на меня. – Что ж, вот такого хода от него никто не ожидал.

Я рассматривала бледную, синегривую единорожку, смотрящую в окно. В наших с матерью отношениях были проблемы, но я всегда знала, что она любит меня. И мне никогда не нужно было соперничать с сестрой за её внимание. А на что это было бы похоже, иметь братьев или сестёр, с которыми можно соперничать?

– Для меня, это тоже было полнейшей неожиданностью, – произнесла я со вздохом.