Текст книги "Возвращение домой (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 72 страниц)

Я почувствовала легкое головокружение, это была своего рода полная противоположность тем угнетающим ощущениям, которые мне довелось пережить у Желтой Реки. Я не ожидала когда-либо увидеть кого-нибудь, кто действительно рад меня видеть. «Торговля спасет Пустошь». Было так удивительно и странно увидеть своими глазами, как обыденная купля-продажа заставляет цивилизацию развиваться и распространяться.

– У вас ведь здесь не много Предвестников, не так ли? – уточнила я.

Она фыркнула и закатила глаза.

– Те, которые хуффовозродительные уроды? Не-а. Они дадут тебе кучу бесплатных вещей, но только если ты присоединишься к их дурацкому культу. Нам это не нужно. – Она махнула копытом через реку, на огромные башни возвышающиеся над окрестностями. – И эта их последняя байка о том, как Ядро уничтожило Хайтауэр, взорвав его ко всем чертям, ни разу не внушает доверия. «Хуффингтон возрождается и зло Пустоши отступает»… бла-бла-бла. – Я напряженно улыбнулась, насильно засмеялась и искренне порадовалась про себя, что ещё несколько пони видели тот таинственный зеленый луч за несколько минут до взрыва бомбы и это не игра моего воображения.

– Все знают, что просто, наконец-таки, рванула проклятая жар-бомба, которая почему-то хранилась в этой тюрьме. У нас нет ни времени, ни нужды возиться с этой религиозной мутью Предвестников. Сейчас пони разгребают завалы старого мусора, рыбачат, пытаются открыть больше новых магазинов и починить старые. Риверсайд снова становится самым настоящим городом!

– Так и есть, – усмехнулся старый земной пони-жеребец, проталкиваясь сквозь толпу. Лимонно-желтый Хранитель улыбнулся мне уверенной улыбкой, которая необъяснимым образом вызвала румянец на моих щеках, и ловко снял шляпу, ухватив её за край полей. Его прищуренные глаза осмотрели меня, задержавшись на искалеченных передних ногах. Он покачал головой.

– И почему это ты всегда в двух шагах от неприятностей? Однажды мы должны встретиться, когда ты будешь стоять передо мной вся целиком. И здоровая, да. Сделай так, чтобы этот день все-таки наступил. – Он снова улыбнулся мне. – Тем не менее, ты выглядишь много лучше, чем во время нашей прошлой встречи, да.

Его взгляд, вдруг, замер на моих задних ногах и улыбка испарилась с его губ. Его глаза как-будто бы постарели, стали тоскливыми и уставшими. Через мгновение я поняла, что, скорее всего, он узнал части моего кибер-тела, некогда принадлежащие другому владельцу. Затем он покачал головой, и спокойно сказал:

– Говорят, ты обежала весь восток как бешеная адская гончая, Охранница.

– Да, почти, – ответила я с робкой улыбкой. Тут я моргнула и осторожно левитировала из седельных сумок Бдительность и револьверы. – Есть ли у вас запчасти для них?

Он восхищенно присвистнул, взяв в копыта Долг.

– Мммм… возможно. Судя по износу, частенько пользовалась, – Он подозвал одного из своих браминов и откопал в седельной сумке, другой револьвер: потертый, с более простой отделкой, чем мой.

– Вот. Ты можешь использовать его части для ремонта своего.

Еще немного импровизированной торговли и у меня было достаточно запчастей, чтобы восстановить все три пистолета. После рейда в Хайтауэр, у меня хватало оружия для бартерной оплаты покупок. Наконец, мы оба были удовлетворены, и я сложила свои вещи обратно в сумку.

– Спасибо, – произнесла я, поправив её так, чтобы всё улеглось, – я была слишком занята, чтобы сбагрить ненужное.

Хитрая ухмылка Хранителя стала шире.

– Наслышан. Народ толкует о том, как Охранница выбила пыль из старого, но вовсе не доброго Хайтауэра. Впечатляет.

Он хихикнул.

– Не могу дождаться следующего выхода DJ Pon-3 в эфир. Уж она-то расставит всё по своим местам.

Я шлёпнула себя по лбу со вздохом, но потом, моргнув, выдала:

– Постой-ка! Это же только вчера произошло. Как, во имя Эквестрии, пони смогли узнать, что это была я?

Старый жеребец запрокинул голову и заржал:

– Так это была ты! Так и думал. Блекджек, народ в Хуффе не настолько тугодумный, чтобы не разузнать быстренько, кто мог бы такое сотворить! Большой Папочка радсоловьём разливается, какого очешуительного Потрошители отхватили бойца в Хуффе. Думаю, старый ублюдок подумывает об удочерении тебя или тип того. Вспышки почти согласны на то, чтобы стать твоей личной бандой. Умники из Коллегии, вероятно, сейчас решают, давать тебе почётного доктора иль стоит обождать.

– Великолепно, – я закатила глаза, – Доктор Блекджек.

Наверное, я просто убью любого, кого захочу вылечить. Огнестрельное ранение? Ампутация! Сломанная нога? Пристрелить беднягу! Я покачала головой.

– Я просто хочу попасть домой. Не следовало мне сходить с ума настолько, чтобы покинуть Глори.

– О, твою прекрасную однокрылую кобылку? – расхохотался он, поглаживая округлую бородку с видом жеребца, которому как минимум вполовину меньше лет. Серьёзно, не думаю, что у него есть шанс… Словно боясь, что я обижусь, он быстро добавил:

– Ничего такого и в голову не брал.

Затем Хранитель слегка наклонился ко мне.

– Итак… как ты вынудила Ядро шмальнуть в Хайтауэр и разорвать его в пух и прах? Эту историю я бы с удовольствием послушал.

Я вздохнула и уставилась на другой берег реки. Через минуту я заговорила:

– Знаешь Предвестников? Ну, в одном они правы: в Ядре что-то пробудилось. И оно хочет вот его, – я постучала по ПипБаку.

– Там был один гуль – жутчайшая тварь, что я когда-либо встречала, размером с небесную тележку, который очень хотел сожрать меня. Какая бы штука сейчас не заправляла Ядром, она испепелила гуля, чтобы тот не тронул мой ПипБак.

Слабая улыбка коснулась моих губ.

– Десятью минутами позже жар-бомба взорвалась. Эти события никак не связаны. Серьёзно.

– Что ж, поцелуй меня гуль, ежели это всё равно не выглядит довольно впечатляюще! – я поморщилась, неприятные воспоминания ожили в моей голове.

– Что в списке после Хайтауэра?

– Погоня за вторым зайцем, – ответила я, – Хотя меня почти прикончил первый.

– Жаль слышать это, – могу поклясться, он жаждал подробностей: информация и слухи для него были лишь одним из источников дохода. Но Хранитель быстро понял, что не сумеет выудить из меня больше.

– Так что там в списке дел под номером два?

Я выдохнула и шлёпнула себя по лицу остатками передних копыт.

– Прямо сейчас. Я хочу. Попасть обратно. В Звёздный Дом. И всё.

Он улыбнулся и погладил мою гриву.

– И вот поэтому-то ты и попадёшь в конечном счёте в хорошенькую такую легенду, Охранница, – издал он смешок, а я с трудом нашла силы улыбнуться в ответ.

– Ты больше озабочена, как бы попасть под крылышко к подружке, чем обретением славы, силы или поиском удачи.

– Если только меня не запомнят как монстра, – шепнула я, думая о моих друзьях, навсегда оставшихся в тюрьме. О том монстре-гуле. О маленькой кобылке со сломанными ногами. Я оглядела свои изувеченные конечности и вздохнула.

– Мои друзья боятся меня. – Я встретила его встревоженный взгляд. – Думаю, они имеют на то причины.

Хранитель смотрел на меня молча в течение пары минут.

– Эй, Перч! Притащи-ка мне бутылку «Дикого Пегаса»! – выкрикнул он. Пони-рыбак вытащила бутылку со знакомыми формами из-под стойки. Жеребец взял её и присел за покрытый ржавчиной стол на один из стульев, позади которых располагалась кирпичная рассыпающаяся стена, тянущаяся вдоль набережной. Я последовала его примеру и наблюдала, как земнопони ловко наполняет два бокала. Один он приподнял ртом и обрушил содержимое прямо себе в глотку за один раз, облизнувшись после проделанной операции.

– Лучшая штука для решения кризисов существования, – сказал жеребец и облокотился на спинку стула. – Так что за муха тебя укусила?

Я подняла стакан, глядя на его янтарное от виски нутро. Хранитель наполнил свой бокал.

– Без понятия. Месяц назад я была Блекджек. Парой дней спустя у меня мутировали глаза. Затем я выяснила, что мой ПипБак есть ключ ко всем довоенным технологиям. Потом мои ноги превратились в желе. После этого меня ослепили и изувечили… Изнасиловали… И убили.

Он изогнул бровь, услышав последнее.

– Меня вытащили с того света, сделав киберпони… и мне это не понравилось. И всё ещё не нравится. Я бы скорее убила себя, чем смогла бы сплести хоть одно заклятье, не работал рог. У меня появился страх перед жеребцами. Съехала крыша. Я надрала задницы паре пегасов и искалечила жеребёнка. Мне помогли. Меня трахнули. Чуть не сожрали и здорово облучили. Я умерла вновь… на сей раз всё было куда хуже. И теперь…

Я вращала бокал своей магией.

– Теперь я не знаю, что надо чувствовать. Даже не знаю, кто я. Я всего лишь хочу… быть хорошей. Не хочу превратиться в одного из тех выродков Пустоши, понимаешь?

Я поставила бокал на стол и огляделась в поисках воды. Хранитель выпил третий стакан.

– Ты сказал, что я войду в легенды, но что за легенды это будут? Кто я такая, черт меня побери?

Он разомкнул губы.

– Интересный факт о легендах. Как правило, они искажают реальное положения дел, в угоду определенным идеям и ценностям. К примеру, принцесса Селестия. Самая милая, хорошая принцесса, что у нас была, а? Конешн, ты слышишь пони, постоянно говорящих «Святая Селестия», я и сам был не без греха. Едва ли они стали бы говорить «Милостивая Луна» или типа того. Почти всегда Селестия. С чего бы это, как считаешь?

– Потому что… – я остановилась, – Ты просто… говоришь это. Это же Селестия.

– Она является одной из причин того, что война вообще началась, – ответил Хранитель с улыбкой. – Ох, конеш, я в курсе всех этих аргументов насчёт угля, индустриализации и национальной гордости, но я виню любого, кто дал такому случиться. – Он обвёл копытом вокруг себя. – Потому что, в конечном итоге, она должна была остановить это.

Я выпила своё виски, и жеребец разлил ещё по одной.

– Суть в том, что народ запомнил её как добродельный-предобродетельный образец добродетели. И даже два века спустя они упоминают её имя, будто надеясь, что она спустится с небес и спасёт их. Но я… Я хочу знать, какой Селестия была в то утро, когда тьма объяла нашу землю и всё погрузилось в хаос. Была ли она такой уж хорошей? Была ли она идеальной?

Он пожал плечами.

– Похоже, это та самая дилемма о полупустых и полузаполненных стаканах.

Теперь я запуталась окончательно.

– Ясно… Так ты говоришь, я не настолько хороша, как говорят другие?

Ну и дела… Вот это сюрприз.

– Я говорю, что нет такого уж прочного и неизменного понятия добра и зла. Тебя могут запомнить как святую одни, но для других ты останешься кошмаром из тех, какими стращают жеребят, – он налил себе ещё, выпил и вздохнул. – Дело в том, что, хотя я доверял своим друзьям, я знал, что как только дела пойдут плохо, они выбьют из меня всё дерьмо. Особенно Большой Папочка, Шикарность и Кранчи Кэрротс, – он взболтал остатки виски в бутылке.

– Конешн… незадолго после Рассвета… они так и сделали. Кое-что очень глупое.

Он пожал плечами вновь.

– Так что если твои друзья тебя боятся, то… ты ничего с этим не поделаешь. Просто контролируй себя. Попытка сделать больше обернётся неудачей.

Я слегка улыбнулась и взглянула на виски в своём стакане.

– Спасибо, Дедуля.

Он хрипло рассмеялся, продолжая вращать бутылку.

– Ты одна из очень немногих кобылок, про которых я могу сказать, что не сумею затащить их в койку.

Он поднял её и осушил одни глотком. Гримаса на его мордочке мелькнула всего на секунду.

– Ох, через часок всё запросится обратно, – он перевёл взгляд на меня. – Я слышал, у тебя есть и другие проблемы?

– Немного достают Предвестники, – река пенилась коричневыми бурунами. Я решила, что купаться там не стану. – Они очень сильно хотят мою голову.

– Скорее, твой ПипБак. Клиенты болтали, что они предлагают поистине царский выкуп за него, – Хранитель фыркнул. – Слишком уж много обещают, честно говоря. Никто не принимает их всерьёз. А Зодиаки вообще отказались участвовать в охоте на тебя. Без Сангвина и его отморозков… ну… не знаю, кто возьмётся за тебя.

– О, уверена, что кто-нибудь да захочет попытаться. Не впервой, – шепнула я. Жеребец недоумённо дёрнулся, не расслышав, что я сказала. Мне оставалось лишь улыбнуться. В очередной раз. Может, я успела пресытиться всеми наградами за свою голову? То и дело находился очередной смельчак, решавшийся испытать удачу. Эх…

– У меня был по-настоящему паршивый месяц на Пустошах.

– Ха, ты в Хуффе всего месяц и уже ноешь? Погоди пару лет и увидишь, в какое дерьмо он тебя окунёт, – поддразнил меня Хранитель, потянулся копытом к моей рюмке и схватил её. Он выпил виски до того, как я успела хотя бы пискнуть.

– Отличненько. Думаю, мне пора. Тут неподалёку я видел одну молоденькую караванщицу, которой мне бы хотелось преподать пару персональных уроков торговли, а то она так и уедет в Балтимэйр без особых воспоминаний, хех, – он подмигнул и приподнялся, поправив полы шляпы, и затем растворился в толпе. Ну, типа того. Для эффектного исчезновения ему не хватило устойчивости в ногах, так что его путь отмечался возмущёнными возгласами.

Я повернулась к воде, вальяжно вытекающей за пределы посёлка. Дождя не было, и этим фактом я обеспечила себе немного спокойствия. Не глядя на стул напротив меня, я прошептала:

– Ты вёл себя тихо, Крупье. Что с Бон, что сейчас.

Бледный жеребец ловко тасовал карты, сидя в кресле напротив меня. В том самом, которое Хранитель только что освободил.

– Зачем мне прилагать массу усилий для налаживания контакта с тобой, когда другие делают за меня всю работу? – ответил он вопросом на вопрос.

– Ну как? Это сделало тебя счастливее? Этот город, возродившийся благодаря твоей помощи? – сменил он тему.

– Чуть-чуть, – смущенно призналась я, – Возвращаясь к разговору о Фланке: я считала, что помочь можно просто… давая пони то, в чём они нуждаются. Но дар, каким бы он ни был, не имеет значения, если он не является тем, что действительно нужно пони. Или если они не хотят принимать его у тебя.

Я с надеждой взглянула на окружающие магазины… энергетика снующих повсюду жителей Риверсайда была заразительной. Она вдохновляла. И я помогла с этим… положила начало. Ровер и его народ теперь могут торговать, обеспечивая себя пропитанием. Я оглянулась на Крупье.

– Итак, мне больно при одной только мысли о Бон, а Хранитель помогает мне прийти в себя. Это же хорошо?

– Думаю, да – он немного склонил голову, – не то, чтобы я разбирался в подобного рода вещах, Блекджек. Застревание в мейнфрейме на пару столетий не очень-то способствует саморазвитию, знаешь ли.

– Тогда зачем это делать? – я вопросительно подняла бровь и наклонилась в его сторону, пытаясь удержать подбородок на покореженном переднем копыте. Он устало прикрыл глаза.

Затем, старый, бледный жеребец тяжело вздохнул и посмотрел на свои карты.

– Ещё до того как упали бомбы… Голденблад пришел ко мне. Это было буквально за пару часов до его ареста по обвинению в измене. Он был… страшнее, чем я когда-либо его видел. И нестабильнее. Ты знаешь лучше, чем кто-либо, каким спокойным и собранным он всегда был. Но в ту ночь… Он выглядел напуганным до смерти. Распинался о том, что нас всех надули и что он оказался самым большим дураком во всей Эквестрии. И что я должен это сделать, ради спасения страны.

– Сделать что? Привязать себя к ЭП-1101? – уточнила я.

– Только часть себя. Это было то, чего он хотел, да. В его распоряжении находились все материалы исследований Рэрити. Голденблад создавал свои собственные сосуды душ. Он хотел сделать саму программу сосудом моей души, и, тем самым, быть уверенным в том, что она никогда не будет уничтожена. Но ещё больше, он хотел убедиться, что несмотря ни на что, ЭП-1101 любой ценой достигнет Селестии.

Я рухнула на своё место.

– Селестии? – я помнила, как холодно он разговаривал с ней, в итоге полностью отстранив от руководства страной. – Почему?

– Он не объяснял. Знаю только, что ЭП-1101 должен был непременно добраться до нее, – старый жеребец медленно покачал головой, закрыв глаза, а затем продолжил с большим сожалением в голосе. – И я сказал ему «нет». Думаю, что, возможно, убил его этим. Затем он уехал, чтобы найти Троттенхеймера. Говорят, Троттенхеймер создал для него нечто действительно жуткое… Но тогда, через полчаса после нашего с ним последнего разговора, я был оглушен и очнулся в камере для допросов. Луна тоже была там. Я ведь помощник Голденблада. Не удивительно что они допрашивали меня… долго допрашивали. В конце концов, Луна спросила, хочу ли я, доказать свою преданность. Я ответил «да».

– Стоп, стоп… Что?.. Ты хочешь сказать, что не Голденблад, а Луна поместила тебя в ЭП-1101? Но… почему?.. как она смогла это сделать? – ахнула я.

– Понятия не имею. Может быть, Рэрити подсказала ей? Это был мой шанс доказать свою невиновность. Они разделили мою душу, так, чтобы это не убило меня. Луна сказала, что если что-нибудь ужасное случится с Эквестрией из-за предательства Голденблада, я должен буду найти достойного наследника. Кого-то, кто был бы достаточно силен, чтобы спасти королевство. И достаточно умен, чтобы делать то, что правильно. – Он посмотрел на меня с усталой улыбкой, – До сих пор, Блекджек, ты лучший кандидат из всех, что я видел.

Я не могла понять, что мне чувствовать по этому поводу. Гордось? Ужас? Кажется, я зашла в тупик.

– Так… и чего же сейчас добивается маршрутизация ЭП-1101? – спросила я, окончательно запутавшись.

– Я не знаю. Когда это происходит, я просто слежу за процессом. Я могу помочь тебе получить доступ к данным или помочь пройти проверку на допуск к управлению Проектами… но у ЭП-1101 своя собственная программа, над которой я не властен. Может быть, она считает, что в башне Шедоуболтов находится Реинбоу Деш. Может, что-то ещё влияет на её работу. Единственный, кто остался в списке это Хорс. Поэтому не исключено, что программа пытается добраться до Робронко. Я просто не знаю.

– Кхем, – добродушно улыбнулась мне Перч – Все в порядке?

Я представила, как выгляжу со стороны, бубня что-то себе под нос.

– О, да. Конечно. Просто… эм… героическая задумчивость, да. Потому что, знаешь, ну, герои они… – Я попыталась очаровательно улыбнуться, и, судя по тому что это сделало её лицо ещё более обеспокоенным, получилось не очень, – Они… Мы… гм… плодимся.

Я глубокомысленно хлопнула глазами и прочистила горло.

– Чем я м'гу помочь? Ветер несет запах свежих рейд'ров? Зло собралось с силами для финал'ной битвы? Просто скажи мне и'се…

– Вообще-то, – она указала копытом на пустую бутылку виски, – я хочу, чтобы ты заплатила за это. Двадцать крышечек, пожалуйста.

Мой взгляд метался между ней, бутылкой, и направлением в котором ушел Хранитель.

– Но… но ведь я выпила только один маааалюсенький… наполовину полный… стак'нчик…

* * *

– Почему пони всегда ломает ноги? У пони хорошие ноги. Пони должна заботиться о ногах, – ворчал Ровер, ковыряясь своими инструментами в моей повреждённой конечности. Песчаные Псы устроились здесь лучше, чем я себе представляла. Они пока не предлагали другим пони свои модификации, но торговля добытыми вещами приносила самоцветы и пищу остаткам их народа. Их станция метро всё ещё была в полном беспорядке, но, как я поняла, это по большей части от того, что Песчаным Псам просто нравилось видеть её такой.

– Ну, эту я потеряла, чтобы не взорваться на жар-бомбовым яйце, – объяснила я в очередной раз. – А эту изжевал ультра-гуль. Это было намного хуже, – я левитировала самоцвет и сунула его в рот. Ммммм… замечательный фруктовый аметист.

Лакуна и Рампейдж ждали снаружи под дождём. Моя полосатая подруга казалась более подавленной, чем обычно и я надеялась, что Лакуна будет в состоянии успокоить её. Она помогла Психо и мне с нашими проблемами, но я переживала, сможет ли она справиться со своими собственными. А пока я осталась в шести футах под землёй, наедине со старым Песчаным Псом, чтобы он присоединил новую переднюю ногу к моей культе. Я могла выбирать между жеванием металлолома или кусочками самоцветов, иногда заедая их копчёной рыбой, которая, вероятно, была несвежей. Ну и что с того, разве мне может стать хуже?

– Пони должна быть осторожнее, – ворчал пёс. Подойдя к терминалу, он взял новые разъёмы, соединённые с несколькими проводами и принялся подключать их в гнёзда, спрятанные внутри остатков моих конечностей. – Псы тяжело трудятся, чтобы добыть для тебя лучшие части. Не нужно повреждать их без надобности, – компоненты, которые он использовал для ремонта и восстановления моих ног были уродливыми, корявыми штуками, и я подумала, может он специально выбирал для меня плохо выглядевшие запчасти, чтобы попробовать навязать другую точку зрения.

– Поверь мне, после всего, через что я прошла, я не выжила бы, если бы не твоя работа, – я попробовала выдвинуть пальцы на своей покорёженной конечности, затем скривилась и просто подняла копыто, выдвинув палец своей магией. – Ты был прав на счёт пальцев. Они обалденные!

– Говорил же пони, – фыркнул он, прежде чем подойти с ещё большим количеством кабелей. Сколько проводов он собрался использовать? – Ровер говорил полосатой пони, но она сказала у пони – копыта. Ровер говорил, пальцы лучше. Псы победили, – он усмехнулся и принялся печатать на терминале намного быстрее чем даже П-21 или Ксанти. – Ровер любит делать тела пони. Хорошие части. Хорошо смотрятся. Снова как в старые-старые времена, – затем ткнул в меня пальцем. – Поэтому пони должна заботиться!

– Знаю. И я очень стараюсь, – прижала я изжёванное копыто к груди. – И торжественно клянусь, что не стану портить свои конечности об врагов, которые меньше чем дом. Вот те крест, ну а солгу, кексик в глаз себе воткну, – маленькая розовая пони у меня в голове важно кивнула.

Пёс фыркнул, что, как я подозревала, выражало недоверие.

– Посмотрим. Должен заставить старые восстанавливающие талисманы чинить новые части, как старые. Настроить все остальные системы, иначе конечности работать неправильно.

И он достал ещё больше проводов.

– Как ты всему этому обучился?

– Обучился? – казалось, он находил это слово одновременно оскорбительным и забавным. – Пса не обучали этим трюкам. Псы получили первые металлические части. Я добился того, чтобы следить за порядком. Я украл бумаги и книги. Наконец, пони нуждаются в помощниках. Я стал помощником. Я был внимателен и сделал так, чтобы когда чинил другого Песчаного Пса, чинил я. Пони рады, что пёс работает с псом. Дают больше частей, – он хрипло усмехнулся. – Но пёс умнее пони. Псы роют туннели, да? Работают со всякой механикой. Учатся делать инструменты и машины, чтобы решать проблемы под землёй. Учатся делать части для псов, – он тихо вздохнул, прижав оставшееся ухо. – Другие псы не учатся. Копаются в мусоре. Помогают. Пусть Ровер чинит псов. Ровер надеется, какие-нибудь псы скоро научатся. Ровер старый пёс. Слишком усталый, чтобы учиться новым трюкам.

– А ты не думал о том, чтобы учить пони? – деликатно спросила я, но он тут же фыркнул и я поспешно добавила, – я имею в виду, Триаж из Коллегии. У них ведь есть файлы Стального Пони, от Профессора.

– Ровер не хочет забывать псов, – проворчал он. – Может, если я буду учить и псов тоже. Возможно Фифи, – он снова фыркнул и покачал головой. – Сейчас не важно. Чиним тебя.

Когда он приблизился с очередным кабелем я возмутилась:

– Чёрт, да сколько же ещё проводов тебе нужно? – морда старого пса растянулась в ухмылке.

– Глупая пони. Это не провод, – сказал он, подняв трубку, – Это катетер.

* * *

Когда он приступил к работе, я должна была признать, что была рада этой маленькой трубочке, не смотря на то, что Богиню забавляло моё смущение. Ровер потянулся, что-то сделал и я замерла. Я не могла даже челюстью двинуть, мышцы просто отказали, что-то там (может часть, которая позволяла мне есть метал) видимо наглухо заблокировалась. Чуть поэкспериментировав, я выяснила, что всё ещё могу пошевелить языком, хвостом, ушами и веками, и моя магия пока ещё работала, но кроме этого я не могла ничего кроме как сидеть тут как статуя и чувствовать странное электрическое покалывание в передних конечностях. И это, похоже, грозило затянуться на всю ночь. Пёс настроил свой терминало-техно-хлам на ремонт и калибровку всего, к чему он подключил провода и оставил меня с этим ощущением покалывания, а сам отправился спать.

Я закрыла глаза и попыталась расслабиться. Я не могла двинуться… но по правде это беспокоило меня не так сильно, как я думала. По-своему это было даже неплохо. Если бы он попытался обездвижить меня, как это было ранее в Хэппихорне, я, наверное, на стены бы полезла у себя в голове, но сейчас… Я сосредоточилась на контроле, как это было со Стигиусом. Я больше не псих. Я не дёргаюсь. Я спокойна… спокойна… Я смотрела на строки данных, бегущих на границе моего зрения, и медленно уплывала.

* * *

Ночью, без привычной торжественности, королевский дворец Кантерлота казался другим. Неясные очертания зданий министерских центров на Министерской Аллее были пока относительно живыми, но лишь в немногих витражных окнах величественного мраморного здания ещё теплился свет и жизнь. В то время как Кантерлот суетился в своих повседневных заботах, его сердце было темно и тихо. Я медленно приблизилась к главным воротам, оглядываясь на затенённые ниши на ними, откуда внимательные натренированные глаза выискивали цели. Большинство посетителей не заметили бы скрывающихся ночных пони из охраны Луны, наблюдающих за ними сверху. Днём дворец наполняли единороги, пегасы и свет. Ночью же…

Я задумалась, действительно ли здесь появлялись эти дневные единороги и пегасы? Или это были зачарованные ночные охранники, которые лишь принимали вид других рас? Просто ещё один из бесчисленных слухов о дворце и его правительнице.

– СТОЙ! КТО ИДЁТ… – прогремел голос от ворот и я тут же отпрянула, вытаращившись на парящего надо мной жеребца. Статный ночной страж скривился, постучал по самоцвету, вправленному в нагрудную броню, и приземлился передо мной. – Кхм. Простите. Этот «королевский голос» предполагается использовать только для туристов, – сказал он оправдываясь и прочищая ухо кончиком крыла. – Уф. Аж в ушах звенит.

– Леонхарт, – укоризненно проворчала кобыла, выступая из тени рядом с ним. – Ты должен использовать…

– Ой, да брось ты, Найтрайзер, – фыркнул Леонхарт, – Он хорош для официальных случаев, но право же. Никто так больше не разговаривает. Нужно быть наполовину не в себе, чтобы всё время говорить королевским голосом. Даже Принцессы так не говорят. Оставь это для туристов, – он по-доброму взглянул на меня и протянул кончик крыла, не обращая внимания на сердитый взгляд тёмно-фиолетовой кобылы. Я протянула переднюю ногу и он пожал мне копыто. – Итак, у вас есть приглашение, верно?

Моргнув, я вытащила из сумки белый конверт и вынула сложенный лист бумаги. Тёмный жеребец развернул его копытом и нахмурился, тщательно изучая текст.

– Ммм… Псалм… встреча с Эклипс. Что ж, похоже всё в порядке. Тем не менее, необходимо подтверждение. Такой порядок. Ваше копыто пожалуйста? – он выну из под брони длинную серебряную иглу.

Я чуть замешкалась, взглянув на его приятную улыбку, а затем на сердитую кобылу. Украдкой оглянувшись, я заметила ещё двух жеребцов ночных пони, молча вставших за моей спиной. Почувствовав, что разговорами я не добьюсь ничего кроме проблем, я протянула копыто и вздрогнула от укола иглы. Взяв одну каплю крови, Леонхарт позволил ей упасть на бумагу. Мгновенно всё приглашение заблестело ярко-красными искрами.

– Это кровь единорога, всё в норме. Прошу сюда.

Он повёл меня во дворец. Не смотря на тёмные окна, вокруг на тихих копытах пробегали пони. В основном охранники, но были и другие, отводящие глаза и прерывавшие разговоры, когда мы проходили мимо. Тишина, казалось, обволакивала всё.

– Вам… вам часто приходится этим заниматься?

– В эти дни всё чаще и чаще. У зебр… или кого похуже… есть немало способов, чтобы скрыть свою внешность, – отозвался он мягким, утешительным тоном. – У частых посетителей есть талисманы крови, ускоряющие процесс. И они не пользуются главными воротами.

Я взглянула на тёмные окна. Их обычно яркие витражные изображения теперь представлялись угрожающими абстрактными фигурами.

– Я даже не знаю, почему я здесь. Я никогда не встречалась с этой Эклипс. Она работает на Принцессу?

– Что-то вроде того, – ответил он с улыбкой, но тут его уши дрогнули и он нахмурился. – Хммм… Селестия здесь, – я оглянулась вокруг, но не услышала ничего кроме отдалённого щебета.

– Принцесса Селестия? Где? – ахнула я в восторженном порыве, заработав от жеребца холодный взгляд. – Не то, чтобы Принцесса Луна не была… эм… хорошей…

– С её посещениями всегда проблемы, – пробормотал он, ведя меня всё дальше в заднюю часть дворца. – Неужели она не понимает, что Прицесса Луна занята? Ух… – он остановился перед двойными дверьми и заглянул внутрь. – Псалм к мисс Эклипс. И ещё, она здесь.

Последовала короткая пауза, кобыла что-то пробормотала себе под нос, а затем сказала:

– Секундочку. Уже… почти… – а затем голос резко изменился и стал глубже, – Попросите мисс Псалм войти.

Кабинет располагался в квадратной комнате с зачарованным потолком, выглядевшим как ночное небо. Одну стену прорезали высокие окна, верхушки которых терялись в тенях. Вторая стена была почти полностью занята большой картой мира с покрывающими её многочисленными крошечными белыми и красными точками. Над поверхностью карты парили восемь светящихся значков: ярко-оранжевый, голубой, розовый, фиолетовый, сиреневый, жёлтый, зелёный и золотой. Половина их была сосредоточена над Кантерлотом, но я с удивлением заметила, как фиолетовая иконка вспыхнула и исчезла из Мэйнхеттена, чтобы вновь появиться в Мэрипони.

За столом расположилась тёмно-лавандовая кобыла-пегаска с коротко постриженной тёмно-синей гривой и повязкой на глазу. Она указала мне на роскошное мягкое кресло напротив стола, в то же время внимательно изучая меня оставшимся глазом.

– Благодарю, Леонхарт. Прошу, позаботься, чтобы ей было комфортно, – стражник поклонился и вышел за дверь. Эклипс улыбнулась мне и сложила копыта на стол. – Я рада, что ты смогла прийти, Псалм. Меня зовут Эклипс. Я работаю в тесном контакте с различными учреждениями и отчитываюсь непосредственно перед Принцессой Луной. Я бы хотела задать тебе несколько вопросов о последней операции вашего отряда в Рассветной Бухте о твоём покушении на Легата Фортиса.

Во мне поднялось болезненное чувство и я, сглотнув и потупив глаза, пробормотала:

– Да, мэм.

Затем начался полный разбор полётов. Она расспрашивала меня о том, кого я видела на встрече с Легатом. Были ли на них причудливые платья, броня или научные костюмы? Что ещё происходило в Рассветной Бухте, когда я планировала свой выстрел. Разворачивалось ли там строительство? Направлял ли Легат свои войска на возведение военных сооружений, или тратил ресурсы на роскошь для собственных апартаментов? Каждый вопрос пегаска, казалось, обдумывала и взвешивала, временами улыбаясь про себя и в задумчивости постукивая по подбородку.