Текст книги "Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)"

Автор книги: Altegamino

сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 81 страниц)

– Что ты такое говоришь, юноша? – елейным голоском спросил глава Парагемы.

– Как ты смеешь? – прошипела Тавьола. – Мы всего-навсего пытаемся добиться справедливости…

– Как её добивались предыдущие главы Lux Veritatis, раз за разом посылая служителей на территорию Спустившихся умирать? – махнул рукой Гаррел. – Я тогда ещё был старейшиной На-Ла и видел всё это. Вы всегда подходите к решению проблемы не с того бока. Вот и сейчас делите земли, которых скоро не будет благодаря мудрецам.

Мимрои гневно сжала губы, так что те побелели. Она пыталась что-то выдавить из себя, однако юноша не прерывался, не давая другим прервать себя и перекричать.

– Мы делаем вам одолжение, предлагая Lux Veritatis войти в историю как спасители Клепсидры. Не хотите? Ваше дело. Любопытно, что потом станут говорить люди, когда демоны спасут мир от разрушения, а Lux Veritatis прославится как трусливая шарашка тех, кто вместо действий «пытался добиться справедливости».

Тут уж гомон голосов смёл продолжение пламенной речи Гаррела. Возмутительная провокация не пришлась по душе служителям, да и дипломатами была принята не особо тепло. Бывший старейшина вмешался, по их мнению, не в самый лучший момент, хотя Цеткрохъев и Цехтуу сохраняли равнодушие и не одёргивали юношу.

– О каком одолжении ты говоришь? – выпалил Чобре. – Думаешь, мы не справимся с защитой мира сами?

– У тебя нет права так говорить! – бросила Тавьола.

– Отчасти парень прав, – сказал Ерони, стремясь успокоить собратьев по вере. – А именно в том, что мы отошли от темы. Оставим торги на потом! Обговорим главное!

– То есть оккупация наших земель не является важной темой? – не мог угомониться представитель Харатено. Оливи в очередной раз подумала, что Чобре хоть и не был лидером ордена, однако привлекал к своей персоне немало внимания. Настырностью он каждый раз возвращал разговор в нужное ему русло.

– Разрушение мира, определённо, более актуальная проблема!

Похоже, что Чобре либо не особо верил доказательствам связи между артефактом и катаклизмами, либо, получив приказ от лидера Харатено, намеренно настаивал на разрешении вопроса пребывания демонов на Верхнем этаже.

– У нас нет времени спорить о банальностях, – вздохнул Цеткрохъев. – Сейчас я поставлю всё на свои места. Ответьте на вопрос… нет, на три вопроса. Ты, старец из Риндожи. Тебе достанет опыта уяснить и объяснить несложную истину.

Старик кивнул. Он мог полагаться на мудрость прожитых лет, чтобы пройти уготованное ему словесное испытание Короля. Другие умолкли и сосредоточились.

– Человек и Спустившийся упали в яму, – отчеканил бессмертный. – Человек вылез перемазанным в грязи, а Спустившийся чистым. Кто пойдёт умываться?

Бывший воин нахмурился. Хамбер что-то прыснул в кулак, а Оливи приподняла брови: что за детские забавы? Однако старик из Риндожи подошёл к загадке со всей ответственностью и медленно произнёс:

– Грязный, если он не хочет оставаться таковым.

– Неверно. Грязный посмотрит на чистого и решит, что он тоже чистый, и умываться не пойдёт. А чистый посмотрит на грязного, как в зеркало, ужаснётся и побежит мыться. Второй вопрос: человек и Спустившийся упали в яму. Человек вылез перемазанным в грязи, а Спустившийся чистым. Кто пойдёт умываться?

– Но… я ведь только что ответил, – осторожно сказал старик.

– То был другой вопрос. Слова могут казаться одинаковыми, но смысл разный.

– Значит, раз вопрос другой, то и ответ будет иным. Теперь умываться пойдёт грязный, – рассудил представитель Риндожи. – Чистый поглядит на грязного, но решит, что это не показатель. Он посмотрит в зеркало и убедится, что чистый. А грязный посмотрит на чистого, не поверит, что он так же чист, возьмёт зеркало и пойдёт умываться.

Цехтуу растянула губы в улыбке, а Цеткрохъев кивнул. Но лучший вопрос был припасён на последок, и Король не стал тянуть.

– Человек и Спустившийся упали в яму. Человек вылез перемазанным в грязи, а Спустившийся чистым. Кто пойдёт умываться?

– Чистый?

– Неверно.

– Грязный?

– Снова неверно, – будто дразнил Король.

– Что за глупости? – не выдержал Чобре, складывая руки на груди. – Какой же тогда тут может быть ответ?

– А тут всё неверно. Подумайте сами: как такое возможно, чтобы в яму упали двое, но при этом один вышел чистым, а другой грязным?

Некоторые служители разинули рты, переглянулись. Кто-то в нетерпении обратился к соседям за разъяснениями. Оливи опустила подбородок на грудь и прикрыла глаза: они были правы.

– Неважно, кто из нас вымазался в грязи и как реагирует другой: Спустившийся ли, человек ли, – проговорила она, чтобы слышали все в зале. – Мы все сейчас в этой яме. И никто из нас не выберется из неё без пятен. Это сейчас важно, – женщина вздохнула. – Давайте пока остановимся на том, что Шестеро покинут наш этаж после завершения истории с мудрецами. Детали пребывания Спустившихся на нашей половине мы обсудим после того, как разломаем артефакт. Кто согласен с этим?

Большинство служителей подняли руки. Демоны сначала помедлили, потом неловко повторили жест людей, будто никогда не пользовались им раньше. Против были лишь два дипломата Спустившихся и представители На-Ла, Лангзама, Тармено и Харатено. Оливи перехватила возмущённый взгляд Тавьолы, и приверженка консервативных методов тут же гордо отвернулась.

– Если мы собираемся найти мудрецов и призвать их к ответственности… – заговорил один из лидеров Шагаттэ. – Нет, даже не так. Мы не можем обвинить их без доказательств. И мы не можем позвать их на дознание, потому что у нас нет контакта с ними. Они не отзовутся на наши просьбы показаться.

– Lux Veritatis запустили пальцы во все сферы, но были облапошены товарищами по вере, – издевалась Цехтуу. – В каких вы на самом деле отношениях?

– Иногда они присылают нам письма с… указаниями или предупреждениями, – ответила Оливи. – Отследить местоположение отправителей невозможно. До недавних событий служители Lux Veritatis считали мудрецов канувшими в небытие. Пережитком прошлого.

Вот и все их взаимодействия. В какой момент эти таинственные мудрецы обошли Церковь и стали творить историю без чужого ведома? Почему так вышло? Если демоны были правы и мудрецы привели Клепсидру к нынешнему состоянию, ответственность за последствия также лежала и на Lux Veritatis.

– В хрониках записано, что каста мудрецов образовалась из ордена Lux Veritatis, – поделился лидер Шагаттэ. – Давно это было. Lux Veritatis нужна была тайная копилка запретных знаний и артефактов. Хранить многие из них в резиденции было опасно: слишком на виду. Тогда орден, чьё название сейчас неизвестно, отделился от Lux Veritatis и ушёл в тень. Он отчитывался главам Церкви. А потом… как-то затерялся. Стал живой легендой о защитниках, которые действуют из тени и приходят на выручку верующим в самые ненастные дни человечества.

– Я слышал другую историю, – вставил Гаррел. – Будто первыми мудрецами стали основатели Lux Veritatis.

– Не важно, как они появились, – оборвала Цехтуу. – Теперь они возгордились и считают вас некомпетентными, раз игнорируют и переманивают ваших служителей.

– Переманивают? – удивился старик из Риндожи. – Что вы имеете в виду?

– А вы не в курсе? – прищурилась Королева. – Ладно, может, вы и не в курсе. А вот лидеры Лангзама и Тармено должны бы, ведь это их служителей мы видели в компании мудрецов.

Хамбер яростно сжал кулаки, а Тавьола непременно нахохлилась.

– Что за глупость? – выпалила представительница Тармено. – Мы всё ещё в положении войны. Служители пропадают. Некоторые… дезертируют. Это не новость. Это не значит, что они уходят к мудрецам.

– Как скажите. Однако своим глазам я доверяю больше. Я видела ваших служителей, исполняющими приказания мудрецов, – настаивала Цехтуу. – Это не обвинение вас как плохих лидеров. Я просто указываю на то, что идеология мудрецов привлекает верующих. Они набирают себе армию последователей.

– О таком бы мы точно знали, – воспротивился Хамбер.

– Да, как вы знали о перенесении частей артефакта и деяниях избранного.

К сожалению, бессмертные были правы. В Lux Veritatis пустили на самотёк вольность мудрецов, и теперь, вероятно, мир висел на грани. Как Оливи заключила ранее, вина Церкви в бедах настоящего тоже имелась.

– Тогда мы должны задействовать все наши силы для их обнаружения, – предположил глава Парагемы. – Может, кто-то из перебежчиков согласится поделиться с нами информацией. Вы же можете использовать ваши таланты. Что об этом говорят уважаемые Сат’Узунд и Хатпрос?

– Вы видите нас какими-то фокусниками, раз думаете, что мои сёстры умеют видеть сквозь пространство всё, что им захочется, – скривилась Цехтуу. – Вы избрали плохую стратегию. Мы не должны искать мудрецов.

– Они должны искать нас, – разъяснил Король, когда несколько служителей выказали непонимание. – Они будут настолько взбешены нами, вами и поведением людей, что не станут отсиживаться в стороне.

– Разозлить их довольно просто, – усмехнулась Тавьола. – Достаточно сделать то, что и нас вывело бы из себя. Например, объявить о дружбе с демонами.

– Мы не можем так поступить, – вмешалась Оливи. – Подобным поступком мы не только рассердим мудрецов, но и подорвём репутацию Церкви в глазах людей. Нам не простят этого, даже если потом мы объявим, что союз был вынужденным и временным.

– Не нужно рисковать репутацией, – согласился Король. – Есть ещё одна тема, которая растеребит спокойствие мудрецов. Что бы они ни делали, они всё равно служат, как им кажется, Терпящей. Исполняют Её заветы. Однако мудрецы не знают, что Терпящая завещала перед уходом не держаться за Неё, а найти или придумать себе новое божество.

– Она такого не могла сказать, – заспорил старик из Риндожи.

– Это вам Она не говорила, – поправил Цеткрохъев, намекая, что Шестеро общались с Создательницей. Проверить подлинность утверждения было невозможно. – Вы не в курсе, конечно же. И мудрецы тоже, само собой. Если вы объявите о том, что отныне Церковь будет придерживаться новых учений и приветствует новое божество, мудрецы не простят вас за предательство Терпящей.

– И мы уничтожим свою репутацию в глазах народа ещё быстрее, – проворчала Тавьола.

– Нет, если ваше новое божество окажется реальным. И могущественным.

Дальше слово перешло к черноволосой девушке, которая представилась как дочь Сайтроми. Она объяснила суть идеи с подставным божеством, новость о котором взволнует целый мир. И время для появление оного благоволит: разрушение Клепсидры, войны, катаклизмы… Напуганные и отчаявшиеся люди легче проглотят объявление о приходе спасителя и склонятся перед ним. И тут же занозой выросли претензии.

– А когда необходимость в этом фальшивом божестве отпадёт, как мы объясним людям, что их надежды были жестоко обмануты? – сдвинул брови к переносице служитель Харатено.

– А как вы объяснили в своё время уход Терпящей? – тут же отозвалась Цехтуу. – Божество и не обязано всё время торчать под боком у людей, иначе его образ обесценится. Поначалу божество ещё может показываться на глаза, чтобы укрепить веру в своё существование. А дальше работу по поддержанию этой веры берут на себя религиозные институты. Тем более что у вас уже есть опыт. Вы справитесь.

Это был вовсе не комплимент, и едва ли кто-то в зале ощутил прилив энтузиазма. Многое в плане оставалось туманным. Например, кто сойдёт за сошедшее на землю божество? Им должен был стать кто-то неизвестный, кого мудрецы точно не разоблачат? Или, наоборот, узнаваемый с первого взгляда, чтобы вопиющий обман сразу стал ясен хранителям артефакта? Тогда они могут решить, что служители Lux Veritatis окончательно рехнулись, и вылезут из логова вправить им мозги.

– Раз уж вы завели разговор о богах, могу я спросить? – Гардано скрестил руки на груди. – Мой собрат, лидер ордена по имени Вортес, рассказал, что имел честь брать в руки некое письмо. Якобы оно было написано Самой Терпящей. Это правда?

Если кто и понял вопрос, так это черноволосая девушка, поскольку только она изменилась в лице. Неприступная серьёзность других демонов и Гаррела не нарушилась.

– Мне он тоже об этом рассказывал, – кивнула Оливи. – Я желала бы взглянуть на письмо.

– Мы не брали его с собой, – отчеканила дочь Сайтроми. – К нашему разговору письмо не имеет никакого отношения. Нам нужно будет доказать реальность нового божества, а не удивительное происхождение послания, которое было написано, по догадкам, Создательницей мира.

– Если письмо и впрямь существует, мы вынуждены потребовать передать его на хранение Lux Veritatis, – заявил лидер Шагаттэ. – Если это письмо от Терпящей, а не подделка, мы, преданные последователи Её, должны стать теми, кто будет держать вещь при себе.

– Это входит в часть сделки? – уточнил один из дипломатов. – Мы впишем это в условие сотрудничества. А пока вернёмся к тому, что сказала уважаемая Нахиирдо до упоминания письма.

То есть фальшивому божеству… Чем больше служители думали об этой идее, тем сильнее в них всё противилось ей. Очевидно, что демоны подталкивали Церковь ко лжи. Ведь как ещё люди поверят в истинность нового бога? Только с подачи Lux Veritatis, непогрешимых перед лицом народа, от которого скрываются ошибки священников и для которых подлость служителей маскируют под свежие и эффективные деяния. Однако потянут ли они на этот раз такой грандиозный обман?

Обман… В вопросах веры Lux Veritatis всегда был честен. Терпящая была и остаётся единственной богиней Клепсидры, и Церковь трепетно хранила эту истину и передавала её как главное знание из поколения в поколение. И теперь им, возможно, придётся отступить от чести. Как же от этого раздирало сердце.

– Нет. Мы должны придумать другой способ выманить мудрецов, – первым высказал общий отказ Чобре. – Например, приманить их обещанием предоставить пойманного бессмертного, чтобы мудрецы попытались убить его.

– Мы разве не договорились, что наши владыки не участвуют непосредственно в миссии? – выпалил какой-то демон.

– На что-то другое мудрецы могут не клюнуть, – предупредил Король. – Вы потратите время, и они могут догадаться о ваших намерениях. Необходимо выбрать оптимальный вариант, который наверняка привлечёт их.

– Если короли не желают вмешиваться, я хочу добавить ещё один пункт к условию, – вдруг произнесла Мимрои. В её глазах застыла злоба. – Пусть ваш народ вернёт нам всех дезертиров и предателей, которые у вас скрываются. Всех людей, которые отшаркиваются перед вами и ныряют под юбки демоншам.

– Дипломатическая ошибка номер три, – одёрнул дипломат. – Оскорбление на почве ксенофобии.

– Полный список условий мы обсудим позже, – напомнил служитель Парагемы. – Мы обязательно рассмотрим вашу просьбу, госпожа Мимрои. Вернёмся к обсуждению методов выманивания.

Однако не похоже, что им суждено было как следует развить тему. Рот открыл безобидный старик из Риндожи, выдавший далёкое от обсуждения нового божества замечание:

– Я искренне удивлён, какой красивый обман вы для нас разложили, да ещё и в столь неприметной форме. Вы очень складно рассказываете о угрозе и своём беспокойстве за мир. Но что вы скажете о том, уважаемые короли, что вам хочется заполучить артефакт в свои руки и стереть с его помощью Церковь? Разве никому здесь не пришло в голову, как это логично? Они старше нас всех и наверняка знают, как пользоваться инструментом. Вместо того чтобы разделить артефакт на три части, короли отберут его и используют против нас. А если мы попытаемся поступить так же, не исключено, что нам не достанет времени и опыта разобраться в работе артефакта.

– Мы держим слово, служитель, – прищурилась Цехтуу. – Мы заключим договор, и честная сделка вам гарантирована.

Да можно ли верить в «честное слово» демонов, тем более королей, славившихся коварством и жестокостью? Отняв артефакт, они и не вспомнят, что обещали, ведь тогда им ничего не будет стоить избавиться от врагов щелчком пальцев. Lux Veritatis был врагом бессмертных тысячелетие, и этот факт влияет на мораль любого поступка. Оливи подумала, что даже не стала бы винить демонов за предательство, учитывая все их сложные отношения. И служители не нашли бы ничего зазорного в устранении врагов с помощью могущественного орудия, если бы точно знали, что то убьёт королей. И никто не посмел бы осудить их за то, что они нарушили свою часть договора.

– И это ещё не всё, – продолжал старик из Риндожи. – Вы так много обещаете, чтобы откупиться от нашей совести. А ведь вы не планируете выполнять их. Да вам и не придётся, когда Церкви не станет. И что вы скажете на следующее: если вы шли к нам просить о союзе, то почему наши разведчики перехватили ваш отряд, который должен был напасть на особняк в момент встречи?

Служители нервно зашептались, некоторые переглянулись. Дипломаты выглядели изумлёнными не то открытием, не то тем, что их намерения вычислили. Доверие к ним, и без того шаткое, таяло с каждым словом старика из Риндожи. Он оголял непривлекательную правду о псевдо-союзниках. Церковники надеялись, что хотя бы сейчас, когда опасность разрушения грозит всей Клепсидре, демоны одумаются и проявят лучшие свои стороны ради сохранения мира. Однако, похоже, эти создания попросту не способны на добрые поступки, и в любом их жесте есть подвох.

– Это правда? – уточнил представитель Апрогси. – На нас планировали напасть?

– Мы не знаем, откуда у вас такая информация, но пойманный вами отряд не служит нашим господам, – сказал дипломат, сидевший напротив Хамбера. Тот прожигал демонов ненавистным взглядом.

– Не все Спустившиеся одинаково хотят мира между нашими народами, – подхватил Гаррел Лонденол. – Встреченные вами Спустившиеся нам не подчиняются.

– Неужели? У моего ордена другие сведения, – служитель Риндожи постучал подушечками пальцев друг о друга. – Вы устроили нам ловушку… пытались. А в случае неудачи вы бы отнекивались от причастности к атаке. Как вы и делаете сейчас. И даже это ещё не всё.

Что ещё приготовили демоны? Служители уже загорелись праведным гневом, и очередное обвинение обещало в очередной раз разозлить людей. Перемирие летело в яму с отходами. В caritas humani generis с самого начала не было смысла.

Оливи видела, как мрачнеют служители, как через язык тела они демонстрируют закрытость и разобщённость с демонами: кто отодвинулся чуть от стола, кто обхватил себя руками, словно защищаясь от чужого воздействия. Поразительно, как мало нужно, чтобы растоптать связи между ними! Неужели два народа никогда не будут жить мирно?

– Мне также известно, – проговорил старик из Риндожи, – что для манипулирования служителями вы привели Глядящего в Душу.

– Как так? – заёрзали служители.

– Что? – выкрикнул Гаррел. Он и несколько дипломатов повернулись к королям. В зале поднялся гам, и только спустя минуты удалось привести взбудораженных присутствовавших к порядку.

– Это ложные обвинения, – что-то во взгляде Цехтуу изменилось. Она уже не была смирной, а её брат лишился равновесия эмоций. – Может, для начала покажешь, где этот самый Глядящий в Душу, которого ты ставишь нам в упрёк? Пусть выйдет к нам! Это приказ Королевы!

– Он знает о вашем плане и не подставит вас, – заявил старик.

– Как легко заявить такое. Однако тебе следует помнить, что это не мы должны доказывать отсутствие Глядящего в Душу, а ты должен доказать его присутствие здесь. В противном случае твои слова не более, чем клевета.

– За меня поручится моя репутация мудрого наставника и преданного служителя ордена Риндожи. А ваша репутация обманщиков кричит громче доказательств.

– То есть по-вашему, – вспылил дипломат Спустившихся, – вы можете придумать целую армию, которая якобы подступает со всех сторон к особняку, чтобы убить вас, и будете настаивать, что это не ваша фантазия, потому как вы опытный, мудрый и что-то там ещё? И вам вот так поверят?

– И откуда у вас эти сведения? – спросил Гаррел.

– Он стратег и умелый полководец, – вступилась за представителя Риндожи Мимрои. – У него свои секреты, но чего ему не занимать, так это проницательности и ума. Доверять вам, демонам, с самого начала было глупой затеей!

– Тогда приведите сюда пойманный вами отряд. Мы допросим их вместе, и вы убедитесь, что короли им не указ.

– Это что, суд? Вы поговорите с вашими лазутчиками, когда переговоры закончатся. Уверена, это произойдёт очень скоро.

Смотреть на спор бывшего и восстановленного в звании старейшин На-Ла было неловко и стыдно. Они словно через назревший конфликт решали свои личные обиды друг на друга. От того, кто победит в этой перебранке, зависела гордость каждого из них. Особенно старалась Мимрои, видевшая в качестве одной из причин упадка в их ордене предательство Гаррела.

Короли какое-то время тихо переговаривались между собой. Дипломаты увлечённо спорили со служителями о гнусном наговоре и отсутствии доказательств. Люди проявляли сплочённость и стояли за своего информатора, изумляясь не столько степени его осведомлённости, сколько испорченности демонов. Оливи была так зла на себя за наивность и Спустившихся за гадкий нрав, что готова была сиюминутно завершить переговоры.

– Если королям нечего сказать в своё оправдание, – холодно изрёк представитель Парагемы, – то мы вынуждены порвать наши отношения.

Глава 46.2

Сокрытое имя

Я проглотила ком в горле и сжала кулаки под столом. Переговоры шли не так уж и гладко, но это было очевидно с самого начала. Неприязнь людей и Спустившихся, война и многие другие пункты вставали остриём меж рёбер. Никто не был честен друг с другом. Даже служители скрывали свои грешки от своих же, в этом не было сомнений. А уж о том, что бессмертные могли не посвятить Спустившихся, Гаррела и меня в какую-то часть своего плана (например, вовлечённость Глядящего в Душу), и думать не желала.

Хотя они имели права держать меня подальше от своих задумок. Мне уже досталось за чрезмерную открытость, когда я, не подумав, сболтнула Вортесу о гибели бессмертных. Странно, но никто в зале не обратил внимание на ложь королей. Должно быть, Вортес был недостаточно убедительным. Про письмо служители спросили, однако они не поправили Цехтуу и Цеткрохъев, когда те говорили о Хатпрос и остальных как о живых и присутствовавших на Верхнем этаже деятелях. Люди всё ещё не верили, что бессмертных можно убить.

У необходимости скрывать это было несколько причин. Во-первых, Цеткрохъев и Цехтуу опасались, что церковники, узнав о малочисленности королей, захотят добить их. Сначала Lux Veritatis мог бы сговориться с мудрецами, избавиться с их помощью от оставшихся владык Спустившихся, а уже потом присвоить артефакт себе. Сколь многое могла изменить правда о возможной гибели бессмертных, которой я так неаккуратно разбрасывалась! Цехтуу знатно прополоскала меня на этот счёт. Во-вторых, короли искали среди церковников последователей мудрецов. Мой опыт на мельнице доказывал, что за спиной служителей даже высокого ранга проворачивают манипуляции. А сколько в стенах резиденции ходят засланных фанатиков, которые втихаря докладывают хранителям артефакта обо всех решениях Lux Veritatis? Если хотя бы один из находившихся в зале уже был завербован мудрецами, он вскоре выдаст себя. Ведь для них жизненно необходимо не дать людям и Спустившимся объединить усилия против избранного. А ещё мудрецы знают о смерти королей. Им выгодней рассказать об этом за столом переговоров, дабы посеять смятение и разругать обе стороны. Пока они этого не сделали. Возможно, друзей мудрецов среди собравшихся не было, или эти люди ещё не объявили о себе.

Лично я ставила на старика из Риндожи, что вылил нам на макушки массу обвинений, и представителя Харатено, который постоянно переводил тему на войну и деление территорий. Но только если первый выступил открыто, то Чобре пытался разругать нас исподтишка. Он будто специально уходил с нужной темы и пенял на конфликт между народами. Мужчина с неприятным лицом и шрамом под губой только и делал, что говорил о несправедливости, негативном влиянии Спустившихся и вражде, давил на других служителей. А ещё мне не нравился человек из Лангзама. Вряд ли именно ему мудрецы поручили миссию разрушить зачатки сотрудничества, однако он тоже постоянно подливал масло в огонь.

В действительности, даже тихоню нельзя было не подозревать. Молчуны вызывали не меньшую настороженность. Они словно выжидали, пряча свои мысли поглубже, копили знания, чтобы выдать в конце убийственную речь, которая разметёт на куски ростки симпатии между служителями и Спустившимися. Мне мерещилось, что чувствовала копившийся в них клубок слов, который вырвется в самый неподходящий миг. Как жаль, что мысли каждого церковника были надёжно захлопнуты. Прав оказался мой преподаватель по дипломатии. Я ощущала себя слепцом.

Немало дискомфорта причиняла Мимрои, если я правильно услышала имя от Гарелла, которая неустанно пилила наше пятно взглядом. Она наблюдала за бывшим старейшиной На-Ла, предателем и ненавистным мальчишкой. Однако я сидела по правую руку от него, поэтому и мне доставалась порция злобы и… не знаю, ревности? Боюсь, старейшина На-Ла вообще не следила за дискуссией, потому как её обуревали эмоции. Зря её позвали. Нам нужны разумные представители Церкви, а не обиженные фанатики пережитков и устаревших предрассудков, вроде Мимрои и старейшины Лангзама.

Чтобы не путаться и не забывать позиции каждого, я представляла служителей фигурками на доске в виде животных. Главы Lux Veritatis от Парагемы, Шагаттэ и Альели напоминали сосредоточенных рогатых зверей: рогатых, потому что именно этот символ из-за бессмертных ассоциировался с властью и могуществом. Старик из Риндожи был старым волком, который устало следил за спорами молодняка. Чобре из Харатено представал в образе пчелы, что много жужжит и иногда жалит. Толку от этого, правда, не было. Гардано из Апрогси из-за переспрашивания и несодержательных вопросов казался птицей, которая повторяет услышанные звуки, а своих не имеет. Хамбер был ежом: сворачивался клубком каждый раз, когда его трогали, и больно кололся. Ерони из Бурута был филином, хитрым и терпеливым. Он будто чего-то выжидал, сидя на ветке и глядя сверху вниз на остальных. Тавьола из Тармено напоминала ящерицу: неподвижная, когда всё идёт согласно её ожиданиям, и скользкая и изворотливая, когда план нарушался. А Мимрои была змеёй, что уже избрала жертву и теперь не спускала с неё глаз.

Я оторвалась от разглядывания служителей и посмотрела на королей. Как они собирались выйти из сложившейся трудности? Начнут оправдываться? Станут хитрить и изворачиваться? Промолчат? Самым прискорбным было то, что я даже не знала, а правдивы ли обвинения. Хотела бы встать на защиту бессмертных, да вот… Эти двое могли устроить подлость, если считали, что их не разоблачат. Вдруг они и вправду позвали Глядящего в Душу и приказали отряду напасть на особняк? Это ведь так удобно – застать врасплох стольких глав Церкви и убрать их всех разом. И артефакт никакой не нужен. Lux Veritatis ещё нескоро оправится после такого сокрушительного удара. Все увещевания о перемирии и заботе о Клепсидре могли быть лишь прикрытием истинных целей королей. Мне становилось не по себе, когда об этом думала.

– Я уже сказала, что не мы должны доказывать отсутствие придуманных вами врагов, – ощетинилась Цехтуу. – Сочинять угодные вам истории – главная черта вашего религиозного объединения. Но мы вам не Терпящая, которой нет и которая не может покарать вас за нелепые фантазии о Ней.

– Да что бы вы знали… – рявкнул какой-то служитель, но ему не дали закончить мысль.

– Напомните, как ваше имя? – спросил Цеткрохъев, обращаясь к старику из Риндожи. Так спокойно и неторопливо, словно обсуждал повседневные дела за чашкой чая в гостиной старого приятеля.

– Я избранный собратьями из ордена Риндожи, кого назначили присутствовать на переговорах и нести волю нашего…

– Я не об этом говорил. Зовут то вас как?

И тут меня впервые поразила мысль: старик был единственным, кто не представился по имени! И никого в зале это, казалось бы, даже не волновало. Я и не думала, что это странно, пока Король не привязался к этой детали, не вывел её дотошными расспросами на передний план перед всеми. До сего момента «старик из Риндожи» словно и было его настоящим именем, и всех это устраивало.

– Простите, не понимаю, о чём вы.

– А ведь Король прав: вы не представились подобающим образом, – женщина с пучком из Альели выглядела слегка обескураженной, будто сама только заметила необыкновенный факт.

– Разве? Вообще-то я представлялся полностью, – пожал плечами старик. – То, что вы не помните, не делает вам чести. Это оскорбительно, Король. Я понимаю, что мы для вас незначительные элементы, которые вы едва терпите… пылинки на ветру…

– Могу поспорить, что запомнила имена всех, кроме вашего, – перебила я служителя, пока его не понесло в защиту через обвинения. – Уверена, такая проблема возникла не у меня одной.

Мой призыв подбодрил других, и служители неуверенно закивали головами. Значит, не расслышавших имя старика оказалось куда больше.

– Назовитесь! – потребовал представитель Парагемы.

Служитель Риндожи невозмутимо молчал. Он откинулся на спинку и глядел поверх голов Спустившихся, как если бы был глух. Напряжение в зале усилилось. Правда, теперь у сидящих за столами появился новый враг, на которого и направили копья недовольства, пусть так сделали и не все присутствовавшие. Некоторые, судя по их фразам и позам, не нашли в скрытности старика ничего подозрительного. А вот несколько людей подались вперёд, глядя на служителя Риндожи с осуждением, недоверием, любопытством или недоумением.

– Знаете, почему он не отвечает? – проговорил Цеткрохъев. – Имя – не обычное слово. Его дают при рождении личности, как ярлык и опознавательную метку, через которую осуществляется связь с реальностью. Сколько интересного мы узнаем, когда произнесём имя этого человека вслух, как думаете?

– Это применимо лишь к демонам, – старик потёр слезившийся глаз. – Люди не настолько зависимы от имён. Для нас это всего лишь способ распознавать друг друга в толпе, проявлять некоторую индивидуальность.

– Всеобщее заблуждение. Я видел немало людей, которые использовали магию имён не хуже нас.

Не знаю, как там остальные думали о представителе Риндожи, но у меня мурашки вызывал один тот факт, что мы считали «старик» его именем. Как он обдурил нас? Что сделал с нашими сознаниями? Не мог же никто в зале не сделать этому человеку выговор за то, что лишь он не представился! И всё же так оно и произошло, пока на недостающем имени не акцентировали внимание.

– Какое это имеет отношение к вашему обману? – служитель Риндожи попытался сменить тему. Хотя до этого он сам точно так же перескочил от обсуждения нового божества на подлость (или «подлость») королей. Во мне закипало от злости на его лицемерие. – Моё имя вас никак не оправдает.