Текст книги "Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)"

Автор книги: Altegamino

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 81 страниц)

Уж не знаю, какая ненормальная идея посетила отца, но добром это не кончится. Возможно, вместо меня он решил отыграться на монахине, а заодно проверить, бросится ли его дочь защищать представителя человеческого рода. Я приросла к стене, возле которой стояла, и с колотящимся сердцем ожидала развязки. И неизвестно, кого она потрясла больше.

Едва заметно кивнув в знак признательности, Сайтроми притянул девушку ближе и коснулся её губ своими. Монахиня инстинктивно стала сопротивляться, но даже со стороны было заметно, насколько властным оказался поцелуй. Сумасшедшую пикантность сцене придавало и то, что в действии оказались замешаны две женщины… как бы… Абсолютно неопытная девушка полностью следовала за доминантной стороной, и я со стыдом нашла себя неспособной оторваться от этой картины. Под ложечкой засосало, когда подумала, что подобное могли провернуть со мной.

Поднос с наваленным на нём мусором дрогнул в руках служительницы, однако Король успех подхватить выскользнувший из ослабевших пальцев предмет.

– Держи крепче, – глубоким голосом произнёс он, возвращая поднос шокированной прислужнице. Бедняжка, она что-то неразборчиво пролепетала и, покраснев до кончиков волос, вылетела за дверь. – Долго ты собираешься там стоять?

Не сразу осознала, что вопрос адресован мне. Сайтроми взирал на меня со смесью укора и любопытства, а затем приглашающим жестом указал на постель.

– Мне показалось, что тебе хотелось выспаться и восстановить силы. Но если уже лучше…

– Нет, – однако я не сдвинулась с места.

Отец раздражённо дёрнул плечами и собирался исчезнуть, но мой отклик остановил его:

– Ты странный.

То ещё обвинение, конечно… Сайтроми походил на ощетинившегося ёжика, и я почти чувствовала, как невидимые колючки впиваются в мою кожу. Причудливая выходка со служительницей не остудила его, более того, уверена, он затеял поцелуй не ради снятия напряжения. Это был очередной фокус, который также не поддавался осмыслению. Но кого Король проверял в большей степени: растерявшую девушку или собственную дочь?

– Отнюдь, – наконец произнёс он, когда я уже и не надеялась дождаться реакции. – Ты смотришь на меня с позиции полученного опыта, который не меня делает странным, а тебя – обычной. Как и все эти люди, как и все Спустившиеся… Вы не представляете ничего интересного, реагируете одинаково на одни и те же ситуации, живёте по одному и тому же алгоритму…

– Только не говори, что я снова не прошла какое-то испытание! – настала моя очередь закипать. – Ты судишь по мимолётным реакциям, а не по целостной картине! Ты меня не знаешь!

– Знаю. И куда лучше тебя самой. У тебя отсутствует самое главное, что ты обязана была унаследовать от меня!

– Сила?

– Глубина познания. Связь со Вселенной. Без этого ты и вполовину не являешься наследницей моих генов, – Сайтроми выглядел… обиженным на невидимого виновника, допустившего ошибку. – Такая растрата потенциала… И о чём Он и Она думали?

Отец воспользовался паузой и покинул комнату, не сказав ни слова на прощанье. Любитель убегать в кульминационные моменты…

Я доковыляла до кровати и плюхнулась на взбитую подушку. На сердце было тяжело.

========== Глава 21.1. Дилемма ==========

Редкие ледяные капли обрушивались сверху, вызывая озноб и тягу спрятаться под ближайшим деревом или крышей. Вечерняя серость вовсю властвовала в мире, оккупировав небо и землю. Доказывая своё право, она стелила туман и сгущала сумерки, подготавливала местность к приходу своей госпожи – ночи. Где-то в отдалении выли собаки, и их нестройный лай примешивался к шуршащим и шелестящим звукам дождя. Ветер изредка принимался насвистывать какую-то свою, плохо различимую мелодию.

Шлёпавшая по влажной земле девочка ещё пыталась вторить песням природы, но вскоре выдохлась и примолкла. Настроение вмиг опустилось к критической точке, и ребёнок сам был готов заскулить, подобно сетовавшим на невзгоды собакам.

– Я так устала, – жалостливо протянула малышка, вразвалочку бредя по дорожке. – Можно нам уже лечь спать?

Она дважды едва не спотыкалась, потому как сироп тьмы становился всё гуще. В нескончаемой прогулке не было смысла, и ей, привыкшей сидеть дома, в диковинку стало так долго куда-то идти без перерыва на отдых и еду. Сопровождавший человек недовольно покосился на девочку. Весь вечер он не проронил ни слова, лишь с раздражением взирал на ребёнка, а чаще просто смотрел мимо, пропуская вопросы малышки.

– Мы и так опаздываем из-за того, что ты задерживаешь нас.

– Но я больше не могу, – захныкала девочка. – Мы давно идём. Я хочу спать! Я хочу к маме!

Как затупленное копьё о каменную стену. Взрослый проигнорировал заявления ребёнка, и девчушка, надув щёки, развернулась и бодрым шагом потопала назад. Даже когда сильная рука ухватила её за локоть, она продолжила переставлять ноги.

– Куда идёшь, заводная игрушка? Твоя мама спит и никогда не проснётся.

Малышка остановилась и с вызовом взглянула на провожатого, но в глазах стояли слёзы обиды и злости.

– Вот только не смей реветь, – процедил сквозь зубы Сайтроми и пообещал себе, что, если хоть одна слезинка сорвётся с ресниц девочки, он свернёт ей шею. Но гнев стал стихать, когда в блестящих глазах Нахиирдо Король приметил что-то смутно знакомое. Смиренно вздохнув, мужчина взял уставшую дочь на руки – этот комок плоти, внутри которого хранился источник белого огня. Изумительно, как такое крохотное тело одновременно являлось совершенно небывалой формой жизни и при этом так походило на обыкновенного человеческого ребёнка. Сайтроми разглядывал фантастическое явление и не мог уразуметь его. Вселенная коварно подмигивала ему и тут же прятала карты под стол.

Нахиирдо насупилась и первые пару минут ворчала, но вот уже на руках мужчины черноволосая девочка посапывала во сне. Сайтроми взвесил её, задумчиво изучая миловидную мордашку.

– Ты не можешь существовать. Ты не должна.

Он блуждал по коридорам, открывая двери, ведущие в никогда, трапециевидным движением переставляя ничто и обозревая сияние звёзд в нигде, но вопрос не решался. Не решался он ни в одном из случаев. Всегда всё выливалось в закономерность, опоясывавшую многослойную реальность и упиравшуюся в её бока упрямым личиком. Перемен словно не существовало, но они были, прямо тут, перед носом! Что за наваждение!

А Сайтроми, меж тем, продолжал взвешивать тельце девочки в руках, раз за разом удивляясь его лёгкости. Такое хрупкое, недолговечное. Уронишь – разлетится на кусочки, раскидав возможность по всем ухабам вероятности. Но и тогда всё как будто останется прежним, и двойники из зеркал станут насмешливо гоготать в ответ: ты не выдержал этого, ты не смог! Король вскипал, а потом также быстро погружался в очередное озеро загадок, преподнесённых блюстительной Вселенной. Она никогда не разочаровывала его, продолжая вытаскивать кролика за кроликом из рукавов.

«Хочешь посмотреть, что Я ещё умею?»

Бессмертный грозно сдвигал брови и цокал языком, отгоняя выпрыгивавшие на свет знаки. Тут и там они кричали об одном или сотне событий, куда бы он ни пошёл, утомляя назойливыми танцами под звуки тишины. Совсем никакого вкуса! Они уводили от главного, нет, от Главного, этого неповоротливого и несовершенного верзилы, топтавшегося на задних рядах. Круговорот теней и цветов так напоминал описываемые в книгах сновидения. Сайтроми не посещал эти шаткие миры, сотворённые подсознанием, но, должно быть, именно их сейчас видела спавшая девочка.

Однако проблемы лишь набухали, как гнойный чирей. Смешно ли говорить: у Короля почти не нашлось слуг под рукой, у полководца не оказалось армии, а единственная поддержка застряла на лестнице. Нет, подвале, если называть вещи своими именами, изнанке мира. Что поделать, карета не спешила добраться до места назначения вовремя. И Король затаился до лучших времён. Вместе с ним притихла и девочка, привыкшая к статному незнакомцу. Даже стала называть его «папой», что совсем не льстило Сайтроми, а порождало ещё больше задумчивых косых взоров. Она скакала совсем рядом, улыбалась ему и тыкала коротеньким пальчиком в блёклые видения, миражом пролетавшие пред взором того, кто был способен разглядеть штрихи неудавшихся вариантов реальности. Не дотёрла Она свои погрешности, вот теперь и спотыкайся взглядом о Её «творения», чтоб их…

Король ловил адресованные ему улыбки и с мрачным весельем думал: что же в них такого? Никак они не давали ему покоя. Намеренно брал в позаимствованную руку крохотную ладошку, сжимал её, ловил новый залп улыбок и любопытных взглядов, разнообразием которых можно замостить целую улицу. Сайтроми всё пытался выйти на след серендипности, да та как-то ловко заворачивалась в попону скисшей прозорливости. Ох уж эти абстрактные дамы с их безымянным влиянием!

Не сразу искания облачились в мантию строго выраженного соответствия. Король с немым изумлением обнаружил, что целый пласт восприятия перестроился не из-за увеличения внешних коэффициентов, но внутренних перекроек. Наслоение случилось столь плавно и незаметно, что было тут же инстинктивно принято за должное. Словно в палитре сам собой размешался другой цвет, однако его появление возможно было предсказать заранее, а потому ничего сверхъестественного не приключилось.

– И что в тебе такого? – бурчал Сайтроми, когда девочка не могла слышать его, и понимал, что вроде уже и не желает разбивать эту фарфоровую куклу. И как его, бессмертного и могучего, увлекла такая безделушка?

– У меня жук на лице? – иногда Нахиирдо замечала въедливое внимание отца.

Отнюдь не настоящее волновало Короля, но возможное грядущее, и он высматривал пусть не отражение звёзд, но первые песчинки на синеватых блюдцах.

– Что же это такое? – в сердцах шептал бессмертный, проводя пальцами по гладкой коже девочки. Малышка трактовала вопрос по-своему и неловко тёрла щёки, надеясь стереть грязь, которой там не было.

– Это всё оттого, что в лесу грязно.

– В лесу? Разве мы в лесу? – Сайтроми, словно только что пробудившийся, оглядывался по сторонам и замечал скопление деревьев. Нет, это не Лес, в который ему не суждено более ступить. Всего лишь рощица. – Иди сюда.

Мужчина опускался на корточки, Нахиирдо с радостью запрыгивала ему на руки, и в груди Короля начинало стучать учащённее.

Иногда молчаливое ничто наполнялось аурой невидимых наблюдателей, когда те, бесследно касаясь ступеней меж этажами, роняли намёки на своё присутствие. Назойливое топтание внешних блуждателей выхолащивало все остальные сигналы, и раздосадованный Король цыкал в пустоту. Это случалось так редко, что, когда следы стирались, воспоминания об их рождении выпадали из реальности вместе с хозяевами, и Сайтроми забывал о том, что замечал их. Но потом они возникали вновь, и он вспоминал о лёгкой поступи непрошеных гостей. Язвительные замечания вырастали сами собой, как грибы после дождя, хотя причины столь ядовитого отношения Король и сам не мог найти.

– Сомневаюсь, что таким, как Вы, свойственно любопытство, – на одном придыхании произносил он, не адресуя фразу никому конкретному. Но её всё равно слышали.

– С чего ты решил, что есть другие, похожие на Нас?

Не зная, польститься ему или злиться дальше, Сайтроми скосил взгляд на парочку. Они, как всегда, не обладали конкретной внешностью и одновременно включали в себя все образы, которые только могут уместиться в одном воображении.

– Ради единичной реплики не обязательно было появляться…

– Вообще-то, у нас тоже вопрос.

Король ощутил, как посасывает под ложечкой, но предпосылок данного явления не существовало, как если бы трава колыхалась без ветра, просто так, от дыхания, долетавшего из другого уголка Мироздания.

– Откуда такая уверенность, Король, что Терпящая жива? – спросил Он.

– Терпящая бессмертна.

– Не существует абсолютного бессмертия, – ответила Его спутница, которую называли почти так же, как и Создателя Клепсидры – Она. Вот только какой же крохотной и недолговечной казалась Терпящая на Её фоне. – И ты знаешь это, Король. Ты бессмертен по меркам данного мира, но стоит выйти за его пределы, и начнутся проблемы с определением бессмертия. Терпящая бессмертна в определённой области Мироздания, но если Ей захочется пойти дальше?

– Даже абсолюты не застрахованы от данного правила. Когда Вселенная схлопнется, мы перестанем существовать, – добавил Он.

– Вопрос не решён. Почему ты уверен, что Терпящая жива?

Сайтроми пожал плечами, жалея, что ввязался в бесполезную беседу. Бесполезную для тех, кто завязал её, как если бы она являлась туго скрученной верёвкой, ждущей, когда её оприходуют. Но так ли продешевит сам Король, если проявит терпение и не выпрыгнет из этой петли?

– Мне удобно верить в то, что Терпящая ещё жива. Надежда на Её возвращение порождает множество мифов среди жителей этого мира, и ими проще манипулировать.

А может, новая, недавно навязанная роль – такой же миф, нужный лишь для воздержания претендента от создания хаоса в строго организованном порядке? Сайтроми следовало обдумать этот вопрос детальнее, однако накинувшие маску болтунов отвлекали от проскользнувшей по кончину острия идеи.

– Найдите себе уже новое божество. Развесьте запрос на межпространственной доске объявлений, – наклонив голову набок, проговорила Она. – Уверена, криворуких недобогов, не способных правильно распорядиться кварками и лептонами, хоть отбавляй. Зато имеются впередиидущие планы.

– Или вам нравится думать, что ваш секстет – единственные высокоорганизованные создания на этой планете? – вторил Он.

Сайтроми скривился, не оживав услышать столько насмешливости из уст воплощённых механизмов. Воистину, дом Их – пустое и скучное местечко, раз Они не брезгуют задерживаться на нижних уровнях.

– Советую побеседовать с моей сестрой. Она Ваша преданная обожательница.

– Твоё недовольство сжато в столь тугой комок, что сообщество белых карликов позавидовало бы тебе, – выпалила Она.

– Он не понял тебя.

– Я знаю.

– А что насчёт моего вопроса? – Сайтроми скрестил руки на груди. Ему вдруг явилась картина: Матерь зовёт его, а он хочет остаться снаружи и поиграть с братьями и сёстрами чуть дольше. Этот образ, пришедший даже не из воспоминаний, а какой-то нереальной, несбыточной картины, вкраплённой иллюстрациями в жизнь другого Сайтроми, заставил Короля покрыться испариной. Он словно на секунду коснулся чего-то изначального, первородного, разлетевшегося на мириады частиц рубиновой пылью, и сейчас это вновь на триллионную долю секунды стало единым и неповторимым. Но наваждение спало, и мужчина вздохнул полной грудью.

– Вопрос? Разве в нём есть что-либо интересное? – Он повёл плечом. – Король, ты уже давно ответил на него. Присмотрись внимательнее к своему маленькому иксу.

– Ты хотел сказать, игреку, – поправила Она.

– Нет, это именно икс, сколько можно повторять?

– К счастью, термин не влияет на дефиницию.

– Хватит! – Сайтроми как-то болезненно дёрнулся, яростно сжимая кулаки. – Я прошу Вашего ответа, а не той чепухи, которая летает над головой и оседает на страницах сумасбродных книжонок! Мне важно знать, как всё это вписывается в строчки Естества, как это отражается на движениях планет и яркости светил!

– Собственно, никак, – Он развёл руками. – Ответ до банального прост, и зря ты ищешь в нём подоплёку. Правда в том, что ты любишь свою дочь, вот и всё.

Вот и всё! Король испытывал неимоверную злость, ведь у необъяснимого, сакраментального чувства, которое гложило его несколько лет кряду, такое тривиальное объяснение! Это всего лишь любовь! Он просил фундаментального толкования, пускай сложного, пускай не раскладывающегося на отдельные составляющие, ломающего сознание вычурными виражами, пускай многослойного, как сама Вселенная, но не такого глупого ответа, до которого Сайтроми и без помощи добрёл бы в своих исканиях правды.

Оказалось, что никакого волшебника, следовавшего запутанной схеме и внедрившего в сущность бессмертного противоречивое уравнение, не существовало. Никаких сложностей и запутанностей, просто безвкусица под названием «любовь».

Подавленный откровением высших, Король некоторое время пребывал в разбитом состоянии и собираться обратно не торопился. За неимением других важных событий вокруг он мог позволить себе сконцентрироваться на мучительной дилемме.

– Уйди, – мужчина рукой отодвинул мельтешащий «икс или игрек».

Любопытная Нахиирдо потопталась рядом, пропала с глаз, а потом вновь появилась, протягивая отцу незамысловатый букетик.

– Цветы поднимают настроение. Ты сам так говорил.

Девчушка всунула помятые стебли в сомкнутые пальцы родителя, и те тут же пожухли и задымились. Малышка удивлённо ойкнула и бросилась искать новые. И повторяла эту игру в «Сорви, посмотри, как горят, и иди рвать дальше» несколько раз, пока в округе не осталось не обезглавленных цветов. Сайтроми прервал метания Нахиирдо, когда та отправилась за очередным букетом чуть ли не в соседний город.

– Тебе лучше? – девочка сияла от довольства. – Всю печаль отдал цветам? Если нет, я найду другие.

Король молча остановил готового сорваться с места ребёнка и покачал головой. Цветы не высасывали злость, однако процесс их поиска осадил разгорячённую стихию внутри мужчины. Возможно, подумалось Сайтроми, любовь – не такая уж плохая причина, в конце-то концов.

Острее всего эта многорукая попрошайка, вытягивавшая неожиданные побрякушки из трещин в дырах, проявилась в не самый приятный момент. И уж тогда-то Короля по-настоящему задела эта витиеватая мелодия, наигрываемая десятью струнами на скрипке. А случилось так, что Нахиирдо на свою голову набрела на болотное чудовище, являвшееся крайне ревностным защитником собственных владений. Оно выскочило, когда малышка засмотрелась на яркие всполохи на воде, и опутало её крючковатыми пальцами. И рассвирепело ещё больше, когда кто-то наступил на сучковатые конечности, но вовремя остановило атаку, задержав острые когти возле лица наглеца. Весь облик Сайтроми кричал: «Давай, попробуй!». Однако продолжение означало бы неминуемую гибель болотного жителя, и он это осознал, когда по разуму ударила волна чужеродной мощи – подчиняющей, укрощающей, пугающей. А скрюченные пальцы начали дымиться, угрожая загореться под раскалённым взглядом Короля: «Ты посягнул на моё. Моё! Так знай, что тебе не уйти от ответственности». И чудовище отступило, надрывно скуля.

Нахиирдо попискивала и вырывалась. Оказавшись на свободе, она притопнула ножкой на уползавшие «сучки», но потом как будто испугалась собственной выходки и прытко сиганула к отцу.

– Он какой-то сердитый, – пожаловалась она, впиваясь в талию родителя.

Сайтроми погладил девочку по голове – той самой, в которой уже обязаны сложиться целые истории о всполохах света и танце линий всего и вся вокруг. И ему ничего не оставалось, как направить воображение девочки в правильное устье.

Оставив дитя не по своей воле, Король ещё долго терзался предчувствиями, сопевшими у самого уха хрипловатые сказки. Но к чему эти переживания, ведь у маленькой переменной идеальная маскировка. Должно быть, именно эта миловидная человеческая мордашка остановила дрожащую руку матери, чаявшей задушить греховного младенца сразу после рождения. Как можно убить существо, так походившее на обыкновенного ребёнка, даже если знаешь, что в нём течёт кровь демона? А потом она попалась в ту же ловушку, что и Сайтроми, – полюбила. Так пусть же все люди, слепые от рождения, далёкие от сияния галактик, видят в девочке себе подобного.

– Этого мало. Тебя разве не беспокоит, что сейчас происходит?

Сайтроми отрешённо посматривал на лицо любимой сестры и пожимал плечами. Единственная, кто был способен понять и разделить его чувства. Порой ему казалось, что Сат’Узунд проявляла себя более опытным родителем, хотя никогда им не становилась.

– Тебя разве не беспокоит, что твою дочь пытают служители Церкви? – Королева сцепила пальцы в замок на уровне живота. Ткань рукавов плавно колыхнулась. – Ты не можешь ничего предпринять, верно? Ладно, я сделаю тебе подарок.

– Созерцатели? – угадал Сайтроми. – На тебе не весит якоря ответственности, ты можешь оставаться в стороне.

Однако он осознавал, что Сат’Узунд готова при необходимости стать Нахиирдо новой матерью, и эта роль не претила Королеве, будто она всю жизнь готовилась к ней. К тому же, помощь братьям и сёстрам – не редкость в их семье, а худшим наказанием может стать затянувшаяся на столетия печаль второй половинки.

Но всё это застыло несмываемыми пятнами в прошлом. Сейчас же светловолосая служительница меланхолично выслушивала неугомонную болтовню другой сестры, застрявшей в иной части Королевства. Не проходило и часа, как Хатпрос приступала к увеселительной тираде, дразня Сайтроми частым повторением его имени. Если бы те, в самом деле, обладали какой-то разрушительной силой, крыша уже давно бы погребла под собой надоедливую говорушку. Однако злиться на сестру постоянно Король не мог. Он знал, что Хатпрос донимает его не из вредности характера, а потому что ей одиноко. Очутившись на Верхнем этаже без Хат’ндо, она разорвала с ним зрительную связь и теперь ощущала себя слепой и потерянной. И единственный, на ком Королева могла спустить пар, оказался другой брат. Сайтроми покорно терпел и заведомо прощал все шалости Хатпрос, игнорируя её вопросы и обращения.

– Затишье нервирует, – пробурчал под нос Сайтроми, а затем громче добавил. – Вы нашли муудор?

Несколько Спустившихся, до этого уверенно щебетавших что-то, вмиг стушевались. Ответ и без облачения в звуковую форму обрёл очевидность. Король мысленно сокрушался неудачам, грозившим перерасти в катастрофу. Рукоять не должна была выйти за пределы Нижнего этажа!

– Напомните мне, почему он вообще попал на эту половину мира?!

– Мы, правда, вынюхиваем в каждом уголке! Мы отыщем этих проклятых предателей, клянёмся! Муудор не попадёт в руки Церкви.

– Надеюсь, – у Сайтроми в очередной раз пересохло в горле, и он торопливо запил неприятное чувство водой. Состояние тела заметно ухудшалось, и не ровен час, как тушка просто сгорит изнутри. Пора менять костюм.

Сизокрылое видение встрепенулось возле самого носа Короля, и он с силой сжал стакан в руке, одарив прозрачные стенки неровными трещинами. Сайтроми вспомнилась несуразица, проскользнувшая в недавнем разговоре с дочерью. Одноногая калека ковыляла у самого края внимательности, и теперь ей явно нравилось, что следы, наконец-то, заметили. Бессмертный разглядывал её тяжёлым взором, а потом приветливо махнул рукой, подзывая ближе. Можно было тут же сделать эту неловкую странность своей союзницей и повести её в комнату другой стороны, но Нахиирдо, наверняка, крепко спала, утомлённая тяжёлой операцией, и Сайтроми не спешил нарушать отдых девушки. Банальная причина выпорхнула вновь, однако более не раздражала Короля, а даже забавляла. Меткий удар, Вселенная, принимай поздравления!

– И ещё кое-что, – окликнул Спустившихся правитель. – Найдите мне человека. Я хочу знать, где она сейчас и чем занимается.

Обрадованные, что хоть как-то могут ублажить раздосадованного Короля, подчинённые тут же оживились.

– Кого именно? Мы всё сделаем, только скажите.

– Настоятельница Катрия. Важная особа среди представителей Церкви Терпящей. Пора бы познакомиться с ней лично.

========== Глава 21.2 Войдя без стука ==========

– Тебе впору открывать новый стиль среди Костюмеров, – я обошла неподвижную высокую незнакомку по кругу, и с каждым шагом губы расплывались всё шире. – Извини, но ты такой неправильный демон! Неужели не существует закона, по которому вы отбираете самых красивых и утончённых девиц в качестве жертвы?

– Насмехайся дальше, – равнодушно изрёк Сайтроми.

Он как будто издевался, выбирая каждый раз непохожего на предыдущего носителя, чтобы труднее стало узнать его. Сначала рыжеволосая горделивая Зиллои, потом белокурая служительница, выглядевшая такой молодой и невинной, а теперь тридцатилетняя женщина с видом наставницы младшей группы в какой-нибудь деревенской школе. Более того, имея возможность на этот раз влезть в тушку мужчины, Сайтроми, тем не менее, вновь выбрал женщину. Не то помнил мои смелые подозрения в корыстных замыслах, не то решил не выделяться среди остальных обитательниц монастыря. Рясы и платки отправились в утиль, их место занял тугой корсет телесного цвета и тёмно-зелёная юбка в пол. Плечи и руки женщины оставались оголёнными, как будто намеренно дразня строгих в одежде монашек, а из пучка каштановых волос игриво выскакивали непослушные прядки, щекоча лебединую шею. Однако в остальном новое вместилище Короля было непрезентабельным: фигура тощая, ассиметричное лицо с массивным подбородком, длинный нос с горбинкой. Где он такую нашёл?

– Она же не из местных, правда? Ты не боишься, что жители города запаникуют, обнаружив пропажу соседки?

– И где они станут искать? В последнюю очередь им придёт в голову наведаться в закрытый женский монастырь, потому что «демон» похитил её тело.

Выплывавшее из-за горизонта солнце скромно пробиралось сквозь не до конца задёрнутые шторы, и его лучи облизывали верхние ступени лестницы, ведущей на первый этаж. Сайтроми обитал где угодно – в павильонах, коридорах, закоулках, – но отчего-то избегал келий, будто они наносили ему оскорбление одним своим видом. Вряд ли в этом крылась какая-то загадка, скорее, всё вытекало из предпочтений Короля. А он предпочитал слоняться по монастырю и не торчать на одном месте.

В этот раз я первая отправилась на его поиски. Проспав не меньше суток, с трудом оторвавшись от подушки, побрела по дорожке предчувствий. И Сайтроми в итоге нашёлся в упёршейся в пустоту взглядом женщине нетипичной наружности.

– Ты не можешь позаимствовать тела Спустившихся? – я знала, что и дальше умерщвлять бедняжек-монахинь было неблагоразумным, ведь они в итоге взбунтуются. Но существуют же среди обитателей Нижнего этажа похожие по строению создания. Отчего не попросить их доказать свою преданность или использовать каких-нибудь провинившихся?

– Не могу, – отрезал отец.

И в этой резкой фразе слышалось столько неодобрения! Я видела в поверхностных мыслях Короля целую тираду о том, что Спустившиеся заслуживают лучшей участи, а люди, даже самые покорные, могут и пострадать.

– Тебе не кажется лицемерным ставить Спустившихся якобы выше людей после того, как ты спокойно убирал всех, кому хоть что-то было известно обо мне?

Глаза Сайтроми потемнели, и я испугалась, что вновь задела шаткое основание какого-то воздвигаемого храма истин или эмоций. Найти золотую середину в разговоре с ним становилось сложнее. Утром проснулась с ощущением, будто всё по плечу, а невзгоды рассосались во время сна и более не побеспокоят нас. Но вот я вновь стояла перед отцом, и выдавливать из нутра слова становилось почти физически тяжело. Он продолжал высматривать во мне то, что, по всей видимости, изначально отсутствовало и с возрастом лишь ушло в минус.

И самое дурацкое, что не удавалось вовремя распознать грань в его настроении. Когда я пришла, Король улыбнулся мне, но потом на него напала такая серьёзность, что ни шутку пошутить, ни подколом укольнуть. Глядел куда-то мимо, и не удивилась бы, если видел там другие измерения.

– Почему ты не снимаешь повязку? – аккуратно подстриженные ногти потянулись к спрятанному глазу, и я поспешно накрыла его ладонью, не позволяя прикоснуться.

– Он ещё не прижился. Нужно время, – отчеканила я.

Сайтроми медленно опустил руку, однако в его поверхностных мыслях читалось нетерпение. Мне даже показалось, что уловила едва различимое желание Короля столкнуть меня с лестницы, если не начну слушаться. Хотя эта идея показалась абсурдной, я невольно скосила глаза на белоснежные ступени, на которых, словно возрастные «звёздочки» под кожей, появлялись первые трещины. И тут же была обескуражена лихорадочным блеском под ресницами женщины.

– Поразительно, – прошептал Сайтроми, делая шаг в мою сторону. Я стойко удержалась на месте, хотя невольно хотелось отпрянуть. – Ты знаешь, о чём я думаю. Но, нанккардэ, так не должно быть.

Впервые за последние несколько дней он назвал меня этим ласковым словом. Определённо, прогресс. Вот и нашлась в моей предсказуемой, скучной натуре занимательная деталька, сковавшая меня и любопытство отца прочным обручем.

– Я открыла эту способность, когда меня поймали люди Катрии. До этого я могла только внушать отдельные образы, а не выхватывать их из чужих голов.

– Внуши мне что-нибудь! – велел Сайтроми, обхватывая моё лицо пальцами и наклоняясь так, что наши носы почти столкнулись.

– Э…это больно, – опешила я. – Когда я тренировала внушение на Спустившихся, в моей черепушке разыгрывался настоящий оркестр…

– Только если они сопротивляются, а твоя воля слишком слаба, чтобы навязать образ. Обещаю, что не буду препятствовать твоим попыткам.

И что на это ответить? Я до того растерялась, что все представления вышибло из головы, подобно набитым соломой мячикам из корзинки в традиционной игре. Но не зря моим учителем была Юдаиф. Эта старушка отточила мои умения, и те сами откликались в нужный момент, словно прыгающий в руку волшебный меч. Любезная фантазия услужливо подсказала о фиолетовых розах. И пусть края лепестков у них загибаются внутрь, а ближе к центру можно разглядеть крохотные прозрачные капельки. И пусть они пахнут приторно-сладко, что аж зубы сводит от одного вдоха.

Судя по борозде на лбу женщины, образ получился достоверным.

– И давно у тебя проявилась данная способность?

– Давненько, – без тени хвастовства доложила я.

– Какова эскапада, – Сайтроми развернулся и упёрся локтями в перила. – Ты вновь вернула меня в прошлое, Нахиирдо. Я столкнулся с невозможным, хотя все загадки, казалось, уже давно решены, – пауза наполнилась смехом колокольчика на нижнем этаже, а следом женский голос позвал кого-то по имени. Монастырь не переставал жить своей жизнью. – Ранее я заметил, что ты отвечаешь не на мои слова, но невысказанные вслух мысли. Однако поначалу решил, что это совпадение, ведь иногда развитие мысли нетрудно проследить и без оглашения. Но совпадения так туго сплелись друг с другом, что стали закономерностью. Что ты ещё умеешь?

– Да ничего… – и прикусила язык, так как вспомнила недавние странности. – Ну… мне показалось, что я могу… не знаю… двигать предметы?

– Смахни этот горшок, – отец подошёл к окну и отдёрнул штору. Фиалки неодобрительно закачали головками. – Ну же!

– У меня так не получится. Я испытывала стресс, и всё случалось будто само по себе. Может, это вообще была не я…

Пока договаривала, горшок уже летел в мою голову, и я выставила ладони в защитном жесте. Несчастный сосуд отскочил в сторону и раскололся, вытряхнув содержимое нутра на пол.