Текст книги "Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)"

Автор книги: Altegamino

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 81 страниц)

Всё это время я следила, чтобы из-за кустов не вышел озадаченный служитель и не натравил на нас вооружённую толпу. Гаррелу повезло не попасться. Мы вернулись так же бесшумно, и командир махнул кистью. Раненые отделились от отряда и стремительным ручейком потекли в направлении лагеря. Задача была простой: выбежать навстречу служителям и перебить их, пока они не опомнились. Для хоть какого-то порядка Гаррел отрядил каждому своё направление: кто зачищает северо-восток, кто следит за тылом, кто прочёсывает палатки. И всё равно сосало под ложечкой. Мы не знали, что там, и били вслепую.

Сигнал поступил, когда там поднялся шум. А вот и наш черёд. Второй отряд ворвался на территорию людей. Раненым удалось отвлечь служителей, и нападение здоровых и более опытных Спустившихся пришлось им не по нраву. Когда они поняли, в чём дело, пятеро церковников уже были безжалостно зарезаны. Спустившиеся разбежались по площади в поисках неприятелей. Надо отметить, что защитники людей, воины из Риндожи, довольно быстро перегруппировались и направили мечи на более опасного врага. Помимо них я заметила разноцветные плащи каких-то других орденов, но разбираться было некогда. Одного служителя я зашвырнула прямиком в костёр и не позволяла ему подняться, пока он не сгорел. А второму попавшемуся на пути сзади перерезала горло. К убийству церковников привыкла давно и сожалений не испытывала.

Гаррела с нами не было. Он в драку не полез, ну и ладно. В то время как Спустившиеся метались по лагерю в поисках врагов или сражались с воинами Риндожи, я пыталась найти Королеву. И за забором из брёвен, увешенным какими-то оберегами, заметила белоснежные ткани. Подпускать меня ближе не намеривались, так что на дорогу вышел солидного вида воин Риндожи. Его мощная грудь часто поднималась и опускалась от тяжёлого дыхания, а с волнистых волос капал пот или кровь. Очевидно, он успел убить немало Спустившихся за пять минут нападения, о чём сообщали багровые лезвия двух топориков. Один он метнул в мою сторону, и я по привычке уклонилась вместо того, чтобы отбросить его силой мысли. Мужчина уже нёсся в мою сторону, готовясь покромсать. Не без усилий я запрокинула его тушу, и в падении служитель изловчился и метнул в меня второй топорик. Едва не поймала его животом, но тело само рвануло вправо. От резких движений закружилась забинтованная голова, и начало тошнить. К моему везению, на воина Риндожи, уже поднявшегося и обнажившего меч, набросился Спустившийся, и они закружились в смертоносном танце.

Для создания большей суматохи я коснулась палатки, запустив по ней голодные огоньки. Пусть обе стороны увидят белое пламя: служителей это приведёт в ужас, и они подумают, что Королева освобождена, а Спустившихся серебристый огонь подбодрит. Я подожгла ещё одну палатку и часть бревенчатого забора. Он казался сплошным, или ворота сливались со стеной. Не стала тратить время на поиски входа и создала его сама. Брёвна затрещали и попадали за секунды, и образовалась значительная брешь. Наперерез мне кинулся служитель. Я думала, что отправлю его в огонь, но мужчина лишь пошатнулся. Опять кто-то из сильных адептов Лангзама или На-Ла! Я отступила на шаг, наблюдая, как служитель перегоняет что-то из ладони в ладонь. А потом дошло, что раз не выходит передвинуть человека в пламя, то нужно сделать наоборот. Силой мысли я запустила в мужчину горящую деревяшку, затем ещё и ещё. По мне от жара и напряжения тоже забегали солёные ручейки. Служитель отпрыгнул назад, но вторым поленом его задело. Он отделался шишкой, правда, град полыхавших предметов уже было не остановить. Я забросала его поленьями и ступила за целый забор, пока ещё кто-нибудь не захотел помешать мне.

Это и впрямь оказалась тюрьма для Сат’Узунд. На посыпанной порошком земле были начертаны символы, на которые я не осмелилась ступать, и из сбитых кольев в центр шли золотые цепи. Королева сидела на коленях, и взглянуть на неё было страшно. Вся оплетена золотыми цепями, проходившими даже сквозь её тело. Правая рука была вырвана. Голова опущена на грудь. Я позвала Сат’Узунд, но она не отреагировала. От разлитой магии света у меня щипало в глазах и ноздрях.

Если тюрьма предназначалась для бессмертного, то и я ничего тут не сделаю. До золотых цепей даже дотрагиваться больно, а символы на земле, наверняка, лишат меня сил. Нужны Спустившиеся другого уровня, а ещё лучше…

Я обернулась к лагерю и поискала взглядом.

– Эй, ты! – я позвала волочившего труп Спустившегося, однако он не услышал. Тогда силой заставила его повернуться в моём направлении. До парня дошло, что от него что-то требовалось. – Как твоё имя?

– Вигиртос.

– Хочешь стать героем, Вигиртос? Приведи сюда Гаррела Лонденола! Срочно! Возьми с собой кого-нибудь. Если тебя убьют раньше, я не дождусь помощи.

Спустившийся бросил мёртвеца и побежал к лесу, откуда пришёл наш отряд. А я вернулась к рассматриванию символов. Возможно, получится затереть их деревяшками? Покусывая ноготь, прошлась вдоль магической ловушки. Ещё раз обратилась к Королеве, но Сат’Узунд оставалась подвешенной за ниточки куклой.

– Правда, красивое зрелище? И пугающее.

Я повернулась к тучному мужчине с редеющими рыжеватыми волосами и такими же ржавыми усами. Его лицо показалось мне смутно знакомым, а самым впечатляющим был… его фиолетовый кафтан.

– Лидер ордена Фассето, – выпалила я, а перед мысленным взором сама всплыла картина: Саратох Монтоги беседует с этим человеком на площади.

Мужчина вздрогнул и улыбнулся.

– Мы знакомы? Так приятно, что меня узнают даже среди демонов.

– Не обольщайтесь. Я помню, как ваш орден пылился в одном задрипанном городишке на юге, – рассмеялась я, надеясь за унижением скрыть растерянность. – Вы же младший орден! Кто доверил вам сторожить Королеву?

– Ого, какие подробности! Я всё же польщён, – мужчина поклонился. – То, что ты вспомнила, было так давно. С тех пор много воды утекло, и мы уже не младший орден.

– Вы же мошенники!

– Откуда такие сведения? – на этот раз рассмеялся лидер Фассето. – Уважаемая, вы удивляете меня! Я не ожидал от вас таких изречений! Думал, сейчас мне наконец-то посчастливится лично познакомиться с дочерью Короля, представиться, рассказать о себе… с приукрашиваниями, конечно же! Кто этим не злоупотребляет?

Он сделал неосмотрительный шаг в мою сторону, и я дёрнула рукой. Однако мужчина не свалился лицом в песок. На шее у него завибрировал красный камень, а в виске у меня отдалось тупой болью.

– Не в присутствии освящённых знаков и оберегов по другую сторону заграждения, – вымолвил церковник. Он махнул воину Риндожи, который намеревался прервать нашу беседу, и тот покладисто вернулся к отлову Спустившихся. Так у нас что-то вроде приватной встречи? – Ты Нахиирдо, правильно? У меня плохая память на имена демонов. Меня зовут Олер Роттенгерский.

– Разве не по-другому?

– Возможно, когда ты слышала обо мне в последний раз, так оно и было. Мы, приближенные к Терпящей, любим менять имена раз в декаду, – бросил мужчина, энергично жестикулируя. Его фальшивой улыбке я не верила ни секунды.

– К чему эти любезности? Давайте уже поубиваем друг друга, – в моей руке заблестел кинжал. Не способностями, так холодным оружием. Полный мужчина не выглядел серьёзным противником, даже если носил по ножу в каждом кармане.

Олер выставил палец и материализовал в руке золотое копьё. А я так надеялась, что хотя бы эти шуты не умеют подобного. Мужчина не торопился начать драку и вообще так расслабленно шагал слева направо, будто болтал с другом.

– Это для самозащиты. У меня для тебя новость. Но для начала всё же ответь на мой первый вопрос, пожалуйста. Не помнишь, какой вопрос?

Я напряглась ещё больше. Глава Фассето пощипал усы и кивнул на Сат’Узунд. Мне померещилось, что та дёрнула пальцем. На её теле не было крови, и всё равно оно казалось покалеченным из-за всех цепей, прошивавших Королеву насквозь. Жуткое зрелище, от которого стыло в жилах.

– Тебе неприятно смотреть на её изувеченное тело, – констатировал Олер. – Хочется выдернуть шипы, ослабить путы. Твоё сердечко трепещет от воспоминаний, как твою плоть рвали такие же цепи, только меньше. Давай, коснись вот это цепи, – он указал на ближайшую, отходившую от кола в пятёрке шагов. – Убедись, что эти в разы больнее тех, что помнишь ты.

Я мотнула головой и ускоренным шагом двинулась к мужчине. Он направил на меня конец копья и разорвал дистанцию на несколько шагов.

– Ты думаешь, что мы, рабы Церкви, поступаем ужасно. Но позволь открыть тебе глаза: главная угроза для бессмертных вовсе не мы, а ты.

Конечно! Вот-вот запоёт сказочку о том, что я, например, слишком противоречивая личность, которая тянет королей на дно привязанностями. Тем временем мой мозг всё ещё усиленно соображал, как подобраться к нему. Кинжал слишком короткий, а внушение скорее расколет мою голову, нежели его. Я попробовала направить в сторону главы Фассето части развалившегося забора, но в круге из оберегов мои силы совсем истощились. Едва удавалось сдвинуть бревно на пару сантиметров. Способности словно предали меня.

– Говорю же, ты в особом месте. Тут только голая правда и дурная плоть.

Я бросилась к выходу, рассчитывая вернуть таланты за пределами священного круга, но в голень воткнулось копьё. Да так, что я, следившая за недругом, не увидела броска. Глава Фассето материализовал его прямо в моей мышце. Ахнув, упала на колено и зашипела от боли. От жёлтого цвета рябило в глазах, а ногу прожигало изнутри.

– Ты никого не слушаешь, правда? – проговорил Олер, втыкая в паре метров от меня ещё копьё. Для демонстрации умений. – Тогда я не буду юлить. Знаешь что-нибудь об артефакте?

Разговаривать с ним не было желания. Я обхватила золотую рукоятку и потянула вверх, выдёргивая кончик из плоти. Как и всегда, физических повреждений на коже и одежде не осталось, однако боль всё пульсировала. Кожа на ладони раскраснелась от прикосновения к энергии света.

– Не спеши. Я знал, что ты придёшь, и очень рассчитывал на беседу, – не успокаивался Олер.

– Тоже предсказываешь будущее?

– Увы, нет. Обхожусь аналитикой. Вопрос: как выманить принцессу из безопасной зоны? Создать условия, при которых другим демонам будет невозможно пробраться куда-то, а ей – легко. Например, расставить столбики, которые реагируют на демонов, но не полукровок, – мужчина взял в руки второе копьё, заметив, что я уже поднялась. Про человека в наших рядах он, вероятно, не был в курсе. – Как ты относишься к теме предназначения? Что, если я скажу тебе, что на роду тебе написано истребить бессмертных?

– Я не поверю.

– Ты, наверное, слышала, что артефакт должны передать избранному. Неизвестному герою. Только не любой может воспользоваться артефактом. Этим избранным должна стать ты, – глава ордена раскрыл ладонь в моём направлении. – Думаешь, я блефую? Ты – сочетание двух крайностей, совокупность искры Терпящей и порочной злобы. Ты встроилась в этот мир уникальной деталью, – я невольно нахмурилась на последнем предложении, так как его объяснение отчасти напоминало рассуждения Сайтроми. – Ведь правда? В тебе куда больше талантов, чем позволено природой крови. Это неслучайно. Ты – идеал, к которому стремится душа этого мира, поэтому артефакт выбрал тебя.

– Тогда где же он?

Глава Фассето ухмыльнулся и погрозил мне копьём. Хитрый бес всё-таки завладел моим вниманием. Вопреки голосу разума хотелось дослушать, хотя я не могла смириться с его правдой.

– А ты готова принять этот великий дар? Ты, что пришла сюда освободить нашего врага, которого тебе предписано изничтожить? Ты никогда не поверишь в это. Демоны воспитали тебя по-другому, да и мы, служители, хороши: устраивали на вас охоту, объявляли врагами человечества, – на одном дыхании выдал мужчина. – И теперь наш спаситель целиком и полностью служит демонам! Вот чего мы добились! Но от судьбы не скрыться, дорогая. Ты будешь вечно отрицать предназначение, но оно не оставит тебя. Никогда! Ты избранная, которого так ждали эти замученные человеческие души, – он отбросил копьё, и оно тут же растворилось в воздухе, и протянул ко мне руки. – Подойди, я открою для тебя свой разум. Загляни в него и узри, что я не лгу. Я бы предпочёл, чтобы это оказалась неправда, да Терпящая распорядилась иначе.

Олер, видя моё замешательство, двинулся ко мне с распростёртыми объятиями, а я покрепче сжала кинжал. Ноги налились свинцом, а в черепушке витал туман. Зато изречения главы Фассето били прямо в уши. Из-за брёвен высовывалось лицо Гаррела, и я пронзительно уставилась на него, надеясь, что он поймёт намёк. Парень спрятался, и больше его не видела.

– Я расскажу тебе, что поведали мне мудрецы. Поделюсь тайнами, если это приведёт тебя на путь истинный, – в сердцах сообщил мужчина, и на глазах у него выступили слёзы. – Прими свою участь и возьми артефакт! Направь его на врагов! Будь нашим пламенным светочем надежды! Только ты способна на это!

– Очень убедительно, – это была искренняя похвала. – Теперь понятно, благодаря кому ваш орден мошенников сумел зайти так далеко.

Я метнула в главу Фассето кинжал, и лезвие полоснуло его по щеке. Однако тяжесть успела разлиться по всему моему телу, и меня хватило лишь на разворот. В спину прилетело копьё и воткнулось под лопатку. Наверное, мужчина вновь материализовал его прямо там.

– Ну и ладно, – изменившимся тоном сказал Олер, вытирая кровь с лица. – Я и не рассчитывал, что ты купишься.

– Тогда зачем было начинать?

– Тянул время. Ждал, когда обереги вытянут из тебя побольше сил. Ты ведь такая же, как и эти чудовища. Твоя безглазая тётка могла бы многое рассказать о том, как вредно находиться в этом кругу, но она слишком ослабела.

Я потянула копьё, но на этот раз извлечь его из тела не получилось. Из меня, в самом деле, будто выпили все соки. Страха не было: если повезёт, вновь смогу выйти из Леса. Жаль, самолюбивому главе Фассето ничего нельзя сделать. Вон, как довольно скалится и замахивается очередным копьём.

В спину мужчине ударили, и он с воплем ярости развернулся и попытался полоснуть неприятеля оружием. Противником оказался Гаррел, едва успевший отпрянуть от острия. Пуговицы на его рубашке слетели на землю. Олер, кряхтя и шатаясь, с воткнутым ножом бросился на юношу.

– Ты… крыса из На-Ла… – мужчина отчаянно размахивал копьём.

Бывший старейшина старательно парировал, но бешеный натиск гнал его к краю забора и редким всполохам белого огня. Я собрала волю в кулак, поднатужилась и с криком выдернула остриё из-под лопатки. Если потерять сейчас Гаррела, положение ухудшится. Спустившиеся после смерти командира и устроенной ими резни потеряют контроль, а я не смогу ни успокоить их, ни помочь перебить служителей, ни вызволить Королеву. Это будет поражение.

Я доковыляла до края круга и увидела, что юноша сидел возле палатки, и к нему шаткой походкой приближался глава Фассето. Прикусив губу, я всё же добилась того, что мужчина отлетел вбок и угодил прямиком в горячую золу. Олер заверещал, подскочил и бросился долой.

– Ты цел? – я подошла к Гаррелу, морщась от боли под лопаткой.

– Да, всё нормально, – фаворит Цехтуу поднялся. – Он сбежал? Рана в спине у него страшная. Думаю, он может не дожить до утра.

– Будем надеяться.

Одежда Гаррела оказалась испорчена, так что не зашить, но главное, что парень не был ранен. Я бросила быстрый взгляд на лагерь, по которому шныряли тени. Созерцатели нашли брешь в защите, образовавшуюся благодаря убранным столбцам, и не постеснялись зайти на бойню.

– Они не слушаются, – сказал Гаррел, и я не сразу догадалась, о ком он. – Помоги привести Спустившихся в чувства.

– Что я могу сделать?

Парень так глянул на меня, что мурашки побежали по коже. Ладно, ещё немного усилий не повредит. Я устрою обезумевшим от крови «демонам» свидание с белым огнём. Серебряные языки прямо перед их носом отрезвили воинов. Вместе с Созерцателями выжившие Спустившиеся добили одних служителей и взяли в плен других. Лидер Фассето среди них не обнаружился.

– Знаешь, Гаррел, похоже, героем сегодняшней ночи стал именно ты, – прошептала я зардевшемуся юноше.

– Главное, на вручение медали вновь не перепутай моё имя.

– Сначала помоги вынуть эту дрянь из Королевы, – я наблюдала, как Спустившиеся освобождали Сат’Узунд. – Тогда хоть две медали.

– Пару часов назад я даже не представлял, что решусь на эту авантюру. Ты убедила меня, что оно того стоило. Так что давать медаль мне одному было бы не вполне справедливо. Мои стратегии и твои таланты хорошо сочетаются вместе.

– Спасибо.

Если моё предназначение в войне – подталкивать Гаррела, помогать и мотивировать его, то пусть будет так. Работать с ним в тандеме было даже приятно. Думала, он трус и гордец, но цель для него оказалась превыше собственных удобств. Но что-то подсказывало: юноша слишком хорошо знал привычки Церкви изнутри, чтобы не предвидеть ловушки и методы служителей. Он мог не предупредить меня о вытягивавших силы оберегах, которые, не исключено, изучал перед назначением в старейшины, чтобы выставить меня ещё одной отвлекающей деталью. Или я преувеличивала его хваткость.

Померещилось, что слуха коснулся голос Королевы, и я поспешила увидеться с ней и убедиться, что она останется на Верхнем этаже ещё какое-то время. Чем дольше, тем лучше.

(1) (Афоризм) Неожиданно и очень много. Выражение появилось вследствие битвы, во время которой в тёплое время года неожиданно выпал снег.

(2) Дочь короля

========== Глава 39 ==========

Глава 39.1

Лекарство от падения

Падай… лети в бездну… падай.

Голос скандировал призыв уже который час. Старейшина Лангзама зашмыгал носом и бросил зубочистку в стакан. Она отскочила от стеклянного ребра и угодила в чернильницу. А потом выпрыгнула из жижи и поскакала по столу, оставляя следы на лакированном дереве и бумаге. Последнее воспалённый мозг старейшины уже додумал сам, но как было бы увлекательно наблюдать такое загадочное явление, как ожившая зубочистка. Мужчина усмехнулся в усы и откинулся на спинку кресла. Навесил ладони над глазами, однако даже в черноте мелькали разноцветные кляксы. Нигде не было покоя.

Вот и он, достопочтимый старейшина одного из древнейших орденов Lux Veritatis, прятался в кабинете в поисках покоя. Старейшина… Неужели ему уже так много лет? Мужчина грустно похихикал над собой, своим глупым выражением лица с морщинами, которые насмехались над ним из отражения, и запил веселье напитком. Слишком твёрдое для жидкости, пить неприятно. Старейшина небрежно отставил чашку и вновь откинулся.

Он доживал последние часы своей ответственной и значимой жизни в одиночестве и бреду. Какая жалость.

Мужчина уже жалел, что принял так много трав, которые – и все знали об этом – при передозировке вызывают помутнение рассудка. Ему просто хотелось достичь подобного эффекта, а вино, даже самое крепкое, не приносило ничего, кроме головной боли. И всё равно с травами перебор. Старейшина не испытывал радости, только мерещилось всякое непотребство. То муха пролетит перед носом, заденет кончик, прокатится по усам, хотя никаких насекомых в заставленном мебелью кабинете и нет. То в дверь постучатся, а потом с детским гоготом убегут. Какие дети в молчаливой резиденции? Нет, всё то обман и выдумка самого мужчины, словно подсознание устроило для него спектакль в реальном времени. Да так оно, по сути, и было.

Его товарищ по несчастью к нему не зашёл. Да и какой он ему товарищ? Со вторым старейшиной мужчина давеча разругался окончательно. А третий… впрочем, о грустном лучше не думать. И так стыдливые слёзы текут по щекам. Если бы не переборщил с травой от душевной боли, то ни за что бы не заплакал. Старейшина уже лет сорок этого не делал, верил, что разучился. Он вёл дела твёрдой рукой, с каменным сердцем и непогрешимым… что там бывает непогрешимым? У мужчины мутился рассудок, и он не мог связно выразить мысль даже самому себе.

Видел бы его сейчас наставник! Как старейшина сидит в кабинете, сжавшись в кресле, жуёт перо и мокрыми глазами изучает пространство перед собой. Тёмно-коричневая мебель чудится ему уродливыми бесами, а летящая по воздуху пыль режет роговицу, словно ножом. Что бы сказал наставник? Не дал бы право мужчине занять своё место в Свете Намерения. Не допустил бы подобного развала и загнивания, но ученик не похож на учителя, а потому не способен взобраться по пологому склону обратно на вершину. Катиться ему дальше. Падать, лететь всё глубже в забвение…

В дверь какое-то время стучали, даже долбились, и старейшина решил, что ему вновь мерещится. Однако в комнату зашла целая делегация из разъярённых служителей. Их суровые лица не предвещали радужных перспектив.

– Оливи! – хозяин кабинета радостно протянул к женщине с пучком из волос руки. Он попытался встать, но сиденье притянуло тело обратно. – Я так рад вас видеть! А это кто? Неужели вы привели с собой молодцев из Парагемы? И лидера ордена Шагаттэ! Простите, не заметил вас поначалу: ваша ряса сливается с обстановкой. Вы всегда были коричневым пятном в моём понимании, хех.

– У вас хватает наглости любезничать с нами в таком состоянии? – гневно выпалила Оливи, сужая глаза.

– Я больше удивлён, что ему хватает сил открывать рот, – процедил мужчина с левого бока, и в его серых одеждах старейшина Лангзама узнал представителя ордена Бурут.

– А где ваш наставник? Я слышал, он захворал нынче…

– Глава Бурута на войне, если вы забыли, – выпалил оскорблённый служитель. – Так же, как и лидеры других уважаемых орденов! Апрогси! Лапрерия! Тармено! Харатено! Фассето! Зваятта! Эти названия вам о чём-нибудь ещё говорят?

– Спокойнее, – Оливи положила ему руку на плечо, а старейшина Лангзама, наконец, сумел сосчитать людей в комнате. Смешно ли говорить, его навестила глава Альели, парочка из Бурута, троица из Парагемы и лидер Шагаттэ! Сколько это? В последний раз он видел всех вместе на собрании трёхмесячной давности, а потом судьба раскидала их по материку.

– Зачем пожаловали? – хозяин потёр слезящиеся глаза.

– У нас для вас плохие новости, – отозвался выскочка из Шагаттэ. Старейшина никогда не любил его колючий взгляд и высокомерный тон. А ещё они в молодости приударяли за одной и той же девушкой, ещё когда не пошли в служители, но о том вообще грех вспоминать.

– Сообщать какие-либо новости принято в присутствии всего Свете Намерения, – проворчал старейшина и предпринял ещё одну попытку встать на ноги. И чудо – на этот раз получилось!

– Света Намерения? – переспросила глава Альели. Седые пряди полосами проходили по её ржавым волосам. Женщина приблизила пухлый нос к лицу старейшины. – О каком Свете Намерения вы говорите? Его давно нет! Третьего участника вы сами свели в могилу ещё три недели назад!

Хозяин кабинета развёл руки. Он же не виноват, что тот слюнтяй оказался таким слабохарактерным. Двое старейшин Лангзама воспитывали из него податливого прихвостня, мальчика на побегушках, а тот… взял да сорвался с крючка. Повесился прямо в покоях! Его уважаемых товарищей едва не обвинили в убийстве, хотя к гибели этого старейшины они не прикладывали руки. Так совпало.

– Есть же ещё Голенний…

– Второго старейшину мы уже взяли под стражу, – оборвала его Оливи. – Он признался в травле кандидатов на пост старейшин вашего… омерзительного ордена!

– Как вы смеете! – вспылил мужчина и ухватился за столешницу, дабы не упасть. Штормило его нещадно, и всё проклятая трава! – Лангзам – один из столпов… Столпов, не побоюсь этого слова! Если бы не Лангзам, Lux Veritatis давно бы расшатало… и разорвало бы на части от ссор.

– Единственный, кого сейчас шатает, так это вас, – сказал представитель Парагемы.

– И ваша работа – как раз часть плохой новости, – сдержанно выдавила глава Альели. Она сцепила руки на животе и попросила хозяина присесть. Только он ведь с таким трудом поднялся и не позволит мебели вновь захватить его. – Главы орденов, входящих в десятку старейших в Lux Veritatis, посовещались между собой и решили, что такие столпы нам больше не нужны. Не понимаете? Позвольте, я объясню. Свет Благородства уничтожен. Если вы не заметили, Риндожи уже давно в вольном плавании без лидеров. Свет Надежды… – Оливи скривилась, как от неприятного запаха. – Виноваты не меньше. Плели интриги, ставили условия, и в итоге этот мальчишка, Гаррел Лонденол, сбежал к демонам под крыло! Двое других старейшин На-Ла также взяты под стражу. А Лангзам…

Женщина переглянулась с некоторыми служителями, и все они понимающе закивали. Старейшина пытался следить за их невербальным общением, но комнату так раскачивало, а линии предметов так лезли в глаза, что это было проблематично.

– Лангзам начал разваливаться первым, – продолжила Оливи. – Стоило вашему брату умереть, и вы, двое старых маразматиков, ударились в гонку. Или в соревнование, я уж не знаю…

– Позвольте сказать…

– Нет, не позволю! Вы изводили кандидатов, травили их, выгоняли из ордена! Потом нашли марионетку, да и того не удержали! Последние годы Лангзам занимался лишь тем, что решал свои внутренние надуманные проблемы, а на дела мира смотрел с вершины своего одиозного эго! О каких столпах вы говорите?

– Мы переживали и не такие трудности, – махнул рукой старейшина. Они преувеличивали, трусливые истерички. Разве это проблемы? Со всем можно справиться. Вон, свои сомнения и страхи мужчина заглушил травой, так что всё поправимо!

– На нашем материке война! – выкрикнула Оливи, окончательно выведенная из себя тупым выражением на лице старейшины. – По нашему этажу разгуливают демоны и, что ещё хуже, Шестеро! Они аннексировали часть наших земель! Король Хатостро невменяем! Ордена с Ролуангэ уже месяц не отвечают на послания! Орден Риндожи почти мёртв! Треть всех служителей всех орденов пали в бою! А передо мной стоит мямлящий маразматик и утверждает, что Терпящая не отвернулась от нас!

Так вот о чём он забывал последние несколько часов! Старейшина Лангзама хлопнул себя по лбу. Он ведь должен был разослать письма служителям ордена, которых вызволили из плена, и дать какие-то распоряжения! Память о содержании последних ещё не вернулась, но мужчина близок к прозрению. Если бы эта шумная толпа не мешала ему… Но ведь они говорят что-то про арест. Неужели второго старейшину взяли под стражу? Падение всё не прекращается.

– И до чего же вы, уважаемые, в итоге досовещались? До бунта? Договорились устроить свержение власти? – хозяин кабинета обошёл глобус и сделал вид, что ищет что-то на книжной полке. – Как, по-вашему, Lux Veritatis будет жить без столпов?

– Столпы останутся, – заверил лидер Шагаттэ. – Но отныне ими будут не Лангзам, На-Ла и Риндожи, а следовавшие за ними ордена. Пора вас подвинуть, ведь вы более не справляетесь с обязанностями.

Старейшина так опешил, что выронил кинжал, который намеревался незаметно спрятать в рукаве. Тот со звяканьем ударился о паркет.

– Поменять столпы? Что за нелепость! Три столпа были утверждены ещё Терпящей! Она распорядилась, чтобы отныне и вовеки вечные На-Ла, Лангзам и Риндожи возглавляли Lux Veritatis! Это не вопрос политики или предпочтений! Это священный наказ, или скорее наказание, которым Она одарила людей. И кто из вас, прохвостов, придумал, что займёт места трёх столпов?

– Мой орден идёт следом за вами тремя. Альели пятьсот лет доказывал свою значимость, – отозвалась Оливи. Она болтала больше остальных, значит, была заинтересована. Конечно, она не могла не ратовать за возвышение своего ордена. Три огромные круглые броши на её груди гипнотизировали своим багровым блеском, и мысли старейшины Лангзама всё время перескакивали на них. – Он достоин стать опорой Церкви.

– Шагаттэ с честью примет этот груз на свои плечи, – тут же подхватил сутулый мужчина.

– А шестой орден в списке – Бурут, – подсчитал старейшина. Все они решили сдвинуться на три позиции вверх.

– Бурут отказывается от таких привилегий, – залепетал представитель названного ордена. – Мы в тяжёлом положении, а наш устав не позволяет ратовать за роль главенствующего ордена. Поэтому мы уступаем возможность соседям.

Старейшина глянул на представителей Парагемы, и впервые его осенило, зачем они тут. Парагема станет третьим столпом. Какая гаденькая картина вырисовывалась: менее востребованные ополчились против великих, стоило последним дать немного слабины. Альели, Шагаттэ и Парагема – главенствующие ордена в Lux Veritatis! Противно и думать! А ведь через сотню лет потомки будут считать, что эта троица стояла у истоков возвышения Церкви.

– Что вы тут удумали?! Стереть нас, смахнуть, как пыль?! – заверещал мужчина, размахивая руками. Толпа служителей в беспокойстве заколыхалась. – Вы – двуличные твари, вы не достойны встать во главу Церкви! Не бывать этому, пока держатся эти стены и нависает над головами крыша резиденции! Трепящая… Терпящая! Терпящая мой свидетель! Я клянусь, что сам повыдавливаю эту заразу из ваших умов!

– Ах, достаточно, достопочтимый старейшина, – Оливи скрестила руки и ласково улыбнулась. – Вы видите происходящее немного в ином свете. Конечно, ведь ваш разум затуманен наркотиками. Позвольте: поздно задирать щит, когда битва уже отгремела. Более тридцати орденов подписали прошение, так что наши ордена уже главенствующие. Не беспокойтесь, никто не собирается расформировывать Лангзам, На-Ла и Риндожи. Мы просто подвинем их пониже в списке значимых орденов. Вместо трёх старейшин там будут лидеры, как сейчас у нас. Никакого больше Света Благородства, никаких Света Намерения и Света Надежды. Ограничимся двумя избранными лидерами в каждом главенствующем ордене. Идею подали На-Ла, и они правы: чем больше людей руководят, тем выше вероятность, что среди них найдутся глупцы.

– Мы поставим Lux Veritatis на ноги, более устойчивые, чем ваши, – презрительно добавил лидер Шагаттэ. – И закончим войну.

Старейшина продолжал кричать и угрожать, но служитель Бурута и Парагемы скрутили ему руки. Оливи поморщилась и прижала ладонь к груди.

– Не могу тут более находиться: отвратительный запах. Его кабинет – олицетворение пороков.

– Ничего, мы почти вылечили эту болезнь, что неожиданно расцвела в самом сердце Lux Veritatis, – сказал глава Шагаттэ. – Да будет вечным Lux Veritatis, да благословит нас Терпящая! Уведите его!

Служители потащили слабого, но всё равно упиравшегося мужчину к выходу. На одну язву в организме стало меньше.

Глава 39.2

Защита Королевы

Всё складывалось не так успешно, как казалось поначалу. Мы ещё были в разгромленном лагере людей, когда Созерцатели донесли удручающие вести: в нашу сторону двигался отряд. До людей дошёл слушок, что на служителей напали, и на подмогу тут же бросился отряд. От той колонны защитников, которая схлестнулась с Сайтроми и удерживала его с войсками вдали от лагеря, откололась часть. Небольшая по меркам целого сражения, но достаточная, чтобы раздавить нашу немногочисленную группу авантюристов. И сорваться тотчас же с места мы не имели права, пока Сат’Узунд не могла ходить. Перенести её было не на чем, да и с раненой Королевой нам не уйти от преследования. Оставалось открытое сопротивление, но с нашими ресурсами, как выразился бы Гаррел… да он так и выразился. Шансы не впечатляли.