Текст книги "Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)"

Автор книги: Altegamino

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 81 страниц)

Кажется, в этом он был прав. Церковник в фиолетовом поднялся на ноги и обозревал место боя. А ведь его таланты пока хранились в тайне. Он мог оказаться не меньшим виртуозом в применении энергии света, чем Саратох или проткнутый служитель Лангзама, ещё барахтавшийся в луже крови. И снова двое на одну.

– Попробуй, – дразнила я, на всякий случай отступая. Воин Риндожи, в свою очередь, делал осторожные шаги ко мне. Идея с заложницей, всхлипывавшей и совсем не сопротивлявшейся, была отвратительной. Но какая альтернатива? И тут на ум пришла ещё более омерзительная идея, и я пожалела, что не могла сейчас уйти в соседнее помещение и там покричать на себя.

– Надеюсь, ты понимаешь, сколько преступлений уже свершила. Раскаянье ещё не посетило? – внушительно прошептал воин Риндожи. – Я кромсаю плоть так, что грешник или демон остаётся жив, пока не расскажет все секреты своих. Но это не приносит мне удовольствия. За учинённые тобой убийства тебе полагается долгая и мучительная смерть, но ты можешь одуматься и хотя бы перед кончиной исправить часть своих грехов. Терпящая обязательно узнает об этом.

Сдаться, одуматься, искупить вину… Я и не знала, что воины Риндожи предлагали покаяться врагам, а не бездумно рубили их, как берсерки. В моём случае прощение всё равно заслуживалось смертью, и как раз это не входило в планы.

– Убивать церковников – почти моё хобби. Ненавижу Lux Veritatis.

За то, что они есть. За их упрямство и слепую веру. За раздутую пропаганду против Спустившихся. За обеты, запреты, предрассудки. С какой лёгкостью я устранила того парня через комнату. Просто потому, что он служитель, который пришёл помогать одурманенным людям и не сделал лично мне ничего злого. Совесть за него не мучила. А вот служанку было жаль. Она хотя бы выбрала полезную деятельность.

Воин Риндожи, видя, что меня не пронять милосердием, перешёл на запугивания. У него это получилось. Правда, не до такой степени, чтобы я лишь отступала и мечтала о побеге. Если капризная способность сработает, он увидит напоследок мои обнажённые клыки.

И она сработала. Загоревшаяся служанка пинком отправилась к церковнику. Воин Риндожи завалился на бок, перегруппировываясь и уворачиваясь от белого огня. Цвет пламени произвёл на него впечатление. В ту же секунду, как толкнула служанку, я дёрнула рукой и всё же вышибла второго служителя из окна. Третий этаж – не особо высоко, но он приземлится на спину.

Не знала, откуда силы ещё берутся, но их хватило даже на то, чтобы вдавить представителя Риндожи в пол. Под рукой оказалась мраморная пепельница, украшением стоявшая на камине в конце комнаты. Я схватила её и с разбегу запрыгнула на спину воину. И принялась долбить его по затылку со всей злостью, которая накопилась за годы к этому поганому ордену. Не хотелось сжигать его, как несчастную служанку, нет. Это было бы слишком просто. Я желала прикончить этого напыщенного индюка своими руками, потому что служители иного не заслуживают. Lux Veritatis подпортил мне жизнь, Lux Veritatis страшилой из кошмаров преследовал меня с детства, Lux Veritatis не мог договориться с Шестью владыками, из-за чего я десятилетиями не видела отца; из-за Lux Veritatis, в конце концов, мне пришлось порвать с Рандареллом! Я била воина Риндожи, пока черепушка не лопнула, словно передо мной было воплощение всего зла, что Lux Veritatis когда-либо причинил обитателям этого мира. И мне всё было мало. Хотелось растереть его мозг по полу, вдолбить кости в непокрытые ковром участки, исполняя непонятный ритуал. Даже попавшая в рот кровь не отрезвила, и только вмешательство со стороны прекратило это безумие.

– Он мёртв! Успокойся! – меня оттащил Сайтроми и прижал спиной к своей груди. Я даже пошевелиться не могла в его объятьях, и зациклившиеся взмахи унялись сами собой. – Глубоко вдохни.

Он положил ладонь на мои глаза, закрыв обзор комнаты, как недавно делал в коридоре. Я достаточно успокоилась, чтобы не противиться, но не пришла окончательно в себя. После такого невозможно прийти в себя…

– Откуда следы на шее, нанккардэ?

Я ощупала кожу под подбородком и с удивлением обнаружила, что она болит. Сайтроми развернул меня и помог сделать несколько шагов, после чего выпустил из объятья.

– Это от цепи, – я посмотрела на рисунок на полу. – Остальная кровь не моя.

В дальней комнате, где меня застал первый служитель, в потолке зияла дыра. Если хода нет, нужно сделать его самому, так что ли? Под брешью лежало обугленное тело – вот и второй воин Риндожи.

– Как они так быстро оказались здесь? – после срыва я туго соображала, но какая-то интересная зацепка уже билась в моё сознание. Что-то связанное с рисунком.

– Для Lux Veritatis нет закрытых дверей. Стража пыталась не пустить их. Они усыпили людей и рассредоточились по дворцу. И их много.

– Вы знали, что они придут, – соображение, наконец, достучалось до меня. – Ты знал, что я рассказала служителю о твоём пребывании на Верхнем этаже! А Сат’Узунд, наверняка, видела нападение в видении! Поэтому ты велел начертить рисунок. Но почему вы просто не ушли заранее? Зачем сидели на мишени?

– Ты рассказала обо мне, но не о моих сёстрах. У нас преимущество в численности, о чём они слабо догадываются. Мы должны были попробовать дать бой. Нельзя бегать вечно, – Король, сам того не ведая, повторил мои недавние слова. Затем указал на дыру в потолке. – Тебе туда.

– Стой! – я отскочила, когда он нагнулся ко мне. – А что на счёт меня? Ладно, вы, но я драться не хочу! Не безопаснее было бы вывести меня заранее?

– Прости, нанккардэ, – Сайтроми вдруг отвёл взгляд, как если бы ему стало стыдно. – Это не моя идея – подвергать тебя опасности. Хотя следовало догадаться, раз ты не видишь его, что риск бессмысленный.

– Не вижу кого?

Я сосредоточилась, чтобы проникнуть в его поверхностные суждения. Виски закололо, но обрывок информации всё же ухватила: нечто про «зря она затеяла эти смертельные испытания». Когда попробовала углубиться, отец захлопнул дверку, и все его мысли попрятались.

В соседней комнате зазвучали шаги. Король выглянул и разом обратил в огоньки парочку служителей. Других белое пламя брать не хотело, словно что-то защищало людей. Тогда Сайтроми распространил огонь по всей комнате, уничтожая вместе с мебелью рисунок на полу. Церковники предусмотрительно выставили золотистые щиты.

– Тут всё сгорит!

– Этого не избежать. Я не хочу, чтобы ты погибла, – Король подсадил меня, и я вскарабкалась в комнату этажом выше. – Ты знаешь, где тайный выход. По дороге ты можешь встретить любителя шляп. Если это случится, не пугайся. И не давай ему повода усомниться в тебе.

– Встречу кого?

– Не могу сказать, пока они здесь, – будто в подтверждение его слов, в бок Сайтроми влетел золотой наконечник с цепью.

– А ты?!

– Я догоню.

Отец выдернул орудие и демонстративно резко швырнул его влево. Мне было страшно бросать его одного, учитывая перевес служителей. Однако Сайтроми метнул в меня грозный взгляд: буду мешаться. Заскрипев зубами, я поднялась с колен и метнулась к двери.

Тайный проход скрывался внутри стен, и попасть в него можно было через зал с коллекционными произведениями искусства. У Антуара имелось скромное пристрастие к собиранию замысловатых и вычурных изобретений, которые либо опережали своё время, либо являлись не применимыми в быту диковинами.

Было бы спокойней, если бы бок о бок с Сайтроми сражалась Сат’Узунд или Хатпрос. Где сейчас они? Почему, будучи сильными в единстве, бессмертные снова разделялись? Или… Даже думать не хотелось, что сестричек уже изгнали на Нижний этаж и Король взял церковников на себя, чтобы позволить мне сбежать. Озноб пробегал по коже, когда я представляла, что его напутствия могут быть последними.

Пропитавшаяся кровью одежда липла к телу. Было противно от самой себя. Только ненависть к Lux Veritatis не уменьшилась.

От зала меня отделяли коридор и комната, и судьба не хотела позволять мне спокойно пересечь их. Сразу за поворотом бродила троица церковников. Я мысленно застонала. Ни резать их, ни сжигать уже не хватало внутренних сил. Они что-то выискивали, потому как, подобно охотничьим псам, обшаривали комнату за комнатой в коридоре. Когда все трое скрылись за разными дверьми, я пробежала мимо, радуясь, что ковёр поглощал стук шагов. Завернула в нужное помещение… и тут же столкнулась с женщиной в белых одеждах. Мысленно сдавила ей горло, чтобы она не позвала на помощь, но закончить действие удушением не получалось. Я была на пределе способностей. Служительница вскинула руку, и в глаза мне бросились ослепляющие всполохи. Вокруг тела тут же обвилась золотая цепь, выжав весь дух. Я задохнулась от боли, чувствуя, как внутрь проникает болезненная магия и раздирает ткани на частицы.

Женщина с длинными тёмными волосами ликовала недолго. Её внезапно хватил удар, и, задёргавшись в конвульсиях, она свалилась неподвижным мешком. Магия развеялась, и цепи испарились. Я не могла понять, что убило её, пока краем глаза не заметила копошение. Резко развернувшись, направила силу на другого противника, как мне тогда показалось.

Вот только им оказался не служитель. Гигант качнулся на пятки, но удержал равновесие, хотя его должно было припечатать к стене. Синий щегольской пиджак и брюки, шляпа с полами, разноцветные глаза и странно загнутые к низу рога… Бесы всё побери, да это был Хат’ндо! Я поняла чудовищность ошибки и, задрав руки над головой, опустилась на колени. Он меня не знал и мог посчитать выпад проявлением агрессии. И тогда меня ждала, очевидно, та же участь, что и женщину в белых одеждах. Нужно было проявить покорность и сдаться, пока не произошло непоправимое.

Король несколько секунд оценивающе смотрел на меня, и его взгляд постепенно становился иным. Не знаю, что случилось, но лицо бессмертного из сосредоточенного и сердитого переменилось на хитрое с прищуром. Он криво ухмыльнулся, словно не сумел договориться с собой, какой должна быть его улыбка.

– Можешь подняться с колен! – Хат’ндо дёрнул кистями. – Выходит, племянница? Хм, Нахиирдо? Вот так невероятная встреча.

– Откуда…? – удивлённо выдавила я, вставая.

– Я же Хат’ндо, – сказал он, будто это что-то объясняло. – Ты, моя дорогая леди, припозднилась. Тебе следовало спуститься в подземный ход, насколько я могу судить… И я задержался. Скорее идём!

– Там… – я указала назад, откуда на шум могли повалить служители. А самое смешное, что язык вдруг отказался выдавать членораздельные предложения. – Трое церковников…

– Закрой дверь.

Я подчинилась, и Король с лёгкостью, будто это какая пушинка, придвинул к двери массивный шкаф. Отряхнул перчатки и рванул в противоположную часть помещения, где зиял проход в зал с коллекцией Антуара.

Я же медлила. Встреча с тем, чьё появление на Верхнем этаже не было заявлено, шокировала меня. Да и без того младший из бессмертных братьев вызывал смешанные чувства. Он располагал к себе приятным голосом, молодым и красивым лицом, но я не могла довериться ему через минуту после знакомства. Меня не отпускало ощущение, что где-то рядом засел господин Подвох. И то, как Хат’ндо смотрел на меня – сначала с раздражением и враждебностью, а спустя минуту на него будто снизошло озарение, и он оттаял ко мне – вызывало сонм вопросов.

– Ты вроде не ранена, так идём же! – нетерпеливо позвал Король, и я, кивнув ему или себе, помчалась следом. Он шёл размашистым шагом, и приходилось трусить, чтобы поспеть за великаном.

– Как… как вы… Что вы тут делаете?

– Ищу тайный выход, как и ты, – Хат’ндо осматривал экспонаты. – Но ты, конечно же, имела в виду, как я оказался в верхней части Часов? Родственники открыли для меня дверцу. Прямо тут, под дворцом. Странно, что брат не поделился с тобой. Держит тебя за дурочку. Я бы на его месте так не делал. Хотя я всего пять минут назад узнал, что у меня есть племянница, поэтому я немного предвзят к тебе.

– Пять минут… А сколько нужно времени, чтобы предвзятость пропала? – промямлила я и хлопнула себя по лбу: нашла, о чём спрашивать! Тоже мне – секрет века.

– Где-то час.

Хат’ндо выглядел так, словно вышел на прогулку вечерком, а не попал в эпицентр разборок. Довольный, воодушевлённый, он самим видом показывал, как его всё устраивает. И это порождало дикий контраст с тем кошмаром, что творился вокруг. Меня колотила дрожь от одного воспоминания о недавнем безумии, а Король наслаждался положением дел. Моё подавленное состояние не укрылось от его прозорливого взгляда.

– Со мной тебе не о чем переживать… о чём бы ты там ни переживала, – Хат’ндо ткнул пальцем в моё плечо, испачкав кончик в крови, и нарисовал улыбавшуюся рожицу на стекле с экспонатом. – До сих пор не могу прийти в себя, что у меня есть племянница. Ты такая симпатичная, явно не в отца… если забыть о крови, что вообще-то наводит жути. – Король вдруг словно переключился на постороннюю речь, хотя я ничего не слышала. – Нет, дорогая Хатпрос, я ищу его. Тут столько притягательного и чарующего, вот я и не сосредоточусь никак.

Я ещё не привыкла к общению Шести на расстоянии, когда они использовали всю мощь магии имён, поэтому наблюдать брошенные в пустоту обращения было странно. Что же до моей сломанной связи, то за последние часа два за ухом часто почёсывало, и это начинало раздражать. Кто-то называл моё имя вслух столь много раз, что я рисковала протереть дыру в черепе.

– Я знаю, где проход. Я покажу.

– Будет замечательно, – Хат’ндо слегка наклонил голову в благодарность.

Я пошла мимо экспонатов, молясь чуду, чтобы церковники не пробрались в зал до того, как мы скроемся. Беззаботность бессмертного дезориентировала, вынуждала брать на себя необходимость шевелиться и выкручиваться, не полагаясь на спутника.

Мимо меня проплывали воплощения чужой фантазии. На подставке лежали двусторонние столовые предметы из серебра: вилка с одной стороны, ложка – с обратной. Дальше был прибит чертёж какой-то заумной машины в лицевом разрезе. Изогнутые трубки для неизвестных целей волновали воображение. К удивлению, на одном из постаментов нашлась пара спиц, соединённых сверкающими нитями. Я бы решила, что это какая-то дорогая причуда, если бы несколько лет назад Юдаиф не заколдовывала для меня похожие. Антуар, оказывается, баловался магией Спустившихся. Хотя для него эти спицы скорее были вычурным экспонатом, предметом гордости, а не практической вещью. Ещё дальше в кучку были собраны перья таких невообразимых расцветок, что я усомнилась в их подлинности.

– В твоей жизни ведь много важных событий случалось? – бесшумно ступая следом, спросил Король. – Я никак не могу собрать все образы воедино… Вот досада. Охватить всё разом бывает трудно. Но я на секунду узрел что-то важное, только недооценённое… что же? – невнятно бормотал он самому себе, и я терялась в этом потоке размышлений. – Что-то связанное с камнем. Ты не помнишь, в твоей жизни камень играл роковую роль?

– Простите? Мне жаль Вас разочаровывать, но я не понимаю Вас.

– Ты такая воспитанная, мне это нравится. Однако тебе лучше скорее найти тот проход. Люди прибудут в этот зал через… – бессмертный сверился с часами в углу комнаты. Зрение у него было отменное, потому что я плохо различала циферблат со своей позиции. – Девять минут. Тебе хватит этого времени?

– Вы точно знаете, когда они войдут в зал?

– Конечно. У меня сестра провидица. Иногда хорошая, – он будто специально поставил смысловое ударение так, чтобы возникла двойственность истолкования.

А поторопиться и впрямь стоило. Я обошла очередной чудаковатый экземпляр не прижившегося вида искусства и указала на постамент, придвинутый к стене.

– Под ним должна быть крышка. Так мне говорила Королева.

Хат’ндо, продолжая в полголоса переговариваться с Хатпрос, а иногда и Сат’Узунд, что доказывало их невредимость, велел мне подержать экспонат и отодвинул постамент в сторону, словно тот ничего не весил. Под ним, в самом деле, обнаружился люк.

– А почему вы не переговариваетесь с Сайтроми?

– Он известный молчун. Не любит болтать, когда занят. Знаешь, что это? – Король указал на вещицу в моих руках.

Я осторожно держала металлическую сферу диаметром с пивную кружку, покрытую искусственными геометрическими наростами, углублениями, а кое-где – торчавшими иглами. Замысловатый шарик не напоминал ничего из известных мне предметов. Естественно, иначе бы он не попал в коллекцию Антуара. Я мотнула головой.

– Это маленькая шкатулка. Для небольших, но крайне ценных вещей. Открывается нажатием на три определённых углубления. Если надавишь не на те, изнутри вылетят шипы и, вероятнее всего, воткнутся тебе в шею. А разброс в разные стороны гарантирует попадание в плоть, так что не важно, какой стороной к лицу ты будешь её держать. Я знал мастера, – объяснил Хат’ндо причину озвучивания таких знаний. – Можешь выпустить из рук.

Я отложила опасную сферу и первая скользнула в люк. Хат’ндо парой мощных ударов расширил лаз, который предназначался для людей и грозился не пропустить существо его размеров.

– Эту брешь будет трудно не заметить. Люди, которые вскоре придут в зал, тут же погонятся за нами, – предупредила я.

– Я завалю проход.

Винтовая лестница уходила чуть в сторону, глубже в стену, и в неизвестность вниз. Было темно и тесно. Королю пришлось ужиматься и почти на корточках протискиваться вперёд. Я бережно переставляла ноги, потому что глаза не привыкали к черноте вокруг. Ступени оказались неровно выщербленными, как если бы лестницу делали впопыхах, на скорую руку.

– Он ведёт в подземный тоннель? Это так? – на всякий случай уточнила я.

– Вот мы и выясним! – воодушевлённо отозвался Король.

Конечно, откуда Хат’ндо знать такие тонкости? Он ведь только вылез на Верхний этаж, а сёстры, наставлявшие его на расстоянии, сами могли воспользоваться другим проходом.

Мы спускались не меньше семи минут. Ушли достаточно глубоко, чтобы наверняка сказать – оживлённая улица, на которой стоял дворец, осталась над головой. Лестница привела к ровной поверхности, но резко обрывалась парой этажей выше безопасной площадки, и пришлось прыгать на свой страх и риск. Первым сиганул бессмертный, чтобы потом подстраховать меня. Когда мы оба стояли под ступенями, Хат’ндо заставил изумрудное пламя обхватить нижние из них. Камень горел медленно, и всё же часть лестницы обязательно обратится в ничто, увеличив и без того немалое расстояние до площадки. Церковникам, чтобы угнаться за нами, надо будет переломать ноги.

– Если нынешний правитель этого материка не дурак, тоннель выведет нас куда-то за город. Так обычно и делают смертные правители, беспокоясь за свои жизни, – сказал младший из Шести. Взмахом руки он заставил факелы на стенах с обеих сторон заполыхать зелёным пламенем.

– У вас, само собой, тайных ходов нет?

– Развлечения ради можно было бы пробить парочку. Но практической пользы ноль.

Король поправил шляпу и пригласил меня последовать за ним.

Удивительно, что факелы ещё загорались. Учитывая состояние лестницы, я уже решила, что тайный проход давно забросили, не надеясь когда-либо применить его. В семье Антуара случалось мало смертельных стычек за власть, что упрощало жизнь правителей и обесценивало ловушки и секреты их жилищ.

Тоннель не был как-то красиво украшен, тоже напоминал работу тяп-ляп. Не обваливался за сколько-то там лет, и на том спасибо. Стены выглядели грубыми кусками, потолок местами то уходил вверх, то начинал давить. Хат’ндо стало свободней идти, но иногда поза вприсядку возвращалась. Если проход, действительно, уводил за город, нам предстояло пройти немалое расстояние. Столица отличалась размерами.

Спустя десять минут пол стал неровным: кое-где попадались наложенные сверху плиты, а где-то зияли дыры в неизвестность. Хотя при свете идти было проще, я сохраняла бдительность, дабы не провалиться неизвестно куда. Вскоре однако обнаружила, что в провалах на дне виднелись плиты с древним рельефом. Мы шагали по слоистому полу из различных ярусов. Под одними плитами помещались другие, намекая, что, возможно, когда-то тут стоял город, а потом он просел и ушёл под землю. Или нет, и фантазия рисовала неправильную картину.

Плита под ногой резко ушла вниз, и через секунду я обнаружила себя свисавшей с края. Хат’ндо тронулся в моём направлении.

– Нет, стой!

Последнее, что увидела перед падением, – как Король останавливается и поворачивает голову к плывущей фигуре Сат’Узунд.

Повезло упасть не на лопатки: я перевернулась в полёте, но не сгруппировалась должным образом. Удар о твердь вышел болезненным. Развернулась на бок и закусила губу: в тройке шагов из поверхности торчали осколки твёрдой породы. Приземлись я чутка левее, и тело распороло бы на гербы. Надо мной показались лица бессмертных, заглянувших посмотреть на моё состояние.

– А ты везучая, – присвистнул младший брат, и это замечание отражало мои мысли и походило на злую насмешку.

– Ты не ранена, дитя? – с волнением вопрошала Королева, которая не могла видеть моё положение. Она была слепа, сиюминутно напомнила я себе, и не способна различать предметы в пространстве, хотя интуитивно или через видения всё же малевала какой-то облик мира. – Мы тебя вытащим.

Позже она нетерпеливо отряхнула с меня крошку, и я ощутила, сколько в ней бурлило недовольства и сомнений. Не нужно быть эмпатом, чтобы уловить настроение Сат’Узунд. Что-то в плане дня шло наперекосяк и тревожило её, отчего находиться рядом с Королевой становилось некомфортно. Она вышла к нам, чтобы сопроводить дальше по проходу: он раздваивался, и один из тоннелей уводил в тупик. Ловушка для преследователей. Я бы посмеялась над мнительностью человеческих правителей, да сейчас она нам в плюс.

Младший брат же под конец окончательно превратился в лукавого беса, прятавшего глаза под полами шляпы. Его чувства ко мне менялись поэтапно, словно он постепенно, с каждым мигом, открывал всё больше фактов про меня. Я потерялась в этой градации, зато Хат’ндо, по его признаниям, разложил все впечатления по своим местам и превозмог начальную предвзятость.

– Теперь всё ясно. Столько отчаянных порывов, столько решительных действий. Захватывающая история жизни, я впечатлён. Много драмы, жаль только, я не способен прочувствовать все оттенки переживаний вместе с другими, – вздохнул Король. – Оно и к лучшему. Чужие страдания разрушительны. Не люблю расстраиваться из-за кого-то.

– Я… история жизни? – пролепетала я.

– Да. Твоей жизни. Мне достаточно взгляда и пары ударов сердца, чтобы рассмотреть хронологию поступков любого. Кроме бессмертных. Первое слово, первый грех, первая любовь, первое убийство… У тебя всего этого тоже хватает, только с такой насыщенностью потребовалось больше пары ударов сердца.

– Так… так не должно быть! Это неправильно! – я ощутила себя голой.

– Я всё равно не держу все истории в голове. Жизней так много, а места тут так мало, – Хат’ндо постучал по шляпе в том месте, где была макушка. – Чтобы вспомнить чью-то жизнь, мне всё равно нужно повторно смотреть на смертного.

– Нет, я имею в виду, что это же стирает всю приватность личности. Все секреты, тайные поступки, ошибки, о которых некто пытается забыть. Осознавать, что кому-то доступно всё это, достаточно ему лишь взглянуть на тебя… – меня передёрнуло. – И вместе с тем пропадает интерес раскрывать личность постепенно, со временем узнавать что-то новое. Знакомства не вгоняют вас в непреодолимую скуку?

Хат’ндо взглянул на меня с одобрением во взгляде, цокнул языком и поводил обтянутыми перчатками пальцами в воздухе.

– Без мыслей и эмоций это лишь треть от того самого «всего», если тебя это утешит.

Остаток пути мы преодолели втроём и вышли на глухой пятачок в лесу. Но куда идти дальше в компании рогатых воителей, я не представляла. Всё же у сидения взаперти были свои плюсы: окружающие не ведали, какие страшилы обитали рядом с ними. Никакой лишней известности и шумихи вокруг знаменитых персон с Нижнего этажа. А служители взяли и вытравили бессмертных из-за стен, словно злые дети, выпускающие жучков из коробки. И когда те разбегаются в разные стороны, их легче придавить подошвой.

Конечно, та же Сат’Узунд после подъёма как-то сумела незаметно пробраться в центр столицы. Да и не стали бы бессмертные так рисковать, не продумав, куда и каким образом им двигаться дальше. Так что…

Нам пришлось уйти ещё дальше от города, поскольку церковники точно будут прочёсывать лес в округе. Если кто-то выжил, само собой… Масштаб случившегося всё ещё не укладывался в голове. Что стало с обитателями дворца? Смогли служители вывести одурманенных людей на свежий воздух, отправить в безопасное место? И почему это волнуют меня, убийцу, зашедшую так далеко в своих деяниях? Страшно вообразить, какое значение потасовка во дворце будет иметь для всех людей, не только жителей столицы и представителей Lux Veritatis. Пора официально объявлять о пришедших в гости бессмертных.

Первой к нам присоединилась Хатпрос, возникшая игрушкой из заводной шкатулки. Когда я всерьёз испугалась за Сайтроми, значительно отставшего от нас, он всё-таки объявился. В порванной местами одежде, но без ранений. Какое облегчение! Если бы шея Короля не находилась так высоко, бросилась бы на неё, а так ограничилась тем, что прильнула к талии. Он позволил, хотя я всё ещё была вымазана в крови, и это удручало. В лесу магазинов одежды не водилось, так что пришлось смириться.

– Не могу поверить, что всё так удачно закончилось для вас…

– Замкнутое пространство, четверо нас, – пояснил Сайтроми, хотя я не нуждалась в ответе. Это было замечание радости, а не вопрос. – Для нас, но не для тебя?

Я не сжилась с событиями дня, плюс, физически была вымотана, чтобы пытаться анализировать ещё и чувства. И всё же одна вещь будоражила который час.

– Мне показалось… – я провела языком по верхним зубам, убирая неприятный привкус. – Показалось, что Сат’… кхм, она хочет моей смерти.

– Исключено. Тебя сегодня много кто пытался убить, но точно не она, – наклонился ко мне Сайтроми.

– Это ведь она настояла на том, чтобы я осталась во дворце до момента нападения? Верно? Ну, не отрицай этого, я почти вижу правду в твоих мыслях, – я, действительно, настроилась на поверхностные суждения отца, но после заявления он пресёк моё внедрение. – Я что-то не так делаю… или сделаю в будущем? – меня поразила идея, что для той, которая видит грядущее, не важно, когда кто-то провинился.

– Нахиирдо, – вздохнул Король. – Это вздор. Да, она просила не выводить тебя из дворца до начала атаки. Но она точно не желает тебе смерти. Подумай, стояла бы ты сейчас здесь, если бы одна из моих сестёр хотела убить тебя? Она бы это просто сделала. В любой момент.

– Верно. Я не подумала об этом… – мне стало неловко за необоснованные подозрения. – Должно быть, ты прав: я устала. Смертельно.

– А теперь представить, как устанут Lux Veritatis в ближайшие месяцы своей жизни, – улыбнулся Сайтроми.

========== Глава 34 ==========

Глава 34.1

Раздражение

После недавних новостей Гаррела бросило в жар, и он ощутил незнакомое ему чувство: бешенство. Это не в духе хладнокровных и умелых стратегов, которым парень подражал. Следовало успокоить нервы и обдумать ситуацию.

Мудрецы, хранившие обломки меча, поражали нездоровой осторожностью и подозрительностью. Гаррел, следивший за новостями в мире, со дня на день ждал, когда на пороге резиденции Lux Veritatis замаячат таинственные фигуры в балахонах. Он слышал, что они заполучили все три части артефакта и даже собрали его. Предавшие своих господ Спустившиеся всё же донесли проклятым людям муудор, и оружие было готово. Мурашки по коже бегали от представлений, что эта гадость могла работать. Юный старейшина рассчитывал заполучить меч и сломать его так, чтобы никакие мастера уже не сумели собрать его по новой. Однако сложности только начинались.

– Как – не отдадут? – Гаррел не верил собственным ушам. – Мы Lux Veritatis! Мы – олицетворение силы духа человечества и справедливости! Мы воплощение воли Терпящей! Оплот людской свободы и защитники жизни на Верхнем этаже! Как смеют какие-то выжившие из ума старики не отдавать нам артефакт?

Мимрои с сочувствием качала головой. Она объяснила, что мудрецы откуда-то были в курсе беспорядков, творившихся в ордене. Гибель старейшин, споры, конфликты и другие неприятности, сопровождавшие Lux Veritatis в последние годы, обернулись плохой рекомендацией. И то, что защитники человечества проморгали выход минимум троих бессмертных, убили, возможно, последние крохи симпатии мудрецов к соратникам по вере. И теперь они намеревались вручить меч неизвестному герою, избранному лично ими. Lux Veritatis не принимал в выборе участия, и никто из служителей не знал о перемещениях артефакта. Даже старейшин не посвящали, и Гаррела разрывало от недовольства из-за полного неведения. Он делал вид, что его обижает недоверие мудрецов, которых он и не видел никогда… и вообще с ними, должно быть, мало кто знаком из современников. Они, по слухам, скрытые пташки, молившиеся где-нибудь на краю мира за спасение душ людей. На самом деле парня злило, что он не мог выполнить самое важное поручение мамы. Все достижения Гаррела становились ненужными и обесценивались, если он не мог достать меч. Юный старейшина знал, что Цехтуу уже наверху, то есть он вскоре увидится с ней. Да вот не идти же к ней с дурными вестями.

В этот раз всё будет не таким, как раньше. Гаррел изучал историю и понимал, что теперь бессмертные ведут себя иначе. В прошлой войне с участием Шести короли разбивались на пары и оккупировали территории, приводя с собой армии. Они давали всего шанс на мирные переговоры, после чего найти компромисс становилось сложнее.

– Ярко полыхали свечки – чистым, жёлтым пламенем, что возвещало о неукротимой воле слуг Терпящей, – Гаррел почти наизусть зачитывал строчки из тома. – Зло не чурается чистоты. Бессмертные равнодушны к сиянию света, и это равнодушие вселяет в души страх. Однако позы служителей говорили, что их поколение не пойдёт на уступки, как делали прославленные в песнях предки. Не пойдут на них и Шестеро.

Как ни странно, правители Королевств не принимали в конфликтах с демонами участия, и роль гласа человечества на себя брала Церковь. В предыдущий раз переговоры проходили на материке Натанель, и на них присутствовали только четверо бессмертных: Сайтроми и Цехтуу отказались иметь дело с настырными людьми, зная, что те скажут. Позиция Lux Veritatis от столетия к столетию не менялась.

Ещё более ранняя война с участием Шести, развернувшаяся пятьсот восемьдесят три года назад и названная Опустошающей Стычкой, привела к почти полному разорению пары Королевств, то есть опасному сокращению населения двух материков Верхнего этажа. Отметка убитых с обеих сторон закатывалась за миллион. Бессмертные пытались отвоевать себе и своему народу кусок земли на Верхнем этаже, но куда бы они ни шли, везде их встречали отпором. За безопасность и жизнь людей дрались армии всех Королевств, чьи правители подчинялись мнению старейшин, а также служители и даже сам народ, который попросту истребляли.