Текст книги "Лёд (ЛП)"

Автор книги: Яцек Дукай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 95 страниц)

– Явно существует некая «структурная постоянная», Q, которая не следует из химического состава объекта, но исключительно из его строения, из пространственной формы и происходящих в нем тепловых процессов, и от этой постоянной зависит тьмечная емкость предмета, его поглощающая способность и, по-видимому, даже темп, с которым он генерирует тьмечь. Ибо – так, так, пан Бенедикт – всяческое тело постоянно и постепенно накапливает в себе тьмечь даже при полной теслектрической изоляции, исходя лишь из самого факта своего существования. Причем – а мы измеряем все это по возможности точно – не тратя какой-либо энергии.

– Вы же не говорите о perpetuum mobile?

Тесла скривился.

– Уже неоднократно меня обвиняли в научной наивности. Вечный двигатель, ха! Я уже запатентовал несколько таких версий диска Фарадея. Представьте себе однополюсную электромагнитную динамо-машину, где ток индуктируется магнитным полем Земли. Если взять соответственно крупный диск, или же соответственно быстро вращающийся, или выполненный из материала с тысячекратно большей проводимостью…

– Электрические сверхпроводники?

– Да. Тогда мы имели бы самоподдерживающуюся динамо-машину: генераторы, черпающие энергию планеты. Или космическую энергию: возьмите два подобных диска, один на земле, другой, подвешенный над нею, выставленный на воздействие космических лучей, и подключите их с двух сторон к конденсатору. Или же, возьмите кабели настолько длинные, что один конец будет заземлен, а второй выброшен в космическое пространство. Имеются здесь какие-нибудь волшебные машины, нарушающие законы физики? Да нет же, это просто бестопливные двигатели, энергию они берут в другом месте.

…Но здесь мы имеем дело с совершенно иным механизмом. На сколько миллиардов скотосов мы должны оценить заряд тьмечи Земли? Структурная постоянная указывает нам наиболее эффективные тьмеченосные конструкции.

Я-оноподумало о криофизической «температуре упорядочивания» и мере энтропии. Подпорядочил ли Никола в измерениях этой постоянной отдельным предметам некую объективную меру порядка, шкалу единоправды? Существует ли геометрия и стереометрия более и менее «правдивые»? Какое равнотемпературное тело представляет собой больший порядок: шар или куб?

А человек. Насколько близок к Правде Homo sapiens?

Тьмечь самостоятельно протекает вдоль линии теслектрического напряжения, но из человека просто так она не вытечет, хотя, с другой стороны, он весьма открыт для накачки тьмечью из воздуха, из земли, из воды.

Точно то же происходит и со льдом – с помощью профессора Юрката Тесла выделил уже более сотни видов льда, каждый из которых в теслектрическом потоке ведет по-разному.

– Подозреваю, что это имеет нечто общее с его молекулярным строением – с тем, как молекулы воды собрались во время кристаллизации. Зимовники сидят там, в колодце, и перебивают зимназовые иглы из одной в другую ледовую жилу, – Тесла вытащил зубчатыми щипцами пробку и налил в стакан минеральной воды. Бутылки с этой водой ему привозили из «Новой Аркадии». – Дошло до того, что при постоянном давлении на токопроводах, я могу по звуку работающих машин узнать цвет и степень загрязнения льда, к которому подключился.

– То есть, вы откачиваете тьмечь из Дорог Мамонтов?

Тот сделал глоток воды.

– Ну, качаю, только здесь дело совершенно в другом. Токопроводы превращают тьмечь в электрический ток, так что в этом плане я самодостаточен. Но ведь не думаете же вы принимать эту установку в качестве оружия против лютов?

– Когда вы говорили о целостных решениях, я сделал такой вывод…

– Океан вычерпать ложкой! Дорогой мой!

– Как же тогда?

Какое-то время он прислушивался к отзвуку отдаленного барабана глашатаев, какая-то ассоциация вдруг отвернула его мысли от беседы; пришлось подождать добрую минуту, лишь после того серб замигал и, как будто ничего не произошло, продолжил.

– Идея родилась у меня еще в девяностых годах прошлого века. Конечно, господин Бенедикт, вы правы, тогда я ничего не знал про теслектричество и про Лед; никто этого не мог знать. Я работал над системой общемирового беспроводного телеграфа. Как оно пошло с Маркони, дело другое; моя же идея – как бы это вам более доступно… Представьте себе резиновый пузырь, наполненный водой до границы прочности материала. В пузыре имеется отверстие с трубкой и поршнем – нажмешь на поршень, вода втискивается в пузырь, тот расширяется. Установите в различных местах побольше таких поршней – они станут подниматься и опадать в ритме движений вашего поршня. А теперь замените пузырь на Землю, потоки воды – на земные токи, а поршни – на приемно-передающие станции. Волны переносят информацию, но волны переносят еще и энергию, о чем до сих пор мало кто думает. Представьте себе снова, что в этой воде вы осуществляете взрыв – волна проходит через пузырь – вы вычисляете ее частоту и качаете поршень в соответствии с нею, все время увеличивая амплитуду – через какое-то время пузырь должен лопнуть. Точно так же лопнет и земля.

– Вы хотите уничтожить планету? – рассмеялось я-оно. —Да, мы избавимся от лютов, это правда, только не думаю, чтобы царь имел в виду нечто подобное.

Тесла неспешно крутил стакан в пальцах, засмотревшись на перетекающую воду в нем.

– Как-то вечером, вместе со знакомым из моей лаборатории на Хьюстон Стрит, неподалеку от Уолл Стрит, я попал в подвалы одного из небоскребов. Там шел какой-то ремонт, дом был пустой, безлюдный. Механический генератор колебаний был у меня с собой, в чемоданчике. – Второй рукой он показал, насколько небольшим тот был. – Я плотно подсоединил его к одной из стальных опор здания. Частоту колебаний генератора подстроил так, что опора вошла в резонанс. Через несколько минут весь дом трясся, словно в малярии; другие небоскребы по соседству тоже тряслись; и вообще, округа выглядела, словно во время землетрясения. В подвале клубилась пыль, мы уже слышали пожарные сирены – тогда я схватил молоток и разбил генератор. Мы спаслись в самый последний момент. Да. С помощью такого минигенератора я разрушил бы Бруклинский мост меньше, чем за час.

…Земля вибрирует с частотой в один час и сорок девять минут. Представим, что я взрываю тонну динамита точно в эти интервалы, всякий раз усиливая возвратную волну. В конечное время Земля должна распасться, вы же не сомневаетесь в этом, господин Бенедикт.

– Но ведь вы же не хотите, чтобы Земля треснула, – сказало я-оно,уже без смеха.

–  Of that you can be sure [293]293
  В этом можете быть уверены (англ.)


[Закрыть] . —Тесла провел белой ладонью по цыганскому носу, светень засветила ему в темный глаз. – Но для теслектрического тока в Дорогах Мамонтов тоже существует своя резонансная частота. Должна существовать.

– Откуда такая уверенность?

– А вы забыли, с чего все это началось? Со столкновения, с удара!

Я-ононалило себе воды в другой стакан.

– И как раз это вы испробуете на тунгетитовой обмотке?

– Тогда я построю тьметовой молот, который разобьет любой Лед. По крайней же мере… – Он вздохнул и присел на краю массивного лабораторного стола. – В последний раз я спал и… Не надо так удивляться, сплю я, сплю.

– И вам снилось…

– Да. Что в один прекрасный день именно таким способом я низвергну весь Город Льда. Не надо пренебрегать предчувствиями будущего! У меня всегда был талант к ясновидению, как-то раз я спас человека от смерти в железнодорожной катастрофе, благодаря такому вот откровению. – Он задумался. – Смерть своей матери – ее я тоже вначале увидел на небе.

– Все здесь предостерегают перед ловушками онейромантии. Вы же видели сонных рабов?

–  Excusez-moi [294]294
  Простите (фр.)


[Закрыть] .

Тесла направился к шкафчику в углу, вынул бутылочку, высыпал что-то себе на перчатку – будет запивать таблетки. Я-онообернулось. Саша Павлич, сидящий над микроскопом, с любопытством поглядывал с другого конца комнаты. Подмигнуло ему. Саша покраснел и сгорбился над окуляром.

Я-онопрошлось вдоль стоящих под стенами столов. По сравнению с балаганом Лаборатории Круппа здесь царил практически идеальный порядок. А ведь это был первый этаж, над Дорогами Мамонтов. Может быть, им везло, и люты пока что обходили их стороной. Или же все это рука mademoiselleКристины. Прошло мимо тунгетитового зеркала с выжженным узором, похожим на пентаграмму, машинально качнуло чашки аптекарских весов, щелкнуло раз-другой выключателем мраколампы под красным абажуром (на мгновение склад затонул в грязной синеве, словно залитый морской волной), заглянуло вовнутрь зеркального шара…

– Ни к чему не прикасайтесь! – перепугано воскликнул Тесла.

Отступило на шаг.

Серб подбежал, что-то отключил у основания стойки с шаром. К ней подходило несколько довольно толстых кабелей в противотьмечевой изоляции. От шара горизонтально отходил длинный стержень из мираже-стекла с подмонтированными оптическими устройствами. Внизу лежало несколько измерительных приборов с круглыми циферблатами.

– Теслектрическая бомба, или что?

– Уфф. Je vous demande pardon [295]295
  Прошу прощения (фр.)


[Закрыть]. – Он оглянулся на инженера Яго и понизил голос. – Не бомба; собственно говоря – тьветовая лампа, но… Он приблизился еще плотнее, поза предполагала стыдливую доверительность. – Где-то лет тридцать назад я сконструировал первые генераторы Луча Смерти, Death Ray Devices.Те лампы в долю секунды могли уничтожать цирконий и алмаз. Вот, поглядите, строение такого светового ружья чрезвычайно простое: сфера выложена изнутри отражающим материалом, все это немного похоже на лейденскую банку, и кусочек отполированного угля, циркония или рубина, подключенный к источнику энергии. Свет отражается внутри, лавинно концентрируясь на камне. Пуфф, и он испаряется. Либо же, используя цинковые плиты, мы выпускаем этот концентрированный импульс света наружу – что за оружие! Если бы у меня имелись средства, чтобы разработать его в соответственно большем масштабе – кто бы еще вел войны, когда действующий быстрее взгляда луч с расстояния в сотни миль испепелял бы целые армии?

…К сожалению, никто изобретением не заинтересовался. Но здесь у меня имеется возможность испытать в действии тьветовую версию Луча Смерти. В качестве концентрирующего камня я применяю криоуголь или же чистый тунгетит. Получаемый тьветовой луч бьет настолько низкой температурой, что мне не удалось ее толком замерить.

Я-оноприсматривалось к шару со стеклянным клювом, сильно почесывая при том верх ладони.

– Морозит, но не уничтожает?

– Еще не знаю, для чего это может пригодиться на практике – у меня нет особого времени для подобных экспериментов. Я рассчитывал сконцентрироваться на катушке «Т» и резонансе тьмечи в Дорогах Мамонтов – он, как я уже говорил, должен представлять собой главный предмет исследований; здесь же, на дворе создаю сейчас прототип тунгетитора – а тут оказывается, что вновь моей работе мешают какие-то политические козни. Якобы, местный губернатор, как его там…

– Шульц.

– Вполне возможно. Этот Шульц шлет в Петербург пасквили, будто бы я трачу государственное имущество на частные исследования, Победоносцев сует мне палки в колеса при любой возможности; нам все сложнее доставать чистый тунгетит, а на один только стержень тунгетитора мне нужно его шестьдесят пудов – словом, мне нужно устроить какой-нибудь показ, чтобы успокоить царя. – Незаметным движением головы Тесла указал на инженера Яго. Отсюда и Боевой Насос и все его подручные варианты – видите ли, друг мой, я думаю о вас – и я убедил их, будто бы это такие ружья для борьбы с лютами, и что мне нужно испробовать их действие на организмах в Морозе. Quid pro quo [296]296
  Услуга за услугу (лат.)


[Закрыть] ,я не представляю себе, как бы могли подобным образом прогнать лютов и заставить Лед отступить – в самом лучшем случае, люты снова вернутся на Дороги Мамонтов – и что тогда? Будут пробивать колодец за колодцем, строить Боевые Насосы каждую версту? А Лед останется, как и был. Нет, нет, топ ami,с ними следует расправиться у самого источника, so to speak [297]297
  Так сказать (англ.)


[Закрыть] .

…Но, чтобы мне дали на это время и свободу действий, я должен устроить для них эффектное представление. Вот как выглядит жизнь изобретателя и инноватора: никто его идей хорошо не понимает, ведь если бы понимали, сами бы все это гораздо быстрее изобрели; так что истинный новатор должен привлекать союзников харизмой, завоевывать их верой, основанной на его прошлых успехах или – или именно так: обманом, хитростью, блестящим блефом. И за все эти годы я научился этому.

Выловив их длинной рукой из за стола, Тесла показал схемы и эскизы этого Боевого Насоса, вычерченные на листах картона. Вся конструкция действительно выглядела импозантно – пририсованный внизу для целей сравнения человек выглядел словно муравей. Вспомнились иллюстрации к «Войне миров» Уэллса: машины выше домов, опирающиеся на тонких, паучьих треногах. На эскизе не хватало только люта, плавящегося под ударом Насоса.

– А вот и польза от данной принудительной работы: чернобиологические исследования. – Никола махнул в стороны клеток с крысами и мышами. – Ведь наиболее легкая из сложностей заключается, понятно, в том, что – кого я тут могу размораживать насосом тьмечи? – ледовые трубы, замороженных животных, в лучшем случае, зимовников-каторжников – но никого и ничего близкого к тому состоянию, в котором находится le Père du Gel.Теперь скажем, что я дам вам такой переносной насос, на тех несчастных испытанный, вы же, применяя его на отце в наилучшей вере, вызовете его смерть, ну, не знаю, он способен вызвать какой-нибудь тепловой или тьмечевый шок, а то и привести к какому-то иному непредсказуемому эффекту. – Тесла вернулся к себе в угол и подлил себе воды. – Вот ведь в чем вопрос: что нужно сделать, чтобы обрести уверенность?

– Если подумать… Следовало бы для экспериментов завести какого-то другого Отца Мороза.

–  That's right [298]298
  Правильно (англ.)


[Закрыть]– Тесла поднял стакан с водой, словно провозглашал тост. – Так что вначале следовало бы научиться людей замораживать, и только потом безопасно размораживать.

Отвело взгляд.

– Вы спрашиваете меня, как мой фатер стал тем… тем…

– Вы не знаете.

– Я прослеживаю его именно до того места на Дорогах Мамонтов. – Глянуло на клетки с крысами, замерзающими после полной накачки тьмечью, иней покрыл их шерстку, слюна на мордочках превращалась в лед. – Могу я поговорить с профессором Юркатом?

– Он на неделю-две выехал в Томский Университет.

– Эх. – Почесало запястье. Сюда пришло прямиком из «Новой Аркадии», еще чувствовало теслектрический ток – всасывание тьмечи в организм – очень четко, словно перемещение этой прохладной воды через гортань. Или это всего лишь самовнушение после слов Теслы. – И когда вы собираетесь начать эксперименты на людях? Вам уже предоставили этих осужденных?

– Вообще-то, мне бы хотелось побольше знать, прежде чем начать рисковать человеческими жизнями. Потому-то я и говорю вам: пока что прошу вас отступиться от мысли про спасательные экспедиции и тайные размораживания отца где-то за Полярным кругом. Если мне повезет, царь Николай получит то, чего хотел, и Лед исчезнет с лица Земли вообще – быстрее, чем кто-либо предполагал.

–  Значит,вы прогоните Зиму, перебьете лютов.

– Идея именно такова.

– Но откуда уверенность, будто бы подобную Оттепель переживет и le Père du Gel?

Никола Тесла смешался, развел руками, опустил голову на белую манишку, сгорбился, поправил платок под подбородком, буркнул что-то под нос на неизвестном языке, снова разложил длинные руки. Только в такие моменты становилось видно, насколько он уже стар, насколько устал: морщины, круги под глазами, ни в коем случае не вызванные потьветом, кожа тонкая, туго натянутая на острых костях. Как правило, этого не замечало: Тесла безоговорочно управлял собственным телом, накрученный на вечную неуспокоенность разум не позволял ему отдохнуть, остановиться, износиться.

– Ваш отец исключителен среди людей, – сказал он, – и цена как раз в этом: страх, сконфуженность и неуверенность. – Он отставил стакан. – Не хотите, чтобы я дал вам мазь для рук?

В представительстве Министерства Зимы следовало появиться только через пять часов, а панна Елена уезжала вечером; так что вначале отправилось в Польскую Библиотеку.

На листке, вложенном в бумажник, были выписаны вопросы, которые необходимо было исследовать. Последний, девятый, касался Аэростатного Немого, на которого пани Гвужджь навела с точностью до месяца. Библиотекарь, перемещающийся с помощью трости господин с бельмом на левом глазу, подтвердил, что да, у них имеются годовые подшивки всех периодических изданий Байкальского Края, в том числе, и ежедневной иркутской прессы. Я-онопопросило подшивки за 1919 год. Библиотекарь завел в склад на тылах помещения и указал тростью сундуки, обитые жестью. Уважаемый господин сам видит, что тут происходит.

Польская Библиотека, несмотря на какой-то там по очереди щедрый взнос Клуба Сломанной Копейки, никак не могла выйти из состояния перманентной катастрофы: с регулярностью, достойной еврейского ростовщика или китайского проклятия, она падала жертвой лютов, перемораживавшихся через ее склады и читальные залы. Не помогали переезды во все более дорогие, все дальше отстоящие от Дорог Мамонтов помещения; не помогали четвертые-пятые этажи и посты в подвалах. Уже пятый раз в течение трех лет нужно было в спешке эвакуировать все фонды. Теперь уже не старались даже найти новый дом – когда ледовик пошел дальше, очистили и осушили помещения, вновь распаковавшись на предыдущем месте. Правда, большая часть мебели годилась только на дрова; новую еще не закупили, книжное собрание представляло собой кучу ящиков и связок, создавая в пустых помещениях лабиринты, похожие на те, что образовались из шкафов и полок в Лабораториях Круппа. Человек перемещался по библиотеке словно червяк в кишках спящего чудовища. Ежесекундно – нередко, под самыми ногами – раздавался треск и грохот, от которого волосы становились дыбом: это выпрямлялись паркетины, выпученные прохождением ледового творения. Серая штукатурка отпадала от потолка пластами.

Найдя подшивки, собранные в громадные книжищи весом в полпуда, перетащило их на стол у окна в главном зале, неподалеку от стола библиотекаря. Старик подсунул журнал записей. В ящичек для пожертвований сунуло трешку.

Уселось за столом и открыло книгу.

История начинается в 1882 году, когда инженер Соломон Август Андрэ принял участие в первой научной экспедиции на Шпицберген. Именно тогда его захватила идея добыть Северный Полюс с помощью аэростата, то есть, в корзине наполненного водородом шара. Соломон Андре работал в шведском патентном бюро, он был членом городского совета Стокгольма и пропагандистом идеи эмансипации женщин в результате промышленного прогресса; в науке же он блеснул публикациями, касающимися – да, да – явлений теплопроводности. В 1896 году он сконструировал аэростат «Орел», истинное чудо тогдашней техники; для своего предприятия он добился патроната Шведской Академии Наук, дотаций из королевской казны и пожертвований от Альфреда Нобеля. 11 июля 1897 года «Орел» с господами Андрэ, Фраэнкелем и Стриндбергом в корзине, стартовал с Шпицбергена. В корзине находились клетки с почтовыми голубями, с помощью которых Андрэ намеревался пересылать сообщения о ходе экспедиции. Последнее известие с «Орла», полученное на Шпицбергене, было датировано 13 июля, время: 12:30. «На борту все в порядке. Это третий рапорт, высланный голубем. Андрэ.»

…Поиски аэростата и экипажа продолжаются до настоящего времени. Шведы не щадят ни денег, ни сил. Долгие годы операцией руководил брат Соломона, Эрнест Андрэ. В феврале 1900 года мир обошли первые слухи об обнаружении оболочки «Орла» в Сибири. Свою помощь предложил князь Кропоткин, проживавший тогда в Англии, член Британского Королевского Географического Общества. Он даже составил карту с обозначением места катастрофы у источников притока Енисея. Охотники, золотоискатели и тунгусы годами сносили различные металлические, деревянные и полотняные останки, требуя обещанной награды. Эрнест Андре телеграфным путем дисквалифицировал очередные находки. Потом, после пришествия Льда, телеграфное сообщение сделалось невозможным. По Сибири кружили очередные слухи, легенды, мифы – все более и более фантастические. Среди тунгусов ходил рассказ о посадке «летающей лодки» на горе Того Мар. В 1918 году Того Мар, вместе с Якутском, Албанскими горами, Джугджуром и побережьем Охотского моря давно уже была подо Льдом. И вот тогда золотоискатели, нанятые Лензолотом, встретили над Олекмой, у подножия Становых Гор, человека, которого пресса впоследствии окрестила Аэростатным Немым.

…Он не говорил, это во-первых. У него была физиономия европейца, что толком стало очевидным лишь тогда, когда с него сбрили многолетнюю бороду. Он был уже очень старым и потасканным; у него не хватало всех пальцев на ногах, ушей, многих пальцев на руках, не было ни единого зуба, мороз забрал и левый глаз. Обнаружили его без одежды и какого-либо багажа, кроме нескольких плохо сшитых звериных шкур. Отсюда же взялась гипотеза, будто бы несколько лет он жил среди туземцев. На русский язык не реагировал и, казалось, вообще не понимал, что ему говорят, что пытаются сообщить жестами и минами – а вот такое в Краю Лютов было уже весьма странным. Каторжников уже несколько лет не клеймили, как делалось раньше – буквами «КАТ» на лице и руках – так что поначалу люди из Лензолота не исключали, будто бы это какой-то узник-беглец, но нет. Тогда вспомнили про «Орла». Послали за шведом-геологом, который работал где-то на Лене. Тем временем, Немого держали в избе на небольшом пакгаузе лагеря над Олекмой. Неизвестного обследовал врач и подтвердил, что это совершеннейший зимовник, необычайно стойкий к морозу: некоторые части его тела совершенно не чувствовали прикосновений, настолько заморожен был в нем метаболизм. Тем не менее, старец двигался, дышал, ел, испражнялся, сердце у него билось (хотя и очень медленно). Послали следопытов, чтобы те пошли по его следам назад – следы через десяток с лишним верст кончились.

…В этом пакгаузе его держали неделю без одного дня; на седьмое утро в средину вошел человек с завтраком, и оказалось, что Аэростатного Немого уже и нет. Он не выходил – окна были зарешечены, даже просто хорошенько забитые, а двери на наружном засове с замком. Пол из лиственницы в пакгаузе был порушен, доски разбиты, выломаны, только Немой никак не мог подобным образом подкопаться под пакгаузом, земля промерзла в камень. Мысль, якобы это лют вышел с Дороги Мамонтов и похитил человека, даже не рассматривалась: за ночь ледовик не успел бы выморозиться и заморозиться заново; не говоря уже о том, что все в лагере отметили бы резкое снижение температуры, а половина вещей, хранящихся в пакгаузе растрескалась бы или иным, заметным способом пострадала. Тщательно обыскали вторую, складскую часть пакгауза, в которую Немой мог свободно пройти. Никаких следов от него тоже не было обнаружено, была отмечена лишь та особенность, что полностью разрушены были некоторые ящики с запасами – в статье из «Иркутских Новостей» журналист проводил фантастические спекуляции, связанные с тем фактом, что это были ящики, обитые зимназом, хорошенько запаянные, а ведь у Немого не было никаких инструментов, чтобы резать зимназовые листы. Он что, силой воли их порвал?

…«Новости» поместили единственную фотографию, сделанную с Немого; у кого-то в лагере над Олекмой был старенький аппарат, используемый для геологической документации. На фотографии – нечеткой, крупнозернистой, но напечатанной, по крайней мере, на половине полосы – двое мужчин в тулупах с капюшонами и в мираже-стекольных очках придерживало с боков за локти довольно низкого, высохшего в скелет, практически голого человека. Что было довольно сложно подтвердить со всей уверенностью, равно как и сказать нечто конкретное о внешности этого несчастного: мужчины стояли на фоне белых ледовых склонов и заснеженной тайги, но на месте Аэростатного Немого на этой старой фотографии зияла черная дыра, там находилось пятно плотного отьвета, а вместо черт лица Немого, вместо глаз, волос – в темноте отблескивало всего лишь несколько черточек светени, словно созвездия на ночном небе.

…История эта добралась на байкальские берега весной 1919 года, статьи были написаны на основании сообщений из вторых, а то и третьих рук. Под самой обширной, помещенной в «Новостях» статьей подписался некий «АГГ». Инициалы записало.

Снова глянуло в перечень вопросов. Не на все можно было найти ответы в книжках, но – к примеру, чего, собственно, отец искал в орографических работах Богдановича? В архивах, выбитых господином Щекельниковым из ледового плена в конторе Горчиньского, не обнаружило никаких конкретных данных, которые могли бы помочь, из чего можно было бы рассчитать отцовские Дороги Мамонтов. До сих пор понятия не имело, что ему стукнуло в голову, чтобы выбраться в одинокое паломничество в Зиму – и куда, собственно, он отправился – и посредством какой чернофизической методики он заморозился в Батюшку Мороза.

Из сундуков научного отдела библиотекарь, уже более желающий помочь, притащил с десяток различных томов. Как довольно быстро догадалось, карты Дорог Мамонтов, составленные Сибирхожето, и вообще вся геология Сибири, в большей степени основывались на открытиях и трудах троих поляков: Александра Чекановского, Яна Черского и Кароля Богдановича. Чекановский (политический ссыльный) составил самую старую геологическую карту иркутского генерал-губернаторства, с особым учетом Прибайкальского Края; перед тем все работы основывались на таких древних и неточных картографиях, как записки Даниэля Готлиба Мессершмидта из экспедиции, высланной еще Петром Великим в 1723 году. И вот здесь первое изумление: карта Чекановского, вместе со всеми ее копиями, обработками и et cetera,была опечатана царской цензурой. Чекановский вел расследования над Тунгуской, Чукаланом. Его палеонтологические заметки включают первые исследования ископаемых мамонтов. В Усть-Белой на Ангаре он открыл гигантский подземный музей флоры и фауны юрского периода. В 1875 году за эту сделанную теперь тайной карту он получил золотую медаль на географической выставке в Париже, и Российское Географическое Общество добилось для него амнистии и завершения ссылки. Не прошло и года, как Чекановский по неизвестным причинам покончил с собой.

…У него был ученик, Ян Черский (тоже политический ссыльный, только моложе). Черский с самого начала специализировался в байкальской геологии. В Болонье ему признали награду за карту озера и окружающих его гор. Проверило: она была опечатана Раппацким и Победоносцевым, все экземпляры исключены из публичного оборота. В чем тут дело?! Подавило ругательство. Черский проживал в Иркутске. От имени Сибирского отделения Российского Географического Общества он вел исследования на Нижней Тунгуске. Он заходил и дальше – на основании его карт Индигирки и Колымы были открыты крупные месторождения угля, цинка, золота. Он же коллекционировал минералы и ископаемую фауну. Искало упоминаний о мамонтах. В долине Катунги он раскопал останки доисторических людей. В Петербургской Академии Наук несколько лет он вел работы по остеологии [299]299
  Остеология (osteologia) – учение о костях. Данный раздел изучает скелет в целом, отдельные кости, костную ткань. Как раздел антропологии, изучает закономерности изменчивости скелета в зависимости от половых, расовых и возрастных особенностей и его морфологию. – Википедия


[Закрыть]млекопитающих четвертичного периода на основании коллекции из десятков тысяч костей, выкопанных в Сибири. Умер он в 1892 году, в ходе одной из экспедиций.

…Кароль Богданович был геологом по образованию, а не по ссыльной необходимости. Во время строительства Транссибирской Железной Дороги, он руководил одной из исследовательских партий, разыскивающих на трассе полезные ископаемые. В 1893–1894 годах он впервые работал на Байкале. Наверняка он составил какие-то карты; и наверняка в его распоряжении были карты Чекановского и Черского. Доступные в Библиотеке «Материалы по геологии и полезным ископаемым Иркутской губернии»их не включали. Спрошенный об этом библиотекарь разъяснил, что новейшие научные работы по данному вопросу, равно как и большая часть возобновлений старших публикаций по Сибири – это существенно подчищенные издания, старательно прочесанные людьми Раппацкого, а частенько – и самим Победоносцевым, от каких-либо сведений и знаний, способных навести читателя на коммерческие тайны Сибирхожето. Я-онотолько покачало головой. С одной стороны – ведь не ходят они по частным домам, не цензурируют собраний всякого человека, интересующегося геологией Сибири. С другой стороны – это все учреждения, и к их действиям редко когда можно применить мерки обычной логики, чиновник выполняет распоряжения начальства не потому, что видит в них смысл, но поскольку это инструкции сверху. Адвокат Кужменьцев наверняка выразил бы это более четко: не пытайтесь, молодой человек, догадываться о причинах решений царских учреждений, от этого только ума можно лишиться. Я-оночесало кожу. Всегда имеются какие-то причины!

…Известие о приходе Льда застает Богдановича на Кавказе, во время поисков месторождений нефти. Прибыв на Байкал, он приступает к систематическим работам. Иркутск только-только пережил пожар, Зиму Лютов. С севера с сенсационными сообщениями возвращаются первые экспедиции, высланные к месту Столкновения. Богданович всегда находился в хороших отношениях с сибирскими народностями, в свое время писал знаменитые письма в защиту чукчей. А тут появляется еще и Александр Черский, сын Яна, ученик Бенедикта Дыбовского. Черский-младший и Богданович сотрудничают с 1911 по 1917 год, во всяком случае, именно тогда в их библиографиях появляются статьи, подписанные ними обоими. В 1914 году они публикуют» О холад-железной руде и возможности нахождения ледовых руд на Дорогах Мамонтов».Скорее всего, это первый раз, когда в научной работе появляются «Дорого Мамонтов»; более ранних цитат не обнаружило. Нигде это не говорится прямо, но похоже, именно Богданович был открывателем Дорог. Александр Черский практически в то же самое время издает «Бурятские Дневники».В собраниях Польской Библиотеки их нет. Догадывалось, как в какой-то морозный день 13 года произошла важная своими последствиями встреча Черского, Богдановича и бурятского шамана. Вполне возможно, идея родилась после чтения работ Черского-старшего о выкапываемых в Сибири мамонтах.

…Богданович и Черский печатаются все меньше, начиная с 1917 года, Богданович полностью замолкает – а ведь он все так же интенсивно работает, о чем можно прочитать в тогдашней иркутской прессе. Среди всего прочего, он отправляется к Последней Изотерме. Финансирует его Восточно-Сибирское Отделение Императорского Российского Географического Общества, то есть, de facto,Сибирхожето. Он погибает в Баргузинских Горах, в неудачной попытке взорвать соплицово с помощью взрывчатки в августе 1922 года. Официальное следствие заканчивается быстро: несчастный случай, но по тону тогдашних статей можно сделать вывод о сопровождающих следствие спорных версиях.