Текст книги "Идя сквозь огонь (СИ)"

Автор книги: Владимир Зарвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 69 страниц)

– Только вот угостить вас нечем! – широко развел руками Авдей. – Харчи да пожитки мы с женами и детьми в лес отправили на время осады…

– Ничего, нам и своих запасов хватит! – усмехнулся Щерба. – Так ведь, братья?

– Так! – откликнулся немногословный Гуляй-Секира. – До утра дотянем, а там как Господь положит!

– Спасибо тебе, Прокофий! – поблагодарил Медведя Бутурлин. – Ты сам не ведаешь, сколь важное дело свершил!

– Чего уж, там! – смутился охотник. – С казаками у Милицы и впрямь больше шансов выстоять!

– Не взыщи, но у меня к тебе есть еще одна просьба! – решился побеспокоить старателя Дмитрий. – Нынешней ночью шляхтич Флориан отправится к Самборскому Воеводе за подмогой.

Скажи, сможешь ли ты провести его до острога?

– Для пользы дела мне бы стоило остаться здесь! – пожал плечами Медведь. – Но мы отыщем выход. Сыновья мои не хуже меня знают дорогу до Самбора. Коли нужно, шляхтича проведут!

Глава 106

Княжич Радзивил никак не мог совладать со своим гневом.

Он ожидал от казаков всякого, но не мог помыслить, что они откажутся сжечь мятежную деревню.

Более того, вожак сего сброда посмел упрекнуть Владислава в нарушении законов воинской чести! Такого оскорбления потомок Магнатов не мог снести и тотчас отдал своим людям наказ перебить бунтовщиков.

Но казаки были готовы к такому обороту дел. Прежде чем преданные Радзивилу бойцы-литвины обнажили мечи, степняки ощетинились клинками и пиками, те же, что слыли добрыми стрелками, вмиг натянули тетивы луков.

По опыту предков Владислав знал, что мятеж следует подавлять в зародыше, но быстрота и слаженность действий казаков поставили крест на попытке легкой распраы с ними.

Выбор у нобиля был невелик: или вступив в бой, положить немало своих воинов, или же отпустить непокорных казаков на

волю.

Здесь мнения советников княжича разделились. Махрюта уверял господина, что сумеет разделаться с бунтовщиками малой кровью, если тот даст ему под команду тяжелую конницу.

Демир-Ага, в свою очередь, возразил, что игра не стоит свеч и будет лучше с миром отпустить казаков из стана Радзивила. Он считал, что лишние потери войска на руку лишь врагам.

Разочаровали грядущего Владыку Литвы и татары, согласившиеся вступить в битву с казаками лишь в том случае, если их поддержит литовское войско. В бойцах Илькера, еще недавно пылавших ненавистью к своему извечному врагу, внезапно проснулась рассудительность.

Однако ее причиной стали не тумаки, полученные нукерами в драке с людьми Щербы. Просто турецкий советник шепнул на ухо Мурзе, чтобы тот не ввязывался в бессмысленное побоище.

Дабы погасить гнев княжича, утратившего добрую четверть войска, Демир убедил его в том, что не стоит горевать о потере столь ненадежного союзника. Когда армия Владислава вступит в пределы Литвы, она быстро пополнится дружинами местных Магнатов.

Но оскорбленная честь не давала Радзивилу покоя, и в эту ночь он грезил о том, как предаст изменников-казаков мучительной казни. Подобное его состояние не могло не вызвать беспокойства Демира-Аги.

– Не о том мыслишь, княжич, – обратился он к Владиславу, изрыгавшему проклятия в адрес Вольных Людей, – нам нынче стоит подумать о том, как поступить с Милицей…

– Что там думать! – вспылил Радзивил. – Коли холопы не выйдут ко мне с повинной, сожгу деревню дотла, а оставшихся в живых посажу на кол! Надеюсь, на сей раз татары меня не подведут!

– Речь не о татарах, – мягко произнес турок, – а о жителях деревни. С чего они вздумали тебе прекословить? Уж не объявился ли у них сильный покровитель, готовый составить соперничество твоему войску?

– Покровитель? – изумленно переспросил его княжич. – И кто бы это мог быть? Князь Черногузский с его Сарматами отселе далече, да и не такой он человек, чтобы вступаться за кметов!

Самборский Воевода и Каштелян Прибыслав еще не знают о моем походе, да и сил, чтобы противостоять мне, у них недостаточно!

– Лучше переоценить недруга, чем недооценить… – задумчиво проронил Демир. – Остерегайся скороспелых решений, княжич.

Чутье подсказывает мне, что с Милицей у нас будет много хлопот! Стоит ли тратить на нее силы?

– Холопы должны знать, кто их законный Владыка и Король!

И если они не пожелают признать мою власть, я не оставлю от их веси камня на камне!

– Что ж, твоя воля, – согласился с ним посланник Султана, – но все же подумай над моими словами.

Наверняка миличание отправят к Самборскому Воеводе гонца с просьбой о заступничестве. Стоило бы его перехватить…

– Гонца? – насмешливо поджал губы Владислав. – Едва ли у него выйдет добраться до Самбора. С севера и запада Милицу обступают непролазные болота, к югу и востоку стоят наши дозоры, так что даже мышь не прошмыгнет!

– Насчет южной и восточной дорог я с тобой согласен, – кивнул княжичу турок, – а вот непроходимость болота вызывает у меня сомнение.

Местные жители наверняка знают тайные тропы, коими можно достичь сухого места. А дальше идут леса, скрывшись в которых, гонец благополучно доедет до Самборского Острога.

Поверь, к утру он предстанет перед Воеводой!

– Что ж, тогда и впрямь стоит перекрыть дорогу на север! – признал правоту советника Радзивил. – Пошли туда лучших своих людей!

– Уже послал! – улыбнулся уголками губ Демир-Ага. – Если хочешь властвовать, княжич, научись предугадывать действия неприятеля. Тогда ты будешь идти на шаг впереди него!

* * *

– Ну, вот мы и одолели болото! – вымолвил старший из сыновей Медведя, Савва, когда трясина осталась у маленького отряда позади. – Теперь будет проще!

Оглянувшись, Флориан по достоинству оценил труды провожатых. Лишь великие мастера своего дела могли провести его через зыбучие пески и топи, обступавшие с севера владения Милицы.

– Благодарю вас! – учтиво кивнул братьям оруженосец. – Сей труд достоин высшей похвалы. Теперь возвращайтесь в Милицу, там вы нужнее. Я же доберусь до Самбора один!

– Не обессудь, шляхтич, – нахмурился Савва, – батюшка велел нам проводить тебя до Острога, а мы не можем его ослушаться.

Хочется тебе или нет, но к Самбору мы пойдем вместе!

– Поступайте, как знаете! – не стал пререкаться с провожатыми Флориан.

В том, что помощь братьев была отнюдь не лишней, ему вскоре пришлось убедиться. Когда они подъезжали к лесу, Савва вдруг схватил щляхтича за плечи и резко пригнул его к конской шее.

Прежде чем Флориан осознал суть происходящего, над головой у него засвистели стрелы. В кустах на опушке шляхтича поджидали вражеские лучники, и если бы старший сын Медведя их не приметил, жизненный путь Флориана оборвался бы в тот же миг.

Не давая татям вновь наложить стрелы на тетивы, Савва и Онуфрий ответили им из луков. Протяжный вой, донесшийся из зарослей, засвидетельствовал попадание в цель.

Проехав кустарник, шляхтич и его спутники увидали корчащегося на земле бородача, в груди коего засела стрела Саввы. Второй недруг лежал недвижимо, сраженный в горло Онуфрием.

При виде Флориана смертельно раненый тать потянулся к ножу, но пущенная Саввой стрела оборвала его порыв, войдя недругу в глаз.

– Как вы узнали, что на краю леса наш ждет засада? – подивился провидческой способности братьев шляхтич.

– Чутье подсказало, – невозмутимо ответил старший сын Медведя, – поживи с наше в лесу – еще не тому научишься!

– Не думал, что придется в сих местах турка сразить! – покачал головой юный Онуфрий.

– Сей бородач был турком? – еще больше удивился Флориан. – Но как…

– Перед тем как испустить дух, он вспомнил своего бога, Аллаха, – пояснил ему Савва, – негромко так прошептал. Но нам хватило, чтобы услышать…

– И кафтан на нем был турецкого покроя, – добавил Онуфрий, – я такой однажды видал. Шляхтич один, возвращавшийся с юга, был наряжен точно так, как сей нехристь.

– Помню я того пана! – хмуро усмехнулся Савва. – Заплутал в лесу да к нашей избушке вышел. Вначале, встретив нас в шкурах, чуть в штаны не наклал, а когда уразумел, что пред ним добрые люди, важничать начал!

Я, мол, с безбожными сарацинами воевал, так подайте мне брагу да снедь!

– И как вы с ним обошлись? – не сдержал любопытства Флориан.

– А как с такими надлежит обходиться? – пожал плечами сын Медведя. – Напоили, накормили, спать уложили…

А поутру батюшка вывел его на дорогу и указал, в какую сторону ехать. Сам бы ты как на нашем месте поступил? Не убивать же дурака, тем паче христианина!

На всех глупцов, что к нам забредают, стрел не напасешься. Зловредную нечисть мы и впрямь истребляем, а тех, от кого вреда немного, возвращаем миру!

– И много зловредной нечисти вы истребили?

– Кто ж ее считал! – со смехом откликнулся Онуфрий. – Да и разве важно число? Главное, чтобы по дорогам без страха можно было ездить!..

Флориан не нашел возражений, и дальше они ехали по лесу в молчании. Вскоре сыновья Медведя вывели оруженосца на широкий тракт, ведущий к Самбору.

– Ну, вот и дорога! – удовлетворенно осклабился Савва. – Все, как ты желал, шляхтич. К утру будем в замке!

Глава 107

Утро выдалось хмурым и ветреным. Хотя дождя не было, всюду царила промозглая осенняя сырость. Разгорающееся на востоке зарево, казалось, предвещало кровавые события нового дня.

Выйдя на двор, Бутурлин увидал огромную стаю ворон, кружившую над окрестностми Милицы. Словно чуя добычу, птицы носились в небе, радостным карканьем скликая собратьев на пир.

– Гляди, еще сечи не было, а вороны тут как тут! – раздался за спиной у боярина насмешливый голос Щербы. – Чай, на наше мясцо слетелись!

– Еще поглядим, чью плоть им придется клевать! – откликнулся на шутку казака Дмитрий. – Коли все пойдет по-задуманному нами, Радзивила ждет разгром!

– А если не пойдет? – насмешливо прищурился седой атаман.

Бутурлин не ответил, поглощенный приготовлениями к битве. За прошедшие сутки жители Милицы сделали немало для обороны родной веси.

Перед воротами деревни выросла настоящая засека, укрепленная валунами, заборами и днищами от телег. В сие нагромождение дерева и камня было вкопано множество жердей, обращенных заточенным концом в сторону неприятеля.

Преобразились, готовясь к бою и сами миличане. Не имея возможность купить доспехи, они собрали их сами из предметов обихода.

На головах у большинства кметов красовались шлемы, в коих угадывались очертания бадей и ведер с вырезами для лиц.

Те, кто думал биться оружием одной руки, обзавелись щитами из днищ бочек и лоханей с прибитыми к оборотной стороне ремнями.

Их собратья, намеревавшиеся действовать косой, вилами или цепом, требующими свободы обеих рук, вешали на грудь доски или даже корыта.

Какой-нибудь надменный шляхтич при виде сего войска, разразился бы презрительным смехом. Но Дмитрий ведал: каждый кусок дерева или жести может спасти чью-то жизнь, и сам помогал крестьянам мастерить доспехи из подручных средств.

Незаменимым помощником в сем деле ему стал бородач, первым согласившийся выступить против Радзивила.

Будучи деревенским кузнецом, он быстро и умело перековывал мирные орудия труда на совни и алебарды, коим предстояло крушить непобедимую конницу самозванца.

С рассветом приготовления к обороне завершились и Бутурлин вздохнул с облегчением. Они как раз уложились в отпущенный срок.

Но отдыхать было рано. Сердце Дмитрия ускорило бег, едва он увидал надвигающееся с востока войско Радзивила.

Его конница неторопливо шла плотными рядами, готовая в любой миг обрушиться на врага сокрушительным железным клином.

Княжич, выступавший на челе дружины, был закован в миланские латы. Справа от него ехал Махрюта, коего Бутурлин узнал по рыжей бороде, выступавшей из-под личины шлема.

Слева шествовали невысокий муж в турецком доспехе и татарский мурза с пучком конских волос на шлеме. За ним черной тучей клубилась татарская сотня, ощетиненная стрелами и клинками.

В трех сотнях шагов от деревни войско встало как вкопанное, изумленно созерцая выросшую за ночь засеку. Казалось, горделивым воякам было невдомек, как неопытные в крепостном деле мужики способны были выстроить такое диво.

– Что скажешь, княжич? – обратился к Владиславу Демир-Ага. – Я же говорил тебе, что миличане нашли себе покровителя! Лишь искушенный в фортификации муж мог возвести сие укрепление!

– Кто же он? – надменно подбоченился в седле Радзивил. – Любопытно было бы потолковать с ним!

– К чему толковать, господин? – кровожадно ухмыльнулся, подняв личину шлема, Махрюта. – Зарезать шельмеца, и все тут!

– Недурная мысль, – согласился с ним турок, – но для начала с ним нужно встретиться!

– Я и сам так мыслю, – кивнул советнику княжич. – Хотелось бы поглядеть на безумца, осмелившегося встать на моем пути!

Велите горнисту трубить вызов парламентеров. Мы нынче же отправимся на переговоры с каштеляном Милицы!..

Бутурлин был немало удивлен, когда над вражеским войском пропела труба. Спутать ее мелодию с другой было невозможно. Это был вызов на переговоры.

– Что еще задумал Радзивил? – проворчал, потирая подбородок, Щерба.

– Хочет с нами толковать! – откликнулся Дмитрий. – Любопытно, что он нам скажет?

– Ничего такого, что пришлось бы тебе по нраву! – хмуро усмехнулся казак. – Боюсь, он хочет выманить тебя из Милицы, дабы обезглавить наше войско!

– Поглядим… – задумчиво промолвил Бутурлин. – Может, мне удастся отговорить его от штурма веси!

– Рискуешь, боярин! – покачал головой казачий атаман. – Что ж, раз тебя не отговорить от сей затеи, придется мне идти с тобой!

– Если княжич поведет себя честно, бояться нам нечего, – пожал плечами московит, – он слишком верит в свою силу и не станет опускаться до убийства послов!

– Блажен, кто верует! – шумно вздохнул Щерба. – Ладно, слово не воробей… Поедем на переговоры вместе!

Тем временем от неприятельского войска отделился всадник с белым полотнищем на древке. Выехав на середину поля, разделяющего противников, он воткнул стяг подтоком в землю, обозначив место грядущей встречи, и вновь протрубил в рог, скликая миличан на переговоры.

В выстроенной крестьянами засеке Дмитрий велел оставить брешь, способную пропускать за раз лишь одного конника.

Если бы враг пошел на приступ, ее легко было заделать, вставив в гнезда из камней пару-тройку бревен. Ныне же узкий проход в укреплении давал возможность московиту и его спутникам выехать за пределы веси.

Кроме Щербы, вместе боярином на переговоры отправился Северин. Как и положено посланникам, все трое были безоружны, однако не преминули надеть доспехи. Дмитрий и казак облачились в кольчуги, бывший же городской ратник – в самодельный куяк, обшитый дощечками и жестью.

Видя приближение миличан к условленному месту, Радзивил двинулся им навстречу, сопровождаемый Демиром-Агой и Махрютой. Как и посланники веси, они оставили в стане мечи, но снять доспехи не пожелали.

– Кто такие будете? – надменно подбоченясь, обратился к московиту Радзивил. – Положим, сей чубатый изменник мне ведом. А вас двоих я вижу впервые!

– Стольник Великого Московского Князя, боярин Бутурлин! – представился Дмитрий, учтиво склонив голову. – А это – защитник Милицы, ратник Северин!

Лицо княжича исказилось в изумленной гримасе. Он ждал встречи с кем угодно, но только не с человеком, ставшим его главной помехой на пути к браку с княжной Корибут.

На какой-то миг Владислав растерялся. Сколь долго он грезил о расправе над ненавистным московитом и вот теперь, когда тот совсем рядом, у него под рукой нет ни меча, ни кинжала…

– И что здесь делает стольник Московского Владыки? – справившись с замешательством, вопросил он Бутурлина. – Ужели чаяния Великого Князя распространились и на Литву?

– Я действую не от имени своего Владыки, а от себя лично, – ответил ему Дмитрий, – у меня, княжич, есть к тебе просьба, вернее, даже две…

– Вот как? – глаза Радзивила широко раскрылись, как у совы, узревшей добычу. – Целых две? Любопытно узнать, какие!

– Будь милосерд, не грабь миличан. Они уже уплатили подати, и коли ты отберешь у них последние запасы, зиму им не пережить.

– Вот уж нет! – возмущенно фыркнул наследник Магната. – Кметы для того и созданы Господом, чтобы исполнять волю господ.

Если грядущий Владыка Литвы велит им выдать харчи и фураж для войска, они должны сделать сие беспрекословно. А там пусть думают, как им скоротать зиму!

А ты с чего так печешься о кметах? А, разумею! Московский боярин – тот же мужик, разве что живет в двухповерховой избе, именуемой теремом!

Лучше поведай, чем ты переманил на свою сторону казаков! Какие золотые горы им посулил?

– Я похож на обладателя золотых гор? – удивился Бутурлин. – Все мои богатства можно спрятать а один тощий кошель!

– Тогда почему они приняли твою сторону? – подался вперед Владислав.

– Ты, верно, слыхивал, что воинская честь не дозволяет казакам поднять меч на мирный люд. Ты же хотел сделать их палачами, вот они и воспротивились твоей воле!

– А предавать своего нанимателя казачья честь дозволяет? – презрительно скривил губы княжич.

– Видит Бог, мы тебе служили, пока ты не отдал наказ сжечь Милицу! – с достоинством ответил ему Щерба. – А что до уплаченного тобой задатка, мы вернули его пред тем как покинуть стан!

– Вы, дикари, видно, забыли, с кем имеете дело! – вспылил Радзивил. – Знайте, я не намерен прощать вам измену! За предательство грядет расплата!

Ладно, боярин, с твоей первой просьбой все ясно! Я не отступлю от задуманного! Говори, в чем состоит твое второе пожелание?

– Верни свободу княжне Корибут! Мне ведомо, что ты похитил Эву из Самбора и против ее воли держишь в плену! Не находишь, княжич, что такое деяние наносит урон чести Магната?

– Кто ты такой, чтобы учить меня чести? – глумливо усмехнулся нобиль. – Мелкий землевладелец родом из варварской страны!

То, что ты некогда спас княжну от гибели, еще не дает тебе права на ее руку и сердце!

Если хочешь знать, нынешним летом я сам спас Эву от клыков дикого вепря! А значит, у меня есть те же основания претендовать на брак с ней!

– Но княжна тебя не любит! – нахмурился Дмитрий.

– А кто сказал, что она любит тебя? – расплылся в ухмылке Владислав. – Может, ты принимаешь за любовь чувство благодарности?

– Отчего тогда из чувства благодарности она не желает быть с тобой?

Лицо княжича исказилось злобой. Подобную дерзость от мелкого феодала, к тому же, схизматика, ему трудно было снести.

– Знай, боярин, я не уступлю Эву ни тебе, ни кому другому! – процедил он сквозь зубы. – Коли не сойдешь с моего пути, раздавлю тебя, как клопа!

– Как молвят в моем отечестве, не хвались прыжком, покуда ров не перескочешь, – холодно усмехнулся Дмитрий, – а еще скажу, что ты выбрал себе скверных союзников!

– Чем же мы тебе не по нраву? – с улыбкой вопросил его Демир-Ага.

– Ты мне не по нраву тем, что бьешь в спину тех, кому клялся в дружбе, – ответил Бутурлин, узнав посланника Султана, – а о Махрюте разговор и вовсе особый!

Ты хоть знаешь, княжич, кого пригрел на своей груди?

– Кого же? – полюбопытствовал Радзивил.

– Разбойника и людоеда, больше года нагонявшего ужас на окрестные селения!

– Что, правда? – Владислав перевел недоуменный взгляд с московита на своего телохранителя.

– Не верь ему, княжич! – криво ухмыльнулся Махрюта. – Боярин напраслину на меня возводит!

В мою бытность на Москве нам обоим приглянулась одна девица, коя предпочла меня, – не моргнув глазом, солгал вурдалак. – Бутурлин не может мне простить сего, вот и тщится оболгать!..

– Боярин сказал правду! – вклинился в разговор Северин. – Сей рыжебородый – тать и людоед, могу в том присягнуть!

– Не суйся не в свое дело, холоп! – хлестнул бывшего ратника взглядом, словно плетью, Радзивил. – Тебя не вопрошают!

– А тебе, боярин, негоже так себя вести! – укоризненно покачал он головой. – О совести твердишь, о чести, а сам клевещешь на земляка!

– Дел у меня иных нет, как клеветать на Махрюту! – брезгливо поморщился Дмитрий. – Клянусь честью, не далее как неделю назад я висел, подвешенный за руки, в его сарае, а сей упырь собирался меня съесть!

– Что ж не съел? – гнусно осклабился Махрюта.

– Нескладно у тебя выходит лгать, боярин! – согласился с татем Радзивил. – Мало того, что ты неказист с виду, так еще и убог на выдумку! И что только нашла в тебе Эва?

– Верно, то, чего не нашла в тебе! – ответил ему Бутурлин.

– Чего же именно? – Владислав источал высокомерие. – Молви, я слушаю!

– Я люблю Эву, для тебя же брак с ней – средство обрести ее наследство и поддержку вассалов ее отца.

– А что ей может дать твоя любовь? – презрительно скривил губы княжич. – Нищенскую жизнь в забытой Богом Московии?

Со мной же Эвелина станет Государыней Литвы!

– А ты вопрошал ее, желает ли она быть Литовской Королевой? – горько усмехнулся Дмитрий. – Или, может, ей милее жизнь вдали от дворцовых склок и битв за Корону?

– Ты и впрямь жалок, коли грезишь о такой жизни! – усмехнулся Радзивил. – Роющийся в земле крот не способен мыслить подобно парящему в небесах орлу!

– Под орлом ты, верно, подразумевашь себя? – вопросил его Бутурлин.

– На сей раз ты не ошибся! – чванно вскинул подбородок княжич. – Да, ныне Эва не ценит широты моих замыслов. Но когда ее чела коснется Корона, она поймет, что все содеянное мною было ради ее блага!

– И уничтожение Милицы, кою ты собираешься сжечь? – иронично поднял бровь московит.

– Когда я приду к власти, о Милице никто и не вспомнит! – развел руками нобиль. – Да и сколько еще таких весей встретится на моем пути! Им несть числа!

– Этого-то я и боюсь… – вздохнул Дмитрий.

– Боишься? – рассмеялся княжич. – Тогда беги прочь, словно заяц! Или ты впрямь поверил, что можешь тягаться со мной?

Погляди на мои латы и на то недоразумение, что напялил на себя твой подручный! Разве их можно сравнить?

Верно говорят: «голь на выдумки хитра»! Только по силам ли вам будет с цепами да косами одолеть лучшую конницу христианского мира?

Ты и сам это разумеешь, боярин, да только боишься сознаться.

К чему тебе брать на душу грех? Пока еще у Миличан есть шанс избежать пожара, но ты хочешь лишить их сей возможности!

Признайся, ты ведь повел Милицу на войну лишь из желания досадить мне в отместку за отнятую княжну!

– Каждый мерит других своим аршином! – ответил Бутурлин. – Не захвати ты в плен Эву, я бы все одно не позволил тебе сжечь мирную весь…

– Не позволил? – оторопел от слов московита княжич. – В твоих силах мне препятствовать?

Что ж, поглядим, как тебе это удастся! Но знай, боярин, людишек, идущих за тобой, можно было спасти. Теперь же их кровь падет на тебя! Прощай, до встречи в бою!

Развернув коня, он поскакал прочь, сопровождаемый турком и Махрютой.

– Отчего ты не подал мне знак задушить московита? – обратился к княжичу его телохранитель. – Я бы разорвал сего крысенка голыми руками!

– Похоже, княжичу это не было нужно! – предположил искушенный в тайных делах Демир-Ага.

– Верно, – кивнул, соглашаясь с ним, Радзивил, – на свою беду, княжна грезит Бутурлиным. И если я обагрю руки его кровью, она воспылает ко мне ненавистью.

Видит Бог, я не меньше вас жажду смерти московита! Но для затеянной мной игры нужно, чтобы пока он оставался в живых. Женщины любят победителей. Я сокрушу милый Эве образ боярина, разгромив его в бою!

Увидев московита жалким пленником, дочь Корибута устыдится своих чувств и забудет его. Когда стоит выбор между величием и ничтожеством, всякий здравомыслящий человек выбирает величие! А Эвелина отнюдь не глупа!

– Что ж княжич, желаю удачи в сем благородном деле! – с улыбкой откликнулся на его слова Демир. – Надеюсь, личные устремления не помешают твоим полководческим талантам!..

– Ну, как будем действовать дальше? – вопросил у Бутурлина Северин, когда Радзивил с подручными скрылись из виду.

– Дождемся неприятеля! – пожал плечами Дмитрий. – Что нам еще остается?

* * *

Мурза Илькер чувствовал себя так, словно ему плюнули в душу. На переговоры с защитниками Милицы княжич Владислав взял с собой турка, выскочку Махрюту, но только не его – наследника Чингисхана и предводителя самой боеспособной части литовского войска!

Снести подобную обиду Илькер был не в силах и потому мысленно искал способ досадить Радзивилу и Демир-Аге, так небрежительно обошедшимся с ним.

Но ничего путного ему на ум не приходило. К тому же, выступление против своего нанимателя для молодого татарского вожака таило ныне смертельную опасность.

После ухода казаков Радзивил не на шутку ожесточился и заявил, что посадит на кол всякого, кто ослушается его наказа. Мурза разумел, что это не пустые слова!

Скорый на расправу княжич искал, на ком бы отвести душу после неудачи с людьми Щербы, а горделивый татарин вполне подходил на роль жертвенного агнца.

Сознавая это, Илькер решил повременить с местью. Однако деятельная натура не давала ему покоя, и вскоре Мурза придумал, как с выгодой для себя испортить настроение Демиру-Аге.

Проезжая мимо вьючной лошади турка, Илькер узрел торчащую из-под попоны рукоять пистоли, коей еще недавно хвалился Посланник Султана.

К великой удаче татарина, молодой чавуш, охранявший имущество Аги, глядел в сторону, куда вместе с Радзивилом и Махрютой направился его господин, и не мог видеть приближения Илькера.

Подивившись беспечности стражника, правнук Чингисхана осторожно вынул из седельной сумы пистоль с привязанным к ней ключом, а также два кошеля с запасом пороха и пуль и спрятал все это в собственном мешке с пожитками.

Но если воин, приставленный к добру Демира-Аги, проявил преступную халатность, то его господин по возвращении с переговоров сразу обнаружил пропажу.

Хлестнув нерадивого чавуша плетью, Демир поспешил на встречу с Илькером. Он догадывался, кто мог похитить его оружие.

– Пока я отсутствовал в стане, из моего обоза была украдена пистоль! – без предисловий начал он. – Признайся, ее взял один из твоих молодцов?

– С чего ты взял, что она пропала ныне? – изобразил на лице недоумение Илькер. – Может, ее стащил кто-то из казаков, прежде чем покинуть стан? От сих детей Шайтана можно ждать всего!

– До моего отъезда с княжичем пистоль была привязана к седлу запасного коня, это я знаю точно! Так что казаки ее украсть не могли! Поищи лучше вора среди своих людей!

– Ты мыслишь, мои нукеры способны на кражу? – картинно оскорбился предводитель татар. – Или, по-твоему, я мог взять без спросу чужое оружие?!

Видя, что правды от него не добиться, Демир решил на время оставить ногайца в покое.

«Не быть тебе, Мурза, наместником Порты в Диком Поле! –

с презрением подумал он о своем подопечном. – Шакалом ты был, шакалом и остался!»

Но еще больше потери оружия Демира огорчало иное. Посланные вечером на поимку гонца Мустафа и Халиль до сих пор не вернулись в лагерь.

Для Посланника Султана это означало лишь одно: его люди мертвы. Будь они живы, по-любому бы возвратились доложить об исполнении наказа.

Но княжич Владислав отнюдь не разделял опасений своего советника. Ему не было дела до судеб отдельных лиц, тем паче слуг.

– Нашел о чем тревожиться! – презрительно фыркнул он, выслушав предположение Демира о гибели его людей. – Сии места неведомы твоим холопам! Верно, заблудились и плутают по лесу!

Лучше проследи, чтобы наша конница была готова к выступлению. Через час мы пойдем на приступ!

– Я позабочусь об этом, княжич, – учтиво склонился пред Владиславом Демир-Ага, – но все же мне неспокойно. Я мыслю, московит неспроста так уверен в своих силах!

Наверняка у него есть тайное оружие…

– Тайное? – недоверчиво переспросил княжич. – И что это за оружие может быть?

– Мой опыт подсказывает, что боярин призовет в помощь силы природы… – задумчиво вымолвил посланник Султана.

– Обратится к старым языческим богам? – криво усмехнулся Радзивил.

– Скорее, воспользуется силой, коя действует безотказно! – развел в стороны ладони Демир. – Я говорю о воде!

– Что еще за вода? – нахмурился княжич. – Не люблю, когда со мной говорят загадками!

– Помнишь запруду на пути к Милице? – холодно улыбнулся турок. – Вообрази, княжич, что станется, если ее разрушить!

Река хлынет на равнину, где ты выстроишь войско, и наше наступление захлебнется…

– Ты веришь, московит способен на такое? – изумленно воззрился на советника Владислав. – Брось, Ага! С чего ты взял, что он разрушит запруду?

– С того, что по-иному ему не выстоять! – пожал плечами турок. – На месте Бутурлина я бы сам так поступил!

– Надеюсь, на это у него не хватит ни ума, ни сил! – отмахнулся от Аги Радзивил. – Сам подумай, где он найдет столько пороха, чтобы взорвать греблю?

– Лучше переоценить врага, чем недооценить, – вздохнул Демир, – тогда будешь готов к любой хитрости с его стороны. Я мыслю, нам нужно обезопасить себя от затопления на время битвы!

– И как ты намерен это сделать? – полюбопытствовал княжич.

– Пошлю к гребле своих людей. Думаю, десятка хватит.

Едва ли Бутурлин отрядил для разрушения гребли много люда. Скорее, там будет пара-тройка верных ему бойцов!

– Что ж, отправь нукеров к гребле, – согласился с советником Радзивил, – сам же будь подле меня! Мало ли какая помощь от тебя потребуется в битве!

Лязгая доспехами, в шатер ввалился Махрюта.

– Господин, воины ждут тебя, – вымолвил он, склоняясь перед своим покровителем, – они готовы идти на приступ!..

– Отлично! – мечтательно произнес княжич. – Нынче же покажем миличанам, как бунтовать против законного Монарха!

Предоставив турку первым покинуть шатер, Радзивил обернулся к своему телохранителю.

– Вот что, пан Каин, – с улыбкой произнес он, – скажи, есть хоть капля правды в том, что сказывал о тебе московит?

– Ужели ты ему веришь, Владыка? – состроил обиженную гримасу тать. – Я и говядину не шибко люблю, а что до человечины, то и вовсе…

– Ладно, ладно, пошутил я! – со смехом оборвал его княжич. – Впрочем, на свете нет ничего невозможного…

В ближайшее время боярин мне нужен живым. Но, клянусь, едва княжна от него отвернется, я лично отдам тебе Бутурлина на съедение! Разумеешь?

– Шутить изволишь, господин? – нахмурился душегуб, силясь понять, насколько всерьез говорит его покровитель.

– В каждой шутке есть доля правды! – насмешливо прищурился Радзивил. – Мы еще вернемся к сей беседе! А ныне нас ждут иные дела. Победив московита, мы раздавим гнездо мятежа на Литве!

– Непременно раздавим, господин, – хищно осклабился Махрюта, – в том даже не сомневайся!