Текст книги "Идя сквозь огонь (СИ)"

Автор книги: Владимир Зарвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 69 страниц)

Но мысль о браке по рассчету всегда была мне чуждой. Меня не прельщает Корона Литвы. Я желаю лишь одного: быть рядом с любимым человеком…

– Вы говорите о том московском варваре?! – поднял на нее яростный взор Радзивил. – Простите, княжна, ваша любовь к нему – опасная блажь, коя не закончится для вас ничем добрым!

Какая будущность ждет вас в Московии с сим неумытым дикарем? Московский боярин – тот же мужик, проживающий в двухповерховой избе. По московским законам, муж имеет право бить жену, силой принуждая ее к сожительству!

Беспробудное пьянство, унижение и насилие станут вашими спутниками на Москве! Помыслите сами, такой ли жизни вы достойны?

– Сказать по правде, я не ждала от вас иных слов! – печально вздохнула Эва. – Я и сама сыта преданиями о грубых московских варварах, пьющих с утра до ночи медовуху и спящих вповалку на земляном полу с медведями!

Но Москва оказалось иной, чем о ней повествуют сплетни. Лучшие из московитов не уступят в благородстве манер высшей шляхте, а вина они пьют не больше польских и литвинских рыцарей!

Что до Дмитрия, то он в чистоте помыслов превосходит тех шляхтичей, с коими мне приходилось встречаться при Дворе.

У вас нет права злословить о человеке, спасшем мне жизнь!..

Владислав побагровел от ярости, но все же сумел сдержаться. Сколь ни велика была его неприязнь к Бутурлину, княжич не рискнул говорить о ней при Эвелине.

Он все еще лелеял мысль склонить дочь Корибута к брачному союзу и страшился оттолкнуть ее от себя ненавистью к московиту. Поскольку действовать следовало осторожно, княжич скрыл гнев под маской милосердия.

– Я разумею ваши чувства, княжна! – кивнул он, стараясь придать голосу сочувственные нотки. – Невзгоды пути, плен, грубость моей покойной сестры причинили вам столько боли, что вы не способны дать мне иной ответ!

Но я надеюсь, что здравый смысл возобладает над вашим горем и поможет вам изменить решение! Пока же вы – моя гостья, и я позабочусь, дабы вы ни в чем не нуждались!

Вам отведут шатер, приставят умелых служанок, кои помогут вам принять омовение. Я уже распорядился доставить в ваши покои бадью с подогретой водой. Следом принесут сменное платье…

– Если вы и впрямь испытываете ко мне добрые чувства, то позвольте покинуть ваш стан! – с мольбой во глазах промолвила Эвелина. – Раз я не пленница, вы не можете удерживать меня силой!

– Господь с вами, княжна! – всплеснул руками Владислав. – Ни о каком плене речь не идет! Но как я могу отпустить вас одну в смутное время, когда за каждым изгибом пути таится враг?

Шляхетская честь не позволит мне так обойтись с вами! Да и вам нужно отдохнуть с дороги. Придите в себя от пережитых тягот, страданий! Обещаю, завтра мы вернемся к нашей беседе и обсудим все, что вас тревожит!

– Что ж, тогда у меня осталась лишь одна просьба… – смущенно произнесла княжна. – Если вы не желаете вернуть мне свободу, то хотя бы дайте ключ, дабы я могла избавиться от…

Эвелина густо покраснела, не зная, как закончить фразу.

– Просите о чем угодно, но только не об этом! – сочувственно вздохнул княжич. – После того, как мой подарок спас вам жизнь, я уверился, что мысль надеть его на вас подсказана мне высшей силой!

Да и стоит ли снимать его ныне, когда вокруг столько татей? Щерба, доставивший вас в мой лагерь, умолчал о подробностях вашей встречи, но я же не слепой!

Казаки отбили вас у мурзы Илькера, и мне даже страшно подумать, что могло статься, опоздай они хоть на минуту…

Не просите меня избавить вас, от предмета, сберегшего вашу жизнь и честь. Клянусь, когда мы повергнем врагов и опасность минет, я сам сниму с вас сию броню непорочности!

Эвелина лишь тяжко вздохнула в ответ. Ее плен продолжался.

Глава 94

Во время пребывания княжны в шатре Радзивила Илькер не находил себе покоя. Сомневаясь в том, что гостья удержится от жалоб на его действия, мурза держал подле себя себя отряд нукеров.

В любой миг княжич Владислав мог воспылать гневом и отдать наказ взять под стражу своевольного мурзу. Зная, чем для него это может кончиться, Илькер готовился встретить княжьих воинов во всеоружии.

Однако минуло полдня, а жолнежи за ним так и не пришли. Это немного успокоило предводителя степняков, однако не смогло окончательно избавить его от тревоги.

На всякий случай мурза решил заручиться поддержкой Демира – Аги и вместе с отрядом направился к его шатру. Турка он застал за одним из его любимых дел. На лужайке перед шатром Султанова посланника был выставлен раскладной стол с разложенным на нем оружием.

Раздетый до пояса, Ага лично разбирал и смазывал маслом свои пищали, проверял остроту клинков, отдавая подручным наказы подточить лезвие сабли или же заменить изношенный шомпол пищали.

В миг, когда Илькер приблизился к турку, тот разбирал одну из италийских пистолей, пожалованных ему Великим Визирем за заслуги перед отечеством.

В те времена пистоли были столь редким оружием, что не могли не привлечь внимания мурзы. Больше всего Илькера изумил пружинный механизм ручницы, позволявший обходиться без запального шнура.

При виде новинки глаза степняка загорелись хищным огнем, и он даже забыл на время о грозящей ему опасности.

– Что это за штуковина, Ага? – обратился он, подъехав к турку. – Для чего она служит?

– Для разных целей… – не прерывая работы, молвил посланник Порты. – Пистоль годится и для нападения, и для защиты. В дальности стрельбы она не уступит малому самострелу, а в ношении гораздо удобнее…

– Однако самострел бьет бесшумно, а от сей игрушки наверняка немалый грохот! – возразил турку Мурза.

– Верно, – не стал отрицать очевидного Демир, – зато пистоль можно прятать под одеждой, из нее можно стрелять одной рукой, в то время как вторая держит щит или клинок.

Поверь, мурза, у пистоли – блистательная будущность! Лет через сто все армии мира будут оснащены подобным оружием. К тому времени оно станет еще скорострельнее!..

– Это вряд ли! – криво ухмыльнулся Мурза. – Единственное, что мне по нраву в сей игрушке, – колесико с пружиной.

Как я разумею, вращаясь, оно трется о полку, и высекаемые при этом искры воспламеняют порох. А значит, не нужно заранее разжигать фитиль! Что ж, это удобно! Только как взводят пружину?

– Особым ключом, – пояснил Ага, – для каждой пистоли он свой!

При упоминании ключа Илькер зло фыркнул, вспомнив так и не найденный ключ от пояса верности княжны.

– Что с тобой? – заметил его негодование Демир. – Тебя рассердила потребность взводить пружину ключом?

– Не стоит внимания, Ага! – отмахнулся рукой татарин. – Меня куда больше заботит иное!

Поутру мне довелось встретить на раздорожии какую-то дочь неверных. Как оказалось, это была невеста княжича Радзивила, направлявшаяся в его стан!

– Невеста княжича? – оживился Демир-Ага. – Весьма нежданный поворот событий! И чем сие тебя так огорчило?

– О том, что она суженая Радзивила, мне стало известно, не сразу. Посчитав девку своей добычей, я решил воспользоваться правом победителя!..

– И воспользовался? – с любопытством вопросил мурзу турок.

– Какое там! – досадливо поморщился Илькер. – На ней оказался надет пояс верности!

– И ты не смог его снять с девицы? – сочувственно улыбнулся турок. – Как я разумею, не нашел ключа, отпирающего замок…

– Мне не до смеха! – обиженно заревел потомок Чингисхана. – Нагрянувшие казаки отняли у меня пленницу и препроводили ее к Радзивилу!

– Вот что тебя раздосадовало! – понял наконец причину его дурного настроения Демир. – Опасаешься, что княжичу станет известно о твоей попытке насладиться любовной близостью с девой?..

– Казаки дали слово, что упросят девку скрыть от Владислава подробности нашей встречи! – проворчал мурза. – Но я не доверяю клятвам гяуров, а тем паче их шлюх!

– Если ты и впрямь не снимал с девицы пояс, опасаться тебе нечего! – широко улыбнулся Ага.

– Но я сделал попытку! – вышел из себя Илькер. – Ужели Радзивил простит мне сие?!

– Проговорись девица о том Владиславу, он уже велел бы взять тебя под стражу…

– Может, княжич ждет, когда я ослаблю бдительность? – хмуро усмехнулся мурза.

– Возможно и такое, – покачал головой Демир, – но мне твои опасения сдаются напрасными.

У Радзивила ныне каждая сабля на счету. В случае ссоры с ним ты уведешь из войска татарские отряды, а сие для княжича будет невосполнимой потерей!

Вот увидишь, он закроет глаза на твои любовные похождения. Тем более, что завершились они неудачей!

Илькер засопел от злости, но возразить турку ему было нечего. Хотя в голосе Аги звучала издевка, по сути он был прав.

Устыдившись своих страхов, мурза решил больше не обсуждать их с посланником Порты.

– Считай, ты меня убедил! – кивнул он турку. – Но я так и не узрел, как действуют твои пистоли. Покажешь, Ага?

– С радостью! – воскликнул Демир, успевший за время беседы с мурзой зарядить обе ручницы. – Гляди и наслаждайся!

В десяти шагах от его шатра в землю были вкопаны столбики с насаженными на них спелыми тыквами. Обычно слуги Аги оттачивали на них точность сабельного удара.

Однако нынче Султанов посланник собирался использовать сии плоды по-иному. Подняв одну из пистолей, он скоро прицелился в ближайшую тыкву и нажатием курка спустил пружинный механизм.

Грянул выстрел и тыква разлетелась вдребезги, брызнув во все сторону сладковатой жижей с семенами. Один их ее кусков упал у самых ног Илькера, едва не испачкав ему сапоги.

– А вещица и впрямь недурна!.. – восторженно промолвил он, созерцая остатки тыквы. – При первом же удобном случае я обзаведусь пистолями!

– Обзаведись, мурза! – напутственно улыбнулся ему Демир. – Сам видишь, сколь полезна сия вещь. Как знать, может, когда и жизнь тебе, спасет!

– Спасет… – произнес себе под нос Илькер, удаляясь от шатра турка. – Когда-нибудь, Ага, все твое имущество станет моим!

Но Демир не расслышал его слов. Агу уже занимали иные дела.

* * *

Проводив Эвелину до ее нового обиталища, юный Радзивил поспешил вернуться в свой шатер, дабы спокойно обдумать дальнейшие действия. Несмотря на перенесенные беды, дочь Корибута отнюдь не спешила просить княжича о защите и тем паче не собиралась падать в его объятия.

Все это ставило Владислава в тупик. Его красота, знатность и богатство безотказно очаровывали придворных девиц, каждая из коих грезила о браке с наследником Радзивилов.

Однако на Эвелину его обаяние не действовало, и нобиль не мог уразуметь причину сего.

«Дело в проклятом московите! – сверлила мозг княжича неотступная мысль. – Узнать бы, каким способом он полонил сердце княжны? Опоил ее приворотным зельем или прибег к колдовству?!»

Подобные думы посещали его и прежде, но никогда еще ненависть к Бутурлину не вспыхивала в нем так жарко, как теперь. Попадись боярин ныне ему на глаза, Владислав повелел бы убить его без колебаний.

«Если московит испустит дух, чары развеются и Эва обратит ко мне взор! – утешал себя Радзивил. – Я освобожу ее душу из плена, и мы обретем счастье!»

Но поскольку соперник был для него недосягаем, Владиславу пришлось искать иные пути завоевания сердца княжны. Морща лоб, он перебирал в уме все способы воздействия на чувства Эвы.

За сим занятием его застал старший оруженосец Вацлав, чья озабоченность сразу же бросилась в глаза Радзивилу.

– Что тебе? – оторвавшись от дум, раздраженно вопросил его княжич.

– Вельможный пан, наши дозорные взяли в плен двух купцов… – с поклоном ответил шляхтич. – Они бежали с юга, как от чумы…

– Как от чумы? – переспросил оруженосца Владислав. – Что сие значит?

– Они чем-то не на шутку встревожены, княжич, – пояснил ему Вацлав, – однако ничего толком не говорят!

– Так допроси их с пристрастием! – возмущенно фыркнул Радзивил. – Хотя нет! Тащи их сюда. Я хочу сам присутствовать при допросе!

Спустя минуту обоих пленников доставили в шатер княжича. Придирчиво оглядев их, Владислав не нашел в торговцах ничего примечательного.

Как и подобало людям их сословия, они были одеты в темное дорожное платье без украшений. Судя по креплениям для ножен на поясах, купцы изначально были при мечах, отнятых у них ретивыми жолнежами.

Иного оружия при путниках не нашлось, хотя стража их тщательно обыскала. Держались оба с почтительной сдержанностью, выдававшей в них солидных торговцев.

Старший, судя по виду, уже отпраздновал свое сороколетие. Сухопарый альбинос с острой бородой и бесцветными глазами старался выглядеть невозмутимым, но быстрый и непоседливый взор выдавал его беспокойство.

Младшему из купцов едва ли исполнилось больше двадцати трех. Белокурый, сероглазый муж с виду походил на шведа или норвежца, но отнюдь не на славянина.

В отличие от своего опытного товарища он даже не пытался скрывать чувство волнения. Это несколько насторожило Радзивила.

– Кто такие будете? – вопросил невольных гостей Владислав, стараясь придать голосу покровительственные нотки. – Не бойтесь! Коли ответите на вопросы правдиво, вам ничего не грозит!

– Мы маркитане, Вельможный Принц! – ответил с низким поклоном княжичу старший из торговцев. – Родом из Нидерландов. Я – Ханс Йохансен ван Ротенбург, а это – мой племянник и компаньон, Эйб ван Гент…

– И что вы делаете на землях Унии, почтенные? – впился в них пристальным взором Владислав. – Насколько мне ведомо, Нидерланды от сих мест далече!

– Воистину так! – еще ниже склонился перед Радзивилом старший купец. – Однако товары, произведенные в нашем отечестве, пользуются спросом в Польше и Литве. И мы решили…

– Теперь пусть говорит он! – прервав бородача, княжич ткнул кнутовищем плети в его племянника. – Каким таким товаром вы торгуете на чужбине?

– Кожаные ремни, пряжки, конская сбруя! – скороговоркой выпалил молодой нидерландец. – У нас еще много иного добра. Если Вельможный Принц пожелает, я могу принести…

– К сему мы еще вернемся! – сунул плеть за голенище сапога Радзивил. – А теперь сказывайте, что заставило вас бежать с юга. Мой начальник стражи сообщил мне, что вы уносили ноги так, будто за вами гналась смерть!

Оба торговца сникли, потупив взоры в землю.

– Я жду ответа! – возвысил голос Владислав. – Не хотите говорить по доброй воле – я найду способ развязать вам языки!

Выбирайте, что вам милее: поведать все без утайки или дать моим палачам снять с вас заживо кожу? В моем стане имеются умельцы, способные разделать вас под орех! Казаки, татары… Кто из них вам милее?

– Простите, Вельможный Принц, но это – не наша тайна! – благоговейно вымолвил старший из маркитан. – С нас взяли клятву, что мы не будем распространяться о том, свидетелями чего стали…

– Вздор! – возмущенно фыркнул княжич, почуявший, что за молчанием торговцев скрывается нечто важное. – Кто взял с вас клятву? Свидетелями чего вы стали?!

– Сжальтесь, Вельможный Принц! Мы можем нарушить молчание лишь в присутствии глав Унии… – выдавил из себя младший торговец.

– А я, по-вашему, кто такой? – пришел в ярость Владислав. – Пред вами – Воевода и Коронный Магнат Унии, на коем лежит забота о безопасности ее рубежей!

Вы обязаны рассказать мне о том, что творится на юге, иначе мне придется вырвать из вас правду силой!

Владислав умолк, вперив взор в притихших нидерландцев. Сии торгаши отнюдь не выглядели смельчаками, готовыми унести в могилу чужие тайны.

Скорее, напротив, они были рады поведать все, о чем знали, но боялись кары за разглашение секрета. Однако наказание от рук людей, велевших им молчать, ныне казалось призрачным, тогда как кара, обещанная Радзивилом, могла постичь их в ближайшее время.

– Ну, что? Кликать палачей? – выдержав недолгую паузу, осведомился у торговцев Радзивил.

– Не нужно, Вельможный Принц… – склоняясь пред ним чуть ли не до земли, вымолвил старший маркитанин. – Мы расскажем вам все!

– Тогда повествуйте! – презрительно усмехнулся княжич. – Но помните, я сумею отличить правду от лжи!

– Мы привезли в лагерь Польского Государя три воза товара… – начал купец. – У польской шляхты всегда в цене кожа голландской выделки, откованные в Генте пряжки и шпоры…

– Меня сие не заботит! – поморщился Радзивил. – Что было дальше!

– Поскольку в стан мы прибыли уже под вечер, нам пришлось остановиться на ночлег вблизи шатра Князя Томаша Варшавского, всегда выискивавшего у нашего брата-торговца опасные для войска вещи. Оружие, яды и прочее…

– Продолжай, – кивнул княжич, предвкушая интересную развязку повествования, – хотя нет. Пусть повествует твой племянник!

– Как вам угодно, Вельможный Господин! – сгорбил спину в поклоне молодой торговец. – Мы хотели доложить Князю о нашем прибытии, но его в стане не оказалось. В тот день он вместе с Государем отправился на охоту…

– Охоту? – недоверчиво переспросил Владислав. – Я не ослышался?

– Нет, мой господин, – живо замотал головой маркитанин, – поскольку между Королем и сарацинами был заключен договор о перемирии, Польский Владыка решил отдохнуть от ратных трудов на ловах.

Не застав Князя Томаша, мы с дядей решили заночевать в палатке. Но случившееся ночью заставило нас изменить планы…

Было уже темно, когда польский лагерь огласился криком и лязгом оружия. Не в силах понять, что случилось, мы бросились вон из нашего обиталища.

Сперва нам подумалось, что на лагерь вероломно напали турки. Но, как оказалось, дело было в ином…

– В чем же? – подался вперед Радзивил. – Отвечайте, иначе…

– Король Польши Ян Альбрехт был ранен на охоте! – вновь вступил в разговор старший из торговцев. – Он укололся отравленной стрелой!..

– Стрелой? Как такое могло статься? – княжич переводил недоверчивый взгляд с одного купца на другого.

– Кто-то подложил ее в колчан наконечником вверх… – робко вымолвил младший из компаньонов. – Желая убить оленя, Государь протянул руку к тулу со стрелами и наткнулся на острие…

– Узнать бы, кому хватило смелости свершить подобное! – не смог сдержать восторга Радзивил.

– Сия тайна покрыта мраком! – скорбно вздохнул молодой маркитанин. – Сказывают, человек, отравивший Владыку, сбежал из лагеря. Его так и не изловили…

– Нам повезло, что Король отправился на охоту до нашего прибытия! – развел руками старший из компаньонов. – Окажись мы на месте немногим раньше, в покушении непременно обвинили бы нас…

– По-другому и быть не могло! – усмехнулся княжич. – Что ж, продолжайте!

– Мы видели возвращение Государя в лагерь. Он был бледен и едва держался на ногах. Князь Томаш созвал в королевский шатер лекарей со всего стана в попытке спасти Монарха…

Но все было тщетно. Хоть мы с дядей были далеко от того места, где проходило лечение, до нас долетел слух, что Государь…

– Ну, что же ты? Продолжай! – нетерпеливо воскликнул Радзивил.

– Почил в бозе… – тяжко вздохнул младший купец. – Стрела, ранившая Короля, была смазана какой-то диковинной отравой, от коей не нашлось противоядия. Государь скончался в страшных муках…

Маркитанин умолк, не зная, о чем повествовать дальше. Молчал и Владислав, обдумывая его слова.

– Значит, Ян Альбрехт мертв! – наконец произнес он. – Только что вас побудило бежать из королевского стана?

– Князь Томаш не велел нам отлучаться из лагеря, дабы известие о смерти Монарха не разнеслось по земле, – пояснил ему старший из купцов, – но долго так продолжаться не могло.

Рано или поздно нам пришлось бы покинуть королевский стан, а это значит, что вместе с нами его покинула бы и тайна гибели Государя!

Посему Князь сказал, что отпустит нас на волю лишь в том случае, если мы дадим обет молчания. Стоит ли говорить, что мы поклялись ему скрывать от всех смерть Владыки?

– Допустим, я вам верю, – кивнул торговцам Радзивил, – но от кого вы спасались бегством?

– От него же, от Князя… – сглотнув комок, промолвил молодой маркитанин. – Похоже, он усомнился в нашей способности держать язык за зубами и выслал нам вслед убийц…

– Мы чудом ушли от погони, – добавил его старший товарищ, – однако нам пришлось бросить в лагере обоз…

С собой мы взяли лишь то, что можно было увезти в седельных мешках. Зато это самый ценный товар. Не угодно ли взглянуть на него Вельможному Принцу? Мы тотчас доставим сей крам Вашей Светлости…

– Купец везде купец! – коротко рассмеялся Радзивил. – Ты, я вижу, не можешь думать ни о чем, кроме барышей!

Ну да ладно! Я дарую вам свободу! Вацлав, распорядись вернуть сим добрым людям их имущество, и пусть маркитан проводят до восточного тракта!

– Премного благодарны, Ваша Светлость! – рассыпались в любезностях торговцы. – Клянемся, никто больше не узнает о том, что сталось в королевском лагере…

– А вот это, лишнее! – улыбнулся им Владислав. – Напротив, будет хорошо, коли вы всем расскажите о событиях на юге! И не страшитесь Князя Варшавского. Ему нынче будет не до вас!

Не переставая кланяться, маркитане удалились из шатра Радзивила. Едва они вышли, княжич вскочил с походного кресла и стал ходить взад-вперед, пытаясь справиться с охватившим его волнением.

Услышанное от купцов казалось Владиславу дивным сном. Он и помыслить не мог о том, что Небо пошлет ему подарок в виде смерти Яна Альбрехта!

И не только ему одному. Узнав о гибели Владыки Унии, против нее тотчас начнут войну ливонцы и шведы. На границе с Пруссией зашевелятся Тевтонские Братья, а в самой Польше поднимут головы враги Ягеллонов.

Лучшего мига для выступления быть не могло, но что-то смущало молодого Магната. Слишком своевременно умер Король, слишком удачно все складывалось для выступления Радзивила против Польши.

«Что, если это западня, в кою меня хотят завлечь недруги? – пронеслась в голове княжича шальная мысль. – Вдруг окажется, что Ян Альбрехт жив, а эти скоморохи разыгрывали предо мной балаган?»

«Хотя чего мне бояться? – ответил он сам себе. – Я по-любому собирался выступать против Унии. Смерть Короля мне, безусловно, на руку. Но даже если он жив, ему не удастся воспрепятствовать моему походу!..

Хорошо бы проверить, не лгут ли купцы, но это займет уйму времени. А его у меня нет. Дабы застать неприятелей врасплох, я должен первым нанести удар!..»

Пока княжич допрашивал торговцев, другой обитатель стана выискивал способ подслушать их разговор. Чавуш Халиль принес Демиру-Аге весть о пленении жолнежами купцов с юга.

Судя по долгому пребыванию пленных в шатре Радзивила, они обладали ценными сведениями, и посланник Порты мог лишь догадываться о том, какие секреты у них выведал Владислав.

Как же хотелось Аге оказаться рядом с надменным нобилем, пренебрегшим его помощью в допросе! Но ему оставалось лишь ждать, когда гости Радзивила покинут княжеский шатер, чтобы заговорить с ними.

Однако встреча с пленными превзошла все ожидания турка. Когда они вышли на свет, Демир, к своему изумлению, признал в одном из маркитан тевтонца, коему он даровал волю, услышав, что тот намерен убить Польского Короля.

– Здравствуй, Отто! – обратился к знакомому по-немецки Султанов посланник. – Как прошла твоя миссия? Надеюсь, успешно?

Вздрогнув от неожиданности, маркитане обернулись к нему.

В глазах обоих застыл ужас.

– Не бойтесь! – широко улыбнулся Демир. – Просто мне нужно знать, о чем вы толковали с Радзивилом!

– Это – Демир-Ага, – сглотнув незримый комок, сообщил товарищу фон Грюненберг, – я говорил вам о нем!

– Вот как! – настороженность во взоре тощего альбиноса сменилась поддельным дружелюбием. – Что ж, я рад знакомству с вами, Демир-Бей!

– Ага, – с улыбкой поправил его турок, – в моем отечестве принято так обращаются к должностным лицам. А вы, как я разумею…

– Коронер Ливонского Братства! – вполголоса представился ему спутник Грюненберга. – Сами видите, Ага, как я вам доверяю!..

– И я хочу вам доверять! – развел руками Демир. – Но господину Коронеру придется сделать мне одно маленькое одолжение.

Поведайте, о чем вы толковали со светлейшим принцем Владиславом?

– Мы донесли до Его Светлости весть о кончине Государя Унии, – напустив на себя скорбь, произнес фон Тилле, – Ян Альбрехт скончался, уколовшись на ловах отравленной стрелой…

– И, как я полагаю, рассказаная вами история – чистая выдумка! –

хитро прищурился турок. – Не обижайся, Отто, но если бы тебе удалось осуществить свой замысел, мне бы это стало известно!

Немцы умолкли, не зная, чего дальше ждать от сарацина, и Демир, перехватив нить беседы, повел ее в нужном направлении.

– Могу представить гнев Радзивила! – сокрушенно вздохнул он. – Узнав, как низко вы его обманули, княжич наверняка велит содрать с вас живьем кожу!..

Однако я не стану разоблачать вас, – удовлетворившись страхом в глазах крестоносцев, поспешил развеять их тревогу Ага, – ваш замысел мне близок.

Княжич не решается выступить в поход против Польши, и вы хотите подтолкнуть его к сему! Поскольку ваши действия идут на пользу Высокой Порте, я не вижу смысла вам препятствовать!

– Вы поступили мудро, Ага! – с почтением шепнул турку Ливонец. – У нас с вами разные языки и Вера, но общие цели и общие враги! Надеюсь, дружба меж нами в грядущем не прервется…

– Я тоже надеюсь на это! – ответил ему Демир. – Мы не раз еще встретимся с вами, господин Коронер!..

Он прервал речь на полуслове, поскольку увидал идущего к ним Вацлава.

– Я провожу вас до тракта, – бросил маркитанам оруженосец, возвращая им мечи, – и помните сказанное княжичем!

Чем больше народа узнает о том, что сталось на юге, тем лучше!

Свои слова шляхтич подкрепил увесистой мошной с серебром. Когда сего требовали их интересы, Радзивилы не скупились на деньги.

Лишь когда Вацлав, проводив до восточной дороги купцов, вернулся восвояси, они смогли наконец облегченно вздохнуть.

– Признаюсь, когда турок меня окликнул, я почуял дыхание смерти! – молвил своему спутнику фон Грюненберг.

– Сказать по правде, я тоже! – кивнул ему Ливонец. – Но, хвала Господу, наши интересы совпали с чаяниями Демира-Аги, и он не выдал нас Радзивилу!

– Я поверю в сие лишь тогда, когда мы окажемся в безопасном месте… – проронил Отто. – Молю Бога, чтобы он сберег нас для грядущих дел! Даже не знаю, как себя вести, если Радзивил усомнится в наших словах и вышлет погоню…

– Я знаю, друг мой, – улыбнулся фон Тилле, – и могу поделиться с вами сим знанием! Отправляясь в дорогу, я захватил с собой оружие, кое сможет защитить нас от многих недругов!

– И где же оно? – с сомнением вопросил его Отто, не найдя взглядом у Коронера никакого оружия, кроме меча.

– Полюбуйтесь! – фон Тилле извлек из поясной сумки небольшой глиняный горшочек, подобный видом плоду граната. Если бы не свисающий с изделия шнурок, Отто, без сомнения, принял бы его за сарацинский фрукт.

– Что это? – полюбопытствовал он, разглядывая диковинку в руке Ливонца.

– А на что похоже? – задал встречный вопрос Коронер.

– На плод граната! – не задумываясь ответил посланник Братства Пречистой Девы.

– Когда-нибудь сию игрушку так и будут величать! – улыбнулся ему фон Тилле. – Тем паче, что она похожа на одноименный плод не только снаружи, но и изнутри!

Под глиняной коркой спрятан мешочек с порохом, обложенный свинцовой дробью, подобно гранатовым зернам.

Когда тлеющий шнур воспламенит порох, произойдет взрыв, и дробь разлетается по сторонам, разя все живое. Но нужно быть крайне осторожным! В отличие от стрелы и пули, сие творение разума столь же опасно для своего хозяина, как и для его врагов.

Посему его нужно бросать как можно дальше, в гущу неприятелей. Лучше делать сие при помощи пращи или баллисты, но мы с вами можем положиться лишь на силу рук!..

– И вы не страшитесь носить на поясе столь опасное оружие? – изумленно поднял бровь фон Грюненберг.

– Поверьте, без зажженного шнура оно не более опасно, чем вложенный в ножны клинок! – улыбнулся Герберт. – Но у всякой медали есть оборотная сторона. На то, чтобы разжечь фитиль, требуется время, а оно у нас есть не всегда.

Помня об этом, я нарочно снабдил свои диво-плоды коротким запальным шнуром. И не забываю держать под рукой огниво. Без него мое детище, увы, бесполезно!

– Вы сказали, ваше детище? – переспросил Ливонца фон Грюненберг.

– В отличие от волчьего крюка, вправду мое! – гордо вскинул бороду Коронер. – И я надеюсь, что когда-нибудь оно обессмертит мое имя!

Но поскольку мы с вами духовные лица, нам надлежит думать не о славе, а об успехе дела Веры! – ливонец вздохнул, подчиняясь неизбежности.

– И все же я хотел бы увидеть ваше изобретение в действии! – выразил надежду испытать чудо-оружие Грюненберг.

– Когда-нибудь непременно увидите! – заверил его Коронер. – Я лишь молю Бога, чтобы нам не пришлось применять его слишком часто…

Пока он описывал свойства своего детища Грюненбергу, Вацлав с разъездом жолнежей возвратился в стан. На душе шляхтича было неспокойно.

С одной стороны, он сомневался в правдивости маркитан, принесших его господину весть о гибели Монарха. С другой, его раздражал турецкий гость, коему так безоглядно доверился Радзивил.

Ушлый сарацин совал нос во все его дела, наставляя княжича в делах мира и войны. Но что хуже всего, он обтяпывал за спиной грядущего Владыки Литвы свои грязные делишки. Вот и ныне турок без разрешения свыше вступил в переговоры с заезжими купцами из Нидерландов.

Кипя праведным гневом, оруженосец поспешил указать зарвавшемуся нехристю на его место.

– О чем ты говорил с купцами? – сурово нахмурился, обращаясь к турку, Вацлав.

– Ни о чем таком, что могло бы повредить твоему Владыке! – ответил Демир, готовый к допросу. – Я проверил, те ли это люди, за коих себя выдают.

– И что оказалось? – криво усмехнулся шляхтич.

– Они и вправду купцы из Нидерландов, – развел руками сарацин, – выведать у них больше я не успел!

– Ладно, – кивнул ему Вацлав – но впредь не вмешивайся в дела моего пана!

– Как скажешь, воин! – Демир-Ага излучал благодушие. – Я лишь хотел помочь…

Зная, что Вацлав наверняка расскажет княжичу о его разговоре с купцами, турок поспешил сделать это сам. Ему не хотелось, чтобы Радзивил подозревал его в интригах за своей спиной.

Посему Демир немедля направился к шатру Владислава. Вопреки ожиданиям, тот охотно его принял.

– Присаживайся, Ага! – указав на свободное кресло напротив, произнес нобиль. – Нам предстоит важная беседа.

Нынче мне пришлось допрашивать двух маркитан с юга, бежавших из стана Яна Альбрехта. Они принесли с собой весьма любопытную весть!..

– Я видел их выходящими из твоего шатра, княжич, – кивнул ему Демир, – сии люди показались мне подозрительными, и я решил расспросить их кое-о чем…

– Вот как? – тряхнул кудрями Радзивил. – И на каком языке ты их допрашивал? Тебе ведома речь нидерландцев?

– Я говорил с купцами по-немецки, – не моргнув глазом, ответил Ага, – нидерландская речь схожа с германской, и мне не составило труда объясниться с ними!

– Что ж, тем лучше! Значит, тебе известно о смерти Польского Короля? Что скажешь об этом? Не может ли сие известие быть хитро подстроенной ловушкой?

– Не думаю… – покачал головой турок. – Яну Альбрехту нынче не до игр с тобой. Ему хватает иных забот.