Текст книги "Идя сквозь огонь (СИ)"

Автор книги: Владимир Зарвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 69 страниц)

Словно одержимый, носился он по стану, обрушивая булаву на щиты и шлемы дерущихся и призывая их остановиться. Однако ни его усилия, ни помощь оруженосцев, последовавших за господином, не могли укротить боевой дух извечных противников.

Лишь появление на поле боя Илькера и Щербы помогло княжичу разборонить увязших в битве воинов и восстановить в лагере мир. Хотя обошлось без смертей, радоваться было рано.

Вспыльчивый и злопамятный Илькер пообещал Щербе отплатить ему за нанесенную татарам обиду, на что казачий вождь ответил, что готов сразиться с ним хоть сейчас.

Радзивил, коему были дороги оба Воеводы, удержал их от опрометчивого шага, но опыт подсказывал княжичу, что потушить вражду меж ними ему не удастся.

Единственное, что он мог сделать для предотвращения стычек меж казаками и татарами, – это разделить стан надвое частоколом, препятствующим их соперничеству.

Но такое решение не принесло Владиславу покоя. Княжич был всерьез озабочен тем, сможет ли управлять в битве людьми, готовыми уже сейчас вцепиться друг дружке в горло.

От мрачных раздумий его отвлекло появление оруженосца, принесшего весть о некоем купце, добивающемся встречи с грядущим Властителем Литвы. Признание его претензий на владычество заинтриговало княжича, и он велел допустить к себе незнакомца.

Спустя четверть часа тот уже стоял перед ним в сопровождении четырех жолнежей. Рядом с рослыми латниками гость выглядел тщедушным, но его хрупкое телосложение не могло усыпить бдительность Радзивила.

От Короля и его супруги можно было ждать любого коварства, и Владислав был готов к тому, что человек, склонившийся пред ним в поклоне, окажется убийцей. Помня об этом, княжич не спешил отпускать стражу, готовую зарубить гостя при первой же попытке нанести вред их господину.

Настороженность Радзивила не укрылась от проницательного взора «купца», хорошо разумевшего, какой опасности он себя подвергает.

– Я безоружен, Государь! – обратился гость к княжичу с подкупающей улыбкой. – Клинки у меня отняла твоя стража.

Но Аллах свидетель, даже останься они при мне, я бы не посмел угрожать жизни грядущего Владыки Литвы!

– Аллах? – преспросил гостя Радзивил. – Не хочешь ли ты сказать, что прибыл из Османской Порты? На татарина ты не больно похож, а вот турок, подобных тебе видом, мне доводилось встречать!..

– Твоя проницательность заслуживает наивысшей похвалы! – еще шире улыбнулся незнакомец. – Я Демир-Ага, посланник Великого Султана Селима, Властителя Мира и Тени Аллаха на земле!

– Ого! Не много ли титулов для одного человека? – холодно осведомился у гостя Радзивил.

– Узнав больше о моем господине, княжич, ты сам уразумеешь, что нет титула, способного описать его могущество, – мягко произнес Демир-Ага, – однако мой Владыка милостив.

Признавая твои претензии на Корону Литвы, он направил меня к тебе в помощь…

– С чего вдруг такая забота? – скривил губы в насмешливой гримасе княжич. – Для достижения моих целей мне вполне хватает собственных сил. Я не просил о помощи Высокую Порту!..

– Как говорят мои единоверцы, если гора не идет к Пророку, Пророк идет к горе! – лукаво улыбнулся турок.

Разумею, княжич, ты не ждал от Порты предложения союза. И все же не спеши отказывать моему Властителю. Многие Короли были бы рады вступить с ним в союз, однако Султан не всем простирает руку дружбы!

– Но какой прок Султану помогать мне? – недоверчиво усмехнулся Радзивил.

– Мой Повелитель воюет против Унии, а ты, княжич, помогаешь Владыке разрушить ее изнутри. Такому человеку грех не помочь!

– Допустим, но что будет, когда Уния падет? Не двинется ли твой господин войной на наши земли?

– Мне близки твои опасения, – кивнул Султанов посланник, – но ты можешь не тревожиться понапрасну. Мой Повелитель умеет быть благодарным и в признательность за твою помощь не станет разорять Литву…

– А как быть с землями южной Руси, на которые претендует ваш союзник, Крымский Хан? – насторожился Владислав. – Он до сих пор не оставил попыток завладеть ими!

– Сказать по правде, я не уполномочен моим Государем решать подобые вопросы… – опустил взор Демир-Ага, – но Владыка может подарить тебе сей спорный край в благодарность за союз против Москвы!

– Подарить? – от изумления глаза княжича широко распахнулись. – Да эти земли и так по праву принадлежат Литве!

– Пока принадлежат, – поправил его Демир-Ага, – но если мы поддержим военной силой татар, все может измениться…

Скажи, княжич, что тебе выгоднее: воевать против могучей державы, в битве с коей ты рано или поздно проиграешь, или с ее помощью обрести власть на земле предков?

Я знаю, ты ждешь военной помощи от шведов. Но где она? После подавления мятежа Рароха они словно забыли о тебе!

Если Шведский Король и держит тебя в союзниках, то лишь потому, что рассчитывает с твоей помощью одолеть Польшу. Не стоит ждать подмоги и от германских Орденов. Сии шакалы способны только доедать остатки пиршества шведского волка.

Что будет, когда шведы сокрушат трон Ягеллы? Они соберутся с силой и двинутся на Литву, дабы захватить милые твоему сердцу южнорусские земли. И без нашей помощи тебе их не защитить!

– А ты предлагаешь мне стать вассалом Султана? – вопросил, дивясь бесстрашию турка, Радзивил. – Исполнять его наказы, платить ему дань?

– Дань в Османской Порте платят лишь покоренные народы, – рассудительно ответил Демир-Ага, – мой же Владыка предлагает тебе дружбу.

Ты, княжич, человек просвященный и должен отличать завоевание от союза суверенных держав. Более того, по законам Порты, союзники Султана пребывают под его защитой. Когда друзьям приходится туго, мое отечество оказывает им помощь.

Не хочу тебя торопить, но все же подумай об этом, княжич…

На лице Владислава пролегла мрачная задумчивость. В глубине души он разумел, что турок прав. Шведы не спешили с вторжением в Унию, а это значит, что они оставляли княжича наедине с силами правящей Династии.

Так или иначе, Демир-Ага высказал то, в чем сам Владислав боялся себе признаться. Не сознавай княжич его правоты, он без промедления прикончил бы турка за его дерзость…

– Знаю, что тебя тревожит, – долетел до него сквозь пелену отрешенности размеренный голос посланника Султана, – ты мыслишь, что союз с исламской Державой не будет одобрен Владыками Европы?

Пусть! Сии лицемеры сами были бы рады оказаться на твоем месте. Но поскольку Владыке Мира они не интересны, им остается лишь пылать злобой к обласканным Султаном правителям!

Пусть тебя не страшит их гнев. Если за твоей спиной будет стоять Османская Порта, никто из этих выскочек не посмеет бросить в тебя камень!

– Что ж, я услышал тебя, Демир-Ага, – принял наконец решение княжич, – но я не могу так просто расторгнуть союз со шведами…

– Я и не прошу об этом! – развел руками турок. – Вскоре ты сам убедишься в их измене и обратишь взор на восток!

Я же буду с тобой до того часа, когда ты осознаешь мою правоту и согласишься принять помощь Порты. Ныне же, если позволишь, я помогу тебе навести порядок в войске.

Не ручаюсь за казаков, но с твоими татарскими союзниками я совладаю…

– Что ж, попробуй! – усмехнулся грядущий Властитель Литвы. – Должен же мне быть какой-то прок от союза с Османами!..

Глава 88

Граф Христиан Розенкранц выглянул из окна кареты, вдыхая сырой осенний воздух. Дождь, рыдавший трое суток над окрестностями, наконец стих, и датский посланник решил проветрить от духоты колесный короб, служивший ему походным домом.

Миссия графа на Москве прошла успешно, и он мечтал лишь о возвращении домой, где его ждала молодая жена, полгода назад подарившая графу наследника.

Прежняя супруга королевского дипломата хоть и слыла красавицей, оказалась бесплодной, и после ее смерти от горячки Христиан недолго скорбел.

Будучи завидным женихом, он вскоре обвенчался с девушкой из обедневшей рыцарской фамилии, коя родила ему крикливого розовощекого бутуза.

О потерях граф предпочитал не думать. В свои тридцать лет он был полон сил и жаждал больших свершений.

Чаяния нобиля были небезосновательны. Король Олаф, ценивший дипломатические таланты молодого аристократа, не раз поручал ему дела государственной важности.

Вот и сейчас граф возвращался из столицы Великого Княжества, где от имени своего монарха заключил пакт о дружбе

с Московским Владыкой. Сей договор был в равной мере выгоден обеим сторонам.

Видя, что Шведы, подталкивая Данию к войне, пекутся лишь о собственных интересах, датский Монарх разорвал с ними военный союз. Вместо этого он предложил Государю Московии торговать с его отечеством золотом и пушниной, посылая в обмен клинки из стойкого к ржавчине железа, а также формы для литья огнестрельных орудий.

Золото и меха весьма ценились в Датском Королевстве, скупавшем за них у итальянских мастеров чертежи новых боевых машин. Московская же Русь получала доступ к тайнам создания пушек и кораблей.

От Розенкранца требовалось убедить Великого Князя в добрых намерениях Дании. Сделать это было непросто, поскольку она еще недавно бряцала оружием у северных границ Руси.

Но гибкий, изворотливый ум помог Христиану завоевать доверие Властителя Московии. Граф воспользовался приемом, не раз приносившим ему успех при дворах европейских Владык.

Великий Князь Иван был страстным любителем игры в городки, и Розенкранц приложил немало усилий к тому, чтобы овладеть сей русской забавой.

Приехав на Москву, он упросил Московского Государя допустить его к участию в состязании «городочников», где проявил себя достойным соперником Князя. Завоевав у Ивана уважение своим мастерством, граф предложил ему помощь в овладении европейскими играми.

Кегли, полюбившиеся польской знати, пришлись не по нраву Московскому Государю, однако это не помешало Посланнику сдружиться с ним. Не прошло и месяца, как они уже выезжали вместе на охоту и обсуждали политику сопредельных держав.

Красноречие и рассудительность графа помогли ему достичь заветной цели. Великий Князь и сам разумел, что без западных новинок Московия неминуемо отстанет в военном деле от соседей.

Убедив Ивана в том, что мир с Данией принесет Руси пользу, Розенкранц вскоре добился от него согласия на въезд в Московию датских меховщиков.

Драгоценный договор о торговом соглашении хранился в ларце,

с коим граф ни на миг не расставался. До моря, где Христиан собирался сесть на корабль, отправляющийся в Копенгаген, оставалась неделя пути, и нобиль томился в дороге от скуки.

Ему не терпелось поведать Королю о хитростях, благодаря коим он склонил Московского Владыку к принятию нужного решения. Граф надеялся, что Государь не оставит его усердия без награды и подарит своему верному слуге новые поместья…

Погрузившись в мечты, Христиан не заметил, как догорел день. Холодное осеннее солнце касалось горизонта, а поблизости не было даже намека на жилье, где бы нобиль мог скоротать темное время суток.

При мысли о ночлеге в сих местах ему стало неуютно. Местность, по которой пролегал путь, не вызывала у графа доверия. Напротив, леса, обступавшие дорогу с обеих сторон, вселяли в душу нобиля тревогу.

Будь с графом московская конная полусотня, сопровождавшая посланников до границ Великого Княжества, он бы с большей охотой согласился на привал. Но едва карета Розенкранца пересекла межу, отделявшую владения Московии от Новгородских земель, московиты повернули вспять, предоставив Христиана попечению посольского отряда.

Телохранители графа были испытанными бойцами, но местность они знали не лучшим образом, да и арбалеты их уступали в скорострельности московским лукам. Утешало нобиля лишь то, что в новгородских землях редко встречался разбойный люд.

Пока еще хоть что-то было видно в густеющих сумерках, датский отряд продолжал свой путь. Но когда мир утонул во тьме, Христиан, скрепя сердце, отдал солдатам наказ разбивать лагерь.

Зная, что ночевка в лесу начинается с разведения костра, они зажгли факелы и поспешили на поиски топлива. Особого успеха в сем деле не предвиделось.

После ливней, не оставивших в лесу пяди сухой земли, было бы наивно думать, что найдется хотя бы прутик, не напитанный влагой. Оставалась лишь надежда на походный запас древесного угля и соломы, коий помог бы воинам разжечь кострище.

Дабы не удаляться от лагеря, солдаты искали хворост под кронами придорожных деревьев. Набрав в охапку сучьев, они спешили к собратьям, колдовавшим над робким еще огнем.

Как и их господину, ночевка в лесу не доставляла бойцам радости, однако, привычные к походам, они не роптали на долю. Большинство из них грезило лишь о том, чтобы к утру вновь не полил дождь.

Молодой воин, недавно принятый на службу, забрел в лес глубже своих товарищей. В факельном свете ему почудилась под кустами сравнительно сухая коряга. Но ощупав ее, солдат убедился, что она не суше всего остального в наскозь промокшем лесу.

Разочарованно вздохнув, парень вытер о куртку мокрые руки и уже собирался вернуться к костру, когда почуял чей-то взгляд. Обернувшись, он замер в изумлении. За его спиной стоял человек, облаченный в рыцарские доспехи.

Зрелище было столь дивным, что солдат не поверил своим глазам. Прежде чем он опомнился, железное изваяние ловким ударом вогнало парню топор промеж глаз.

– Хорошая работа, Лейф! – донесся из ближайших кустов негромкий намешливый голос. – Ну, а теперь за дело! Убейте их всех!

Христиан Розенкранц вздрогнул от неожиданности, когда солдат, несущий к костру сучья, повалился наземь с короткой стрелой в затылке. Его товарищ, осознав, что сталось, бросился к коню с привязанным к седлу оружием, но, не добежав до него, рухнул, пронзенный сразу двумя стрелами.

В то же мгновение лес наполнился голосами. Свирепые крики звучали то справа, то слева от дороги, сбивая датских воинов с толку.

Те из них, кому удалось добраться до арбалетов, пытались отстреливаться. Но ведя огонь наугад, они едва ли могли причинить недругу урон. Зато скрытые чащобой тати били без промаха, поражая одного датчанина за другим.

В считанные минуты с посольским отрядом было покончено. Выйдя с факелами из леса, убийцы стали добивать мечами и кинжалами раненых воинов. К изумлению Розенкранца, они оказались отнюдь не русичами, как он того ожидал.

Людей, осмелившихся напасть на королевского посланника, защищали латы западного образца. Старших над ними в полных доспехах граф сперва принял за рыцарей, однако по отсутствию шпор на сапогах догадался, что это наемники.

Лихорадочно озираясь, Христиан искал путь к бегству, но враги уже окружили его, отрезав от леса. В трех шагах от кареты разбойники остановились.

Граф похолодел, увидав в руках у одного из татей двуручный меч, а у другого – не менее грозную секиру. Но ему стало еще хуже на душе, когда из-за спин латников вышел белокурый красавец с козьей бородкой.

Розенкранцу хватило мгновения, дабы узнать в нем главу шведской разведки Бродериксена, с коим он как-то виделся во время поездки в Стокгольм. Судя по выражению лица шведа, тот тоже узнал его.

– Дорогой граф, как же я рад вас видеть! – шутовским жестом распахнул он обьятия датчанину. – Вы, верно, не чаяли встретить меня по пути домой?

– Бродериксен, вы? – бледнея, выдавил из себя Христиан. – Что значит сие нападение?..

– Это значит, что мой Государь огорчен решением вашего Короля предать общие интересы и вступить в союз с врагами Шведской Короны! – Бродериксен улыбался, но глаза его оставались холодными и злыми. – Несказанно огорчен!

– Вы ошибаетесь, Ральф!.. – попытался разубедить шведа в его заблуждении Розенкранц. – Дания никого не предавала. Мой Государь лишь заключил с Московией договор о торговле…

– И где сей договор? – полюбопытствовал Бродериксен. – Я могу его увидеть?

– Да, конечно! – граф был готов на все, дабы избежать смерти. – Договор в карете, в ларце…

Один из татей поспешил доставить Бродериксену ларчик с грамотой Московского Государя. Прочитав его в факельном свете, швед бросил свиток в костер.

– Как вы разумеете, граф, содержание договора ничего не меняет! – со вздохом обернулся он к Христиану. – Вы подписали соглашение о дружбе с врагом, а это равносильно измене прежнему союзнику. То есть, Швеции…

– Поверьте, мне самому не по душе разрыв моим Государем союза с Королем Эриком. Но я вассал и не могу прекословить Монарху…

– Вы правы! – закивал головой Бродериксен. – Вассалы не смеют противиться воле Владык! Но Король Олаф должен узнать о недовольстве моего Государя. И вы мне поможете в этом, граф!

– Извольте! – воспрянул духом Розенкранц. – Что от меня требуется?

– Немногое… – многозначительно улыбнулся Ральф. – Умрите с миром, Христиан. Это лучшее, что вы можете свершить!

Прежде чем посланник осознал слова шведа, железная статуя за его спиной шагнула вперед, и в спину графа вошел боевой топор.

Ноги Розенкранца подломились и он уткнулся лицом в пропитанную влагой землю. Изо рта датчанина темной струей хлынула кровь.

– Мнишь, смерть сего ничтожества поссорит Данию с Москвой? – обратился к Бродериксену другой латник, гигант с двуручным мечом и забралом в виде черепа. – С трудом в это верится!

– Поверь, Гуннар, его смерть будет далеко не последней! – мечтательно улыбнулся Ральф. – Нам предстоит свершить еще много славных дел. Я только начинаю свою игру!

* * *

Демир-Ага не обманывал Радзивила говоря, о том, что желает ему помочь. Посланник Султана всерьез надеялся склонить мятежного княжича к союзу с Портой и ради этого готов был содействовать Владиславу в укреплении его войска.

Турок мыслил, что измена шведов так или иначе толкнет сына Магната к поиску новых союзников, самым надежным из коих окажется Османская Держава. Поддерживая претензии Владислава на Корону Литвы, Султанат поможет ему расколоть Унию, а затем приберет к рукам южные земли Великого Княжества Литовского.

В том, что все выйдет именно так, Демир не сомневался. После того, как Султан подарит Радзивилу Корону Литвы, тот не сможет противиться его воле и отпишет Порте часть своих владений.

Однако действовать следовало осторожно. До поры Владислав не должен догадываться о том, какой платы потребует у него Султан за оказанную помощь. Пусть живет с мыслью, что в обмен на свою поддержку Владыка Мира потребует у него выступить против Москвы.

Такой исход едва ли огорчит Радзивила. Он и сам давно вынашивал мысль о том, как отнять у Московии завоеванные ею в последней войне Смоленские земли. Не все ли равно, кто ему в этом поможет, шведы или турки?..

Но для того, чтобы княжич заглотил уготованную ему наживку, Демиру следовало завоевать его доверие. И он знал, как сие сделать.

Татарский отряд, недавно поступивший под команду княжича, был слабым звеном его войска. Степняки, не признававшие над собой ничьей власти, кроме Илькера, вели себя своевольно, то и дело затевая ссоры с казаками, составлявшими добрую треть Радзивилова войска.

Взявшись навести лад среди нукеров, Демир решил для начала расположить к себе их предводителя и направился для этого в татарский стан. Илькера он застал за воинскими упражнениями. Вооружившись двумя саблями, молодой мурза отбивал атаки соплеменников, бросавшихся на него попарно с мечами.

Искушенный в сабельной рубке, Демир по достоинству оценил умения татарского вожака. Уклоняясь от гибельных клинков, Илькер то проваливал противников в пустоту, то наносил им удары, каждый из коих мог бы стать смертельным, не останавливай мурза вовремя свое оружие.

Уверившись в том, что справиться с Воеводой непросто, нападавшие вооружились щитами, однако это не принесло им победы. Зная как трудно одолеть воина со щитом, Илькер не стал обходить вражескую защиту, а поверг нукеров в приседе ударами ног под колени.

Когда же очередному противнику удалось выбить из рук мурзы клинки, тот ловко сорвал с его руки щит и, орудуя им, разбросал уцелевших татар.

– Ну, что же вы не нападаете, храбрые воины Ислама? –

с ухмылкой обратился он к побежденным соплеменникам. – Я только вошел, во вкус битвы!!!

Тяжело дыша и потирая ушибы, нукеры нехотя встали на ноги. Судя по выражениям их лиц, они не горели желанием продолжать бой.

– Воистину, ты великий воин, мурза Илькер! – раздался у него за спиной незнакомый голос. – Твое искусство боя заслуживает высших похвал!

Обернувшись, Илькер встретил взгляд русобородого мужа, наблюдавшего издали за его упражнениями.

– Кто будешь? – с напускной суровостью обратился он к незнакомцу. – Что-то я тебя раньше не встречал!

– Демир-Ага, – ответил тот, дружелюбно улыбаясь, – посланник Великого Султана Селима, Владыки Мира и Падишаха Блистательной Порты…

– И что делает посланник Османской Державы в стане неверных? – резко оборвал его Илькер.

– Могу задать тебе тот же самый вопрос! – без тени смущения на лице ответствовал Демир. – Ты ведь такой же последователь Пророка, как и я!

– Сила на моей стороне! – некогда рассеченная губа Илькера по-волчьи вздернулась вверх, обнажив острые зубы. – Так что здесь вопрошаю я!

– Буду рад ответить на все твои вопросы! – дерзкий тон мурзы нисколько не смущал посланника Султана. – Владыка Мира заинтересован в победе княжича Радзивила и посему направил меня ему в помощь…

– В помощь? Тебя?! – рассмеялся, не поверив турку, Илькер. – Ты, верно, шутишь! Со мной сотня воинов, способных сразить стрелой жаворонка в небе и рассечь надвое саблей дюжего недруга. А в чем твоя сила, одиночка?!

– В умении управлять другими, мурза…

– Вздор! – возмущенно фыркнул Илькер. – Для того, чтобы кем-то управлять, нужно, чтобы эти кто-то согласились за тобой идти! А ты привел с собой лишь жалкую кучку слуг! Как видно, никто, кроме них, не признал тебя господином!

– К чему мне приводить с собой войско, если я могу подчинить твое? – развел руками Демир Ага.

Глаза Илькера от изумления едва не выпрыгнули из орбит. Дерзость турка казалась ему беспредельной.

– Что ж, попробуй!.. – криво усмехнулся он. – Но знай: я – первый боец среди моих нукеров! Хочешь, чтобы они тебе поклонились, превзойди меня в воинском искусстве!

– Я готов! – широко улыбнулся Демир. – В чем будем состязаться? В борьбе, скачках, стрельбе из лука?

– Поскольку ты бросил мне вызов, я вправе выбирать оружие! – процедил сквозь зубы Илькер. – А раз так, мы будем биться на саблях!

– Прекрасный выбор! – одобрительно кивнул посланник Султана. – Начнем же скорее!

– Не хочешь помолиться перед смертью?! – хищно усмехнулся татарин.

– В том нет нужды, мурза! – покачал головой Демир. – Я давно вручил свою жизнь Аллаху и готов принять уготованную мне участь…

– Тогда начнем! – рявкнул Илькер. – К бою!

Один из нукеров подал ему широкую саблю-ордынку. В ответ турок вынул из ножен шемшир.

– Надеешься одолеть меня сей кривой железкой? – презрительно скривил губы Илькер. – Что ж, вольному – воля!

Взметнув ордынку для удара, он устремился к сопернику. Смерть турка казалось неотвратимой, но за миг до встречи с вражеским клинком он вскинул шемшир, и сабля татарина соскользнула с него, не причинив Аге вреда.

Ревя от ярости, мурза обрушил на недруга град смертоносных ударов, но ни один из них не достиг цели. Турок действовал клинком с такой быстротой, что, казалось, над ним вырос сияющий купол, непреодолимый для оружия татарина.

Илькер вновь и вновь бросался в атаку, но его усилия были тщетны. Истратив силы, он вынужден был отступить.

– Тебе повезло, что я утомлен предыдущей схваткой! – проворчал он, тяжело дыша. – Если бы не она, исход нашего боя был бы иным!

– Нисколько в том не сомневаюсь! – зная злопамятность мурзы, Демир не стал его унижать. – Я лишь хотел, чтобы ты увидел, сколь опасно недооценивать врагов и друзей…

– Кто же ты мне, друг или враг? – вопросительно поднял бровь Илькер.

– Я – человек, дарующий другим могущество и силу, – улыбнулся уголками губ Ага, – и я наделю тебя ими, если ты согласишься следовать моим советам…

– Ты сможешь меня облагодетельствовать? – взвился Илькер. – Да кем ты себя вообразил, Ага?! Я – Илькер, сын мурзы Сафата…

– Изгнанный из отчего улуса старшим братом, Ильфатом, – закончил за него Демир, – и без помощи Высокой Порты тебе не вернуть родительских владений.

Посему будет лучше, если ты смиришь гордыню и согласишься встать под знамена моего отечества…

– Хочешь, чтобы потомок Чингисхана служил османским выскочкам? – презрительно усмехнулся Илькер. – Не бывать сему!

– Надо же! – всплеснул руками Демир. – Великий Крымский Хан не считает зазорным быть вассалом Султана, а сын мелкого владетеля отказывается ему служить!..

Что ж, я разумею причину татарских неудач в войне с Москвой! Когда татары были единым целым, не существовало силы, способной их остановить.

Ныне же ваши вожди, вместо того чтобы биться с неверными, спорят о том, в ком из них больше крови Чингисхана, и истребляют друг дружку в братоубийственных войнах.

А выскочки-Османы, как ты их назвал, создали могучую державу, в коей распри и междоусобицы недопустимы! Опираясь на силу единства, они покорили добрую половину мира и по воле Аллаха завоюют вторую.

Но в мире, коий мы возведем на руинах царств неверных, не будет места для гордецов, подобных тебе! Не хочешь идти с нами – не надо! Как ты сам молвил, вольному – воля!..

Обернувшись к татарам спиной, Демир зашагал прочь. Он знал, что заронил сомнение в душу Илькера, и надеялся, что брошенные им семена вскоре дадут всходы.

Ждать пришлось недолго. Илькер вскоре догнал его верхом.

– Постой, Ага! – окликнул он посланника Султана. – Не делай поспешных выводов!

– Я и не делаю, – равнодушно откликнулся Демир, продолжая свой путь, – ты сам отверг помощь Высокой Порты!

– Да погоди же ты! Я пока еще ничего не решил! – чутье подсказывало мурзе, что дружба с турком открывает ему новые возможности, кои ему не хотелось терять. – Скажи, приняв твою сторону, что я получу взамен?

– Немало! – усмехнулся Демир. – Но что толковать с тобой об этом? Гордыня застилает твой взор и мешает видеть собственную выгоду!

– И в чем она, поведай!

– Как мыслишь, почему Султан поддерживает Радзивила в его войне с Унией? – осведомился у собеседника турок.

– Что тут думать? – пожал плечами неискушенный в политике Илькер. – Разрушение Радзивилом Унии на руку Султану!..

– Надеюсь, ты разумеешь, что интересы Владыки Мира не исчерпываются расколом Польско-Литовской Державы? – поднял на мурзу пристальный взгляд Демир. – Попробуй заглянуть в грядущее!

– Султан наверняка потребует у Радзивила часть его добычи! – предположил мурза, не ведающий, какую еще пользу из союза с литвинами может извлечь повелитель турок.

– Верно! – поощрительно кивнул ему Ага. – А знаешь, что будет ему наградой? Земля, на которой мы нынче стоим! Все Дикое Поле вкупе с Украйной!

После того, как Радзивил с помощью Порты воссядет на престоле Литвы, ее южные владения отойдут под руку Султана. Это будет плата княжича за помощь, оказанную ему Владыкой Мира.

Если же Радзивил воспротивится воле моего повелителя, мы отнимем у него этот край силой. Княжичу останется лишь клок земли на севере Литвы, большую часть коей составляют леса да болота!

– Да, но какой прок будет в этом мне?.. – задумчиво проронил Илькер, пораженный широтой замыслов турка.

– А ты сам посуди! – хитро прищурился Демир-Ага. – Кого Владыка Мира поставит наместником над завоеванным краем?

– Наверняка одного из своих Пашей…

– А вот и нет! Поскольку главной силой, поддерживающей порядок на Украйне, будут татары, то и возглавить их должен татарский военачальник. Тот, за кем идут нукеры, тот, в чьих жилах течет кровь Чингисхана!

– Хочешь сказать, что сим человеком буду я? – недоверчиво вопросил у турка мурза.

– Почему бы и нет? – улыбнулся Демир. – Разве ты не потомок Чингиза, или тебе не хватит сил вести в битву войско?

Без сторонней помощи ты сколотил отряд, почти два года наводивший ужас на неверных. Подумай, сколько татар встанут под твой туг, когда тебя поддержит Высокая Порта!

Глаза мурзы вспыхнули алчным огнем, как у волка, почуявшего запах добычи, однако он все еще сомневался в искренности Аги.

– Скажи, ты часом не играешь со мной? – лицо Илькера исказилось в хищной ухмылке. – Если так, то берегись!

– Я был готов к тому, что ты мне не поверишь! – сокрушенно вздохнул Демир-Ага. – Что ж, оставим все, как есть!

– Да погоди же! – вскричал Илькер, видя, что турок собрался уходить. – Я не сказал, что не верю тебе! Но мне бы хотелось знать, каких действий от меня ждет Высокая Порта…

– Многое от тебя не потребуется! – поспешил заверить его Ага. – Бейся на стороне Радзивила и следуй моим советам. Для татарских нукеров ты по-прежнему вожак их стаи…

И вот еще что! Вели своим людям не враждовать с казаками. Ваше противоборство ослабляет войско, а для того, чтобы Радзивил исполнил волю Султана, оно должно быть крепким!

– Казаки!.. – в ярости скрипнул зубами Илькер. – Как бы я хотел перерезать сих неверных свиней!

– Перережешь, когда придет время, – многообещающе улыбнулся Демир, – глядишь, я еще попрошу тебя принести мне голову Радзивила!

– А с тобой не соскучишься! – восхищенно промолвил Мурза, не ожидавший от турка подобных слов. – Но, как я разумею, с такой просьбой ты обратишься ко мне нескоро?

– Как знать! – Демир обратил взор к небу. – Грядущее ведомо лишь Аллаху. Все зависит от его воли и воли Султана. В любой миг она может измениться, и тогда…

Демир не договорил, предоставив мурзе самому додумать окончание фразы. Очумело повертев головой, Илькер направил коня к свому стану. Ему нужно было переварить услышанное от турка.

– Что ж, своей цели я достиг! – с презрительной улыбкой произнес Ага вслед удаляющемуся татарину. – Наслаждайся, дикарь, мыслью о грядущем наместничестве на Украйне.

Едва ты исполнишь то немногое, на что способен, твоя голова первой падет с плеч!..