Текст книги "Идя сквозь огонь (СИ)"

Автор книги: Владимир Зарвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 69 страниц)

Глава 52

– Ну, и где твои шведы? – полюбопытствовал у Хоэнклингера Рарох, следя с замковой стены за передвижениями польского войска. – Гляди, к Королевичу уже подошла артиллерия, а их все нет!

– Вскоре подойдут, – попытался успокоить потомка Недригайлы терпеливый Зигфрид, – не в их интересах дать полякам вновь овладеть крепостью!

– Твоими бы устами да мед пить! – мрачно фыркнул Рарох. – Видел, какие орудия у наших недругов? Королева-Мать не поскупилась на игрушки для дорогого сына!

Как мыслишь, сколько выстрелов из таких камнеметов выдержат Самборские стены? Если шведы опоздают…

– Они подойдут вовремя, – заверил подопечного Слуга Ордена. – Ветер дует с севера, а это значит, что корабли с наемниками уже в море.

– И что мне сие дает? – пожал плечами Рарох. – Поляки в любой миг могут начать обстрел, а союзные рати до сих пор не ступили на литовский берег!

Зигфрид и сам сознавал, что шведская флотилия несколько задерживается в пути, но старался не выдавать своей тревоги Рароху. Если шляхтич решит, что шведы изменили своим клятвам, он придет в ярость и станет неуправляем. Один Бог знает, каких бед он натворит тогда…

– Будь у нас больше воинов, мы могли бы выйти из Самбора и отбить у Королевича орудия! – в гневе ударил кулаком по каменному парапету Рарох. – Но можно ли выступать силами в полутора ста жолнежей против тысячного войска?!

Нет! Все, что нам остается, – это сидеть за стенами острога, ожидая, когда поляки зарядят свои камнеметы!

Нежданно Зигфриду пришла на ум счастливая мысль о том, как избежать обстрела Самбора. В замке пребывала особа, жизнь коей обладала ценностью для правящей Польской Династии.

– Что ж, я могу тебе способ воздействия на юного принца, – с улыбкой произнес Слуга Ордена. – Если ты воспользуешься моим советом, ни одно ядро не ударит в стены твоей крепости. Скажу больше, можно заставить поляков вовсе отступить от Самбора!

– И что это за способ? – бросил на Тевтонца любопытный взор Рарох. – Поведай о нем скорее!

– Охотно поведаю! – широко улыбнулся Хоэнклингер. – Мы можем воспользоваться услугами княжны Корибут…

– Ты хочешь, чтобы Эвелина упросила Королевича отвести от Самбора войска? – недоверчиво усмехнулся потомок Недригайлы. – Едва ли она пойдет на это…

– А нам и не нужно, чтобы она говорила с Принцем, – Зигфрид лучился гордостью за свой изворотливый ум, – достаточно будет вывести княжну на замковую стену и приставить к ее горлу нож!

И сказать полякам, что за каждое ядро, выпущенное по нам, мы будем отрезать княжне палец. Когда закончатся пальцы на руках, перейдем к ногам, а затем…

Договорить он не успел. Мощный толчок в грудь отбросил его к парапету замковой стены. В тот же миг крестоносцем нависло перекошенное гневом лицо его подопечного.

– Да как ты смеешь, тевтонская крыса, вести такие речи?! – взревел Рарох, жуткий в своей неумолимой ярости. – Советовать мне прикрыться, как щитом, дочерью человека, заступавшегося за мой род! Да еще и отрезать ей пальцы!!!

– Я не прошу тебя делать это! – растерялся от нежданного нападения шляхтича Хоэнклингер. – Только сказать полякам…

– Чтобы покрыть свое имя позором, а совесть отяготить смертным грехом? – глаза рыцаря метали молнии. – Посмей дать мне еще раз подобный совет, и я разорву тебя надвое, как цыпленка!

– Благое дело свершают чистыми руками… – добавил он, слегка остудив свой гнев. – Или тебе, господин Зигфрид, сие неведомо?

– Поверь мне, это лучший способ заставить Принца снять осаду… – выдавил из себя, едва дыша, крестоносец. – К тому же, самый дешевый!

– Дешевое не всегда лучшее! – презрительно поморщился мятежный шляхтич. – Я знаю иное средство, как потянуть время до подхода шведов и не замараться той грязью, в кою ты норовишь меня толкнуть!

– И что это за средство? – осмелился задать ему вопрос Хоэнклингер.

– Скоро узнаешь! – хмуро усмехнулся Рарох. – Стража, подать мне оружие и доспехи!

* * *

– Добрый камнемет! – произнес Дмитрий Бутурлин, оглядев самое мощное из огнестрельных орудий поляков. – Любопытно, пробьет ли он одним выстрелом крепостной мур?

– Одним едва ли, – ответил на вопрос Сапега, – а вот пятью может и проломить. Только будет лучше, если нам удастся избежать разрушения замка…

Я благодарен тебе, боярин, за то, что ты поддержал мой замысел выступить на защиту побережья. Это был единый выверенный план военных действий…

– Что толку в моей поддержке, если Королевич все одно остался стоять с главными силами под Самбором? – пожал плечами московит. – Боюсь, ему невдомек, как крепко он рискует!

– Принц нетерпелив и горяч, как большинство молодых воителей, – горестно вздохнул старый Канцлер. – Захватом Самбора Рарох нанес оскорбление Династии Ягеллонов, и Казимир не может отступить от стен острога, не покарав его…

– Все же попытайся, пан Лев, уговорить Наследника не разрушать крепостных стен! – с болью вымолвил слушавший их разговор Воевода. – Если Королевичу охота стрелять из пушек, пусть лучше выбьет Самборские ворота. Их, по крайней мере, проще заменить, чем заново отстраивать башни да галереи!

– Я попытаюсь убедить Принца не ломать без нужды строений крепости, – кивнул ему Сапега, – но обещать, пан Кшиштоф, ничего не могу. Королевич поступает так, как мнит должным, и не нам с тобой оспаривать его решения…

– Хорошо бы знать, что ныне замышляет Рарох, – вновь вступил в беседу Дмитрий. – Жаль, что нет способа слышать издали разговоры неприятеля…

– Слышать врага издали и впрямь нельзя, – согласился с ним Воевода, – зато можно рассмотреть, что он делает!

Сказав это, он достал из седельной сумки подзорную трубу, подаренную ему Флорианом.

– На, погляди, чем занят недруг! – молвил Кшиштоф, протягивая ее Бутурлину. – После нам расскажешь!

– Откуда у тебя столь ценная вещь? – изумленно вопросил Воеводу Дмитрий, осматривая диковинный прибор.

– Флориан отнял у одного татя, везущего в Ливонию перстень Радзивила. Трубу я взял себе, а Флориана отправил с перстнем к Краковскому Двору, дабы Государыня и Наследник узнали об измене Магната!

– Все хочу тебя спросить, пан Лев, – обратился Воевода к Сапеге, – благополучно ли доехал мой племянник до Вавеля, и почему его нет с вами?

– До Кракова он добрался без происшествий, – начал издалека вельможа, – и перстень Радзивила доставил по назначению…

Но случилось то, чего никто не ждал. Старший Радзивил обвинил Флориана в подлоге и клевете и потребовал ордалии. Защитником своего доброго имени он назначил дворцового секретаря, шляхтича Рожича…

– Турнирного убийцу?! – не поверил своим ушам Воевода. – И что было дальше? Мой мальчик его одолел?

– Одолел, в том даже не сомневайся! – уверил Кшиштофа царедворец. – Вогнал обломок копья сармату в горло, так что тот скончался, не приходя в себя…

– Если он выиграл ордалию, то почему не вернулся ко мне вместе с вами? – с замиранием сердца вымолвил Кшиштоф. – Говори, пан Лев, что с моим племянником?!

– Не тревожься понапрасну! – поспешил утешить его Сапега. – Твой родич жив и даже особо не пострадал. Правда, Рожич умудрился сломать ему пару ребер и ключицу, но в остальном его дела неплохи!..

– Неплохи? – переспросил Канцлера изумленный его словами Бутурлин. – Да после таких переломов и через полгода трудно сесть на коня!

– Зачем я только послал его в Краков! – поморщился, как от удара плетью, Кшиштоф. – Нужно было мне самому доставить Государыне сей злосчастный перстень!

Как я буду смотреть в глаза Флориану, если он останется калекой?!

– Погоди раньше времени петь панихиду! – улыбнулся в седые усы Сапега. – Твой племянник – крепкий орешек. Даст Бог, он преодолеет все невзгоды!

Глава 53

Придя в себя, Флориан первым делом попытался встать, но застонал от боли. Его грудь была туго стянута бинтами, а левая рука примотана к устройству из двух дощечек, сбитых под углом в единое целое.

Голова юноши кружилась, стоило оторвать ее от подушки; казалось, в ней звенят сотни колоколов. Откликаясь на его стон, из полумрака тесной комнаты выплыло женское лицо.

На миг Флориану почудилось, что оно принадлежит Эвелине, и сердце юноши радостно затрепетало. Но тут же из его уст вырвался горький вздох разочарования. Пред ним стояла совсем иная девушка.

Черты ее лица не уступали в правильности чертам княжны Корибут, но глаза и волосы красавицы были темными. Флориан напрягся, пытаясь вспомнить, где он мог видеть эти брови вразлет, тонкий прямой нос и алые губы, кои девушка нервно покусывала.

Но ничего путного на ум не приходило. Похоже, Рожич умудрился выбить из Флориана вместе с сознанием и память. Хуже и быть не могло!

– Хвала Пречистой Деве, вы пришли в себя! – с улыбкой промолвила незнакомка. – Как вы себя чувствуете, рыцарь?

– Рыцарь?.. – изумленно вопросил ее Флориан. – Прошу меня извинить, панна, но, кажется, я не посвящен в рыцарское достоинство…

– Это не важно! – пропела она бархатистым, ласкающим слух голосом. – После всего, что вы свершили, вас наверняка ждут рыцарская цепь и шпоры!

– Что же я такого свершил? – Флориан с трудом ворочал сухим и неподатливым языком. – Выиграл ордалию?..

– Не только! – беседа с ним явно доставляла красавице удовольствие. – Вы раскрыли заговор против Польской Державы и вывели на чистую воду негодяев, предававших Унию!

– Рожич мертв? – невероятным усилием выдавил из себя Флориан.

– И не он один! – воскликнула его собеседница. – Вскоре после ордалии скончался и старый Радзивил!

– Князь умер? – не веря услышенному, произнес Флориан. – Но от чего?

– Сказывают, его подвело сердце, – вздохнула, перекрестившись, девушка, – смерть пана Януша подтвердила вашу правоту. Нынче весь Двор говорит о вас как о герое!

– Я свершил то, что должен был свершить… – облизав губы, вымолвил молодой шляхтич. – Но не стоит именовать мое деяние геройством…

Подвиги свершают в битвах с иноземным врагом. Я же лишил жизни соплеменника, вся вина коего в том, что он вступился за честь своего сюзерена…

– Вам жаль Рожича? – изумленно подняла красавица тонкую бровь. – Дивно слышать от вас подобное! Уж кто-кто, а он бы вас убил, не задумываясь!

– То был бы его выбор, – ответил Флориан, – не мой…

– Что ж, как христианка я могу вас понять! – кивнула ему собеседница. – Но у меня кончина Рожича не вызвала слез.

Он был мстительным, жестоким человеком, вымещавшим обиды и зависть на других. А еще писал бездарные стихи и страшно негодовал, когда они кому-нибудь приходились не по нраву.

Раньше к нам в Краков приезжал молодой менестрель, Гневко из Залесья. Он красиво играл на лютне и еще лучше пел. Его песни будили в людях добро, заставляли плакать и смеяться самые черствые души…

Однако Рожич не терпел соперничества при дворе, где мнил себя первым сказителем. Как-то раз он вызвал Гневко на песенное состязание и проиграл ему спор.

Но еще хуже было то, что менестрель осмелился поправить рифмы в балладе соперника. Сего Рожич не мог вынести! Отказавшись что-либо менять в своем опусе, он покинул Вавель мрачнее тучи. Без малого год никто не слышал при Дворе его тяжеловесных поэм и сонетов…

А затем близ Кракова состоялся турнир, собравший рыцарей со всей Унии. На свою беду, туда прибыл и юный Гневко, недурно управлявшийся с лошадью и с копьем.

Рожич не упустил возможности отомстить человеку, посрамившему его на стихотворном поприще. Он бросил менестрелю вызов, коим тот не мог пренебречь.

Во время конного поединка копье Рожича якобы случайно задралось вверх и ударило Гневко в забрало, так же, как и вас…

Вследствие удара у юноши была сломана шея, и он оказался до конца дней прикованным к ложу. Воистину Божье чудо, что вы, получив такой удар, остались в живых!

Если вам взгрустнется от того, что вы сразили Рожича, вспомните о юном Гневко, чьих песен больше никто не услышит. Я же мыслю, Господь вашими руками отплатил Рожичу за его злодеяния.

А если учесть, что он защищал изменника Радзивила, то его кончина выглядит и вовсе символичной. Так что не казнитесь, мой храбрый рыцарь, избавивший Королевский Двор от скверны предательства!

– Вы так юны и так не по годам мудры! – подивился уму собеседницы Флориан. – Как ваше имя, прекрасная панна?

– Об этом вы узнаете в свое время, – лучезарно улыбнулась она, – а теперь отдыхайте! Ваши сила и доблесть так нужны Унии!

Произнеся эти слова, незнакомка скрылась за дверью, оставив шляхтича наедине с тайной. Подобное с ним происходило впервые…

* * *

Прильнув глазом к подзорной трубе, Дмитрий рассматривал строения Самборской твердыни. По тому, что творилось в замке, он пытался предугадать дальнейшие действия неприятеля.

Но осмотр вражеских позиций ему мало что дал. Захватчики крепости вели себя так, будто их совершенно не тревожил грядущий штурм.

Тати неспешно прогуливались по замковой стене, и их шлемы, мелькавшие в просветах меж крепостных зубцов, то и дело вспыхивали на солнце яркими бликами. Похоже, они были готовы к битве и без трепета ждали начала военных действий…

…Боярин собирался возвратить трубу ее хозяину, когда увидел нечто, заставившее учащенно биться его сердце. На миг между зубцами крепостной стены мелькнула сухопарая фигура, закутанная в серый дорожный плащ.

При виде ее Бутурлин невольно вздрогнул. Бритое худощавое лицо и пронзительный взгляд из-под капюшона могли принадлежать лишь одному из живущих. Имя ему было – Зигфрид фон Хоэнклингер.

Дмитрий напряг зрение, пытаясь убедиться в том, что не ошибся, но осторожный тевтонец, словно почуяв его взгляд, скрылся из виду и больше не показывался на стене…

Сомнений быть не могло, Рароха опекали не только шведы, но и Тевтонский Орден. Неудивительно, что люди мятежного феодала были вооружены стрелами, смазанными ядом. Подобные вещи были во вкусе Хоэнклингера и его собратьев.

Дмитрий хотел поделиться увиденным с Кшиштофом и Сапегой, но в этот миг в замке громко пропела труба. Строгий и властный звук плыл над равниной, призывая к вниманию собравшихся перед острогом поляков.

Заслышав его, Королевич покинул шатер, где едва успел отобедать, и велел пажу позвать к нему Канцлера. Но кликать Сапегу не пришлось. Пан Лев уже спешил навстречу своему юному Повелителю.

– Что бы сие значило? – изумленно вопросил своего советника Казимир. – Подобным сигналом оповещают о желании вступить в переговоры…

– Возможно, Рарох одумался и хочет обсудить с тобой, мой Принц, условия сдачи крепости… – пожал плечами Сапега. – Но мне в такой исход слабо верится. Здесь что-то другое!..

– Узнать бы, что именно! – усы Королевича дрогнули в презрительной улыбке. – Как бы он ни хитрил, я не дам изменнику уйти от расплаты! Пусть все вокруг знают, что самоуправство на землях Унии не остается безнаказанным!

– Воистину так, мой Принц! – склонил пред ним голову старый дипломат. – Однако я бы все же выслушал Рароха.

Если он добровольно согласится покинуть Самбор, мы должны пойти ему навстречу и избавить от кары. Милосердие смягчает самые жесткие сердца, непримиримость же порождает в недругах упорство…

– По-твоему, мы должны дать узурпатору в целости покинуть поле боя? – глаза Принца широко раскрылись от изумления. – Воистину не знай я тебя с младенчества, пан Лев, решил бы, что ты заодно с врагом!..

– Я просто следую здравому смыслу, мой Принц! – развел руками вельможа. – Нам не нужны лишние потери. А пойдя на приступ, мы положим втрое больше людей, чем противник.

К чему нам сие, если можно договориться миром?

– Я не дипломат и не стану вступать в переговоры с тем, кто посягнул на честь моего рода! – запальчиво выкрикнул Королевич. – Тот, кто осмелился захватить мой замок, пусть пеняет на себя!

– Согласен с каждым твоим словом, мой Принц! – кивнул Казимиру Сапега. – Но все же недурно будет узнать, чего добивается Рарох. Едва ли переговоры нанесут урон твоей чести…

– Ладно, раз ты настаиваешь, я выслушаю сего шута! – неохотно согласился с вельможей Королевич. – Но знай, я в последний раз шел у тебя на поводу!

Он не успел закончить речь, как двери Самбора отворились, и из ворот показался одинокий всадник. Судя по одежде и доспехам, это был один из оруженосцев Рароха. Над головой посланника развевался белый флаг.

На расстоянии полета стрелы от польского стана верховой остановился и помахал своим знаменем, призывая подъехать к нему представителей Унии.

– Это всего лишь гонец! – воскликнул при виде его Кшиштоф. – Я сам узнаю от него, чего хочет засевший в Самборе висельник!

– Будет лучше, если это сделаем мы, – сказал, подъезжая к шляхтичу, Бутурлин. – Гнев – плохой советчик, пан Воевода. Едва ли он тебе позволит выслушать до конца и верно запомнить слова послания.

Мы с Газдой здесь люди чужие, посему нам не так горько беседовать с теми, кто захватил вашу твердыню…

– Что ж, ступайте! – царственным кивком отпустил их Королевич. – Раз уж вам не сидится на месте, послужите делу Унии!

Учтиво прижав руку к сердцу, Дмитрий тронулся в путь. Газда следовал за побратимом, не отставая от него ни на шаг.

– Какую весть ты принес, жолнеж? – обратился, подъехав к посланцу, Бутурлин.

– Мой господин желает встретиться с Принцем Казимиром! – срывающимся голосом вымолвил оруженосец.

– Для чего? – невозмутимо задал вопрос Дмитрий. – Если ты хочешь, чтобы сия встреча состоялась, я должен знать, что намерен обсуждать с Принцем ваш Владыка.

– Сие мне неведомо! – вблизи вражеского стана жолнеж чувствовал себя неуютно. – Но Князь Недригайла сказал, что ему ведом способ, как без потерь разрешить противоречие меж его родом и Польской Короной!

Дмитрий с Газдой многозначительно переглянулись. Похоже, Рарох и его советник задумали какую-то хитрость.

– Где и на каких условиях должна состояться встреча? – вопросил жолнежа Бутурлин.

– На середине пути между вашим станом и замком, – произнес оруженосец, косясь на рукоять торчащего за поясом у Газды ятагана. – Моего господина будут сопровождать два бойца.

Пусть столько же человек будет с Королевичем. Мой пан мнит, что это будет справедливо…

– Более чем! – не удержался от восклицания Газда. – Что ж, мы передадим послание Князя Принцу. А ты, парень, возвращайся в острог! А то, не ровен час, какой-нибудь лях пальнет в тебя из пищали!

Дважды просить посланника не пришлось. Развернув коня, он что духу помчался к Самбору и вскоре скрылся в замковых воротах.

– Пугливый какой-то! – усмехнулся казак, глядя на курящуюся за жолнежем пыль. – Я же пошутил!

– Видно, ему не до шуток, – вздохнул Дмитрий, – не каждый день парню приходится доставлять послания такой важности…

– А что в том сложного? – нежданно развеселился Газда. – Надувай щеки да пересказывай чужие глупости с важным видом!

– Слышал бы тебя пан Сапега! – покачал головой боярин.

– Когда-нибудь услышит! – заверил друга казак. – Верь, из меня выйдет отменный посланник!

Глава 54

О том, что труднее всего догонять и ждать, Надира знала давно. Но никогда еще ожидание не было столь тягостным для дочери Валибея.

О чем только она не передумала за время пребывания в засаде! С той минуты, как Сопля покинул ее, пообещав вскоре привести Бутурлина, мстительницу не покидали самые черные мысли.

Она не доверяла своему помощнику, чья жадность могла поспорить с его же коварством. Сопля мог выдать ее Бутурлину за обещание отдать ему серебро Надиры, и привести к ней жолнежей. К чему мальчишке рисковать жизнью, когда можно обогатиться без всякого риска, да еще заслужить признательность Воеводы?

Ненависть к московиту сыграла с Надирой злую шутку. Приняв предложение юного негодяя, она отдала себя в руки врагов, и теперь девушке оставалось лишь ждать, когда за ней придут неверные!

Как только Надире в голову пришла сия мысль, она решила бежать без промедления. Однако чувство долга не дало ей покинуть место засады.

Что, если Сопля сдержит слово и приведет к ней убийцу отца, а она трусливо сбежит? Поступив так, Надира предаст священное дело мести и покроет имя наследницы Валибея несмываемым позором…

«Едва ли люди Воеводы сумеют окружить меня незаметно, – сказала она себе, – в конце концов, рядом со мной конь, а под рукой сабля, лук и колчан стрел! Ужели я не смогу отбиться от кучки неверных псов, приведенных мальчишкой?!»

Успокоив себя этой мыслью, Надира укрылась в зарослях, ожидая появления московита. Она отвязала от седла саблю и пристегнула ее к поясу, а лук и колчан со стрелами положила рядом, дабы воспользоваться ими, как только боярин или другие неверные преступят границу леса…

Но опасность подкралась к Надир вовсе не со стороны Бутурлина и поляков. Обернувшись на шорох, девушка встретилась взглядом с Соплей, сжимавшим в руках корявую дубину. В одно мгновение Надире все стало ясно.

Подручный отнюдь не собирался вести к ней боярина. Притворившсь, что идет за ним, Сопля сделал круг по лесу и подобрался к мстительнице сзади. Время же, что Надира ждала в засаде, он потратил на поиски подходящей коряги, кою можно было использовать, как оружие…

Все эти мысли в одно мгновение пронеслись пред мысленным взором Надиры. В следующий миг она рванула саблю из ножен.

Однако разбойник не уступал ей в проворстве. Прежде чем Надира успела обнажить клинок, на голову ей обрушилась дубина. Шатаясь, девушка попыталась отступить, но второй удар в темя окончательно выбил из нее сознание.

Убедившись в том, что жертва не шевелится, тать проворно обобрал ее, отняв у Надиры не только деньги, но и оружие.

– Ты что же, чума татарская, думала обхитрить Соплю?! – ухмыльнулся он, сплюнув на бесчувственное тело мстительницы. – Надо бы тебя прирезать, да руки марать неохота! Ступай же туда, откуда пришла!

Сказав это, разбойник взял Надиру за щиколотки и, весело насвистывая, сбросил обратно в яму. Его переполняла гордость.

* * *

– Здрав будь, Королевич! – приветствовал издевательским поклоном Наследника Унии Болеслав Рарох. – Рад принять дорогого гостя во владениях моих предков!

– Ты позвал меня, чтобы потешить остроумием? – холодно вопросил Казимир. – Если так, то не стоило стараться. У нас в Кракове хватает своих шутов!

– Что ты, Принц! Как ты мог обо мне такое подумать? – изобразил на лице изумление внук Недригайлы. – Никакого шутовства, все более чем серьезно!

– Серьезно? – насмешливо переспросил его Королевич. – Что ж, тогда и я буду серьезен. Видишь сии пушки, заряженные каменными ядрами? Каждая из них бьет на сто шагов, разрушая любые преграды.

Если ты и твои люди не сложите оружия, я велю начать обстрел замка, и тогда вам придется туго! Тех же, кто после битвы останется жив, казнят как изменников делу Унии!

– Что ж, красиво сказано! – кивнул Принцу мятежный рыцарь. – Я даже заслушался! Только ты, Королевич, кое-что не учел.

Стены Самбора достаточно прочны, чтобы выдержать обстрел из камнеметов, а мои люди хорошо обучены обороне крепостей!

При штурме замка нападающих погибает втрое больше, чем защитников. А значит, поведя войско на приступ, ты положишь добрую половину своих жолнежей!

Я буду рад погибнуть, защищая родные земли, но тебя потеря войска едва ли обрадует. Да и Батюшка – Король не погладит сына по головке за столь великие потери!

– И что ты предлагаешь вместо битвы? – вопросил уязвленный красноречием Рароха Королевич. – Мои послы передали мне, что тебе известен способ, как разрешить наш спор без потерь!

– Так и есть, – радостно кивнул Наследнику Унии пан Болеслав. – Я предлагаю тебе сразиться со мной за право обладания Самбором. Мы обрядимся в доспехи и выйдем на ристалище, чтобы обменяться ударами. До смерти биться не будем!

Коли одолеешь меня в поединке, я со своими людьми покину острог без всяких возражений. Если же победа достанется мне, тебе придется отвести войско от стен твердыни.

Как тебе мое предложение, Королевич?

– Не слушай его, мой Принц! – воскликнул Сапега, присутствовавший при разговоре Казимира с мятежным шляхтичем. – Рарох готовит тебе западню!

– Вовсе нет! – тряхнул гривой наследник Недригайлы. – Всё будет по-честному по-честному, без подвоха!

Мы сойдемся на утоптанной земле, как бойцы времен Грюнвальда, поклявшись друг другу соблюдать кодекс рыцарской чести.

На время поединка ты, Принц, отведешь свои войска от стен Самбора, мои же люди останутся в замке, так что никто не помешает нашему спору. Это будет воистину Божий суд!..

– Впрочем, если ты опасаешься проиграть, поступай так, как хотел изначально! – усмехнулся Рарох. – Ты – Принц, и твоя жизнь важнее жизней бедолаг, что погибнут, штурмуя самборские стены! Я приму твой выбор!

– Ты смеешь усомниться в моей готовности отстаивать мечом родовую честь! – вскипел Казимир. – Знай же, во славу Унии я готов биться с кем угодно любым оружием!!!

– Остановись, Королевич! – вскричал Сапега в попытке удержать его от опрометчивого шага. – Рарох не стал бы вызывать тебя на бой, не будь он уверен в своем превосходстве!..

– О каком превосходстве ты ведешь речь, пан Лев? – недоуменно пожал плечами мятежник. – Разве Принц Казимир не один из лучших рыцарей Польши, прославивший свое имя в битвах и турнирах?

Вызывая его на бой, я подвергаю свою жизнь риску в той же мере, что и он!..

– Королевич, тебе нельзя рисковать жизнью, тем паче в канун войны, – попытался отговорить Принца от поединка, Дмитрий. – Если позволишь, я сражусь с паном Болеславом от твоего имени!

– Еще чего?! – возмущенно фыркнул Рарох. – С тобой, боярин, мы уже дрались! Теперь мне охота испытать мощь наследника Унии!..

Так что ты решил, Вельможный Принц?!

– Оружие и доспехи мне! – выкрикнул, бледнея от гнева, Казимир. – Я принимаю вызов! Но берегись, пан Рарох, тот, кто сеет ветер, пожнет бурю!