Текст книги "Идя сквозь огонь (СИ)"

Автор книги: Владимир Зарвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 69 страниц)

Глава 85

Надира въехала в Поганин уже под вечер, перед самым закрытием городских ворот. Поскольку знакомых здесь у нее не было, она заночевала в одной из городских гостиниц, решив отложить поиски московита на утро.

За медную монету угрюмый хозяин отвел девушке комнату в своем заведении и принес ей ужин. К счастью Надиры, в гостиничной харчевне подавали не одну лишь свинину, и она заказала похлебку с бараниной и овощами.

Заморив голод, дочь Валибея намеревалась отойти ко сну, когда дверь харчевни распахнула дюжина подвыпивших гуляк. Желая продолжить возлияние, они громогласно требовали у хозяина кушанья и браги.

Толпа неверных не привлекла бы внимания Надиры, не покажись ей знакомым голос ее предводителя. Белобрысый отрок, возглавлявший компанию, вел себя шумно и буквально сорил деньгами, заказывая выпивку приятелям и подругам.

Сидевшая в дальнем углу трапезной, Надира осторожно подняла голову, пытаясь его разглядеть. Сердце девушки едва не выпрыгнуло из груди, когда в пирующем юнце она узнала Соплю.

Со времени их расставания воришка, столь бесчестно поступивший с Надирой, изрядно преобразился. Украденные у нее конь и деньги пошли хитрецу впрок.

Голову Сопли венчала отороченная мехом шапка, какие носили купцы да богатые горожане, пунцовый кафтан с галунами был стянут шелковым кушаком, из-за которого выглядывала украшенная бисером рукоять ножа.

Даже лицо его, казалось, пополнело и раздалось вширь, а взгляд приобрел наглое, самодовольное выражение. В руках подросток держал кошель, полный монет, вырученных от продажи имущества Надиры.

При виде Сопли дочь Валибея едва сдержала накопленную в душе злость. Негодяй расплачивался за выпивку и закуску ее деньгами, а она никак не могла сему воспрепятствовать.

Первым желанием воительницы было подойти к пирующей компании и распороть вору саблей брюхо на глазах у его собутыльников. Но помня о том, где она находится, Надира сдержала мстительный порыв.

Расправа с татем неминуемо вызовет шум в харчевне, и ей придется уносить ноги. В чужом городе мстительнице не спастись, а вырваться за его стены Надире помешают запертые ворота.

К тому же, побег перечеркнет ее замыслы мести Бутурлину, а сего дочь Валибея не могла позволить. Однако прощать Сопле его вероломство она тоже была не намерена.

Из своего угла Надира незримо следила за резвящейся компанией пьяниц. Полумрак трапезной и надвинутый на лоб капюшен скрывали от глаз пирующих ее лицо.

Девушка терпеливо ждала, когда употребленная Соплей брага станет проситься наружу, побуждая его выйти по нужде. И такой миг наступил.

Поднявшись из-за стола, предводитель компании отдал распоряжение собутыльникам не пить до его возвращения и нетвердой походкой направился к выходу. Стараясь не привлекать внимание гуляк, Надира последовала за ним.

Несмотря на царящий во дворе сумрак, она без труда отыскала вора. Дабы не уходить далеко от места попойки, отрок решил опорожниться в тупике за домом и теперь, стоя перед бревенчатой стеной, тщился распустить завязки портов.

– Ну, вот мы и встретились, Сопля! – громко обратилась к бывшему «слуге» Надира. – Каково оно – пропивать чужое добро?

Обернувшись к ней, воришка оцепенел от ужаса. Хотя глаза его еще не привыкли к темноте, он все же узнал дочь Валибея.

Однако смятение Сопли было недолгим. В следующий миг он выхватил из-за пояса нож и метнул его в Надиру. Уклонившись от летящего навстречу клинка, мстительница рванула саблю из ножен.

Изрядно захмелевший Сопля мигом протрезвел. С трех сторон его окружали стены, лишавшие вора возможности отступления. Спастись он мог, лишь опрокинув Надиру и вырвавшись из тупика на волю.

Сопля ринулся к ней, намереваясь, словно баран, свалить девушку с разбега ударом головы в живот. Но одолеть таким способом Надиру оказалось непросто.

Хотя ему удалось выбить саблю из рук мстительницы, она не растерялась. Устояв на ногах, Надира обхватила голову подростка ладонями и изо всех сил нанесла ему удар коленом в лицо.

Не ожидавший от нее такой прыти, Сопля повалился навзничь. Удар о землю вышиб остатки хмеля из его головы, и теперь он выглядел жалким и растерянным.

Подняв оброненную саблю, девушка приставила клинок к горлу вора.

– Пощади, не убивай!.. – пролепетал он, захлебываясь сочащейся из разбитого носа кровью. – Я буду верен тебе!

– Я уже знаю цену твоих клятв! – хмуро усмехнулась Надира. – Умри с миром!

– Погоди! – взвизгнул Сопля, почуяв остроту вдавленной в горло стали. – Мне ведомо, кого ты ищешь в Поганине!

– И кого же я ищу? – холодно вопросила дочь Валибея.

– Боярина Бутурлина! – вымолвил, преданно глядя ей в глаза, юнец. – Только одной, в чужом городе, тебе будет трудно его разыскать. А я могу оказать помощь в сем деле!

– Один раз уже оказал! – процедила сквозь зубы Надира, созерцая расползающееся по штанам Сопли темное пятно. – Единожды предавшему веры нет!

– Ты ведь не знаешь здесь никого, моя госпожа! – из последних сил молил ее о пощаде изменник. – Без меня тебе не обойтись! А я нынче же приведу тебя к Бутурлину!

Надира застыла в нерешительности. Коварство Сопли ей было уже известно. Не существовало такой уловки, на которую хитрец не пошел бы, спасая свою никчемную жизнь. Вот и сейчас он наверняка искал способ привести Надиру в западню.

Но с другой стороны, Сопля хорошо знал город, и мог скоро найти в нем Бутурлина. И хотя Надира разумела, сколь ненадежен такой помощник, она все еще надеялась использовать негодяя.

– Ладно, живи пока… – нехотя произнесла она, отнимая саблю от горла отрока. – Укажешь место пребывания московита – отпущу с миром. Обманешь вновь – не сносить тебе головы!

– Напрасно ты так со мной, госпожа! – плаксиво изрек, поднимаясь с земли, Сопля. – За что на меня яришься?

– Как аукнется, так и откликнется! – мрачновато усмехнулась Надира. – Кстати, у тебя есть кое-что, принадлежащее мне!

Ловким движением дочь Валибея срезала с пояса юнца кошелек и сунула себе за пазуху. Лицо Сопли исказилось кислой гримасой, как у младенца, утратившего игрушку, но возражать воительнице он не смел.

– Хочешь жить – веди меня к Бутурлину! – строго наказала воришке Надира.

– А как же мои приятели? – уныло вымолвил, вспомнив о собутыльниках, Сопля. – они ведь меня ждут…

– Ничего, без тебя допьют бражку! – презрительно скривилась мстительница. – Ты ведь оплатил им выпивку наперед, не так ли?

Судя по вздоху подростка, она не ошиблась. Морщась от боли и потирая ушибленные места, Сопля поплелся за своей хозяйкой. Давно уже ему не было так скверно…

* * *

…Извилистая улочка привела их к подножию башни, врезанной в крепостную стену. Чуть поодаль чернел зев арочных ворот, у подножия коих во тьме угадывались фигуры часовых.

– Зачем ты привел меня к воротам замка? – впилась в Соплю глазами Надира. – Время тянешь?

– Да нет же! – горячо зашептал ее провожатый. – Бутурлин в крепости. Сегодня утром его вместе с подручными туда сволокла городская стража!

Надира вспомнила слова Демир-Аги, постаравшегося задержать московита в Поганине. Она не знала, на какую хитрость ради этого пошел турок, но догадывалась, что водворение Бутурлина в темницу – дело его рук.

– Ну и как мне туда проникнуть? – не смогла сдержать досады дочь Валибея. – Тебе известен путь в острог?

– Сам я не бывал там ни разу… – выдавил из себя Сопля. – Да и опасно это… Знаешь, сколько стражников в замке? Шага не ступишь, как схватят…

– Кончай скулить! – одернула подручного воительница. – Или ты поможешь мне достать Бутурлина, или!..

Сопля охнул, ощутив боком острие короткого метательного ножа. Надира отнюдь не собиралась давать поблажку своему невольному слуге.

– Да погоди же ты! – взвизгнул Сопля, цепляясь за малейшую возможность выжить. – К чему тебе пробираться в острог? Ты и без сего сможешь отплатить своему обидчику!

– Это как? – хмуро воззрилась на отрока мстительница. – Говори, коли знаешь!

– В том нет тайны! Едва ли московит долго пробудет в крепости. Проходя утром мимо замковых ворот, я слыхивал разговор стражников. Один из них молвил, будто Воеводе пришел донос о том, что боярин – турецкий лазутчик, и он велел взять Бутурлина под стражу.

Однако, встретившись с ним, пан Тадеуш передумал бросать московита в темницу. Тот оказался его старым приятелем, так что вместо пыточной твой недруг угодил к Воеводе на пир…

Надира в ярости скрипнула зубами. Изощренная хитрость Демира-Аги, потерпела крах. Московит вновь умудрился избежать расправы. Ему и впрямь помогал Шайтан!

– И что ты предлагаешь? – нахмурилась дочь Валибея.

– Ждать утра. До рассвета Бутурлин просидит в гостях у Воеводы, а поутру покинет замок. От тех же стражников я знаю, что он ищет в Поганине похищенную зазнобу…

Тебе нужно дождаться в укромном месте, когда он выйдет из ворот, и прикончить его из лука, не рискуя собой…

– И тебе известно такое место? – вопросила юнца Надира, готовая к любому подвоху с его стороны.

– Не было бы известно – не говорил бы! – шмыгнул опухшим носом Сопля. – Оно здесь недалече, рукой подать…

– Тогда, веди! – Надира вновь уколола проводника под ребра острием ножа.

Однако в следующий миг мстительница замерла в напряжении. Навстречу им с Соплей двигался, лязгая железом, дозор конных стражников, возвращавшихся в крепость после вечернего объезда города.

При виде жолнежей сердце отрока радостно затрепепало в груди. Еще миг, и он бросился бы к стражникам, вопя спасти его от татарской лазутчицы. Но приставленный к печени нож Надиры отрезвлял воришку, не давая ему исполнить задуманное.

Проводив скрывшихся в воротах замка конников тоскливым взглядом, Сопля тяжело вздохнул.

– Грустишь о том, что не смог меня вновь предать? – усмехнулась Надира, верно угадавшая причину его печали. – Ладно, не трусь! Поможешь мне выследить Бутурлина – так и быть, отпущу с миром!

– Что ж, пойдем, госпожа… – подчинился неизбежности Сопля. – Я помогу тебе!

К месту грядущей засады и впрямь не пришлось долго идти. В сотне шагов от замка, как раз напротив ворот, возвышался полусгоревший двухповерховый дом, некогда служивший городской ратушей.

После пожара, бушевавшего здесь год назад, Поганинская управа перебралась в иное здание, до времен, пока не будет отстроен прежний дом собраний.

Но, как часто водится, деньги на его обновление никак не удавалось скопить, и обгорелый остов уныло глядел на цитадель Воеводы глазницами окон, служа немым укором равнодушию и нераспорядительности городских властей.

Именно сюда и привел дочь Валибея хитроумный Сопля. Осторожно переступая через нагромождения дерева и камня, Надира с подручным проникли в пустой дом и замерли у окна, откуда открывался вид на крепостные ворота.

– Ну вот, здесь ты сможешь дождаться часа, когда твой враг покинет замок, – промолвил Сопля, – а дальше все зависит от тебя! Теперь ты позволишь мне уйти?

– Пробудешь со мной до утра! – ответила подростку Надира. – Когда я сражу московита, поднимется шум. Стражники станут искать убийцу и первым делом наведаются в сии развалины.

Вот тогда-то мне и понадобится твое знание города. Поможешь уйти от погони – получишь свободу…

– Так мы с тобой не договаривались! – заартачился вдруг Сопля. – Я не нанимался подставлять из-за тебя голову под мечи!

– А мы с тобой и не договаривались! – хищно усмехнулась Надира. – Будет так, как я скажу! Я не настолько глупа, чтобы отпускать на волю того, кто тут же побежит к городской страже! Или хочешь сказать, что у тебя не было в мыслях меня выдать?

Сопля сконфуженно умолк. По правде говоря, именно это он и собирался сделать в надежде получить обратно отнятые Надирой деньги и заслужить у Воеводы награду.

Надира же, хорошо помнившая былое предательство Сопли, не спешила ему доверять. Отрок разумел: если бы не нужда дочери Валибея в проводнике, она бы прикончила его без колебаний.

Посему он нехотя смирился с отведенной ему ролью. Однако Надира, сомневаясь в покорности воришки, стянула Сопле щиколотки и запястья веревкой для стреноживания лошадей.

– До утра посидишь связанным! – сказала она своему невольному пособнику. – Так мне будет спокойнее! Как только рассчитаюсь с Бутурлиным, сразу разрежу твои путы!

Сопля в ответ жалобно застонал. Достав из-под плаща короткий лук и колчан со стрелами, Надира стала готовиться к мести.

При иных обстоятельствах она предпочла бы охотничьему луку с малым ходом тетивы мощный татарский лук, способный тягаться в дальнобойности с самострелом. Но подобное оружие ей не удалось бы пронести в город незамеченным.

Впрочем, для убийства недруга, выезжающего из замковых ворот, вполне хватало и мощности малого лука. Куда важнее было поразить цель с первого выстрела, поскольку судьба не оставляла Надире шанса дважды пустить стрелу.

По направлению ее полета стражники мигом догадаются, где затаился лучник, и окружат развалины. Даже если Надира поразит цель с первой попытки, ей придется второпях покинуть сгоревшую ратушу.

Промахнувшись же, она будет вынуждена стрелять вновь, и времени на бегство вовсе не останется. Разумея, сколь важна меткость грядущего выстрела, дочь Валибея молила Аллаха укрепить ее дух и направить посланную ею стрелу точно в цель.

Нежданно за спиной воительницы раздался тихий хруст, словно кто-то наступил на глиняный черепок. Однако связанный по рукам и ногам Сопля не мог ходить.

Чувство близкой беды иглой укололо сердце девушки, и она обернулась на звук, с ходу обнажая саблю. Ничего больше мстительница свершить не успела. Тяжелый кулак впечатался в ее лицо, повергая Надиру во тьму небытия.

Глава 86

– Ты уж прости, друг, что не признал тебя сразу! – извиняющимся тоном вымолвил Поганинский Воевода. – Мы ведь с тобой виделись недолго, к тому же, при свете звезд…

До сих пор не могу уразуметь, как ты оказался тогда рядом в турецком стане! Сведения добывал для Великого Князя?

– Так и было! – кивнул в ответ Бутурлин. – Государь Московии послал меня к туркам выведать мощь их орудий.

Война моего отечества с Портой не за горами. Вот Владыка и решил узнать, так ли грозны басурманские пушки, как о них идет молва.

– А за польскими войсками ты, часом, не следил? – лукаво прищурился пан Тадеуш. – У нас ведь тоже есть орудия…

– Сила польских орудий нам известна! – беззлобно усмехнулся Дмитрий. – За годы пограничных войн мы испытали ее на себе! Впрочем и вы познакомились с русским способом ведения войн…

– Воистину так! – согласился с ним Воевода. – И, скажу по правде, так, как вы, русичи, никто не воюет!

Немцы да поляки сметают врага в копейном бою, турки с татарами засыпают его стрелами. А твои соплеменники бьются обоими способами, причем разят недругов и в атаке, и в отступлении!

– Нам по-другому нельзя! – вздохнул боярин. – Мы живем между Западом и Востоком. То рыцари немецкие теснят нас копьями, то татары стрелами засыпают. Дабы выстоять против них, доводится осваивать чужие приемы…

– Да уж, ты ими недурно овладел! – рассмеялся шляхтич. – Пробраться в самое сердце турецкого войска, как сие сделал ты, по силам лишь человеку, ведающему басурманский обычай!

– Не так уж тяжко сие дело, как сдается со стороны, – ответил ему московит, – раньше мне доводилось воевать с татарами, а у них те же обычаи, что и у турок, да и речь похожа.

Кто говорит по-татарски, тот легко и турецким говором овладеет! К тому же, Османам служит много племен. Вымолви я неверно в турецком стане какое слово, врага бы во мне не признали.

– Да ты и с виду был неотличим от степняка! – рассмеялся Поганинский Владыка. – Одет в басурманское платье, за поясом – ятаган! Я лишь тогда уразумел, что вы не турки, когда ты со своими воинами перебил татей, намеревавшихся меня зарезать!

– Честно говоря, если бы они не пытались тебя убить, мы бы покинули турецкий стан без боя, – улыбнулся Дмитрий, – но бросить в беде пленного христианина не могли…

Ты хоть поведай, с чего так осерчали на тебя янычары?

– Да я Аге ихнему нос головой разбил! – мечтательно улыбнулся, вспоминив былое, Воевода. – Оно ведь как все было?

В плен я угодил по глупости. Узрел посреди боя знатного турка, в шелка да бархат одетого. Сразить такого для шляхтича – дело чести! Глаза выпучены, сабля над головой, что молния, сверкает.

Я в воинском азарте забыл, что в руке у меня вместо боевого копья знамя моего сюзерена, да и поскакал с ним на врага! Древко знамени венчало железное навершие, такое, что в остроте копейному рожну не уступит.

Напоровшись на него, турок и отдал душу Магомету. Стяг княжеский вошел в его плоть по самое цевье, и пока я освобождал древко, кто-то из нехристей огрел меня по затылку булавой. Хорошо, что я, идя в бой, успел шлем надеть. Уберег он меня от смерти!..

Очнулся уже в басурманском плену. Я был облачен в цвета своего покровителя, и турки приняли меня за вельможу. Видно, решили, что я прихожусь Князю родичем или даже сыном!

Решили взять с него выкуп за мою жизнь. А старому скряге жаль стало злотых. Он и ответил посланнику янычар, что торговаться с иноверцами за слугу не желает!

Турок вернулся в свой стан не солоно хлебавши и решил на мне сорвать зло. Подступил с ножом, молвит: «умри, неверная собака!»

Тут меня гнев охватил! Чтобы чума басурманская шляхтича и доброго католика собакой величала? Да не бывать сему!!!

Руки и ноги у меня были связаны, а вот шею к столбу привязать басурмане не догадались. Я и воспользовался сей свободой. Едва турок надо мной склонился, ударил его головой в нос что есть силы. Все равно помирать, так хоть недаром!..

Хорошо же я приложил Агу! Нос ему сломал напрочь, с зубами передними басурману тоже пришлось расстаться. Янычары, узрев сие, на миг остолбенели, затем схватились за мечи.

Если бы не твоя стрела, первый из них точно бы снес мне голову! Ловко вы, московиты, все-таки управляетесь с луком…

– Ловко-то ловко! – улыбнулся Дмитрий. – Да только нам с тобой пришлось впопыхах уносить ноги! Хорошо, ночь на дворе стояла, и турки не сразу уразумели, что у них творится под носом!

– Отчего же, вскоре догадались, – вздохнул шляхтич, – тогда уже у нас над головами засвистели стрелы!

– То, что нам удалось скрыться, иначе как чудом не назовешь, – подвел итог Бутурлин, – видно, Господь оказался рядом!

– А он всегда рядом с теми, кто верен ему! – развел руками Тадеуш. – Но твоя удача – нечто дивное. Я и помыслить не мог, что небо так опекает схизматика!

Впрочем, и мне грех жаловаться! Не поверишь, но по возвращении из плена я получил от Государя рыцарскую цепь и шпоры. Турок-то, коего я княжеским знаменем сразил, оказался Пашой османского Султана!

Уж не знаю, какой черт понес его в гущу битвы, но мне сие оказалось на руку. Теперь я сам себе господин, а не оруженосец на побегушках!..

– Рад за тебя, пан Тадек! – кивнул собеседнику Дмитрий. – Но как тебя угораздило стать Поганинским Воеводой?

– То – длинная история… – поморщился шляхтич. – Поганин хоть и захолустный городишко, но сюда наезжают купцы со всего пограничья. А где купцы, там всегда грабители и воры.

Государю угодно было навести здесь порядок, однако отпрыска знатного рода в такую глухомань не пошлешь. А тут под рукой я – новоиспеченный рыцарь. Мне прекословить Владыке не с руки, поставил он меня Воеводой – принял благодарно его волю!..

Здесь, в Поганине, всегда неспокойно было. Сколько ни пытались мои предшественники искоренить разбой да воровство, ни к чему путному не пришли.

Двое из Воевод за это даже жизнью поплатились. Одного отравили, другого пронзили копьем в отхожем месте!

– В отхожем месте? – изумился боярин. – Как такое сталось?

– Убийца сделал подкоп под нужник и затаился в нем с охотничьей сулицей. Когда Воевода пошел по нужде, тать пронзил его одним ударом сквозь дырку в полу. Силой того шельмеца бог не обидел. Копье вошло покойному в седалище, а вышло из шеи!

– У вас здесь опаснее, чем на войне! – покачал головой Бутурлин. – Сколько живу, впервые слышу, чтобы кого-то так убивали…

– Для меня сие тоже было внове! – усмехнулся шляхтич. – Но хуже всего, что не предугадаешь, откуда придет смерть. На войне все ясно: тут – мы, там – турки!

А здесь тебя может зарезать во сне твой виночерпий или постельничий, коему за это заплатят воры! Извести же их казнями да облавами не выходит. Уж проще сжечь город со всеми татями и выстроить на его месте новый!

– Не больно круто сжигать город? – поднял не шляхтича изумленный взор Бутурлин. – Разве нет иного способа укротить воров?

– Если воевать с ними, то нет! – грустно вздохнул Воевода. – Но я придумал, как сделать, чтобы и волки были сыты, и овцы целы!..

Меж татями нет единства. Одни из них, кроме воровского дела, никаких ремесел не признают. Те же, что успели скопить деньжат, не против обзавестись гостиницей или трактиром.

Я позволил таким хитрецам заниматься торговлей, строительным промыслом, вкладывать сбережения в доходные дома. А в обмен потребовал прижать хвосты тем, кто сохранил верность разбою.

Вот и вышло, что одни тати ополчились на других, а ссора меж ними привела к войне. После нее грабителей и убийц в городе поубавилось, а уцелевшие воры присягнули мне на верность.

Не знаю, как ты к сему отнесешься, но они делятся со мной доходами, а я закрываю глаза на мелкие кражи и ввоз в город запрещенных товаров. С тобой, Дмитрий, я могу быть откровенным, ибо, знаю, ты доносить на меня не станешь!

– Ты и впрямь умеешь удивлять! – с трудом вымолвил Бутурлин, пораженный признанием Воеводы. – Что ж, может, твой путь и хорош, но мне он не по сердцу! Скажи, неужто в городе тобой все довольны?

– Конечно же, нет! Желающих от меня избавиться в Поганине хоть отбавляй. Не раз жалобы Государю слали, да и покушались на мою жизнь. Но, как видишь, свалить меня непросто!

Те из воров, что пошли ко мне в услужение, оберегают мою жизнь от гнева ретивых собратьев. Им выгодно, чтобы я оставался городским Владыкой.

При мне они процветают, но что будет, если на мое место придет новый Воевода? Вдруг станет с них брать дань больше моего? Или начнет жаловать их недругов?

– Не знаю, что и сказать… – задумчиво покачал головой Дмитрий. – В Святом Писании сказано: «не суди и да не судим будешь». Ты защитил от грабителей мирный люд, но принимая у воров подношения разделил с ними, их грех…

– Что ж, тут ты прав, – неохотно соласился с московитом Тадеуш, – однако и пользы городу я принес немало. Надеюсь, мои добрые дела на Страшном Суде мне зачтутся и на весах Божьих перевесят грехи!

Однако что мы толкуем лишь обо мне, боярин? Самого-то тебя каким ветром к нам занесло?

– Недобрым ветром, Тадек! – в голосе московита звучала горечь. – Я искал в Поганине татя, похитившего княжну Корибут!

– Наследницу покойного Жигмонта? – брови шляхтича изумленно поползли вверх. – Для чего вору понадобилось красть девицу?

– Кто-то из именитых господ намерен прибрать к рукам богатства Корибутов, женившись на княжне, – пояснил ему Бутурлин. – Поскольку Эвелина сего не желает, Магнат решил выкрасть ее, дабы силой принудить к браку.

– Что ж, такое возможно, – кивнул, обдумав слова московита, шляхтич, – однако почему пропавшую княжну ищешь ты?

– Потому что люблю Эву, а она любит меня! – не стал скрывать правду Дмитрий.

– Вы с княжной влюблены друг в друга? – не поверил своим ушам Воевода. – Ты, как я погляжу, Дмитрий, тоже умеешь удивлять!

Только вот к чему приведет сия любовь? Бывало ли такое, чтобы бедный рыцарь женился на дочери Магната? Не высоко ли, брат, мостишься?

– Мне не нужны ни земли ее отца, ни громкий титул, – ответил Бутурлин, – пусть Корона забирает себе богатства Корибутов. Мне для счастья будет довольно обвенчаться с Эвой!

– Похоже, кто-то из знати мыслит по-иному! – криво усмехнулся Тадеуш. – Как мне ведомо, ты захватил вора. Он уже признался в том, кто велел ему похитить княжну?

– Пока что нет! – досадливо вздохнул боярин. – Едва мы успели его обезоружить, явился твой начальник стражи…

– Знаю! – со вздохом кивнул Воевода. – Ты уж извини, что я помешал твоим делам, но у меня для сего был веский повод.

Нынешним утром ко мне пришло письмо, в коем некто неизвестный обвиняет тебя в пособничестве туркам!

Я мыслю, донос отправлен лицом, желающим помешать твоим поискам княжны. Не догадываешься, кто бы это мог быть?

– Сказать по правде, я мало с кем общался в Поганине. Хотя есть один человек, с коим у меня был разговор. К слову, это он помог отыскать похитителя.

Однако назвать его другом я не могу. За время беседы у нас едва не вспыхнула ссора…

– Кто же он? – полюбопытствовал Воевода.

– Турок Демир-Эфенди, – ответил Бутурлин. – Знаешь такого? Невысокий, жилистый, с виду мало похож на своих собратьев. Глаза – серые, волосы – светлее моих.

– Погоди, сдается мне, я знаю сего торгаша… – потер лоб, припоминая что-то, Тадеуш. – Ну да! Он часто привозит в Поганин парчу и безделушки. А сам скупает у наших купцов янтарь!..

Чем ты его так прогневил, что он донес на тебя?

– Сего не ведаю, – пожал плечами Бутурлин, – может, его разозлило то, что мне не по сердцу пришлась его Вера…

А может, то, что я не одобрил грабеж Султаном завоеванных земель да невольничьи рынки Порты. Кто знает?..

…Мне самому сдался дивным сей турок. Именует себя купцом, а по всему видно, что он – умелый воин. Да и в слугах его легко распознать янычар.

К порядку приучены. За всю беседу ни один из них слова не проронил. Зато господину оба внимали, словно пророку! Не берусь утверждать, но, похоже, он и есть лазутчик Султана!

– Да нет, едва ли… – растерянно произнес шляхтич. – Что Султановому шпиону разведывать в Поганине? Здесь нет никаких секретов: ни мощных пушек, ни конной дружины…

– Быть может, сие и привлекло его в Поганин? – предположил Дмитрий. – Такой город может стать легкой добычей турок. А когда они закрепятся здесь с пушками да конницей, выбить их отсюда будет непросто!

– Возможно, ты и прав! – помрачнел Воевода. – Что ж, тогда стоит притащить ко мне сего Демира и допросить его с пристрастием!

– Боюсь, он не станет дожидаться, когда за ним придет стража, – покачал головой Дмитрий, – а поспешит убраться из Поганина…

– Поглядим, – процедил сквозь зубы пан Тадеуш, – тем паче, что я не намерен посылать за ним стражу. У меня есть люди, куда более способные выслеживать татей…

– Эй, Марек! – обернулся он к седоусому стражу, терпеливо ожидавшему наказов господина у двери. – Передай главам воровской братии, чтобы сыскали купца Демира и приволокли его ко мне!

– Может, тебе понадобится моя помощь? – вопросил шляхтича Бутурлин. – Все-таки я знаю турка в лицо и смогу его опознать…

– Не беспокойся, брат! – махнул рукой Тадеуш. – мои люди справятся с ним и без твоей помощи! Отдохни лучше с дороги, отведай моего гостеприимства!

Вскоре нам принесут брагу и снедь, а заодно угощение для твоих подручных. Посидим, вспомним былое! Ведь нам есть что вспомнить?..

– Что ж, буду рад разделить с тобой вечерю! – принял предложение шляхтича Дмитрий. – Об одном молю: пусть стража не сводит глаз с пойманного мной татя. Лишь ему ведомо, где нужно искать княжну Корибут!

– Мои люди будут охранять его, как святыню, – Воевода самодовольно погладил округлившийся живот, – и кормить, как на убой. Досадно будет, если вор, околев от голода, унесет свою тайну в могилу!

– Не могу даже помыслить, насколько! – согласился с приятелем, Бутурлин.

* * *

Надира очнулась в темном погребе, связанная по рукам и ногам. Она не помнила, как попала в подземелье и сколь долго пробыла без сознания.

Со всех сторон девушку обступали сырые глинистые стены, от коих несло плесенью и гнилью. Вдали гулко капала вода. Надира ощутила себя погребенной заживо.

Она силилась понять, как сталось, что недруг так легко захватил ее в плен. Всю дорогу от гостиницы до места засады дочь Валибея зорко оглядывалась по сторонам, но так и не заметила слежки.

Ни одна душа не проявила к ним с Соплей интереса по пути к сгоревшей ратуше. Неужели враг, оглушивший Надиру, заранее подстерегал ее в мертвом доме?

Впрочем, раздумия о допущенной оплошности недолго терзали девушку. Куда больше ее заботила мысль о том, как вырваться из плена. Она не ведала, кто ее похитители, но в любом случае добра от них ждать не приходилось…

Враг, оглушивший ее, едва ли бил в полную силу. Разбитые губы девушки кровоточили, но зубы, к счастью, уцелели. Нос тоже не пострадал, хотя голова ныла, словно после удара по шлему булавой.

Пока дочь Валибея была без сознания, тати обобрали ее до нитки. Они присвоили кошелек, отнятый Надирой у Сопли, саблю и спрятанные за голенищами сапог метательные ножи.

Единственным оружием, не отнятым ими у Надиры, был персидский меч, обернутый вокруг стана девушки. Врагам не пришло на ум, что в поясе воительницы спрятан гибкий, острый, как бритва, клинок, ожидающий часа, когда его хозяйке развяжут руки.

Это дарило ей надежду на спасение. Надира знала, что если ее развяжут, она сумеет за себя постоять. Пока же ей не оставалось ничего иного, как ждать возвращения похитителей.

Ожидание было недолгим. Вскоре над головой у девушки загремели шаги и тяжелая дверь, запиравшая вход в подвал, со скрипом отворилось. В глаза Надире брызнул свет, показавшийся ей после мрака подземелья нестерпимо ярким.

Затем в погреб спустились какие-то люди, резко подняли ее за локти и поволокли вверх по лестнице. В считанные мгновения Надиру втащили в просторное помещение и поставили на ноги, прислонив к стене.

Превозмогая резь в глазах, она огляделась по сторонам. Напротив девушки возвышался длинный стол, обращенный к ней незанятым торцом. На тянувшихся вдоль стола лавках и во главе его восседали какие-то люди, с любопытством разглядывавшие гостью.

Собрание выглядело довольно пестро. Одни из сидящих за столом походили видом на татей с большой дороги, другие, напротив, манерами и изысканностью нарядов могли поспорить с провинциальной шляхтой.

Однако хищность, сквозившая в их взорах, не оставляла у Надиры сомнений в том, что холеные господа ничуть не благороднее, своих свирепых соседей.

У одних из собравшихся к поясам были привешены широкие тесаки и ножи, другие опирались на рукояти рыцарских мечей. Надира насчитывала в помещении дюжину человек, вид коих свидетельствовал о том, что им не впервой отнимать чужую жизнь.

Возглавлял компанию широкий, как комод, муж с тяжелой челюстью и глазками-буравчиками, впившимися в Надиру пристальным взглядом, едва его подручные выволокли девушку из подвала.

– Кто будешь, красавица? – гнусаво произнес он, обращаясь к гостье. – С чем пожаловала в наш добрый Поганин?

Надира не ответила. У нее не было желания откровенничать с разбойным сбродом.

– Немая, что-ли? – осведомился с каким-то детским изумлением гнусавый. – Вот досада! Ну да ничего, мы тебя быстро излечим от немоты. Спляшешь перед нами на горящих углях – быстро вернется дар речи!