Текст книги "Идя сквозь огонь (СИ)"

Автор книги: Владимир Зарвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 69 страниц)

– Ты ему веришь? – с сомнением вопросил Дмитрия Газда. – Такому пройдохе солгать, все равно, что на землю плюнуть. Быть может, княжна и ныне в замке, а он нас морочит!..

– Зачем мне вас обманывать? – скорчил жалобную мину шляхтич. – Играть в такие игры себе дороже! И разве то, что я стою пред вами, не доказывет мою правдивость?

Как распорядитель Двора, я не смог утаить от княжича Владислава события, ставшиеся за время его отсутствия в ординате, и послал к нему с известием гонца…

Вскоре гонец доставил ответ. В нем наследник Радзивилов велел дворовым сплетать веревки, на коих он повесит нас по приезде в замок!

Умирать не хотелось, вот мы и подались в леса. Я, конюший Юзеф, сокольничий Франек да егерь Божко…

– И стали разбойничать! – усмехнулся Харальд.

– Ну да… – нехотя согласился Калюжа. – Одной охотой в лесу не проживешь! Однако мы не лишали путников жизни. Деньги отнимали без кровопролития…

– То-то вы на нас выбежали с мечами да пищалями! – рассмеялся Газда. – Притворяйся праведником пред кем угодно, но не предо мной!

– Бес попутал!.. – вздохнул шляхтич, не найдя себе иного оправдания. – Сжальтесь над падшим! Клянусь святыми угодниками, на моих руках нет крови!

– Покажешь место, где у Михея вышла схватка с недругами княжны! – обратился к нему Бутурлин. – Коли все обстоит так, как ты молвишь, я отпущу тебя с миром!

– Для вас все, чего пожелаете! – приободрился Калюжа. – Идемте со мной, вельможные паны. Узрев следы битвы, вы сами уверитесь в том, что я сказал правду!

– Молись, чтобы так и вышло! – хищно сощурился Газда. – Иначе сам разумеешь, чем для тебя все кончится!..

– В мыслях не было хитрить! – благоговейно промолвил толстяк. – Да и зачем? Меня самого заботит доля княжны!

– Ладно, коли так! – согласился с ним немногословный Харальд. – Но у меня, шляхтич, к тебе есть просьба.

Веди нас к месту схватки молча. Не поверишь, но от твоей трескотни людские уши вянут подобно лопухам в знойный полдень!

– Как будет угодно, мой пан! – с почтением ответил ему Калюжа.

Глава 92

– Что скажете, дорогой Отто, по нраву вам мой замысел? – обратился к Грюненбергу фон Тилле. – Согласны ли вы принять участие в затеянной мной мистерии?

– О да, Герберт! – обдумав слова Ливонца, Отто решил действовать с ним сообща. – Ваш план дерзок, но именно это дает нам шанс на успех. Чем более наглой и нелепой будет ложь, тем больше людей в нее поверит!..

– Люди верят в то, во что хотят верить, – холодно улыбнулся Коронер, – в Польше дремлют силы, жаждущие свержения Литовской Династии. И известие о смерти Яна Альбрехта пробудит их к действию!

– Верю, что пробудит, – кивнул наставнику Грюненберг, – но кто из врагов Унии станет первой жертвой нашего обмана?

– Нашей мистерии! – поправил его фон Тилле. – Я мыслю, из всех возможных мишеней мы должны первой поразить ту, что окажется к нам ближе!

– Если я верно вас понял, вы собираетесь нанести визит княжичу Радзивилу?

– А почему бы и нет? Он более всех недругов Польши готов к выступлению. Судя по донесениям моих людей, княжич уже собрал изрядное войско.

Его поддерживают казаки, татары-ногайцы и, по некоторым сведениям, даже Османская Порта. Во всяком случае, не так давно в его лагерь прибыл посланник Султана. Возможно, что это ваш добрый друг Демир-Ага!

При слове «друг» Отто невольно передернулся.

– Вам следует умерить свою неприязнь к туркам, – покачал головой Коронер, – в борьбе, кою мы ведем, победителем выйдет тот, кто не гнушается никакими средствами!

– Вы рассуждаете прямо как фон Велль! – грустно вздохнул Отто.

– Такие слова из уст его ученика – лучший комплимент, – улыбнулся в ответ Ливонец, – они меня искренне радуют!..

Что ж, главный вопрос мы разрешили, обо всем остальном договоримся в дороге. Вы не ослышались, Отто!

Если вы намерены вместе со мной навестить Радзивила, то не-медля собирайтесь в поход. Завтра на рассвете мы выступаем!

* * *

– Что ж вы так, шляхетные! – укоризненно покачал головой Дмитрий, глядя на развороченную могилу Михея. – Свою госпожу схоронили в склепе, нобиля со слугами тоже зарыли…

А сего бедолагу оставили под открытым небом. Раскопали погребение, а обратно землей засыпать не удосужились!..

– Так ведь не до того нам было, – промямлил, отступая от края могильной ямы, Калюжа, – тогда мы думали лишь о том, как шею свою сберечь…

– Теперь будет до того! – отрезал Бутурлин. – Бери заступ и зарывай могилы!

– Я к подобным трудам непривычен… – попробовал вызвать к себе жалость пленный шляхтич.

– Ну так привыкай! – гаркнул на него Газда. – От сей работы не помирают! А коли сбросишь пару унций жира, то лишь здоровья прибавишь!

– Как будет угодно, Вельможный Пан! – подчинился неизбежности Калюжа.

– Не думал-не гадал, Вельможным Паном стал! – проворчал казак, презрительно отвернувшись от налегающего на заступ мажордома. – Что скажешь, брат-москаль?

– Хвала Господу, среди убитых Эвы нет, – облегченно вздохнул Дмитрий, – грешно разрывать упокоище, но ничего иного мне не оставалось… Я должен был убедиться в том, что княжна жива!

– Грех можно замолить! – усмехнулся Харальд, подавший боярину мысль проверить содержимое могил. – Зато теперь ты наверняка знаешь, что твоя зазноба в добром здравии…

– Только где ее ныне искать? – поднял на него удрученный взор Бутурлин. – Следы княжны от сего места и впрямь ведут на восток. Но затем дорога разделяется надвое. Одна тропа уходит к югу, другая сворачивает на север! Какую из них выбрала Эва?

– Для начала недурно бы знать, что ищет княжна, – вмешался в разговор, подойдя сзади, Ловчий. – Есть ли у нее на севере родня, способная дать ей приют? Или таких родичей следует искать на юге?

– А ты говоришь дело! – поднял на него просветлевший взор боярин. – Что ж, раскинем мозгами!

На юге ныне пребывает с войсками Польский Король, коий не откажет Эве в защите. Но путь туда дольше, да и куда опаснее, чем дорога на север.

В степи ты, как на ладони. Всяк недруг видит тебя издали, а тебе укрыться негде. И лихой люд на юге встречается чаще. Туда, где идет война, тати слетаются, аки вороны!..

Скорее, княжна свернет на север, в родные края. Там ее ищут Воевода, Флориан… Решено! Мы возвращаемся на север!

– Уезжаете? – угодливо осведомился у путников Калюжа, обрадованный тем, что сможет наконец забросить постылые труды землекопа.

– Уезжаем, – кивнул ему Бутурлин, – но наш отъезд для тебя ничего не меняет! Ты по-любому приведешь в пристойный вид упокоище и в первую очередь – могилу Мыша!

– Не много ли чести сему татю? – хмуро осведомился Газда, не испытывавший почтения к княжьим холопам.

– Как бы там ни было, он спас Эву! – ответил ему Дмитрий. – Я мыслю, Михей вывез княжну из замка, дабы защитить ее!

– Что ж, может, ты и прав! – вздохнул, соглашаясь с ним, казак. – Пути Господни неисповедимы…

– Так вы сдержите свое слово? – бросил на путников опасливый взгляд Калюжа. – Отпустите меня на волю?

– Мы не тати, кои преступают свои обещания, – успокоил толстяка Харальд, – завершишь труды – ступай с миром!

Я лишь хотел узнать, что за история стряслась с лужей, прославившей твой род? Ты взялся поведать ее нам, да Газда тебя прервал! Может, теперь расскажешь?

– Вам впрямь любопытно? – промолвил толстяк, не веря в то, что его семейная легенда заинтересовала датчанина. – Что ж, слушайте…

Как-то раз по тракту проезжала покойная Королева Анна, и ее карета увязла в грязи. Время было голодное, и дикие свиньи из окрестных лесов, едва не съели Монархиню.

Они были столь свирепы, что истребили отряд жолнежей, сопровождавших Королеву. Словно одержимые дьяволом, свиньи рвали сухожилия на ногах рыцарских лошадей, сбрасывали конников в грязь…

Казалось, не было силы, способной помешать хищным тварям в расправе над Владычицей. Но, к счастью, мой предок, Вацек Калюжа по прозвищу Сильный, схватил дубину и, отбиваясь от свиней, расчистил дорогу к увязшей карете.

Затем он взял Монархиню на руки и вынес ее невредимую на сухое место!

– И свиньи ему не помешали? – недоверчиво скривился Газда. – Тем паче, что, неся на руках Королеву, твой предок не мог отбиваться от них дубиной!

– Таково предание! – развел руками Калюжа. – Поскольку сие сталось более трехсот лет назад, уже никто не припомнит, как было на самом деле…

Но в королевской грамоте сказано, что за оный подвиг Вацеку Сильному был пожалован шляхетный герб и привилегии…

– И что было изображено на том гербе? – не смог удержать любопытства Харальд.

– Свиная голова в черном поле, разбитая дубиной! – со знанием дела описал свой родовой знак Калюжа. – Черный цвет означал грязь, из коей поднялся наш род, а свинья и дубина повествуют о подвиге, с коего началось его восхождение…

– Как же ты мог запятнать такой герб разбоем?! – укоризненно покачал головой Газда. – Срам да и только!

– Так ведь не по доброй воле… – лицо шляхтича сморщилось в жалобной гримасе. – Если бы не гибель моей госпожи и побег панны Эвелины, я бы и ныне служил Радзивилам…

Последние слова Калюжи потонули в громких рыданиях.

– Ты исполнил обещаннное, я сдержу свое слово! – прервал его стоны Бутурлин. – Ступай с миром, шляхтич, и впредь не разбойничай!

Управителя княжеьего двора не пришлось просить дважды. Второпях засыпав землей могилу Михея, он поспешил скрыться в придорожных зарослях.

– Напрасно ты дал ему свободу! – процедил, жуя сухую былинку, Газда. – Сей волк утрет слезы и вновь пойдет на большак!..

– В одиночку ему непросто будет грабить! – покачал головой Харальд. – Правда, он может прибиться к другим татям. Только вот на что им такое диво? В бою от него немного проку…

– Однако голову мне он едва не прострелил! – усмехнулся Дмитрий. – Если бы не Ловчий, пришлось бы вам, братцы, рыть мне могилу!

Подойдя к своему коню, Дмитрий отвязал от седла клинки бывшего казака и кошель с деньгами, полученными Ловчим за похищение Эвелины.

– Возьми! – вымолвил он, вручая все это недавнему пленнику. – Уж коли я отпустил Калюжу, то должен вернуть свободу и тебе! Обещание привести меня к узилищу княжны ты исполнил, и не твоя вина, что в замке ее не оказалось…

В придачу ты уберег меня от пули, и я обязан хоть чем-то тебя отблагодарить. Бери свое имущество и постарайся начать новую жизнь! Надеюсь, денег Радзивилов тебе хватит на то, чтобы купить клок земли и обзавестись усадьбой.

Если же былые грехи гложут твою совесть, ступай в обитель и вымаливай у Господа прощение. Но не берись за старое!

Прознаю, что ты вновь взялся похищать людей, – найду и покараю, клянусь в том пред Богом! Теперь же ступай!

В глазах Ловчего пронеслось неподдельное изумление. Он не мог подумать, что Дмитрий вернет ему деньги, кои людолов мнил для себя навсегда утерянными.

– Что ж, прими и ты благодарность, боярин, – произнес бывший похититель, учтиво склоняя голову. – Пусть Бог воздаст тебе за великодушие!

Легко вскочив в седло, он хлестнул коня плетью и, вздымая пыль, понесся прочь по лесной дороге.

– Деньги ты мог ему не отдавать! – сухо произнес, глядя вслед удаляющемуся всаднику, Газда. – Они бы нам самим не помешали…

– Помнишь, как я уговаривал Флориана не сказывать Воеводе о взятых вами скарбах Волкича? – обернулся к нему Дмитрий. – Я мнил, что сокровища татя помогут вам обрести новую жизнь на Украйне!

У Ловчего тоже есть право начать жизнь заново! Быть может, с деньгами он наконец осядет и, найдя достойное дело, забудет ремесло людолова!

– Веришь, что Ловчий не возьмется за старое? – с сомнением покачал головой Харальд.

– Надеюсь! – вздохнул Бутурлин. – И довольно об этом! Нынче у меня одна забота – отыскать Эву!

– Тогда по коням! – изрек привычный к странствиям Газда. – Чего зря терять время?

Не сговариваясь, путники вскочили в седла и понеслись по восточной дороге в сторону, где терялись следы наследницы Корибута.

Глава 93

Схоронив Михея, Эвелина погнала коня прочь от места побоища. Иного выхода у девушки не было. За спиной у нее мрачной громадиной высился замок Радзивилов.

Для княжны не было тайной, что прислужники Барбары вскоре хватятся ее и вышлют погоню. Посему она спешила как можно скорее покинуть пределы ордината…

Уже неделю Эва продвигалась на восток, где, по словам Михея, у нее был шанс отыскать Бутурлина. Порой девушке самой не верилась, что она смогла в одиночку одолеть столь нелегкий путь.

Питаясь припасами, собранными ее погибшим проводником, ночуя то в придорожных харчевнях, то в чащобе, она наконец выехала к месту, где широкий тракт разветвлялся на две дороги, одна из коих тянулась к южным границам Унии, другая же сворачивала на север.

Дальнейший выбор пути немало озадачил княжну. Бутурлин, двигаясь по тому же тракту, что и она, должен был свернуть на одну из дорог, и Эва тщилась догадками, какое из двух направлений выбрал ее возлюбленный.

У раздорожья высился дуб, еще не сбросивший тронутую желтизной крону. Утомленная дорогой княжна решилась на привал под сенью старого дерева.

Сойдя с коня, Эва опустилась на выползший из земли корень и вынула из поясной сумы флягу с родниковой водой. Набранная на последней стоянке, она до сих пор не прокисла, сохранив первозданный вкус и свежесть лесного источника.

Но утолить жажду Эве не довелось. Едва она поднесла флягу к губам, на вершине ближайшего холма показались всадники. При виде их сердце девушки замерло от ужаса.

В пришлых воинах княжна без труда узнала татар. Числом не меньше десятка, в куяках, с волчьими хвостами на шлемах, они неспешно трусили по своим делам. Но узрев одинокую девушку, степняки переменили планы и с гиканьем понеслись ей навстречу.

Появление нехристей было столь нежданным, что княжна растерялась. Впрочем, едва ли она она сумела бы что-либо предпринять для своего спасения.

Леса остались далеко позади, и даже успей Эва вскочить на коня, она не смогла бы уйти от погони. Оглушительно вопя и потрясая оружием, нукеры обступили ее со всех сторон.

В глаза девушке бросился их предводитель, выделявшийся среди подручных ростом и горделивой осанкой. Черноглазый, с тонкими чертами лица, он был по-варварски красив, но его портили рассеченная саблей губа и волчья хищность во взгляде.

– Кто бы мог помыслить, что Аллах пошлет нам такую добычу? – воскликнул он, бесцеремонно озирая княжну. – Воистину, охота была удачной! Куда направляешься, дочь неверных?

От пережитого страха Эва на мгновение потеряла дар речи.

– Немая?! – ухмыльнулся татарин. – Что ж, сие к лучшему! Хорошо владеть молчаливой женой! Никаких упреков, жалоб!

Спутники мурзы поддержали его дружным смехом.

– Я – дочь и наследница Князя Корибута! – собрав все свое мужество, ответила Эвелина. – И я никогда не буду твоей женой!

– Вот это да! Заговорила! – обрадовался предводитель. – Верно наследница Князя, не лжешь?

– Судя по лошади и наряду, она впрямь из знати! – шепнул ему на ухо седобородый нукер, явно занимавший при господине должность советника. – Мурза Илькер, за нее можно взять хороший выкуп!

– Что ж, дойдет и до выкупа! – ухмыльнулся предводитель. – Но сие не значит, что я не сниму с нашей пленницы пробу!

Спешившись, он грубо толкнул княжну в грудь. Дуб за спиной не дал Эве упасть, но она больно ударилась затылком о ствол дерева. В тот же миг твердые, как железо, пальца мурзы впились девушке в горло.

– Будешь себя хорошо вести – останешься в живых! – прошипел ей в самое ухо Илькер. – И не пытайся звать на помощь других неверных! Тебе никто не поможет!..

Смуглая рука татарина скользнула вниз по ее телу, но вдруг замерла, наткнувшись на пояс верности.

– Это еще что? – недоуменно вымолвил мурза, осознав препону к близости с княжной. – Как сие снять?

Кровь бросилась Эвелине в лицо. В минуты опасности ее гордый нрав всегда брал верх над испугом, побуждая девушку дерзить врагу.

– Раскинь мозгами, авось догадаешься! – бросила она насильнику. – Только где тебе! Ты ведь не привык думать!

– Глумишься?! – ощерился на княжну Илькер. – Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда я сорву с тебя чертову железку!

Осыпая девушку бранью, татарин попытался сломать кинжалом замок на поясе верности, но толку из сей затеи не вышло. Соскользнув с железной пластины, клинок ранил его ладонь, коей он придерживал пояс.

– Еще раз попробуй! – презрительно усмехнулась Эвелина. – Быть может, нож сломаешь!

– А, шайтан! – взвыл, отсасывая из раны кровь, Илькер. – Эта девка с ума меня сведет! Но ничего, не долго ей дерзить!

– Вещи, подобные сему поясу, открываются ключом, – обратился к господину старый татарин, – истинно говорю, мурза, среди ее вещей должен быть ключ…

– Так найдите его! – заревел на слуг взбешенный предводитель.

Торопливо спешившись, нукеры перерыли пожитки Эвы, но так и не нашли ключа. Илькер был вне себя от злости.

– Не стоит огорчаться, мурза! – попытался утешить его советник. – Похоже, ключ хранится у того неверного, к коему она направлялась. У ее жениха или мужа. Нам нужно сыскать кузнеца, коий раскует пояс…

– Я так просто не отступлю! – дрожа от ярости, прорычал Илькер. – Тащите лом, клещи! Не важно, как, – я должен снять с девки шайтанов набрюшник!

Однако замыслам мурзы не суждено было сбыться. Раздался топот копыт и на вершине холма, с коего Эву приметили татары, появились новые конники.

При виде их на лицо Илькера набежала мрачная тень. Замерли и его подручные, бросая в сторону верховых угрюмые взоры.

Зато в сердце княжны с их появлением пробудилась надежда. Судя по вислым усам и прядям на бритых головах, новоприбывшие были казаками.

Не долго думая, старший над ними махнул рукой собратьям, и, повинуясь ему, казачий отряд двинулся рысью к татарам.

– Здрав будь, мурза Илькер! – произнес, подъезжая к ним, вождь казаков, крепко сбитый муж с выгоревшей на солнце чуприной. – Чем это ты занят?

– А ты не догадался? – рассеченная губа Илькера вздернулась в презрительной улыбке. – Решил поохотиться и, как видишь, не зря! Погляди, Щерба, какую добычу послал мне всемилостивый Аллах!

– Хороша добыча, – кивнул казак, именуемый Щербой, – только тебе она не по зубам!

– Что так? – хищно прищурился мурза. – Зависть гложет?

А, разумею! Девка тебе приглянулась, и ты хочешь ею завладеть?

Оставь надежды, неверный! Со мной десяток оружных воинов, а с тобой лишь шестеро мужланов, сбежавших от господ!

– Мои мужланы крепче твоих бойцов, кои способны грабить лишь безоружных кметов! – с холодной яростью молвил казачий атаман. – Не веришь – давай сойдемся в сече, как в прошлый раз. Помнится, мы тогда не договорили…

При иных обстоятельствах Илькер не задумываясь принял бы вызов Щербы, однако ныне вступать в бой с казаками ему было не с руки.

Люди, окружавшие казачьего вождя, могли и впрямь потягаться силой с десятком татар. Мурза хорошо помнил, скольких ногайцев искалечил в недавней драке силач по прозвищу Гуляй-Секира, ныне занимавший место по правую руку от Щербы.

Не лучшую память о себе оставил нукерам и рыжий дьявол Щелепа, защищавший своего атамана, от нападения слева. Это он выбил лошадиной челюстью зубы воину, посмевшего обвинить его в краже козы, после чего одолел в одиночку еще семерых татар.

Правда, люди Илькера могли пустить в ход луки, но их колчаны, по большей части, были затворены. Попытайся они дотянуться до стрел, казаки первыми обрушили бы на них клинки.

Однако воины мурзы были не робкого десятка и не собирались отступать. Видя это, Щерба дал своим людям знак готовиться к бою.

Разумевшие его с полувзгляда, казаки сделали все, как надо. Щелепа высвободил из-за кушака рукояти метательных ножей, а Гуляй-Секира положил ладонь на рукоять своего грозного топора.

В ответ на это татары потянули из ножен сабли. Глядя на них, Щерба снисходительно улыбнулся. Ум никогда не был сильной стороной Илькера, и казак решил воспользоваться этим.

– Что ж, мурза, вижу, пришла пора звенеть клинками! – со вздохом произнес он. – Молись своему богу, дабы он послал тебе легкую смерть. Ведь если ты выживешь в сече, тебя ждет мучительная казнь!

– Ты утратил разум, Щерба? – вышел из себя татарин. – О какой еще казни ты молвишь?!

– О казни, коей тебя подвергнет княжич Радзивил! – невозмутимо ответил казак. – Мыслишь, я хочу отнять у тебя пленницу, ибо она мне приглянулась?

– Что же еще могло подвигнуть тебя на такую дерзость? – скривил лицо в насмешливой гримасе Илькер.

– Знание того, что девица – бежавшая от врагов невеста княжича Радзивила, дурья твоя башка! – одарил мурзу презрительным взглядом Щерба. – Княжич сам выслал нас на ее поиски.

– Не может сего быть! – от изумления глаза Илькера едва не выпрыгнули из орбит. – Ты лжешь, неверный!

– Вот еще! – фыркнул казачий вождь. – Нет у меня иных дел, как обманывать глупцов!

– Но почему княжич не поведал о том мне? – обиженно насупился мурза.

– Верно, не доверяет! – развел руками Щерба. – Да и как доверять, коли ты, завидев девушку, спешишь лишить ее чести!

– Что ж, княжич не верит мне, а я не верю тебе! – огрызнулся Илькер. – Признайся, ты на ходу выдумал ложь о сбежавшей невесте?

– Не веришь – не надо! – широко улыбнулся казак. – Закончи начатое дело, а по возвращении в стан Радзивила поведай ему о своих похождениях. Я мыслю, он по достоинству их оценит…

А смолчишь ты – я сам обо всем доложу княжичу…

Едва ли он тебя обезглавит или вздернет на суку. Узнав о том, как ты обошелся с его зазнобой, пан Владислав просто велит разорвать тебя меж двух берез. И турок за тебя не вступится…

– Довольно! – передернулся от слов казака мурза. – Чего ты от меня хочешь?

– Да, в общем, немногого! Ты отдашь нам девицу, а мы ее отвезем к княжичу. В свою очередь, мы упросим ее забыть о том, что здесь сталось! Согласен?

– И какова порука того, что вы не распустите языки? – уставился на Щербу волчьим взглядом Илькер.

– Казацкое слово! – твердо ответил тот. – Тебе мало?

– Слово неверных?.. – брезгливо поморщился мурза.

– Думай, что молвишь! – глаза казака сверкнули грозным огнем. – Мы так же верны Христу, как ты – своему Магомету!

– Да что с ними вести беседы? – вмешался в разговор рыжий Щелепа. – Заберем девицу и все тут!

– Как-то так… – поддержал товарища Гуляй-Секира, гладя древко топора. – По-иному не будет!

– Шайтан с вами! – сплюнул на землю Илькер. – Берите сию пигалицу да помните: вы дали слово!

– Так-то лучше! – усмехнулся в седые усы Щерба. – Братцы, помогите панне сесть на коня.

Татары расступились, давая казакам проход к Эвелине.

За краткое время плена девушка испытала целую бурю чувств от ужаса отчаяния до счастья вызволения из лап чудовищ в людском обличье.

Но радоваться было рано, поскольку татарский плен княжне пришлось сменить на плен Радзивила. Побег из замка, гибель Михея, долгая и тяжкая дорога на восток закончились ничем.

Эва вернулась к тому, с чего начала свой путь, и посему ей было больно вдвойне.

– Я безмерно благодарна вам за спасение! – шепнула она на ухо Щербе, помогшему ей взобраться на круп своего коня. – Но я не хочу к Радзивилу. Я – не его невеста!..

– Коли хочешь сберечь жизнь и честь, тебе придется побыть ею! – нахмурил брови казак. – Без сей хитрости мне бы не удалось вырвать тебя из объятий мурзы!

Как бы там ни было, княжич не станет тебя бесчестить, как сии звери, так что поездка к нему для тебя меньшее из зол…

Пока не доберемся до стана, не смей отрицать, что ты его невеста. Коли нехристи уразумеют, что я их провел, быть беде! Не подведи же нас, панна!..

Эвелина покорно кивнула казаку. Даже если бы речь не шла о ее жизни, она не смогла бы предать своих спасителей. Дав плетей коням, воинство Щербы поспешило вернуться в лагерь Радзивила.

По пятам за ним волчей стаей шли татары.

* * *

Когда оруженосец объявил княжичу Владиславу о прибытии его невесты, тот не поверил своим ушам. Забыв о воинских упражнениях, наследник Радзивилов поспешил навстречу гостье.

Увиденное его не разочаровало, хотя и удивило безмерно. Княжич ожидал появления в своем стане кого угодно, но только не Эвелины Корибут.

Получив известие о побеге княжны из замка с Мышем, сын Магната проклял день, когда доверил судьбу Эвы вероломному холопу. Он уже не чаял встретить беглянку, и при виде ее сердце княжича затрепетало от радости.

Но с радостью пришла озабоченность вопросом, как пояснить девушке ее похищение. Проявленное к Эве насилие нельзя было назвать иначе, как разбоем, и Владиславу тяжело было найти слова для объяснения с княжной.

– Не стоит тратить силы на извинения, княжич! – молвила, идя ему навстречу, Эвелина. – Тому, что вы свершили, нет оправданий!

Ваш человек захватил меня силой и, опоив дурманом, доставил в замок Радзивилов…

– Поверьте, мои поступки могут показаться дивными и даже противоречащими кодексу шляхетской чести, – осторожно начал Владислав, – но, свершая их, я помышлял лишь о вашем благе!

– Помышляя о моем благе, ваши слуги продержали меня неделю в узилище! – горько усмехнулась Эва. – А ваша сестрица, тоже помышляя о моем благе, хотела снять с меня живьем кожу!

– Клянусь, она поплатится за это! – гневно воскликнул Радзивил.

– Княжна Барбара уже поплатилась за свою гордыню и жестокость, – вздохнула Эвелина, – хотя и без вашего участия!..

Без стеснения и утайки она поведала княжичу о своих мытарствах в плену, о побеге со слугой княжича и схватке у разрушенного моста.

Умолчала Эва лишь о том, что Михей собирался отвезти ее к Бутурлину. Княжне не хотелось, чтобы Радзивил плохо думал о своем слуге.

– Что ж, Мышь исполнил свой долг, пусть и дорогой ценой! – тяжко вздохнул княжич. – Я и помыслить не мог, что сей холоп мне так верен!.. Однако это не давало ему права поднимать руку на мою сестру!

– К гибели княжны он непричастен! – вступилась за память своего провожатого Эвелина. – Я сама столкнула вашу сестру с обрыва, когда она ударила меня ножом…

Как ни дивно, но жизнь мне тогда спас надетый вашими слугами пояс верности!

Владислав застонал, потупив взор в землю. Ему давно уже не было так скверно. Властные устремления княжича привели к гибели самых близких ему людей, сперва отца, а затем сестры…

Но отступить наследник Радзивилов не мог, ибо тогда все его потери оказались бы напрасными. Владиславу оставалось лишь смириться с утратой и победно завершить начатое дело.

– Верьте, княжна, мне самому больно… – разорвал он неловкое молчание. – Поведанное вами не укладывается в голове…

Я знал, что моя сестра не испытывает к вам дружеских чувств. Но кто мог знать, что она осмелится поднять на вас руку, да еще и впутает в сие дело вашего родича Бур-Корибута?..

Как бы там ни было, я не виню вас в смерти сестры. После содеянного ею Барбара умерла для меня дважды, так что я пережил двойную боль!..

– Сочувствую вашей утрате, – с учтивым наклоном головы промолвила Эва, – однако кем мне себя считать? Вашей пленницей?

– Что вы, княжна! Это я – пленник вашей красоты, – воскликнул, благоговейно вставая перед ней на колено, Владислав, – вы моя госпожа и почетная гостья! Небо сохранило вам жизнь и, дав силы одолеть невзгоды, привело в мой стан!

Такой ход событий не случаен. Напротив, он свидетельствует о том, что высшим силам угоден наш союз!

– Союз? – недоуменно вымолвила Эвелина. – О каком союзе вы говорите?

Во взгляде Радзивила промелькнуло колкое, опасливое выражение. Княжич разумел, сколь много нынче зависит от его слов, и страшился прогадать.

– Видите ли, княжна… – издалека начал он. – Для Унии грядут лихие времена. Под ударами чужеземных войск и внутренних смут она по-любому распадется.

Как сие ни прискорбно, мы не можем остановить ее разрушение. Единственное, что еще можно сделать, – это спасти от нашествия наш дом – Великое Княжество Литовское!..

Но независимой державы без собственной монархии не существует. Сплотить народ в борьбе против ворога способна династия, кою признают Магнаты, поддержат церковь, служивая шляхта и купечество.

Такой династией станут Радзивилы, самый древний и могущественный род на Литве. Мы вернем нашему отечеству былую славу и подлинную свободу!

Свершится мечта Великого Князя Витовта о суверенном Литовском Королевстве. Отныне никто не посмеет учить литвинов, что и как им делать на собственной земле!

Владислав умолк, наслаждаясь произведенным на княжну впечатлением, но, похоже, дочь Корибута не разделяла его восторгов. Напротив, во взгляде ее читались грусть и разочарование.

– Если я верно вас поняла, то вы, пользуясь тяжким положением Унии, хотите ударить ей в спину? – вопросила она Радзивила. – А как же ваша вассальная клятва, принесенная Дому Ягеллонов?

– Я вас умоляю, княжна! – болезненно поморщился Владислав. – Не существует вечных клятв, как и вечных династий!

Род Ягеллы вскоре сгинет без следа, а земли, приведенные обманом под власть Польской Короны, обретут свободу! Униженные литовские роды поднимутся с колен, и каждый получит по заслугам! Разве сие не прекрасно?!

– И какую роль вы отводите мне в вашей новой державе? – не удержалась от вопроса Эвелина.

– Роль моей законной супруги и матери моих детей! – видя, что скрывать свои замыслы от княжны больше нет смысла, Владислав пошел на откровенность. – Верьте, я предлагаю вам это от чистого сердца!

Слияние двух знатнейших родов Литвы пойдет на пользу им обоим. Литвинские Магнаты, почитавшие вашего батюшку, признают власть Радзивилов, вы же, княжна, обретете венец первой Литовской Королевы!

Разве сие не стоит того, чтобы принять мое предложение руки и сердца?

– Боюсь, вам придется найти себе иную Королеву – грустно улыбнулась Эва, – мой отец был верен вассальной присяге, и память о нем побуждает меня хранить верность Унии.

Впридачу, княжич, я не испытываю к вам любовных чувств и не смогу полюбить вас в грядущем. Мое сердце занято…

– В мире нет ничего невозможного, княжна! – воскликнул Радзивил. – Когда династия Ягеллонов прекратит существование, данные ей вассальные клятвы обратятся в ничто!

Ваша нелюбовь ко мне тоже не будет препятствием для брака. Много ли вам известно примеров женитьбы царственных особ по любви? Пара-тройка семейных пар, не больше!

Впрочем, и любовная страсть не вечна. Самые крепкие браки строятся не на ней, а на рассчете. Вспомните хотя бы Королеву Ядвигу.

По слухам, она некогда была до безумия влюблена в Канцлера Сапегу. Однако это не помешало ей выйти замуж за Яна Альбрехта и стать Польской Владычицей!

Мои родители тоже не испытывали любви друг к дружке, но это не помешало им прожить в браке четверть века и произвести на свет нас с сестрой. Поверьте, я буду отличным супругом, и вы не пожалеете о том, что пошли со мной под венец!

– Вы начали с того, что пленились моей красотой, а закончили тем, что вам нужна поддержка вассалов моего отца!.. – горько усмехнулась Эвелина. – Если бы, княжич, в вашем сердце пылала любовь, я смогла бы вас понять!