Текст книги "Идя сквозь огонь (СИ)"

Автор книги: Владимир Зарвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 69 страниц)

В совершенстве владевший воинским искусством, Владислав умел ценить боевые навыки других. Схватка с гостем могла закончиться для него плачевно, и княжич не стал рисковать.

– Считай, ты принят в войско! – с минуту подумав, сказал он приезжему. – Тебя отведут в шатер и поставят на довольствие! Скажи лишь свое имя!

– Каин! – широко улыбнулся новоиспеченный жолнеж. – Каин Махрюта!..

– Это шутка? – холодно вопросил его Радзивил. – Если так, то знай: я не люблю, когда подчиненные со мной шутят!

– Как можно с тобой шутить, Владыка! – склонился пред ним в глубоком поклоне исполин. – Верь, княжич, я серьезен, как никогда!

Глава 100

Весь день Флориан продвигался на запад в надежде догнать Бутурлина. Услышанное от Князя не добавило ему радости.

Флориан верил в то, что Дмитрию по силам разделаться с десятком упырей. Однако и сам московит мог пострадать в неравном бою!

Тревожило шляхтича и то, что возчики, встретившие боярина в пути, упорно твердили, что он был один. Флориану оставалось лишь гадать, куда делся верный спутник Бутурлина – Газда.

Солнце касалось верхушек деревьев, когда оруженосец достиг придорожного постоялого двора некоего Матвея, содержащего сие заведение на пару с женой Агнессой.

При виде гостя супружеская чета и оба их сына выбежали ему навстречу. Сходу признав в шляхтиче родственника Самборского Воеводы, трактирщик с женой спешили ему угодить.

Флориану и прежде доводилось коротать ночь под их крышей, и всякий раз владельцы харчевни оставались довольны щедростью молодого поляка.

– Чего угодно Вельможному пану? – с поклоном обратился трактирщик к Флориану, едва тот сошел с коня. – Жаркое, пиво, вино? У нас есть добрая бражка, но я не осмелюсь предложить ее такому шляхетному пану!

– Не части, муженек, – прервала Матвея его половина, – а то пан оруженосец не разберет, о чем ты молвишь! Вы так давно к нам не заезжали, что мы с мужем начали тревожиться, не сталось ли чего?..

– Как видишь, женушка, пан оруженосец пребывает в здравии! – Матвей вдруг осекся, увидев руку юноши на перевязи. – Матерь Божья! Виноват, пан шляхтич, не углядел вашей раны!

– Не стоит внимания, – отмахнулся здоровой рукой Флориан, – скоро заживет! Я заночую у вас…

– Конечно, конечно! – вновь затораторила Агнесса, – а мы угостим вас горячими яствами! Не верьте тем, кто скажет, что лучшая кухня на тракте – у Гоготуньи!

Еще неизвестно, что за мясо кладет в пироги сия ведьма, а у нас и говядина, и свинина домашнего приготовления! И квас самый вкусный на дороге!..

– Ладно, ладно! – прервал поток ее красноречия Флориан. – Так и быть, отведаю ваших блюд! Только денег при мне немного, а подкрепляться в долг я не приучен!..

– Что вы, что вы! – воскликнул, заметно погрустнев, Матвей. – Какие могут быть долги меж добрых знакомых!

Впрочем, если благородство не позволяет вам пировать за наш счет, мы предоставим не столь обильный, но все же сытный ужин! Прошу вас в дом, пан шляхтич!

Флориан удовлетворился мясной похлебкой и кружкой темного кваса. Утром ему нужна была ясная голова, и шляхтич, к великому огорчению супругов, отказался от пива.

Хотя хозяева корчмы вели себя радушно, что-то в их поведении настораживало молодого поляка. Казалось, чету тревожил какой-то вопрос, ответ на коий она тщилась получить у Флориана.

Глядя, как мнет фартук, топчась у стола, Матвей, шляхтич решил, что пришла пора откровенной беседы.

– Я вижу, вас что-то гнетет? – вопросил он корчмаря и его половину. – Не стесняйтесь. Со мной вы можете говорить без страха!

– Премного благодарны за вашу доброту, пан шляхтич! – рассыпались в любезностях Матвей и Агнесса. – Нас и впрямь гложет одна новость, услышанная сегодня утром…

Не скажете ли вы нам, правдива она или нет?..

– И какова сия новость? – полюбопытствовал, жуя сочную баранину, Флориан.

– Да вот не знаю, как начать… – замялся корчмарь.

– Говори, как есть! – пожал плечами шляхтич. – Чего зря таиться?

– Поутру к нам заезжала пара купцов-маркитан, – издалека начал Матвей, – выпили по три кружки рейнского вина, умяли жареного поросенка…

– Что ж, это весьма ценные сведения! – улыбнулся трактирщику Флориан. – Сказывай, какую весть они принесли?

– Сии нечестивцы посмели сказать, что Государь Унии, храни его Господь, почил в бозе, уколовшись отравленной стрелой… – Матвей умолк, не смея закончить фразу.

От неожиданности Флориан едва не поперхнулся похлебкой. Сказанное корчмарем не укладывалось у него в голове.

– Как почил в бозе? – вымолвил он, поднимаясь из-за стола. – Ты бредишь, Матвей?!

– И я сказал то же самое сим прощелыгам! – горячо затораторил, комкая фартук, старик. – Однако сомнения, будь они неладны, заползли к нам в души, словно змеи!..

Помогите же, пан шляхтич, развеять наши страхи! Купцы лгут или в их словах есть доля правды?..

Признаться, Флориан не знал, что ответить. О гибели Короля он слышал впервые и посему не знал, как себя вести. Нежданное известие могло оказаться как правдой, так и хитро выдуманной ложью…

Проще всего было пригрозить содержателям корчмы, что, если они станут распускать слухи о гибели Государя, их постигнет заслуженная кара. Но Флориан хотел увериться в том, что маркитане, поведавшие страшную весть, обманули супругов.

– Как выглядели те, от кого вы узнали сию новость? – вопросил он супружескую пару.

– Как обычные путники… – пожал плечами Матвей. – Они везли с собой остатки товара, и я, грешный, купил у них две уздечки из вываренной кожи…

– Один из них был красивый юноша с бородкой! – вмешалась в разговор Агнесса. – Такой улыбчивый, голубоглазый. Другого я не смогла как следует рассмотреть. Он все время кутался в плащ и даже за столом не пожелал опустить капюшон…

Но я заметила, ресницы у него белые, как у поросенка! – она замялась, – а лицо… Могу лишь сказать, что он тоже носит бороду!

– А на какой речи они общались? – поинтересовался Флориан.

– На немецкой! – вновь заявил о себе Матвей. – Я и сам тому подивился. Назвались купцами из Нидерландов, а меж собой лопотали, как истые германцы!

– А ты не мог спутать голландскую речь с немецкой? – усомнился в словах трактирщика Флориан. – Они ведь схожи…

– Как можно! – важно разгладил рукой седые усы Матвей. – Слыхивал я, как изъясняются голландцы. У меня прошлой весной гостил фортификатор из Фландрии, направлявшийся в Краков…

Тогда мне и довелось слышать нидерландскую речь! Верно, она схожа с немецкой, однако перепутать их невозможно!

У голландцев и говор мягче, и слова они употребляют, коих в немецком языке не встретишь! Знаете, как на их наречии будет «добрый день»? «Хуердак» будет, Вельможный Пан!

Агнесса залилась краской смущения и на всякий случай перекрестилась. Смолк, убоявшись, что его не так поймут, и сам Матвей.

– А сии двое таких слов не употребляли? – полюбопытствовал Флориан.

– Да нет же! – замотал головой корчмарь, – гоготали, словно гуси, по-немецки!..

Еще они сказывали, что с юга на Польшу идет войной княжич Радзивил. И что добрым литвинам его нечего страшиться, а вот поляков он, прости Господи, не помилует!

Вот мы и думаем с женой, как нам быть? Хоть мы и живем отродясь на Литве, однако же поляки по крови! Ужели княжич Радзивил, придя сюда, повесит нас с детьми, а корчму сожжет?..

– Сего нельзя допустить! – ударил кулаком по столу Флориан. – Вот, что, Матвей! Поутру ты отправишь одного из сынов в Торжище, к Князю Черногузскому.

Пусть расскажет ему обо всем, что поведали тебе купцы. Не знаю, солгали ли они или сказали правду, но, похоже, враги Унии затевают какую-то подлость! Их нужно упредить…

– Да разве Князь станет нас слушать! – горестно возопила Агнесса. – Услышав о наступлении Радзивила, он не поверит моим сынкам и бросит их в темницу! Знаете, как сурово он обходится с простолюдинами!

– Приходилось видеть… – согласился с трактирщицей Флориан. – Тогда пусть твои сыновья скачут к Самборскому Воеводе. Дорога к нему, верно, дольше, но он хотя бы выслушает их, а не прогонит с порога.

Хорошо будет, коли рядом с ним окажется пан Прибыслав из Кременца. Он мудрый воин, в чем-то даже рассудительнее моего дяди. Вместе они решат, что делать…

– А что делать нам? – робко вопросил шляхтича Матвей. – Вдруг к нам и впрямь нагрянет Радзивил? Сказывают, с ним идут казаки и татары. Для сих нехристей нет ничего святого!..

– У вас есть землянка в лесу? – вопросил супругов Флориан.

– Как водится, на случай бедствий… – утвердительно кивнул Матвей.

– Перенесите туда ваш скарб и запасы пищи, – дал им совет оруженосец, – ибо время бедствий не за горами…

Готовьтесь и сами переселиться в чащобу. Радзивил будет наступать вдоль дорог, по открытой местности. Укрывшиеся же в лесу смогут спастись!

– Исполним все, как вы скажете! – с готовностью ответили ему супруги.

– И вот еще что! – вспомнил о главном Флориан. – Куда направились ваши утренние гости?

– Аккурат на запад! – закивали корчмарь и его жена. – Мы сами сие видели, провожая их в дорогу!

– Я тоже еду на запад… – молвил, готовясь к борьбе с новым врагом, Флориан. – Уж коли так все сталось, разбудите меня до рассвета. Попытаюсь нагнать лиходеев!…

* * *

Выйдя из шатра Радзивила, Махрюта едва не столкнулся с юной девой, облаченной в дорожное платье. Опытный взор татя сразу же приметил большие светлые глаза и правильные черты лица незнакомки.

– Кто это? – вопросил он первого оказавшегося рядом жолнежа.

– Невеста Вельможного Пана! – с готовностью ответил ему воин.

– Невеста, молвишь? – проворчал себе под нос Махрюта. – Что ж, у княжича завидный вкус! Она и мне приглянулась, вот только не знаю, как жена или как пища?..

Впрочем, решить для себя столь важный вопрос людоеду не дали. Едва он отошел от пристанища Владислава, его окликнули со спины.

Обернувшись, тать увидал смуглого красавца в татарском зипуне. На лице нукера играла самодовольная улыбка, выдававшая в нем одного из Радзивиловых Воевод.

Подтверждали высокий статус воина также его оружие и доспехи.

– Кто таков будешь? – поигрывая плетью, осведомился у Махрюты татарин. – Отвечай, коли вопрошают!

– Человек божий, обшитый кожей! Дубина в руке, нож на поводке! – ухмыльнулся в ответ любитель человечины. – Устроит ответ, нехристь?

Подобной дерзости нукер не мог снести, и его рука с плетью взметнулась к небу, дабы покарать наглеца. Но неверный оказался проворнее, чем предполагал татарин.

Шагнув навстречу врагу, он перехватил плеть нукера и обломил у основания кнутовище. Побагровев от гнева, тот схватился за рукоять кинжала, но твердые, как железо, пальцы Махрюты впились в его кисть, не давая обнажить клинок.

Татарин попытался освободиться от захвата, но проще было разжать челюсти волку, чем вырваться из рук людоеда.

– Что скажешь теперь? – с ухмылкой осведомился у нукера неверный. – Тонка кишка одолеть меня? То-то! Не зли меня, парень, а то, не ровен час, загрызу!

Встретившись с ним глазами, татарин понял, что противник не лжет. Он и впрямь был способен на такое. Нукера охватил страх.

– Что здесь творится? – раздался над ухом у обоих чей-то властный окрик. – Мурза Илькер, ты меня слышешь?!

По проходу меж шатрами навстречу им шел щуплый муж с русой бородкой и проницательным взглядом.

– Уймитесь оба! – произнес он голосом, не вязавшимся с его хрупким телосложением. – Иначе я кликну стражу!

Его довод возымел действие на драчунов. Как по команде, они прекратили борьбу и отступили на шаг, сопя от гнева.

– Как сие понять, мурза Илькер? – обратился к молодому татарину русобородый. – Я не успел познакомиться с нашим гостем, а ты уже хочешь его зарезать!

– Он первый начал! – процедил сквозь зубы Илькер, сверля Махрюту ненавидящим взглядом. – Я лишь спросил его имя, а он наговорил мне кучу дерзостей!

Его счастье, что рядом не оказалось моих воинов! Уж они-то изрубили бы его на куски!

– Еще неизвестно, кто бы кого изрубил… – хищно ухмыльнулся Махрюта. – Это тебе повезло, басурман!

– Ступай к своим людям, мурза! – наказал щуплый Илькеру. – Твою несдержанность мы обсудим позже…

Одарив его взглядом исподлобья, татарин нехотя подчинился приказу.

– Ну, а теперь поговорим о тебе! – с улыбкой обратил взор к Махрюте русобородый. – Как тебя звать, витязь?

– Человек божий, обшитый кожей… – набычился людоед.

– Дубина в руке, нож на поводке! – закончил за него незнакомец. – Знаю, знаю! И у нас в Турции имеются подобные считалки!

– Ты – турок? – не поверил ему Махрюта. – Что-то не больно похож с виду!..

– Так уж вышло! – развел руками его собеседник. – Мое имя Демир, а для подчиненных – Демир-Ага.

Ага по-вашему – что-то вроде Воеводы, но не из главных. Если бы я служил в войске, под моим началом была бы сотня янычар!

– Немного! – скривил губы Махрюта.

– Немного! – согласился с ним турок, – но я быстро расту в чинах. Мой Государь щедро награждает своих слуг за верность. Лет через пять я уже буду именоваться Пашой и водить в битвы не сотни, а тысячи воинов! А чего хочешь от жизни ты?

Вопрос турка застал душегуба врасплох. Решив прибиться к воинству Радзивила, Махрюта не загадывал вдаль. Верно, он мнил за счет своих умений занять при княжиче должность Воеводы или, на худой конец, телохранителя.

Это позволило бы ему в дальнейшем претендовать на часть военной добычи, а также на рыцарский титул, дающий право обладания землей и властью. Но четкого плана действий у Махрюты пока не было.

– Так я и думал! – верно истолковал молчание людоеда турок. – Как и большинство искателей славы, ты полагаешься на удачу.

А она весьма переменчива и в любой миг может от тебя отвернуться!

Не лучше ли играть в беспроигрышные игры?

– Это как? – хитро прищурился тать.

– Держаться того, кто при любом исходе дела сможет обеспечить твое грядущее!

– То есть, тебя? – растянул толстые губы в ухмылке Махрюта.

– То есть, меня! – утвердительно кивнул турок.

– Знаешь, я не собираюсь переходить в Магометанство, – поморщился тать, – мне не раз приходилось отрезать врагам разные части тела, но обрезать себя я не дам никому!

– И не надо! – рассмеялся Демир-Ага. – Пророк Мухаммед запретил мусульманам силой обращать в Ислам другие народы.

К тому же, чтобы служить Высокой Порте, не обязательно отказываться от Веры предков. Знаешь, сколько рыцарей-христиан и даже Князей по доброй воле встали под знамена моего отечества?

– Не ведаю! – честно признался Махрюта.

– Тогда мне придется открыть тебе глаза на истину! Когда ты узнаешь больше о наших законах и обычаях, твои предубеждения против Порты истают, как снег на солнце.

Но я не стану тебя торопить. Просто держись меня и жди, когда мне понадобится твоя помощь. Верь, я умею быть благодарным!

Хочу спросить лишь об одном. Скажи, если бы пришлось, ты и впрямь смог бы загрызть врага?

– А ты в том сомневаешься? – важно выпятил бороду людоед.

– Уже нет! – с благостной улыбкой ответил Демир. – Что ж, ступай, воин! Надеюсь, мы еще подружимся с тобой!

– Надейся… – процедил вслед удаляющемуся турку Махрюта. – Не знаю, в чем твоя Вера, но, мыслю, солонина из тебя бы вышла что надо!..

«Боюсь, проку от него будет немного! – подумал, расставшись с татем, Демир-Ага. – Такие, как он, играют лишь по своим правилам и всегла готовы вонзить покровителю нож в спину!

Но все же нужно использовать его на благо Порты. Как говорят пастухи, с худой овцы хоть шерсти клок.

А сей малый – не овца, а волк, к тому же, весьма зубастый! Что ж, коли так, пускай грызет врагов Султана!»

Глава 101

Весь последующий день Флориан истратил на то, чтобы догнать злокозненных лже-голландцев, разносящих слух о смерти Короля. Одновременно шляхтич выспрашивал у путников, не встречался ли им Бутурлин.

Но, к его огорчению, никто из проезжих не мог вспомнить ни московита со следами оспы на лице, ни говорящих по-немецки маркитан. Оруженосец уже отчаялся отыскать их след, когда ему помог случай.

Природа, расщедрившись, подарила в разгар осени путникам несколько солнечных дней. Но после, словно пожалев о содеянном, она обрушила на дорогу и ее окрестности самый обильный за последние два месяца ливень.

Флориана он застал в пути. От тяжелых капель, пронзавших насквозь дорожный плащ, не было спасения, и вскоре шляхтич промок до нитки. Спустя час Флориан не мог думать уже ни о чем, кроме крыши над головой и огня, на коем он мог бы просушить напитанную влагой одежду.

Когда глазам юноши предстала хибара у дороги, едва видимая сквозь завесу дождя, он подумал, что бредит. Но видение его не обмануло. Длинная изба, тянувшаяся вдоль дороги, была столь же реальна, сколь и обступающие ее со всех сторон сосны.

Флориан не ведал, кем и когда она была выстроена, да и выяснять сие ему было недосуг. Подъехав к избе, он потянул за темное от времени дверное кольцо.

К его счастью, дверь была не заперта. Внутри хибары шляхтича встретил сырой полумрак. Похоже, здесь давно уже никто не жил, а может, избу возвели для того, чтобы жолнежам, объезжавшим тракт, было где пережидать непогоду.

Как оказалось, Флориан был здесь не первым гостем. В сенях уже стояли две лошади под седлами, встретившие оруженосца тихим ржанием.

Привязав рядом своего коня, Флориан прошел в жилое помещение избы, отделенное от сеней дощатой перегородкой.

В дальнем его конце у костерка грелись два путника в темных дорожных плащах.

При виде их сердце Флориана забилось в груди с удвоенной силой. Люди, тянувшие к костру озябшие руки, точь-в-точь подходили на описанных Агнессой татей, выдающих себя за нидерландцев.

Один из них, молодой и светлоглазый, видом походил на скандинава. Другой, длинный и тощий, мог бы и впрямь сойти за жителя Фландрии, но жидкая белесая борода, остриженная на немецкий манер, выдавала в нем ливонца.

Еще в глаза Флориану бросились его красноватые глаза, обрамленные бесцветными ресницами. Шляхтич не сомневался, что перед ним те самые негодяи, коих он собирался взять под стражу.

Но как осуществить сие, Флориан пока не знал. Едва ли бы ему удалось в одиночку, с раненой рукой осилить двоих дюжих, вооруженых татей. Не любивший хитрить, он разумел, что без хитрости здесь не обойтись.

Завидев его, сидевшие у костра тотчас встали с мест и впились в юношу колючим взором. Ладони незнакомцев легли на рукояти мечей.

– Не бойтесь, добрые люди, я не тать! – упредил их воинственный порыв шляхтич. – Я оруженосец Самборского Воеводы, возвращаясь из Торжища, как и вы, угодил под дождь…

Надеюсь, вы позволите мне из христианского милосердия погреться у костра…

– Так вы – оруженосец Самборского Владыки? – на бледном лице красноглазого расцвела неискренняя улыбка. – Что ж, прошу к огню, шляхтич!

От внимания Флориана не укрылся взгляд, посланный бородачом компаньону. Поймав его, тот мигом придал лицу благостное выражение и передвинулся, освобождая место у костра.

В одном месте соломенная крыша хибары прохудилась, и сквозь дыру в ней хлестал дождь. Обойдя низвергающуюся струю воды и лужу под ней, Флориан приблизился к огню и занял место напротив альбиноса.

– Жаль только, нечем вас угостить! – с фальшивым сожалением вздохнул тот. – Наши припасы уже съедены, а до ближайшего селения неблизкий путь!

– Ничего, доеду до Самбора, там и подкреплюсь! – пожал плечами Флориан. – Надеюсь, за день пути не отощаю!

Бородач и его спутник вновь натянуто улыбнулись и закивали головами. Похоже они не догадывались о намерениях шляхтича.

– Тяжелые времена грядут! – со вздохом произнес, словно возвращаясь к прерванной беседе, старший из компаньонов. – Древние язычники, проклиная врага, желали ему жить в эпоху перемен. А мы как раз живем в сию эпоху!

– О каких переменах вы говорите? – полюбопытствовал у Белобородого Флориан.

– О разных! – широко развел руками собеседник. – Рушатся королевства, уходят в небытие правящие династии, и все это у нас на глазах!

– Простите, но я не вижу ни одной погибшей династии! – недоверчиво усмехнулся шляхтич. – Все Короли христианского мира процветают, и даже нашествие турок с юга не особо омрачает их жизнь!..

– Так-то оно так! – неохотно согласился с ним незнакомец. – Но вы смотрите вдаль и не видите того, что творится рядом!

Польско-Литовская Уния, еще вчера казавшаяся всем непобедимым гигантом, вот-вот распадется на части!..

– Откуда такие сведения, почтенный? – осведомился у альбиноса Флориан. – С чего вы взяли, что Уния должна распасться?

– Видите ли, юноша, – издалека начал Белобородый, – я не первый год живу на земле и знаю, как устроен мир. Держава крепка до тех пор, пока прочны стягивающие ее скрепы.

Стоит им лопнуть, и узы, соединяющие народы воедино, тотчас начинают слабеть. Вспыхивают междоусобные войны.

Одни из владетелей борются за корону, другие – за суверенитет. Каждый наместник желает выжить в одиночку да еще откусить лакомый кусок у соседа! Государство приходит в упадок!

– Что вы разумеете под скрепами Унии? – едва сдержал закипающий в сердце гнев Флориан.

– Правящую династию Ягеллонов! – с улыбкой ответил Белобородый. – Пока ее возглавлял Ян Альбрехт, поляки и литвины как-то уживались меж собой.

Но с его гибелью Литва начнет отделяться от Польши, и Ягеллоны не смогут сему воспрепятствовать. Принц Казимир – желторотый юнец, не способный править разрываемой войной державой!..

– Вы сказали, с гибелью? – прервал речь недруга Флориан. – Насколько мне ведомо, Государь пребывает в добром здравии!

– Вы до сих пор не знаете, что Король скончался, уколов руку отравленной стрелой? – бросил на него на него изумленный взгляд альбинос. – Тогда вы можете услышать правду из первых уст!

Мы с братом как раз возвращаемся с границы, где произошло сие событие. Князь Варшавский так страшился распространения скорбной вести, что даже не пожелал отпускать нас из стана…

Пришлось нам уносить ноги под покровом ночи. Но и это не все. За нами увязалась погоня!..

– И что, по-вашему, так испугало Князя? – задал вопрос врагу шляхтич.

– Ответ очевиден, юноша, – улыбнулся уголками губ альбинос, – представьте, что начнется, когда весть о кончине Государя дойдет до его подданных.

Литва тотчас пожелает выйти из Унии под знаменем княжича Радзивила. В самой Польше против Ягеллонов выступят противники Литовской Династии.

– Начнется все то, о чем я давеча говорил! – уже более откровенно улыбнулся собеседник Флориана.

– Похоже, вас сие радует! – нахмурился оруженосец.

– А вас огорчает? – с любопытством воззрился на него тать. – Судя по говору, вы – поляк. Ужели вам в радость служить Королю-Литвину?

– Я готов служить всякому законно избранному Владыке Унии, будь он поляк, литвин или сармат! Ян Альбрехт обрел власть над Унией по закону, в отличие от княжича Радзивила, жаждущего силой захватить трон Литвы!

– Что ж, каждый выбирает по себе! – усмехнулся белобородый тать. – Но, боюсь, ваш выбор не принесет вам счастья!..

– Поглядим! – пожал плечами шляхтич. – Меня удивляет лишь ваша забота о судьбах иных племен! Скажите, откуда вы родом?

– Моя родина далече от сих мест. Доводилось ли вам слыхивать о Нидерландах?

– Да, кое-что… – замялся на миг Флориан. – …Море, дамбы… хуердак!

– Что-что? – поднял на него изумленный взгляд Белобородый.

– А вы разве не слыхивали о поместье с таким названием? – усмехнулся шляхтич. – Сказывают, там варят вкусный сыр!

– Ну, сыр в Голландии вкусно варят везде! – оживился его собеседник. – Откуда вам ведомо сие поместье?

– От проезжего фламандского фортификатора, – вспомнил слова Матвея Флориан, – год назад он проезжал через наши края.

Имя его вотчины сдалось мне дивным и посему невольно запомнилось…

Вот только забыл спросить, что оно значит. Может, вы мне растолкуете?

– Хуердак? – переспросил Белобородый. – Буквально сие переводится, как «добрая земля».

«Вот ты и попался! – мысленно уличил неприятеля во лжи Флориан. – Ты такой же голландец, как я – сарацин!»

– Что ж, благодарю! – учтиво кивнул он собеседнику. – Теперь буду знать… Хотел бы вас спросить, куда вы направляетесь, почтенные?

– На север, через Польшу и Литву в Пруссию, а оттуда по морю – в родные Нидерланды! – мечтательно улыбнулся альбинос. – Мыслю, через неделю мы уже будем дома!

– Почему бы вам не погостить пару дней в Самборе? – предложил странникам шляхтич. – Отдохнули бы с дороги. К тому же, поведали бы о событиях на юге Воеводе Кшиштофу. Он большой любитель новостей…

На миг Флориану почудился мелькнувший в глазах Белобородого страх. Похоже, его не радовала возможность встречи с Самборским Владыкой.

– Братец, – обратился он к младшему компаньону, – погляди, как там наши лошадки, и задай им овса! Мы хотя бы завтракали, а они до сих пор постятся!

Молодой лже-купец встал со своего места и, взяв торбу с овсом, ушел за дощатую перегородку.

– Видите ли, господин оруженосец, – вновь обратился к Флориану альбинос, – мы и так потеряли уйму времени из-за дождей. При всем желании отдохнуть от тягот дороги мы не смеем принять ваше гостеприимство!..

Но вы можете сами пересказать услышенное от нас Вельможному Воеводе. Нам же пора в путь, ибо дождь стих. Не поминайте лихом!

Встреча с Зыхом Рож-Моровским научила Флориана многому и, в первую очередь, тому, что нельзя никого подпускать к себе сзади. Особенно тех, кому не доверяешь…

Почуяв беду, Флориан резко дернулся вбок, и это спасло ему жизнь. Удар кордом, направленный под лопатку шляхтича младшим из «купцов», пришелся в пустоту.

Не давая врагу опомниться, Флориан перехватил левой рукой его кисть с ножом и что было силы ударил врага правым локтем в висок. От рывка раненое плечо шляхтича пронзила жгучая боль.

Превозмогая ее, оруженосец швырнул татя на второго недруга, успевшего обнажить меч. Пролетев сквозь костер, вероломный лже-голландец сбил с ног товарища и рухнул на него всем весом.

Исполненный боли вопль прорезал вечернюю тишину. Падая, младший тать не успел убрать корд, и его клинок по рукоять вошел в чрево Белобородого.

Пользуясь заминкой врага, Флориан отпрянул, выхватывая из ножен саблю. Яростно рыча, его молодой противник тотчас обнажил меч и ринулся в атаку.

Уклонившись от брошенного в него кинжала, шляхтич отбил выпад татя с такой силой, что тот выронил меч. В лазурных глазах недруга застыло выражение страха и безысходности.

– Посмей только поднять клинок! – процедил сквозь зубы Флориан. – Мигом снесу голову!

– Не снесешь… – овладев собой, вымолвил тать. – Я нужен тебе живым…

– Тогда отрублю руку! – шляхтич не собирался церемониться с несостоявшимся убийцей. – Не веришь? Попробуй!

Глядя в пылающие гневом глаза поляка, не поверить его словам было трудно. Сознавая, что до оружия ему не дотянуться, противник Флориана замер в нерешительности.

Но поглощенный схваткой с младшим татем, оруженосец на время забыл о его компаньоне. Как ни дивно, смертельно раненый альбинос не утратил самообладания.

Пока Флориан бился с его товарищем, он, зажав левой рукой рану, извлек правой из сумки предмет, с виду походивший на плод граната.

О том, что это не был фрукт, свидетельствовал обрывок промасленного шнура, вставленный в горловину на одной из сторон «плода».

Тех мгновений, что кипела схватка, татю хватило, дабы зажечь его от костра, и теперь он с горькой улыбкой глядел на тлеющий фитиль своего убийственного творения.

При виде догорающего шнура глаза молодого лже-голландца наполнились ужасом. Он знал, что должно статься в ближайшее время, и лихорадочно искал способ избежать сего.

– Прости, Отто!.. – вымолвил слабеющий шпион. – По-иному нам не одолеть врага… Умри во славу нашего дела!..

Но молодой лазутчик отнюдь не собирался умирать. Видя, что до взрыва осталось пару мгновений, он решился на отчаянный шаг.

Поднырнув под клинок Флориана, тать устремился к двери. Что сталось после, шляхтич не успел осознать. С оглушительным треском навстречу ему рванулся огненный вихрь, сметающий все живое на своем пути.

Оруженосца отбросило к стене, больно ударив затылком о бревна сруба. Прежде чем Флориан пришел в себя, на него обрушилась кровля. Зная, что ему не спастись, смертельно раненый враг решил утащить поляка за собой на тот свет…

* * *

Лежа в зарослях на опушке леса, Бутурлин с друзьями следил за приближением неприятеля. Весть о походе Радзивила уже облетела окрестности, и редкие путники осмеливались проезжать по дорогам, вдоль коих двигалось на север войско самозванного Владыки Литвы.

Впереди змеящейся меж холмов главной колонны шли легкие конные отряды, набранные из казаков и татар.

Не выносившие друг дружку, они выступали порознь, выискивая в степи источники питьевой воды и хутора, где можно было разжиться съестными припасами.

Зная о том, жители окрестных деревень уходили в леса со всем скарбом и скотиной, оставляя на поталу набежчикам пустые дворы и дома.

Радзивила это отнюдь не радовало. Он ждал, что литвинские селяне примут его, как освободителя, с хлебом-солью. И желание мужиков уклониться от кормления грядущего Владыки разжигало в душе княжича праведный гнев.

В любом случае компаньоны не ждали от встречи с Радзивилом ничего доброго и решили обождать в лесу, пока воинство Владислава не проедет мимо.

Но по мере приближения отряда лицо Газды все больше светлело. Над бритыми головами конных вились казачьи пряди, выдающие в воинах его соплеменников.

Возглавлял полусотню коренастый казак с выгоревшими на солнце чуприной и усами. Когда он подъехал ближе, Бутурлин узнал в нем давнего знакомого Щербу.

По сторонам от него ехали Трохим Щелепа с заткнутой за кушак лошадиной челюстью и Микола Гуляй Секира, вооруженный грозным топором. Но, в отличие от Газды, боярина встреча с ними не радовала.

Во время их знакомства у Дмитрия с казаками была общая цель и общие враги. Теперь же казаки воевали на стороне Радзивила.

Едва ли это могло бы рассорить с ними Бутурлина, но и одобрить их выбор он не мог. Разрушение Унии Владиславом было на руку тем силам, кои желали гибели и Москве.

Боярин все же решил, что если Щерба захочет его выслушать, он попытаться отговорить вождя казаков от содействия Радзивилу. В успех сего дела московиту верилось с трудом, но не использовать данный ему Богом шанс он не мог.

– Что будешь делать? – обратился он с вопросом к Газде.

– А что тут поделаешь? – широко улыбнулся казак. – Обниму братьев!

Не долго думая, он вскочил в седло и, дав жеребцу плети, рванулся из зарослей навстречу землякам. Бутурлину и Харальду не оставалось ничего иного, как следовать за ним.

При виде выехавших из кустарника компаньонов, казаки схватились за луки, Но Щерба, признав в Газде соплеменника, дал знак своим людям опустить оружие.

– Вот это встреча, брат! – радосно воскликнул он, поравнявшись с Газдой. – Меньше всего ожидал встретить тебя здесь! Но все же я рад тебя видеть!

– И я рад, брат Щерба! – улыбнулся в ответ Газда. – Сказать по правде, я тоже не чаял встретить вас в сих местах!