Текст книги "Идя сквозь огонь (СИ)"

Автор книги: Владимир Зарвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 69 страниц)

– Истину молвишь, Деряба! – вякнул, выбежав из-за спин сидящих за столом татей, Сопля. – Пусть спляшет на углях! Будет знать, чума татарская, как отнимать деньги у честных воров!

– Так она татарка? – криво ухмыльнулся Деряба. – Что ж, не часто к нам татары забредают! А я-то думаю, отчего у нее нет креста на шее? А она, выходит, язычница!..

– Сам ты язычник! – не стерпела наглости неверного Надира. – Обожествил Пророка Ису и мнишь, что поклоняешься Богу! Всем вам гореть в аду за ваше скудоумие и темноту!

– Гляди, заговорила! – откликнулся с умильной улыбкой сосед Дерябы, чей рыцарский наряд не вязался с лисьим выражением лица и манерой постоянно чесаться. – Быстро же ты, Деряба, ее расколол!

– Долго ли, умеючи! – ухмыльнулся, открыв редкие зубы, Деряба. – Как мыслишь, Почечуй, кто она такая?

– Судя по одежде да ухваткам, из воинского сословия будет, – ответил, почесав острый нос, Почечуй, – сказывают, некогда в Диком поле было полно баб, шастающих с луком да саблей. Похоже, это одна из них…

– Она – дочь Валибея! – радостно выкрикнул, перебегая от волнения с места на место, Сопля. – Истину говорю вам, сия девка – наследница Хана, убитого москалями!

А здесь она для того, чтобы отомстить боярину Бутурлину, порешившему ее родителя!

– Дочь Валибея, молвишь? – переспросил его, озирая пленницу, Деряба. – А с виду не скажешь, мелкая какая-то!..

– Развяжи меня и дай в руки меч! – презрительно фыркнула Надира. – Тогда поглядим, кто из нас мелкий!

– Огрызается! – вздохнул Почечуй, скребя ногтями щетиничтый кадык. – Жаль, Штырь, что ты ей зубы не вышиб!

– Да я ее как следует и не бил! – сплюнул под стол угрюмый долговязый мужик, в коем Надира узнала хозяина своей гостиницы. – Так, погладил слегка! Опасался, что, если приложу крепко, она копыта отбросит…

Ты, девка, верно, мнишь себя великой воительницей, на деле же ты – козявка малая! Думала по-тихому провернуть свое дело? Ан не вышло!

Я сразу приметил, как ты пялилась в трапезной на Соплю.

И когда поспешила за ним во двор, я догадался о твоих помыслах отнять у мальчишки кошель. Тогда я не ведал, куда вы потащитесь, но на всякий случай пошел за вами следом!

– Сия кикимора всю дорогу головой вертела, что сова, – с гнусной ухмылкой обернулся он к собранию татей, – чуяла, что я где-то рядом. Однако разглядеть меня во мраке не так-то просто!

Я провел их с Соплей до ратуши и пробрался в развалины. Сопля к тому времени уже был связан, а сия бестия натягивала на лук тетиву.

У меня родилась задумка подойти к ней сзади и огреть по макушке. Да только под ноги не ко времени попался черепок. Выдал меня хрустом.

Девка обернулась стремглав, я ее и припечатал! – довольно ухмыляясь, Штырь потер мозолистые костяшки пальцев. – Губы у нее брызнули соком, что спелые ягоды!..

– Ну, это ладно, – одобрительно кивнул ему Деряба, – а с чего ее в сожженную ратушу понесло?

– Я же вам сказывал! – вновь затораторил Сопля. – Она хотела там подстеречь Бутурлина, чтобы поутру, когда он выедет из замковых ворот, вогнать в него стрелу!

– То, что девка собиралась стрелять, мне и самому ясно, – задумчиво хмурясь, промолвил Деряба, – только боярина ли она хотела отправить в преисподню?

– Вестимо, боярина, кого же еще?.. – Сопля замер с глупой улыбкой на лице. – Боярин ведь убил ее отца!..

– За кого ты меня держишь, дурачина?! – впился в него ледяным взором воровской главарь. – Я и в первый раз хорошо тебя слышал! Но есть ли нам прок от того, что она целилась в московита?

– Будет, если выдадим девку за плату Бутурлину! – предложил Штырь. – Мы спасли боярина от смерти, так пусть он наградит нас за поимку убийцы!

– Вряд ли Бутурлин раскошелится! – проворчал Деряба. – По всему видно, денег при нем немного. Если и заплатит за девку, то гроши! Нет, ее нужно продать тому, кто осыпет нас золотом!

– Деряба прав! – поддержал воровского вожака Почечуй. – Стоит поискать богатого покупателя!

– Кому же она еще нужна? – изумленно промолвил Сопля.

– Да хотя бы нашему Воеводе! – хихикнул, потирая руки, Деряба. – Помните его наказ изловить турецкого купца Демира, коего вы проворонили?

Я на вас не грешу! Ловля турка – дело опасное. С ним двое оружных молодцов, да и сам он при сабле! Выслеживая его, можно и голову утратить!

Но хоть турок от нас ускользнул, нам удалось пленить другую лазутчицу. То, что она татарка, – не беда! Татары-крымчаки служат Османской Порте. Ничего дивного, что дочь Магомета выведывала польские секреты для турок!

Да и откуда ведомо, что девка в сгоревшей ратуше подстерегала московита? Может, она метила в нашего любимого Воеводу? Кто, как не он, каждое утро выезжает из замковых ворот на прогулку?

Смекаете, куда я клоню?

– А что, умно придумано!.. – восторженно причмокнул языком Штырь. – Ты, Деряба, воистину – голова!

– Мысль и впрямь недурна, – согласился с собратьями Почечуй, – одного татя мы упустили, зато другую вражину доставим пану Тадеушу в лучшем виде! Пусть ему сказывает, как охотилась на Бутурлина. Владыка ей все одно не поверит!

Надира побледнела от гнева, но промолчала, сдержав кипящую в сердце ярость. Она берегла силы для грядущей битвы.

– Так что, отведем девку в замок? – осведомился у воровской братии Штырь. – Чем скорее запроторим ее в темницу, тем щедрее нам заплатит Воевода!

– Да погоди ты! – досадливо поморщился Деряба. – Это же девка! Ужели мы отдадим ее Воеводе, не насладившись любовью?

Пан Тадеуш будет нам благодарен за поимку лазутчицы и закроет глаза на то, что мы с ней нынче сотворим! Так ведь, братья?

– Так!!! – отозвалось сразу с десяток голосов. – Пустим ее по кругу, как велит наш обычай!

– И кто первый пробу снимать будет? – поинтересовался любопытный Сопля.

– Тот, кто привел ее на толковище! – ухмыльнулся Деряба.

– Так ведь это же я! – радостно воскликнул отрок, не веря своей удаче. – Я заманил девку в развалины ратуши, мне первым на нее и влезать!

– Ишь ты какой! – одернул его Деряба. – Без году неделя в городе, а вперед старших лезешь! Сперва поведай, чем это ты к нам татарку заманил? Может, своими мокрыми портами?

– Глядите, до сих пор не просохли! – добавил, под гогот толпы, Почечуй. – Нет уж, братец! Добычу к нам приволок Штырь. Ему первым и свадьбу гулять!

Затем пялить девку будут именитые воры, по старшинству. А ты стой в углу и жди, когда твоя очередь подойдет!

Багровея от обиды, пристыженный Сопля отступил. Как ни мерзко ему было на душе, он не осмеливался перечить главам воровской общины.

– Что ж, я начну! – с ухмылкой заявил Штырь. – Благословите, братцы!

– Благословляем! – нестройно откликнулась дюжина глоток. – Начинай, братишка!

– И поторопись! – назидательно поднял толстый палец Деряба. – Ночь на исходе, а нам всем нужно успеть!

– Успеете! – заверил приятелей Штырь. – Я ее скоро оприходую!..

Он обернулся к Надире, раздумывая, как лучше взяться за дело. Ноги у девушки были связаны вожжами, руки стянуты вервием за спиной.

Здравый смысл подсказывал татю, что путы на ногах жертвы не дадут стащить с нее штаны и добраться до лона.

Посему он вынул из ножен тесак и рассек вожжи, освободив пленнице щиколотки.

– Не думай, что я намерен также развязать тебе руки! – процедил сквозь зубы Штырь. – И помни: начнешь дрыгать ногами – изрежу рыло!

В подтерждение своих слов он провел по губам девушки тыльной стороной ножа. – Уразумела?

– Как не понять… – выдавила из себя Надира. – Сделаю все, как тебе угодно…

«Аллах всемилостивый! – мысленно кричала она, обращаясь ко Вседержителю. – Сотвори чудо, вели неверному развязать мне руки!!!»

Судя по дальнейшим событиям, ее мольба не осталась без ответа. Штырь обнаружил новое препятствие на пути к близости с жертвой.

Пытаясь снять с Надиры пояс, он поймал себя на том, что не может его расстегнуть. У замочка, скреплявшего рукоять скрытого меча с пяткой ножен, был секрет, не ведая коего, открыть его было невозможно.

– Что за бесовщина?! – вышел из себя разбойник. – Как сие снять?

– Застежку не осилишь? – с показной кротостью в голосе вопросила его Надира. – Могу помочь. Там есть одна хитрость…

– Хочешь, чтобы я развязал тебе руки? – Штырь окинул пленницу недоверчивым взглядом.

– Ты меня опасаешься? – искренне изумилась она. – Даже дивно…

Я одна, безоружная, в чужом краю. Ты – сильный муж с клинком в руке, вокруг тебя – дюжина приятелей.

Чем я могу тебе навредить?

– Ладно! – произнес, одолев сомнения, Штырь. – Так и быть, развяжу тебя. Но попробуй что-нибудь утворить – света белого не взвидишь!

– Ты не пожалеешь о том, что снял с меня путы! – шепнула ему на ухо Надира. – И по достоинству оценишь мои умения!

– Надеюсь, что так! – проворчал тать, освобождая ее запястья. – Иначе…

Договорить он не успел. В одно мгновение Надира разомкнула согнутый в кольцо меч, и гибкий клинок выскользнул из ножен, призрачно сверкнув в факельном свете.

Застигнутые врасплох тати на миг остолбенели, и, пользуясь этим, Надира вступила в бой. Штырь сдавленно охнул, когда его рука с ножом упала навзничь, отрубленная выше локтя.

Но осознать случившееся разбойник не успел. Клинок Надиры тут же рассек его чрево, выпустив внутренности Штыря наружу.

Не давая врагам опомниться, Надира сбила с ног умирающего вора и вскочила на стол, намереваясь перебить его дружков. Однако те оказались не робкого десятка. Обнажив мечи, тати устремились к воительнице.

Дочь Валибея заплясала на столе, уворачиваясь от клинков и растачая недругам смертоносные удары. Хотя убийцы знали толк в рубке, их навыки не шли в сравнение с искусством Надиры.

Мстительница не оставляла татям шанса уцелеть, и они слишком поздно осознали, сколь грозного противника послала им судьба.

Попытка весело провести ночь с добычей Штыря обернулась для воровской верхушки полным истреблением. Беззащитная жертва с запекшейся на губах кровью вмиг стала беспощадным ангелом смерти.

От ее меча разбойники гибли один за другим. Почечуй, лучше других воров владевший клинком, хотел подрубить девушке ноги, но Надира перепрыгнула его меч и нанесла татю удар в шею.

Голова Почечуя откинулась набок, повиснув на лоскуте кожи, в потолок ударила багровая струя крови. Другой вор, метнувший в дочь Валибея тесак, поплатился за это срубленной челюстью.

Упорнее всех защищал свою жизнь дерущийся мясницким ножом Деряба. Казалось. он вовсе не замечал ран, нанесенных ему клинком Надиры.

Лишь когда она рассекла брюхо Дерябе крестом, вожак татей захрипел и повалился навзничь. Видя его смерть, уцелевшие воры ринулись к выходу.

Поскольку каждый из них спешил вырваться на волю, в дверях началась давка. Пользуясь этим, мстительница настигла татей и искромсала мечом. Лишь одному из воровской братии удалось избежать расправы…

Не отличавшийся храбростью Сопля в начале битвы нырнул под стол и, затаившись, ждал ее развязки. Когда все стихло, он осторожно выглянул из своего убежища.

К счастью для Сопли, Надира стояла к нему спиной и не могла видеть ушлого татя. Восславив удачу, он тут же метнулся к двери.

Однако тихо улизнуть из дома Сопля не сумел. Заслышав скрип дверных петель, мстительница обернулась к замершему от ужаса подростку.

Сопля не собирался покорно ждать своей гибели. С отчаянным воплем он распахнул дверь и пустился наутек.

Зная, что воришка поспешит выдать ее страже, Надира устремилась за ним. Мысленно она кляла себя за то, что позволила татю втянуть ее в кровавый водоворот.

Сопля не переставал орать, тщась надеждой привлечь криками внимание стражи, коя спасла бы его от свирепой воительницы. Но, на беду, ему не встретилось ни единого дозора. Глухими, темными ночами стража избегала обходить злачные места.

Страшась оказаться в тупике, тать бежал, не сворачивая с улицы, неровной линией рассекавшей город. Надира гналась за ним безжалостной тенью.

Ныне решалась ее судьба, и дочери Валибея было не до сострадания. Чтобы выжить и довести до конца дело мести, она должна была отправить вора в небытие.

Сопля тоже разумел это и посему мчался во все лопатки, оглашая воплями сонные улицы Поганина. Нежданно дорога оборвалась, открыв его взору глухой темный пустырь.

Бежать было некуда. С трех сторон пустошь обступали заборы, посередке ее возвышалось нечто, подобное прикрытому досками колодезному срубу.

В отчаянной попытке спастись Сопля взобрался на сруб, откуда смог бы дотянуться до частокола. Преодолев его, отрок, несомненно, избежал бы смерти. Но в этот миг его настигла Надира.

Сознавая бессмысленность мольбы о пощаде, Сопля швырнул во врага первый попавшийся под руку предмет, после чего подпрыгнул в попытке ухватиться за край забора.

Но на сей раз удача от татя отвернулась. Прогнивший дощатый настил разверзся под его ногами, и подросток рухнул в пропасть городской клоаки.

В мгновение ока он погрузился по горло в смрадную трясину нечистот. Отчаянно барахтаясь, Сопля попытался вырваться из ее объятий.

Подбежав к краю сруба, Надира глянула вниз и вздрогнула от ужаса. Как ни гадок ей был Сопля, смерть в зловонной жиже была слишком мерзкой даже для него.

– Помоги, спаси!.. – хрипел он, захлебываясь маслянистой грязью клоаки. – Вытащи меня, во имя всего святого!..

Сама не зная почему, Надира бросилась искать какой-либо предмет, позволивший бы ей вытащить отрока из колодца. Но рядом не оказалось ни шеста, ни веревки, пригодной для спасения воришки.

– Продержись еще немного! – крикнула она, последний раз глянув в полные ужаса глаза подростка. – Сейчас я тебе что-нибудь брошу!

В тот же миг Сопля, увлекаемый незримой силой, с головой ушел под воду. Дочь Валибея ждала, что он вот-вот вынырнет на поверхность, но ее чаяния не сбылись…

Трясина, поглотившая татя, сомкнулась над ним навсегда, и лишь редкие пузырьки воздуха, поднимавшиеся из глубины клоаки, отмеряли последние мгновения его земного пути.

Надира замерла, не веря в то, что жизнь отрока оборвалась так бессмысленно и нелепо. Но изменить что-либо она не могла.

Духи Поганина приняли свою жертву…

Глава 87

– Известно ли вам, дорогой Отто, что для убийства каждого зверя существует свое орудие? – осведомился у гостя Коронер Ливонского Братства Герберт фон Тилле. – Равно, как и своя стратегия охоты?

– Я не великий стратег охоты, но хитрости травли зверя мне ведомы! – ответил собеседнику фон Грюненберг. – Я не пойду на медведя с силками для ловли зайцев!

– И поступите мудро! – улыбнулся, не заметив его язвительного тона, ливонец. – Геройство хорошо там, где оно оправдано. Мне претит отвага храбрецов, бросающихся в одиночку на вражеский отряд или выходящих с ножом на разъяренного зверя.

От таких людей в битве и на охоте больше бед, чем пользы. Куда важнее в нашем деле рассудительность, присущая вам, милый Отто!..

Грюненберг поднял взор на Коронера, ожидая продолжения речи. За двое суток общения он узнал от Ливонца немало ценного, но тот продолжал радовать его новыми открытиями.

Сухопарый альбинос с красноватыми глазами и жидкой бородкой с виду больше походил на чудаковатого отшельника, чем на рыцаря. Однако в его движениях чувствовалась внутренняя сила, с коей нельзя было не считаться.

Еще Грюненберга удивляла способность Коронера обращать поражение в победу. Из его рассказов Отто знал, скольких опасностей Герберту фон Тилле удалось избежать, благодаря гибкости ума.

Внутреннее чутье подсказывало Грюненбергу, что собеседник не приукрашивает свои подвиги. Скорее, напротив, желает многое от него утаить. Вот и сейчас он заговорил об охоте для того, чтобы прервать рассказ об истреблении Ливонским Братством славян-балтов.

– Скажу вам, как на духу, Отто, можно сразить хищника, не вступая с ним в схватку, – продололжал, меж тем, Коронер, -

– существует немало средств, позволяющих охотиться без риска для жизни.

– Вы говорите о капканах? – вопросил его фон Грюненберг.

– И о них тоже, – кивнул головой ливонец, – но капкан – устройство сложное и, увы, дорогое. Я же имел в виду простое, но не менее действенное средство. Полюбуйтесь!..

Миновав кустарник, всадники выехали на поляну, окруженную кольцом раскидистых ольх. Зрелище, представшее их взорам, надолго врезалось в память Отто.

К простертой над землей ветви дерева был привязан стальной крюк с загнутым кверху острием. На нем, словно пойманная рыба, висел, едва касаясь задними ногами земли, крупный волк.

Сперва Грюненберг не поверил своим глазам, столь дивным и неестественным казалось ему увиденное. Но присмотревшись, он убедился в том, что здесь нет чародейства.

На крюк был насажен шмат мяса. Пытаясь достать его в прыжке, зверь напоролся небом на острие и повис, не в силах избавиться от крюка.

Ужаснее всего было то, что волк до сих пор оставался жив.

В отчаянной попытке обрести свободу он дергался из стороны в сторону и в глазах его, обращеных к охотникам, стыл немой ужас.

– Что скажете, Отто, хороша добыча?! – обернулся к гостю с довольной ухмылкой фон Тилле. – Скоро зима и волчьи шкуры будут нам как нельзя кстати! Юрген, Гюнтер, добейте зверя!

Его подручные слезли с коней и двинулись к пленнику, на ходу обнажая клинки. Встав сбоку, дабы не замараться в крови, бородатый Гюнтер перерезал зверю горло.

– Согласитесь, недурно придумано! – воскликнул Коронер, наблюдая за тем, как его люди освежевывают мертвого волка. – Кривое острие, кусок мяса в качестве приманки, и можно охотиться без всякого риска!

– И впрямь умно! – неохотно согласился с ливонцем Грюненберг. – В изобретательности вам не откажешь…

– Увы, волчий крюк – не мое детище! – досадливо вздохнул фон Тилле. – В тех краях, откуда я родом, охотники пользуются им издавна.

Я показал вам его не для хвастовства. Просто хотел, дабы вы осознали, что сложные вопросы порой разрешаются весьма просто!

– Если вы, Герберт, такой мастер в решении сложных дел, может, подскажете мне, как оправдаться перед Капитулом за неудачу в убийстве Короля? – грустно усмехнулся Отто.

– Я мыслю, вам не в чем оправдываться перед высшими чинами Братства. Не ваша вина в том, что враги Ордена известили поляков о грядущем покушении.

К тому же, вы добыли весьма ценные сведения о готовности турок действовать в союзе с нами против Унии!

– Вы вспомнили мою беседу с Османским лазутчиком? – не удержался от улыбки Грюненберг. – Вот уж не думал, что сия история так глубоко врежется вам в память!

– Меня удивляет, друг мой, что вы сами не цените важность содеянного вами! – укоризненно покачал головой Коронер. – Иначе вы бы не страдали так из-за срыва ваших замыслов!

– Что же такого важного я свершил? – вперил в ливонца недоуменный взгляд Отто. – Просветите меня, Герберт, а то мне невдомек…

– Вы получили помощь от посла Османской Порты. До сих пор сего не удавалось ни одному из представителей католических Орденов Европы!

– Вот вы о чем! – грустно усмехнулся Грюненберг. – На вашем месте я бы не спешил радоваться. Интересы Тевтонского братства просто совпали с чаяниями Османов, вот турок и подарил мне свободу.

Его слова о единстве наших целей – не более, чем попытка расположить меня к себе. Впрочем, даже если сарацин был со мной искренним, сие не значит, что он говорил от имени Султана!

– Не думаю… – холодно проронил фон Тилле. – К чему сарацину пробуждать в вас симпатию, не вынашивай он замысла общих с вами дел?

И насчет того, что говорил он от себя лично, я сомневаюсь. Турецкая держава деспотична по своей сути. Едва ли посланник Порты посмел бы высказать мысль, противоречащую помыслам своего Владыки. Как кличут сего сарацина?

– Он назвался Демиром-Агой, – ответил Отто, – однако я не уверен, что это его подлинное имя…

– Для чего ему вас обманывать? – пожал плечами ливонец. – Я мыслю, турок представился, дабы вам было проще его найти!

К тому же, здравый смысл подсказывает, что Демир-Ага и сам будет искать встречи с главами Тевтонского Братства. Похоже, Отто, вам не раз еще придется видеться с ним.

Османы нуждаются в союзниках для борьбы с Унией и Русью, а это значит, что они не столь сильны, как о них толкуют. Еще год назад союз Порты и католических Орденов казался немыслимым делом, ныне же дети Магомета сами идут нам навстречу!

– Но стоит ли принимать их предложение? – усомнился в правильности союза с Османами фон Грюнберг. – Вступить с нехристями в сговор против Унии – для католического Ордена урон чести…

– Во-первых, такой союз наверняка будет тайным, – хитро прищурился фон Тилле, – а во-вторых, Братство Девы Марии уже вступило в союз с неверными, поддержав некоего Валибея.

Скажите, разве соглашение с турками бесчестнее альянса с татарами?

Отто промолчал, не найдя возражений. Осведомленность фон Тилле о тайной дипломатии Тевтонского Братства несколько обескураживала его.

– Мы живем в такое время, когда понятия о чести и благородстве отступают перед требованиями политической выгоды, – продолжал, меж тем, Коронер, – и Московская Русь, и Турецкая Порта – в равной степени наши недруги. И если они сойдутся в битве, католический мир от этого лишь выиграет!

Турки хотят ослабить Русь? Что ж, можно помочь им в сем деле!

Вместе с Султаном мы разорвем Московию на части. Пусть берут себе южные земли схизматиков. Мы, в свою очередь, отнимем у Москвы, ее северо-западные владения!

– Однако, завладев востоком Руси, турки придвинутся и к нашим границам… – резонно заметил фон Грюненберг. – Не слишком ли опасную игру вы затеваете, Брат Герберт?

– В борьбе, которую мы ведем, без риска не обойтись! – покачал головой ливонец. – Но сей риск оправдан. Сражаясь друг с дружкой, Москва и Порта истощат свои силы.

Московская Русь, скорее всего, перестанет существовать как держава, Турки же, понеся большие потери, будут вынуждены остановиться в продвижении на Запад…

– Прекрасно! – воскликнул, прервав собеседника, Отто. – Но зачем нам объединяться с турками, если они и без нас намерены напасть на Русь с востока?

– Как видно, без помощи Орденов Султан не решится вступить в войну с Москвой, – усмехнулся фон Тилле, – и я его разумею! Он мнит, что, напав на Русь с запада, мы оттянем на себя часть московской рати с восточных границ и тем самым облегчим ему вторжение в русские земли.

Однако и его действия принесут нам пользу! Поскольку лучшие силы Руси будут скованы борьбой с Османами на востоке, мы легко захватим союзные Москве Новгород и Псков.

Если наши войска выступят одновременно с турками, Русь окажется меж двух огней, как в старые добрые времена!

– Не все так просто, как вы говорите… – задумчиво промолвил Отто. – Я ненавижу Русь не меньше вас, Герберт. Но даже для ее уничтожения я бы не рискнул вступить в сговор с Османской Портой. Такой союз может навлечь на нас беды!

– Но может и дать нам многое! – широко улыбнулся Коронер. – Предложите рассмотреть мой план членам Капитула. Если он придется им по сердцу, главы Ордена простят вам промах в охоте на Польского Владыку…

– Впрочем, едва ли верхушка Тевтонского Братства способна по достоинству оценить сей замысел! – поморщился фон Тилле. – После гибели Руперта фон Велля в Ордене не осталось здравомыслящих людей!

– Вы ошибаетесь, друг мой! – слегка обиделся на собеседника Отто. – Знамя, выпавшее из рук Брата Руперта, в надежных руках!

– Хотелось бы в это верить! – грустно вздохнул ливонец. – Однако я сомневаюсь, что в Ордене найдется достойный преемник фон Велля!

Вы способный и храбрый юноша, Отто. Ваш план убийства Короля свидетельствует об остроте ума, а бегство от погони – об осмотрительности. Но пока Капитул состоит из лиц, помышляющих лишь о том, как усидеть в своих креслах, ваши таланты будут невостребованы!

Тевтонское Братство нуждается в обновлении, и только молодые рыцари, подобные вам, смогут возродить его былой дух. Скажите, Отто, у вас в Ордене есть единомышленники?

– Сказать по правде, их немного… – горестно вздохнул Грюненберг. – Одним из тех, в ком пылало зажженное фон Веллем пламя, был мой друг Зигфрид. Замысел убийства Короля принадлежал нам обоим.

Но вряд ли он сможет нам помочь. Судя по тому, что поляки знали о готовящемся покушении, Зигфрид угодил в плен. Я молю Господа, чтобы ему хватило мужества не выдать врагу наши планы…

– Боюсь, он уже выдал полякам замыслы Ордена! – развел руками Коронер. – Неделю назад я получил известие о находке близ Самбора мужского трупа, в суме коего хранился свиток с описанием всех мыслимых способов убийства Яна Альбрехта!

Из уст фон Грюненберга вырвался горький стон.

– Я скорблю вместе с вами, Отто, – положил ему руку на плечо ливонец, – мужайтесь! Гибель вашего друга – наша общая потеря!

Утешает лишь то, что Брат Зигфрид умер без мучений.

– Как он погиб? – с трудом вымолвил, Отто.

– У найденного тела отсутствовала голова, – сообщил ему Коронер, – похоже, ее отрубили, саблей…

– Клянусь найти убийцу и покарать за смерть друга! – яростно сверкнул глазами Отто. – Узнать бы только, кто сей негодяй!..

– Сдается мне, убийца вам известен, – сухо произнес ливонец, – не ручаюсь за достоверность сведений, но идет молва, что в его смерти повинен боярин Бутурлин…

– Бутурлин? – не поверил своим ушам Отто. – Московит, обезглавивший минувшей зимой в Самборе Брата Руперта?

– Он самый, – утвердительно кивнул Коронер, – то, что ваш друг убит тем же способом, что и фон Велль, подтверждает правдивость слухов.

– Тогда я отомщу за них обоих! – в гневе воскликнул Грюненберг. – Схизматик поплатится за свои злодеяния!

– Такие вещи и впрямь нельзя прощать, – согласился с ним фон Тилле, – но не забывайте об осторожности. Московит хитер и коварен. Вспомните, Отто, сколько раз он уходил от смерти!

– Что ж, дьявол опекает своих слуг! – процедил сквозь зубы Грюненберг. – Однако и его сила не безгранична! День нашей встречи станет последним днем жизни Бутурлина!

– Желаю удачи! – холодно усмехнулся фон Тилле. – Только помните, личная месть не должна заслонять в ваших глазах интересы Ордена. Ради победы мы должны в любых обстоятельствах сохранять ясный ум и хладнокровие…

И действовать сообща. Лишь объединив усилия, Тевтонское и Ливонское Братства смогут нанести Унии ощутимый удар. И вы, Отто, должны сделать все, дабы мысль об этом закрепилась в сознании ваших Братьев!

– Можете всецело рассчитывать на меня! – с готовностью ответил Грюненберг. – Но что толку в устремленности к единству, если Уния не позволит нам выступить вместе против Москвы?

– Толк будет в любом случае! – возразил ему Коронер. – Всякое дело начинается с мысли о нем. Унии недолго коптить свет.

С севера ей грозят шведы, с юга наступают турки. К тому же, полякам готов ударить в спину княжич Радзивил. Есть желающие сразиться за Корону и в самой Польше. Старой Малопольской знати не по сердцу правление Литовской династии, и она будет рада свергнуть Ягеллонов…

– Однако без сторонней помощи Малопольские паны не рискнут поднять мятеж! – хмуро усмехнулся Отто.

– Они колеблются, страшась возвращения Яна Альбрехта с войны, – пояснил ему ливонец, – но мы сможем избавить их от сего страха!

– Каким образом? – поднял на него удивленный взор Отто. – Если бы мне удалось убить Короля, Магнаты Малой Польши и вправду воспряли бы духом. Но поскольку Монарх уцелел, они и дальше будут его страшиться…

– Вы умны, мой друг, но вам недостает жизненного опыта! – рассмеялся фон Тилле. – Для того, чтобы подданные поверили в смерть своего Владыки, не обязательно его убивать!

Достаточно распустить на землях Унии слух о гибели Яна Альбрехта, чтобы местное зверье ринулось грызть друг дружку.

Малопольская знать попытается возвести на трон свою династию, Радзивил начнет войну за отделение Литвы. Почуяв запах добычи, хищники не смогут удержаться от борьбы за нее!..

– Но слухи о смерти Монарха будут опровергнуты, – с сомнением в голосе произнес фон Грюненберг, – и, как мне видится, достаточно скоро!

– Не уверен в том! – блаженно улыбнулся ливонец. – Чтобы правда не просочилась в Литву и Польшу, достаточно перехватывать гонцов, курсирующих между Краковом и войском Яна Альбрехта на юге. Именно этим я и намерен заняться!

Мои старания вскоре принесут плоды. Когда поляки с литвинами увязнут в крови, вопрос о том, жив ли Король, потеряет значение! Славянский волк напорется на выкованный нами крюк, слезть с коего будет уже не в состоянии!

– Как, по-вашему, Герберт, сие скоро произойдет? – вопросил своего наставника Отто.

– Скоро, мой добрый друг! – мечтательно прикрыл глаза веками фон Тилле. – Возможно, даже скорее, чем мы того ожидаем!..

* * *

Лишь в ходе подготовки к походу Владислав Радзивил осознал, сколь тяжко управлять войском, одна часть коего ненавидит другую.

В полной мере княжич мог доверять лишь жолнежам, составлявшим его главную хоругвь. Набранная из литвинской шляхты, она была приучена к порядку и с готовностью исполняла наказы господина.

Что до казаков и татар, то порознь они являли собой вполне вменяемую силу. Однако их встреча неизменно приводила к перебранкам и ссорам.

И казацкая, и татарская хоругви имели собственных Воевод, избранных ими из своей среды. Православных казаков возглавлял суровый крепыш с выгоревшей до белизны прядью по прозвищу Щерба, заменявшему ему имя.

Предводителем татар был молодой, нетерпеливый воин Илькер, сын покойного крымского мурзы, изгнанный из улуса старшим братом. Большая часть его нукеров пришла из ногайских степей, откуда совершала набеги на границы Московии.

Если вожаки обеих хоругвей находили в себе силы терпеть друг друга, то их подчиненные не скрывали взаимной неприязни. Достаточно было искры, дабы привести к взрыву порох вековой враждебности, обоюдных счетов и обид.

И день, когда искра упала в пороховой погреб, настал. Объезжая окрестности, татарский разъезд наткнулся на козье стадо из ближайшей деревни.

При виде нехристей с волчьими хвостами на шлемах пастухи, смотревшие за стадом, бежали без оглядки, и козы стали добычей нукеров. Радуясь приобретению, татары пригнали стадо в свой стан.

Половину коз они зарезали, готовя плов с мясом, уцелевших же отогнали на пастбище, дабы обеспечить себя молоком. Но удержать плененную скотину в пределах стана им не удалось.

В поисках травы несколько коз забрели в казачий лагерь, где их появление было принято как дар божий. Не задумываясь о последствиях, один из казаков тут же принялся доить безразличное к разногласиям казаков и татар животное.

Обнаружив пропажу, татарин, поставленный глядеть за стадом, пришел к казакам и обвинил их в воровстве. Казак, доивший козу, ответил степняку бранью. Тот хлестнул его плетью, за что получил кулаком в зубы.

После такого обмена любезностями оба схватились за сабли. Татары, пришедшие на выручку собрату, пустили в ход луки, казаки закрылись от стрел щитами и бросились на врага.

Когда разбуженный звуками боя молодой Радзивил выглянул из шатра, меж татарами и казаками уже кипела битва. Взревев от досады, княжич вскочил на коня и погнал его в гущу побоища.