Текст книги "Коллекция детективов"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Ричард Мэтисон (Матесон),Роберт Альберт Блох,Роальд Даль,Лоуренс Блок,Роберт Ранке Грейвз,Джон Лутц,Роберт Ллойд Фиш,Стив Аллен,Аврам (Эйв) Дэвидсон,Дарси Линдон Чампьон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 90 страниц)

Он был слишком слаб, чтобы оказать сопротивление такому громиле, и беспомощно смотрел, как тот пересчитывает деньги. Но неожиданно с ним что-то случилось. От ярости в глазах у Джексона потемнело, и он бросился на обидчика.

Атака застала наемного убийцу врасплох, и Джексону удалось сбить его с ног. Бандит выронил револьвер, но не деньги. Он тут же вскочил на ноги, но вместо того, чтобы наброситься на Билла, помчался в противоположном направлении. Билл схватил лежащий на земле револьвер и устремился в погоню. Громила завернул за угол, неожиданно выскочил на оживленную улицу и, не успев остановиться… угодил под колеса тяжелого грузовика, который раздавил его, как навозного жука.

Джексон стоял на тротуаре и с ужасом смотрел, как кровь окрашивает зеленые доллары в красный цвет. Наконец он стряхнул с себя оцепенение, спрятал револьвер в карман и пошел прочь…

Биллу Джексону пришлось вернуться к своим головоломкам и кроссвордам. Из 21 тысячи долларов у него остались только триста монет, значительно меньше, чем осталось бы после выплаты налогов. Преступный бизнес оказался еще хуже предыдущего. Поэтому он решил навсегда забыть о преступлениях и сейчас вновь все свое свободное время решает головоломки, только на этот раз в… тюрьме.

В тот вечер какой-то полицейский совершенно случайно увидел, как Билл выбросил револьвер в канализационный люк. Ему предъявили обвинение в хранении незарегистрированного оружия и на год посадили за решетку. Тюрьма – место, конечно, не самое приятное, зато сейчас у него много свободного времени и он может, не отвлекаясь на мелочи, уделять его своему любимому делу.

Билл Джексон решает очередную головоломку и надеется на выигрыш, на очень большой выигрыш, на такой выигрыш, которого бы ему хватило на всю оставшуюся жизнь.

Оливия Дарнелл
ЦВЕТЫ ДЛЯ РОЗЫ И ЛИЛИИ

Совершенно СЕКРЕТНО № 1/260 от 01/2011

Перевод с английского: Ольга Дмитриева

Айрис Доусон опаздывала на заседание исторического общества, где должна была делать доклад о формировании феминистического мировоззрения британок во времена римского владычества. Эта тема вызвала бурю веселья у сильной половины членов общества, которые утверждали, что в те древние времена единственным проявлением феминизма британских женщин было то, что они пили наравне с мужчинами пиво, которое сами же и варили. Обсуждение способов изготовления этого напитка в античности незаметно переросло в оживленную дискуссию о качестве современного пива.

Пока все спорили, Айрис сидела с каменным лицом и молчала, но когда кто-то предложил проверить сказанное эмпирическим путем в соседнем пабе, она не выдержала и, демонстративно стуча каблуками, удалилась. Айрис придавала большое значение своему исследованию и, чтобы доказать его ценность, пригласила на обсуждение журналистку из одного известного журнала феминистского направления, которая обещала опубликовать доклад в ближайшем номере. Опоздать и тем более объяснить причину своего опоздания этой суровой леди было немыслимо. Айрис самым примитивным и недостойным для убежденной феминистки образом задержалась на свидании с мужчиной, которого видела первый раз в жизни и с которым познакомилась по телефону.

Подобное легкомыслие для тридцатилетней учительницы истории было более чем странным, но Айрис извиняла себя тем, что это свидание было предопределено судьбой, или, по определению обожаемых ею римлян, фатумом. Она в сотый раз прокручивала в памяти вчерашний день, когда раздался телефонный звонок и мужской голос попросил к телефону Джона Дайка. Айрис, разумеется, ответила, что ошиблись номером, но вместо того чтобы прекратить разговор, мужчина сказал, что никогда не слышал такого обворожительного голоса и предложил встретиться. Айрис, справедливо полагая, что если у нее и есть что обворожительного, то только голос, немного поколебалась, но потом все же решилась на встречу. В конце концов, вкусы у людей разные, годы идут, а ее коллеги в колледже были или женаты, или обладали явно выраженными физическими и прочими недостатками.

Разумеется, существовала опасность, что собеседник Айрис окажется легкомысленным юнцом, или, напротив, престарелым любителем приключений, поэтому она согласилась на свидание в одном из укромных уголков Кенсингтонского парка, где вероятность, что ее увидит кто-нибудь из знакомых, была минимальна. Но опознавательный знак, книгу в красной обложке, она не доставала до тех пор, пока не убедилась, что все опасения напрасны. Манеры Саймона Смита, так представился этот высокий, спортивный мужчина средних лет с алым справочником садовода-любителя в руках, были безупречны, а речь правильна и немногословна.

В разговоре, а говорила в основном Айрис, выяснилось, что у них много общего, Саймон также увлекается археологией и даже владеет небольшой коллекцией древностей. Он с несомненным интересом отнесся к увлечению Айрис Древним Римом, и когда та осмелела настолько, что рассказала про свой сегодняшний доклад, выразил полное согласие с его концепцией и отнесся с сочувствием к теме. Сам он занимался каким-то бизнесом, Айрис не поняла каким именно, но по дорогому костюму и часам сделала вывод, что дела идут неплохо. Гораздо больше заинтересовало то, что мистер Смит проявил нескрываемый интерес к ее скромной особе и предложил завтра вместе поужинать.

Время прошло так увлекательно и незаметно, что когда Айрис взглянула на часы, то обнаружила, что катастрофически опаздывает. Саймон любезно предложил подбросить ее, что еще больше убедило Айрис в его крепнущих чувствах, и к своему вящему позору она вместо того чтобы обдумывать выступление стала мечтать о своей будущей совместной жизни с этим в высшей степени привлекательным мужчиной. От выбора цвета подвенечного платья ее отвлекло то, что машина вдруг резко затормозила.

– Как же я мог забыть! – воскликнул Саймон, хлопнув себя по лбу, – у меня же есть как раз то, что вам нужно для доклада.

– Что именно? – Айрис недоуменно смотрела на него, пораженная такой неожиданной реакцией.

– В моей коллекции есть осколок римского барельефа с изображением пира британских вождей, где женщины пируют, а мужчины им прислуживают.

Айрис подумала, что такое доказательство разбило бы все доводы оппонентов, но усомнилась в его достоверности.

Саймон почувствовал ее колебание.

– Айрис, давайте я сейчас отвезу вас к себе домой и покажу, а вы уже сами решите, что с ним делать.

– Но я и так уже опаздываю.

– Всего какой-то час, – настаивал Саймон, – позвоните, скажите, что забыли дома доклад или застряли в пробке, придумайте что-нибудь, только не говорите о барельефе. Вдруг он вам действительно не понравится, а если понравится и вы расскажете заранее, то испортите весь эффект.

Айрис колебалась недолго. На заседания общества она ходила уже четыре года, и ровно столько же времени у нее не было встреч с полноценными мужчинами.

– Ну хорошо, – она достала мобильник, сообщила, что забыла дома часть доклада, попросила перенести ее выступление и извиниться перед журналисткой за опоздание.

– Вот и отлично, – Саймон отобрал у Айрис телефон и положил к себе в карман, – это на случай, если вам будут звонить и вы проговоритесь.

Дом Саймона находился в одном из пригородов, и ехали они довольно долго. Наконец машина остановилась у высокой ограды. Саймон помог Айрис выйти и открыл кованую калитку. По тропинке, вьющейся между кустов, они прошли в красивый небольшой особняк.

Дом, в котором оказалась Айрис, был абсолютно безлик, ничто не могло рассказать о своем владельце. Кроме одного. Ни в одном из помещений, через которые они проходили, не ощущалось присутствия женщины. Строгая, почти спартанская обстановка, стерильная чистота и ни одного украшения, ни одной безделушки. Только в гостиной, где Саймон предложил Айрис присесть, она увидела на столе фотографию, перед которой стояла изящная серебряная ваза с цветами.

Айрис подошла к фотографии. На ней улыбались две симпатичные девушки в старомодных платьях. В лицах обеих ощущалась явное сходство с Саймоном.

– Какие милые, кто это? – обернулась она нему.

– Роза и Лили, – моя мать и тетка. – Лаконично ответил тот, явно не собираясь распространяться о своих родственницах.

– Какие красивые имена.

– Да. Два очаровательных цветочка.

– А где они сейчас?

– Понятия не имею.

Заинтригованная Айрис решила, что это звучит довольно странно, но расспрашивать не решилась.

Но к ее удивлению Саймон продолжил сам.

– Прекрасная Роза бросила меня на попечение нежной Лили, когда мне исполнилось шесть месяцев, а та последовала примеру сестры через два года. Я воспитывался в приюте.

– О! – Айрис замялась, не зная, стоит ли ей выражать сочувствие или это будет бестактно, но тут раздался резкий звонок.

Саймон нервно поморщился.

– Это мой сосед, видимо, опять потерялся его кот. Оба, и животное и хозяин, совсем выжили из ума. Кот постоянно теряется, старик постоянно ищет, и сейчас будет звонить, пока я не открою. Все дома вокруг пустуют, и я – его единственный собеседник. Посидите здесь, а я постараюсь побыстрее отделаться от него.

Но, судя по всему, это не удалось, и, проскучав минут десять, Айрис через большое французское окно вышла в сад. Он был невелик – всего несколько клумб, яблоня и кусты шиповника. Айрис прошлась по дорожке, полюбовалась цветами и вернулась в дом. Комната была по-прежнему пуста, и она загрустила. Ни книг, ни журналов не было, и от нечего делать она принялась лениво листать телефонный справочник. Около некоторых фамилий стояли какие-то значки, и, как ревниво заметила Айрис, помечены были исключительно особы женского пола. Рядом с ее фамилией стоял большой вопрос. Айрис определенно не понравился этот знак, и она, нервно пролистывая книгу, стала смотреть, чем помечены другие персоны. Около одних фамилий стояли минусы, около других вопросительные знаки. Женщин носили имена Лили, Роза, Дейзи, Жасмин, Вайолет, Хортенс.

«Да он романтик, – подумала Айрис, – выбирает девушек с именами цветов». Значит, и ей позвонил не случайно, а выбрал из-за имени. Улыбнувшись своей доверчивости, Айрис продолжала листать книгу, пока не наткнулась еще на одну фамилию, где рядом с перечеркнутым вопросом стоял большой жирный крест. Что-то в этом имени показалось Айрис знакомым. Перед глазами всплыло лицо хорошенькой блондинки с короткой стрижкой. Дейзи Стоун. Айрис вспомнила, что фотографию этой девушки показывали по телевизору в связи с ее исчезновением.

Дейзи вышла из дома около года назад, и больше ее никто не видел. Айрис стало не по себе, книга выпала из рук, раскрывшись на странице, где стояла еще одна фамилия с перечеркнутым вопросительным знаком и крестом. Айрис даже не надо было напрягать память – имя этой женщины, Розы Спиллер, известной спортсменки, почти месяц не сходило со страниц газет и телевизионных новостей, она исчезла полгода назад. Вышла на утреннюю пробежку и не вернулась. Дрожащими руками, не веря в реальность происходящего, Айрис продолжала листать справочник. Она помнила, что три месяца назад пропала еще одна женщина. Айрис не помнила фамилии, кажется, она начиналась на букву «М». Крестом оказалась помечена некая Лили Мериз. Сомнений быть не могло. Мистер Смит оказался маньяком, который по какой-то известной только ему логике убивал женщин с «цветочными» именами.

– О господи! – Айрис бросилась к двери, чтобы выбежать. Если ее увидит сосед Смита или как там его, имя тот назвал, конечно, вымышленное, то она будет спасена. Этот маньяк не решится на убийство, если ее увидят у него дома и будет свидетель. Она потрясла ручку двери. Дверь оказалась заперта. Айрис не слышала, чтобы поворачивался ключ, когда уходил Смит, и несколько раз с силой дернула ручку. Но потом увидела французский замок, и поняла, что Смит, уходя, тихо захлопнул дверь.

«Он все предусмотрел, – думала Айрис, – забрал телефон, закрыл дверь. Может быть, начать кричать?»

Она зажмурилась и закричала из всех сил.

– Помогите! Я Айрис Доусон! Меня заперли! Мне угрожает опасность!

Айрис кричала минут пять, пока не поняла, что крик не поможет. Она вспомнила, что прошла через целую анфиладу комнат, прежде, чем оказалась здесь, а звонок звучал так пронзительно, что было ясно, его провели прямо в комнату.

Айрис огляделась в поисках какого-нибудь предмета для защиты. В триллерах, которые она видела, героиня обычно находила острые ножницы, молоток, или в крайнем случае мраморный бюст, который можно было метнуть убийце в голову. Здесь не было ничего подобного. Диван, несколько кресел, столик, большая кадка с фикусом и ваза с цветами.

Вид цветов напомнил Айрис о саде.

Боже, какая же я дура! Она выскочила в сад и бросилась бежать к калитке. Но та была закрыта. Айрис еще раз сообщила пустоте, что ее зовут Айрис Доусон, что ей угрожает опасность, и с тоской посмотрела на высокие, гладкие стены. Она несколько раз подпрыгнула, пытаясь уцепиться за край стены, и оценив полную безнадежность этого, села прямо на влажную землю у клумбы с лилиями, но их запах был слишком резок. Айрис поднялась, снова подошла к калитке и едва не свалилась в яму, рядом с которой стояли кадки с рассадой ирисов, неподалеку была насыпана довольно внушительная куча земли, а рядом лежала лопата. Айрис заглянула в яму и удивилась ее глубине. В ней вполне мог бы стоять мужчина очень высокого роста, и еще оставалось пространство до края. Айрис огляделась, увидела, что на каждой из трех клумб посажен только один вид цветов – маргаритки, лилии и розы, и застонала от ужаса. Ей стало ясно, что именно здесь, под этими цветами лежат пропавшие девушки, а она сама она стоит у своей будущей могилы.

Итак, убиты девушки с именами Роза, Лили, Дейзи. В вазочке стоят маргаритка, роза и лилия. Теперь осталось только убить ее, бросить в яму, засыпать землей и посадить ирисы. Потом сорвать один из них и поставить в вазочку еще один цветок. Если девушки, помеченные в телефонной книге, такие же клинические идиотки, как я, то сад скоро разрастется – сделала мрачный вывод Айрис и всхлипнула.

Она могла бы сидеть сейчас со своими милыми друзьями из исторического общества и обсуждать доклады, а потом все пошли бы в тот чудесный паб и вместе с ними, может быть, пошла бы эта феминистка из журнала, как он там называется? Что-то вызывающе воинственное, вроде мегеры или фурии. Айрис машинально достала из кармашка блузки визитную карточку журналистки, прочитала, задумалась и маршевым шагом, напевая строки из старинного гимна суфражисток: «вперед, сестра, расправим плечи» – двинулась к клумбе с розами. Сорвав несколько цветов, она вернулась в дом. В комнате по-прежнему никого не было. Айрис села в кресло рядом с фикусом и тут же вскочила. Это растение с маленькими глянцевыми цветочками носило название фикус Бенджамена. Имя, конечно, не распространенное, но кто его знает, может быть, и в этой земле покоятся чьи-то бренные останки!

Тут Айрис услышала шаги, и на пороге бесшумно отворившейся двери показался Саймон Смит. Правую руку он держал за спиной.

– Прошу прощения, что заставил вас здесь сидеть так долго, пришлось выслушать целую историю о ревматизме и способах борьбы с ним. Надеюсь, вы не слишком скучали?

– Н-нет, нет, – Айрис улыбнулась, не разжимая губ. У нее стучали зубы от страха.

– Ну что ж, я рад. Я вижу, вы уже были в саду, он кивнул на розы, барельеф находится там, вы его не видели?

– Кажется, видела, – Айрис сумела унять дрожь, – у ограды что-то белело.

– Да-да у ограды, – рассеянно подтвердил Смит, галантно пропуская Айрис вперед.

Итак, он хочет убить меня в саду и уже не боится, что я убегу, подумала Айрис, заметив, что дверь с французским замком осталась открытой.

Они вышли в сад.

– Как вы поняли, моих мать и сестру звали Роза и Лили, – торжественно начал Смит, – дать имена прекрасных, невинных цветов…

Сейчас он объяснит мне, почему решил мстить своим бессердечным родственницам, убивая девушек с «цветочными именами», и я пропала.

– Да-да, я догадалась, что вам нравятся девушки с именами цветов, поэтому должна сделать признание, которое может повлиять на развитие наших отношений, – перебила его Айрис, двигаясь по направлению к калитке, у которой была вырыта яма.

Смит удивленно посмотрел на нее.

– Дело в том, что на самом деле меня зовут не Айрис. Родители назвали меня, – она продолжала незаметно отступать к яме, – назвали меня Боудикка!

– Как? – от неожиданности Смит опустил руку, которую держал за спиной, и Айрис увидела в ней молоток.

Примитивность орудия, которым ее собирались убить или оглушить и похоронить заживо, так возмутила Айрис, что она почувствовала прилив сил.

– Да, меня назвали Боудикка, имя, конечно, прославленное, но неблагозвучное, и очень неудобное при сокращении – Бодди, Какки, Дикки, ну, сами понимаете, – импровизировала Айрис, – вот я и решила поменять его и взяла имя, которое выбрала сама.

Смит ошеломленно молчал, совершенно не готовый к такому развитию событий. Они не укладывались в его схему.

– Боудикка, – с достоинством продолжила Айрис, пятясь к яме, – королева-воительница, вдова вождя бриттов Прасутага.

– Кого? – ошеломленно спросил Смит, почти приблизившись к Айрис, которая шаг за шагом все ближе подходила к яме.

– Прасутага, Норфолк, шестидесятый год нашей эры, – небрежно пояснила Айрис, подходя к самому краю ямы, – Боудикка подняла восстание, во время которого было убито семьдесят тысяч римлян, и ей установлен памятник, который вам, несомненно, знаком, в нашей столице, городе Лондоне, основанном…

Они уже оба стояли на краю ямы.

– Я знаю, когда был основан Лондон, – Смит начал медленно поднимать руку с молотком. Вероятно, он решил, что все-таки следует убить Айрис.

– Ну и прекрасно! – Айрис изо всей силы несколько раз хлестнула его колючими розами по лицу. Он взвыл от боли и закрыл руками глаза.

Молоток выпал, Айрис, подхватив его на лету, стукнула Смита по голове и столкнула в яму. Потом она схватила лопату и закидывала яму землей так долго, пока не раскидала всю кучу.

Надо было еще утоптать землю, сплясать на ней военный танец древних бриттов, а потом посадить ирисы, кровожадно думала Айрис, пробегая по комнатам в поисках телефона.

Полиция приехала быстро, и когда Смита откопали и вытащили из ямы, он что-то бешено кричал, а так как одновременно ему приходилось выплевывать землю, то разобрать эти вопли было сложно.

– Будь проклята, Боудикка! – наконец, услышала Айрис. – Будь проклята, стерва!

– Простите, мэм, а кого он имеет в виду – нашу национальную героиню или журнал? – спросил Айрис симпатичный полицейский, восхищенно глядя на нее. Машинально отметив, что у этого молодого человека нет обручального кольца, Айрис кокетливо провела рукой по волосам.

– Ни королеву и не издание, а сильную женщину, которая умела постоять за себя, – гордо ответила она и потеряла сознание.

Автор не указан
СЕДИНА В БОРОДУ, БЕС В РЕБРО

Совершенно СЕКРЕТНО № 2/261 от 02/2011

Перевод с английского: Сергей Мануков

Артуру Пайку, известному театральному критику, нравилось, что от него зависят судьбы многих людей. Стоит ему написать разгромную рецензию на тот или иной спектакль, и на карьере актера (режиссера, драматурга и т. д.) можно ставить жирный крест.

В тот вечер у Пайка было много дел. Спать он лег поздно – лишь под утро, но его надеждам на длительный крепкий сон как минимум до обеда не суждено было сбыться. Сон прервал телефонный звонок. Он с полминуты не хотел снимать трубку в надежде, что звонки прекратятся. Но не тут-то было. В конце концов Артур с тяжелым вздохом откинул одеяло и сел на кровати. Сощурившись, посмотрел на не по-зимнему яркое солнце за окном и перевел взгляд на часы. Десять часов, такая рань! Изверги, нахмурился он! Неужели этот болван, кем бы он ни был, не понимает, что театральные критики живут не так, как остальные люди? Что у творческих людей другой распорядок дня? Что они могут работать всю ночь, поздно ложиться и поздно вставать?

Артур выругался про себя и, приготовившись задать взбучку разбудившему его невеже, взял трубку телефона, который стоял на тумбочке у кровати.

– Алло? – спросил он хриплым ото сна голосом.

– Мистер Пайк? – прощебетал милый женский голосок, напомнивший ему об ушедшей молодости.

– Да, – осторожно ответил критик. – С кем имею честь говорить?

Артур Пайк резко выпрямился. Сон сняло, как рукой. Давно он не просыпался так быстро, как в это утро. Наверное, только в молодости, когда еще был полон сил и юношеской энергии и когда ему казалось, что для него нет невыполнимых задач и что это замечательное время будет длиться вечно. Сейчас женщины ему звонили крайне редко, не то что в былые времена. Он машинально пригладил редеющие волосы, как будто собеседница сидела рядом и на нее нужно произвести благоприятное впечатление, и молодецки расправил плечи.

– Это Барбара Гарднер, – представилась девушка. – Боюсь, вы меня забыли… Я исполняла главную женскую роль в «Полуночной песне», которую поставили в прошлом году в «Магнуме». Вы написали разгромную рецензию о нашем спектакле и особенно обо мне и моей игре. Конечно, сейчас я понимаю, что вы были правы и что играла я из рук вон плохо. Сначала я жутко обиделась и на следующий день после выхода рецензии наговорила репортерам о вас кучу гадостей, но сейчас, все основательно обдумав, полностью с вами согласна. Вы не поверите, но я с тех пор не могу спокойно спать по ночам. Меня долго мучила совесть, и вот я наконец набралась смелости и позвонила, чтобы извиниться за свое поведение. Простите меня, мистер Пайк. Я была к вам несправедлива.

Барбара Гарднер, как он мог ее забыть! Конечно, он сразу вспомнил эту высокую жгучую брюнетку с потрясающей фигурой. Пальчики оближешь! Больше всего ему в ней понравились высокая грудь и длинные-предлинные ноги, которые, казалось, растут откуда-то от шеи. Она до сих пор время от времени являлась ему в эротических снах. Пожалуй, тогда он все же слегка переборщил, признал Артур Пайк. Начала Барбара, честно говоря, очень даже неплохо для дебютантки. Он хорошо помнил и «Полуночную песню», и то, что играла она отлично. Но в театральном мире существовало неписанное правило, которое он решил не нарушать: новички ни в коем случае не должны получать хвалебные рецензии после первого же спектакля. В театре, как, впрочем, пожалуй, и везде, главное не перехвалить. Артур был полностью согласен с этой мыслью. Звездная болезнь загубила немало подающих надежды молодых актеров. Так что он в некотором роде даже оказал ей услугу, написав разгромную рецензию.

На следующий же день после того, как в газете появилась его рецензия, «Полуночную песню» сняли с репертуара. Такое происходило очень часто. Артур был доволен, что он до сих пор способен создавать мнение зрителей и все еще является вершителем судеб десятков людей. Пара актеров не вынесла его ядовитых стрел и даже покончила жизни самоубийством. Ну и что, если в их смертях кое-кто винил его и его рецензии? Его эти упреки нисколько не смущали. Пайк был твердо убежден, что актер не имеет права быть размазней, на сцене не место слабохарактерным людям. Если человек так болезненно реагирует на плохие отклики критиков о своей игре, то в театре ему не место. Долго ему не продержаться – проверено многолетней практикой! Так что от их смерти театр ничего не потерял.

Барбара Гарднер, помнится, тогда надолго исчезла со сцены. Артур вспомнил, что у него даже промелькнула мысль: уж не совершила ли и она самоубийство из-за его статьи? И вот звонок. Значит, жива и здорова…

– Мистер Пайк? Мистер Пайк? – прервал голос Барбары его размышления. – Вы меня слышите? Вы куда-то пропали, я вас не слышу!

– Конечно, слышу. Вам не за что извиняться, мисс Гарднер. Я прекрасно понимаю, какие чувства вы тогда испытывали. В сердцах вы могли наговорить и не такого. Со мной подобное происходило. Причем не раз. Если бы вы знали, какие нелицеприятные слова мне приходится иногда выслушивать о себе, вы бы весело посмеялись вместе со мной. Хоть я и критик, но на критику в свой адрес давно перестал обращать внимание. Иначе в моей профессии долго не протянуть.

– Вы очень добры, мистер Пайк, но я слишком долго чувствовала себя виноватой и поэтому хочу хоть как-то искупить свою вину. Завтра Рождество. Я так хочу снять с себя этот тяжкий груз и так осмелела, что должна лично извиниться перед вами. Мне очень не хочется, чтобы вы держали на меня зло. Я бы извинилась сегодня же вечером, если вы, конечно, не возражаете. Знаете, у меня есть неплохая идея. Давайте поужинаем сегодня вечером. Я живу в Ньюарке. В нашем «Палас-отеле» замечательный шеф-повар. Слава о нем гремит по всему Восточному побережью. Насладиться его кулинарным мастерством приезжают не только из Нью-Йорка, но и из Филадельфии и даже Вашингтона. Я вас приглашаю на ужин. Соглашайтесь – это будет так вкусно, что вы не пожалеете о времени.

Несмотря на сексуальную хрипотцу в голосе Барбары Гарднер, которая Пайку так нравилась в женщинах, согласился он не сразу. От Нью-Йорка, где он жил, до Ньюарка было как минимум два часа езды, а на Бродвее сегодня в восемь премьера «Старой истории» с Норой Мастерс в главной роли. Такой спектакль он пропустить никак не мог. Ему обязательно нужно будет написать на него рецензию.

С другой стороны, Артуру льстило, что его приглашает на ужин такая красивая девушка. Очутившись перед необходимостью выбора, он, впрочем, колебался недолго. Конечно, Пайк выбрал ужин с прекрасной Барбарой Гарднер. Как он мог променять вечер с такой сексапильной красоткой на рецензию о какой-то бездари Мастерс, которая и играть-то толком не умеет! Его воображение уже рисовало картины одна приятнее другой. Если повезет, то ужином дело не ограничится и ему придется даже заночевать в Ньюарке. Он уже забыл, когда последний раз ночевал у женщины. К тому же такой молодой и красивой, как Барбара!

– Очень мило, что вы вспомнили обо мне, – наконец сказал Артур Пайк. – Я с удовольствием принимаю ваше приглашение. Большое спасибо.

– Замечательно! – искренне обрадовалась Барбара. – Вы снимете большой груз с моих плеч и сердца… Встретимся в половину девятого в ресторане «Палас-отеля», хорошо? Поужинаем в ресторане, а кофе выпьем у меня дома. Я живу недалеко, так что это очень удобно. Я варю отличный кофе. По крайней мере, так говорят все мои знакомые и друзья.

– Мисс Гарднер, большое спасибо за предложение, – вежливо поблагодарил критик. – С нетерпением буду ждать нашей встречи. До вечера.

Артур Пайк положил трубку, откинулся на атласные подушки и предался сладким мечтам о предстоящем вечере. Время от времени, конечно, он писал рецензии, не видя сам спектакль, хотя и старался делать подобное как можно реже. Профессиональный долг и прочая галиматья тут были ни при чем. Просто писать рецензии «вслепую» было очень рискованно. Если его поймают за руку, то драматург, актеры и газета, в которой он работает, а может, и особенно активные зрители, запросто могут подать на него в суд. Подобное уже происходило несколько раз с его знакомыми. Громкий процесс нанесет непоправимый ущерб его репутации, и на карьере критика придется ставить крест. Карьерой же и репутацией Артур очень дорожил. Но он был стреляный воробей и вовсе не собирался попадаться. Нора Мастерс, которую он давно недолюбливал и считал стопроцентной бездарью, относилась к предсказуемым актрисам. У таких, как она, никогда не бывает приступов вдохновения, и выше головы они никогда не прыгают. Актеры, подобные Мастерс, играют одинаково плохо всегда, из спектакля в спектакль, из месяца в месяц, из года в год. Ему не нужно смотреть сегодняшний спектакль, чтобы лишний раз убедиться в отсутствии у нее какого бы то ни было актерского мастерства.

Артур Пайк быстро позавтракал и сел за рецензию. Писал он недолго, через час статья была готова. За долгие годы работы театральным критиком он давно набил руку на «заочных», как он их называл, рецензиях. Потом Пайк позвонил Джеку Арденсу. Ужины в дорогих ресторанах, которыми он угощал старину Джека, позволяли ему изредка обращаться к нему с деликатными поручениями. Джек без лишних слов согласился отвезти рецензию в редакцию ровно в одиннадцать часов вечера. Получив статью через полчаса после окончания спектакля, все подумают, что она только что написана. Никто даже не заподозрит подвоха.

Покончив с делами, Артур начал готовиться к свиданию. Сначала он принял горячую ванну, потом поехал в самый модный в городе парикмахерский салон. Приготовления к романтическому вечеру Пайк закончил на массажном столе. По пути домой он заскочил в «Гуччи» и купил красивые кожаные туфли с сумкой. Ровно в шесть, предвкушая ждущие его удовольствия, критик захлопнул дверцу своего «порше» и помчался в Ньюарк.

Несмотря на предпраздничное время, дороги оказались относительно свободными. Так что до места назначения Артур Пайк добрался даже раньше, чем предполагал. Он жил в Нью-Йорке всю жизнь, но в Ньюарк попал впервые. Это не помешало ему быстро отыскать «Палас – отель». Гостиница находилась в самом центре города, на площади. Хотя у него было еще время, Артур прошел сразу в ресторан и занял стратегически расположенный столик в углу, откуда хорошо просматривался вход. Он должен увидеть ее раньше, чем она увидит его. По своему богатому опыту общения с людьми Артур знал, что это даст ему преимущество и позволит чувствовать себя хозяином положения во время ужина…

– Еще мартини, сэр? – спросил официант.

Размечтавшийся Пайк с легким удивлением посмотрел на три пустых стакана и кивнул. Он посмотрел на часы и слегка нахмурился. Барбара сильно опаздывала. В людях ему нравилась пунктуальность. Он никогда не опаздывал на свидания сам и другим не прощал опозданий. Особенно ему не нравилось, когда его заставляли ждать женщины. На Бродвее было известно, что попасть в немилость к Артуру Пайку проще простого – достаточно совсем немного, пусть даже на пять минут опоздать на встречу с ним.

– Меня никто не спрашивал? – хрипло поинтересовался театральный критик и потряс головой, пытаясь ее прояснить. Три коктейля не прошли бесследно, он чувствовал легкое опьянение. – Меня зовут Артур Пайк. Я жду молодую и очень красивую леди. Она уже давно должна быть здесь. Может, я ее просто не заметил.

– Леди нередко задерживаются, – равнодушно пожал плечами официант и ушел выполнять заказ.

Артур встал и, слегка пошатываясь, побрел к телефонам. Он долго листал телефонный справочник, но так и не нашел номера Барбары Гарднер. Удивленно пожав плечами, критик позвонил на телефонную станцию, чтобы узнать номер актрисы.

– Будьте добры, мне нужен номер мисс Барбары Гарднер. Мисс Гарднер, актриса по профессии, она живет в Ньюарке.